Вопрос власти (гет)

— У меня для тебя новое задание, Северус, — без каких-либо предисловий объявляет мистер Марволо. — Особое задание, в какой-то мере даже специфическое.

Несмотря на интригующую постановку вопроса, в голосе босса слышатся скрипучие нотки безразличия, словно он не только заранее уверен в успешном выполнении задачи, но и не очень-то заинтересован в результате.

— Специфика же задачи такова, что ее решение потребует от тебя изрядных усилий по совершенствованию навыков в ментальной магии.

Снейп на всякий случай наклоняет голову и слегка подается вперед, демонстрируя свою заинтересованность и готовность следовать приказам. Любым приказам, каких бы усилий они ни требовали.

— Проблема в том, — продолжает Лорд, выдержав очередную многозначительную паузу, — что ситуация, в которой мы сейчас находимся, слишком уж нестабильна. И обещает оставаться таковой еще очень долго, при самом плохом раскладе — до тех пор, пока я не возглавлю наконец Министерство Магии. Я отлично помню, как все вы клялись мне в верности, принимая на свои руки знак отличия. Но клятвы — это одно. А для того чтоб быть уверенным в своих людях, мне требуются более вещественные причины, чем пафосные слова и театрализованные ритуалы. К тому же... в этом убогом, зыбком мире вообще никому и ни в чем нельзя доверять до конца. Не так ли, Северус?

Бледные губы Риддла вычерчивают на его лице подобие злой усмешки.

И Снейп расценивает это как знак беспрецедентного расположения, потому как обыкновенно черты Лорда не выражают абсолютно ничего. По неизвестной причине (Северус полагает это следствием неудачного эксперимента с ментальной магией) тот напрочь лишен нормальной мимики, что в сочетании с привычкой впиваться в собеседника долгим немигающим взглядом производит поистине пугающее впечатление. Несмотря на правильные черты лица и теплый цвет глаз, мистер Марволо куда больше похож на рептилию, чем на человека. И обычно он утруждает себя имитацией эмоций лишь во время бесед с особо важными партнерами, с теми, кого необходимо обаять, завербовать или ограбить. Но точно не с собственными слугами.

— Точно так, мой Лорд, — Снейп едва заметно качает подбородком, не отводя застывшего, почти стеклянного взгляда.

После таких вот «бесед по душам» он и сам долгое время словно оттаять не может. И очень переживает, что змеиные повадки босса заразны, что однажды он и сам позабудет, как выражать удивление, веселье, гнев или печаль... Нет, пусть Северус и не в восторге от собственной носатой рожи, заполучить на ее месте окаменевшую, лишенную эмоций маску хочется еще меньше.

Будто в подтверждение этих мыслей усмешка стекает с лица босса, как поплывший актерский грим, обнажая жесткие, как будто пластиковые челюсти и малоподвижный резиновый рот.

— Это был риторический вопрос, — хмыкает Риддл. Теперь он добавляет в интонации хорошо выверенную дозу презрения, словно каплю токсичного ингредиента, способную разом трансформировать безобидное зелье в смертельный яд. — Теперь к делу, Снейп. Слушай внимательно и не смей закрываться, — командует он, поднимая палочку.

Вдоль позвоночника ползет знакомое ощущение ледяного озноба — предвосхищение настоящей реакции на «легиллименс».

Каждый человек переживает насильственное вторжение в сознание по-своему, но лично для Северуса это — мертвецкий холод. Бледнеющая до синевы кожа, неконтролируемые судороги, скручивающие тело, подгибающиеся колени и отчаянное желание сжаться, обхватить себя руками, закрыться... Возможно, ему кажется, что он замерзает из-за обыкновенной физиологической реакции — сужения капилляров вследствие подавляемого усилием воли стресса, но это объяснение мало утешает. Первый раз, помнится, он и вовсе потерял сознание...

Но закрываться он не собирается, хотя еще совсем недавно ему лишь усилием воли удавалось сдерживаться от рефлекторных попыток возвести окклюменционные барьеры на пути риддловских заклятий. Просто... сейчас все иначе.

Теперь уже иначе.

Северус не дергается, когда острый луч прорезает чувствительные эмоциональные слои, вгрызаясь в сочную плоть разума, добираясь до мотивационных и волевых потоков. Он не пытается отвести глаза и даже не моргает — чем зарабатывает еще одну одобрительную усмешку. Его босс и не догадывается, что с некоторых пор процедуры досмотра перестали переживаться как унижение и мука, теперь это скорее приключение. Травматичная и рискованная, но достойная схватка с равным. Все дело в том, что Снейп все-таки научился прятать от мистера Марволо мысли и чувства, не закрывая сознание и не выстраивая защитных стен.

А причины, по которым это произошло, одновременно явились и той самой основополагающей целью, ради которой однозначно стоило рисковать и раз за разом пытаться переступить границу физических возможностей волшебника и человека.

— В ближайшее время ты займешься сбором информации, — невозмутимо диктует Лорд, по всем законам жанра не придающий значения тому, насколько изящно и двусмысленно его положение — положение обсуждающего вопрос потенциального предательства с предателем. — И нет, это не имеет отношения к Дамблдору, — отвечает он тут же на мгновенно высветившийся в сознании Снейпа вопрос. — Мне нужно, чтоб ты узнал поближе каждого из своих товарищей — я говорю сейчас о твоих приятелях, молодом активе нашей организации. Узнать их тебе следует очень и очень близко. Фактически изнутри. Я хочу быть уверенным, что ни один из этих пустоголовых павлинов не отречется от меня, если я вдруг окажусь в неудачном положении. Может случиться, что я временно потеряю силу, влияние, личную убедительность... и на этот случай мне необходимо иметь надежные рычаги воздействия на своих слуг.

«Компромат?» — уточняет Северус мысленно.

— И компромат в том числе. В течение ближайших трех месяцев ты сольешь в мой омут памяти подходящие воспоминания о каждом, отдельным списком приложишь слабости, уязвимые стороны и болевые точки. Это будет первой частью твоего задания. О второй же следует сказать отдельно.

Мистер Марволо удобнее перехватывает палочки, подкрепляя связь с сознанием Снейпа. А затем так же медленно и размеренно продолжает инструкции:

— Для того чтобы сделать из обычного среднестатистического человека преступника, недостаточно поманить его благами и привилегиями или запугать угрозами. Тем более когда речь идет о твоих бесполезных и убогих умом однокашниках, — фыркает он. — Между тем, как раз таки им в скором времени придется не просто ежедневно пытать и убивать совершенно не знакомых им людей, при всем этом они должны будут еще и сохранять абсолютную иллюзию благопристойной светской жизни. Жениться, заводить детей, устраивать приемы и балы, ходить на работу в Министерство, заниматься делами поместий и прочее, что там привыкло видеть в них общество... А теперь скажи мне, Северус, способен ли нормальный человек без труда сочетать обывательскую жизнь и организацию терактов? Купать руки в крови, а потом этими же руками... Нет, — твердо завершает мысль Лорд, не дожидаясь ответа. — Нет, если только он не сумасшедший, не психопат или маньяк. Проблема лишь в том, что мне не нужны неуправляемые психопаты в организации.

«Но при чем...»

— При чем здесь ты? — перебивает Риддл. — Ты как раз и должен будешь добиться, чтоб твои слабонервные товарищи выучились нужной степени цинизма. Чтоб смогли безотказно преступать моральные нормы, давить в себе страх, брезгливость и сочувствие, но не потеряли бы при этом человеческого облика. Впрочем, — поднимает он брови, — последнее не обязательно. Главное, чтоб каждый из них был полностью управляем извне и не имел возможностей контролировать собственное поведение и трезво оценивать все, что с ним происходит. Я хочу получить идеально функционирующее живое оружие. Преступников и солдат, твердо считающих себя аристократами и элитой.

«Как?..»

— Как это делается? — Лорд чуть медлит с ответом, прокручивая в длинных, цепких пальцах рукоять палочки, усиливая действие заклинания еще больше. — И рад бы сказать, что очень просто, но в том и беда, что все не так легко, как хотелось бы, — туманно отвечает он.

Давление «легиллименс» растет, от силы магического потока, льющегося с кончика палочки, дрожит и плавится воздух: мистер Марволо зачем-то трансформирует форму их взаимодействия — все мысли и эмоции Северуса теперь вынесены за пределы контакта их сознаний, в прямом смысле слова, вывешены напоказ. В воздухе вокруг них зыбко качаются беспрестанно меняющие цвет проекции его эмоционально-волевой сферы, и сейчас он имеет кошмарную возможность наблюдать самого себя изнутри. Чувствуя себя так, словно Лорд вывернул его наизнанку.

Наверное, так же ощущает себя флобберчервь на разделочном столе зельевара-экспериментатора...

Никогда еще до этого Риддл не потрошил его с таким усердием. Он не изощрялся так, даже когда учил Северуса окклюменции.

Желание согнуться пополам делается практически нестерпимым.

Напрягая все свои силы, Снейп все-таки стирает из головы образ сворачивающейся в комок гусеницы. И тут же получает отдачу — настоящую, пугающе реалистичную галлюцинацию. Ему мерещится, что все его внутренности теперь располагаются снаружи: живот обмотан розово-сизыми, блестящими кишками, по коже змеятся кровеносные сосуды, белеют сухие углы костей и нити сухожилий. Даже всерьез кажется, что воздух холодит влажные мышечные ткани пульсирующего где-то на спине сердца.

В глазах темнеет.

— Я жду, Северус, — подгоняет его босс. — Имей в виду, если опять хлопнешься в обморок — тебе же хуже. Начнем заново, оттуда, где остановились, потому что на сей раз я желаю быть на все сто процентов уверенным в твоей лояльности.

«Сука, вот параноик!»

Резкая, обжигающая руку боль, наведенная через метку, парадоксальным образом помогает собраться. Отрезвляет и как будто... согревает. На несколько мгновений ему делается теплее. Даже дышать легче.

Голова медленно проясняется.

— Готового рецепта нет, — спокойно продолжает Лорд.

Очевидно, ему удобнее сделать вид, что оскорбления в свой адрес он не расслышал. Он не обращает внимания на проскакивающие отдельные мысли, а внимательно отслеживает изменения в палитре проекций. Сейчас в ощущениях его слуги преобладает свинцово-серый, но общая атмосфера остается читаемой и прозрачной.

— Существуют лишь общие закономерности, по которым функционирует человеческая душа, и, исходя из них, тебе придется всякий раз импровизировать и подбирать верное решение наугад. Есть два пути обретения власти над другими, но каждый из них предполагает вначале разрушение собственной воли будущего раба. Необходимо сделать так, чтоб человек был не способен отличить собственных желаний и мотивов от того, что ему приказывается. И ни в коем случае не подвергал свое поведение критическому осмыслению и сомнениям.

Сделав небольшую паузу, Риддл позволяет загадочной ухмылке расцвести на своем лице.

— Когда ты осваивал азы легиллименции, я рассказывал тебе, что обычно заклинание способно проникать на совсем незначительную глубину, на глубину того, что человек способен ощущать, осознавать и контролировать. Большая же часть души находится там, куда не доходят лучи сознания. И для того чтобы пробиться так глубоко, в эту слепую темную зону души, надо обладать чрезвычайной силой. Я, как ты понимаешь, могу это сделать, если захочу. Но никогда до сегодняшнего дня не демонстрировал тебе ее действие. Дело в том, что за пределами сознательного, освещенного участка, за пределами человеческого разума очень трудно что-либо разобрать. Там в прямом смысле слова тьма и ад, населенный слепыми инстинктами и чудовищными, унаследованными от самых древних предков комплексами. Эта теневая, безумная сторона души гораздо сильнее сознания, — доверительно наклоняет голову босс. — И если она вырвется из-под контроля и одержит верх, то первоначальная личность уйдет под воду и мы получим чудовище в теле человека и с идеально сымитированными повадками обычного человека. Его можно будет, допустим, посадить в Парламент... и никакой возни с империо. Понимаешь, к чему я клоню?

Лорд дожидается положительного ответа и говорит дальше, снова понижая голос:

— Но может получиться и лучше. Темная сторона не заменит собой сознание, она отколется от него и получит полную независимость в своих действиях. Это сродни ликантропии. Практически вторая самостоятельная личность рядом с первой, со своими желаниями, стремлениями, мотивами... Вернее, это будут не ее желания, а мои, — жестко добавляет он. — Впрочем, раскол — это не по твоим щенячьим зубам... Твоя задача, Северус, добиться, чтобы каждая темная тварь, сидящая под замком, получила шанс выйти наружу. Этого достаточно.

«Неужели все так просто и однозначно?» — палитра эмоций переливается желто-зелеными оттенками сомнения.

Вместо ответа Лорд цитирует весьма странный текст:

— «...Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю».

Однако он сразу осекается, заметив, что у Снейпа эти слова не рождают ничего кроме разрастающегося с каждой секундой недоумения.

— Это же апостол Павел, Послание к римлянам, седьмая глава... Ты не читал Священного писания? Я был лучшего мнения о твоем уме.

— «Не вижу смысла читать бурду для фанатиков, — пожимает плечами Северус. Простое движение дается с большим трудом, словно он уже не хозяин собственному телу. — Я атеист».

— При чем здесь это?! — раздражается Темный Лорд. — Абсолютно все священные книги, какую мировую религию ни возьми, — готовое, эффективное руководство по подчинению масс. Ветхий Завет — действительно великий текст, там все по полочкам разложено. И никто не виноват, что магглы — жалкие слепцы и не способны увидеть, что опаснейшее оружие массового поражения — прямо у них перед глазами. Я глубоко уважаю мудрость, заключенную в этих, на первый взгляд, наивных и мифологических маггловских летописях. Поэтому я сделал изречение «Последний же враг истребится — смерть» девизом организации.

Северус обреченно опускает взгляд.

Он не пытается остановить разбег самоубийственных мыслей — разве удержишь сорвавшихся с привязи коней? В речи Темного Лорда он неожиданно для самого себя углядел откровенный, почти неприкрытый провиденциализм. И это было тем более дико, что до сих пор Северус вполне искренне считал его одним из самых умных людей во всей магической Британии.

А еще он догадывался, что с рук ему это не сойдет.

— Нет, ты не атеист, ты идиот! — реакция Риддла не заставляет себя ждать. Он повышает голос уже не притворно, а вполне по-настоящему. — Только на вид чуть поспособнее остального дурачья, а на деле еще хуже. Самоуверенный щенок! Ради чего я вообще трачу на тебя свое время? Не вздумай заблуждаться, я поручаю тебе это дело отнюдь не по причине какого-то особого расположения, — шипит он, презрительно глядя на то, как Северус тщетно пытается сдержать вспыхивающие в ответ досаду и злость, — ты всего-навсего жалкий нищий мальчишка, в котором столько наглости, что она умудряется заглушать даже инстинкт самосохранения! И убери уже, в конце концов, эти чертовы эмоции, пока я не помог тебе круцио! — рявкает он, теряя терпение окончательно. — Мне надо ясно видеть, что ты понимаешь, о чем я говорю, а не просто трясешь башкой!

Усиленный магией голос гудит в голове как колокол.

И сразу за этим его накрывает тяжелой черной волной фантомной боли, разливающейся в этот раз по всему телу. И кажется, именно эта боль спасает ему жизнь. Не потеряй он на мгновение способности связно мыслить — обязательно подумал бы что-нибудь совсем уж нелестное. Например, что как раз таки тому, кто уверен в себе, и нет нужды доказывать свое превосходство силой.

Северус берет себя в руки, и в следующее же мгновение его сознание светлеет, делаясь пустым и совершенно чистым. Легкость, с которой он выполняет этот трюк, заслуживает отдельной похвалы, но Риддл все равно злится. Хоть с виду по нему уже и не скажешь, что он только что на полном серьезе обдумывал мысль прикончить своего слугу.

И тот отлично это понимает.

С одной стороны, вопросы субординации и авторитета требуют отбраковывать подчиненных после малейшего проявления непочтительности. С другой — если дело и правда требует нестандартных психологических манипуляций, то он, Снейп, объективно лучший вариант. Он так и не сумел избавиться от школьной репутации пугала и неудачника и единственный из всех последователей босса не может похвастаться ни чистотой крови, ни благородным происхождением, ни хорошим положением в обществе. Никто не удивится, если он вдруг начнет вести себя абсурдно или провокационно. Они примут это как должное, что поможет усыпить бдительность даже таких сообразительных и осторожных кадров, как Малфой.

— Верно, — поджимает губы Темный Лорд, — ты мыслишь в правильном направлении. Люди обожают неудачников, рядом с ними они кажутся самим себе успешнее и лучше. И люди боятся неудачников. Ведь в них, как в зеркале, отражаются их собственные страхи и недостатки. Если ты как следует удовлетворишь их ожидания, то получишь возможность незаметно манипулировать их волей.

Северус молча кивает на манер китайского болванчика. Все же иногда ментальная связь может быть очень удобной. Всего за несколько секунд он фактически обсудил с мистером Марволо план конкретных действий и получил официальное одобрение.

— Разумеется, рано или поздно мне придется воспользоваться грубыми массовыми технологиями,— дергает плечом Риддл. — Но это будет потом, когда я доберусь до магглов. С ближайшим же окружением приемлема исключительно индивидуальная работа. Универсальными ключами — только двери ломать.

Северус автоматически качает подбородком, хотя в этом нет нужды — лиловый «интеллектуальный» спектр проекции и белые росчерки логических связей на ней убеждают босса, что он отлично понимает, о чем ведется речь. И более того, уже наметил для себя и порядок подбора отмычек к замкам, и необходимый инструментарий.

— По-хорошему, я должен заниматься такими вещами сам, — мистер Марволо задумчиво прикрывает глаза, жесткие черты лица его моментально расслабляются, словно теряют каркас. Однако разрисованная красноватыми сосудами кожа на веках тонка и прозрачна до такой степени, что Снейпу кажется, будто босс прекрасно видит его и сквозь них. — Вопросы власти — вещь чрезвычайно интимная, не терпящая чужих жадных пальцев.

Следующая за этим весьма недвусмысленным намеком пауза страшнее пыточного заклятья.

— Вполне может быть так, что я доверил тебе лишнее... — тихо, практически с нежностью говорит Риддл. — В таких случаях я обычно стираю память, и слугой можно пользоваться дальше, но вот незадача — мы с тобой оба в курсе: обливиэйт на тебя не действует. Я сам учил тебя защищаться от него. Поэтому сейчас ты доказываешь мне свою ценность, и я убеждаюсь, что не зря сделал тебя своей правой рукой, иначе...

«Если твоя правая рука искушает тебя...» — Снейп успевает додумать эту мысль раньше.

И Темный Лорд неожиданно смеется негромким и каким-то металлическим смехом и распахивает глаза — в них почти нечеловеческий огонь и ярость.

— Ну вот, а сам говорил, что атеист... Твою липкую, лживую душу, щенок, я держу сейчас на кончике своей палочки, — холодно сообщает он. — И вижу ее насквозь, до самого донышка. По недомыслию, видимо, Мерлин снабдил тебя гораздо более сильным интеллектом, чем полагалось грязному нищему полукровке. Я вижу силу воли и целеустремленность, высокий магический потенциал и граничащую с гриффиндорским безрассудством смелость. А также непробиваемое самодовольство и уверенность в собственном превосходстве над остальными людьми. Нормальные люди с таким набором рвутся спасать мир, — разводит руками мистер Марволо. — Или порабощать его. Они пытаются занять пост Министра или хотя бы пробиться на место капитана в школьной квиддичной сборной... Твоя же беда в том, что все это богатство характера венчается гнилой макушкой из полнейшего отсутствия амбиций и своих идей.

Риддл прерывает обличительный монолог, чтобы окинуть взглядом декорации — они полностью подтверждают его слова. Эмоциональные проекции Северуса буквально полыхают алыми языками пламени — злостью и зелеными — сильной тревогой.

— Паршивый из тебя Пожиратель смерти, Снейп. Но и фениксовец не лучше, — резюмирует босс. — Не имея собственных стремлений, ты заранее считаешь ошибкой и чужие, кому бы они ни принадлежали. С таким анамнезом из тебя не получится ни достойного руководителя, ни послушного исполнителя. Твоя стезя — это бессмысленный риск, доскональная осведомленность и последующее предательство. И нет, я не волнуюсь о том, что ради дела мне приходится доверять потенциальному предателю, потому что толку от этого больше, чем если б я пользовался лояльными тупицами. Никогда не забывай, что я вижу тебя насквозь и успею убрать с дороги прежде, чем ты сделаешься опасен для моего дела.

Взгляд Темного Лорда в одну секунду мрачнеет, становясь тяжелым и острым. А раскаленный добела луч заклятья, соединяющий их разумы, разгорается еще ярче и обрушивается на сознание Снейпа с такой силой, что он чувствует, как все и снаружи, и внутри головы раскручивается бешеной каруселью и сливается в один сплошной тошнотворный поток.

— А теперь поговорим начистоту, — сквозь шум в ушах слова босса доносятся смазано и глухо, как через толщу воды. — Неужели ты надеялся, что я не замечу, как буквально каждый мой совет ты готовишься обратить против меня же самого! Так давай выясним сразу, встретишь ли ты завтрашний рассвет! Ответь мне, Северус, для чего тебе, лично тебе потребовалась власть?

«Зачем ты хочешь стать сильнее меня?»

Пространство вокруг них наполняется множеством оглушительно цветных и реалистичных копий одной и той же картины. Смеющейся девчонки с зелеными глазами, раскачивающейся на скрипучих детских качелях.

С потолка сыплются пожелтевшие листья клена. В лицо бьет холодный сырой ветер, мешая вдохнуть (а может, ветер — это тоже галлюцинация). Совершенно утратив соображение, Снейп бездумно ловит их руками — они тут же исчезают, просачиваясь между пальцами, растворяются в неестественно загустевшем воздухе. И так же, безжизненным фантомом, тает в ушах родной голос.

Эмоциональные проекции залиты кроваво-красным светом, в нем почти в равных долях смешались любовь и ненависть. И Темный Лорд внезапно успокаивается, убедившись, что все немного проще, чем он думал.

Он резко обрывает заклинание, убирая палочку в рукав.

— Рыжая ведьмочка... Всего только маленькая грязнокровная девка, м-да... так я и думал, — констатирует босс с почти обаятельной насмешкой в голосе. — И знаешь, я рад, что могу оставить тебя в живых, Северус. Твоя смерть причинила бы мне значительные неудобства. Теперь же, полагаю, этот вопрос можно закрыть, — говорит он с уверенностью.

— Закрыть? — Северус все еще не может избавиться от ярких пятен галлюцинаторных осенних листьев перед глазами. Во рту противный соленый привкус, и только сейчас его начинает трясти от хлынувшего в кровь адреналина.

— Да. Если это все, что тебе нужно, то я намерен оставить ее в живых. Когда я отыщу их и разберусь с Поттером и его отродьем, ты получишь ведьму себе. Я это обещаю, — веско говорит Риддл, продолжая всматриваться в его лицо. — Тебя это радует?

— Я просто счастлив, мой Лорд, — с трудом выговаривает Снейп, покаянно опуская голову (теперь уже можно было позволить себе разорвать зрительный контакт), и тут же заходится хриплым кашлем.

— Иных причин для разногласий со мной я не увидел.

— Их нет, мой Лорд, — заверяет Снейп.

Он без стеснения сгибается почти пополам, упираясь руками в колени, пытаясь отдышаться и унять тошнотворное головокружение.

— Я и не знал, что ты успел потрахать ее, перед тем как она бросила тебя ради Поттера. Теперь мне ясна твоя мотивация, — еще одна презрительная усмешка кривит губы босса. — Желание вернуть украденное... как это примитивно.

Северус ощущает себя так, словно пешком пересек Южный полюс — он замерз, вымотался и, кажется, не чувствует пальцев на руках и ногах. А еще он понял, что именно сегодняшний его статус бесправной и беззащитной жертвы вынудил Риддла рассказать ему гораздо больше, чем тот собирался. Общеизвестно, что любой злодей с готовностью распахнет свою душу перед тем, кто находится в полной его власти. Кто уже потенциально мертв, и только время исполнения приговора остается единственной, не до конца определенной переменной.

— А вы уже нашли какую-нибудь зацепку по Поттерам? — прямо спрашивает Снейп. Ничто так не располагает к наглости, как отсутствие нацеленной тебе в лицо волшебной палочки.

Но тут же, едва успев оттаять, сердце его застывает вновь — в темных глазах мистера Марволо пляшут самодовольные огоньки. И это значит... это значит...

— Я всегда нахожу то, что мне нужно, — свистящий голос босса расползается по гулкому залу, как ядовитый газ по камере смертников. — Ты угадал, Северус, у меня появилась ниточка, и скоро она приведет меня к цели.

— Какая?! В смысле... Я... хотел сказать, надежен ли след?..

Риддл предупреждающе качает головой.

— Простите, мой Лорд, я знаю, что это не мое дело, но...

— Вот именно, не твое! — цедит сквозь зубы босс. — Поэтому умерь свое нетерпение, идиот! Ты эту девку не один год хотел — и еще несколько месяцев подождешь. Займись-ка лучше своими делами, я только что дал тебе сложнейшее задание, — напоминает он. — Все, у меня больше нет сил тебя терпеть. Свободен. Убирайся!

Темный Лорд брезгливо машет рукой — жест, означающий нечто среднее между позволением уйти и пожеланием провалиться к мерлиновой матери. И в следующую же секунду аппарирует из зала, оставляя Северуса задыхаться от собственного бессилия и сжигающей душу тревоги.

Риддл ничего не понял. Мерлиновы яйца, он даже не почувствовал разницы! Легиллименция оказалась вовсе не всесильна, Лорд зря сделал ставку на контроль... В кои-то веки старик Дамблдор оказался прав — до некоторых вещей этот ублюдок никогда не сможет додуматься, просто потому, что не верит в их существование. Ведь их так называемые «разногласия» никуда не делись. И на самом деле Северусу даром не нужно обещание сохранить жизнь Лили, если при этом ее сын будет убит и самое дорогое для него сердце разорвется от горя.

Все, что сказал о нем Темный Лорд — все от первого до последнего слова правда: и что он почти не пользуется своими природными способностями, и что у него нет никаких высоких целей для приложения кипучей энергии. В настоящее время ему было наплевать и на обоих своих работодателей, и на войну света и тьмы, и на "наше великое правое дело", кто бы ни подразумевался под этими словами, но одна цель у него все же была...

Рано или поздно Лили устанет от бесконечной гриффиндорской тупости и примитива. Северус слишком хорошо знал характер своей подруги. Со временем ребенок подрастет, новизна и драйв отношений смажутся и угаснут. Муж наскучит, а его вечно проблемные, пьяные и бесприютные дружки станут вызывать лишь отвращение, и тогда она сама прибежит к своему верному лучшему другу. И когда этот момент настанет, она просто обязана быть счастливой, такой же беззаботно-светлой, как в их детстве, а не сломленной и выцветшей.

А для этого он должен был успеть, во что бы то ни было успеть выиграть эту партию, прежде чем Риддл доберется до Поттеров и все станет бессмысленно.