Клон (гет)

«Ну разве можно так вертеть судьбами других?» — думала Минерва, стоя в фойе банка Гринготтс в ожидании своей очереди.

Посетителей было много — всем хотелось получить свои денежки и уехать из страны куда-нибудь подальше от того гнусного террора, что развязало министерство магии. А Минерве Макгонагалл больше всего хотелось пойти купить магических красок и закрасить портрет Дамблдора каким-нибудь противным цветом, например, лимонным. Или цветом детской неожиданности. Нет, лучше не закрасить, а пририсовать старику рожки.

«А ещё лучше, — мечтала она, — нарисовать на портрете какую-нибудь злобную тварь. Мантикору. Или гидру. Или огра». В этих приятных размышлениях она не заметила, как подошла её очередь.

— Чего желаете? — услышала она скрипучий усталый голос гоблина…

В хранилище номер триста двенадцать обнаружился запечатанный свиток и внушительная кучка галеонов. Минерва забрала пергамент.

— А золото? — спросил гоблин.

— Незачем.

— Ничего не знаю. Мне было строжайше указано отдать всё и освободить хранилище.

— Ну хорошо! — Профессору пришлось снять пальто и сделать из него импровизированный мешок.

Золото было тяжёлым, она еле донесла его до тележки, а противный гоблин даже не предложил ей помощь.

«Ничего, заберу палочку, трансфигурирую галеоны во что-нибудь лёгкое», — думала она.

Когда подъезжали к выходу, послышался странный шум и крики: «Облава!». Гоблин резко остановил тележку, выскочил из неё и побежал куда-то в сторону.

— Эй, стой, куда?! — Минерва схватила мешок и заковыляла вдогонку. Когда, запыхавшись, она настигла беглеца, тот, бросив на неё раздражённый взгляд, схватил за руку и потащил в какую-то тёмную каморку. Она стала сопротивляться, но маленький негодяй оказался на удивление сильным.

— Да тише вы! Смотрите, — он указал ей на низкое запыленное оконце размером с яблоко.

Минерва наклонилась и посмотрела в него. Из окна было видно фойе, в котором явно творилось что-то ужасное. По периметру зал был окружён аврорами, а в центре, скованные магическими верёвками, стояли люди, среди которых она узнала посетителей и служащих банка. Был слышен женский плач и ропот. Видимо, в министерстве решили, что среди тех, кто аннулирует свои вклады, есть немало грязнокровок или изменников крови, и устроили захват. Между тем, авроры начали обыскивать пленников: выхватывали из толпы по одному, выворачивали карманы, ощупывали, заставляли открывать рот и совали в него свои пальцы в чёрных толстых перчатках. Когда один из распоясавшихся служителей министерства с особым рвением обыскивал красивую ведьму, та плюнула ему в лицо, которое в тот же миг побагровело, и он с размаху ударил женщину. Она упала на пол, видимо, потеряв сознание. Наблюдая эту сцену, Минерва ощутила такую ярость, что, не помня себя, схватила стоявшего рядом гоблина за волосы и с силой сжала ладони. Тот тихонько заскулил и попытался отодрать её пальцы, но не тут-то было: увидев очередное издевательство, творившееся в главном зале, она с остервенением до белых костей сжимала кулаки, представляя, как врывается туда с палочкой на изготовку и крушит ненавистных извергов в серо-голубых мантиях. Гоблин, отчаявшись освободить волосы, изловчился и отвесил профессору трансфигурации внушительного пинка. Она вздрогнула, выпрямилась и посмотрела вниз. Увидев жертву своей впечатлительности с раскрасневшимся от натуги личиком, она резко разжала пальцы и выпустила беднягу.

— Ой, простите, — пробормотала она смутившись.

— Ничего, — злобно ответил гоблин и подарил ей недобрый взгляд.

В руке у неё осталась густая прядь серых жёстких волосков. Почему-то в голову некстати пришла мысль о том, что волосы гоблина применяются для приготовления закрепляющего зелья. Минерва неловким движением сунула серый комочек гоблину в руку, он поджал губы и положил прядь в карман.

Тем временем, в зале приближалась развязка: пленников опять собрали в кучу и, не обращая внимания на стоны и плач, левитировали к выходу. Через минуту зал опустел…

Гоблин, приказав ей оставаться на месте, ушёл, а потом вернулся с её палочкой. Выпроводив госпожу Макгонагалл на улицу, он вздохнул с облегчением и скрылся за дверями банка.

Минерва зашагала прочь, беспокойно озираясь по сторонам. Злость на Дамблдора улетучилась, теперь её заплёскивала холодная решительная ярость на авроров министерства:

«Как они могут! Средь бела дня творить беззакония!»

Немного успокоившись, она зашла в пустой проулок и развернула заветный свиток. Длиннющий список ингредиентов был составлен дельно и подробно с указанием способов их транспортировки и магазинов и лавочек, где всё это можно было приобрести.

Потратив целый день и почти всё оставленное Дамблдором золото на покупки, профессор трансфигурировала свою добычу в дамскую сумочку и аппарировала в Хогсмит.

Чтобы не вызвать подозрений, решила пробраться в Хогвартс через таверну Аберфорта. Тот несказанно обрадовался, увидев её на пороге, предложил посидеть, выпить; но она решительно отказалась, сославшись на занятость. Он, нисколько не расстроившись: привык, попытался заключить её в объятия и даже стал нашёптывать в ухо всякие непристойности, вроде «милой киски». Профессор, освободившись от его ухаживаний обычным способом — пинком в одно чувствительное место — запрыгнула в портрет и, пожелав младшему Дамблдору ночных кошмаров, исчезла в глубинах магических переходов.

«Когда он поймёт, что порядочная кошка никогда не станет иметь дело с каким-то козлом?» — думала она, хотя в глубине души, где-то совсем глубоко, ей льстило столь упорное внимание со стороны мужчины. Плохонького, но мужчины.