Гарри Поттер и Точка Бифуркации 2 (джен)

Мистер Уизли вернулся с работы ближе к полудню, когда мы уже сидели за столом и пробовали на вкус стряпню миссис Уизли, которую та приготовила по любимым рецептам из журнала «Ведьмополитен».

— Добрый день, дети! — поприветствовал Артур семейство и получил в ответ нестройный ряд голосов. Его взгляд переместился на меня. — Боже мой! Должно быть, ты Гарри Поттер? Рон столько про тебя рассказывал. Когда ты приехал?

— Твои дети слетали за Гарри на заколдованной машине, — сообщила новость миссис Уизли, ожидая от Артура воспитательной беседы.

— И правда летали? — жадно спросил мистер Уизли. — Ну и как она? Радиатор не барахлит?

Молли тут же тыкнула мужа в плечо, и тот поспешил исправиться и упрекнуть близнецов.

Тут на лестнице послышались шаги, и на кухню спустилась рыжеволосая девочка, которая застыла как вкопанная, стоило ей увидеть меня, а её вопрос так и остался неозвученным. Затем она развернулась и убежала наверх.

— Джинни говорила про тебя всё лето, — усмехнулся Рон.

Нет, Джинни. Ты, конечно, хорошая девочка, но у нас ничего не получится, и мы слишком разные — я не оригинальный Гарри Поттер.

— Рон, передай соус, пожалуйста, — попросил мистер Уизли. — Фред и Джордж, не ешьте руками!

— Кстати, пап, — сказал Рон, поставив соус рядом с отцом. — Упырь сегодня разбуянился что-то, сходил бы проверил.

— Что за упырь? — как можно скучающе спросил я, старательно маскируя волнение и интерес.

— Упырь-то? — протянул Артур, а в его глазах сверкнула и быстро пропала озабоченность. — Тварь такая, на чердаке живёт, шумит, вопит и часто спать не даёт.

— Что упырь на чердаке живёт и иногда шумит — это я знаю, — не сдавался я. — Но как он там оказался?

— Билл притащил как-то. Давно, — с явной неохотой ответил мистер Уизли.

За столом воцарилось неловкое молчание, прерываемое скрежетом вилок об тарелки.

— Кстати, у Лавгудов новая рассада появилась. — миссис Уизли попыталась прервать молчание беседой на лёгкую тему. — Я такую же постараюсь высадить у нас.

— Как они поживают? Всё ли хорошо? — оживился Артур, но тут же сник. — Эх, старина Ксено сам не свой с тех пор, как Пандора погибла. До сих пор себя в её смерти винит и от мира закрылся…

— Гарри, а ты с Лавгудами уже знаком? — обратилась ко мне миссис Уизли, заботливо накладывая в мою тарелку оладьи.

— Нет, мэм, — вежливо ответил я.

— Какой воспитанный мальчик! — восхитилась Молли, умилительно сложив руки, а затем, переменившись в лице, недовольно посмотрела на близнецов: — Не то что вы, балбесы.

Фред и Джордж виновато понурили головы. Намедни миссис Уизли обнаружила их тайную лабораторию в зарослях кустов за сараем, где застала их за процессом варки какой-то смертельно опасной субстанции, вот им и влетело.

— Тогда, может, сходишь сегодня с Роном к Лавгудам? — спросила у меня миссис Уизли. — Нужно вернуть садовые ножницы. Как раз познакомишься с ними.

— Почему бы и нет? — я пожал плечами.

— Вот и славненько, — отозвалась миссис Уизли, собирающая грязные тарелки со стола. — Перси, не забудь, что мы за покупками идём, так что не назначай на сегодня свиданий со своей зазнобой.

— Её зовут Пенелопа, — недовольно буркнул Перси под дружный смех близнецов.

Вскоре мы с Роном вышли из-за стола и отправились к Лавгудам.

Путь был недолгим. Здешняя природа сохранилась почти в первобытном нетронутом состоянии, о чём свидетельствовали идущие вдоль дороги густые зелёные заросли и толстоствольные деревья причудливых изгибов и форм. Сплошным наслаждением было идти по просёлочному грунтовому тракту с двумя колеями и наблюдать живописную сельскую местность, словно сошедшую с картин русских художников девятнадцатого века.

Вот показался дом Лавгудов, стоявший на холмике. Двухэтажная конструкция была даже более необычна, чем Нора, — наверное, по той причине, что в саду жилища Уизли не росли кусающиеся лимоны.

Когда мы подошли ближе, послышался рокот в небе.

— Будет гроза, — сказал я, стоя на крыльце перед входной дверью.

— И дождь, — кивнул Рон, который ещё не поднялся на крыльцо и стоял ниже меня с садовыми ножницами в руках.

— Словно бывают грозы без дождя, — усмехнулся я, занося кулак для стука по двери.

Но дверь отворилась сама по себе, и за нею стоял беловолосый мужчина в пёстром костюме.

— Бывают. Как и дым без огня, — загадочно произнёс он и удалился внутрь дома, оставив дверь открытой.

Я посмотрел на Рона, и мы синхронно пожали плечами.

— Он словно специально стоял у двери, слушал наш разговор и поджидал момент для эффектного появления.

— Чудной, — покрутив пальцем у виска, согласился Уизли, и мы зашли внутрь.

Если я скажу, что внутри царил творческий беспорядок, то это будет комплиментом. Вещи были хаотично были разбросаны по всему дому — на плите лежал клубок шерсти, а спицы были воткнуты в дверной косяк прихожей.

— Чай будете? С ежевичным соком, — спросил мужчина, грохоча посудой. — К слову, с ножом и вилкой надо быть очень аккуратными. Я Ксенофилиус Лавгуд.

— Мама попросила вернуть вам садовые ножницы. — Рон положил инструмент на журнальный столик, заваленный попкорном. — На чай остаться, боюсь, не сможем. Дела-с!

— А, ну хорошо-хорошо. Вы заходите как-нибудь ещё, — закивал головой мистер Лавгуд, не обращая внимания. Казалось, что снеси его дом ураган — он не заметил бы и продолжил невозмутимо пить чай и переставлять банки с кофе. — Знал бы, что вы втроем придете, — накрыл бы столик.

— Нас двое, — вежливо заметил Рон, а у меня внутри всё похолодело. Неужели он разглядел во мне попаданца?

— Трое, двое, четверо, семеро — это всё абсурд! — возбужденно воскликнул он. — У вас, ребят, видимо, нет четких целей. Я хочу вам напомнить, что миром правят идеи. Вы не хотите иметь ни денег, ни власти, но вы хотите жить в волшебном мире. И такой мир есть, даже без всякой магии. Мне обидно вас разочаровывать, но вы впятером не в состоянии попасть в него.

А, нет. Всё в порядке — очередной сумасшедший.

Мы скомканно попрощались и вышли на улицу.

— Уф… — Рон вытер пот со лба. — Ну что, пошли?

— Ты иди, а я в лесу погуляю. Настроение у меня такое, знаешь… Подышать свежим воздухом хочется. — Не говорить же Рону, что я соскучился именно по родной русской природе, которая странным образом узнавалась и прослеживалась в здешней местности.

— Хорошо, — кивнул Рон. — Скажу, что ты чай остался пить, а то у них паника начнётся, если узнают про лес. Предки всерьез боятся, что тебя могут выследить и похитить, уцелевшие — привести Сам-Знаешь-Кого, если ты отобьешься от взрослых, хах!

— Верно, глупости какие-то, — ухмыльнулся я. — Нелепо беспокоиться за мальчика, который в годовалом возрасте убил могущественного злого колдуна, по одной версии — своим лбом, а по другой — погремушкой насмерть забил.

Я направился в небольшой лесопарк, расположившийся в десятке метров от дома Лавгудов и дороги, которая вела в ближайший маггловский посёлок.

Эх, берёзки родные!

Бродя меж древесных стволов, обросших в течение десятилетий седым мхом и узорчатыми лишаями, я вышел на лесную полянку, усыпанную хрустящим под ногами валежником.

Посреди поляны спиной ко мне стояла босая светловолосая девочка и смотрела куда-то перед собой.

Я приблизился к ней и встал рядом.

Мы долго стояли молча, а ветер трепал воротник моей рубашки и шелестел рукавами вязаной кофты девочки.

— Я Гарри, — представился я, прерывая тишину. — Гарри Поттер.

— Я Полумна Лавгуд, — ответила она. — Но ты можешь звать меня Луной.

Голос её был мелодичным и по-грустному задумчивым. Знаете, это не та задумчивость, которая свойственна философам и учёным умам, а та, которая присуща тоскующим по чему-то утерянному.

В звуках голоса Луны мне почудились журчание лесного родника, капель воды, падающих на металлический карниз окна, и звуки горячей воды, льющейся в кружку с пакетиком чая.

Синие тучи заволокли небо.

Капли забарабанили по листьям и глухо застучали по рыхлым комьям почвы. Пошёл дождь.

Мы задрали головы кверху и принялись всматриваться в небо, заволоченное тяжёлыми серыми тучами. Нервные рефлексы давали о себе знать, и веки непроизвольно моргали, стоило каплям дождя упасть в непосредственной близости к глазам.

Раздался устрашающий раскат грома, который оглушительным эхом прошёлся по земле. Зарокотала лесная долина.

— Нам следует пойти домой? — не утвердила, а спросила Луна.

— Нет, — ответил я.

Луна слегка наклонила голову, повернувшись в мою сторону, и с любопытством посмотрела на меня. 

— Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится гроза, а в том, чтобы учиться танцевать под дождем. 

Я повернулся к Луне и протянул ей руку. Несколько секунд она с умилительным удивлением смотрела на мою раскрытую ладонь, как на что-то необычное и доселе невиданное, но затем подняла на меня свои широко раскрытые голубые глаза.

— Полностью согласна с тобой. — Луна протянула свою ладошку, которую я крепко сжал.

И мы закружились в танце. 

Вы спросите, неужели мы танцевали без музыки? Отвечу: нет, мы же не сумасшедшие. Нашим музыкальным сопровождением было плачущее гремящее небо.