Не так страшен драккл, как его бабка (джен)

В кабинете директора отеля, где расположили иностранных гостей, было тихо. Джинни, вопреки ожиданиям Гарри, не плакала. Она стояла у окна и молча наблюдала за снующими внизу служащими отеля и сотрудниками болгарского аврората. Сам директор — импозантный маг с благородной, как принято говорить, сединой на висках — похоже, не впервые сталкивался с внештатными ситуациями, поскольку быстро навел порядок в зале ресторана, успокоил гостей и обеспечил полное взаимопонимание между ними и явившимися на вызов аврорами. Друзей пропавшего гостя профессионально извлекли из толпы поисковиков, препроводили на второй этаж и оставили на попечении пожилого мага в классическом сером костюме. Под его строгим взглядом даже неугомонная Гермиона оставила попытки прорваться за дверь и теперь нервно мерила шагами кабинет, то и дело цепляясь каблуками за вышитые золотом квадратики на темно-красном ковре. Гарри отстраненно заметил, что эти квадратики чем-то напоминают ему то ли пчелиные ульи, то ли упрощенные собачьи будки, и вяло удивился самому себе. Он, как лучший друг Рона Уизли и курсант академии авроров, должен сейчас не сидеть на мягком диване и таращиться на ковер, а вместе с будущими коллегами принимать активнейшее участие в розыскных мероприятиях. Странно...

Гарри снова отхлебнул из стакана и перевел взгляд на неестественно спокойную Джинни, в которую Гермиона чуть ли не силой влила добрые пол-унции «Лимонаны». Запотевший глиняный кувшин все еще стоял на столе, там, где его оставила симпатичная девушка в зеленой форме.

Стоп! Гарри нахмурился. Почему напиток принесла не официантка, не служащая отеля, не секретарша, в конце концов, а девушка в аврорской мантии?

Гарри посмотрел на замершую у второго окна Гермиону, на ее практически нетронутый стакан и уже без прежнего удовольствия покатал на языке жидкий холодок. Дракклова бабка, а ведь послевкусие явственно отдает абрикосовой лианой, просто за убойной дозой мяты и лимона не сразу распознаешь главный ингредиент местного успокоительного зелья. Так вот почему они с Джинни так послушно сидят в кабинете... А Гермиона-то хороша.Тоже мне подруга, называется. Сама вот едва пригубила свой стакан, но ни слова не проронила, пока Гарри сам не догадался, что пьет. Да за кого она его принимает — за барышню-истеричку?

Гарри решительно отставил стакан и поднялся с дивана.

— Сядь! — не оборачиваясь, сказала Гермиона. — Ты здесь не будущий аврор и хороший знакомый министра магии, а обычный заграничный гость и один из главных свидетелей произошедшего. Никто тебя к расследованию и близко не подпустит, а начнешь мешаться — только людей от дела оторвешь.

— Я не собираюсь вмешиваться в расследование, — возмутился Гарри, выразительно глядя на невозмутимо стоящего у двери мага. — Я и сам прекрасно понимаю, что со своим знанием языка и местной обстановки мне там делать нечего. Но почему мне не позволили принять участие в поисках на территории отеля? Сейчас ведь каждая минута на счету, каждый человек дорог!

— Потому что! — Гермиона раздраженно повернулась к нему. — Сколько раз тебе говорить — отель опутан сложными заклинаниями, в которые даже аврорам запретили соваться. Сейчас там работают проектировщики, гоблины, строители, взломщики заклятий и прочие специалисты. Хочешь вслед за Роном влипнуть в эту паутину — давай, беги! Но перед этим прими во внимание один маленький нюанс: если посреди столицы бесследно исчезает один иностранец — это просто неприятный для репутации государства инцидент, а вот если один за другим исчезнут двое — это уже тенденция, которая чревата проблемами более высокого уровня.

— Но... — попытался возразить Гарри.

— Гермиона права... — бесцветно произнесла Джинни. — И, спасибо, что не сказала вслух то, что Гарри никак не может понять.

— Чего я не могу понять?

Джинни усмехнулась одними губами:

— То, что если исчезнет один только Рон — это будет тяжело для нас и неприятно для принимающей стороны. А вот если где-то за границей исчезнет знаменитый Гарри Поттер...

Джинни не договорила, но Гарри этого и не требовалось. Снова его жизнь ставят выше, чем жизнь его единственного друга! Снова с ним пытаются носиться, как с тухлым яйцом и решать, куда ему стоит идти, а куда лучше не соваться!

Гарри гневно засопел и одним прыжком оказался возле охранника. Но не успел он и рта открыть, как дверь распахнулась, и в кабинет стремительно ворвался Кингсли Шеклболт. В коридоре алыми всполохами мелькнули до боли знакомые аврорские мантии, и Гарри невольно улыбнулся. Вот теперь он может быть совершенно спокоен и безо всяких там лимонан: эта компания достанет Рона даже из-под земли. Вслед за ним вошел министр магической безопасности Болгарии — тот самый представительный «дядька», который просил Гарри поговорить с его внуком об очках. Но сейчас это был не заботливый дедушка, а настоящий средневековый лендлорд, на землях которого произошел небывалый доселе инцидент. Министр кивнул стоящему у двери импозантному магу и тот вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Международного скандала не будет — четко понял Гарри. При любом исходе дела министры сумеют договориться между собой. Они сделают все возможное и невозможное, чтобы найти Рона, но в газетах не появится даже строчки об исчезновении Героя войны, отправившегося в краткосрочный отпуск за границу.

Кингсли окинул быстрым взглядом кабинет и прищурился, раздумывая, не стоит ли выставить отсюда и остальных нежелательных свидетелей.

Гарри прикинулся диванной подушкой, а Гермиона и Джинни сделали вид, что их и вовсе здесь нет, не было и никогда не будет.

— Давайте его сюда! — громыхнул Кингсли, определившись с антуражем.

Двое плечистых авроров ловко втащили в кабинет перепуганного Каркарова, усадили его в одно из кресел на колесиках и подтолкнули к Шеклболту. Тот поймал кресло за подлокотники и грозно навис над сжавшимся пареньком.

— Говори! — коротко приказал Шеклболт. — Четко, ясно и по существу.

Гарри замер, приоткрыв рот. Формально Кингсли не имел никакого отношения к расследованию, но, судя по внимательному взгляду болгарского министра, напоминать ему об этом никто не собирался.

— Я.. Я ничего не делал... — залепетал паренек, втягивая голову в плечи.— Он сам упал! Я даже атаковать не успел, только защищался!

Каркаров обвел глазами кабинет и остановился на Гарри.

— Вот он! Он сам все видел! Спросите его, если не верите!

Кингсли рывком повернулся к Поттеру, бросил на него испытующий взгляд, и снова повернулся к допрашиваемому.

— У него тоже спросим, даже не сомневайся. И у дружков твоих тоже поинтересуемся, куда они смотрели, и почему не пресекли это безобразие. А сейчас мне интересно, что скажешь ты. Из-за чего началась ссора?

Гарри навострил уши. Гермиона, вытянувшись в струнку, тоже обратилась в слух. Гарри показалось, что она сейчас вытащит из кармана карандаш и блокнот, чтобы записать все дословно и хорошенько обдумать на досуге, но Гермиона всего лишь нервно провела пальцами по поверхности стола и замерла, устремив пронзительный взгляд на Каркарова.

— Мы... — начал говорить Каркаров, но бросив испуганный взгляд на Гарри, умолк. — Мы... поругались.

— Это я уже понял, — рыкнул Шеклболт. — Из-за чего, я тебя спрашиваю?

Каркаров перевел умоляющий взгляд на Джинни.

— Я ничего такого не сказал, я просто сказал, что Джинни — красивая девушка и отличный игрок. А он сразу в драку полез...

Гарри невесело усмехнулся. Джинни давно выросла, но Рон упорно приходил в бешенство, стоило кому-нибудь из неприятных ему людей хоть краем глаза посмотреть на его сестру как на девушку. А уж их комплименты в адрес Джинни он и вовсе воспринимал как прямое посягательство на ее честь.

— Понятно... — Кингсли резко выпрямился. Он тоже хорошо знал Рона, и поэтому не стал задерживаться на этом моменте. — Дальше что было?

Каркаров немного расслабился.

— Дальше нас растащили. Богомил и Никола вызвались быть секундантами. Мы нашли тихое место и... Дуэль была честной! — Он выпрямился в кресле и открыто взглянул на Шеклболта. — Все уложения дуэльного кодекса были соблюдены. С моей стороны, по крайней мере. Вот он может подтвердить! — он снова указал на Гарри. — Скажи ему, Поттер! Я не нападал сзади и не бил в спину!

Шеклболт вопросительно посмотрел на Гарри. Тот неохотно кивнул.

— Они дрались лицом к лицу, это правда. Однако больше я не успел ничего рассмотреть. Слышал только, как они перебрасываются заклинаниями и ругательствами, затем был двойной хлопок, вспышка — и Рон исчез.

— Уверен? — переспросил Кингсли. — Хлопок, а затем вспышка, не наоборот?

— Нет, — решительно покачал головой Гарри, — именно сначала два хлопка, практически одновременно, а затем очень сильная вспышка. Желтая. Но падения Рона я не видел.

— Никто его не видел, — буркнул Шеклболт. — Испарился ваш Рон. Уже всю гостиницу прочесали, от подвала до флюгера. Разве что извернулся в полете да аппарировал куда-нибудь, нарушив все законы природы. Не замечали таких выдающихся талантов в вашем друге?

— Здесь нельзя аппарировать, — напомнил министр безопасности.

— Да знаю я, — досадливо отмахнулся Шеклболт. — Просто другого варианта не вижу. Ну, вот куда он мог подеваться? Улететь? Что вы там уже прошли в Академии на этот счет?

Гарри задумчиво покачал головой.

— Без метлы он разве что до ближайшего дерева мог бы слевитировать. Или до балкона. В высоту — точно нет, мы же не птицы.

— А анимагии какой-нибудь за ним не водилось? — не унимался Кингсли. — Умел же ваш дорогой покойный профессор мышью летучей оборачиваться?

— Мистер Шеклболт... — только и смогла произнести шокированная Джинни. — Как вы можете? Рон — законопослушный волшебник.

— У Рона не было способностей к анимагии, — четко, словно на уроке, произнесла Гермиона, впервые вмешиваясь в разговор. — Он не умел летать и даже левитировал откровенно плохо. Аппарировать же на территории отеля, как вы говорите, невозможно.

— Следовательно, самостоятельно он переместиться куда-либо не мог, — подытожил Шеклболт.— Как ни крути, выходит, что переместил его кто-то другой.

Все взгляды снова скрестились на сидящем в кресле Каркарове.

— Давай-ка, сынок, — чрезвычайно ласковым голосом произнес Шеклболт, — расскажи мне поминутно, вернее, посекундно, что вы с мистером Уизли говорили друг другу, какие заклинания использовали, и какие телодвижения производили.

Каркаров заметно растерялся.

— Да кто же теперь вспомнит... Непростительных заклинаний мы точно не использовали, только разрешенные кодексом. Чем угодно могу поклясться.

Гарри только хмыкнул. Дуэльный кодекс разрешал использовать в поединке практически все заклинания, кроме самых подлых и трудноизлечимых. А в академии им накрепко вдолбили в голову, что противника можно запросто уничтожить или обезвредить даже самыми безобидными кухонными заклинаниями. Капли острого соуса в глаза, ножи для шинковки, запущенные в направлении нужного объекта, заклинание вечного приклеивания, которым курсанты ремонтировали отвалившиеся после третьей тренировки казенные подметки...

А ведь еще были и чисто маггловские способы. Рон, правда, их очень не любил и старался использовать как можно реже. После победы он первым делом купил себе новую палочку и носился с ней, как Хагрид с драконьим яйцом. А, когда на занятиях по выживанию инструктор требовал от курсантов сдать ему палочки, чтобы прочувствовать всю прелесть единения человека с природой, откровенно страдал.

— Я использовал Эварте Статум, Локомотор Виббли, Вердимиллиус и Баубиллиус, — тщательно перечислял Каркаров. — У него были, в основном, Ступефай, Петрификус, Коньюктивитус, Инкарцеро, Экспеллиармус и Конфринго. Впрочем, некоторые заклинания использовали мы оба.

— А какое заклинание вы использовали непосредственно перед тем, как мистер Уизли исчез? — уточнил Шеклболт. — Что за желтая вспышка?

Каркаров поднял подбородок.

— Это было всего лишь отзеркаливающее заклинание, — вызывающе проговорил он. — Я не знаю, чем ваш доблестный мистер Уизли собирался меня поразить. Но, судя по тому, что его до сих пор никак не могут найти, его намерения не совсем соответствовали дуэльному кодексу.

"Уел, — подумал Гарри, глядя на вмиг потемневшее лицо Кингсли. — Вот тут он нас уел".

Рон, впадая в азарт, о дуэльном кодексе вспоминал в последнюю очередь, и ударить ненавистного противника мог чем угодно, исключая, разумеется, непростительные.

— Желтая вспышка — это, скорее всего, Конфринго или Баубиллиус, столкнувшиеся с зеркалом, — задумчиво произнесла Гермиона. — Но почему Рон не упал с парапета, а попросту исчез? Я не припомню ни одного заклинания, кроме аппарационного, которое могло бы переместить человека куда-нибудь настолько быстро и чисто. Однако «Аппарейт» отпадает — оно ведь направлено исключительно на того, кто его произносит. Да и не стал бы Рон аппарировать с места дуэли, не в его это характере.

Кингсли взглянул на болгарского министра, тот коротко качнул головой, очевидно, тоже не припоминая подходящего заклинания. Кингсли разочарованно вздохнул.

— Погодите-ка... — вдруг подскочил Гарри. — Рон ведь не только заклинания произносил. У него манера боя была не совсем... традиционная, что ли. Вы же знаете нашего инструктора по выживанию, сэр? — обратился он к Шеклболту. Тот кивнул, все еще не понимая, о чем идет речь.

— Так вот, у этого инструктора манера бить наотмашь не только кулаками, но и словами. Грубыми словами, я имею в виду.

Кингсли гмыкнул, искоса взглянув на болгарского министра магии, но тот и бровью не повел. Очевидно, инструкторы по выживанию были одинаковыми во всех академиях.

— И Рон перенял у него эту манеру.

Рассказывая, Гарри усиленно старался не смотреть на Джинни и Гермиону. Такие не особо приятные моменты обучения они с Роном старались в присутствии девчонок не озвучивать.

Гермиона гневно втянула в себя воздух. Бровки Джинни жалостливо заломились.

— И что именно он говорил? — Кингсли уставился на него исподлобья. — Рон, а не инструктор, я имею в виду. Только не говори, что он, словно Снейп, в изобретения новых заклинаний ударился.

— Нет-нет, — Гарри замотал головой. — Он просто ругался, пытаясь разозлить и отвлечь противника. Говорил что-то типа... — он покосился на девушек, — «Что, сопляк, струсил? Ножки дрожат, печенка екает? Драккла тебе в селезенку и мерлиновы трусы на вырост".

Джинни только фыркнула и покачала головой — мол, нашел, чем шокировать девушку, которая выросла в компании шести старших братьев.

— Да! — вдруг ожил притихший было Каркаров. — Именно так он и говорил!

— Как? — в один голос сказали все пятеро. От такого дружного многоголосья Каркаров сперва даже отшатнулся, но затем уверенно ткнул пальцем в Гарри:

— Про трусы сказал и про печенку.

Шеклболт разочарованно цокнул языком и отвернулся.

— И не только это, — Каркаров укоризненно посмотрел на Гарри, словно это именно он обучил Рона таким нехорошим словам. — Он очень хотел меня оскорбить, и поэтому не выбирал выражений.

А до Гарри вдруг кое-что дошло. Волосы у него встали дыбом при одной мысли о том, куда мог попасть Рон, прославившийся в академии своим несдержанным языком. Поствоенный синдром, как сказала когда-то Гермиона. И если это было что-нибудь особо забористое из его репертуара...

— Он тебя посылал куда-нибудь? — спросил Гарри, страстно желая услышать отрицательный ответ. — Он говорил что-то вроде «вали отсюда», «катись» или «проваливай»?

— Он говорил много непонятных для меня слов, — ответил Каркаров. — Вполне возможно, что и эти — у меня не было ни времени, ни желания слушать его оскорбления.

— Ты хочешь сказать... — Гермиона скептически подняла брови, — что Рон ляпнул какую-нибудь несусветную чушь типа «Проваливай ко всем чертям», и его именно туда и занесло?

— Что-то типа того, — буркнул Гарри. Версия была, конечно, дикая, но чем, как говорится, этот самый черт не шутит.

— Ты можешь повторить дословно, что он сказал? — спросила Гермиона, обращаясь к Каркарову. Невинная душа, она даже не подозревала, насколько богат был и разнообразен репертуар ее лучшего друга.

— Он, кажется, про Дракулу говорил, — ответил Каркаров, заставив окружающих непонимающе переглянуться, и смущенно добавил:— чтобы я к его бабушке уё...

Он покраснел и замолк

— Понятно... — убито сказал Гарри. Примерно такого ответа он и ожидал.

— А вот мне ничего не понятно.— раздраженно сказал Кингсли. — Про какого еще Дракулу он говорит? Кто это такой?

— Дракула — это легендарный вампир, — просветила его Гермиона. В свое время, начитавшись Брема Стокера, она перелопатила всю библиотеку Хогвартса в поисках информации о вампирах и их сходстве и различии с персонажами книги.

— Да, это так, — подтвердил болгарский министр. — В наших краях о нем сложено множество легенд.

— А что, у Дракулы была бабушка? — удивился Гарри. Книги такой он не читал, тетя Петуния не потерпела бы в доме литературы подобного рода, но благодаря кинематографу и телевидению имел довольно неплохое представление о предмете беседы. Но ни о каких бабушках в этих фильмах речь не шла.

— У каждого человека когда-нибудь была бабушка, почему у Дракулы ее не должно быть? — удивилась Джинни.

Гарри призадумался: а ведь, действительно, Дракула ведь не появился на свет из яйца василиска, что бы там ни говорили сказки и предания. У него были родители, а у них, в свою очередь, тоже были отцы и матери, так что гипотетически у графа Дракулы может быть целых две бабушки, но кто может гарантировать, что Рон попал именно к одной из них?

— Рон не знает, кто такой Дракула, — безапелляционно заявила Гермиона, прерывая размышления Гарри. — Наверняка он сказал что-либо другое, просто человеку, который незнаком с вашими курсантскими идиомами, послышалось именно это слово.

— Да знает он о Дракуле, — возразил Гарри, — я ему когда-то фильм пересказывал. Правда, бабушки там никакой не было.

— Он знает о нем настолько много, что, не раздумывая, посылает к нему своего противника? — уточнил Шеклболт — И даже не столько к нему, сколько к его бабушке? Прости, Поттер, но я соглашусь с мисс Грейнджер. Думаю, что Дракула здесь вовсе ни при чем. Может быть, парень просто не расслышал и Рон сказал что-то другое?

— Я же говорил, что толком не расслышал, — повторил Каркаров, — эти ваши английские ругательства слишком сложны. Тем более, во время дуэли к ним не очень-то и прислушиваешься.

— А что говорят ваши болгарские законы о применении веритасерума для освежения памяти и слуха подозреваемого? — вдруг выдал Гарри, которому надоело бессмысленное хождение вокруг да около. Наверное, действие псевдо-лимонаны начало выветриваться из организма. — Такими темпами мы Рона до возрождения Мерлина будем искать. Если его и правда занесло к какой-то неведомой старухе, то ему в любой момент может понадобиться помощь. А мы тут... идиомами страдаем.

— Поттер... — рыкнул Шеклболт и покосился в сторону болгарина. — Придержи язык и выпей водички, иначе я тебя сейчас обратно в академию отправлю.

— А я вообще-то в законном отпуске, — нагло заявил Гарри и сам себе удивился. Забавные, оказывается, последствия у этой лимонадной лианы. — «Курсант академии авроров имеет право один раз в течении семестра взять отпуск на три дня без объяснения причин», — процитировал он.

— Своему куратору будешь права качать, — снова рыкнул Шеклболт. — он очень любит студентов, пропустивших его занятия «без объяснения причин».

Гарри умолк. «Любовь» их куратора к курсантским отпускам была широко известна. Приглашение курсантов Поттера и Уизли на торжества в честь годовщины победы он воспринял как наглый прогул, а заявление на три дня отпуска для поездки в Болгарию — и вовсе как личное оскорбление. И попробуй такому докажи, что самим курсантам эти все мероприятия, как кость в горле.

Но на Каркарова, похоже, слова Гарри о веритасеруме подействовали самым целительным образом.

— Уизли взмахнул палочкой, словно готовясь ударить меня Ступефаем или Конфринго... — моментально припомнил он, — но произнес что-то другое, вроде как бабушка Дракулы или Дракола..

— Драко? — подскочила Джинни.— Может, он говорил о малфоевской бабушке?

— Он послал тебя к бабушке Малфоя? — снова оторопел Гарри. — Час от часу не легче. При чем здесь вообще Драко и его бабушка?

— Кстати, портрет одной из них висит в твоем доме на Гриммо, — напомнила практичная Джинни. — Может, Рон после перемещения оказался именно там? Почему бы тебе не позвать Кричера и не спросить у него, не занесло ли Рона к нему?

— Кричера отсюда не дозовешься, — с сожалением сказал Гарри. — Разве что сову послать. Так она пока долетит...

Гермиона вдруг подошла к столу и, сняв трубку с одного из телефонов, проверила, работает ли связь.

— Один международный звонок, сэр, — обратилась она к болгарину. — Вы позволите?

Тот кивнул.

— Куда именно вы хотите позвонить? — спросил он.

— В Париж.

— Ноль-ноль-тридцать-три-один.

— Благодарю вас, — улыбнулась Гермиона. Она набрала номер и, переждав несколько секунд, торопливо заговорила:

— Малфой, это Грейнджер. Отвечай быстро и коротко: у тебя есть бабушка?

Гарри и Джинни ошарашенно переглянулись. Вот это сюрприз... Гермиона, оказывается, запросто общается с Малфоем, набирает его номер, не заглядывая в записную книжку, а они и не в курсе.

— У меня международный звонок, — раздраженно сказала Гермиона. — Поэтому прекрати паясничать и отвечай по существу: есть ли у тебя бабушка, где она живет, если еще жива, и можно ли с ней связаться в случае необходимости.

Малфой на том конце провода, видимо, ни в какую не желал проникаться серьезностью ситуации, потому что Гермиона сузила глаза и почти прошипела:

— Ну, знаешь, Малфой, тогда в следующий раз со своей муравьиной логистикой будешь разбираться самостоятельно. У нас Рон пропал, а ты тут ерунду всякую несешь. Его, случайно, к вам не заносило? В какое-нибудь бабушкино поместье?

— А что, Малфой занимается муравьями? — вполголоса поинтересовалась Джинни. — Он вроде бы на магоэкономику поступал.

— Чш-ш-ш! Я тебе потом расскажу, — шикнул на невесту Гарри, глядя на вдруг нахмурившуюся Гермиону. Та плотно прижала трубку к уху и внимательно слушала, постукивая пальцами по столешнице.

Молчание затягивалось, и присутствующие уже не раз обменялись недоумевающими взглядами. Но окликнуть Гермиону ни один из них не решился.

Наконец Гермиона положила трубку и разочарованно покачала головой.

— У Малфоя нет ни одной живой бабушки — ни родной, ни двоюродной. Ни в одном из их поместий Рона нет. И на Гриммо его тоже нет. Кричера Малфой сам не дозвался, зато одна из его троюродных тетушек уговорила четвероюродного дядюшку, чтобы тот поговорил с Кричером.

— Как поговорил? — возмутилась Джинни. — Дом же закрыт для чужих людей.

Гарри эти слова тоже неприятно удивили. А он-то наивно думал, что дом на Гриммо — это теперь его, и только его личная крепость.

— У Гарри на чердаке лежит один из портретов четвероюродного дядюшки Малфоя, — пояснила Гермиона. — Драко попросил портрет своей парижской тетушки сходить в её портрет в Малфой-мэноре и поговорить с висящим рядом с ним портретом дядюшки, чтобы тот сходил в свой портрет на Гриммо и попросил Кричера поискать там Рона.

— Ничего себе... — возмутился Гарри. — Это что же получается: у Малфоя имеется прямой доступ в мой дом и к моему домовику?

— А мама давно велела тебе выбросить всю эту рухлядь, — внезапно влезла Джинни. — А ты все потом да потом. Вот и допотомился.

Гарри недовольно мотнул головой, стараясь не замечать вспыхнувших огоньков в глазах Кингсли. Обсуждать на людях свои семейные дела он не собирался.

— Зато мы благодаря этой, как ты говоришь, рухляди, — пришла ему на выручку Гермиона, — мы знаем, что Рона в доме на Гриммо нет.

Гарри благодарно взглянул на подругу. Та в ответ ободряюще подмигнула.

— Значит, эту версию тоже можно отбросить, — подытожил Шеклболт. — Мистер Каркаров, — он снова навис над креслом, — попробуйте-ка воспроизвести дословно, то, что он сказал вам мистер Уизли. У вас было достаточно времени для размышлений.

— Дословно? — Каркаров на миг прищурился, а затем четко произнес: — «Голой задницей тебя в чертополох! К дракуловой бабке в хибару!»

Гермиона смущенно отвела глаза, болгарский министр кашлянул в кулак, а Гарри вдруг подскочил и обрадованно воскликнул:

— Я все понял! Ни Драко, ни Дракула здесь ни при чем! Это совсем другая бабка была! Дракклова!

Но вдруг улыбка его угасла, и он растерянно произнес:

— Вот только знать бы, где именно ее теперь искать...