Вне закона (джен)

Тот вечер ничего толком не прояснил. Некий Блэр решил проводить бедного Ваню до отдела на Красноармейской, а потом до дома. Он практически ничего не говорил. Вообще непонятно, зачем он увязался следом. По дороге еще не отошедший от шока Ваня по нескольку раз проверял, нет ли машин поблизости, а Блэр шел уверенно — как ни в чем не бывало.

А того, кому предназначались документы, на месте не оказалось. С большими уговорами Ваня убедил сотрудников отдела забрать папки и передать их завтра. Он сам себе удивился, что решил так поступить. Мало того, что чуть не нагрубил одной из сотрудниц — это можно было списать на недавно пережитый шок, — так еще и убедил себя, что документы будут в порядке. В обычном случае он бы забрал их домой и рано утром передал в нужные руки — конечно, не факт, что эти руки в шесть утра были бы на рабочем месте, — но в тот момент он твердо решил, что не хочет возиться лишний раз.

Доброльский еле плелся, у него тряслись ноги еще с того самого перекрестка. Только после горячего ужина, разогретого в микроволновке, Ваня, рухнув на диван, попробовал сложить воспоминания о прошедшем вечере в единое целое.

«То, что я чуть не угодил под машину — это факт. Блэр спас меня — факт второй. А что было между тем, как я услышал гудок и как мы оказались на тротуаре… М-м-м… Не знаю. Такие предсмертные моменты трудно объяснить. Наверное, я видел все в замедленной съемке из-за шока, а Блэр единственный из прохожих быстро среагировал и выбежал на проезжую часть. А всякую ерунду додумало мое сознание».

Его сердце билось ровно, дыхание тоже было спокойным, но где-то под ребрами до сих пор жгло неведомое чувство.

Не хотелось ничего делать, просто включить маленький телевизор, а потом пойти в душ и лечь спать. Однако кто-то все же осмелился потревожить Ваню в столь поздний час.

— Здорова, Ванек, — донеслось из динамика, когда Доброльский ответил на звонок. Это был Вадим. — Звоню похвастаться: двадцать тысяч выиграл. Вот футболисты, зараза, как играют, — Вадим был из разряда тех людей, у кого ругательства порой приравнивались к похвале.

— Здо́рово. На кого ставил? — спросил Ваня с капелькой эмоций.

— Да уже не помню, много на кого ставил, а кто из них оправдал ожидания — не важно.

— Ты бы хоть запоминал, стратегию бы выстроил, что ли, — Доброльский абсолютно не видел смысла в подобных азартных играх, но если играть, то с умом.

— Да ну… бред. Я полагаюсь на интуицию, хех, — по голосу Вадима можно было догадаться, что звонит он из бара и не совсем в трезвом состоянии. — Я что хотел то… а, похвастаться, да… А, Ванек, одолжишь еще тыщ пять-семь по старой дружбе?

— Ты же выиграл деньги, зачем еще? Ты мне еще те не вернул, — Ваня вообще, кажется, не держал в руках свою зарплату.

— Все верну, Ванек, все верну. Три тыщи верну…

— А до этого я сколько тебе давал?! — Доброльский начинал злиться. — Там все сорок с процентами, которые ты обещаешь!

В трубке долго молчали. Ваня думал, что Вадим отключился. Только вопрос: в прямом ли смысле или просто звонок сбросил… Но пьяный голос вскоре вновь прозвучал.

— Скоро чемпионат, я туда все эти двадцать тыщ ввалил, а если тридцать будет, то гарантированно что-то выиграю. Займи, а? Ну, обещаю, поделюсь…

Вани надоело слушать эти пьяные речи человека, у которого постоянной работы-то нет, поэтому он не глядя сбросил вызов. Через минуту спокойствия звонок повторился. Ваня скинул. Еще один. Снова. На третий раз Ваня все же взял трубку, сам не зная зачем.

— Алло.

— Ванек, ты не зли меня, я же знаю, где ты живешь, сам помогал мебель затаскивать. Помню… помню тот диван и шкаф. Ты это, давай по братски договоримся. Семь тыщ — ну не деньги же, что тебе стоит. Ты ж этот, бухгалтер, начислишь себе там лишних ноликов… никто не заметит. А мне негде начислять, ты должен помочь…

Ваню это просто достало. Он отключился, оборвав Вадима на полуслове, и перечислил ему шесть тысяч — все, что пока мог. Чтобы отстал этот несчастный игроман. Думал, на этом все, но нет, стали приходить пьяные смски с коряво написанными словами благодарности. Ваня выключил звук.

Укладываясь в постель, Ваня вновь невольно вспомнил о едва не случившейся аварии. Вспомнил также и внешний вид Блэра. Как будто он его уже видел… Тогда-то его осенило.

— Это же он был в кафе тогда! — выкрикнул вслух Ваня. — Точно… Это он меня разбудил… интересно, он сам меня помнит? Черт, это становится жутким. А то, что я видел все как в замедленном кино, особенно… Может, врачу показаться? Но сначала мне нужно знать, что было на самом деле. Блэр точно должен знать, он же все видел. Интересно, он часто бывает в том кафе?..

Где-то через день Ваня вновь отправился в торговый центр за кофе. Он практически вызвался пойти туда. Деньги, вроде, все сдали, сколько требуется. Может, потому, что Ваня прямо там пересчитал все и потребовал недостающую сумму. В кафе он делал все, как обычно, и постоянно оглядывался. Хотел даже сесть за тот же столик и, возможно, прикинуться спящим, но место было занято, пришлось стоять рядом. Но нигде Блэра не было видно. Ваня даже вглядывался в каждого, у кого был стаканчик с молочным коктейлем, но ни один из этих людей не носил старую куртку и потертые джинсы.

«Имя еще у него такое странное, — подумал Ваня, когда забирал кофе и случайно глянул на бейджик работника. — Хм, Блэр. Явно не русское. Или сокращение какое-то… Дурацкое сокращение».

Постояв с немаленьким пакетом в руках в надежде все же встретить своего спасителя, Ваня двинулся к выходу. Только за его спиной закрылись автоматические двери, как перед ним выросла темная фигура.

— Ты отклоняешься от своего обычного графика на минуту и двадцать шесть секунд, ровно столько мне пришлось ждать.

Ваня чуть не врезался в него. Блэр вновь был со стаканчиком какого-то напитка.

— А… Вы все-таки здесь, — растерялся Ваня. Самое время, как он считал, заговорить с малознакомым человеком вежливо.

— С чего это «вы»? Зови на «ты», — живо сказал Блэр и куда-то направился, приглашая Ваню пройтись.

— Л-ладно.

Они шли до Ваниного офиса, и шли, как показалось тому, очень долго. Зато завели разговор, как Ваня и хотел.

— Слушай, спасибо, что спас меня вчера. Только у меня такое чувство, что я совершенно не знаю, что произошло на самом деле. Наверное, это из-за шока… М-можешь рассказать?

Блэр шел широким шагом и смотрел только вперед, периодически отпивая содержимое непрозрачного стаканчика.

— Ты вышел на проезжую часть на красный свет. Тебя чуть не сбили. Я этого не допустил, — и это все, что он сказал.

— Э-это-то понятно, — сказал Ваня через какое-то время. — Но… зачем, то есть, вернее, как? Как мы так быстро оказались на другой стороне дороги? Я помню, как мы шли, а весь мир ждал… Словно ты вел меня в рай.

— До рая тебе еще далеко, — заверил его Блэр. — Да, шли, а все ждали. А чего спешить-то? Никто все равно раньше бы не тронулся.

Эти странные речи означали, что все или хотя бы часть того, что помнит Ваня, действительно было. Блэр не спортсмен по скоростному бегу, они реально просто шли. Доброльского это стало напрягать, он ожидал услышать совершенно стандартный сценарий спасения. А после того, что Блэр сказал далее, стало еще более непонятно.

— Уже поздно было переключать светофор, хотя когда я увидел несущуюся машину, то так и сделал.

Хорошо, это объясняло, почему горело сразу два сигнала светофора, но Ваня всегда думал, что тот перекресток контролируется автоматически. Не могла же каждая из четырех линий ехать, как ей вздумается. Нет, там точно нет кнопки, тогда как…

— Ты один живешь? — вдруг спросил Блэр, пока Ваня мысленно изучал анатомию светофора.

— Э, да. А что?

— А работаешь в офисе сколько?

— Да около года официально. Я университет недавно окончил, на практике там был.

— Юный совсем еще… — сделал вывод Блэр.

— Тебе тогда сколько? — вырвалось у Вани.

Его спутник долго не отвечал. И правильно, невежливо так прямо спрашивать. Что они, дети в садике, что ли?

— Я старше тебя. Намного.

«А то я не вижу, — подумал Доброльский. — Намного… Лет пять-семь для него много…»

Когда они подошли к перекрестку — единственному, лежащему на пути из офиса в торговый центр — как назло загорелся красный. А Ваня и так уже долго разгуливал. Он остановился, взял пакет в другую руку, но Блэр вдруг потянул его вперед.

— Идем.

— Куда?! Красный же…

Но только Ваня поднял глаза, как с другого конца перехода на него глядел зеленый человечек. Они пошли.

«Я, поди, опять на ходу сплю. Ух… Что за невезуха с этими светофорами…»

Оставшийся путь они также играли в вопрос-ответ. Отвечал в основном Ваня, не в силах заткнуть себе рот. Он рассказывал все-все о себе, зато взамен почему-то стеснялся что-либо спросить. Блэру же было безразлично то, что он слышал, абсолютно без эмоций, как компьютер, он принимал ответы, никак их не комментируя, а потом задавал новые вопросы.

— Еще спроси, как зовут мою собаку, — в какой-то момент огрызнулся Ваня, которому надоел этот допрос.

— У тебя нет собаки, — выдал Блэр и пояснил: — Ты сказал, что живешь один.

— Да, ну и что? В детстве у меня была собака.

— М-м… с черным пятном на глазу? — немного погодя сказал тот. Он все время выглядел как статуя. Странный человек в эмоциональном плане. И психическом тоже.

— Черное ухо у нее было, — проворчал Доброльский.

— Значит, еще мало… — пробубнил себе под нос Блэр, вновь отпив из стакана, который казался бездонным.

После очередного «Как ты учился в средней школе?» Блэр вдруг замолчал, завис, хранилище данных о Ване, видно, заполнилось в его голове. Действительно странный человек.

Половину квартала, остававшуюся до офиса, они прошли молча. Все же увлекшись опросом, Ваня не заметил, как долго они шли, обеденный перерыв явно уже закончился.

— Блин, заболтал ты меня. Где же пропуск… Мне давно следовало уже вернуться.

Блэр равнодушно смотрел, как Ваня роется по карманам у дверей офисного здания. Наконец-то он нашел карточку и уже собирался прощаться, как случайно глянул на свои часы. В общей сложности, с того момента, как он вышел из этих самых же дверей, прошло пятнадцать минут. Ровно столько, сколько он обычно ходил за кофе, то есть без спутника.

— Еще так рано? — искренне удивился Ваня. По ощущениям, они гуляли не меньше получаса.

— А со мной не опоздаешь, — легко сказал Блэр и вдруг улыбнулся.

* * *

Ближайшие две недели прошли для Вани в компании Блэра, если так можно сказать. Они не договаривались о встречах, у них не было ни единого контакта, как, например, почты или телефона, они были даже не друзья, но тем не менее раз или два на дню они виделись друг с другом. Ваня решил, что Блэр просто живет в том же районе, что и он, поэтому тогда решил проводить его до дома и по той же причине каждое утро он сидел в метро на скамейке и читал газету. Кто их вообще читает в наше-то время?

Ваня подсаживался к нему, здоровался, но вскоре приходил нужный поезд, и ему нужно было ехать. Ни разу они дольше минуты не проводили вместе на станции. Ваня все дивился, почему Блэр не садился ни на один и поездов. Он сидел, когда Ваня приходил, и оставался сидеть, когда Ваня уезжал на работу. Ему просто нравилось читать в столь шумном и душном месте? Поистине странный человек. Но это его дело, у каждого ведь свои предпочтения.

Однажды Ваня рискнул проигнорировать прибывший состав, чему Блэр сильно удивился, судя по изменившемуся выражению лица, и поинтересовался, что тот каждый день читает. Его знакомый ответил не сразу:

— «Новое время». У вас в киосках продается.

— Что-то я не слышал о такой газете. Странная какая-то. Можно взглянуть?

Блэр внимательно осмотрел Ваню и все же раскрыл разворот, чтобы и тот его видел, но в руки не дал.

— Ты еще не родился тогда, когда ее выпускали, — заявил он.

Ваня опешил. Что за намеки такие, будто он пятилетний ребенок и перед ним сидит восьмидесятилетний дед. Не такая уж у них большая разница в возрасте.

Мельком взглянув на заголовки, потому что Блэр быстро свернул газету, Ваня запомнил графу «Синематограф» и что-то, начинающееся с даты: «1911 год».

«Историей увлекается?» — самое очевидно, что пришло Ване на ум.

Когда очередной состав подъехал к платформе, ветер из туннеля зашевелил желтые страницы. Вставая со скамейки, Ваня заметил, что на многие из них надорваны в разных местах. Неудивительно, ведь газеты всегда делали не лучшего качества.

Вообще после знакомства с Блэром у Вани все складывалось удачно: он никуда не опаздывал, делал все минута в минуту, высыпался — вот чему точно не было объяснения, словно в ночь добавили лишние часы. На работе все, что нужно, ему подворачивалось под руку, а то раньше он частенько терял канцелярские принадлежности, а порой и свой портфель. Транспорт его стал любить как будто в извинение за своего собрата, который чуть не сбил Ваню на переходе. Поезда и автобусы всегда приходили по Ваниному хотению — и про Блэрову велению. Со светофорами не было проблем, Доброльский всегда оставался в выигрыше за счет этих секунд, что экономил, не стоя на красном. Кажется, он нашел талисман, который помогал ему жить нога в ногу со временем. В современном мире это очень важно, ведь многие на самом деле не поспевали за временем, от того и пространство уходило из-под ног.

Но в один день талисман пропал, Блэр не явился на станцию метро. Еще вставая с утра пораньше, Ваня вновь почувствовал тяжесть в голове, привычную для его пятичасового сна, и подумал, что день будет непростым. И все пошло по-старому: турникеты заглючили, вагоны закрылись перед носом, поезд решил постоять в туннеле три минуты, и на тебе напоследок: красный на все семьдесят три секунды.

«Ну что за утро-то такое… — вздохнул Ваня. — Давай, переключись быстрее, как всегда это было». «Всегда» для него стали последние две недели, к удобствам которых он так привык. Ваня закрыл глаза, представив, как буквально вчера светофор дружелюбно смотрел на него зеленым глазом, зажмуривая неприятельский красный. Представил, очень четко представил. Открыл глаза и увидел зеленый! Это он сделал? Ваня обрадовался и хотел ступить на зебру, но вдруг загорелся красный. Одновременно с ним замигал зеленый. Машины вокруг стали притормаживать, видно, с их трехглазым другом тоже были неполадки. Человечки спорили-спорили, кому командовать прохожими, и так и не пришли к согласию, просто заискрили, вспыхнули и погасли. Прохожие на той стороне улицы аж в стороны кинулись от электрических искр. На перекрестке Пушкинской и Фестивальной улиц наступила анархия.

«А… э… Это ведь не я, да? — заволновался Доброльский. — Нет, конечно. Бред. Я ни к чему даже не прикасался. С-случайность, совпадение».

Ничто теперь не задерживало Ваню на целых семьдесят три секунды, однако что теперь делать, все не знали, кого пропускать. Но несколько прохожих двинулись вопреки сигналам автомобилей, и Ваня ринулся с ними.

В тот день он опоздал на двенадцать минут, за что получил выговор. А в наказание за это и за пролитый на отчеты чай получил от начальника кучу сверхурочной работы.

— Отчет восстановите здесь и сейчас и сами отнесете на верхний этаж вместе с вашими графиками, которые, надеюсь, готовы. А за составление таблицы о финансовых системах современности возьметесь дома. Он пригодится для ежемесячной научно-популярной статьи. Имейте в виду, шаблонов для нее нет.

Ваня и так был не в духе, поэтому всегда тактичный экономист вдруг взъелся:

— Да смотрел я эти статьи, их никто не читает, потому что составляем их мы, а не журналисты. Бесполезная трата времени и сил. Я в октябре над ней ночи напролет сидел, так, что сильнейшую мигрень заработал, а ее даже не выпустили! Я… я отказываюсь этим заниматься!

Лишним это было или справедливым, ведь свое дисциплинарное наказание в виде выговора он уже получил, трудно сказать. Ваня был уверен, что начальник передумает, Доброльскому так надоела работа дома, что он просто не прикасался к ноутбуку по вечерам. И Сергей Геннадьевич передумал, но в совершенно другую сторону, загрузив Ваню работой на месяц вперед, да и еще лишив премии.