Как это было бы в... (джен)

Старый Аберфорт вышел из салуна «Кабанья голова», вылил за порог ведро помоев, прикрыв ладонью глаза от слепящего света, он по привычке огляделся вокруг.

Перед ним простиралась пустыня с зелеными свечками кактусов, редкими зарослями чахлого чапареля, а за салуном на берегу узкой полоски непросохшей грязи с мелкими лужами, гордо, но безосновательно именуемой "ручьем Дохлой кобылы" расположился поселок Сломанная Подкова, названный его жителями в приступе гордыни «городом». Сколько лет уже Аберфорт разглядывает этот осточертевший пейзаж. Он застрял здесь на всю жизнь... застрял, потому, что опоздал... совсем-совсем немного... но опоздал... наверное, так правильнее: ее муж был хорошим человеком, и она жила счастливо в почете и уважении... а он... что он мог дать ей?.. место за барной стойкой в «Кабаньей голове»... она достойна большего.

— Все вышло к лучшему, — Аберфорт часто убеждал себя в этом и иногда в это верил. Сунул за щеку кусок жевательного табака, трактирщик вернулся в салун.

В салуне пусто. Только Тэд Тонкс потихоньку потягивает теплое пиво у стойки и время от времени угощает старого Флетчера, тот вечно ошивается в «Кабаньей голове» в надежде, что какая-нибудь добрая душа смилостивится и поднесет стаканчик. «Иаков в ожидании Рахили». На Флетчера трактирщик смотрит, как на привычное неудобство, изредка и сам наливает ему, потому-то теперь от трактира его и не отвадишь. Вот и сейчас Тэд поднимает пустую кружку, показывает два пальца и кивает на старого пройдоху. Хороший парень Тэд. Кузнец. И в лошадиных хворях смыслит, он и подкует, и совет дельный даст, людей тоже пользует: вывих вправить, кровь отворить — правда, с лошадьми у него лучше получается, ну тут уж не обессудьте. И то сказать, какой-нибудь ученый доктор сможет жеребца-трехлетку подковать? Вот то-то же. Да и кактусовая настойка тэдова на термитах хорошо при подагре пробирает...

В салун вошел школьный учитель Северус Снейп, сел возле окна. Аберфорт поприветствовал его коротким кивком, но не ждал заказа. Молодой человек может позволить себе разве что стакан воды. Благодаря словоохотливости миссис Уизли, его квартирной хозяйки, все в Сломанной Подкове знали, что Снейп перебивается с хлеба на воду и сам стирает свои носки. Подобные скромность и неприхотливость были к лицу молодому учителю и, несомненно, свидетельствовали в его пользу, по мнению девиц на выданье и их мамаш, пока муж Молли Уизли, Артур, местный почтальон, не разболтал, что мистер Снейп получил последней почтой книгу, за которую выложил двести пятьдесят долларов. Такое скандальное расточительство нанесло непоправимый удар по репутации школьного учителя как в благопристойных семьях городка, так и в кругах, где деньги, не потраченные на выпивку и веселых девиц или не проигранные в карты, считались профуканными впустую. Теперь же Снейп сидел в салуне, небрежно переворачивал страницы этой самой книги, нетерпеливо поглядывал в окно. Вдруг он захлопнул книгу и постарался придать лицу бесстрастное выражение. Аберфорд выглянул на улицу. К «Кабаньей голове» двигалась процессия: впереди решительно шествовала вдова прежнего пастора, миссис Блэк, за ней с видом христианского мученика, влекомого на арену на потеху львам и язычникам, но безропотно и со смирением принимающим свою судьбу шел преемник Сигнуса Блэка, новый пастор Люциус Малфой, последними вслед за матерью и священником шли три девицы Блэк.

О, барышни Блэк — это украшение Сломанной Подковы. Из-за них в маленьком переулке самое оживленное движение во всем городишке. Все мужское население прохаживается перед окнами пасторского дома в надежде услышать, как мисс Беллатрисса играет на пианино, разглядеть через кисейные занавески силуэт склоненной над вышиванием головки мисс Андромеды или увидеть тонкую, беленькую ручку мисс Нарциссы, когда она кормила канарейку в клетке за окном или поливала гиацинты на подоконнике. Узревшие это чудо почитали себя счастливейшими из смертных и могли без сожаления покинуть сей грешный мир, так как самое прекрасное в этом мире они уже видели.

На робкие замечания случайных приезжих, что есть и в других городах другие красивые, воспитанные девицы, отвечали пренебрежительным, недоверчивым молчанием или короткой зуботычиной. Если же наглец продолжал упорствовать в своем святотатстве... что ж, за церковью, на городском кладбище, многолюдном и заселенном погуще самого городка, вырастал еще один холмик. Может быть, в мировой истории или там в литературе и упоминались молодые леди, более достойные поклонения за свою красоту и добронравие, нежели дочки пастора Сигнуса. Но в Сломанной Подкове литературу и историю знал только школьный учитель Северус Снейп, так и он придерживался общего мнения, что все эти расфуфыренные принцессы и святые угодницы, — хоть в одиночку, хоть всем табуном, — не стоят и стоптанного башмачка одной из мисс Блэк.

Если красота девиц Блэк освещала чистым огнем убогие улочки Сломанной Подковы, то высокая добродетель их матери пылала пламенем ярким и чуть надоедливым. Горожане пребывали в непоколебимой уверенности, что только чувство сурового долга, заставляющее миссис Блэк являть собою образец нравственности для сограждан в этой юдоли печали и порока, не дает вознестись ей при жизни на небеса. И те немногие, очень немногие, кто еще как-то рассчитывал узреть по смерти Райские Врата, знали, что встретят у этих врат миссис Друэллу Блэк, вежливо, но непреклонно, отказывающую им от дома, однако, оставалась надежда, что апостол Петр проведет их через боковую калитку. Вот какого высокого мнения было о жене, а теперь уже вдове старого пастора все без исключения население Сломанной Подковы.

Даже пропойца Флетчер тщательно вытирал лицо замыгнанной, покрытой пятнами известного происхождения (но лучше оставаться в неведении) тряпкой, прежде чем высказаться о пасторше: «Старуха Блэк — еще та горгона, — Флетчер получил в свое время классическое образование и не упускал случая напомнить об этом, — но она — ЛЕДИ, — это слово он произносил так, что все буквы слышались заглавными, — ЛЕДИ, мать ее, ЛЕДИ без дураков!»

Маленькая делегация вступила под своды салуна «Кабанья голова». Под неодобрительным взглядом миссис Блэк мужчины чинно встали и поклонились вошедшим, получив в ответ чопорный поклон от вдовы, скромные улыбки ее дочерей и затравленный взгляд нового молодого пастора, мистера Малфоя, которого старуха крепко держала за руку.

Проходя мимо учителя, мисс Беллатрисса обронила платочек, мистер Снейп поднял и протянул его с поклоном, барышня поблагодарила чуть рассеяно и немного надменно... а крохотный клочок бумаги, покрытый бисерными буквами, перекочевал из платка леди за манжет джентльмена.

Миссис Блэк остановилась посредине салуна и отпустила, наконец, невинного агнца, которого привела в логово хищников с целью благой и высокой.

— Начинайте, мистер Малфой, — решительно потребовала вдова.

Тот неуверенно шагнул вперед, зарделся от смущения, обреченно осмотрелся кругом: мисс Белла со скукой разглядывала потолок, мисс Меда успела несколько раз перемигнуться с Тэдом, и только мисс Цисси ободряюще улыбнулась. Тогда молодой священник, немного запинаясь, обратился к немногочисленной аудитории:

— Возлюбленные чада мои! К душам вашим обращаюсь я! Опомнитесь, вспомните, что создал Господь человека по образу и подобию своему... и лучшее его творение, — тут пастор бросил взгляд украдкой на Нарциссу Блэк, покраснел еще сильнее, поперхнулся и закашлялся.

— Мистер Малфой! — Миссис Блэк деловито постучала по его спине.

— Ох, спасибо... так потакая замыслам лукавого, уступая порокам, предаваясь греху пьянства, не предаем ли мы этим замысел Творца, не бросаем ли, неблагодарные, те бесценные дары, коими он в бесконечном милосердии своем наградил нас...

— Аберфорт! Старый козел! Виски!!! — Под аккомпанемент выстрелов в воздух, хохота и сквернословия в «Кабанью голову» ввалилась банда Тома Реддла. «Пожиратели смерти». Они не зря носили это пугающе название: там, где проскакали кони «пожирателей», всадникам Апокалипсиса работы не оставалось.

Реддл был уже изрядно навеселе:

— А, наконец-то ты решил завести девок, Аберфорт! Давно пора! Хороши чертовки!

— Том, ты это... это ж мисс Блэк, дочки пастора, покойного, — «пожиратели» попытались образумить своего вожака.

Но Редлл уже раздухарился не на шутку:

— А какая к чертям собачьим разница?! Все они под юбкой одинаковые! Потаскухи!

— Ох, зря ты это, парень, сказал, — Аберфорт опустил полную бутылку виски на голову ближайшего разбойника. Тэд быстро и умело отломал ножку от табурета и врезал ей по роже Мальсибера, и лишь отряхнулся, получив встречный удар второй ножкой от того же самого табурета. Снейп со всего размаху огрел фолиантом Розье. А новый, еще живой, пастор закатил пощечину Керроу. Здоровяк отшатнулся не от силы удара, а более от удивления подобной, неподкрепленной физической силой наглостью противника, поскользнулся на пролитом пойле, не удержался и рухнул к ногам старшей мисс Блэк. Она, не раздумывая долго, прицельно ударила каблуком поверженному Голиафу в пах.

— Аваду твою ж через Кедавру! — Рявкнул Том, рука рванулась к кобуре.

В общем шуме и гаме никто не услышал выстрелов, но правая кисть Реддла дернулась и повисла, а простреленное левое колено подогнулось, и бандит удивленно выругался, зашипел от боли и рухнул на пол. Над ним стояла миссис Блэк. Ее чепец съехал на бок, седые волосы неприлично выбились наружу, шаль волочилась по полу, на локте болтался порванный в спешке потертый ридикюль... а в руках поблескивал семизарядный дамский маленький револьвер с перламутровой рукояткой. Миссис Блэк переводила дуло пистолета с одного бандита на другого.

— У меня еще пять патронов, — только и сказала она.

— Убирайтесь, идиоты, от греха подальше, — прошипел трактирщик, сплевывая кровь. Совет был очень кстати, подхватив поверженного Редлла, бандиты поспешили к выходу.

— Вы забыли попрощаться, джентльмены.

Разбойники быстро сдернули шляпы с голов, уронив при этом раненного Тома, тот приглушенно чертыхнулся, маленький фонтанчик из пыли и щепок, разлетевшихся от пули в каких-то двух дюймах от его головы, напомнил всем о приличиях и заставил «пожирателей» поторопиться. А через считанные минуты громкий стук копыт оповестил, что банда Тома Редлла, известная также как «Пожиратели смерти», навсегда покинула Сломанную Подкову.

Миссис Блэк спрятала пистолет в сумочку и поправила чепец.

— Мистер Малфой!!!

Молодой священник вздрогнул при грозном окрике и от неожиданности отпрянул от младшей мисс Блэк, но тут же упрямо вскинул подбородок и решительно взял ее за руку:

— Миссис Блэк, уверяю вас, что я испытываю к мисс Нарциссе самые благородные чувства, и мои намерения самые... я прошу оказать мне... я имею честь просить ее руки.

— Ага, это правильно... я это... тоже, — Тэд Тонкс осторожно потрогал челюсть, скривился, выругался и осекся на полуслове, попытался вытереть ладонью кровь на губе, — самые благородные намерения испытываю... к Меде.

Под суровым взглядом старухи он на минуту запнулся и, набрав полную грудь воздуха, выпалил на едином дыхании:

— К мисс Андромеде, вот! И про руку тоже, как пастор сказал.

Миссис Блэк соизволила было милостиво кивнуть... но звук поцелуя...

— Белла!!!

Беллатрисса обернулась к матери, но так и не убрала рук с плеч учителя:

— Мама, поверь, у меня самые честные намерения в отношении мистера Снейпа.

Кто знает, какие громы обрушились бы на хорошенькую, сумасбродную головку старшей мисс Блэк, но старый Аберфорт сделал шаг вперед, прикрывая собой молодую пару от молний, что метали глаза вдовы, предусмотрительно вскинув руки в примирительном жесте:

— У девочки твой характер! Вся в тебя! Уж поверь... я-то помню... Друэлла.

Она долго и внимательно смотрела на трактирщика, слова звучали тихо и только для Аберфорта:

— Господь — свидетель, скольких бессонных ночей и слез стоила мне моя вина перед тобой...

— Ты ни в чем не виновата, Дру.

— Я должна была еще немного подождать... из-за меня ты здесь, — старуха обвела внимательным взглядом вокруг, упрямо встряхнула головой и уже громко провозгласила, — в грехе и грязи! Но я верну тебя на путь добродетели! Девочки, поцелуйте руку своему отчиму. А вы, молодые люди, если питаете какие-либо надежды войти в нашу семью, то соблаговолите объявить всем в Сломанной Подкове и запомните сами: отныне в «Приюте благочестивого пилигрима» алкоголь подаваться не будет!