Новое начало для Джинни (джен)

Очередное лето. Мне девять. Как же быстро прошло это время: Билл уже переехал в Египет, Чарли настраивается на последний год и воюет с родителями за право ехать в Румынию.

Мне бы лежать да загорать на солнышке, но было неспокойно. Словно бы куда-то тянуло.. Тяжкое предчувствие сдавливало грудь.

Что-то скоро произойдет. Что-то очень плохое.

Я прошла мимо гоняющихся на метлах друг за другом братьев, пытаясь понять, куда ж меня так тянет.

— Эй, Джордж! — подозвала ближайшего брата. — Я пойду прогуляюсь, наверное, к Луне зайду. Должна вернуться к ужину. Если меня не будет к этому времени, то начинайте искать.

— Ну да, конечно, малышка, — фыркнул он и полетел дальше, к импровизированному кольцу.

Потом я все шла и шла, стараясь не скользить по траве и не падать в крепкие, но колючие объятия кустов, а еще умудряться вовремя разминаться с деревьями.

Меня настойчиво продолжало куда-то тянуть.

Совсем не вовремя и не к месту стал вспоминаться вампирский зов. Да нет, успокаивала я себя, сейчас же день. Хотя, вдруг там вампир-экстремал? Слизнорт же приглашал к себе на вечеринку какого-то, так что они здесь точно водятся.

К превеликому облегчению, ноги несли всего лишь к Лавгудам в гости. Так, стоп, но с чего бы такое тревожащее предчувствие?!

Подруга быстро подошла к двери на мой стук, а потом и внутрь впустила, разве что попросив не мешать маме: она занята экспериментами. Я послушно сделала несколько шагов вглубь дома, как вдруг меня буквально дернуло вперед.

Миссис Лавгуд стояла над котлом, вычерчивая на его стенках загадочные символы. Она не взглянула на меня, даже голову не повернула, а с моего места было видно, что стенки котла уже опасно покраснели.

Вот тут я по-настоящему испугалась.

Очертания комнаты исчезли, вытесненные яркой вспышкой, в одно время с тем, как, протянув руку к котлу и замерев в отчаянной надежде, я выпалила то, что так долго тренировала:

— Протего максима!

Я представила, как там появляется щит в форме линзы, и вся сила удара вырывается из дома наружу, на безопасный лужок.

БАМ!

Ужасный грохот, ослепительный свет, меня куда-то отбросило… На миг мир поблек и стал безмолвным.

Потом также резко в него ворвался крик Луны:

— Мама! Мамочка!

Кое-как собравшись с силами и приподнявшись, я испуганно взглянула в ту сторону, где была хозяйка дома. А вдруг только навредила? Вдруг...

Но все было не так плохо, как могло быть, хоть и не так хорошо, как представлялось.

В стене была огромная брешь, большая часть энергии, как и представлялось, ушла туда, но я забыла элементарную физику со всей этой магией! Щит не висел как привязанный там, где его оставили. Он отбил основной удар, но и его самого отбросило, прямо на маму Луны.

Сейчас женщина неподвижно лежала на полу. По лицу стекала кровь. Я как смогла быстро подошла к ней. Как щупать пульс? Попробовала двумя пальцами по запястью, как постоянно в фильмах видела, и похолодела: ничего не нащупывалось.

А потом мне вспомнился ядреный сарказм преподавателя по медицине катастроф. Как я ж его ненавидела, да он бы сдох сто раз, если бы у меня тогда была магия! “Сколько метров в диаметре такая-то зона такого-то вида радиации”, «Будет звенеть или упадет и разобьется стакан при землетрясении в пять баллов» — он любил цепляться к деталям, но вот сейчас мне он здорово помог своими издевательствами. “Пульс щупайте открытой ладонью. Так больше шансов, что такие неучи, как вы, смогут отыскать нужное биение на живом или не очень человеке” — так он однажды сказал, и был прав.

Биение было. Женщина была жива.

Пока что.

— Где ее палочка? — мой голос скрипел как разболтавшееся колесо магазинной тележки. — Луна, твоя мама жива, но нам нужна помощь. Нужна ее палочка. Помоги искать.

Мы обе начали ползать по полу и осторожно шарить руками во все стороны.

А внутри словно включился обратный отсчет.

У миссис Лавгуд будет шанс, если только мы быстро доставим ее в больницу. Не припомню тут карету скорой целительной помощи. До дома Уизли бежать далеко. Как колдовать какие-то сообщения — не знаю. Как звать или ловить сову для письма в больницу — без понятия.

Зато я знаю быстрый, хоть и не вполне комфортный, способ быстро добраться для любого места в мире. И он прямо создан для волшебников в беде.

— Нашла! — Луна сунула мне что-то продолговатое в ладонь. Деревянное, не слишком длинное, гладкое, довольно узкое, а на одном конце дополнительно сужающееся.

В глазах все двоилось, очертания предметов плыли, никак не могла толком что-то разглядеть. В общем, я нарекаю тебя волшебной палочкой. Пора идти колдовать.

— Луна, — я посмотрела на нее. — Посидит пока с мамой. Мы ее наружу не вытащим, а надо. Я попробую быстро позвать помощь. Не выйдет, вернусь сюда и будем думать дальше.

Подруга с трудом кивнула. Из глаз текли слезы, рисуя светлые дорожки на грязных щеках, но она не издавала ни звука.

Мельком оглядела потолок. Вроде обрушаться не собирается прямо сейчас. Пора идти.

Крепко сжимая чужую палочку, а по стенке, пошатываясь, вышла наружу. И сразу же подавила дикое желание убежать отсюда без оглядки. Так, я волшебница в беде. О могучий автобус, приди на мой зов!

Я зажмурилась и махнула палочкой.

Лишь опустила руку — сильный порыв ветра ударил в лицо. Тут же с надеждой открыла глаза и уткнулась взглядом в чей-то форменный жилет.

— Ты чего, мелкая? — раскатисто донеслось откуда-то сверху. — Родители где?

Подняла глаза повыше и встретилась с растерянным взглядом взрослого волшебника.

И тут, как назло, от облегчения, что сработало, полились слезы, смешав все в уже заготовленной речи в одну кучу.

— Был взрыв, ик! Женщина упала. Хнык! Мы тут одни, не знаем, что делать! Плак-шмыг! Пожалуйста, дяденька, помогите! Она умирает! В Мунго нужно!

Хоть режьте, не скажу, откуда взялось это проникновенное “дяденька”. Что ж, главное, мужика проняло.

— Эй, Эрни, вылазь. Пойдем-ка.

Сухонький старичок-водитель вылез из-за баранки и, не слушая сокрушавшихся пассажиров, пошел вслед за кондуктором в дом Лавгудов.

Немного погодя, оттуда вышла Луна, сопровождаемая Эрни, а за ними “дяденька” нес ее мать.

— Забирайтесь, мигом домчим, — Эрни дружелюбно мне подмигнул.

Черт, а деньги?

Я смущенно полезла в карман и достала оттуда несколько отложенных на будущее сиклей, которые для сохранности от близнецов постоянно носила при себе.

Кондуктор перехватил мою руку и не дал разжать кулак с деньгами.

— Не звери мы, что же ты. Тут ситуация экстренная, да, Эрни?

— Да куда уж больше, дети мамку от смерти спасают.

— Ну вот, — хлопнул по плечу кондуктор. — Все хорошо будет.

Ехали мы быстро, но вел Эрни куда плавнее, чем было написано было про поездку Гарри. Может, просто в обычное время он не шибко старается?

Буквально через пятнадцать минут с начала поездки мы уже были в Лондоне. Ловко покрутившись и избежав десятка-другого столкновений со всем, что движется, а также с тем, что скромно стоит в сторонке, Эрни доставил нас к витрине с манекенами, то есть ко входу в Мунго.

Здоровяк-кондуктор бережно приподнял в воздух маму Луны и вышел первым, а мы поспешили за ним.

На первом этаже было довольно многолюдно, но мне не было до этих колдунов никакого дела. Я с трудом сдерживалась от того, чтобы снова разрыдаться, голова болела и немного кружилась, а еще мою ладонь с силой стискивала Полумна.

Кондуктор подошел к сидящей за столиком усталого вида волшебнице.

— Женщина экспериментировала, судя по объяснениям — с заклинанием, оно взорвалось. Жива, но в себя не приходит. Куда ее?

— Давайте на пятый, а там разберутся.

Мужчина повернулся к нам. Я поняла, что он хочет понять, что с нами делать, но не знает, как спросить.

— Луна, иди за мамой, я тут кое-что закончу и присоединюсь. Хорошо?

Она судорожно сглотнула и пошла вслед за кондуктором.

Я повернулась к женщине на ресепшен, или как тут это называется.

— Простите, пожалуйста, можно отправить какое-то послание мужу той пострадавшей женщины, папе Луны? А еще, моим родителям, чтобы они знали, что я здесь?

Женщина растерянно моргнула.

— Да, конечно, я пошлю им сову. Скажи, как зовут твоих маму или папу, и как зовут отца этой девочки?

— Мою маму зовут Молли Уизли, отца моей подруги — Ксенофилиус Лавгуд, — по телу прошла судорога и меня резко затошнило, в глазах потемнело и повело куда-то в сторону.

Я боялась, что упаду, но меня поймали.

— Мисс Уэстли, что за дождь из детей у вас в приемной? — спросил строгий голос.

— Эта девочка сопровождала пострадавшую, целитель Сметвик. Попросила отправить пару писем родителям ее и второй девочки, дочери пострадавшей.

— А вы не заметили, что и самому ребенку нехорошо? — голос сделался ядовитым. — Очень, очень плохо, мисс Уэстли. Отправьте письма и возвращайтесь к работе. Впредь будьте внимательнее к тем, кто приходит в больницу, они сами могут не знать о своих травмах. Как, например, эта девочка, но Вам-то гематома на половину ее лица и подтеки крови должны были на что-то намекнуть!

Меня придерживали за плечи, позволяя бездумно передвигать ноги, и куда-то вели. Потом усадили на стул и я почувствовала дуновение ветерка на лбу.

— Пока не открывайте глаза, мисс. Я немного над вами поколдую. Помните, как Вас зовут?

— Джинни. Джинни Уизли, — тихо сказала я, стараясь не отвлекать колдующего над моим лицом человека. Чую, это поопаснее, чем пластическая хирургия. — Можете называть меня Джинни.

— Что ж, Джинни, расскажи, что с тобой произошло.

Я решила не таиться, тем более я ничего плохого не сделала.

Целитель помолчал, потом ветерок закончился.

— Можешь открывать глаза. А еще, выпей это, после колдовства полезно.

Мне протянули бутылочку с неприглядно-зеленым варевом внутри. Что ж, увы. Выбирать не приходится.

Вкус был под стать виду: хочешь не хочешь, но обойдешься одним пузырьком и добавки не попросишь.

— Спасибо, мистер Сметвик.

Мужчина удивленно приподнял брови.

— Я слышала, как к вам обращалась женщина внизу. Да, спасибо Вам, мне уже лучше.

— Рад, — Сметвик фыркнул. — Еще бы тебе не стало лучше. В следующий раз не терпи и сразу говори, что тебе плохо. Можешь пойти и присоединиться к подруге, она на этом же этаже в коридоре. Когда придут родители, им скажут, что ты здесь. Еще мы вызвали мракоборцев: они расследуют природу того эксперимента, но скорее всего ничего особо опасного не найдут. Тебе и той, второй девочке, нужно будет с ними побеседовать. Что ж, а теперь — иди.

Луна правда была в коридоре: одинокая бледная фигурка на узкой скамейке. Я подсела к ней и, повинуясь порыву, крепко ее обняла.

— Все будет хорошо, Луна. Мы привезли ее вовремя. Здесь самые лучшие целители. Они сделают все, что будет необходимо, и я уверена, что она поправиться. Веришь?

Та отстранилась, вгляделась мне в лицо, а потом уткнулась в плечо и разрыдалась. Страшно было слышать такой плач: рваный, с подвыванием, с судорожными всхлипами и содроганием всего тела. Я не выдержала и заплакала следом.

Так мы и просидели до прихода мистера Лавгуда.

Как мне потом объяснили, Пандоре мы помогли прямо ну очень вовремя. Без моего щита шансов у нее не было никаких, умерла бы на месте. Не привези мы ее в Мунго — погибла бы от внутреннего кровотечения из-за удара щитом через час-два в лучшем случае.

Сначала это рассказали мне целители, потом мракоборцы, которые перед визитом осматривали дом Лавгудов. Наконец, прибыла моя семья, перепугавшись написанного в письме «ваша дочь в Мунго». Блин, ну никак что ли было нельзя по-другому, более точно сформулировать мысль?

Вокруг нас с Луной охали, одобрительно хлопали меня по спине и всячески благодарили. Это все прекрасно, но Пандора пока не приходила в себя. Так что, когда мама пожелала забрать меня домой, я уперлась.

Было видно, насколько потерянно Луна смотрит на бессознательно лежащую маму, а потому не хотелось оставлять ее без поддержки.

Негодуя, но не желая устраивать скандал в больнице, Молли оставила меня тут, строго наказав возвращаться сразу, как миссис Лавгуд почувствует себя лучше и, ворча, вышла за дверь. За ней пошли и отец с братьями, явно неуютно чувствующие себя в больнице. Задержавшись на минутку в дверях, папа вернулся и вложил в мою ладонь горсть кнатов и пару сиклей. Я благодарно ему улыбнулась, и он вышел.

За окном начало розоветь светлеющее небо. Наступило утро нового дня.

Луна, замерев, сидела на стуле рядом с маминой кроватью и не сводила с нее глаз.

— Хочешь поспать?

Она только помотала головой. Но стоило нам замереть в тишине, как глаза ее немедленно принялись закрываться.

— Давай лучше поговорим, — подруга встрепенулась и похлопала себя по щекам. — Хочу рассказать кое-что. Обещай, что не будешь смеяться.

— Обещаю.

— Мне кажется, я сейчас вижу маленьких прозрачных мушек у тебя в волосах.

Я скосила глаза. Так, ясно, это заготовки под будущих «нарглов» и «морщерогих кизляков». Что ж, а верил ли кто-то в камуфлори из волшебников, пока не увидел? А мешает ли обычным людям что-то верить в домовых, особенно когда их вещи теряются?

— Круто. А нарисовать сможешь?

Луна задумалась, к чему-то присмотрелась, а потом кивнула.

— Ты мне веришь? Я вот у отца спрашивала, он тоже верит, хоть и не видит.

— Я верю, а почему бы и нет? Все эксперименты с магией у моих братьев имеют побочные эффекты. Иногда весь наш дом пахнет ландышами, а иногда вода в кране становится радужной. Эксперимент твой мамы тоже мог дать что-то неожиданное, а может, это твоя наследственность. Проявилась, как и с обычным волшебством бывает, из-за твоего испуга или тревоги за маму. Были же волшебники-змееусты, метаморфы, так почему бы не быть волшебнице, способной видеть удивительных и тщательно прячущихся от нашего глаза существ? Как бы то ни было, я уверена, что эти мушки существуют на самом деле. Кстати, раз их никто до этого не видел, то и не называл тоже.

Луна внимательно меня слушала, даже моргала реже обычного.

— Так вот. Как ты, первооткрыватель этого вида, хочешь их назвать?

Внезапно она резко подалась вперед и крепко-крепко обняла.

— Спасибо, Джинни. Спасибо. А как я хочу их назвать? Мозгошмыги. Пусть будут мозгошмыги.

Я улыбалась, обнимая подругу в ответ. Волшебница, сижу в больнице для колдунов, а теперь еще и с мозгошмыгами в голове! Жизнь умеет удивлять.

Пандора Лавгуд пришла в себя на следующее утро.