В краю варваров (джен)

Незнакомка назвалась Ягой. На этот раз Волдеморт решился довериться странному местному гостеприимству. Беллатрикс, как всегда, последовала за ним, и они не прогадали. У новой знакомой — по всем признакам ведьмы — был деревянный дом на высоченных сваях, в которых Беллатрикс при ближайшем рассмотрении узнала птичьи ноги. Дом окружал частокол, и некоторые его колья украшали черепа со светящимися глазницами.

Внутри путешественников встретило тепло. Печной жар проникал под сыроватую одежду, под холодную кожу, настраивал на философский, созерцательный лад.

— Бабуля! Кузенька! — позвал откуда-то детский голосок. Прислушавшись, Пожиратели поняли, что голосок звал из печи.

Беллатрикс никогда толком не помнила, сколько убийств на ее счету. Были среди них и ритуальные. Но раз эта ведьма преспокойно готовит живых людей в печи — значит, она ещё темнее самой Беллатрикс?!

— Запекаете? — неприязненно спросила она.

— Опекаю, — поправила Яга, подняв костлявый палец. — Эй, Кузька! Доставай их да споласкивай, ужинать пора!

Маленький человечек в красной рубашке с дробным топотком подбежал к печи, открыл заслонку, и наружу выбрались двое голых, румяных, распаренных ребятишек лет четырех⁽¹⁾. Волдеморт зажмурился и помотал головой. Беллатрикс брезгливо отвернулась. Яга ее разочаровала, не успев потрясти.

На деревянном столе стоял большой чугунок. Яга принялась раскладывать похлёбку в глубокие миски на всех. Толстый черный кот спрыгнул с лежанки на печи и тоже получил большую порцию. Пахло вкусно.

Беллатрикс первой погрузила в еду ложку и выловила палец с длинным ногтем.

— Вы кушайте, кушайте, — ласково потчевала Яга. — Человечина, свежайшая. Еще утром по лесу бегал.

Что это — проверка на вшивость? Инициация? Беллатрикс почти готова была показать старухе, что женщины из рода Блэк не пасуют перед трудностями. Но этот торчащий ноготь...

— Белла, можно?

Волдеморт забрал у Беллатрикс ложку с пальцем и внимательно рассмотрел. Потом принюхался.

— Фините Инкантатем!

Варёный палец изменил форму и превратился в коричневый кусок мяса с полоской сала по краю. Малыши захихикали.

— Поймал, поймал! — счастливо заулыбалась Яга. — Всегда хитрецом был!

Беллатрикс наградила ее тяжёлым взглядом.

Волдеморту чуть ли не впервые в жизни было тепло. Его с рождения преследовал холод — невыносимый в приюте, терпимый в волшебном интернате, почти привычный — в Малфой-мэноре. В избушке Яги он блаженствовал, как змея, пригревшаяся на солнце. А какая вкусная пища! Главное, никакой тыквы!

Яга постелила Волдеморту и Беллатрикс на разных лавках.

Прошло несколько дней. Яга страшно раздражала Беллатрикс. Точнее, ее раздражало вообще всё вокруг. Домовик делал только то, что сам считал нужным, и не желал наказывать себя — "я потомственный домовой"! Черный котяра, наоборот, полюбил Беллатрикс непонятно за что и все норовил ночью пристроиться у нее в ногах! Возмутительно!

Ей хотелось устроить роскошный громовой скандал, как в старые добрые времена. Разогнать мелочь, живущую и шуршащую во всех углах хижины на птичьих ногах. Хижине подпалить пятки, чтобы металась, как перепуганная курица. Сломать о колено метлу Яги, которой та не умела пользоваться. А саму Ягу...

Но Беллу сковывал спокойный, неумолимый приказ Волдеморта: "Сейчас нам не нужны конфликты. Держи себя в руках". Что плохого, скажите на милость, в конфликтах с дикарями и чудовищами?! Но это был приказ Темного Лорда, и Беллатрикс по въевшейся привычке послушалась. Ей уже приходилось быть вежливой и с оборотнями, и с гигантами, и даже с ничтожеством Петтигрю. И ничего, небо на землю не упало. Без сомнения, у Лорда был хитрый многоэтапный план с головокружительной конечной целью — диктаторской властью над магической Британией и всеми колониями. А она боевик, ей ни к чему лезть в политику. Поэтому она терпела Ягу из последних сил, ведя в уме подробный список ее "преступлений".

Во-первых, Яга кормила их с Волдемортом будто на убой. Во-вторых, продолжала принимать Волдеморта за какого-то "Кощеюшку", которого, похоже, давно знала. Волдеморт пытался объяснить, что он англичанин, и лет ему всего ничего, ещё и ста нет, а ее он попросту не помнит. Яга горестно вздыхала — "что же с тобой на чужбине сделали, касатик".

И сколько ей всё-таки лет? Кажется, у этой мерзавки стало меньше морщин, чем было в начале их знакомства — несколько в углах глаз, парочка на лбу, и всё!

А главное — что эта негодяйка себе позволяла! Никто никогда не смел шутить над Темным Лордом! А Яга то называла его носатым, то змеем подколодным, и все это так кокетливо, будто осыпала его комплиментами! И это сходило ей с рук!

Яга ничему не удивлялась. У нее на всё был готов ответ. Волдеморт поразительно быстро восстановился после сражения с Дамблдором — "это Мать Сыра Земля помогла. Сколько ты на ней пролежал? Вот то-то и оно!" Волдеморт опасался за крестражи, оставленные на родине — "а я тебе ещё когда говорила, надо прятать в иглу, иглу в яйцо, яйцо в утку..." Волдеморт пытался доказать, что магия в Британии необыкновенно развита — "да что тебе та Британия! Здешний ты, и подземелья твои здесь, и сокровища!" После этого начинались игрища с серебряным блюдечком и наливным яблочком.

Искренний интерес Волдеморта к байкам Яги тоже раздражал. Но Белла не хотела оставлять их наедине и вынуждена была мариноваться в хижине, подыхая от скуки и злости.

К счастью, Яга часто улетала из дома по каким-то непонятным делам. Тогда Беллатрикс тоже могла уйти из дома и выпустить пар, охотясь. Раньше ее интересовало каждое слово, каждый вздох Темного лорда. Сейчас она задавалась вопросом — когда же он придет в себя?!

Волдеморт по-прежнему ценил Беллатрикс, не забывал, что она его самая верная соратница... единственная оставшаяся, если быть честным. Но в последнее время ее недовольные взгляды и вздохи начали раздражать. Раньше Волдеморт обязательно взял бы ее с собой и к источнику, и к бездонному озеру. Но сейчас он предпочитал ставить Беллатрикс перед фактом, что уходит один. Без нее было свободнее. Возвращаясь, Волдеморт каждый раз переживал, не натворила ли чего сподвижница.

Чем дольше Волдеморт гостил у Яги, тем меньше ему хотелось рваться куда-то на край света и устраивать там переворот. При этом он не чувствовал постороннего вмешательства в сознание. Он сам себя не узнавал. Волдеморта одинаково сильно манил бесконечный лесной простор и возможность вернуться в избу на курьих ногах. И Яга...

Волдеморт всегда очень нервно относился к своему статусу. Всю жизнь ему приходилось выгрызать место под солнцем. Его преследовали шепотки за спиной, злорадные смешки: "Его зовут Том Риддл, можете себе представить?Сын магла!" Дальше следовали сплетни о выжившем из ума Марволо Гонте, слабоумном Морфине и жалкой Меропе. Они жгли Волдеморта калёным железом, он готов был убивать за них, но не мог — это значило показать свою уязвимость. Потому что самые смелые фантазии сплетников бледнели перед тошнотворной правдой. Во время единственной встречи с "дорогим" дядюшкой Волдеморт не поленился подробно прочитать его память, и после этого ему хотелось вымыть руки.

А Пожиратели? Подхалим Петтигрю, приспособленец Малфой, Макнейр, который побежал работать в Министерство, стоило ему отвернуться... Возродившись в новом теле и увидев свою команду, Волдеморт на какой-то миг всерьез подумал, не вернуться ли обратно.

Он был недоволен своей жизнью. Собственно, он был недоволен всей магической Британией. Бесконечное топтание магов и маглов на нескольких крохотных островах, Статут секретности, запреты, ограничения — кто бы не захотел взорвать этот идиотский порядок?!

А здесь он был уже не приютским, которому место разве что в трущобах или и того хуже — в Бедламе. И не полукровкой, которому позарез нужно завоевать авторитет на змеином факультете. И не преступником, по которому плакал Азкабан. Никому из здешних жителей не пришло в голову наступать на больную мозоль, выспрашивая Волдеморта о статусе крови. Маглы здесь иногда мешали жить волшебникам, но, насколько Волдеморт понял, их успешно сдерживали. Ему выпал очередной шанс начать жизнь заново, и уж этот он не собирался упускать. Чужая земля ласково шелестела травой, звенела ручьями, ветром пела неведомые мелодии о новой жизни, манила и затягивала. Здесь можно было прогреметь на весь лес, а можно было потеряться, и никто его не осуждал. Леший при случайных встречах уважительно раскланивался с Волдемортом. Хозяйка Медной Горы однажды показалась между деревьями, испуганно ахнула и пропала. Дома его ждало само воплощение мудрости и цинизма... а какое у нее чувство юмора!

Однажды, когда Волдеморт изволил пробовать читать изъеденную мышами книжищу на древнеславянском, Яга вышла во двор и наткнулась на Беллатрикс.

— Темный Лорд мой, поняла, старая карга?!

Беллатрикс попыталась схватить соперницу за грудки, но Яга лёгким движением суставчатых пальцев отмахнулась. Беллатрикс вскрикнула от боли и схватилась за палочку, но Яга неловко взмахнула метлой — и уникальная палочка Беллатрикс, одна из лучших работ Олливандера, хрустнула и сломалась. Потеряв любимое оружие, Беллатрикс на миг остолбенела. Зашипев от злости, она бросилась на Ягу, как бешеная кошка. Да она ей все лохмы повырвет! Яга дунула, и Беллатрикс отшвырнуло к одной из свай-ног.

— Ишь, шебутная, — преспокойно прокомментировала Яга. — На внучку на мою похожа, среднюю от четвертой дочери. Ты умойся, ласточка, да подымайся в избу. Баюн стерлядь притащил, готова уже.

Как же Беллатрикс ненавидела Ягу в тот момент! Отвратительна была и обветренная кожа, и острые скулы, и серая косынка, и темное платье. А главное, глаза. Будто сама тысячелетняя земля тебя разглядывает, невозмутимая, непробиваемая.

Беллатрикс бережно спрятала изуродованную палочку в карман и пошла в хижину. Но совсем не за стерлядью.

Волдеморт отложил книгу и потянулся. Поразительные вещи открывались ему с потёртых страниц! Жаль, что Беллатрикс была равнодушна к истории славянской магии. Ей вообще здесь мало что было интересно.

Не далее как вчера Яга показала Волдеморту с помощью тарелки-артефакта его, то есть Кощея, дворец. Хотела лично проводить его туда, но он отказался. Знал, что не устоит перед искушением попробовать проникнуть в логово загадочного Кощея. И не хотел, чтобы Яга видела, как дворец вышибет его вон.

Дворцу удалось удивить незваного гостя. Он принял Волдеморта наполовину. Волдеморт почти чувствовал, как глаза-окна вглядываются в него, как скрипят все крыши темных башенок, пытаясь понять, хозяин явился или чужак. Дворец дал войти внутрь, но не пустил в кладовые и сокровищницу.

Это был вызов.

Волдеморт лучше чем кто бы то ни было знал, что он никакой не Кощей. Но ведь дворец пропустил его внутрь, лиха беда начало! А если настоящий Кощей вернётся — что ж, вот тогда и посмотрим, кто из них бессмертный! Он сам виноват. Нечего было оставлять такую женщину, как Яга. И если бы Кощею вздумалось вернуться, Волдеморт бы расстарался, чтобы его место оказалось занято — во всех смыслах.

Скрипнула и резко захлопнулась дверь. Перед Волдемортом встала его личная фурия.

— Мне надоело ждать, мой Лорд. Что мы здесь делаем? Чего вы хотите?

— Чего я хочу? Капустного супа в чугунке, печеного картофеля, а потом чаю с круглыми хлебцами. А ты?

— И вы тоже о еде!

— Я пошутил, — Волдеморт позеленел больше обычного. — Странно, что приходится это объяснять. Тебя интересует, что мы здесь делаем? А ты не пробовала посмотреть по сторонам? Не чувствуешь, что сама земля здесь излучает магию? — Волдеморт запнулся, не в силах описать запах сырой земли и листьев, густые тени под елями, удивительную лёгкость мыслей и волшебство, разливающееся по венам.

— То есть все ваши амбициозные цели забыты? — ядовито спросила Беллатрикс.

— Какие, например? Я уже бессмертен. Чего ещё желать порядочному злодею?

— Это всё Яга!!!

— Яга — достойная, мудрая женщина. И понимает меня.

— Так это Яга теперь достойная?! — взвизгнула Беллатрикс. — Это она искала вас после исчезновения? Она ждала вас в Азкабане? Так теперь ценится верность?!

— Белла, прекрати этот крик!

Но Беллатрикс не собиралась прекращать. Какую-то неделю назад она и подумать не могла, что такое возможно. Но сейчас Беллатрикс вне себя от ярости вскинула руку и ударила Волдеморта по зелёной щеке. Глаза Волдеморта сверкнули красным. У Беллатрикс замерло сердце — наконец она вызвала у него хоть какие-то эмоции! Сейчас будет наказание, а за ним, конечно же, последует прощение, им так сладко будет мириться...

Волдеморт вскинул палочку.

Дрожа от нетерпения, Беллатрикс ждала Круциатуса.

— Прощай, Беллатрикс.

1) по непроверенным данным, байки о бабках-людоедках на Руси начались с некого немца-управляющего, который впервые столкнулся с обычаем мыться в печке и не понимал разницу между "запекать" и "опекать"

Вернуться к тексту