Причина для дуэли (гет)

Что ж, если друзья отказываются сотрудничать, остаются только недруги, не так ли? Гермиона понятия не имела, где сейчас работает Драко Малфой, но узнать это не составляло никакого труда. Собственно, она была почти не удивлена, когда узнала, что он устроился помощником колдомедика, но вот то, что сама лечебница находится в Глазго, повергло ее в некоторое замешательство. Понятно было желание самого Драко скрыться подальше от глаз мало симпатизирующих ему жертв прежнего режима, но вряд ли его отцу пришлось по вкусу, что сын уехал из Лондона в Шотландию. Впрочем, это уже было совершенно не ее дело. Главное, что камин в лечебнице Макмиллана был подключен к общей сети.

У нее оставалось не так уж много времени из того, что она выкроила в своем плотном графике, поэтому она не стала долго колебаться, а отправилась прямиком по месту назначению, выйдя из каминного проема в небольшой, довольно уютный холл лечебницы, которая сразу как-то приглянулась ей подчеркнуто домашней обстановкой, которую, очевидно, создавала деревянная резная мебель то ли оставшаяся здесь со старинных времен, то ли пожертвованная каким-то благотворителем. И вообще, здесь было опрятнее и гораздо менее многолюдно, чем в Мунго, что, конечно, тоже располагало к себе любого посетителя.

«Должно быть, Драко нашел тут для себя тихий уголок, чтобы переждать бурю», — подумала она, подходя к стойке регистратора.

Пожилая женщина в традиционном лимонного цвета халате внимательно выслушала ее просьбу, потом осмотрела ее с головы до ног и сказала фразу, которая самой Гермионе показалась слегка странной.

— Вы ведь из Лондона, да? Из Министерства? Хочу вам заметить, что Драко здесь у нас на хорошем счету. Поверьте, он очень старается.

Она пожала плечами.

— А… простите?

— Вы же Гермиона Грейнджер?

— Ну да.

— Я видела вашу колдографию в газете, — пояснила женщина. — Было бы неправильно лишать парня честного заработка.

— Да о чем вы?! Я просто пришла с ним поговорить, ничего больше.

— Значит, вы не собираетесь лишать его лицензии на работу?

— Да с какой стати?!

— Я думала что… — она не договорила и добавила заметно более радостным тоном. — Раз так, я сейчас позову его. Он помогает целителю Мал… Максиберу.

Гермиона присела на широкую деревянную скамью и принялась разглядывать традиционные плакаты, пропагандирующие здоровый образ жизни и дающие предостережения от опасностей магической деятельности. Наглядная агитация, рассылаемая Министерством, выглядела в этой обстановке особенно неуместно. Мысли Гермионы расплылись, несколько минут она сидела, наблюдая, как они блуждают где-то далеко, чтобы потом неожиданно вновь собраться к одному последнему слову, сказанному вслух в этом помещении. Она поднялась с места и подошла к женщине за стойкой регистратуры.

— Как вы сказали фамилия целителя? — спросила она, сдвинув брови.

На лице женщины отразилась паника. Она дернулась, как будто в попытке дотянуться до чего-то, потом, видимо, успокоила сама себя, села ровно и открыла рот…

— Так это ты, Грейнджер! — услышала Гермиона знакомый голос за спиной. Голос звучал пренебрежительно, но с оттенком неуверенности. Она в последний раз скользнула взглядом по лицу женщины и обернулась.

Лимонного цвета халат Драко был забрызган какими-то зеленоватыми пятнами.

— Да, это я, — просто ответила она.

— Чего тебе?

— Ты всегда такой вежливый, Малфой! Ни здрасте, ни до свиданья.

— Ну, привет, Грейнджер! Чего надо?

— Тут найдется место, где можно поговорить?

Он осклабился.

— Морг подойдет?

— Ты работаешь в морге? — удивилась она.

— Нет, просто всех вас желал там видеть… Пойдем, — он махнул рукой.

Он привел ее в маленькое помещение, судя по обстановке, то ли сестринскую, то ли просто склад каких-то медикаментов, и прикрыл дверь.

— Говори.

— Слушай, чего это регистраторша упоминала про отзыв лицензии?

Он посмотрел на нее исподлобья.

— Будто не знаешь.

Она пожала плечами, отрицательно крутя головой.

— Да ладно! Хотя… вы же всегда были полоумной командой, — он почесал узкий подбородок. — Да всё просто! Таким как я сейчас обычно отказывают в работе. А если и берут, то на самую паршивую из всех возможных. А я еще, можно сказать, неплохо тут устроился.

«Так вот почему он уехал из Лондона!»

— Неудивительно, что Мэри поинтересовалась. Увидела твои шмотки на министерский манер и сразу подумала, что пришли меня винтить.

— Ой, да кому ты нужен, винтить тебя!

— Тебе, может, и не нужен, а… — он отвернулся. — Ладно, выкладывай чего надо, а то меня работа ждет.

— Знаешь, Малфой, я вообще-то… рада за тебя. Ну, что ты работать устроился и еще в колдомедицину подался. Это…

— Да иди ты, Грейнджер, со своей радостью! Тошнит! Есть что по делу — говори, нет, так я пошел.

— Хорошо, я думала, может, удастся нормально пообщаться, но тебя, видимо, могила исправит. Я по поводу одного происшествия на шестом курсе. Между тобой и Гарри.

Он подозрительно уставился на нее своими водянистыми глазами.

— Дуэль.

Его лицо в одно мгновение пересекла гримаса какого-то болезненного отвращения, а потом оно приняло ожесточенно-обреченный вид.

— А не пошла бы ты В ЖОПУ, Грейнджер! — выкрикнул он и направился к двери.

Она опешила.

— Малфой! Ты можешь просто объяснить…

Он не собирался даже слушать ее.

— Да стой же ты! — она попыталась ухватить его за рукав.

В ответ он резко развернулся, сгреб кулаками в кучу ее блузку и, протащив через всю комнату, прижал к стене. Она внезапно поняла, что ее ступни болтаются в нескольких сантиметрах от пола, и она смотрит на его искаженное лицо сверху вниз.

— Ты с одного раза не понимаешь, Грейнджер?! Убирайся отсюда со своими расспросами, пока я не вышвырнул тебя. Тебе ясно?! ЯСНО, я сказал?!

Она затравленно кивнула, не ожидавшая такой бешеной реакции с его стороны.

— Да вы что все, с ума посходили, что ли?! — выкрикнула она в хлопнувшую дверь, пытаясь отдышаться.

Несколько секунд она стояла, бессильно размахивая перед собой руками от переполнявших ее эмоций. Потом слегка успокоилась, поправила одежду и вернулась к камину в холле.

Не сказать, чтобы эта встреча ее раззадорила. Скорее, слегка напугала. Но ее любопытство теперь уже разыгралось не на шутку! Она перебрала в уме несколько вариантов, но выходило так, что если эти трое не расскажут ей, в чем там было дело, то никто другой больше не расскажет. И из всех троих самым слабым и самым податливым звеном был, конечно, ее дорогой муженек. Но если бы она прижала его впрямую, он обо всем проболтался бы Гарри, а вот этого Гермионе решительно не хотелось.

«Что ж, — вздохнула она про себя, — придется использовать против тебя твое же оружие».

Домой она вечером возвращалась, гремя несколькими бутылками в своей безразмерной сумочке.