Регулус (джен)

СОВ, СОВ, СОВ... Насколько волнительно, настолько же на поверку элементарно. Ожидал действительно проверки знаний, ночами не спал, а в итоге жалкий пшик. За полчаса до окончания успел не только написать, но и перепроверить, и даже приписать уместные на мой взгляд примечания. Самым сложным было не углубиться в нюансы так называемой переходной магии — еще не темной, но уже не светлой. Она не была запрещена, но и не поощрялась. Лишние неприятности мне сейчас ни к чему.

Я осмотрелся. Безделье — штука противная. На что только не пойдешь, лишь бы хоть на секунду от него избавиться.

Экзаменационная комиссия только делала вид, что контролировала юные умы. Пожилые ведьмы живо переговаривались с волшебниками. Флитвик то и дело подпрыгивал и смущенно улыбался рядом сидящей даме. Какое потрясение для скромного профессора — внимание противоположного пола. Волшебница в фиолетовой со звездами мантии (наверняка хорошая знакомая Дамблдора) отчаянно пыталась скрыть скуку, зевая в яркий буклет. Наверняка каждый из комиссии мечтал об окончания экзамена. Одни, чтобы уединиться, другие, чтобы заняться более важными или хотя бы приятными делами, третьи совместили бы и то, и другое. Скорее бы.

Я повернул голову направо. Студенты прилежно скрипели перьями. Кое-кто от усердия даже высунул язык. Девчонкам было не до причесок. Боунс в растерянности ерошила волосы. Ричардс расплетала и заплетала косу. Успокаивалась? А вот Перкинс похоже в отчаянии. Поставила локти на парту и уткнулась лбом в ладони. Вцепилась в жидкие волосенки, замерев. К чему эта демонстрация слабости? Попытка вызвать жалость у комиссии, чтобы пару баллов накинули? Дохлый номер.

Повернулся налево и наткнулся на взгляд карих глаз миловидной брюнетки через пару рядов от меня. Точно не Слизерин. И не Гриффиндор. Она подмигнула и улыбнулась краешком губ. Рейвенкло, однозначно. Хаффлпаффцы так улыбаться не умели. Только от уха до уха. Искренне, открыто и без подтекста. А в этой было что-то... интригующее. Я не мог ее вспомнить. Вроде бы что-то смутно знакомое, но мы явно не сталкивались. Высокий лоб, карие глаза миндалевидной формы, чуть вздернутые нос и красиво очерченные губы. Обычная девчонка, но что-то в ее взгляде неуловимо влекло. Вызов? Насмешка? Намек?

Я отвернулся, рассматривая другую сторону аудитории. Ничем не отличающаяся картина. Студенты корпели над пергаментом, игнорируя все и вся. А девчонка не давала покоя.

Я медленно обернулся и нарвался на тот же непонятный взгляд. Теперь он еще больше отдавал усмешкой и немного торжеством. Первый раунд за ней. Игра, значит? Я приподнял вопросительно бровь и получил еще одну полуулыбку. Нестандартное место для флирта однако.

— Еще пять минут, — Флитвик чуть подпрыгнул. Наверняка тоже не мог дождаться окончания.

Я аккуратно свернул пергамент и бросил взгляд на комиссию. Подобрались как пред прыжком. Еще бы. Дай отмашку и аппарировали бы сразу из зала. Все-таки я не сдержал усмешку.

— Вы уже закончили, мистер Блэк? — рядом материализовался проворный Флитвик.

— Да, профессор.

— Похвально, молодой человек, похвально.

Он прохаживался между рядами, поглядывая то на одного, то на другого студента. Как будто был смысл. Я про себя начал отсчитывать секунды до окончания, как память стукнула обухом по голове. Девчонка была в свите Эванс в прошлом году, когда Поттер издевался над Северусом. Странно, значит она тоже была младше. Как и я. Воспоминание отдавало горечью. Злость на себя мгновенно вскипела в жилах.

Сквозь вату донеслась просьба Флитвика оставаться на местах, пока он не соберет работы. Прекрасно. Как только пергамент взмыл в воздух, я подхватил сумку и пошел к выходу. Дежавю било наотмашь. А вдруг и меня поджидало что-то подобное? У братика ведь странные понятия о морали и взрослении. Устроит что-то вроде посвящения. Губы скривила усмешка.

— Эй, — кто-то схватил меня повыше локтя и дернул. Я нехотя обернулся и почти вскрикнул от неожиданности. Та самая девчонка. Что ей нужно? — Всегда так быстро ходишь? — она смешно прищурилась от солнца, заправила за ухо выбившийся локон.

— Нет. — И что дальше? Я совершенно не представлял, о чем с ней говорить.

— Хорошая погода. — Погода? Серьезно? Видимо, весь скепсис отразился на моем лице. — Прогуляемся?

— Давай, — сказал раньше, чем додумался, что это неуместно. И вообще у меня собрание скоро. Со старшекурсниками. И если все пройдет удачно, Волдеморту донесут, что я готов к, так сказать, несению службы.

— Посмотрите-ка, малыш Регулус нашел себе девушку, — из ближайшего поворота появился Сириус. Недаром я вспомнил, чем закончилась сдача прошлогоднего СОВ. Недаром. Повторение истории или обычная издевка, ставшая привычной в последние месяцы?

— Отстань, — устало отмахнулся я. Играть на публику глупо и неуместно.

— Брось, я всего лишь выполняю братский долг. Должен же тебя кто-то просветить в вопросах полового воспитания. Нюниус-то вряд ли тут преуспел. — В серых глазах Сириуса застыла злость. Девчонка рядом дернулась и густо покраснела. Еще бы.

— Не выставляй себя на посмешище, — жестче, чем стоило оборвал я Сириуса. Он расхохотался своим лающим смехом. Противно. Как ни странно он был один, без привычной свиты.

— Братик отрастил зубки. — Похоже, Сириус был не намерен сдаваться. Последние мозги вскипели на солнце. Я взял девчонку под локоть и поспешно поволок дальше. К озеру. Я не был уверен, что это лучший вариант, но других в голову не приходило. — Не забудьте предохраняться, — крикнул Сириус вдогонку. А смех в ушах становился все громче и громче.

— Не обращай внимания. Иногда он бывает сказочным предурком. — Она чуть заметно улыбнулась и немного расслабилась.

— Бывает, — и присела на берег, когда мы подошли. — Не в первый раз. — А вот это неожиданно. Значит, Сириус уже доставал ее. Не пала жертвой его чар? Девчонка на глазах становилась все интереснее. — Меня, кстати, Алисия зовут, — чуть помолчав, сказала она. Сняла гольфы и опустила ноги в воду. Дежавю. Год назад почти на том месте, почти в той же самой позе я увидел ее впервые, хоть и не запомнил.

— Регулус. Очень приятно, — я хотел взять ее за руку, но решил не спешить. Слишком быстро. Она могла испугаться напора, да и меня учили не давить на девушек.

— Знаю, — Алисия смешно сморщила нос. — Садись. — Она отодвинула сумку и похлопала по траве рядом с собой.

Наверное, меня вымотали бессонные ночи перед экзаменом или очередная стычка с Сириусом, а может мрачное молчание Северуса, все чаще уходящего в себя. И может я чувствовал себя даже более одиноким, чем обычно. Я не отказался. Сел рядом, скинул ботинки и окунул ноги в воду. Теплая. Солнечные лучи согревали, лениво путались в темных волосах Алисии, и на мгновение даже показалось, что это и было счастье. Свежее, солнечное, с яблочным ароматом. Стоп. Почему яблочным?

— Хорошо. — Прикрыв глаза, выдохнула Алисия. Я повернулся к ней и запах окутал с ног до головы. Шампунь или духи? Какой-нибудь лосьон для тела?

— Удивительно, насколько братья могут быть разными, — как бы невзначай бросила она.

— Что? — запах дразнил и притягивал. Хотелось пропустить ее волосы сквозь пальцы и наслаждаться. Яблоки напоминали о детстве, в котором были пироги, салочки и искренне улыбающийся старший брат. А правил приличия, презрения и лицемерия не было. Сколько себя помнил, я любил яблоки.

— Ты и Сириус, — пояснила она. — Сложно поверить, что у вас одни родители.

— Да, — глупо кивнул я. Разговаривать не хотелось. Тем более о Сириусе. Пришлось бы вспоминать. Зачем портить такой прекрасный момент?

— Почему он так с тобой? — В ее глазах светилось любопытство. Это я мог понять. Но сочувствие и желание помочь? В голове не укладывалось. Я не привык к этому. Совсем. Да и что мог сказать? Мне с детства внушали, лучше ненависть, чем жалость. А разве сочувствие не одна из форм жалости? Разве нет?

— По доброте душевной, — колкости крутились на языке и застревали в горле, отравляя меня же своим ядом. Она не заслуживала грубости, но и раскрывать душу... слишком... Слишком.

— Извини, — Алисия улыбнулась и накрыла мою руку своей. — Я бестактная корова.

Что? Я уставился на нее, как на гигантского кальмара, внезапно решившего позагорать. Солнце прыснуло лучами в лицо, ослепило, оглушило и заставило улыбнуться. Робко, неуверенно, но улыбнуться. А когда я в последний раз улыбался?

— Прости, ты...

— Все хорошо. — Она резко подскочила, подхватила гольфы и ботинки. — Мне пора. — Подмигнула и наклонилась, чтобы взять сумку. — Увидимся позже. — И побежала прочь. А я как дурак смотрел ей вслед и решительно ничего не понимал.

— Слюни вытри, — над ухом раздался издевательский голос. Как же без него? Конечно, никак. — Захлебнешься.

— Когда же ты оставишь меня в покое? — я даже не обернулся. Зачем? Доставить Сириусу еще большее удовольствие? Как я устал.

— Уже. Ты разве забыл? Теперь Блэки могут только одного жеребчика поставить в стойло Волан-де-Морта. Кстати, она, — он мотнул головой в сторону Алисии, — поддерживает наши взгляды. Не ваши, — презрительно сморщился и сплюнул на траву. В непосредственной близостью с моей рукой.

— Откуда тебе знать, какие у меня взгляды на что-либо? Мы же нормально разговаривали в последний раз еще до того, как ты уехал учиться в Хогвартс, — я смотрел вдаль. Каждое движение и выражение лица Сириуса и так угадывалось на раз.

— Ты удивишься, насколько я могу быть проницательным, — отчеканил он. В надежде поразить, что ли?

— Скорее, фантастически близорук, — парировал я откровенно детский выпад. — Не видишь же ничего дальше собственного носа, — несвойственный мне смешок вырвался помимо воли. — Повзрослей уже, Сириус, будь так добр.

Я встал и отряхнул брюки. Поднял сумку и уже развернулся, чтобы идти в замок, как Сириус схватил меня за мантию, развернул к себе и тряхнул пару раз. Серые глаза пылали гневом. Как же тебя просто вывести из себя, братец.

— Думаешь, это все игрушки? За этими каменными стенами разгорается война. Выкинуть бы тебя туда, вся храбрость влет выветрится.

— Храбрый у нас ты, а я скользкий змей, забыл? — я приподнял брови и выразительно посмотрел на его руки, все еще сжимающие мантию. — На сегодня нравоучения закончены?

— Сын своих родителей, — выплюнул Сириус.

— И твоих тоже. — Отрицание принадлежности к семье утомляли. — Сколько бы ты не оскорблял родителей, меньше их сыном от этого не станешь.

— Они мне никто, — выдавил из себя Сириус, как-то съежился весь и резко отвернулся. Замер на секунду, но так и ничего больше не сказав, ушел.

Я оперся спиной о шершавый ствол дерева и прикрыл глаза.

Сколько можно? Сколько?

Воевать со всеми и с каждым. Воевать со мной и со всем миром. Как еще не надоело?

Неужели нельзя жить спокойно? Или это изощренное мазохистское удовольствие, топтать всех на своем пути?

А может все еще проще? Чужая слабость — моя сила. Негласное кредо Лорда. И жизненная философия Сириуса? Почему нет? У противоборствующих сторон всегда куда больше общего, чем кажется. Различны цели, а средства... Не все ли равно какими средствами побеждать? Победителей не судят, на то они и победители.

Из обыкновенного день сразу превратился в кричащий.

Слишком яркое солнце, слишком голубое небо, слишком громкий смех повсюду.

Вопиющая безвкусица. Отвратительная в своей красочности. Но все-таки это не худший день в моей жизни. Совсем не худший. И спасибо за это странной девчонке, пахнущей детством и задающей неуместные вопросы. И даже Сириус не смог сгладить впечатление о ней.

Странно.

Самые сильные эмоции во мне всегда вызывал он.

Странно.

А может я стал чересчур мнительным? Семейная блэковская паранойя, предшествующая первой стадии безумия. А даже если и так, то я все равно ничего не мог поделать.

Гиппогриф меня оплюй, могу я хотя бы день быть обычным студентом?

Могу и точка.

Я открыл глаза.

Солнце грело, но не обжигало. Чужие голоса оглушали, но не раздражали. Ветер развевал мантию, но не сдувал с ног.

Обычный день и обычный я. Хотя бы на сутки. Хотя бы на час. Хотя бы наедине с собой.

Хватит. Я никому ничего не должен. Сириус же не должен.