С кем тебе идти (гет)

* * *

Когда зеленый луч ударил в грудь, Гарри задохнулся от волны боли, обрушившейся на него. Он ведь думал, что за гранью жизни его ждет отдых, но, как оказалось, не тут-то было. Его окружила тьма, но боль упорно не желала уходить, и вдобавок он почувствовал, что к его лицу прилипла какая-то отвратительная липкая субстанция.

Очень скоро Гарри понял, что его боль исходит именно от этого непонятного вещества, которое решило «оседлать» Поттера. Или, что казалось все более и более вероятным, это было не вещество, а существо. Во всяком случае, судя по ощущениям Гарри, липкая масса пыталась двигаться, явно желая устроиться поудобнее. И судя по всему, наглый паразит делал это не для того, чтобы порадовать Гарри. Скорее уж оно готовилось без лишних слов полакомиться своим носителем.

Столь неприятное соседство не входило в планы Поттера, и он решил, что смерть еще не повод, чтобы терпеть подобные неудобства. Гарри не был уверен, что тело ему полностью подчиняется, но, тем не менее, он старался оторвать от себя липкую гадость. Поначалу дело шло плохо, но Гарри не прекращал своих усилий. И вот он начал ощущать, что его лицо сантиметр за сантиметром освобождается от чужака. Еще чуть-чуть и пришелец был отброшен в сторону, издав при этом дикий вопль.

По глазам Гарри ударил яркий свет, и он инстинктивно зажмурился. Еще миг и Поттер почувствовал, что он вновь вернулся в реальный мир и в данный момент валяется на какой-то твердой поверхности, чем-то подозрительно напоминающей пол. Рядом послышались чьи-то шаги, и Гарри внутренне напрягся. Если это Волан-де-Морт и его упиванцы, то не было сомнений, что, обнаружив вновь выжившего Поттера, они тут же повторят свою попытку добить его. И Гарри почему-то совершенно не хотелось проверять, получится это у них на этот раз или нет.

Услышав голос Кингсли Бруствера, которого он встречал в штаб-квартире Ордена Феникса, Гарри расслабился и собрался «ожить». Но далеко не всем планам человека суждено претвориться в жизнь. Не успел Гарри даже раскрыть глаза, как его тело отказалось подчиняться ему. Ощущение было до боли знакомым по тренировкам перед третьим туром Турнира Трех Волшебников, когда они с Гермионой и Роном отрабатывали различные заклинания, в том числе и заклинание заморозки. Оставалось только надеяться, что тот, кто обездвижил его, сделал это с самыми лучшими намереньями. Но жизнь успела научить Поттера не слишком-то рассчитывать на приятные сюрпризы.

* * *

— Мистер Поттер, я надеюсь, вы слышали все, о чем говорилось в этой комнате, — Скримджер являл собой эталон спокойствия, стоя чуть в стороне от Гарри, которого в этот момент пытались одновременно обнять Гермиона, ее родители и Тонкс.

— Да, сэр, — Гарри удалось наконец-то подняться на ноги, несмотря на бурные протесты окружающих его представительниц прекрасного пола. — Ваше замораживающее заклинание никак не повлияло на мой слух.

— Согласитесь, в данной ситуации было довольно интересно увидеть реакцию людей на вашу смерть, — усмехнулся министр. — Мне не хотелось разочаровывать некоторых личностей, поэтому и пришлось немного отсрочить ваше возрождение.

— Вы с самого начала знали, что Гарри жив, и молчали! — Гермиона пыталась прожечь министра взглядом. — Вам, видимо, нравится наблюдать чужое горе!

— В отличие от Дамблдора и его компании-любителей, служба в аврорате предоставила мне возможность увидеть слишком много трупов, чтобы я принял за таковой Поттера. А Бруствер, который также мог заметить некоторую неправильность «трупа», в этот момент был слишком занят, — министр не выглядел человеком, ощущающим хоть какую-то вину. — А что касается ваших чувств, то для вашего друга будет гораздо безопаснее числиться среди мертвых, а не среди живых.

Судя по лицу Гермионы, можно было с уверенностью сказать, что слова Скримджера не произвели на нее сильного впечатления. Все же пережить смерть Гарри было для нее слишком тяжело. Гарри подумал, что Гермиона не вполне справедлива к министру. Все же хоть недолго пожить без угрозы смерти от рук ненормального убийцы было бы совсем неплохо.

Хотя, конечно, если бы все сразу увидели, что Поттер жив, то Дамблдор никогда не рассказал бы про то, что Гарри был его пешкой, обреченной на смерть. И самой Гермионе тогда не пришлось бы покидать Хогвартс.

— Гермиона, ты можешь вернуться в школу, я уверен, что тебя еще не исключили, — Гарри попытался успокоить ее. — Или, раз уж так получилось, ты можешь доучиться в Шармбатоне, у меня хватит денег на оплату твоей учебы. Мне-то они, похоже, не понадобятся.

— Что значит — не понадобятся? — мисс Грейнджер мгновенно забыла о министре. — Ты же не собираешься послушно гибнуть по «мудрому» приказу Дамблдора?

— Гермиона, а ты думаешь, я смогу спокойно сидеть в сторонке и смотреть, как Волан-де-Морт уничтожает всех, кто ему не нравится? — Гарри попытался объяснить ей свою мысль. — Дамблдор прав в одном: моя жизнь не дороже, чем жизни сотен людей. Хотя я, конечно, предпочитаю делать свой выбор сам, а не быть куклой директора.

Гермиона попыталась что-то сказать ему, но вместо этого уселась на пол и уткнулась лицом в ладони. Поттер беспомощно огляделся вокруг, и миссис Грейнджер поспешила прийти к нему на помощь, присев рядом с дочерью и обняв ее.

— И вы, мистер Поттер, заранее согласились, что не сможете победить так называемого Темного Лорда? — Скримджер уселся в кресло, стоящее перед телевизором, повернув его так, чтобы видеть всю залу. — Решили сдаться, даже не пытаясь получить помощь, раз уж не верите в свои силы?

— Получить помощь было бы замечательно, — Гарри не собирался ловиться на провокации министра и сохранял спокойствие. — Вот только от Дамблдора ждать ее не приходится, а лично я не уверен, что министерство отличается от директора Хогвартса в лучшую сторону. По крайней мере, мой опыт говорит, что ничего хорошего ждать от официальных властей не приходится. К тому же эти самые власти даже боятся произнести имя нашего общего врага!

Гарри подумал, что министр обидится на его слова, но на лице Скримджера, к немалому удивлению Поттера, наоборот, появилось выражение некоего удовлетворения.

— Да, да, я понимаю, что любить Корнелиуса Фаджа вам особенно не за что, — усмехнулся министр. — Но, помнится, по отношению ко мне единственной вашей претензией был арест Стэна Шрайбека, кондуктора «Ночного рыцаря». Возможно, вы недовольны еще чем-то, но мне вы, во всяком случае, этого не высказывали.

— А вы считаете, что кинуть в тюрьму невинного человека недостаточно для того, чтобы я не верил вам? — поинтересовался Поттер. — Если этого мало, могу добавить еще Долорес Амбридж, которая пытала школьников в прошлом году, и меня самого в том числе, а сейчас работает в министерстве, как ни в чем не бывало.

Гарри сам удивился своему задору, но ничего не мог с собой поделать. Волнение, пережитое от встречи с Волан-де-Мортом, еще не улеглось. Да и раздражение от интриг, плетущихся вокруг него и вылезших сегодня на свет, требовало выхода, и Скримджер оказался наиболее подходящей мишенью. А выплескивать свое раздражение на других людей, находящихся в комнате, было бы слишком жестоко.

— Ну что же, мистер Шрайбак, конечно, не Упивающийся смертью, тут вы абсолютно правы, — министр согласно кивнул. — Он всего лишь сообщал эту сомнительную версию своей жизни замужним женщинам и требовал от них близости в обмен на безопасность их семей. Но метки у него и в самом деле нет, так что, согласно вашим жизненным принципам, в Азкабане ему делать вроде бы и нечего. Или же нет?

Гарри удивленно уставился на министра, пытаясь переварить полученную информацию. Он помнил, что Стэн был не самым приятным типом, но верить, что он способен на подобную подлость, все же не хотелось. Хотя с другой стороны, министр не сказал ничего, что противоречило бы информации, полученной от Дамблдора и мистера Уизли. Скримджер лишь добавил одну деталь, которая в корне меняла отношение Поттера к этому вопросу.

— И кстати, Поттер, я не боюсь называть Волан-де-Морта по имени, — отчеканил министр. — Просто как официальное лицо я вынужден учитывать привычки своих собеседников. Министр магии, шокирующий окружающих, это не то, на что рассчитывают волшебники.

— Сэр, но почему министерство сообщило лишь, что Шрайбек подозревается в принадлежности к Упивающимся Смертью? — решилась уточнить Тонкс. — Ведь не один только Поттер считал, что тот невинно брошен в тюрьму.

— А чтобы ни один идиот не думал, что можно безнаказанно бравировать своей принадлежностью к преступникам, — отрезал Скримджер. — И не важно, чего он добивается таким образом! Если летом нашлась еще парочка таких же подонков, занимающихся шантажом, то после того, как Стэна и этих типов бросили в Азкабан, других желающих демонстрировать свою мнимую крутость не нашлось! И кстати, Дамблдор, как верховный чародей Визенгамота, прекрасно знает об этой ситуации, но, похоже, не спешит поделиться ей со своими соратниками.

Ну что же, министру действительно удалось поколебать неверие Поттера. По сути, его неприятие Скримджера основывалось не на том, что он реально представлял из себя, а на том, что о нем говорил ему Дамблдор. Вернее, не что конкретно говорил, а какие делал намеки. Гарри вынужден был признать, что директор Хогвартса превосходно владел искусством убеждения и попасть под чары его голоса мог, наверное, даже гораздо более опытный человек, чем шестнадцатилетний гриффиндорец.

— А как же Амбридж? — Гермиона, поняв, что министр не просто так заговорил с Поттером, взяла себя в руки. — Вы боретесь с последователями Волан-де-Морта, но она не слишком отличается от них, однако же спокойно работает в министерстве.

— Мисс Грейнджер, вы, судя по всему, предполагаете, что я могу уволить любого чиновника, который не нравится лично мне? — Скримджер удивленно вскинул бровь. — Так вот, вы очень сильно ошибаетесь. Я мог бы уволить Амбридж, если бы на нее имелись официально поданные жалобы. Но, увы, ничего подобного сделано не было. И кстати, уточню, что на действия этой дамы в Хогвартсе за несовершеннолетних магов должен был подать жалобу Дамблдор, но он этого не сделал. А без официальных обвинений я даже не могу понизить ее в должности.

В голове Гарри сложился еще один пазл. Профессор Дамблдор фактически дал Амбридж индульгенцию, а он, Гарри, неизбежно должен был проникнуться еще большим недоверием к министерству, видя, что там по-прежнему сидит эта жаба. И опять же, директору школы для этого не требовалось даже разговаривать с Гарри и его друзьями, они сами делали выводы. Вот только непонятно, почему же Дамблдор так потворствовал откровенным преступникам. Одно дело — запудрить мозги школьнику, но правосудие-то тут при чем? На всякий случай Гарри задал этот вопрос министру.

— Ну, здесь-то как раз все понятно, Дамблдор всегда был против карательных мер, и по возможности он старается спасать преступников от наказания, — Скримджер слегка скривил лицо. Судя по всему, он уже достаточно натерпелся от этой «доброты» Верховного чародея Визенгамота. — Скорее всего, он считает, что люди сами должны осознать порочность своих действий и исправиться, а их наказание следует отдать высшим силам. Только он забывает, что преступники — это не набедокурившие школьники, на которых может подействовать замечание от учителя. Впрочем, это только мое мнение, и вы можете сами попробовать угадать иную причину действий Дамблдора.

— Мистер Скримджер, я признаю, что имел некоторое предубеждение насчет вас, — Поттер был на удивление спокоен. — И честно скажу, что сейчас я гораздо больше верю вам. Вот только вопрос, зачем вы затеяли этот разговор? Вряд ли вы хотите, чтобы я вернулся в Хогвартс, но я пока не слишком представляю себе, какое будущее вы мне готовите.

— Если бы вы раньше согласились нормально общаться со мной, вы бы, безусловно, были в курсе этого, — министр не упустил возможности посыпать солью раны Поттера. — Но, впрочем, лучше поздно, чем никогда. Лично я предлагаю вам наконец расстаться с детскими иллюзиями и начать реально готовиться к нашей общей победе над Тем-Кого-Якобы-Невозможно-Победить. Заметьте, не к битве, а именно к победе, ибо иной результат меня никоим образом не устраивает.

— Хорошо, сэр, я готов, — Гарри был согласен заключить договор хоть с дьяволом, явись тот с предложением помощи, если бы это помогло избавить мир от Волан-де-Морта. — Но я беспокоюсь о Гермионе и ее родителях и сразу хотел бы спросить, можете ли вы что-нибудь сделать для них?

— Вот это уже деловой разговор, — улыбнулся Скримджер. — Не волнуйтесь, у меня есть что предложить и мисс Грейнджер, и мисс Тонкс. Она ведь как раз выражала желание «стать человеком Поттера», так вот у нее появится шанс для этого.

* * *

Поздней ночью Гермиона спустилась в гостиную, чтобы выпить стакан минералки и тихонько посидеть перед камином. После волнений сегодняшнего дня ей никак не удавалось уснуть, и она хотела в спокойной обстановке разобраться со своими мыслями. Но, похоже, подобная идея пришла в голову не ей одной, так как место было уже занято Гарри Поттером.

— Не спится? — понимающе поинтересовался Гарри. — Я вот тоже не могу поверить, что за один вечер так много всего изменилось.

Гермиона улыбнулась и, усевшись на подлокотник кресла, обняла Гарри. Ей сейчас не хотелось говорить, а вот ощущение Гарри рядом было действительно тем, что ей было нужно. Поттер почувствовал ее настроение и, аккуратно сжав ее ладонь своими пальцами, продолжил смотреть на огонь. Спустя несколько минут Гермиона почувствовала, что ей стало значительно легче.

— Почему ты сразу полетел сюда, а не пошел за помощью? — она ласково взъерошила волосы друга. — Ты ведь понимал, что это ловушка.

— В прошлом году ты тоже понимала, что в министерстве нас ждет засада, но все равно пошла со мной, — Гарри скривился, вспоминая этот далеко не лучший момент его жизни. — Разве я мог поступить иначе и предать тебя. А помощь... тогда ордену понадобилось несколько часов, чтобы раскачаться и прибыть к нам на выручку. А сегодня счет шел на минуты.

Они помолчали еще немного. Гермиона представила себе, что случилось бы, если бы Поттер вместо того, чтобы идти на рандеву с Волан-де-Мортом, побежал бы за помощью к Дамблдору. Тот бы, конечно, пришел сюда, вот только, скорее всего, родители Гермионы были бы к этому моменту мертвы. И даже в этом случае она не упрекала бы Гарри, так как, конечно, никто не обязан жертвовать своей жизнью ради незнакомых тебе людей.

Но у Поттера было несколько иное мнение. На втором курсе он пошел в Тайную Комнату, чтобы попытаться спасти Джинни, с которой до этого не перемолвился и парой слов. Сегодня он бросился сюда, чтобы Гермиона не стала сиротой. Да и на первом курсе Гарри вспомнил о девочке, одиноко плачущей в туалете, и спас ее от тролля. А вот остальные волшебники по большей части предпочитали тихонько сидеть по углам, горько причитая о невинных жертвах.

— Ты обиделся на них? — Гермионе не надо бы объяснять, кого она имела в виду.

— Знаешь, как ни странно, нет. — Гарри снял очки и положил их на столик. — Для всех волшебников я не живой человек, а какая-то легенда: то спаситель мира, то жуткий кандидат в «Темные властелины». Ну, это когда я не сумасшедший с манией величия. Я надеялся, что хотя бы Рон воспринимает меня как просто Гарри, но, похоже, ошибся. Иначе он сейчас сидел бы здесь вместе с нами.

— Ну, ты не «просто Гарри», а самый замечательный Гарри на свете, — улыбнулась Гермиона. — Прости, мы много ссорились в этом году, я сама не знаю, что со мной было.

— Ну, я думаю, ты ревновала Рона, вот и вела себя немного странно, — в глазах Поттера мелькнула хитринка. — Все же у меня чувств чуть больше, чем чайная ложка, так что я все понимаю.

— Гарри, я не ревновала Рона, — тихонько рассмеялась Гермиона. — Просто мне тоже хотелось, чтобы на меня хоть иногда смотрели как на девушку. Так что я, скорее, завидовала Лаванде, ее красоте, ее популярности. И я понимала, что это не очень хорошо, вот и сердилась на себя, а заодно доставалось и тебе.

— Но, Гермиона, я уже давно заметил, что ты девушка, причем очень красивая, — удивился Поттер. — Помнишь, я даже сначала не узнал тебя тогда, на Рождественском балу, настолько хорошо ты выглядела. Так что ты напрасно переживала, уж что-что, а остаться без внимания тебе не грозит.

— Ну, пока что это заметил ты один, — Гермиона прижалась лбом к голове Гарри. — Да и то, тебе потребовалась помощь Крама.

— Ты же знаешь, какой я недогадливый, — шутливо возмутился Гарри. — Так что могла бы сжалиться надо мной и сама дать мне пару подсказок.

Гермиона подняла голову и серьезно посмотрела на него. Она уже очень давно хотела дать ему одну подсказку, но боялась, что это может повредить их дружбе. Но пытаясь скрыть свои чувства, она и так весь прошедший год мучила его и себя. Ведь дружбы без искренности быть не может, так что лучше разрубить этот Гордиев узел.

— Гарри, закрой глаза, — Гермиона дождалась, пока Поттер выполнит ее просьбу. — Попробую подсказать тебе еще раз.

Она наклонилась и накрыла губы Гарри своими. Секунду ей в ужасе казалось, что он не ответит ей, и между ними пропадет и та близость, что была раньше. Однако ее страхи развеялись, когда она почувствовала, что он подался навстречу, а его рука скользнула ей на спину. Гермиона незаметно переместилась на колени Поттера, крепко прижавшись к нему. Их первый поцелуй длился почти минуту, и Гарри с Гермионой с успехом восполнили недостаток опыта отменным энтузиазмом.

— Знаешь, я все же редкостный тупица, — счастливо улыбнулся Поттер, пытаясь отдышаться. — Боюсь, мне понадобится, чтобы ты дала мне еще несколько подсказок, причем более подробных.

* * *

На следующее утро Гарри чувствовал себя немного не в своей тарелке. Все, что произошло вчера ночью у них с Гермионой, казалось ему сном, пусть прекрасным, но все равно нереальным. Поттер опасался, что, разобравшись с утра со своими чувствами, Гермиона пожалеет о вчерашних признаниях, и вместо близости они получат разрыв их дружбы.

Сам Поттер уже давно считал, что единственной девушкой, которую он действительно хотел видеть рядом с собой, была Гермиона Грейнджер, однако ничего не делал для того, чтобы сблизиться с ней. С одной стороны, он опасался, что Гермиона неровно дышит к Рону, и не хотел вставать между ними, так как в этом случае их дружбе наверняка пришел бы конец. Сам Рон, как знал Гарри, считал Гермиону «своей территорией», так что влезать в чужие отношения со своими чувствами было бы как минимум бестактно. Да и по большому счету Гарри в глубине души не был уверен, что сможет пережить очередную встречу с Волан-де-Мортом, так что он только радовался, что Гермиона не останется после его почти неизбежной гибели одна.

К его немалому облегчению, Эммы и Дэна сегодня утром не должно было быть дома, так как независимо от наличия или отсутствия рядом Волан-де-Морта зубы у людей болеть не переставали, и родителям Гермионы надо было ехать на работу. Гарри спустился в гостиную, настороженно поглядывая на Гермиону, боясь получить в ответ холодный взгляд, означавший, что она уже пожалела о вчерашней слабости. Но, к его немалому облегчению, в глазах Гермионы читалась лишь робкая надежда. Действуя по наитию, Гарри подошел к ней и поцеловал в губы.

— Доброе утро, ты сегодня в порядке? — он осторожно посмотрел в ее карие глаза. — Я боялся, что ты будешь переживать из-за вчерашнего.

— Ты же знаешь, что я никогда не откажусь от тебя, — Гермиона покачала головой. — Или ты уже решил, что я тебя обманывала?

— Ну, вообще-то я имел в виду всего лишь нападение Волан-де-Морта, — улыбнулся Гарри, коварно переводя стрелки на своего заклятого врага. — Хотя если посчитать, то встречи с ним почему-то происходят у меня чаще, чем свидания с девушками. Так что ты права, этот тип не стоит того, чтобы вспоминать о нем в такое чудесное утро.

— Вредина, — Гермиона, которая без труда разгадала хитрость, шлепнула Гарри ладонью по груди. — Будешь издеваться надо мной, останешься без сладкого.

— А что у нас сегодня на десерт? — воодушевился Гарри, желудок которого ясно говорил, что настало время немного подкрепиться.

— Тебе понравится, — улыбнулась Гермиона и подтвердила свои слова делом, даря ему долгий поцелуй.

Гарри тут же предательски позабыл о столь желанном завтраке, но ему не суждено было остаться голодным.

— Так, так, пока родителей нет дома, кто-то весело проводит время, — ласковый голосок Тонкс заставил Гарри и Гермиону отпрянуть друг от друга. — Я бы могла еще полюбоваться на вас, но у нас мало времени.

Что бы ни думал Гарри о внезапном явлении Нимфадоры, он вынужден был признать, что им действительно стоило поторопиться. Его мнимая смерть не только давала определенные возможности для подготовки к решающей битве с Волан-де-Мортом, но и вызывала некоторые проблемы. В частности, его ближайшими родственниками в волшебном мире, которые должны были наследовать его имущество, оказались Нарцисса Малфой, мать Драко, и Андромеда Тонкс, мать Нимфадоры. И в довесок еще и печально известная Беллатрикс Лестрейндж. Однако ни Гарри Поттер, ни министр Скримджер не желали, чтобы средства из сейфов Поттеров и Блэков оказались в руках упиванцев.

В волшебном мире, равно как и в обычном, законы следовало соблюдать, но при известном умении их было не сложно обойти. Поэтому прошлым вечером Гарри составил свое завещание, которое тут же было заверено министром магии, причем по обоюдному согласию оно было оформлено задним числом, дабы ни у кого не возникло лишних вопросов. В этом документе Гарри проявил чудеса лаконизма, просто указав, что все его имущество должно перейти к Гермионе Грейнджер. И сегодня безутешной наследнице следовало посетить Хогвартс, дабы забрать оттуда личные вещи — свои и Поттера.

Гарри особенно волновался о судьбе мантии-невидимки, являющейся единственной вещью, доставшейся от отца, и об альбоме с фотографиями родителей, и карте Мародеров. По большому счету, он вполне мог бы ограничиться и этим, хотя и был уверен, что Гермиона не позволит ему остаться без учебников, скопившихся в его чемодане за годы учебы.

Вчера Скримджер совместно с Тонкс лично накладывал на дом чары, призванные обезопасить его обитателей от агрессивно настроенных гостей. Конечно, следовало поручить это дело специалистам, но пока Гарри оставался в доме, приходилось довольствоваться аврорской скороделкой. Впрочем, уже завтра, когда Поттер покинет Грейнджеров, домом должны были заняться профессионалы. Пока же Скримджер дополнил защитные чары Нимфадорой Тонкс, которой пришлось на время отказаться от отдыха. Именно по этой причине девушка и находилась сейчас в доме.

— Если меня кто-нибудь накормит яичницей с беконом, я не стану рассказывать Эмме и Дэну о вашем поведении, — Тонкс сделала вид, что задумалась. — По крайней мере, до тех пор, пока снова не проголодаюсь.

— Думаешь, там, куда мы с тобой направляемся, тебе будут подавать завтрак в постель? — Гарри удивленно уставился на Нимфадору. — Не хочу тебя разочаровывать, но боюсь, что ты сильно заблуждаешься. Так что тебе следует начать заранее готовиться стойко переносить тяготы и лишения.

— Так и знала, что вы злые! — фыркнула Тонкс. — Ладно, раз у меня сегодня хорошее настроение, то, так и быть, сама займусь готовкой. А у вас будет целых десять минут для ваших нежностей.

— Лучше давай наоборот, — поспешно возразила Гермиона, видимо, помнившая, что мисс Тонкс и кухня были абсолютно несовместимы. — Ты посиди здесь, а мы с Гарри все приготовим.

— Ну вот, никто в меня не верит, — горестно вздохнула Тонкс. — Так и быть, идите на кухню, а я потерплю полчасика. Но не больше, а то я вас самих съем!

Как не трудно догадаться, спустя полчаса Тонкс все еще оставалась голодной, но в противоположность своим словам, она не спешила возмущаться по этому поводу. Молодой аврор знала, что в ближайшие недели у Гарри и Гермионы вряд ли появится возможность повидаться друг с другом, так что она дала им время побыть вдвоем.