Лед и Пламень (гет)

Драконий Камень — ДЕЙНЕРИС​

— Мы поплывем, — в конце концов решила Дейнерис, обдумав и план Джона, и предупреждения Джораха.

Губ северянина коснулась легкая тень улыбки. Тирион после последних событий и следовавших одна за другой неудач предпочел вообще не вмешиваться в обсуждение. И только со стороны Мормонта девушка заметила явное недовольство. Она открыто его проигнорировала, точно зная, что в других обстоятельствах старый вояка обязательно задал бы ей вопрос о доверии.

Впрочем, последние недели Дейнерис старалась не оставаться с Джорахом один на один. А уж после возвращения из-за Стены — особенно.

Не только Джорах мог похвастаться, что хорошо изучил свою госпожу. Дени знала Мормонта не хуже.

Она видела, какие чувства он к ней испытывает. Как знала и то, что Джорах больше никогда вновь не заговорит со своей Королевой о любви. С его ревностью Дейнерис давно смирилась, принимая ее как неизбежность. Как принимала его вечную тоску и молчаливое обожание.

Вот только сир Джорах, похоже, не был готов принять кое-что другое.

Дени знала его так хорошо, что при желании могла озвучить мысли, вертевшиеся в голове мужчины.

Он был рядом с ней годами, верно служил… Был изгнан за давнее предательство и, в конце концов, прощен. Со дня своего возвращения Джорах вел себя настороженно, будто каждую секунду ожидал, что Королева вновь изгонит его. Он ждал, что Дейнерис выкажет ему свое недоверие.

Вот и теперь он безусловно решил, что Дени не доверяет ему. Что она нашла себе новых советчиков, нового мужчину, пусть тот пока еще не оказался в ее постели. Явная реакция сира Джораха убедила девушку в этом. Но она не собиралась тратить время и разубеждать мужчину.

Времена их полного доверия прошли.

Но самого главного Джорах не понял.

Он так зациклился на мысли об ее обиде, о своем проступке, что упустил важное: сама Дени стала другой.

Мормонт и правда потерял ее безоговорочное доверие. И был виноват в этом сам.

Но, потеряв веру в его полную преданность, Королева перестала быть той девочкой, которую Джорах знал. Она уже не была той перепуганной девушкой, которую Мормонт увидел в день их знакомства. Дени уже не была той слабой девушкой, что полагалась на него, как на самого главного своего советника и защитника. Она перестала быть той, кого Джорах мог вести вперед, кому мог диктовать дальнейшие шаги, за кого мог решать.

Однажды потеряв ее доверие, Джорах не только был изгнан, но и дал Дени в очередной раз измениться.

За то время, что он отсутствовал, Дейнерис повзрослела, окончательно разочаровалась в людях и пришла к выводу, что полагаться нужно лишь на себя.

Дени все еще считала сира Джораха своим другом, верным стражем, но он более не был ее главным советником. И сам этого не понимал. Не понимал, что дело не в других, и не в нем.

Дело лишь в ней самой.

Зная прежнюю Королеву, Мормонт решил, что она ему не доверяет и находится под влиянием Джона Сноу, не осознавая, что ошибся. Сейчас ее цели просто совпадали с целями Короля Севера. И в Дейнерис северянин видел союзника, самостоятельно принимающего решения. А Джорах все еще видел в ней слабую девушку, которая слушается других, а не сильного правителя.

На миг Дейнерис замерла, в очередной раз поймав себя на том, что от безопасных мыслей скатилась к мыслям о Джоне Сноу.

Она покосилась на северянина, убеждаясь, что он занят беседой с другими и не может ничего заметить. Дени отвернулась к провалу, делая вид, что обдумывает нечто весьма важное, глядя на море.

В последние дни она держалась от Джона подальше, предпочитая и с северянином тоже не оставаться один на один. Но в Драконьем Логове она сама последовала за ним, когда мужчина отделился от остальных, решив прогуляться по арене.

И это было не в первый раз. Даже оставаясь от него на расстоянии, девушка все равно старалась держать Джона в поле зрения.

Собственные эмоции пугали Дени. Уж слишком сильными и внезапными они оказались.

«Все не вовремя», — в тысячный раз напомнила себе Дейнерис, но память вернула ее в Драконье Логово.

Она сама завела беседу, внезапно свернувшую на весьма личную тему. И, глядя в глаза северянина, стоя всего в шаге от него, на бесконечно длинный миг Дени почудилось, что он вновь прав, как был прав и до этого. И девушка поверила, пусть и на секунду, что ее война — не конец. Что она не двигается в пустоту. Что у нее есть будущее.

Они стояли и смотрели друг другу в глаза, и Дени позабыла о своих сомнениях. В этот короткий для других и бесконечный для них миг, девушке захотелось шагнуть ближе, рассмотреть глаза Джона близко-близко, обвести кончиками пальцев тонкие шрамы на его лице и, прижав руку к его груди, услышать сильный и уверенный стук сердца, бьющегося в унисон с ее собственным.

Но секунда — и возникшее ощущение покоя разбилось с появлением Тириона. Вернулись тревоги и сложности.

Теперь Дейнерис все время возвращалась к этому мигу между ней и Джоном, всякий раз признавая, что время не подходящее, но…

— Но другого может и не быть, — прошептала она так тихо, что никто из собравшихся ее не услышал.

На пути в Винтерфелл — ТИРИОН​

С того самого мига, как наплевав на все, Дейнерис умчалась на Стену, Тирион знал: рано или поздно это произойдет. Он чувствовал нутром, вдыхал искрящийся от напряжения воздух и… не пытался вмешаться.

Десница не знал, когда и с чего началась симпатия между его Королевой и северным бастардом, которого Тирион последний раз видел несколько лет назад, когда сам мир был иным, когда все они были иными, и когда казалось, что привычный уклад ничто не нарушит.

С тех пор все они почти постоянно боролись за жизнь. И пока были живы. Но как долго это могло продлиться?

Уж кто-кто, а Тирион знал, к чему приводит внезапная влюбленность. Он сам был ее жертвой. И знал, как опасны чувства. Любовь делала людей слабыми, уязвимыми. Любовь не приносила счастья.

— Не таким, как мы, — произнес карлик, стоя на палубе корабля и со стороны наблюдая за Джоном Сноу, стоявшим у левого борта и наблюдавшим за тем, как в спускающихся сумерках сливается с морем береговая линия.

На корабле Королевы было совсем немного людей: сама Дейнерис, Король Севера, их советники, небольшой отряд Безупречных и команда. Остальные Безупречные следовали за Дейнерис на остатках флота.

Теон Грейджой отправился спасать свою сестру, хотя Тирион был почти уверен, что слабовольному железнорожденному это не удастся, но шанс ему дал Джон Сноу, и никто не решился возражать.

В конце концов, если Грейджою это удастся, они с Ярой могут отбить у своего дяди часть флота, а в грядущей войне был важен каждый союзник.

Дотракийцы и Джорах Мормонт уже выдвинулись на север по Королевскому тракту.

Зная примерную скорость орды, Тирион мог не сомневаться, что на пути дотракийцы не встретят внезапных неприятностей. Помешать им могла только ухудшавшаяся с каждым днем погода.

Внезапная гибель Мизинца не изменила присяги Долины. Лорд Ройс, взявший на себя опеку над малолетним Робертом Арреном, оставался верным дому Старков, и по пути к дотракийцам должны были присоединиться обозы с продовольствием из Долины.

Тириона весьма волновало, кто избавился ото всех Фреев, но в нынешних обстоятельствах такое положение дел так же было на руку, ведь небольшой гарнизон войск Ланнистеров, отправленных поддерживать порядок в Близнецах и окрестностях переправы, даже при внезапной перемене Серсеи не мог остановить продвижение орды.

Пока ситуация на континенте вызывала у карлика гораздо меньше беспокойства, чем атмосфера на корабле.

И, хотя происходящее Тириону не нравилось, он не мог не признать, что взаимоотношения Дейнерис и бастарда из Винтерфелла вызывают у него не только негативные эмоции.

Десница чувствовал страх, гнетущее беспокойство. Опыт бунтовал против связи людей такого масштаба. Но вот интуиция, которой с некоторых пор Тирион доверял гораздо меньше, твердила, что из этого союза может выйти и что-то полезное.

— Если бы только они не влюбились, — вздохнул карлик.

Тирион всегда считал себя умным, а потому сразу заметил, что каким-то чудом временами Джону Сноу удавалось хоть немного, но усмирить Дейнерис, когда, как казалось, ничто не могло ее остановить от необдуманных поступков. Тирион мог отметить и то, что эти двое похожи. И каким-то удивительным образом их «мы», их партнерство в предстоящей войне и правда походило на союз.

Тирион улыбнулся, признавая, что Король Севера не зря стал лидером. Каким-то образом этот человек умудрился так построить свои отношения с Дейнерис, что первая их настоящая стычка в день знакомства стала и последней. С того момента они все больше и больше сближались, хоть и спорили время от времени. Джон не навязывал Королеве решения, а она умудрялась не закипать, когда он ей не подчинялся.

— К чему это все приведет? — сам себя спросил карлик. — Тысячелетия назад андалам не удалось поработить Север, Старки, сохранив в своих жилах кровь Первых Людей, остались Королями. Три века назад Таргариенам не удалось подмять Север, пока Север сам не признал захватчиков Королями. Двум этим семьям не суждено покориться одна другой. Но союз… почему нет? А если уж после событий восстания Роберта Старки и Таргариены могут быть за одно, то я поверю в любое чудо. Даже в счастливую любовь.

На пути в Винтерфелл — ДЕЙНЕРИС​

Дейнерис любовалась пламенем свечей. Поддевая пальцами капельки расплавленного воска, она наблюдала, как те мутнеют на коже.

Зима добралась и до столицы. Над Драконьим Камнем кружили первые хлопья снега, когда флот Дени отправлялся в дорогу.

Холод не страшил девушку, но с момента, когда она увидела армию мертвых за Стеной, ей хотелось постоянно видеть перед собой огонь. Пламя успокаивало. Оно напоминало, что огонь и так течет по жилам, и ей, рожденной от крови драконов, не страшен какой-то холод.

Дени вздрогнула, но мгновенно успокоилась, сообразив, что ее потревожил всего лишь стук в дверь.

Меньше всего она ждала, что за дверью окажется Джон.

«Или нет?» — спросила себя Дейнерис, поймав его взгляд.

Она толкнула дверь, открывая ту шире и тем самым приглашая мужчину войти. Не разрывая зрительный контакт, Джон переступил порог и закрыл дверь.

Мир мгновенно сжался до каюты на корабле, плывущем на Север. Потеряло значение место, направление и цели. Отдалились страхи. Ушли все мысли.

Дени просто смотрела Джону в глаза, видя в них отражение самой себя.

Он шагнул ближе, но она не отступила, не остановила его. Хотя могла и, наверное, должна была.

Глядя ему в глаза, девушка протянула руку и сделала то, что давно хотела. И не удивилась, когда сквозь слои кожи и ткани ощутила уверенные удары сердца. Стремительные, но ровные, как удары мощных крыльев дракона по воздуху. Джон накрыл ее тонкие светлые пальцы своей ладонью. Его кожа показалась Дейнерис даже теплее ее собственной, и у девушки на миг сбилось дыхание.

Она потянулась ему навстречу, чувствуя его каждой частицей своего тела, каждым клочком своей души, однажды разбившейся и так и не излечившейся до конца. И он поцеловал ее, осторожно прихватив пальцами подбородок.

Поцелуй вышел легким и нежным. Но он показался Дейнерис самым интимным, каким только мог быть. Соприкоснулись лишь их губы и ладони, но ее тело мгновенно отозвалось, словно она давно этого ждала. Вопреки разуму, вопреки доводам логики. Вопреки всему.

Мужчина прижал ее плотнее, и поцелуй стал глубже. Дени отозвалась, ощущая, как начинает кружиться голова и как уплывает реальность.

Им не нужно было лгать друг другу, доказывать что-либо, повелевать или подчиняться. Не нужны были слова и изощренные игры. И не нужен был контроль.

В какой-то момент Дейнерис вспомнила про одежду и с удивлением осознала, что та куда-то подевалась, хотя она не помнила, как раздевалась. Но это было и не важно. Как не имело значение время. Важен был лишь жар, бушевавший в ней. Жар, пылавший в нем.

Они упали на кровать, и Дени оказалась сверху. Она недовольно отпихнула край мехового покрывала, помешавшего ей прижаться к Джону всем телом. В его глазах, в расширенных зрачках отражалось пламя свечей.

Они сами были как пламя. Как два языка пламени, танцующих в очаге. Два языка пламени, слившихся воедино.

Огонь выжег все, осталось лишь чистое желание. Желание быть вместе здесь и сейчас. Желание любить друг друга. Желание стать единым целым. Будто так им было предначертано.