Научный подход (джен)

Некоторые нити постепенно блекли и сливались с синим фоном, другие — багровели, и лишь маленький участок узора посередине стены медленно наливался золотом. Трансформация стены заняла примерно полминуты, и с каждой секундой все яснее и яснее были видны имена, складывающиеся в развесистое древо.

Ничего неожиданного я для себя не узрела. Поттеры, Блэки, Малфои, другие известные семьи вроде Лонгботтомов , Прюэттов и Уизли, в левом верхнем углу — Годрик Гриффиндор и цепочка Певереллов, ведущая по верхней части стены к центру, вдоль левого угла от одного из Певереллов — родственная связь со Слизеринами и Мраксами. Никаких ныне живых представителей известных фамилий показано не было — все имена были вышиты багровыми нитями. Имя Гарри Поттера — единственное золотое, аккурат в центре стены. Был лишь один настораживающий нюанс — три тонкие серебряные ниточки, соединяющая «меня» и уже почивших в бозе персонажей, в том числе и Тома Марволо Риддла, чье имя, вышитое все той же багровой нитью, скромно притулилось в левом нижнем углу.

— Я думаю, тут все очевидно. — Подал голос Рагнок. — У вас есть достаточно дальние ныне живые родственники, но они тут не отображены, поскольку гобелен предназначен в первую очередь для выявления наследства, хранящегося в нашем банке. Итак, как видно, помимо сейфа, оставленного вам вашими родителями, имеются еще три. Два из них не вызывают у меня никаких вопросов, а вот третий... — гоблин задумчиво нахмурился.

— Вы сейчас говорите о наследстве так называемого лорда Волдеморта? — откликнулась я, отобразив на лице живейший интерес. — Да, это было немного неожиданно, но достаточно логично. Мы дальние родственники, да и к тому же я, по сути, победил его — разве этих оснований недостаточно для получения наследства?

Гоблин только хлопал глазами. Что, не ожидал? Ну, еще бы.

Если немного отвлечься от происходившего в банке и совершить короткий экскурс в мои слегка разворошенные мысли, то достаточно легко заметить, что единого плана действий как такового у меня не было. Слишком уж много неизвестных факторов таилось в магическом мире; планировать что-либо было практически бесполезно — в следующий момент все могло рухнуть, как карточный домик. Поэтому единственную четкую позицию — «следовать подсказкам интуиции» — я исполняла безукоризненно.

Если слегка разогреть и пнуть мыслительный аппарат, то в результате полуминутной работы он выдаст примерно следующее: единственный потенциальный союзник, чьи требования окажутся для меня необременительными — это гоблины. На маглорожденных опираться бесполезно — они не имеют никакого веса в обществе, Дамблдор сотоварищи потребуют слишком многого — и требования у них будут весьма жесткие. Аристократия совсем недавно ставила на Волдеморта и капитально проигралась. Кентавры в заповедниках, про русалоидов можно и не вспоминать, оборотней ненавидят все... Только гоблины и остаются.

Ей-богу, этому миру давно пора принять демократические, хе-хе, ценности. Единственное, что нужно сделать — это признать за магическими существами равные с магами права. Большего гоблины требовать не будут. А это уж не проблема — по крайней мере для промаггловской политики.

И из всего этого следует один лишь вывод: гоблины мне нужны. В качестве союзников и советников — по крайней мере, в финансовых вопросах. А это, в свою очередь, означает, что я должна тоже стать гоблинам нужной. Единственное, чем я владею на данный момент — информация. Плюс некоторые наброски по её использованию.

Рагнок наконец отмер и сказал:

— Дело в том, что наши эксперты вовсе не уверены в окончательной смерти вышеупомянутого господина. — Тут я, наверное, должна была упасть в обморок, но лишь, ухмыляясь, кивнула:

— Да-да, он поныне жив, если его нынешнее состояние можно назвать жизнью. Впрочем, это ненадолго — к моему совершеннолетию он будет окончательно упокоен; это в моих интересах. И в ваших тоже.

Главное сказано, теперь остается ждать реакции гоблина, а потом — отчаянно импровизировать.

Директор пошевелил ушами, прикусил губу, глубоко вздохнул, поправил лацкан пиджака и лишь затем сказал:

— Откуда столь уверенные сведенья о состоянии Темного Лорда?

Заметим, на секундочку, что фразу об интересах он успешно проглотил. В ответ на заданный вопрос я молча провела по лбу. Куда как легче спихнуть все сведения на ментальную связь крестража с создателем, чем попытаться объяснить, что я вообще за странное явление природы. Тем более я сама пока не разобралась.

На лице Рагнока отобразилась оживленная работа мысли. Я, не дав ему додуматься, говорю:

— Непреложная клятва о неразглашении сведений, и я рассказываю вам все, могущее вас заинтересовать. В том числе и о лорде.

И вот на этом моменте я отчаянно пожалела, что у меня нету с собой мыльницы. Потому как кадр, запечатлевший выражение лица гоблина, мог быть продан за огромнейшую сумму. Хотя бы потому, что конструкция черепа в принципе не давала возможности для такой гримасы. Мне совершенно явно вспомнился момент из совсем недавно (в моем времени) вышедшего «Хоббита», тот самый, где бедолага Горлум отчаянно пытался отгадать загадку коварного Бильбо...

Бедный гоблин тужился, тужился и, наконец, сдавленно просипел:

— Я согласен.

Вот и лааадушки...

* * *

Из банка я выходила в приподнятом настроении. Все три сейфа, помимо родительского, переходили под мою юрисдикцию. В двух из них, тех самых, что достались мне от неведомых поттеровых предков (из-за внезапного и крайне нехарактерного для семейства Поттеров дара в области Зелий), лежали разнообразные фолианты, большей частью запрещенные. А вот сейф дражайшего Волдеморта содержал все, что Темный Лорд успел стрясти со своих невезучих последователей. Я, услышав про сумму, поразилась хомячьей натуре Риддла — на эти деньги, даже если они будут лежать мертвым грузом, можно прожить крайне безбедную жизнь, ни в чем себе не отказывая притом. А я не собираюсь давать деньгам залеживаться — несмотря на мои весьма скудные познания в экономике, кое-какие постулаты были-таки вдолблены в мою головушку папой-финансистом. Эх, знала бы, где упаду...!

Тут, кстати, меня ждал легкий шок — подавляющее большинство магических семей хранило свои деньги просто так. То есть, им даже проценты не начислялись — Рагнок преизрядно удивился, когда я его об этом спросила. Этот мир можно захватить, используя простейшие экономические приемы. Значит, надо действовать — подумала я со злорадной усмешкой. Гоблина, наблюдавшего мои мимические упражнения, аж передернуло. А я, рассказав то, что знала о крестражах, быстро засобиралась дальше по делам. Заехали в сейф (а в Диснейленде всё равно круче!) и расстались с гоблином абсолютно довольные друг другом.

Кстати, о крестражах. Сначала, услышав о наличии сейфа у Риддла, я задумалась: а зачем лорд отдал драгоценное вместилище куска своей души Лестрейджам, а не спрятал в своем сейфе? Впрочем, отгадка лежала на поверхности: сейф Волдеморта, в отличие от хранилища древней благородной семьи, находился не в глубинах банка, под защитой драконов и черт знает чего еще, а на одном из самых верхних уровней. Вот тебе и весь секрет.

Я, впрочем, назначила еще одну встречу ближе к концу августа — наверняка у меня накопится огроменное количество вопросов, а отвечать-то на них и некому. Ну не у Хагрида же спрашивать про особенности наследования магических предрасположенностей?

Короче, я, вся из себя такая радостная, едва ли не вприпрыжку проскакала по ступенькам Гринготтса и направилась вдоль домов в сторону, противоположную Дырявому Котлу. Но не успела я пройти и десятка метров, как из-за угла, из практически невидимого прохода, наперерез мне быстро вышел высокий мужчина в черной мантии и с капюшоном на голове. Затормозить после ступенек я не успевала... Уупс! От удара у меня с головы слетела кепка, а у мужчины — капюшон.

— Извините меня, сэр... — Я подняла голову и...

Последней здравой мыслью было «держать покерфэйс всеми силами, держааать!».

Офигеееееть!!!