Поцелуй для незерфей (гет)

— Так ваша миссия заключалась не в том, чтобы сказать Гарри правду?! — Северус не ответил. Но ответа и не требовалось. — Дело в Бузинной палочке…

Голос девушки опустился до шепота, когда разрозненные детали сложились в цельную картину. Она яростно затрясла головой, словно надеясь рассыпать их снова и собрать во что-то другое.

— Нет, — проговорила она безучастно. — Вы не могли. Дамблдор не мог такое планировать… — Но молчание Северуса неумолимо подтверждало догадки. — План был именно таков? Ваша миссия заключалась в том, чтобы сразиться с Гарри и позволить ему убить себя?!

Девчонка вскочила с таким видом, словно готова была что-нибудь разломать или кого-нибудь ударить, чтобы выплеснуть ярость. Желательно Дамблдора. Или, за его неимением, хотя бы Снейпа.

— Мы должны были вооружить Поттера могуществом Старшей палочки, — лаконично ответил Северус. — Не собрав все Дары, не став Повелителем смерти, Поттер наверняка бы погиб. Не думаю, что вы желали такого исхода.

— Того, чтобы Гарри убил вас, я тоже, знаете ли, не желала! Это так же ужасно!

— Мисс Грейнджер… — начал Северус самым умиротворяющим тоном, на какой был способен.

— Нет! — возмущенно выкрикнула Гермиона. — Как он мог требовать от вас такое? И почему вы согласились?!

— У меня не было выбора, — ответил Северус с прежним ледяным спокойствием. — К тому же данный план не был приоритетным. Сначала Альбус надеялся, что убийство по просьбе жертвы не будет расценено как честная победа и владение Бузинной палочкой умрет вместе с ним. Ни у Темного Лорда, ни у Поттера не будет преимущества и, по всей вероятности, Мальчик-Который-Выжил станет Мальчиком-Который-Умер.

— А если бы Дамблдор оказался прав?! Тогда вы спровоцировали бы Гарри на дуэль за Бузинную палочку, которой сами не владели? И умерли бы напрасно?

— Мы с Альбусом долго исследовали историю Старшей палочки. Олливандер не врал, палочка выбирает волшебника! В частности, самая сильная палочка тянется к силе. А после кольца Мраксов Дамблдор стал быстро терять свою мощь. Его победил бы любой, кому пришло бы в голову напасть. И в конце концов Альбус признал это.

— То есть поняв, что одновременное выполнение обета, данного Нарциссе, и обещания, данного Дамблдору, скорее всего, сделает вас хозяином Бузинной палочки, вы на пару с ним придумали этот чудесный план? — недоверчиво спросила Гермиона. — Пожертвовать вашей жизнью?

— Не обязательно жизнью. Убивать прежнего хозяина Бузинной палочки, чтобы подчинить себе ее силу, не требуется. Достаточно разоружить. Драко именно так ею и завладел.

— Но ведь… Вы, конечно, гораздо более умелый маг, чем Гарри, но ведь он ненавидел вас всей душой! А именно ненавистью и питается Авада Кедавра! Если бы этого чувства хватило на Аваду, то хватило бы и на то, чтобы заслужить благосклонность Старшей палочки. И что тогда? Вы бы погибли, а Гарри разрушил бы свою душу, убив невиновного человека?

— Такой исход был маловероятен. Мы с Альбусом не верили, что Поттер прибегнет к Убивающему заклятью. А если бы он уничтожил меня каким-то другим способом, то правды обо мне уже никто не узнал бы. Поттер был бы горячо убежден, что совершил благое дело и отомстил за смерть Дамблдора. А поскольку это Поттер, то потом он столь же горячо раскаялся бы, и трещина в его душе если б и появилась, то была бы залечена.

Гермиона от волнения ломала руки.

— Как вы можете так спокойно говорить! — воскликнула она, разъяренная его невозмутимостью. — Вы шли на верную смерть! С ума сойти! Неужели не было другого выхода?

— Был, — иронично усмехнулся Северус. — Самый простой: Поттер сам убивает Дамблдора и забирает палочку. Но мы усомнились, что убедим его следовать такой шикарной стратегии… — Он посерьезнел и добавил: — Однако именно эту стратегию мы и задействовали, как только подвернулась возможность не посвящать Поттера в ее суть.

Гермиона вперилась в него ошеломленным взглядом.

— Что вы имеете в виду?

— Дамблдор заставил Поттера напоить себя ядом в той пещере.

— Но это не было запланировано, — нахмурилась Гермиона. — Дамблдор и Гарри не могли знать, что ждет их в пещере.

— Да что вы говорите? — изогнул бровь Северус. — Думаете, директор потащил своего драгоценного Избранного в место, кишащее Темной магией, не разузнав заранее, с чем им придется столкнуться?

Честно говоря, Гермиона и правда никогда не понимала, почему Дамблдор решил взять в рискованное путешествие Гарри, а не двух-трех взрослых волшебников из Ордена Феникса.

— Когда Дамблдор впервые столкнулся с зельем, которое невозможно вылить, он пришел посоветоваться ко мне, — продолжал Снейп.

— И вы смогли ему что-то посоветовать?

— Да, ведь данное зелье изготовил мой бывший наставник.

Гермиона разинула рот. Конечно! Это же очевидно! Кто еще мог сварить его, как не Мастер зелий на службе у Волдеморта? Ведь кто-то же служил ему до того, как Мастером стал Снейп!

— Он не говорил мне, над чем работает, — объяснил Северус, — но у меня имелись глаза и нос. Мне показалось любопытным зелье, которое невозможно просто выплеснуть или как-либо уничтожить, а можно лишь выпить. Я узнал, что это быстродействующий яд, который заставляет жертву вспоминать самые худшие кошмары и вызывает такую боль, что отравленный готов молить о смерти…

Когда Северус понял, по чьему заказу наставник готовит эту жидкость, то не стал задавать лишних вопросов. Довольно было и того, что Мастер не проверял образцы на ученике. Самому Снейпу варить это средство не довелось, даже после того, как наставник скончался. Но через много лет, когда Дамблдор рассказал о своей находке в пещере, зельевар сразу же понял, чем наполнена чаша.

— Альбус был окрылен, — мрачно продолжал Северус. — Он верил, что данное зелье решит сразу все проблемы: освободит Драко от поручения Темного Лорда, вооружит Избранного Бузинной палочкой, избавит меня от необходимости убить директора…

— Быстродействующий яд? — переспросила Гермиона. — И как Дамблдор надеялся вернуться в Хогвартс? Он же мог умереть на месте и оставить Гарри выбираться одному!

Северус снова удивился, как быстро девушка соображает. Стоит подкинуть ей хоть крупицу информации — она тут же рассматривает ее со всех сторон, сопоставляет с уже известными фактами, находит малейшее несоответствие и задает резонные вопросы. И впрямь, умнейшая ведьма поколения.

— Он заблаговременно принял безоар, чтобы замедлить процесс. Спастись от столь мощного яда он не мог, но планировал выиграть немного времени. Альбус должен был умереть в своей постели через пару часов после возвращения в школу. На тумбочке стояла бы открытая бутылка отравленной медовухи, якобы подаренной Слизнортом, так что Драко остался бы в полной уверенности, что выполнил поручение, и избежал бы гнева Темного Лорда.

Сделать Гарри орудием убийства Дамблдора казалось таким элегантным решением! Альбус умер бы к утру «при невыясненных обстоятельствах». Мальчик-Который-Убил-Его знал бы правду, но никому бы не сказал, понимая, как важно сохранить в тайне охоту за крестражами. К несчастью, именно эту ночь Драко выбрал для своего решительного шага.

— Но яд не успел подействовать: Драко провел в школу Пожирателей смерти… — подытожила Гермиона, словно в ответ на мысли Северуса. — И когда Дамблдор обнаружил это, то послал за вами, чтобы реализовать запасной план…

— Верно. Увы, когда я пришел, Драко уже успел разоружить ослабленного Альбуса и стать хозяином Бузинной палочки. Впрочем, поначалу никто не понял, к чему привел Экспеллиармус. И Темный Лорд, гонявшийся за Старшей палочкой, тоже.

— И вы не стали брать палочку Дамблдора. Ее положили в гроб вместе с ним.

— Учитывая, что приказа забрать ее у меня не было, мне оставалось только изображать неведение. Волдеморт не знал, что благосклонность Старшей палочки нужно заслужить. Он был уверен, что достаточно просто взять древко в руку, а я не торопился просвещать его на этот счет.

— Но ведь для того, чтобы вернуться к первоначальному плану, вы сами должны были в какой-то момент победить Драко?

— Да, — Северус вздохнул. — Драко несколько спутал нам карты, и вернуть все на свои места оказалось не так-то легко. С чего бы мне вдруг нападать на собственного крестника, да еще и будучи связанным обетом защищать его? Я должен был освободиться от данного Нарциссе обещания, но она, разумеется, воспротивилась. Я обратился к Темному Лорду, и он, по-прежнему недовольный Малфоями, велел Нарциссе вернуть мне Непреложный обет. После пасхальных каникул я устроил серию дуэлей между семикурсниками, якобы для того, чтобы проверить их навыки в Темных искусствах. Я победил Драко и до самой Визжащей хижины был уверен, что Бузинная палочка моя. Откуда мне было знать, что Поттер успел разоружить Драко раньше меня?

Гермиона горько покачала головой:

— Так значит, ваша схватка с Гарри, успей вы ее устроить до того, как он пошел к Волдеморту, была бы бессмысленной. Вы умерли бы, не сделав того, что взвалили на себя!

Северус потер рукой лоб, как будто разгоняя воспоминания.

— Именно об этом я подумал, когда Темный Лорд вызвал меня… — тихо признался он. — Что я снова потерпел неудачу. Без Бузинной палочки у Поттера были прискорбно низкие шансы пожертвовать собой не зря. Все, что мне оставалось, это отдать воспоминания, дабы он знал, что от него требуется.

— Господи! Подумать только, как много зависело от обладания всеми Дарами Смерти вместе! — Гермиону настигла новая вспышка злости на покойного директора с его тайнами. Ими всеми манипулировали. Управляли, как фигурами на шахматной доске! — И при этом Дамблдор оставил нам только туманные намеки и книжицу сказок! Почему он не мог просто сказать все как есть, а не отправлять нас на поиски неизвестно чего неизвестно куда! Что, если бы мы так и не додумались?

Снейп поднял бровь:

— Альбус же завещал книгу лично вам, мисс Грейнджер? Вы не могли не додуматься!

Но она была слишком рассержена, чтобы заметить ненавязчивый комплимент своему интеллекту.

— Мы поняли только одно — что Дары Смерти действительно существуют. Но Гарри никогда не стремился завладеть Старшей палочкой! Она ему досталась по чистой случайности!

— Именно так и должно было произойти. Альбус считал, что активный поиск Даров Смерти — гиблый путь. За тем, чтобы у вас все получилось, следил я. Он же сообщил вам ровно столько, чтобы вы лишь под конец поняли, что ищете. Чтобы Гарри обрел надежду перед встречей с Темным Лордом. Поттеру действительно не нужно было обладать палочкой физически. Победив меня, он стал бы ее настоящим хозяином, и палочка Дамблдора в руках Волдеморта не причинила бы ему вреда. Альбус надеялся, что она не сможет убить Поттера, но убьет крестраж в нем. Так все и случилось. Прекрасный план.

Гермиона потеряла остатки самообладания.

— За вычетом того, что мы не знали, что Гарри достаточно разоружить вас! — закричала она. — Этого в детской книжке не было! Следуя вашему «прекрасному плану», он мог убить вас!!!

При мысли о том, как легко все могло обернуться катастрофой, у Гермионы по спине пробежала ледяная дрожь. А Снейп рассказывал об этом так невозмутимо!

Северус удивленно приподнял бровь. Вот уже в третий раз Грейнджер с неподдельным ужасом твердит, что он мог погибнуть от руки Поттера. Чувство вины за Хижину он еще мог понять — не совсем рациональное, но все же объяснимое. Но в остальных случаях гипотетическая вина была бы полностью на Поттере, ей-то о чем убиваться? О выживании Снейпа как таковом? Версия была столь глупой, что Северус сразу отбросил ее.

Он слегка пожал плечами:

— Возможно. Но мое выживание не было обязательным пунктом плана. Я осознанно пошел на риск. Осознанно и… охотно. По сути, умер я в один день с Лили.

Сердце Гермионы сжалось от этих слов. Насколько же мучительна для Снейпа жизнь, если он совсем не дорожит ею!

— Вы так любили ее…

Гермиона опустилась в кресло, не сводя с Северуса широко распахнутых, полных сочувствия глаз. Он хмуро посмотрел на нее. Если бы он знал, что переживет унизительные минуты на грязном полу Визжащей хижины и что Поттер использует его воспоминания на публичном суде, то отбирал бы их осмотрительнее. И предпочел бы скорее действительно истечь кровью, чем жить после того, как самые личные моменты его жизни станут пищей для газетных заголовков.

— Не делайте из меня трагического героя! — резко одернул студентку Северус. — Даже если благородное страдание так идет к моему образу, который вы, похоже, нарисовали себе. Я был неравнодушен к Лили. Весьма неравнодушен. Но не умирал от неразделенной любви к ней.

— Зато готовы были умереть за ее сына! При том, что ненавидели его!

— Я ненавидел не его. Я ненавидел тот факт, что он не его мать. Что я не его отец. Я ненавидел свое положение, в котором даже не мог заявить о своих… — он оборвал себя на полуслове. — Неважно.

— Заявить о чем?

— Не имеет значения, мисс Грейнджер. — Что, Мерлина ради, с ним творится? Почему его подмывает выкладывать этой девчонке все свои секреты? Как будто она опоила его Веритасерумом!

— Имеет! — возразила она, глядя на Северуса жадно, как голодная собака на кость. — Есть что-то еще! Что-то такое, из-за чего вы, несмотря на неприязнь к Гарри, помогали ему все эти годы и жертвовали собой. Что же, если не величайшая любовь к его матери? Неужели вас с Гарри связывает что-то другое?

Жалея о своей несдержанности, Северус потер лоб и прикрыл глаза — как будто если он не будет видеть девчонку, то сможет противостоять ее пугающе странному воздействию. Эта маленькая проныра демонстрировала удивительный талант замечать тончайшие трещинки в его броне и беспощадно вскрывать их с хирургической точностью. И, что хуже всего, это было вовсе не больно, так что он даже не успевал защититься.

— Пожалуйста, хотя бы сейчас не лгите… — попросила она, гипнотизируя Северуса глазищами, исполненными понимания и сострадания. И от этого взгляда его стойкость растаяла окончательно.

— Хорошо, — пробурчал он, признавая поражение. — Если, удовлетворив ваше любопытство, я избавлюсь от допроса… Я поклялся его матери защищать его. Ценой жизни, если потребуется.

Взгляд Гермионы мигом превратился из сочувственного в ошарашенный.

— Но я думала… Что вы с Лили… После того, что произошло… Что она так и не заговорила с вами…

— Вы думаете, Лили Поттер была настолько проста? Нет. Она и правда долго таила обиду на меня. Слишком долго. К тому моменту, как она решила простить меня, у меня уже завелись новые знакомые. Такие, которые думали, что назвать ее грязнокровкой — всего лишь озвучить факт. Она могла бы простить мне сказанное слово, но не общение с людьми, что разделяют стоящую за словом идеологию. И все же она была по-прежнему небезразлична мне, а я — ей. Они с Поттером уже возглавляли список врагов Темного Лорда, когда я увидел ее впервые за долгое время… С огромным животом… — Он встал, подошел к зачарованному окну и, стоя спиной к Гермионе, посмотрел в грозовую ночь. — Я был в шоке. Я ведь даже не знал, что она беременна. И вдруг понял, что в пророчестве, которое я передал Темному Лорду, может говориться о ее ребенке…

Северус ненадолго замолчал, ссутулившись под неподъемным грузом вины на плечах.

— Мы поговорили. Точнее, разговаривали несколько часов кряду. И в конце концов она взяла с меня обещание позаботиться о ребенке, если с ней и Поттером что-то случится. Сказала, что тем самым я искуплю вину.

В напряженной тишине Гермиона почти реально услышала тихий щелчок, когда еще одна деталь встала на свое место. Казалось бы, совсем маленькая и незначительная — но содержащая ответ на вопрос, который почему-то никто никогда не поднимал.

— Дети и в маггловском, и в волшебном мире, — Гермиона рассуждала вслух, глядя Снейпу в спину, — обычно имеют двоих крестных… Почему же у Гарри один?

Северус молчал.

— Вы крестный Гарри?

Он бросил взгляд через плечо — наполовину сердитый, наполовину смиренный — и вздохнул.

— Неофициально. Чтобы не узнал Темный Лорд.

— Мерлин правый… — выдохнула Гермиона, растеряв все мысли. А Гарри и сам понятия не имеет… Какое мучительное переплетение верности, любви и долга! — Дамблдор, я так понимаю, знал?

— Конечно. Я сказал ему, когда перешел на его сторону. Пожалуй, это и убедило его окончательно.

— И отец Гарри, Джеймс, согласился? Он же ненавидел вас.

— Ненавидел. Но Лили настояла на своем. Она хотела дать ребенку самую надежную защиту, какую могла. А кто сможет защитить лучше, чем человек из лагеря врага? Поттер согласился, потому что знал: я никогда не нарушу обещание. У меня ведь был перед ним Долг жизни.

— Да, за спасение на пятом курсе, Ремус нам рассказывал… — И тут лицо Гермионы осветилось новой догадкой. — Так вот почему у Гарри не было и нет Долга жизни перед вами! Он же не возникает между членами семьи, включая крестных! Потому что помогать и не ждать ничего взамен — их обязанность! А я-то удивлялась!

Он фыркнул:

— Разумеется, удивлялись! Хоть что-нибудь способно ускользнуть от вашего внимания, мисс Грейнджер?

Все учителя отмечали ее живой ум и проницательность. Северус же считал, что она просто зубрилка. Но теперь стало невозможным отрицать очевидное: девчонка схватывает на лету, по крайней мере там, где требуется логика. Однако во всем, что касается умения разбираться в людях, она потрясающе наивна.

Гермиона пожала плечами:

— Вы только что показали, как много всего прошло мимо моего внимания. Спасибо.

Даже самому себе Северус не мог бы объяснить, почему, собственно, его потянуло на откровения. Только ли из-за настойчивости Грейнджер, взявшей его измором? Некоторое время оба хранили молчание, погрузившись одна в мысли, а другой — в воспоминания.

— Не могу даже вообразить, как трудно вам было, — наконец проговорила Гермиона. — То, через что вы прошли, более слабого волшебника сломило бы. Вы сильнейший человек из всех, что я встречала. Даже не знаю, восхищаться мне или завидовать вашей воле, вашему терпению… Вашей готовности следовать выбору, несмотря ни на что. Жертвы, которые вы принесли, выше любого искупления, больше, чем просто выполнение долга. Если бы не вы и Гарри, сейчас весь мир был бы другим.

Снейп снова лишился дара речи. Он поймал себя на желании посмотреться в зеркало — убедиться, что Грейнджер разговаривает с ним, а не с кем-то еще. Если только она не напилась «Услады глаз». Розовое зелье предназначено было навевать полубредовые сладкие грезы и заставлять все видеть в оптимистическом свете. И это вовсе не так безобидно, как кажется. Например, лезть к акромантулу, сюсюкая: «Ой, какой милый паучок!» — затея не из лучших. Нет, вряд ли она пила эту дрянь. Под действием «Услады глаз» невозможно плакать или злиться, а Грейнджер успела продемонстрировать и то и другое.

Но как иначе могло выйти, что она видит его сквозь розовые очки? Восемнадцатилетняя девчонка, школьница! Это было… Дико. Непривычно. Безумно. По какой-то неведомой причине она нарисовала себе героический образ Северуса Снейпа, крайне далекий от оригинала. Оригинал никогда не стремился соответствовать подобным ожиданиям. И все это вернуло Снейпа к сомнениям.

Страстные речи о нем, о роли, которую он играл, и о том, как в соответствии с этой ролью к нему относились… Типичные речи Гермионы Грейнджер — девушки, которая единолично начала акцию по защите прав домовых эльфов, еще будучи четверокурсницей. Она всегда была на стороне несправедливо обиженных. И Северус ничуть не желал быть причисленным к данной категории, составив компанию домовым эльфам, гоблинам и, Мерлин прости, Невиллу Лонгботтому.

— Как трогательно, мисс Грейнджер, — сказал он, снова надевая бесстрастную маску и пряча смятение за сарказмом. — Кое-какие факты в вашем анализе упущены, но в целом — похвально. Однако все сказанное по-прежнему не объясняет стремления к тому акту физической близости, который вы сделали своим залогом. Обычно поцелуями не выражают ни уважение, ни восхищение, ни сочувствие.

Гермиона улыбнулась. Как же это по-снейповски! Деловито, жестко, без малейшего оттенка эмоций. За такую манеру выражаться его, наверное, и считают холодным и бесчувственным. Но ведь это не более чем внешняя видимость. Похожая на его одежду, такую же строгую и формальную, как речь: наглухо застегнутые рукава, туго повязанный шейный платок, сплошная чернота.

Однако она давно научилась не судить по обложке, особенно все то, на чем крупными буквами написано «загадка». И давно поняла, что в загадке по имени Северус Снейп многое — лишь игра напоказ. Ей было крайне любопытно, какой же человек может скрываться за холодным мрачным фасадом.

— Зато ими выражают симпатию… — ответила Гермиона и снова залилась краской.

Примечания:

Прим. автора: Это дополненная версия главы. Разговор Северуса и Гермионы у меня в голове продолжался… Гермиона задала те вопросы, которые не дают покоя мне, и Северус дал весьма неожиданные ответы. Раскрытые им тайны проливают свет на некоторые события прошлого и объясняют будущие изменения в отношениях Снейпа и Гарри. Все это удачно вписалось в историю, и я решила добавить сюда те откровения, на которые не расщедрилась миссис Роулинг.

В прошлой версии главы предполагалось, что Дамблдор не знал о том, что убийство прежнего хозяина Бузинной палочки необязательно для завладения ею. Один из читателей подсказал, что это неканон: Дамблдор ведь не убивал Гриндевальда, но все-таки стал хозяином палочки. Так что он должен был знать, что достаточно победить и разоружить противника. Я переписала главу, потому что стремлюсь максимально приблизиться к канонным событиям.

А вот Долг жизни — это уже фанон. Долг жизни — нечто большее, чем просто моральное обязательство, его можно чувствовать физически, он в чем-то похож на магическую клятву. Насколько я понимаю, у Роулинг такого не было.