Снег и лилия (джен)

* * *

Как во сне Лили продолжала ходить в школу, общаться, делать свою часть работы по дому. Оскорбление, нанесенное Снейпом, было слишком глубоким. Большинство знакомых восприняли его уход из дома как должное. «Парнишка далеко пойдет, с его-то амбициями!» «Ничего страшного! Пусть хлебнет взрослой жизни — сам пробежит домой, поджав хвост!» «Да чего же безответственная пошла молодежь! Вот я в его годы…» «Твой драгоценный Северус всегда был таким мерзким!» Лили тоже пыталась делать вид, что ничего особенного не случилось. Стоило кому-то упомянуть Северуса, память услужливо подкидывала их злосчастный последний разговор, снова и снова в ушах звучали те же жестокие слова — «не лезь не в свое дело», «грязнокровка», «не нуждаюсь в твоих советах». Изредка Лили встречала на улице миссис Снейп, ещё более бледную и замкнутую, чем раньше, или мистера Снейпа, враз поседевшего. Но общаться с ними было слишком тяжело, и Лили ограничивалась приветствиями.

Постепенно свежие болезненные воспоминания уступали место мыслям о прошлом. Лили очень не хватало прежнего Северуса — верного друга, добросердечного и общительного, неистощимого на выдумки, — такого, каким он был до этой зимы. И однажды Лили решилась зайти к бабушке Снейп. Хватит вариться в собственном соку и лелеять свою обиду. Она всё расскажет, они вместе обругают этого паршивца, а потом, может, бабушка объяснит, как жить дальше!

Селестина Снейп совсем не удивилась гостье — будто они только вчера расстались. Перед ней на маленькой спиртовке грелся котел, над ним поднимался зелёный пар.

— Заходи, деточка, ты как раз вовремя. Может, сегодня он покажет что-то новое.

Лили подошла ближе, с любопытством уставилась в котел. Поверхность зелья успокоилась, стала зеркально-гладкой — и на ней вдруг появился Северус. Холодный, бесстрастный взгляд, казалось, проникал в самое сердце — и не видел ничего, достойного интереса или симпатии. Отражение Северуса подняло бледную руку над своим котлом и добавило в него две капли тёмной жидкости. Изображение помутнело, потом снова прояснилось.

— Не туда смотришь! — заволновалась бабушка. — Вокруг него смотри! Что это — хрусталь?

Вокруг Северуса поблескивало и переливалось что-то бело-серебристое. Слева от него уходила вверх бледно-голубая колонна. Северус опустил в свой котел черпак, изображение зарябило и исчезло.

— Где это он?

Селестина Снейп направила узловатую руку с палочкой в сторону книжных полок. В ответ на ее Акцио прилетел толстый том "Самые знаменитые дворцы и особняки Магической Британии". Лили азартно ухватилась за книгу. Бабушка безвольно опустила руки на колени, тяжело вздохнула.

— Все это бесполезно. Я ведь ещё тогда пыталась снять с него порчу — и не нашла ничего... Охохо... То, что он далеко от дома — это полбеды, а вот то, что сердце у него ледяное!.. Что же делать с таким упрямым мальчишкой...

При виде бабушкиной беспомощности у Лили вмиг пропала охота рассказывать о ссоре.

— Не расстраивайтесь, бабушка, — замурлыкала она, чувствуя себя хитроумнее Ровены Равенкло. — Давайте попробуем понять, где Северус сейчас. Отправим ему письмо, глядишь, он и образумится.

Книгу Лили умыкнула с собой — "почитать перед сном". Черкать в старинном томе карандашом было жалко, и она решила наделать закладок. Лили решила, что в зданиях, где хозяйничали маглы, сложнее будет соблюсти статут секретности, значит, маловероятно, что Северус и его "потрясающая женщина" работают в одном из них. Красные закладки значили "не стоит и соваться" и появлялись рядом с дворцами, переданными магловскому правительству и переделанными в музеи — Тауэром, Бодиамом, замком Лидс, Виндзором... Зелёными же Лили отмечала замки, которые казались ей перспективными для поисков. Остальные Эвансы давно заснули, когда Лили тихим "Акцио" призвала карту магической Британии из книжного шкафа. Вскоре у нее был готов маршрут поездки, составленный с таким расчетом, чтобы можно было добраться до всех нужных замков поездом — аппарировать Лили не умела. Остаток ночи ушел на то, чтобы собрать вещи в дорогу. Весь последний год Лили откладывала деньги — мечтала купить собаку. Да не любую, а йоркширского терьера с родословной. Лили достала свои накопления из тайничка в платяном шкафу и переложила во внутренний карман куртки. Написала записку для родителей и крадучись вышла из дома.

Прошло несколько дней. В трёх дворцах Лили повезло — хозяева приняли ее довольно вежливо и объяснили, что ничего не знают о парне по имени Северус Снейп. С чего Лили взяла, что они говорят правду, она не смогла бы объяснить. Но у нее было внутреннее ощущение, что волшебники не врут. На очереди был Нотт-хаус. Лили добралась на поезде до ближайшего магловского городка, потом, сверяясь картой, прошла четыре мили. Показалось поместье Нотт. Почему-то появилось неясное чувство страха, но Лили пыталась не поддаваться. Она просто позовет хозяев и спросит, ну что тут такого, не съедят же ее! Она подошла к литым чугунным воротам. Никого не было видно. Лили окликнула хозяев, но никто не отозвался.

— Аллохомора!

Ограда и ворота слабо засветились, и Лили отбросило на несколько ярдов — сработал защитный контур здания.

— Эй! Мне только спросить! Я ищу своего друга!

Тишина.

— Аллохомора!

И тогда защитный контур сработал в полную силу. Принудительная аппарация вышвырнула незваную гостью на какую-то незнакомую поляну. От удара о землю Лили потеряла сознание.

Очнулась она в маленькой уютной комнате. Перед глазами все плыло, готова кружилась. Лили со стоном сжала виски.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Над Лили склонилось круглое морщинистое лицо. Седые кудряшки покрывал чепец с белой оборкой, светлые глаза тревожно смотрели сквозь круглые очки.

Лили попыталась сесть. Добрая старушка сунула ей в руки чашку ароматного травяного чая, подложила за спину подушку и объяснила, что нашла Лили без сознания у самых ворот своего сада. Лили в ответ рассказала про Северуса, про их дружбу, совместное детство, даже про лилии в садике Снейпов. Потом про уход Северуса из дома и свои приключения. Старушка ахала, удивлялась и возмущалась, не забывая будто невзначай расспрашивать, где Лили обучалась, кто ее родители, откуда она знает о магии. Наконец старушка — звали ее Помона Спраут — предложила Лили погостить у нее несколько дней, пока та не оправится от принудительной аппарации. Лили отказалась — ей нужно было спешить. И так уже потеряла зимой кучу времени, пока обижалась на Северуса, теперь каждый день дорог!

— Очень жаль, милая. Обливиэйт. Морфеус.

Право же, Помона Спраут не желала ничего плохого. Она была гербологом и давно мечтала о толковой юной помощнице. Но молодые ведьмы не хотели селиться в какой-то глуши и посвящать себя уходу за огромным волшебным садом — прополка на завтрак, заклинания от вредителей на обед, заготовка растительного сырья на ужин, а из развлечений — вязание и чтение вслух по вечерам. Спраут расценила падение незнакомой девушки у ее ворот как подарок судьбы. Она собиралась беречь помощницу как зеницу ока. Спраут точно знала, что юным девицам не к лицу шастать по всей стране, гоняясь за мальчиками, которые этого совсем не заслуживают. Девушки должны быть нежными, пассивными, недоступными. Ох уж эта современная молодежь! Счастье, что эта Лили вовремя встретила на своем пути нужного человека. Старая Помона Спраут хорошо знала жизнь, собственную репутацию сберегла и Лили удержит от рокового шага. И наконец будет кому помочь с уходом за мандрагорами и тентакулами!

Пока на Лили действовал Морфеус, Спраут вперевалку заторопилась в сад. Она заставила все лилии спрятаться под землю. Ни к чему деточке эти цветы, воспоминания могут ее разволновать.

Когда Лили проснулась, она ничего не помнила. Спраут стала называть ее Дэйзи*, и Лили верила, что это ее настоящее имя. Она послушно травила гномов, угощала лечурок, полола, рыхлила, пересаживала. Особенно она любила работать с цветами. У всех этих георгин, ирисов, жасмина, роз была очень яркая индивидуальность — совсем как у людей! Лили очень нравились петунии — и белые, и бархатно-фиолетовые, и розовые, и пестрые, но в то же время они вызывали странную грусть, будто она что-то потеряла, но что? В сад Помоны Спраут люди не приходили — заказчики присылали деньги с совами и тем же способом забирали нужные ингредиенты. Лишь за самыми объемными заказами присылали домовых эльфов. Никто не нарушал уединения волшебниц. Лили честно пыталась научиться вязать и безропотно слушала рассуждения Спраут о хозяйстве, о подругах ее молодости, о том, как должна себя вести порядочная волшебница. Прошлое полностью стёрлось из памяти Лили. Спраут убедила девушку, что та живет у нее с самого рождения и никогда не знала никакой другой жизни, кроме как ухаживать за садом.

Как-то раз Спраут отправилась рассаживать тентакулы, попросив Лили заняться уборкой. Лили покорно согласилась. Раньше она не любила уборку, но совсем не помнила об этом. Сейчас у неё не бывало ярких эмоций — ни острой радости, ни безудержного горя, ни обиды. Все чувства были вполсилы. Лили убрала несколько паутинок с абажура лампы, потом принялась повторять "Эванеско пыль". Розовые шторы с занавесками из тонкого кружева, вязаные салфеточки на полированном столе, диван с бахромой и массой подушечек, несколько прелестных ковриков на полу — и все это собирало пыль и должно было содержаться в безупречном порядке. Декоративная тарелка в простенке между окнами потускнела. "Эванеско грязь" на нее не подействовало, придется делать по-магловски. Лили подошла ближе и сняла тарелку со стены. По ее краю шел узор из розовых роз и каких-то белых цветов с острыми лепестками... Какие странные цветы, что-то знакомое, но в саду госпожи Спраут таких точно нет...

Воспоминание захлестнуло Лили, точно океанская волна, обрушилось на нее множеством звуков, запахов, ощущений. Яркое солнце, но от реки дует прохладный ветер. Из-за кривоватого забора зовёт звонкий голос: "Се-е-ев! Ли-ли-и-и! Долго вы ещё?" И другой голос, привычный с детства, хрипловатый: "Ну и зачем ты сунула в нее нос? Знаешь же, тигровые всегда пачкаются. Ты вся в пыльце!" Черноволосый мальчик, похожий на встрепанного вороненка, поднимает руку к ее лицу...

Лили очнулась от стука двери — это госпожа Спраут закончила работу в саду.

— Милая, достань, пожалуйста, эклеры и сахарницу, пора выпить чайку...

— Это все неправда.

— Что неправда — чай или сладкое? — спокойно улыбнулась Спраут.

— Мое место не здесь. У меня другое имя, другая семья, у меня друг в беде!..

Помона Спраут не спеша сняла с пухлых рук рабочие перчатки и достала из кармана палочку.

— Обли...

И Лили вдруг резко поняла, куда делись ее воспоминания. Она швырнула на пол тарелку и тоже схватилась за палочку.

— Протего! — отчаянно выкрикнула Лили и успела первой. Это заклинание ей давным-давно показал Сев — они с Мальсибером поссорились, и Сев отрабатывал защиту с помощью Лили, заодно и ее научил.

— Что ты творишь, Дэйзи? Тебе нехорошо? Успокойся, моя милая, давай всё обсудим...

— Меня зовут не Дэйзи! Отдайте, пожалуйста, мои вещи!

Разгоревшийся спор был тяжёлым для обеих. Маленький рюкзак Лили с одеждой, а главное — с картой и книгой бабушки Снейп, госпожа Спраут спрятала в каком-то тайнике и отказалась отдавать. Акцио на рюкзак не сработало. Спраут давила на жалость и чувство долга, умасливала, обвиняла в неблагодарности. Лили упрашивала отдать ее вещи. Но когда Спраут заявила, что Лили "следует оставить эти глупости", та окончательно разозлилась. Это Северус-то — "глупости"? Бросив пререкаться, Лили решительно направилась к парадной двери.

— Не пущу! — Спраут растопырила руки, не пуская Лили в крохотную прихожую. Там на гвозде висела ее мантия, а на узорчатом половике стояла уличная обувь. — Без ботинок не уйдешь!

— Босиком уйду! — огрызнулась Лили и тут же выполнила угрозу — прямо в чулках, в которых ходила по дому, побежала ко второму выходу.

*daisy — маргаритка