Все будет хорошо... (гет)

Осмотр дома Гермиона запланировала на понедельник. В предшествующую ему пятницу Рональд появился у Поттеров на Гриммо донельзя довольный собой. Ещё бы! Продать двухэтажный дом, за приличные деньги, потратив на это всего две с половиной недели! И это при нынешнем-то почти нулевом спросе на подобного рода недвижимость.

Бывший муж сверкал, как новенький сикль, а Гермиона чуть не порвала его на много-много маленьких радостных Рончиков, едва вспомнила, какими эти две недели стали для неё.

Однако она этого не сделала, неожиданно поняв, что не испытывает обиды на бывшего супруга. Не было и злости… Отсутствовали все те чувства, которые, как думалось девушке, она должна была испытывать, будучи брошенной, преданной женой. И именно тогда Гермиона окончательно осознала, что никогда не любила Рона Уизли в полном смысле слова "любовь". Ей с ним было уютно и комфортно, но, увы, не больше. После всего, что они пережили, так хотелось спокойствия, чтобы забыть ужасы прошедшей войны. А Рональд просто всегда был рядом. И девушка вдруг с удивлением обнаружила, что её мужем легко мог стать тот же Гарри, если бы был свободен. Но так случилось, что после Победы они остались один на один со своими бедами и кошмарами. У Гарри была Джинн. А у Рона и Гермионы лишь они сами. Родители девушки погибли в глупом и от этого ещё более страшном несчастном случае. Гермиона даже не успела вернуть им память… А семья Рональда была буквально раздавлена потерей Фреда. И девушка, решив отрешиться от собственной трагедии, изо всех сил старалась поддержать лучшего друга.

Тогда, в девяносто восьмом, будучи изолированы от мира, когда весь круг их общения составляли лишь они трое, в возникшем чувстве и физическом влечении между ней и Рональдом не было ничего удивительного. И это должно было пройти, когда всё закончилось. Но и он, и Гермиона продолжали держаться за эти странные, в чем-то больные, отношения. Нет ничего удивительного, что они обманулись…

Теперь же, когда их брака не стало, ничто не мешало им вновь стать друзьями. За два года брака между ними не произошло ни одной ссоры, во-первых, потому что они не так уж и много времени проводили вместе: и он и она были очень заняты работой и учебой. Ну, а во-вторых, им обоим хватало мудрости в любых ситуациях искать компромисс. Слишком они дорожили друг другом, для того чтобы причинять боль, как когда-то в Школе. А ещё они научились прощать друг друга. Гермионе потребовалось развестись с мужем, чтобы постичь это. Она поняла неожиданно, что простила Рональда, ещё даже не осознав случившегося, простила, не успев обидеться. И отпустила на удивление легко, потому что никогда не держала. Ведь их всегда связывала только дружба…

В ту пятницу вместе с привычным раздражением, что ей, как всегда, досталось самое сложное, девушка испытала огромную радость от встречи с друзьями. Радость, которую уже давно не испытывала. И Гермиона возблагодарила Мерлина за то, что он не позволил им с Рональдом погубить их дружбу. А о том, что эта самая дружба ни куда не делась, отчетливо говорили его глаза, в которых было столько искренней нежности и тепла, что у девушки заходилось сердце.

Молодые люди провели за разговорами весь вечер, в первые за долгое время не испытывая дискомфорта от неестественности происходящего. Бывшим супругам больше не приходилось усиленно создавать видимость счастливой семейной пары, а Гарри с Джинн больше не старались делать вид, что ничего не замечают. И, проговорив допоздна, друзья разошлись — Поттеры и Гермиона по комнатам Гриммо, а Рональд — в Нору к родителям.

* * *

Выходные Гермиона провела в бестолковых блужданиях по улицам Лондона, ибо досаждать хозяевам дома своим присутствием девушка не хотела, а сидеть в комнате было слишком скучно.

В понедельник Гермиона аппарировала в Хогсмит, намериваясь посетить книжную лавку перед назначенной на двенадцать дня встречей в «Трех метлах». Знакомый ещё со Школы продавец с гордостью демонстрировал последние издания тех или иных книг, хвастался редчайшими и дорогостоящими экземплярами, которых, по его уверениям, не было даже во «Флориш и Болттс». Девушка вежливо улыбалась, слушая восторженную речь добродушного старика, а без четверти двенадцать покинула его заведение и неспешно двинулась в сторону кафе доброй Розметты.

Гермиона пришла в «три метлы» за пять минут до назначенного срока и битых полчаса прождала на редкость непунктуальную коллегу Джиневры. Кетти Лупл появилась из камина, когда девушка уже думала уходить. Шумно отряхиваясь и на ходу извиняясь за опоздание, она подлетела к занятому Гермионой столику и тут же принялась что-то быстро объяснять. Вновь прибывшая обладала внушительными формами, неестественно светлыми волосами и очень располагающей улыбкой. Если бы от неё ещё было чуть меньше шума… После десяти минут непрерывного тарахтения новой знакомой, Гермиона поймала себя на вполне осознанном желании наслать на неё Silencio. Лишь с третьего раза девушке удалось направить в нужное русло нескончаемый треп Кетти Лупл. Та, ойкнув, схватила Гермиону за руку и без предупреждения аппарировала в поле…

Взору их предстали большие пологие холмы, покрытые мягким зелёным ковром удивительно красивой травы с тонкими, длинными, острыми листьями, тыльная сторона которых на свету отливала серебром, благодаря чему создавалось впечатление, что холмы покрыты легкой сединой.

— Красиво, правда? — Гермиона даже несколько удивилась: с минуты своего появления Кетти не произнесла отчетливо ни единой фразы, говоря с такой скоростью, что порой трудно было различить отдельные слова. А тут, девушка заговорила неожиданно медленно. — Эти места зовут «Седые Холмы»… Вы уж простите меня, Гермиона, ведь можно Вас так называть? Я когда нервничаю всегда много и быстро говорю. Если опять увлекусь, пихайте, не стесняйтесь. — Кетти смущенно улыбнулась, получив в ответ немного вымученную улыбку.

— Я просто очень устала за последние недели и такой поток информации несколько…

— Излишен. Простите. Со мной бывает. Я аппарировала приблизительно за две мили от поселка, идти не так далеко, а мне очень хотелось показать вам эти места. Они очень красивые, хотя некоторые находят их слишком скучными. Сама деревня там, — Кетти махнула рукой на восток, куда уходила петляющая меж холмами тропка. — Она не большая, домов двадцать всего, в две улицы… Да Вы и сами скоро все увидите.

Возможно, проникнувшись невольной жалобой Гермионы, или просто поглощенная окружающим пейзажем, толстушка замолчала и не произнесла ни звука, пока они не подошли к интересующему их дому.

Как и сказала Кетти, поселение оказалось довольно маленьким. Сразу стало видно, что маги живут в этих места очень давно — все дома были старинными. Эдакие каменные исполины с массивными формами. Друг от друга они находились достаточно далеко, каждый был окружен садом и цветочными клумбами. Одним словом, деревня производила благоприятное впечатление и очень понравилась Гермионе.

Нужный дом находился в самом конце улицы, на которую они с Кетти вышли, но она приметила его издалека. Даже со значительного расстояния Гермиона видела, что дом не жилой, ну, а вблизи он и вовсе выглядел развалиной. Стены его были так плотно оплетены плющом, что даже окон не было видно под слоем спутанных веток. Крыша сгнила и обрушилась, сад порос сорняками, малиной и ежевикой. Глядя на эти заросли, Гермиона сильно сомневалась, что сквозь густо переплетенные колючие ветви кустарника сможет пробраться хоть одно животное, исключая, разве что, совсем маленьких. В этом саду не было даже гномов. Словом, проще снести, чем восстановить…

— Да… — Грустно отозвалась Кетти, на высказанные Гермионой вслух мысли. — Именно так и сказал представитель риелторской конторы, в которую я обратилась, когда решила продать его. Тот человек сказал, что за землю я получу гораздо больше, но дело в том, что я не так сильно нуждаюсь в деньгах, чтобы продавать дом под снос. Мне бы очень хотелось, чтоб в нем жили люди. Только поэтому такая мизерная цена, ведь я прекрасно понимаю, что ремонт дома влетит в звонкую монетку.

Гермиона прошла ближе к каменному монстру и вдруг испытала острое сочувствие к нему. Когда-то он оберегал своими стенами людей, преданно дарил им своё тепло и защиту, а жестокие люди бросили его, оставляя медленно умирать и тлеть.

— Вы не смотрите, что он такой небольшой с виду. Внутри он просто огромный. Очень большая кухня в пристройке, три спальни на втором этаже, два санузла там же. А на первом этаже просторная гостиная и просто необъятный кабинет. Мой дед был ученым и совместил с ним библиотеку. Оттуда есть спуск в подвал, где была дедова лаборатория. А так как он был очень увлеченным человеком, то их с бабушкой спальня тоже примыкает к кабинету. Там же находится третий санузел. Можно пройти в дом, только будьте очень осторожны. Там всё такое ветхое.

Кетти продралась сквозь сорняки, достающие ей до пояса, оставив за собой след из придавленной травы, по которому и прошла Гермиона. Толстушка осторожно поднялась по каменным ступеням крыльца, поколдовала над замком и с видимым трудом открыла отсыревшую дверь.

— Вот, идите за мной.

Гриффиндорка прошла в сумрак дома. В нос тут же ударил запах сырости и тлена. Со стен клочьями свисали обои, стекла в необычайно больших окнах щерились осколками, деревянный пол почти сгнил…

— Почему отсюда уехали люди, Кетти?

Хозяйка дома грустно вздохнула.

— Я уже говорила, что мой дед был ученым. По деревне до сих пор ходят слухи, что он погиб в результате несчастного случая. Некоторые свято уверены, что он отравился. А на самом деле он просто был очень тяжело болен, и помочь ему никто не мог. Бабушка рассказывала, что он очень не любил, когда его жалели и никому не рассказывал о своём заболевании. А последние несколько месяцев, когда болезнь стала очевидна, он совсем не выходил из дома. Тогда-то по поселку и поползли разные толки. Что только не сочинял народ! Деду всего сорок лет было. Трое детей, двое из которых ещё учились в школе. Бабушка просто не смогла тут жить, после того, как деда не стало, и купила другой дом, меньшего размера в пригороде Лондона. А этот продать не смогла, всё надеялась, что сюда вернуться её дети или внуки. Только внуков у неё кроме меня нет, а я просто не потяну его ремонт. — Кетти печально и очень тепло осматривала сумрачные комнаты. — Они уехали отсюда в начале века, тогда же и мебель вывезли и дедовы книги. Что-то продали, что-то оставили. — Девушка вдруг порывисто обернулась и просительно посмотрела на Гермиону, — Скажите, он Вам нравится? Я была бы очень счастлива, если бы вы приобрели его. Этот дом достоин того, чтобы в нём жили хорошие люди.

И хотя здравый смысл во всё горло кричал, что было бы ошибкой купить старую развалину, которую проще снести, чем отремонтировать, что-то внутри Гермионы тихо, но настойчиво шептало: «Ты будешь здесь очень счастлива, просто нужно приложить немного труда, усердия и тепла. И тебе воздастся с троицей…»

— Я… — Голос её сорвался, и девушка вынуждено замолчала.

— Вы не согласны… — Печально произнесла Кетти. — Я Вас не виню, Гермиона, возможно риелтор прав и дом безнадежен, но я так надеялась, что Вы его купите…

— Послушайте, Кетти, давайте мы не пойдем на второй этаж, лестница не внушает мне доверия, и выйдемте уже на свежий воздух там и поговорим.

Толстушка понимающе кивнула и вместе с Гермионой, покинула дом, выглядела она при этом очень расстроенной. Проклиная себя за ещё не сделанную ошибку, которую вот-вот собиралась совершить, Гермиона произнесла, едва они вновь оказались на дороге.

— Как вы думаете, Кетти, сколько времени займет оформление бумаг?

Толстушка чуть не расплакалась, клятвенно заверяя, что оформит всё сама, что от неё, Гермионы, потребуется только два раза посетить нотариуса, что право выбора этого самого нотариуса, она полностью предоставляет ей, и что на всё про всё едва ли уйдет чуть больше недели.

Согласившись на не просто невыгодную, а откровенно убыточную покупку, Гермиона думала испытать досаду, но вместо этого почувствовала небывалую легкость и спокойствие. И ещё ей почудилось, что благодарит её не только Кетти, но и сам почти уже умерший дом, которому вот-вот подарят новую жизнь.

Кетти исполнила своё обещание в точности. Она действительно взяла на себя все хлопоты, связанные с процессом купли-продажи недвижимости. Она не оспорила кандидатуру нотариуса, предложенную Гермионой. И ко вторнику следующей недели девушка стала обладательницей совершенно непредназначенного для жилья дома, на ремонт и мебель для которого уйдет едва ли не вся сумма её банковского счета…

Отметив покупку с Поттерами, Гермиона сообщила им, что съезжает. А на вполне резонный вопрос Гарри о том, где же она намеревается жить, девушка ответила, что решила купить палатку. Джинн красноречиво покрутила указательным пальцем у виска, явно намекая на психическую несостоятельность отдельно взятых гриффиндорок, но спорить, к удивлению Гермионы не стала. И утром следующего дня Гермиона, собрав свои вещи, отправилась на Диагон-Аллею, чтобы после покупки палатки сразу аппарировать в «Седые Холмы».