Вопросы и парадоксы (гет)

3 мая, 2013

15:48

Слоан считала, что риск стоит впускать в свою жизнь, только если он строго оправдан. Какой бы ни была награда в случае выигрыша, неудача ударит больнее, тем более не стоит ломать то, что работает и приносит неплохие дивиденды.

Она разозлилась на Дона и не переставала прокручивать в голове их неловкий разговор, который включал в себя заданный посреди лобби в полный голос вопрос о сексе, но на самом деле он просто застал её врасплох. Ей всего лишь хотелось съесть вафли на завтрак, а ему вздумалось устроить допрос: считает ли она их парой. И даже после утвердительного, пусть и не мгновенного ответа он не остался доволен.

Последние несколько месяцев выдались одновременно и жутко сумбурными, и крайне спокойными. С одной стороны, им приходилось скрывать отношения от коллег, о которых всё равно знали все: от редактора утреннего шоу до уборщицы, едва говорившей по-английски. Слоан приходилось прилагать немало усилий, чтобы не замотать головой каждый раз, когда она появлялась в его шоу, и он подсказывал ей в ухо спонтанный вопрос не самому разговорчивому гостю. Только годы профессиональной подготовки помогали отбрасывать в такие моменты воспоминания о том, что они вытворяли предыдущей ночью и что он нашёптывал ей в то же самое ухо. Ей пришлось купить больше десятка офисных платьев, так как она слишком часто оставалась у него до утра без предварительного плана.

С другой стороны, теперь в её жизни появились завтраки на его кухне, когда она сидела в растянутой футболке и старых шерстяных носках — Дон, в отличие от неё, умел готовить не только сэндвичи. Ей было неловко признаваться, что она ждала, когда он зайдёт к ней в офис — гораздо чаще, чем того требовали рабочие вопросы, — и легко поцелует в уголок губ, оглядываясь, не проходит ли кто мимо двери. Ей нравилось, что теперь каждый раз, когда она смотрела на его руки, ей не приходилось довольствоваться волнующими мыслями — она могла сама их коснуться, а потом поймать на себе ту самую улыбку с задорными морщинки около глаз.

Она не знала, забавляло её или напрягало, когда он слишком старался во всём ей угодить, и иногда нарочно растягивала грань дозволенного, чтобы посмотреть, как далеко он зайдёт. И каждый раз он заходил.

Но несмотря на все дивиденды настоящих обстоятельств, его вопрос: "Считаешь ли ты нас парой?" — поверг её в панику. Причину подобной реакции обнаружить несложно: даже в отношениях она оставалась одиночкой. Единственный раз, когда она допустила человека ближе, чем на расстояние вытянутой руки, и дело почти дошло до свадьбы, закончился тем, что она застала его в своей же постели с другой. С тех пор близость физическая давалась ей куда проще эмоциональной.

Но Дон заявил, что с ней просто секса без обязательств ему недостаточно. Слоан не поскупилась на уточняющий вопрос:

— Что же со мной не так?

Он ответил:

— Много чего, но ты мне всё равно очень нравишься.

Она попыталась отстоять границу там, где ей и следовало оставаться, но в глубине души понимала: Дон желает её нарушить.

Он не ставил ультиматумов, не предъявлял претензий, напротив, вёл себя как обычно: болтал, шутил, сносил её остроты в сторону своего интеллекта. Обнимал, когда они узнали, что Уилла вызывают в федеральный суд. В день, когда репортаж об убийствах в Кунду запретили выпускать в эфир, он целый час пролежал на её плече, пока она перебирала его каштановые кудри и слушала невнятные рассказы о его буднях стажёра под началом Маккензи.

Слоан чувствовала угрызения совести из-за того, что переживания о личной жизни занимали так много её мыслей: стоило больше думать о том, что происходило в ACN.

Внезапное приобретение засекреченных правительственных документов, беспрецедентный рейд ФБР в их новостное агентство, слушания в Вашингтоне и, наконец, суд над Уиллом, который перенесли на завтрашний день. И хотя фраза "ни одного журналиста ещё не судили за шпионаж" звучала в офисе примерно раз в пятнадцать минут, у всех было тяжело на сердце.

После помолвки с Маккензи Уилл казался гораздо спокойнее и выглядел искренне счастливым, но события последних дней явно его пошатнули. Когда Слоан заметила, что он вернулся в офис, то решительным шагом направилась к нему в кабинет.

Уилл сидел за столом, откинувшись на стуле, и задумчиво потирал подбородок. За последнюю неделю на его лице прибавилось несколько морщин.

— Эй, как ты? Готов к завтрашнему? — спросила она, затворив за собой дверь.

Уилл ответил усталым, но жутко упрямым взглядом.

— Ни одного журналиста…

— Давай не будем об этом, ладно? — Слоан помотала головой и присела на край стула напротив. — Ты же знаешь, природного оптимизма во мне отродясь не водилось. А прогресс текущего дела остаётся непредсказуемым. Очень уж правительство хочет узнать имя того, кто слил нам документы, и что-то мне подсказывает, даже твоя величина их не остановит.

Уилл смотрел на неё долго и внимательно, и Слоан захотелось отвернуться. Ей не часто приходилось покоряться авторитетам, но в Уилле она всегда ощущала и каменную стену, за которой можно спрятаться, и прожектор, способный просветить насквозь.

— Не бойся, — произнёс он мягко.

Она фыркнула и поняла, что сжимала кулаки до побелевших костяшек пальцев.

Уилл тихо продолжил:

— Ты же знаешь, я ни за что не раскрою имя источника.

— Разумеется. Никто из нас не стал бы. Но Уилл, если тебя посадят? Что будет с Маккензи? Со всеми нами?

Он глубоко вздохнул, затем сложил локти на столе, наклонился к ней и вкрадчиво произнёс:

— Слоан, я очень рассчитываю, что ACN будет работать в обычном режиме. Ты и Элиот замените меня и сделаете это блестяще. Арест в худшем случае продлится неделю. Да когда я выхожу в отпуск, вы сталкиваетесь с бо́льшими переработками.

— Я не о переработках беспокоюсь.

— А стоило бы, последние дни ты выглядишь неважно. Смотри, не будешь такой красоткой — никто вообще не станет слушать о том, что экономика летит ко всем чертям. Почему, думаешь, я до сих пор держу тебя в своем шоу?

— Как ни странно, эти черти меня как раз отвлекали. — Слоан пропустила столь сомнительный комплимент мимо ушей.

Уилл склонил голову и слишком уж понимающе улыбнулся.

— У тебя всё в порядке?

— Тебе завтра представать перед федеральным судом, и ты спрашиваешь, всё ли в порядке у меня?

— Мне тоже не помешает отвлечься. Выкладывай.

Слоан хотела заявить, что ей и думать о подобных глупостях не стоит, не то что обсуждать их с Уиллом. Но потом она вспомнила в десятитысячный раз, что сказала Дону в попытке оставить всё на своих местах:

— Я не умею быть не одна.

Он ответил с такой тёплой улыбкой, словно они не выясняли отношения на повышенных тонах в течение целого утра:

— Сообщи мне, если захочешь этому научиться.

Всю неделю она прокручивала в мыслях его слова и не могла понять, почему они так её будоражили.

Слоан подняла взгляд на Уилла и нарушила затянувшееся молчание:

— Когда ты понял, что готов к серьёзным отношениям с Маккензи?

Уилл ответил без запинки:

— С того момента, как её увидел. Затем она открыла рот, и я минут на пять — очень шумных минут — передумал. Но когда децибелы улеглись и до меня дошло, что в голове у этой женщины, я понял, что другой такой во Вселенной не существует. А что, Дон хочет серьёзных отношений?

Слоан на секунду растерялась, но приготовилась к обороне.

— Почему не предположил, что наоборот?

— В ином случае, он, а не ты, тратил бы сейчас моё время на душевные излияния, которые я так люблю.

— Как и сарказм, больше которого ты любишь только правду.

— Точно.

Он взял Паркер и прокрутил его между пальцев. Слоан ждала, что Уилл продолжит, но он лишь смотрел на неё исподлобья, снисходительно и выжидательно.

Она прикрыла глаза и тихо спросила:

— Разве не странно, что Дону недостаточно отношений без серьезных обязательств? Я ночую у него чуть ли не через день, причём по доброй воле и вполне охотно — какой парень не подпишется на такое?

— Разве не странно, Слоан, что тебе этого достаточно, хотя ты по уши в него влюблена уже года три?

— Я не… С чего ты… Ну, конечно. Маккензи?

Уилл пожал плечами.

— Она мой исполнительный продюсер и обязана информировать о всех насущных явлениях. Хочу я того или нет.

— Ты серьёзно рискнул три года назад, когда решился последовать за ней.

— Иногда даже высокие ставки себя оправдывают. Но ты могла бы мне об этом больше рассказать.

Слоан закатила глаза и поднялась.

— Удачи тебе завтра, Уилл. Не знаю, на что ещё мы можем положиться.

— На первую поправку. Но и твоя удача будет не лишней.

Уже у двери он её окликнул:

— Эй, — Уилл склонил голову и посмотрел на неё чуть ли не с лаской: — Дон хороший парень и, кажется, совершенно от тебя без ума.

Слоан неопределённо кивнула.

— Маккензи и правда единственная в своём роде. Помнишь, до того, как она приехала и сперва выпотрошила, а затем собрала заново тебя и твоё шоу, ты делал паршивые новости и даже не знал имён своих подчинённых?

Уилл усмехнулся и примирительно покачал головой.

— Ставка сыграла, и теперь мы семья, — он махнул рукой. — Маккензи так говорит.

Слоан приоткрыла дверь.

— Спасибо, Уилл.

— Удачи, сестрёнка.

* * *

3 мая, 2013

23:15

Дон уже минут пять пялился на волосы Слоан вместо того, чтобы читать заметку в "The Washington Post" о том, что "Обама зашатался". Дурацкий заголовок.

Поэтому он продолжал смотреть, как голубоватый свет экрана ноутбука касается густых тёмных прядей, чёрным нимбом раскиданных на соседней подушке, и перетекает на оголённое плечо с россыпью веснушек. Дон вздохнул и перевёл взгляд на экран.

Слоан перевернулась на другой бок, её прохладная коленка уткнулась ему в бедро.

— Я тебе мешаю? Могу уйти в гостиную.

Она покачала головой.

— Думаешь о завтрашнем суде?

— Конечно, думаю о суде. А ты можешь думать о чём-то другом?

Дон улыбнулся и отложил ноутбук. Он уже хорошо знал, когда её сварливый тон не стоит принимать на личный счёт. Чем более уязвимой она себя чувствует, тем более колючей становится, но лишь до тех пор, пока защита не даёт трещину. Тогда Слоан, как та кошка, что в один момент готова цапнуть ни за что, а в другой превращается в ласковое создание, которому просто нужно свернуться калачиком там, где тепло.

Ему стоило признаться ей намного раньше. Около года он неистово прокручивал в голове бесчисленные аргументы против того, чтобы вновь вступать в отношения с коллегой. Сперва он убеждал себя, что просто высоко ценит её профессионализм, поэтому стремится лишний раз обсудить с ней рабочие вопросы. Потом, что он обычный среднестатистический гетеросексуальный мужчина и не может не отмечать, как прекрасно она выглядит. В какой-то момент она стала искать в нём опору, которую он с радостью предоставил и сам стал полагаться на неё больше, чем ожидал. Вскоре обнаружилось, что за её самодовольными колкостями скрывалась готовность принимать его без единого условия и со всеми недостатками.

И если бы она во второй раз не сделала первый шаг, он бы так и не узнал, что быть со сложной Слоан окажется так легко.

Она перевернулась на спину и сложила руки на груди. Дон накрыл её ладони своей.

— Хочешь — поговорим.

— Не думаю, что смогу отвлечься, даже если мы возобновим спор "кто круче": Тупак или Эминем.

— Нет, давай поговорим о том, что тебя беспокоит.

Она сосредоточенно уставилась в потолок.

— Уверен? Что, если прогнозы окажутся слишком неблагоприятными? Что, если мы погрузимся в пучину беспросветного круговорота пессимистичных мыслей? Что, если я сведу тебя с ума, и ты сбежишь из своей же квартиры?

Дон глубоко вздохнул и потянулся за ноутбуком.

— Серьезно?! — Слоан приподнялась на подушке, её глаза сверкали праведным гневом. — Сольёшься вот так?

— Нет, думаю, чем занять твой мозг, раз уж ему неймётся. Вот смотри, читаю по первой ссылке: нерешённая проблема экономики о премии за риск инвестиций. Относится к бла-бла... что-то про экономические модели, диверсификацию, государство — куда без него — её не могут решить уже сто лет. Поразмысли на благо общества.

— Да, — задумчиво протянула она, глядя в потолок.

— Что, вот так просто? — Дон вытаращился на неё. — Надо почаще открывать Википедию.

— Там вот в чём дело: рискованные вклады более рискованные, понимаешь?

— Звучит логично.

— Рискуя, можно сорвать куш, но есть огромная вероятность…

— Пролететь?

— Да. Но вот в чём загвоздка: статистика за последние сто лет сообщает, что существует значительная диспропорция между прибылью от рискованных инвестиций и казначейских векселей.

С мгновение в её глазах теплилось ожидание, что он подхватит её мысль на лету.

— Хорошо. — Слоан присела рядом. — Я выражусь доступнее, опустив множество важнейших нюансов и подробностей.

— Слушаю, профессор, — Дон расплылся в улыбке, которая едва ли прибавила ему солидности, и приобнял её за плечи.

— Если ты дашь тысячу долларов авантюристу с безумной идеей, есть крошечная вероятность сорвать куш в будущем. Но скорее всего ты с тем же успехом можешь смыть деньги в унитаз. Однако если ты будешь каждую неделю в течение ста лет давать по тысяче долларов разным авантюристам, желательно таким, кого одобрили финансовые эксперты, это принесет тебе значительно больше выгоды, чем если бы ты вложил те же деньги…

— В банк старины Моргана?

— В государственные облигации. Получается, в далёкой перспективе риски оказываются выгоднее — в этом и заключается парадокс, который пока не смогли достойно объяснить. Существуют разные гипотезы: теория близорукого избегания потерь, модель Эрроу-Дэбрю, утверждение, что это лишь статистическая иллюзия…

— Всегда думал, что последнее.

— Не умничай со мной, Кифер.

Она сузила глаза, затем шумно выдохнула и опустила голову ему на плечо.

— Понимаешь, не всегда хочется думать о рисках, особенно когда здесь и сейчас тебе хорошо. Когда с твоей маленькой, но очень надёжной инвестицией не страшно, когда от неё не ждёшь разочарований, разве что не случится катастрофа вселенского масштаба.

Дон ласково погладил её по предплечью.

— Но рискуя, можно выиграть в далёкой перспективе?

Слоан кивнула. Дон покосился на открытую страницу Википедии, затем решительно отставил ноутбук.

— Хорошо. А как понять, что риск того стоит?

— Хочешь, чтобы я на пальцах объяснила то, что стоило мне пятнадцати лет образования, двух докторских и тонну практического опыта?

— Слоан, мы же говорим кое о чём другом, верно?

Он протянул руку и заправил ей за ухо упавшую на лицо прядь волос. Она мягко коснулась его руки и подняла взгляд.

— Дон, что, если нас поджидает катастрофа? Что, если Уилл завтра окажется за решёткой? И будет сидеть в клетке один-одинёшенек, покинутый, всеми забытый…

— Едва ли его арестуют больше чем на несколько дней, и никто из нас не страдает провалами в памяти. Разве что ты, когда забыла вовремя выключить духовку с моей фирменной лазаньей.

Она задумчиво смотрела перед собой. В её взгляде читались тревога, решительность и что-то ещё. То, что он замечал в моменты, когда они проводили полночи в разговорах о смысле жизни, лучшем остром соусе или о том, собаку какой породы мечтали завести в детстве.

Слоан развернулась к нему.

— Я тут подумала: в свете последних событий одиночество перестаёт казаться столь уж надёжным активом. Пусть я и привыкла полагаться на него.

Дон захотел её крепко обнять, но решил, что в таком важном деле лучше не торопиться.

— Думаю, я мог бы научить тебя полагаться на кое-что ещё.

— Кажется, я готова рискнуть.