Регулус (джен)

В слизеринской гостиной всегда холодно. Казалось бы, отсутствие окон должно означать непродуваемость ветрами. Увы, это предположение в корне неверно. Иногда я жалел, что в каменной стене лишь дыра, призванная создать иллюзию обычности. В резном камине потрескивали дрова, плюющиеся искрами, которые стремились поджечь мантию кого-то из учеников. Кресла с изумрудно-серебристой обивкой леденили поясницу, не позволяя долгое время находиться на одном месте. Временами мне казалось, что сама гостиная враждебно настроена в отношении ее обитателей. Звучало, конечно, глупо, но для волшебника, прожившего всю жизнь в древнем волшебном особняке, скорее закономерно. Мало кто задумывался, что в мире нет ничего стихийного. Скрип половицы или тяжесть портьеры — не случайность, мешающая осуществить задуманное, а реакция дома на действия мага. Каждая мелочь в нашем мире наделена содержанием. Оно столь же живо, сколь незаметно на первый взгляд. Стоит попросить что-то, и дом ответит, вот только не всегда отклик таков, какого мы ожидали. За два года, прожитых в Хогвартсе, я убедился, что льдистый холод в подземельях — результат подавляемой негативной энергии слизеринцев.

Большая часть — чистокровные до десятого колена, высокомерные и брезгливые. Молодое поколение высшего общества. Они кичились своим происхождением и демонстрировали превосходство каждую секунду кому ни попадя. Я их не осуждал, но и не понимал. Зачем? Не лучше ли пройти мимо, одарив холодным взглядом, чем вступать в перепалки с гриффиндорцами, которые в любом случае оставались при своем мнении? Высшая ступень развития аристократа — игнорирование тех, кто не достоин твоего внимания.

По гостиной, уловившей мое настроение, пронесся теплый ветерок, ласкающий кожу. Похоже, и Северус, сидящий в темном углу, ощутил. Вскинул голову, повел носом и снова уткнулся в пергамент. Хоть и полукровка, но чувствительный к магии. Он ловил ее отголоски, не отрываясь от учебы. Накатило умиротворение и несвойственное мне спокойствие. Мысли потекли размеренно и упорядоченно. В такие моменты мне казалось, что я дома. В своей комнате старого блэковского особняка. Тепло прошло по нервным окончаниям, покалывая пальцы, словно успокаивало и дарило надежду. На что? Я и сам не знал. Вероятно, намекало, что я смогу найти свое место в магическом мире.

— Регулус, ты идешь? — меня окликнула Ванити, капитан слизеринской команды по квиддичу.

Я встал с кресла и последовал за ней.

Сегодня отбор на освободившееся место ловца.

Что я там забыл?

Никогда не любил квиддич. Вот Сириус — другое дело. Он был одержим игрой, хоть и не выступал за факультетскую сборную. Да и летание на метлах по нехитрым правилам спортом язык не поворачивался назвать. Скорее забава, развлечение на потеху публике. Наверное, таким образом я пытался хоть в чем-то превзойти Сириуса. Или заслужить одобрение?

Я отчаянно не хотел признаваться даже себе, что до сих пор не мог спокойно относиться к пренебрежению брата. Лучше бы он задирал меня, как остальных слизеринцев, но нет. Мне даже холодного взгляда не доставалось. Будто пустое место. А то и хуже — отвратительный прыщ, омрачающий безоблачную жизнь доблестного гриффиндорца. Конечно, я уже не плакал, не злился, но вспоминал время, когда мы были детьми. Вместе проказничали, вызывали скупую улыбку отца и укоризненный взгляд матери. Но это осталось в настолько далеком прошлом, что иногда мне казалось, будто это был сон. Безразличие хуже самой яростной атаки или сдержанной оплеухи. Боль от равнодушного взгляда старшего брата равносильна выворачиванию суставов и ломанию костей Круциатусом. Пусть ко мне заклятие не применяли, но я много о нем читал и обладал живым воображением. Достаточным, чтобы представить.

Я тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Сейчас не время. Впрочем, вообще ни к чему препарировать чувства, испытываемые к человеку, который вычеркнул меня из своей жизни. «Нерациональная трата времени и нервных клеток», — так сказал Северус, когда я попытался поговорить с ним об отношениях с Сириусом. Не напрямую, конечно, но Снейп понял, что я имел в виду. Пожалуй, только с ним я мог позволить себе не притворяться. Живой ум и сложное детство заставили его рано повзрослеть. Пусть он никогда и не рассказывал о родителях, но обида, горечь и разочарование всегда плескались в глубине его тяжелого взгляда.

— Ловцы, выстройтесь в ряд, — гаркнула Ванити, вырывая меня из размышлений.

Я осмотрелся. Большая часть претендентов отличалась коренастым телосложением, что вызывало, как минимум, удивление. Исходя из специфики игры, ловец должен быть юрким и ловким, чтобы лавировать между другими игроками в погоне за снитчем. Как эти гориллы, по-другому не скажешь, предполагали избегать столкновения с загонщиками и тем более охотниками? А ведь нужно еще учитывать маневренность метлы, сопротивление древка, погодные условия. При кажущейся простоте квиддич — довольно-таки интеллектуальное увлечение, требующее тщательных расчетов и детальной проработки тактических приемов. Один из верзил, имени которого я никак не мог запомнить, оскалился и за спиной показал мне кулак. Больно надо нарываться на неприятности. В Хогвартсе любимый способ устранения конкурентов — запугивание. Но меня этим не пронять. Когда принадлежишь к роду Блэков, с раннего детства учишься противостоять зарвавшимся идиотам, возомнившим себя невесть кем.

— Селвин, Эйвери, Розье, обратно в раздевалку. Остальные метлы в зубы и на поле, — скомандовала Эмма.

— Эй, Ванити, на каком основании? — вскинулся Селвин.

— Снитч твоей рожи испугается и сам запрыгнет в руки к противнику. Такое объяснение устроит? — я еле сдержал смех, видя, как Селвин побагровел и сжал кулаки. Сейчас он был похож на карикатуру самого себя, причем не лучшего качества. Возразить Ванити ему было нечего, поэтому пришлось уйти под улюлюканье, доносящееся с трибун.

Отрываясь от земли, я взглянул на них и упал духом. На скамейках сидел Сириус со своими подпевалами Поттером, Люпином и Петтигрю. Надеяться, что они явились для изучения тактики противников, не приходилось. Видимо, братец прознал, что я решил пробоваться в команду. По большему счету, его это не касалось, но поскольку Поттер играл охотником в сборной Гриффиндора, найти предлог не составило труда.

Радовало, что не придется играть напрямую против Поттера. Во время игры охотникам не до ловцов. По крайней мере, гриффиндорским.

— Рожденный ползать летать не сможет, — донеслось до моих ушей.

Как же достали эти нелепые шуточки по поводу пресмыкающихся! Мы не сами выбирали факультетский символ. Спрашивается, чем лучше лев, ворон или барсук? Наличием лап и шерсти? Ограниченные, узколобые упрямцы.

— Полетам мамочка учила, да? — Он мог заткнуться? Вальбурга и его мать.

Недаром Сириус ее затронул. Вряд ли леди Блэк будет в восторге от моей игры в составе команды. Все-таки квиддич — травмоопасный спорт. Покалеченный наследник рода ее не устроит. С другой стороны, участие в команде позволит открыть некоторые двери, в которые по-другому не зайдешь. Я не собирался делать квиддич профессией, но связи в любой сфере лишними не бывают.

— Внимание, выпускаю снитч, — раздался голос Ванити, усиленный Сонорусом.

В ушах засвистел воздух, отодвигая посторонние мысли на второй план. Сейчас имел значение лишь маленький мячик с крылышками, отливающий золотом на солнце. Я сосредоточил внимание на его поиске, заблокировав прочие раздражители.

Рядом с землей блеснула яркая вспышка: недолго думая, я направил метлу туда.

Секунды падения растягивались в пространстве. Казалось, земля вместо того, чтобы приближаться, отдалялась.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Пальцы сомкнулись, плотно обхватывая снитч.

Получилось!

— Хорошо, Блэк, отпусти снитч, дай ему фору в несколько секунд, а потом попробуй поймать снова.

Я сделал, как велела Ванити. Ветер трепал волосы, и мне начинал нравиться процесс. Может, не такая уж это и плохая идея?

За час отбора я поймал снитч трижды. Ощущение трепещущего тельца шарика под пальцами дарило чувства триумфа и иррационального превосходства. Поймав мяч, я казался себе значимым и нужным. Возможно, именно этого мне не хватало для того, чтобы в полной мере прочувствовать прелесть жизни. Ее простую сложность, преодоление себя, независимость от шелухи и фальши. В небе не нужно было держать нейтралитет, соответствовать статусу, поддерживать имидж. Здесь я мог быть собой без привычной маски безразличия и презрения. Казалось, что на высоте нескольких футов даже дышалось легче, свободнее и безопаснее.

— Отбор закончен, спускайтесь, — пробасила Ванити.

Я не хотел приземляться, но привычка подчиняться взяла свое. Да и выглядел бы глупо, игнорируя слова капитана. Я аккуратно приземлился на траву и отдал снитч Эмме.

— Блэк, добро пожаловать в команду, — на площадке поднялся нестройный ропот. — Решение окончательное и обжалованию не подлежит, — Ванити обвела недовольных суровым взглядом, после которого те поспешили ретироваться. — Тренировка завтра в семь. Не опаздывай.

Я торопливо кивнул и пошел к раздевалкам, чтобы принять душ.

Невдалеке раздалось недовольное бурчание.

— Сир, а твой младший брат весьма неплох.

— Ему просто повезло, — Сириус явно был раздражен моим успехом.

— Хоть для себя признай, что у него есть талант. Если он также проявит себя на игре, Гриффиндору не поздоровится, — голос Поттера казался озабоченным.

— Я же сказал, это удача и только. Регулус до школы и на метле-то толком сидеть не умел, — ответ Поттера я уже не расслышал.

На губах играла радостная улыбка.

Наконец-то.

Теперь Сириусу придется со мной считаться.

Я заставлю его поверить, что талантлив!

И может, тогда...

Нет, не стоит загадывать раньше времени.

Нужно написать матери.

Конечно, ей не понравится, что я проходил отбор наравне с остальными, но это не так уж важно.

Главное, я прошел.

И доказал Сириусу, что не так прост, как он думал.

Пожалуй, можно не торопиться в подземелья.