Как поймать ветер (джен)

Жил в самой северной деревеньке давно уже не королевства беспокойный художник — золотые руки, золотое горло.

Как возьмется за краски — чихнет пеплом потухший вулкан.

Как заговорит — застынет в ночи соловьиная песня.

Только сердце у художника было человеческое — мятежное.

— Почему ты не перестанешь обманывать? — спросил он однажды прекрасную даму, выводя на холсте насмешливые глаза.

— Рисуй дальше, не отвлекайся, — улыбнулась она, а затем ответила: — Так мне велела Судьба.

— Почему ты ищешь с ней встреч? Она ведь тебя погубит, — спросил он в другой раз.

— Рисуй, — засмеялся рыцарь, а потом добавил: — Судьба моя такая.

Одним холодным утром деревня не досчиталась золотого горла: художник отправился искать свободу.

Свободы хотеть несложно, а вот найти ее нелегко. Искал художник ее и по оврагам, и по болотам, да только все без толку. В конце концов вывела его кривая в самую южную деревню королевства. Подошел художник к воротам, а навстречу ему — женщина с ведром.

— Здравствуйте! — просиял художник. — Вы не видели свободу?

— Видела, — улыбнулась женщина, взмахнув ведром без дна. — И сама бы тебя к ней проводила, если бы воды не надо было сначала набрать.

— А как же вы воду собрались набирать дырявым ведром? — изумился художник.

— Как сказал наместник, так и наберу, — рассмеялась женщина. — А если не наберу… Что ж, судьба моя такая.

Распрощавшись с женщиной, художник подошел к воротам. Стена вокруг деревни хлипкая, дерево подгнившее, зато на воротах — чугунный засов, что так просто не поднять.

Художник походил вокруг да около, а потом заметил трещину в заборе совсем рядом с воротами — да такую, что крепкий юноша бы без труда протиснулся.

— Стой, туда нельзя! — кто-то требовательно подергал художника за рукав. Этот кто-то оказался крошечным еще хмурым мальчонкой. Таким же мальчонкой художник забирался в сад к соседке, чтобы набить желудок яблоками…

— А что, смотрит кто?

— Нет, — растерянно пробормотал мальчишка. — Но все равно нельзя! Есть ведь ворота.

— А если мне засова не поднять?

— Тогда стойте и ждите, пока кто-нибудь поднимет. Я ведь жду…

Переубедить мальчонку не удалось, и художник, протискиваясь в трещину, просто помахал ему рукой.

— Вы не видели свободу? — снова и снова спрашивал художник жителей деревни.

— Конечно, видели, — смеялась девочка с разодранным передником.

— Конечно, видели, — кивал крестьянин, утирая разбитый помещиком нос.

— Конечно, видели, — хрипел старик, закованный в колодки. — Мы уже пятнадцать лет без короля, а где нет короля — там и свобода.

— А что наместник? Да он же вам воду велит таскать дырявыми ведрами!

— И пусть велит! Не король ведь? А тогда и плохого ничего. Знать, судьба у нас просто такая.

— Да как вы все это терпите! — воскликнул художник и поспешил покинуть деревню. Как отошел от ворот — задрал к небу лицо и крикнул во все горло: — Мне дела нет до твоих приказов!

— Да будет так, — ласково мерцнули звезды.

И все действительно было так. Художник стиснул зубы, достал из заплечной сумки холст, кисть и краски и нарисовал свободу — ветер, травы и поросшие бурьяном могилы.

— Нас пугает твой рисунок, — прошептали жители. Но с тех пор ветер являлся им во снах, и не прошло и месяца, как улицы залило гнилой кровью, не прошло и двух, как воздух в деревне стал чище, чем когда-либо раньше.

А художник пошел дальше: он смог свободу подарить, но до сих пор не смог найти.

Снова гонялся он за ней по лесам и по оврагам, да не догнал. Так и вернулся домой — а там уже зима…

— Долго тебя не было, — вздохнула тихонько сестра.

— Долго, — согласился художник. — Почему горло не бережешь, простынешь ведь на свежем воздухе.

— Так руки мамины кто тогда беречь будет? — спросила сестра, снова полоща рубаху в проруби. — А если я так и шепота лишусь… Судьба моя такая.

— Скажи матери, что я никогда не возвращался. И не вернусь, — вдруг изменившимся голосом сказал художник, подхватил сумку и ушел. Напрасно сестра, срываясь на сип, повторяла его имя.

Художник понял, где искать свободу. Он ушел в горы и поселился там, вдали от матери, сестры, друзей. Не было над ним покровителя, не было над ним и родственных уз, способных сковать человеческую волю сильнее железных цепей.

Только человеческое сердце мятежное, ему нужно внимание. А от кого получить его в горах? Навещал художника только Ветер.

— И вот как так получается? — как-то раз устало обратился к нему художник. — Свободы хочу. И домой хочу. А все никак.

— Судьба твоя такая, — беззаботно пожал призрачными плечами Ветер.

И художник разозлился. Поднял лицо к небу и крикнул:

— Ну погоди ты у меня! Как найду тебя…

— Не надо меня искать, я так больше не могу, — устало выдохнули снежные вершины. — Ну чего тебе, неспокойная душа?

— Я просто хочу свободы.

— Просто свободы? — переспросила Судьба. — Как хочешь. Выбирай: Смерть или Бессмертие?

— Что?

— Слишком много от тебя несчастий, мальчик. Руки у тебя золотые, только с сердцем ошибка вышла. И мне проще решить с тобой все раз и навсегда. Выберешь Смерть — в свой час умрешь любой смертью на свой — мой — выбор. Выберешь бессмертие — и я на твою жизнь повлиять больше не смогу. Я же как нить жизни плету? От начала к концу. А если конца не будет, я и сделать ничего не смогу. Ну так что? Смерть или Бессмертие?

А художник смотрел на снежные вершины во все глаза. И еще никогда ему не было так страшно…

— Выбирай, мальчишка, — повторила Судьба. — Смерть или Бессмертие? Мою власть или безвластие?

— Подожди минутку, — ответил наконец художник, достал чистый платок, кисть и краски и парой взмахов изобразил крошечный человеческий силуэт напротив холодных гор. — Подожди…

Так и молчали они друг перед другом — зеленый мальчишка и уставшая от его выходок Судьба.

Наконец художник вдохнул полной грудью и, будто сам боясь, выдохнул:

— Что хочешь, то со мной и делай.

— Смерть, что ли? — удивленно сверкнул снег.

— Смерть, — подтвердил художник и замученно пояснил: — Мне ведь все равно никуда не деться. Выберу Бессмертие — не смогу умереть, если захочется. А смерть хоть повыбирать себе можно…

— Разумно, — усмехнулась Судьба. — Только зачем ты тогда так меня изводил? Стоило оно того?

— Стоило, — улыбнулся во все зубы художник и помахал платком. — Ты подарила мне целый миг свободы.

Когда уже задан вопрос, но не получен ответ…

— Забавный ты, — рассмеялась Судьба. — Тогда еще встретимся в конце пути.

— Постой! Раз уж ты со мной заговорила… У меня есть два желания.

— Ты ведь понимаешь, что никто не заставит меня их исполнить?

— Знаю. И все-таки… — Художник помялся. — Пусть я никогда не узнаю, что ты мне готовишь. И пусть за этот миг свободы мне не придется платить.

— Я услышала тебя, — расхохоталась Судьба и исчезла.

Так вернулся художник в свою деревню — с прямой спиной и страхом в глазах. Примут ли его обратно? Но Судьба обещала, что платить не придется…

Дома его встретили с распростертыми объятиями. И художник сам не удержался, сам спросил:

— Как мне искупить вину?

— Отдай мне золотые руки, — попросила мать.

— Отдай мне золотое горло, — шепнула сестра.

Теплым смехом рассыпались по небу звезды. Художник понимающе кивнул: заплатит все-таки. Сам за все заплатит.

Судьба сдержала слово: от человеческого сердца он сам такого не ожидал.

Но свобода и сердцу мила.