Стань легким и лети (гет)

Лучшие зимние каникулы в моей жизни! Ездили в Лондон большой компанией — Гермиона, Гарри, я, Панси Паркинсон, Ванесса, Марта, Блейз Забини, Финниган, Трейси Денворт (бывший шестой курс Слизерина, тонкая брюнетка с кудряшками), Дин Томас, Джинни, Луна, Невилл, Деннис Криви и еще куча малявок. Сестер Тэббинс не пустили родители. Родители часто бывают идиотами. Сначала шатались по маггловской части города, два раза прокатились на Колесе — эта штука высотой с Хогвартс! Потом пошли в "кино" на "Карты, деньги, два ствола". Конец я не совсем понял, потому что за несколько минут до титров Ванесса сунула руку мне в штаны и напугала этим до полусмерти. Вышло как: одновременно с ней Деннис, сидевший с другой стороны, наклонился в мою сторону и спросил: "тебе нравится?", и я почему-то решил, что это он о петтинге, и что это ЕГО тонкая ручонка у меня в штанах. Наверное, потому, что он так близко наклонился и прошептал мне это прямо в ухо. Чуть не врезал ему. То-то бы он удивился — он спрашивал про фильм, ясное дело! Потом девчонки потащили нас смотреть "настоящую рождественскую историю про любовь". Называлась "Вам письмо" или что-то такое. Гермиона села между мной и Деннисом и пыталась объяснять про "компьютеры", но ее усилия мало помогали. Слава Мерлину, Гарри пошел и купил всем пива, так что мы кое-как дожили до конца этой тягомотины.

Потом мы еще гуляли, и Гермиона все время меня поддразнивала, а я обнимал ее за плечи и говорил, что обязательно к ней вернусь, просто немного сошел с ума от победы. И все казалось так весело и легко! А потом уже Ванесса принималась дуться, но тоже словно невсерьез, и Финниган пихался с Забини и Дином, и они уронили Трейси, Луну, Невилла и пару прохожих, и мы хохотали, как ненормальные, пока они вставали, отряхивались и ругались на нас. Густой снег летел с неба, и дома не были видны в двух шагах, и вокруг шли все эти магглы, магглы, магглы — тысячи магглов с упакованными в блестящую бумагу подарками. Жаль, что я не умею все это описать, вот Гермиона бы наверняка нашла нужные слова! А на перекрестках продавали горячий глинтвейн, так что мы до боггартов наглинтвейнились. Мне все хотелось достать палочку и поколдовать для магглов, чтобы у них тоже стал настоящий праздник, но Гермиона делала строгие глаза и тшикала. А Гарри смеялся и давал себя тискать малявкам, Марте и Джинни, и шел, обвешанный девчонками, как елка шариками. Только Парксинсон была какая-то серьезная и скучная. Зачем мы ее вообще с собой взяли?

В конце концов доползли до Косого переулка, опрокинули по прощальному стаканчику и отправились в Нору — только мы вчетвером. Мама испекла знаменитый Рождественский пирог Уизли, и мы ели его все оставшиеся каникулы. Гарри даже послал по куску всем нашим — Луне, Невиллу, Дину... Последний кусок, завернутый в подогревающую салфетку, мама дала нам с собой в Хогвартс-экспресс. Гарри и Гермиона куда-то ушли, и я сижу в купе в одиночестве и смотрю на этот пирог, а пирог смотрит на меня всем своим изюмом, мясом и луком. Я делаю, что могу, но, честно, если они немедленно не вернутся, им ни крошки не останется!

* * *

За все каникулы ни разу не вышел за порог дома. Просто не видел смысла. В Малфой-Меноре тихо и холодно, как в гробнице. Отец по большей части был у себя, появлялся только к ужину. Смотрел с хмурым вниманием. Я сразу начинал ощущать себя слишком длинным, слишком нескладным, слишком, Мерлин знает... не опознавшим Поттера тогда, при тете Белле. Не то, чтобы я об этом жалел, конечно. Мама с утра до вечера раскладывала пасьянсы и вела светские разговоры с картами. "И не говорите, Рождество в этом году необычайно снежное". Ее колоде лет сто, дама червей еще прабабку помнит. Кажется, ее и писали с прадедовой любовницы. В конце концов, мне стало казаться, что самым разумным будет вовсе не возвращаться в Хогвартс. Зачем нужен диплом? Денег у нас достаточно и так, а политическая карьера человеку с фамилией Малфой теперь вряд ли грозит. Отец, думаю, не стал бы возражать. Иногда я почти уверен, что он втайне хочет, чтобы я наконец разочаровал его раз и навсегда, сделав что-нибудь совсем отвратительное. Бросил школу, или провалил экзамены, или стал гомосексуалистом и принялся бегать за Поттером, как остальные.

Первого января приснилась Грейнджер. Даже не Грейнджер, а так, некий образ — кто-то с каштановыми волосами, улыбающийся. Понятия не имею, почему я решил, что это была Грейнджер. Наверное, из-за идиотской улыбки в тридцать четыре зуба. Все-таки решил поехать. За окном поезда давно стемнело. Бесконечные снежные холмы. Еле видные в сумраке лани отбегают от рельсов при приближении экспресса. Панси уверяет, что я исхудал, как скелет, и упорно подсовывает мне какой-то дурацкий пирог.

* * *

Я очень уважаю Молли Уизли, но в качестве члена Попечительского совета она невыносима. В каждом пункте бюджета эта женщина находит повод сэкономить. Уверяла, что Артур видел в маггловской газете объявление о продаже пятисотлетней скрипки, и настаивала, чтобы мы ее и купили для школьного оркестра. "Подержанные вещи ничуть не хуже новых, а мальчики все равно приведут инструменты в негодный вид за первый же месяц!" Если я сопьюсь, Альбус, то виноваты в этом будете ты, Молли и Вольдеморт, именно в таком порядке.

* * *

Состояние Малфоя волнует меня все сильнее. Неужели никто не замечает, что он почти ничего не ест за обедом и ужином, а только сидит, крошит хлеб и смотрит на наш стол тусклым взглядом? Он похож на сломанного рождественского ангела, забытого под диваном. В девять лет я однажды нашла такого, с отбитым крылом. Собираюсь послать ему брошюру "Медитация в экстренных случаях". Попросила Луну тоже ему улыбаться. Луна сказала, что она, конечно, и так улыбается — и Малфою, и сопровождающим его нарглам.

* * *

Вел вчера ЗОТИ у четверокурсников и чуть не умер со смеху, увидев их боггартов. Неужели мы были такими же маленькими? Я хохотал так, что боггарт обиделся, залез в шкаф и заперся изнутри — пришлось уговаривать его снова вылезти и еще немного поработать учебным пособием. Так и не понял, во что он превращается у меня. Боггарт, мне кажется, тоже не понял. Гермиона рассмеялась и сказала, что это оттого, что у учебного боггарта есть ограничение по рейтингу, и он не может показывать детям неприличные картинки. А то бы, говорит, он у всех парней изображал Член, Который Не Встал. Дело было за ужином, и наш стол так грохнул от хохота, что слышно, наверное, было аж на Астрономической башне. Дин подавился пудингом, а Рон облился тыквенным соком. Минут через пять мы почти успокоились, и тут Симус спросил сдавленным от смеха голосом: — Гермиона, а он будет таким, как в туалетах рисуют? С крылышками и яйцами? И мы ржали еще полчаса. В конце концов я предложил Герми самой проверить, есть ли у меня повод бояться подобного, но она вдруг приняла очень чопорный вид и заявила, что я слишком легкомысленно отношусь к дружбе. Я сказал, что просто хочу сделать ей приятное. Я правда умею! Не понимаю, почему все превращают самые веселые вещи на свете в такие несусветные проблемы?

Рон сказал, что если я попробую сделать Гермионе приятное, то получу от него в рожу. Я сказал, что он слишком серьезно ко всему относится, а он ответил, что не ко всему, а только к Гермионе. Я спросил: а Ванесса и Марта? А Рон сказал, что это другое. После этого Гермиона заявила, что мы оба дураки, но она нас любит. Отправился на вечеринку в Хаффлпафф, где мы пили пунш, играли в барсуков и вообще зажигали до пяти утра, так что сегодня утром мой боггарт точно превратился бы в будильник.

* * *

Иногда мне кажется, что окружающий меня мир представляет собой одно серое, плотное, безвоздушное вещество, сквозь которое я продираюсь с утра до вечера, надсаживая легкие, в липком поту и смертельном ужасе. Иногда мне кажется, что все вокруг — темная вода, сквозь которую я плыву, экономя дыхание. Порой вода расступается, и ветер доносит до меня запах жасмина. Вчера они над чем-то хохотали всем столом, и Поттер притянул ее к себе и пытался поцеловать в губы. В конечном счете, они наверняка давно спят друг с другом. Она уклонилась, покраснев, и через весь зал посмотрела на меня встревоженным взглядом. Я ненавижу это. Она заставляет меня разваливаться на части вместо того, чтобы идти ко дну целиком, в полной экипировке, с поднятыми флагами.

* * *

Прошло больше месяца с начала второго семестра. Догадайтесь, что случилось? А вот что: Блейз Забини сделал мне предложение! Блейз. Сделал. Мне. Предложение!!! Мне, а не какой-нибудь богатой дуре со Слизерина! Паркинсон наверняка с ума сойдет, когда узнает! Он попросил не торопиться с ответом. Сказал, что "знает о моей одержимости Поттером", но что я заслуживаю "лучшего, чем провести свою жизнь, вздыхая под дверями Золотого мальчика".

У Блейза темные глаза, а у Гарри ярко-зеленые. По лицу Блейза никогда не разберешь, о чем он думает. По лицу Гарри, если честно, тоже. У Гарри смуглая кожа, а у Блейза — совсем темная, почти как у негра. Фигуры у обоих спортивные, только Гарри чуть выше и худее. Волосы и у того, и у другого черные. Но у Гарри они стоят дыбом и в разные стороны, а у Блейза — падают на плечи ровной волной. И, когда он наклоняется над тобой, чтобы поцеловать, ему приходится убирать эти черные пряди от лица. Гермиона отказывается помочь, говорит, что я все должна решить сама. Что с ней такое? Раньше она обожала давать советы!

* * *

Гарри продолжает со мной флиртовать, и хотя мне очень нравится видеть, каким он стал беззаботным и веселым, все равно немного обидно понимать, что я превратилась лишь в одну из многих девушек, которым Гарри готов, по его выражению, "сделать приятное". Это нехорошее чувство: я веду себя, как собственница, вместо того, чтобы искренне радоваться за друга! Часто понимаю, что я еще далеко не такой хороший человек, каким хочу быть.

* * *

Вчера Помона встретила возле теплиц делегацию кентавров: Фиренц, Деймон и еще пара престарелых скакунов, который я не видела раньше. Как всегда, кентавры были очень поэтичны и очень невнятны. Деймон сказал, что "Козерог сильнее змеи", Фиренц добавил, что, "когда проходит любовь, боль превращается в тень от белой лани на черном снегу, и надо ждать солнца, чтобы снег растаял". Потом оба согласились, что "Венера чрезвычайно ярка в последнее время." Помона подозревает, что они приходили для того, чтобы украсть несколько мандрагор из той теплицы, у которой она их застукала, и что все эти речи были попросту отвлекающим маневром.

* * *

Это может быть только от нее. Никто больше во всей этой идиотской школе не мог послать мне брошюру с таким названием. Поднес ее к лицу — точно, от страниц еле заметно пахнет жасмином. Панси подняла голову от домашнего задания, посмотрела, как я обнюхиваю книгу, и закатила глаза. В приступе помешательства послал Грейнджер коробку бельгийских пирожных из "Сладкого королевства". Анонимно, через службу доставки, но она наверняка все равно догадается, что это от меня.

Может быть, я хочу, чтобы она догадалась.