Кривыми дорожками (джен)

Уже давно рассвело, но небо висело над головой серым и грязным матовым стеклом. Не было никакой возможности определить ни высоту светила, ни сторону света, откуда это самое светило должно было светить.

В тот день, когда Андрей впервые появился на Кордоне, солнце баловало всех своим ласковым теплом и золотистыми лучами. Но вот прошло уже больше месяца, и над головой была постоянная грязно-белая пелена, которую время от времени украшали космы бегущих свинцово-косматых туч. Эта погода для Зоны была нормой. А вот ласковое солнышко — аномалией.

Такие мысли текли в голове новичка, который подбирался к добыче. Рядом с ним, для контроля ситуации, крался невысокого роста крепкий мужик.

Плоть же, не вдаваясь в частности погодных перипетий, сочно чавкала и совсем по-человечески громко рыгала. Её левый, огромный, размером с крупный грейпфрут, глаз вообще никогда не смотрел выше горизонта, а чего туда смотреть, там нет ни сочной травы ни вкусной, сладкой, разлагающейся падали.

Занятая своим любимым делом — обжорством, она совсем не замечала, что как только начинала чавкать, две серые тени бесшумно скользили к ней. Расстояние постепенно сокращалось, и до выстрела оставалось всего ничего.

Андрей крепко сжимал в руке отполированную ладонями предыдущих владельцев деревянную рукоять двуствольного обреза. Дистанция до животного уже годилась для верного выстрела, оставалось только выждать момент, когда плоть подставит беззащитный бок. Стрелять ей в полушарие зада было бесполезно, так как толстый слой того «парафина», что у неё был вместо жира, с трудом пробивала даже пуля из винтовки Драгунова. А у Андрея один из стволов был заряжен жаканом, а второй — так и вовсе картечью, хотя, конечно, десяточками. По этой же причине было бессмысленно стрелять в морду — череп у плоти слабый, разлетится как арбуз на раз-два, а вот глаз, ради которого всё и затевалось, скорее всего, лопнет словно электролампочка.

Глаз и был тем призом, на который «мэрия», в лице Волка, выдала патроны к обрезу и «Макару». Таким образом, Волк убивал сразу трёх зайцев: тренировал новичка, зачищал местность от излишне расплодившейся живности и зарабатывал в общественную кассу патроны и другие полезные мелочи, сдавая Сидорычу добычу охотников. Так же барыга принимал хвосты слепых псов и ещё кое-какие анатомические детали от разнообразной живности Зоны. Андрей слышал, что из этого добра где-то в Зоне выделывают некоторые препараты, которые пользуются спросом за периметром, в чистых землях.

Наконец, туша насытилась и решила почавкать в другом месте, открывая бок для выстрела. Андрей прицелился, и на плоть уставились два стальных немигающих зрачка близкой смерти.

Вдруг крепкая ладонь, покрытая тем серо-коричневым странным загаром Зоны, что появляется у всех, кто давно шатается севернее Свалки, легла на курки. Стрелять стало невозможно.

Андрей повернул голову и увидел, как его наставник, Букса, сделал страшные глаза, всем видом показывая — «тихо, замри».

И Андрей замер. Как только двигаться стало нельзя, так поза его показалась крайне неудобной: мышцы заныли, зачесалось в разных местах, там и сям побежали по коже фантомные насекомые. Но Новичку не могло прийти в голову даже чуть-чуть пошевелиться, а не то, что почесать или, не дай бог, переступить с ноги на ногу. Рука у Буксы была очень тяжёлая, и «неуды» он предпочитал ставить своему ученику ударом под дых, после которого тот корчился на земле и кашлял минут десять. Но пока ничего страшного, по мнению Андрея, не происходило.

«Опять пугает или проверяет, — подумал он. — Достал уже своими сержантскими замашками».

И тут он понял причину такого поведения Буксы. Жухлая, высокая трава зашевелилась, и то слева, то справа из травы стали выныривать и снова скрываться морды слепых псов. Их было много. Десятка два. Если псы почуют двух охотников, тогда те моментально превратятся в добычу. Отстреляться или отбиться ножами от такой стаи было почти нерешаемой проблемой. На счастье, слепые псы — ирония природы Зоны, утеряв зрение, сильно потеряли и в нюхе. Ориентируясь на слух и телепатию, голодные собаки охотились на мелкую живность, такую как тушканы, да стаей нападали на плотей. И на людей нападали, но чаще из-за голода или во время гона, или защищая щенков. Если стая была не меньше дюжины хвостов, то у одинокого путника все шансы разойтись с псами мирно равнялись нулю. Дело в том, что стая слепых псов образовывала телепатическую сеть, создавая объединяющее их подобие разума, которое и начинало руководить общими действиями. Чем стая была больше, тем «умнее» и агрессивнее. Этими и многими другими знаниями сейчас усиленно «накачивали» Андрея в сталкерской деревне.

* * *

В деревне, которая называлась либо просто Деревней, либо Кордоном в зависимости от расстояния до нее, людям было скучно. После возвращения с похода за артефактами сталкеры, как правило, выпивали. Существует поверье, что "водка выводит радиацию", и это было как причиной, так и поводом, и оправданием того, что каждый из них время от времени впадал в состояние, близкое к клинической смерти, после которого болел несколько дней и пил рассол.

Затем по плану культурной программы следовали: покупка нового снаряжения и боеприпасов, возможность наесться досыта, послушать последние новости и истории у костра, поиграть на гитаре, если вы умеете, или посмотреть, как это делают другие. После этого, в ожидании нового Выброса и изменения расположения аномалий и образования артефактов, наступала скука.

Поначалу указание Волка обучить новичка навыкам выживания в Зоне было встречено с прохладцей: «Э, опять «тренить» молодых, ё-моё! Отдохнуть некогда!» Однако, не прошло и недели, как это стало хорошим развлечением и способом похвастаться перед товарищами своими умениями и наработанными навыками. Иногда педагоги полемизировали по поводу того или иного учебного материала. Диспуты по прохождению полей аномалий или способов быстро и ловко завалить снорка и тому подобных интересных вещей, разгорячённые оппоненты переводили в рукопашный бой. Рукопашному бою Андрея обучали тоже, нашёлся и хороший мастер этого дела — худой, жилистый и высокий Аким. Он же и взялся подтянуть общую физподготовку новоиспечённого сталкера, безжалостно гоняя его по полю, заставляя подтягиваться, отжиматься, кувыркаться и так далее. Ну, а чтобы диспуты проходили не так бурно, Волк, в конце концов, запретил подходить к новичку с наставлениями, имея при этом хоть малейший запах спиртного. Это заметно снизило накал страстей.

Охота на зверя входила как и в учебный процесс, так и была для Андрея способом заработать на тарелку каши с тушёнкой и пачку патронов. В Зоне всё имело свою стоимость, и ничего не давалось бесплатно. Исключение было только одно — «аптечка». Небольшая коробочка, содержащая мощные средства для оказания медпомощи, она имела свою цену и продавалась барыгами, но в глубокой Зоне её можно было получить либо как подарок, либо забрать с трупа. Продавать в рейде аптечку считалось дурной приметой и моветоном.

Доллары бывшего менеджера здесь оказались практически бесполезны. В Зоне царил натуральный обмен, эрзац-деньгами служили патроны и артефакты. Была и своя валюта — старые советские деньги определённых серий. Как понял Андрей, в Зоне существовал какой-то «банк», который совершал эмиссию советских рублей в зависимости от количества и качества помещённых в него на хранение артефактов. Рубли банкиры брали из бывшей ракетной шахты, которую завалили потерявшими смысл после реформ Перестройки, денежными знаками СССР. Но денежки уже не существующей страны делали своё дело — ходили по рукам, облегчая куплю-продажу и получение прочих услуг.

* * *

Плоть почувствовала недоброе. Несколько раз хрюкнув, засеменила на своих непропорционально тонких ножках вправо от охотников. Стая собак, выгибаясь полумесяцем, старалась обхватить её и отрезать возможные пути бегства и прижать к болоту.

Псы были слепы, точнее, у них вообще отсутствовали глаза и даже глазницы в черепе. Слух же был не хуже, чем у их собратьев, живущих в чистых землях. Но главное, что их отличало от всех обычных собак, это способность телепатически улавливать страх. «Ты главное, если слепые псы на тебя выйдут, не бзди, понял? — говорил ему Букса снова и снова, — Как только забоишься, так они тебя сразу почуют, налетят, и считай тебе каюк, только подошвы от тебя останутся. Понятно?» Андрей согласно кивал — мол, понятно, чего же не понять — не бояться, думать о чем-то отвлечённом, о чем угодно, лишь бы не о том, что может испугать.

Было одно "но". Иногда стаю слепых псов возглавлял не обычный пес, а псевдопёс, другая порода. На него этот трюк уже не действовал. Этот пес был уже полноценным телепатом, способным подчинить стаю и даже нанести телепатический удар добыче. Его способности не были такими сильными, как у контролёра, конечно. Он мог внушить слабость, страх, снизить волю к сопротивлению, но это действовало на разных людей по-разному. Некоторые вообще не замечали воздействия. А были случаи, когда сталкер опускал оружие и покорно ждал, пока псевдопёс в прыжке не порвёт ему горло.

Счастье, что псевдопсы и ещё более страшные пси-собаки никогда на Кордоне не встречались, да и были редки, чего не скажешь о размножавшихся с безумной скоростью слепых псах.

Всё это Андрей знал. Но одно дело сидеть у костра и послушно кивать, а другое — видеть, как немалого роста уродливые пародии на собак скользят мимо, время от времени коротко рыча и скуля как несмазанная петля.

В первые секунды, когда слепые псы только появились, Андрей не испугался. Он был настолько захвачен охотой на плоть, подкрадыванием и прицеливанием, что сначала появление стаи воспринял отвлечённо, как кино. Но постепенно до него дошёл тот факт, что сейчас они окажутся окружёнными вместе с плотью здоровенными, мощными, уродливыми собаками с очень большими, острыми и кривыми зубами. Такими зубами псы отхватывали куски от жёсткой дичи Зоны, а уж что они сделают с нежной человечиной — лучше не представлять. Но Андрей представил.

Страх за свою жизнь накатил как-то сразу, даже не волной, а как удар электротока. Псы, находящиеся ближе к новичку и Буксе, резко остановились и повернули безглазые головы в их сторону.

— Что же ты делаешь, урод? — за спиной тихо, сквозь зубы прошипел Букса. Но Андрей его не слышал. Паника нарастала. Сначала пара собак, а потом к ней присоединились ещё три — все двинулись в его сторону. Андрею показалось, что сейчас они уже окружили его и вот-вот прыгнут со спины и вцепятся в горло. Он резко развернулся, палец дёрнулся и нажал на спусковой крючок обреза. Грохнул выстрел. Сработал левый ствол, заряженный картечью.

Буксе повезло. Почти вся масса картечи прошла буквально в сантиметрах от него, лишь одна дробина пробила бицепс на правой руке. Даже опытный Букса больше не мог сохранять хладнокровие, когда из руки алым фонтанчиком бьёт кровь. Псы почуяли вторую добычу. Плоть была позабыта.

Букса переложил пистолет Макарова в левую руку и принялся стрелять в подступающих ближайших псов, отступая назад.

— Стреляй, сука! Стреляй! — крикнул он.

Андрей выстрелил, не целясь, просто в сторону псов и побежал. Страх захлестнул его, он почти ничего не соображал. За спиной продолжались выстрелы пистолета. «Бах, бах, бах». Короткая пауза, лязг затвора — «бах, бах, бах». Андрей трясущейся рукой, на бегу, вытащил из кармана несколько патронов, два уронил. Переломив обрез, ломая ноготь вытащил ещё тёплые гильзы и воткнул новые. Защёлкнул. Обернувшись, он увидел бегущего Буксу и не меньше восьми или десяти псов, несущихся за ним. Ещё пара псов приближалась к Андрею. Один даже приготовился прыгнуть. Новичок выстрелил в упор, сразу дуплетом. Мощная отдача подкинула обрез вверх и чуть не сломала пальцы. Оружие выпало из руки. Оба патрона оказались с картечью. И первому псу прилетело из обоих стволов, а второго только зацепило и забрызгало ошмётками и кровью его товарища. Он, скуля, свернул в сторону и дёрнул по полю не разбирая дороги. Андрей увидел, как упал Букса и в это место метнулись преследовавшие его собаки. Больше он ничего не видел, так как бросился бежать к деревне, не оглядываясь и ломясь напрямик через жёсткий кустарник. Ему всё казалось, что его преследуют псы. Остановился он только забравшись на насыпь и потрескавшийся асфальт дороги, ведущей в деревню.

* * *

Всё население — восемь мужичков ожидающих Выброса в Деревне да Волк, славно отобедав тушёнкой с гречневой кашей, расположилось вокруг костра. Расселись на деревянные ящики, чурки, автопокрышки. Волк присел на непонятно как сохранившееся кресло, из прорех которого торчала грязная вата. Но по местным меркам это было что-то вроде трона. Только-только завязался неспешный послеобеденный разговор, как в круг влетел запыхавшийся, пот в три ручья, новичок.

— Там, это… Буксу… Псы… Загрызли! — новичок сгорбился, и из его глаз потекли слёзы, которые он размазал по пыльному лицу.

— Что? Буксу загрызли? — повторил Волк в наступившем молчании — Где!?

— Там, где канава вонючая, мы там на плоть охотились. А они налетели и как набросятся… Я стрелял! Я… Пока Букса не упал. Я убежал. Еле-еле. Букса там. Остался.

Новичку было трудно говорить. Дыхание от долгого и быстрого бега всё никак не восстанавливалось, да время от времени рыдания перехватывали горло, искажая лицо гримасой.

— Та-ак, — Волк встал, обвёл взглядом посуровевших мужчин, — идите, посмотрите, что там осталось от Буксы. Если найдёте что… Жаль сталкера, хороший был мужик, — после обратился к новичку: — Провести на место сможешь? Помнишь, где конкретно?

— Да, конечно. Сейчас, воды выпью и готов, — новичок немного успокоился, на него подействовал властный и спокойный голос Волка.

Мужики собирались, готовили оружие, патроны в карманы и в подсумки, у многих в руках появились обрезы — верное средство против животных, желающих отведать человечины. Волк подозвал одного из них и тихо произнёс:

— Леший, глянь там, как ты умеешь, что произошло. Что-то не верится мне, что Букса так оплошал. Чую, не чисто тут. На месте новичка ещё допроси, пусть покажет, кто и где стоял, в какой последовательности что делал. Да ты сам знаешь, чего я тебя учить буду.

— Сделаем, Волк.

— Ну, ладно. Буду ждать. Готовы? — это уже всем, — Тогда с богом, аккуратнее там.

Сталкеры, разбившись на пары, отправились вслед за Андреем, создав некоторое подобие колонны. За деревней разговоры прекратились, и они топали, сосредоточенно разглядывая каждый свой сектор. Хоть группа и большая, чтобы псы или кабаны рискнули напасть, но в Зоне надо быть готовым ко всему. Пока шли, в голове у Андрея постоянно крутилась картина — Букса падает, псы бегут к нему. «Даже вскрикнуть не успел, эх…». Андрей не любил Буксу, и не удивительно, принимая во внимание его воспитательные меры, однако, смерти ему, конечно, не желал. Андрею было ужасно жаль, что всё так произошло. И ужасно стыдно, ведь он понимал, что именно его несдержанность и трусость привели к гибели наставника. Он убежал, бросил Буксу одного против стаи псов. «И не дай бог, сталкеры докопаются до правды, тогда мне конец», — подумал он.

Где-то через час они уже находились на месте. Глазам Лешего предстала картина обычной для Зоны маленькой трагедии. Клочья шерсти и кровь на стеблях травы там, где новичок подстрелил пса. Туши упокоенного не было видно — Зона быстро убирает свежее мясо, да и несвежее долго не пролежит. «Ага, вот они, кости… Это была сука или молодой кобель», — Леший внимательно изучал всё, что попадалось ему на глаза. Волку понадобится полный отчёт.

— Мужики, ищите лучше, но следы не топчите! — крикнул он разбрёдшимся фигурам.

— Леший, иди сюда! Кажется, нашел! — отозвался один из них, рассматривая что-то под ногами.

На вытоптанном участке травы чернела лужа уже засохшей крови, и кругом валялись смешанные с грязью мелкие кусочки чего-то серовато-белого иногда с красными прожилками. Кружила и жужжала масса мух. Тут же попались оставшиеся особенно крупные кости, которые сытые псы предпочли бросить, а не грызть. Даже беглого взгляда хватило на то, что бы понять — останки не человека, это всё, что осталось от плоти.

Леший прикинул расстояние от убитого пса, до того места, где новенький и Букса заметили псов и начали стрелять. Расстояние было приличным.

— Слышь, Новичок, поди-ка сюда.

— Леший?

— Объясни ка мне, как так получилось, что Букса оказался вот здесь, а ты — вон там? А?

— Э… Я… Они бросились на нас, я стрелял, потом побежал туда, а Букса — вон туда. Я видел, как Букса упал в тех кустах и собаки туда бросились.

— Веди! — голос Лешего стал каким-то стальным, скулы ходили под кожей. Ему стало понятно, в общих чертах, картина произошедшего. «А новичок-то трусоват оказался, — подумал он, — придётся лечить свинцовыми пилюлями».

Андрей повёл Лешего к тому месту, где он в последний раз видел Буксу.

— Посмотри, Леший! — позвал один из следовавших рядом с ними сталкеров. Он поднял с земли и показал обрывок рюкзака Буксы.

— Вот ещё кусок, и вот ещё, — сталкеры поднимали с земли обрывки не то куртки, не то рюкзака. Всё это было перемазано в пёсьих слюнях и в чем-то, похожем на кровь. Кругом валялись патроны как и от дробовика, так и от пистолета, вперемежку с клочками картона от патронных коробок. Всё было ясно. Лешему захотелось задать ещё несколько вопросов, но обернувшись он увидел, что новенький бродит в кустах.

— Эй, ну-ка, сюда пошёл! Быстро!

— Да-да, иду.

Новичок сделал два шага к Лешему и вдруг замер. Поднял руку: «тихо»! покрутил головой, и двинулся вправо. Вскоре послышался его крик: — Сюда! Сюда! Здесь Букса!

Сталкеры сбежались на голос. В кустах, почти невидимый, находился колодец.

— Эй, кто-нибудь, помоги! — раздалось оттуда, но как-то глухо. Даже удивительно, что новичок смог услышать голос среди шума ветра и шелеста кустов.

— Букса!

— Я! Леший? Ты?

— Я! — радостно гаркнул Леший — Ты там как? Жив?

— Нормально, только нога… Поранил, когда спрыгнул.

Через некоторое время был найден подходящий ствол дерева, спилен карманной цепь-пилой, что оказалась у запасливого Саши Каптёры. В колодце оказалось ещё два мёртвых пса. Одного Букса застрелил из пистолета, когда упал, а второго забил ножом. Вся история выглядела так: когда Букса рванул в кусты, он не особенно надеялся спастись. Во-первых, он бегает плохо — малый рост, короткие ноги. Да и не бегают сталкеры по Зоне, того и гляди в аномалию влетишь. Во-вторых, на нем был рюкзак с патронами и перекусом для себя и «практиканта», который также сильно осложнял бег. Рюкзак Буксе удалось скинуть, что отвлекло несколько собак. Остатки этого мешка и обнаружили на поляне. В-третьих, куда бежать? Кругом пустырь, ни одного толкового дерева или строения, на которое можно забраться. Но Букса бежал, на ходу перезаряжая пистолет. Не пристало сталкеру вот так просто сдаваться.

Когда он залетел в кусты, тут до него дошло, что подсознание его не просто так направило сюда. Он вспомнил, что где-то здесь находился бетонный коллектор. Ещё во времена Союза хотели провести на поля воду для полива. Много чего подготовили и построили, да случилась Первая авария. Так и остался коллектор с ржавыми трубами, по которым никогда не бежала вода. Среди травы люк было не отыскать, но ноги принесли верно. Крышку кто-то давным-давно позаимствовал, и Букса с ходу рухнул вниз. Короткое падение, удар ногой о ржавый штырь задвижки. Сознание чуть не померкло, но сверху свалился слепой пёс. Букса всадил в него весь магазин, оглохнув от выстрелов в узком пространстве. Пёс в последней судороге вцепился в руку, челюсти сомкнулись на пистолете. Сверху прыгнул второй. Изловчившись, Букса ногами вперёд влез в пространство между трубами и бетонным коробом, выставив руку с ножом. Когда пёс сунул пасть, обхватил его нижнюю челюсть снизу левой рукой что было силы. Правой всадил нож в шею снизу вверх, проворачивая лезвие. Резанул по шее, целясь в артерию. Пробитая картечью рука слушалась плохо, но силы ещё было достаточно. Пёс подёргался да и издох, заливая Буксу фонтаном крови. Когда заряд адреналина иссяк, а кровь продолжала уходить из раненой ноги и руки, Букса понял, что самостоятельно из колодца уже не выберется. Если бы не случилось чудо — его услышал Андрей, то этот коллектор стал бы для него могилой.

Не смотря на то, кто его спаситель, лежащий на земле Букса, в ожидании, пока мужики не смастерят для него носилки, всё шипел:

— Где этот говнюк? Убью скотину!

— Остынь, Букса. В деревне Волк разберётся, что и почём — Леший выразительно посмотрел на Новичка. Того было даже немного жаль, так подавленно он выглядел.

Когда возвращались в деревню, Букса лежал на носилках и «ехал» впереди колонны, Андрей же понуро шёл позади всех, гадая, что с ним сделает Волк.

* * *

Волк внимательно выслушал Буксу. Дело дрянь. По всему выходит, что новичок бросил товарища в беде, спасая свою шкуру. Да ещё и был косвенной причиной этой беды. «Хотя второе простительно, молод, неопытен ещё… Хм… И, кстати, это является следствием, к-хм, повышенной боязливости за себя», — Волк оглядел всех присутствующих на экспромт-суде.

— Кто ещё что-нибудь хочет сказать? Леший?

— Волк! Парень трясётся за свою жизнь, это правда. А ты знаешь, к чему это рано или поздно приведёт. И сам сгинет, и других подставит. Я считаю, ему нужно прописать свинцовую пилюлю.

— Букса? Возражения есть?

— Командир! Я зла не держу на новичка. Вот вспомнил, что поначалу сам был не «ах». Тоже лажал, было дело. Не так, конечно, круто… Ладно. Хотя, конечно, попался бы мне он сразу, как только меня из люка достали — задушил бы гада. Но считаю, что Леший прав. Сурово, но справедливо. Я за расстрел.

У стоящего чуть в стороне Андрея потемнело в глазах. «Расстрел? Они что, серьёзно? Ну всё, пропал». Что-то стало так жаль себя, что так бездарно прожил жизнь, слишком мало, и не сделал ничего толкового. А ещё стало стыдно, что перед этими суровыми, но славными людьми, которые отнеслись к нему как к младшему брату, так осрамился. «Пусть. Теперь мне всё равно. Расстреляют — значит за дело, так мне и надо!» Была надежда, что они шутят, но глянув на очень серьёзные лица мужчин, он понял, что тут не до шуток.

— А ты что, скажешь, Новичок?

Андрей поднял голову и начал севшим голосом: — Я… Мужики…

— Что ты там сипишь? Громче!

— Кх-м! Мужики! Хотите расстреливать — давайте, стреляйте! И правильно, я заслужил. Простите, если что. Букса! Прости меня. Я трус, сам не пойму как убежал. И собаки тоже напали из-за меня. Не вышел из меня сталкер…

— Ну, так тому и быть, — Волк хлопнул по коленям ладонями, одна попала по протезу, от чего звук получился немного странный. — Всё, решено. Леший, готовь расстрельную команду, ну и последнюю сигарету, как полагается, ну, ты знаешь, — и они многозначительно переглянулись.

— Да, тянуть не будем! Расстреляем через полчаса, а там и поужинаем. Как раз готово будет.

— Всё, действуйте.

* * *

Андрея завели в старый сарай и заперли, привалив с той стороны двери большим поленом. Один из сталкеров, Вася Томсон, остался снаружи, видимо, для охраны.

— Ты слышь-ка, парень, не балуй! Сиди смирно, — сказал он и закурил.

Андрею ничего не хотелось: ни разговаривать, ни думать. Он сел прямо на землю, обхватил колени руками и принялся бездумно смотреть перед собой. «Скоро меня не станет, — подумал он, — но почему мне не жаль, почему мне всё равно?» Прошедшая жизнь его показалась ему какой-то ненастоящей, как будто и не его она, а так, случайно найдена на лавочке в осеннем парке.

Родителей у него не было уже давно, погибли в автокатастрофе, встречный ЗИЛ-130 и пьяный шофёр, шансов не было. Так, четырёхлетний Андрей остался с бабушкой. Она его растила, как могла, до 18 лет. Потом армия, телеграмма о похоронах бабули, отпуск десять суток. Потом учёба, ни шатко ни валко. Работа в торговой фирме тоже без особого успеха, но и плохим работником никто не называл. Его серую жизнь украсила только Светка, вот когда его всего всколыхнуло и перевернуло! Ах, как он страдал ночами или мечтал… А теперь и образ Светки померк, не цепляет… «Интересно, это больно, когда пули в тело попадут? А, ладно, скоро узнаю… Эх, всё-таки жестокая тут жизнь, наказали так наказали…»

Так сидя, Андрей впал в состояние оцепенения, сидел, не шелохнувшись, почти не дыша — со стороны глядя, можно было бы подумать, что это восковая фигура из музея.

Снаружи завозились, дверь откинулась. В проёме стоял Михей, который был кем-то вроде кока — готовить он любил и умел, только просил Волка отряжать ему в помощь дежурных на кухню. В руке Михея была штыковая лопата.

— Эй, Новичок, а ну-ка пойди сюда. Пошли, нехер тут рассиживаться.

— Михей, я с тобой, присмотрю за ним, а то…

— Как хочешь, Томсон. Пошли.

Андрей медленно, словно глубокий старик, поднялся, придерживаясь за стенку сарая. От долгого и неподвижного сидения все мышцы заболели, и кое-где под кожей побежали «колючие муравьи». А в голове, испорченной пластинкой, начала крутиться идиотская фраза: «Болят — значит, живы, болят — значит, живы».

Они двинулись на пустырь за домами деревни. Остановились не далеко, на поляне уже были несколько холмиков. Михей воткнул лопату в землю.

— Вот тут копай. Значит так, метр в ширину, метра полтора в длину, а в глубину как сможешь глубже, но хотя бы метр выкопай. И не филонь, не только для нас, но и для себя стараешься.

Андрей, пораженный цинизмом ситуации, которая заставляла его копать себе могилу, сплюнул и выдернул лопату из жирного грунта и начал работу. Это было не так легко, как ему представлялось, так как трава и корни поддавались с трудом. Но Андрей даже получил удовольствие от физической работы, которая отвлекала его от мыслей о скором конце.

Михей куда-то ушел, и рядом остался только Томсон. Он сел в десяти шагах от Андрея, положив автомат на колени, и начал щелкать семечки. Андрей копал монотонно, будто робот. Но когда лопата опустилась уже на третий штык, он решил немного отдохнуть.

— Томсон, можно тебя спросить?

— Спрашивай.

— А почему ты «Томсон»?

— Вообще-то я Томпсон, так пистолет -пулемёт назывался, с которым я поначалу бегал, вот ребята и прозвали. Да только они неучи, английского не знают, вот у них буква и потерялась. Языки надо знать!

— М-да, понятно, ай эм андестенд ю…

— Чего?

Через минут сорок яма была закончена. «Интересно, почему они не сказали — два метра в длину? Могилы обычно же такие делают». Из-за домов появилась группа сталкеров, четыре человека, все с оружием. Первый шёл Леший, за ним — Михей, потом ковылял Букса. Он напоминал красного командира из старых фильмов — рука на перевязи, на голове белеет бинт с красным пятнышком (и где успел приложиться?), на ноге выше колена повязка посерьёзней. За ним, чуть прихрамывая, шёл Волк.

Они остановились полукругом около ямы, в которой всё ещё стоял Андрей, опершись на черенок лопаты.

— Это что ещё за земляные работы? — спросил Волк.

— А, это я ему сказал выкопать, чего зря время-то терять, и польза есть. Ну и не скучно чтобы было, скажи, Новичок? — Михей поскрёб подбородок и цыкнул зубом.

— Михей, ну ты и даёшь, от тебя я не ожидал.

— Командир, ну извини, если что не так.

— Ладно, — сказал Волк, — пора и делом заняться. Новичок! Ты проявил себя трусом, вследствие чего пострадал наш товарищ и твой, между прочим, наставник. Вина твоя тяжела, мы посоветовались, и я решил — труса будем казнить. Тебе всё ясно?

— Куда уж яснее, — криво ухмыльнулся Андрей. Хоть вся эта ситуация напоминала ему какую-то дешёвую оперетту, как-то всё несерьёзно было, однако, терять ему уже было нечего, и от этого проявилась некоторая бесшабашность.

— Вот и хорошо. Твоё последнее желание?

«Выучить китайский язык», хотел сказать Андрей, но его опередил Леший: — Покурить напоследок! Его последнее желание — покурить!

— А, да, точно, — Волк хлопнул в ладоши. — Кури!

— Да я…

— На, держи папироску, — Леший откуда-то из нагрудного кармана достал «беломорину», сунул её в рот новичку и чиркнул зажигалкой. Пока Андрей раскуривал, Леший повернулся к сталкерам и подмигнул.

Андрей затянулся, дым показался ему слегка кисловатый: видимо папиросы сначала отсырели, а потом их уже высушили. А может быть такое с ними произошло и не один раз. Но он обрадовался и этой возможности немного потянуть время.

— Ты ничего не хочешь сказать нам напоследок? — это уже спросил Леший.

— Хочу. Знаете, я… Я в общем случайно сюда попал, по глупости. Но я рад, что с вами познакомился. Хорошие вы мужики, хоть и мудаки!

— О, как!

— Да! Я виноват перед Буксой, да. Струсил, бросил его. Прости меня, Букса, если сможешь!

— Может и прощу. Я подумаю.

— Неплохо держишься, Новичок, — сказал Волк. — Раньше так надо было, и не пришлось бы нам сейчас в тебя стрелять. Всё! Становись! Андрея поставили на край ямы, спиной к пустырю. Расстрельная команда встала в шеренгу, целясь в его фигуру: приклады в плечо, левая нога чуть вперёд, правая — назад и в упор, как на плакате «стрельба из положения стоя». Андрей же почувствовал какое-то странное ощущение раздвоения личности. Одна его часть спокойно и хладнокровно смотрела на всё происходящее, как на спектакль, а вторая верещала в ужасе и тряслась где-то в подсознании. Никто не видел, каких трудов стоило первой половинке не подпустить этого бьющегося в паническом ужасе второго Андрея к управлению телом. Иначе бы он просто бросился бы бежать или упал бы на колени, размазывая сопли и слезы или…

— Расстреливается трус Андрей Новичок, который так трясётся за свою жизнь, что бросает товарища в беде! Товсь! Целься! Пли!

Раздался залп, грохот выстрелов оглушил Андрея, в лицо ударило пороховой гарью. «Как странно, не чувствую я ничего, нет боли и…» Тут сознание его померкло, и тело тряпичной куклою упало на землю, чуть было не скатившись в свежевырытую яму.

— Михей, а яма-то для чего? — спросил Леший.

— Для чего и всегда тут роем. Для помоев. Или ты хочешь, чтоб плоть или снорк к тебе прямо на кухню лезли? — Михей отомкнул магазин и оттянул затвор, рассматривая казённую часть. — Почистить бы надо, вон говна сколько скопилось, — задумчиво сказал он.