Все будет хорошо... (гет)

Догадка Гермионы насчет одежды оказалась верна. Буквально в считанные часы девушке удалось-таки выделить искомые испарения, и уже на следующий день антидот был готов. А несколько минут назад Рональд вместе с миссис Кроненн, отправился в Мунго, чтобы провести анализ приготовленного ведьмой зелья, а гриффиндорка осталась в комнате Джорджа.

— Фред. — Негромко позвала она, надеясь, что друг откликнется.

— Я занят. — Недовольно отозвался портрет.

— Фред, пожалуйста, удели мне крупицу своего драгоценного времени.

— Ну, чего тебе, липучка? — Поинтересовался парень, появившись на картине откуда-то из-за рамы.

— Я хотела сказать тебе «спасибо». — Робко проговорила ведьма.

— Сказала? Не за что. Я уже могу идти?

— Да… Только, можно вопрос?

— Валяй, я сегодня добрый…

— Почему ты не разговариваешь с родными?

Молодой человек на картине резко посерьезнел, очень внимательно и грустно посмотрел на Гермиону, и тихо спросил:

— Скажи, малышка, что чувствуешь ты, разговаривая сейчас со мной?

— Фред, тебе не кажется, что я несколько выросла уже из того возраста, когда меня уместно было называть «малышкой»?

— Я тебя всегда так называл, не вижу причин менять свои привычки. — Отмахнулся парень.

— У меня к твоему сведению две ученых степени, война и развод за плечами! — Немного возмутилась Гермиона.

— Война за плечами у каждого первого. Ученые степени, конечно, дают отличную характеристику твоему уму, но, как и развод, не говорят о накопленном жизненном опыте. Я доступно ответил на твой вопрос?

Дождавшись легкой улыбки и согласного кивка, молодой человек произнес:

— Возвращаясь к нашим гиппогрифам. Что ты чувствуешь сейчас? Ну, помимо непередаваемой радости от возможности перекинуться парой словечек со старым другом, естественно.

Девушка помолчала немного, а потом, подняв глаза, ответила:

— Боль, Фред. Мне очень больно, и грустно… И чертовски обидно.

— Вот. А ведь я тебе просто друг. Не брат, не любимый. Не просто знакомый, конечно, но и не настолько близкий, как например тот же Рон. А теперь просто представь, что испытала бы мама, от встречи со мной, или Джинн, или Рональд… Я уже не говорю о Джордже… Просто вообрази их боль, и подумай, каково мне… Ведь мне тоже больно, я тоже чертовски хочу коснуться брата, подшутить над Ронни, обнять родителей. Я, так же как и они, хочу почувствовать их тепло, но я всего лишь портрет…

Нарисованный парень некоторое время молчал, а потом вновь заговорил:

— Я так и не понял, зачем Джорджу понадобилось вешать этот никчемный холст: не замечал раньше ни за ним, ни за собой склонности к мазохизму… — Молодой человек горько усмехнулся.

— Фред, прости меня, пожалуйста, я обвинила тебя тогда, Мерлин знает в чем.

— Ой, да брось, Герм. Начнем с того, что многое из сказанного мною было сказано специально, чтобы вызвать твою злость и обиду. Сама посуди, если бы я стал тебя утешать, ты бы только раскисла ещё больше. А злость порой лучший стимул к действию, даже нежели долг. Так что, забудь.

— Спасибо тебе большое… — Пробормотала Гермиона, чувствуя, как по щекам потекли слёзы.

— Так, стоп. Кончай слезоразлив! Терпеть этого не могу и в отличие от брата никогда не умел утешать маленьких хныкающих девочек — это Джордж в данном деле профессионал, но никак не я…

Ведьма тепло улыбнулась, послушно утирая лицо.

— Все, малышка, был рад с тобой пообщаться, но… Дела-дела. Пока, желаю быть менее серьёзной, это облегчает существование. — Фред задорно улыбнулся и исчез с холста, совсем вовремя, чтобы не увидеться, с вошедшим в комнату, Роном.

— Герм, мне послышалось, что ты с кем-то говорила… — Озадаченно проговорил бывший муж.

— Тебе послышалось. — Глядя в окно и стараясь, чтобы друг не понял, что она плакала, ответила ведьма. — Что сказали в Мунго?

— О. Миссис Кроненн в благоговейном восторге; остался всего один анализ — его закончат только завтра утром, но то, что показали предварительные тесты, повергло старушку в шок. Она даже сообщила мне по секрету, что очень сомневалась в успешном исходе дела и уж откровенно думала, что ожоги удастся залечить намного раньше, чем мы найдем антидот.

— Очень хорошо. Рон, я бы хотела уйти, ты не обидишься? — Тихо спросила Гермиона. — Если антидот не подойдет, хотя я уверена в обратном, ты найдешь меня в «Седых холмах»…

— Подожди, Герм. Я думаю, нам надо поговорить. — Серьёзно проговорил Рыжик. — Вчера я непросто так сказал, что с тобой что-то происходит, и что я это выясню…

— Не надо Рон… Зачем тебе это? — Устало спросила девушка, оборачиваясь.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но мы с тобой уже больше десяти лет как лучшие друзья. — Иронично заметил парень.

— Я не уверена, что хочу говорить об этом…

— Герм, у тебя есть две веские причины. Первая — я умру от любопытства, и ты никогда-никогда себе не простишь мою безвременную кончину. — Гермиона нехотя ухмыльнулась. — Вторая — тебе необходимо выговориться, ведь ты неспроста пришла ко мне в Нору тогда. Естественно, ты не планировала ничего мне рассказывать, но, я думаю, что тебя что-то тревожит, кому как не мне ты можешь рассказать?

— Может ты и прав… — Задумчиво проронила гриффиндорка. — Только давай не здесь. Пойдем куда-нибудь, где можно посидеть.

— Отлично. — Охотно согласился Рональд.

* * *

В уютном магловском ресторанчике, знакомом бывшим супругам Уизли ещё с тех времен, когда они были женихом и невестой, было, как и три года назад, немноголюдно, что вполне устраивало и Гермиону, и Рона. Молодой человек галантно помог подруге присесть, опустился на стул напротив и закурил, пододвинув к себе пепельницу.

— Когда ты бросишь курить, Рональд? — Ехидно спросила Гермиона, стараясь отсрочить неминуемые расспросы бывшего мужа.

— Герм, учитывая, что в магическом мире существует масса зелий, снимающих тлетворное влияние никотина, это не так уж и важно. — Затягиваясь, произнес парень. — И вообще, не заговаривай мне зубы.

— Что будете заказывать? — Услужливо поинтересовался молоденький официант.

Рональд вопросительно посмотрел на ведьму и, когда та слегка пожала плечами, ответил:

— Два кофе и что-нибудь сладкое на десерт, пожалуйста.

— Что конкретно Вы желаете? У нас большой ассортимент сырных пирожных, заварных, песочных. Мороженное…

— На ваше усмотрение. — Перебил официанта Рыжик и, дождавшись, когда тот уйдет, обратился к Гермионе:

— Ну, так я тебя слушаю.

— Чего ты хочешь от меня, Рон? — Вымучено улыбнулась гриффиндорка.

— Как минимум правды. — Ухмыльнулся парень. — Слушай, я вижу, что с тобой что-то происходит и процентов на восемьдесят уверен, что это как-то связано с Джорджем, вот только никак не пойму что…

— Ох, Рон. — Вздохнула Гермиона. — Пообещай, что об этом никто не узнает, особенно Джордж.

— Мне дать Непреложный Обед? — Иронично спросил друг.

— Вполне достаточно будет твоего слова.

— Гермиона, уверяю тебя, это излишне, но если для тебя это настолько важно, то да, я обещаю, что о том, что ты мне скажешь, никто не узнает, от меня, по крайней мере.

— Хорошо… — Девушка глубоко вздохнула, словно собираясь с мыслями и, не открывая глаз, выпалила:

— Я люблю Джорджа…

— Джорджа все любят, — спокойно произнес Рональд.

— Ты не понял, я его…

— Да понял я всё, Герм. — Перебил её молодой человек. — Более того, я даже подозревал нечто подобное: уж больно близко к сердцу ты всё случившееся приняла… Думаю, вряд ли это было внезапное чувство, но озарение тебя видимо настигло совсем недавно?

Девушка кивнула.

— Ну, и в чем проблема?

— Он меня не любит… — Прошептала ведьма, отведя глаза и играя простеньким колечком на пальце.

— Он тебе это сказал?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Тогда с чего ты взяла?

— Он же никогда не смотрел на меня иначе, чем как на друга. — Рональд закатил глаза.

— Я тоже. Однако это не помешало нам прожить два года в браке.

— Это другое! — Воскликнула Гермиона, подняв взгляд на бывшего мужа.

Рыжик выдохнул.

— Послушай, Гермиона. Поверь мне, я очень хорошо знаю своего брата, он всегда выделял тебя, понимаешь? Это уже значит, что ты ему небезразлична. Попробуй хотя бы поговорить с ним.

— Чтобы он меня пожалел?

— Мда… Как всё запущено… — Прошептал молодой человек, и уже громче, глядя в карие глаза гриффиндорки, продолжил. — Ты невозможный человек, Герм, ты будешь изводить себя переживаниями, но не пойдешь и не скажешь Джорджу о своих чувствах, чтобы хоть как-то решить проблему. Это на тебя не похоже, ты никогда не бежала от трудностей. Что тебе мешает?

— Ты не понимаешь, Рональд.

— Более того, даже не пытаюсь просто потому, что ты стараешься заставить меня понять абсурдную мысль!

— Ваш заказ. — Неслышно подошедший официант выставил на столик кофе и две тарелочки с пирожным.

Рыжик поблагодарил его и отпустил, а потом внимательно посмотрел на подругу.

— Я всё равно не понимаю, почему ты не можешь ему признаться, но если ты считаешь, что это необходимо — пожалуйста, только запомни: тебя предупреждали… Это на будущее.

— Спасибо, Рон, — Кисло поблагодарила друга Гермиона. — Просто пойми, ты же знаешь его, если бы он и правда что-то чувствовал, он бы уже давно сказал!

— Ага, как и ты… Герм, ты же сама знаешь, как это трудно. А что если он к тебе тоже не равнодушен, но также как и ты уверен, что его чувства безответны и не хочет ставить тебя в неловкое положение своим признанием?

— Это всё ничем не подкрепленные фантазии…

— Это логика. Странно, что ты её не узнала, вы вроде знакомы. — Съязвил верный друг.

— Не иронизируй. Чего ты хочешь? Чтобы я, как только Джордж придет в себя, огорошила его признанием в безграничной любви? Это бред… — Девушка закрыла лицо руками.

— Тяжелый случай, — Пробормотал Рональд. — Послушай, я тебе кое-что скажу, это важно. Нам поступил крупный заказ, потерять который мы не можем, давно поступил, Джордж над ним начал работать, когда я наш дом продавал, он из лаборатории не вылезал… Выбежит на пятнадцать минут, перекусит что-нибудь и — обратно. А потом вдруг начинает тебе помогать, причем ночами он сидит в лаборатории, это я знаю доподлинно, и очень бы хотелось знать, когда он спит, но да не суть важно… Как ты думаешь, Гермиона, стал бы он на таких условиях помогать, будь ты хоть тысячу раз ему подруга, если бы не испытывал к тебе некие чувства?

— Послушай, Рональд, это тут не причем, есть масса причин, по которым он может так поступать, начиная от желания развеяться и помочь за одно старой подруге, до неловкости за наш с тобой развалившийся брак и желания опять же помочь бывшей родственнице…

— О-о-о… Всё ясно… Ладно я прекращаю метать бисер. Честное слово, это бесполезно! Ты выдумаешь кучу псевдооправданий, чтобы только не принимать во внимание одно, возможно, единственно верное… Закрыли тему. Делай, как знаешь… Я мог бы тебе предложить свои услуги и поговорить с ним исподтишка, но ты же не позволишь…

— Не позволю. — Перебила его Гермиона.

— Вот видишь… Я же говорю — бесполезно…

Молодые люди замолчали. Ведьма медленно смаковала пирожное, запивая его переслащенным кофе. Рональд задумчиво курил.

— Как у тебя с Лил?

Она спросила это не из праздного любопытства: ей, конечно, хотелось переменить тему, но и то, как живет друг, гриффиндорку тоже волновало. Гермиона очень хотела, чтобы её бывший муж был счастлив… Парень хитро улыбнулся, явно разгадав её замысел, но указывать на это не стал, а просто ответил:

— Да нормально. Ждем, когда мама отойдет от нашего с тобой развода, она мне его всё никак простить не может. Лил сейчас в США в командировке — они у неё частые. Но она планирует сменить работу к свадьбе, чтобы больше времени проводить дома.

— Я рада за тебя, Рон.

— А я за тебя нет! Потому что ты тупишь, уж прости. — Буркнул парень, но потом уже нормальным голосом добавил. — Спасибо, Герм. Правда, спасибо…

— Угу… — Кивнула ведьма, делая большой глоток приторного напитка.