Прежде чем ты уйдешь (гет)

Теодор вернулся в гостиную Слизерина в приподнятом настроении. Конечно, после первого поцелуя сволочью его ещё никто не обзывал, но пойди пойми этих девушек. Главное — Лайза всё-таки попалась в ловушку, а то, что она сама не шла в руки и даже пыталась сопротивляться, только сильнее разжигало его интерес.

— Ты всё не уймёшься никак, Нотт? — вздохнула сидящая напротив камина Панси, правильно истолковав самодовольное выражение его лица.

— А ты всё печёшься о слабых мира сего? — в тон ей фыркнул Теодор, опускаясь в соседнее кресло.

— Почему ты не найдёшь себе достойную девушку и не успокоишься, наконец?

— Кого ты имеешь в виду под «достойной»? Чистокровную, слизеринку, стерву?

— Не обязательно стерву, просто похожую на тебя. Девушку, способную поставить тебя на место.

— Таких не существует, — категорично отрезал Нотт.

Панси закатила глаза с явственным выражением ты-просто-невыносимый-говнюк на лице.

— Ладно, ну, хотя бы со Слизерина, — попыталась она всё-таки настоять на своём.

— Панс, я знаю всех представительниц нашего славного факультета, как облупленных, это даже неинтересно. Тем более, если я со скандалом расстанусь с одной из них, ничего не обязывающий перепихон мне больше ни с кем из змеек не светит, а я не хочу лишать себя этих маленьких радостей.

— Можно подумать кто-то из наших на это соглашается, — Панси недоверчиво нахмурилась.

— Правильная форма — уже соглашались, и не одна, заметь. Если ты, Паркинсон, готова боготворить лишь Малфоя, то это ещё не значит, что другие не могут проявлять схожие чувства ко мне.

— Я не боготворю Драко, я просто очень хорошо его знаю, — недовольно отозвалась та, поджав губы и заметно теряя желание продолжать спор.

— Как скажешь, — небрежно махнул рукой Нотт, окидывая гостиную беглым взглядом. — Кстати, я уже на полпути к успеху, интересно, может, на этот раз я побью собственный рекорд? — криво усмехнулся, глядя на неё, Панси лишь устало вздохнула:

— Смотри рекорд по глупости не побей.

Паркинсон поднялась, оправляя юбку, и уже собралась было уходить, но всё же не удержалась и, прищурившись, спросила:

— В этой девчонке, как её там, есть хотя бы что-то особенное?

Нотт пожал плечами.

— Да не знаю, по-моему, среднестатистический экземпляр. Вроде бы, и хотела выделиться, но не дотягивает, — резюмировал он, неопределённо махнув рукой.

— И зачем тогда вся эта затея?

Теодор взглянул на неё исподлобья:

— После скандальной истории со мной она уж точно поумнеет.

Панси лишь покачала головой, капитулируя:

— Ты, Нотт, совсем уж в кукловода заигрался.

— Ну что ты, Панс, я только начал.

* * *

Лайза избегала его. Он понял это на следующий же день, когда не увидел её на завтраке в Большом зале. На урок у Слагхорна она явилась самой последней и не поднимала взгляда от котла ни на секунду, сумев даже приготовить сносное Умострильное зелье. А после звонка испарилась так же незаметно, как делала все предыдущие годы. Он не придал этому значения.

Всю неделю Нотт чувствовал, как она ускользает из рук, и в субботу окончательно решил, что это как-то не по-слизерински. За окном опять задождило, и, доверившись чутью, Теодор спустился во всё тот же внутренний дворик, выходя в пасмурную непогоду и чувствуя, как прохладные капли скользят по коже. Что-то завораживающее было в этом явлении природы. А через секунду он заметил и её.

Лайза сидела, спрятавшись за колонной, насквозь промокшая от осеннего дождя. Её волосы прилипли ко лбу, повиснув смятыми прядями по обе стороны от лица, а одежда пристала к телу, но ей, казалось, было совершенно плевать на эти мелочи: она сидела на парапете, прикрыв глаза и подставив лицо стихии.

Нотт неслышно опустился рядом и привычно закурил, выпуская в наполненный свежестью воздух горький дым. Лайза скорее учуяла его, нежели увидела, и тут же встрепенулась, распахнув глаза и усаживаясь ровнее.

— Наслаждалась тишиной?

— Пока ты не пришёл… — разочарованно выдохнула она, обхватывая себя руками, словно в попытке защититься от него.

— Ты боишься меня, — Теодор скосил на неё взгляд, изучая настороженное выражение лица.

— Скорее опасаюсь последствий близкого знакомства, — пожала плечами Лайза, глядя куда-то вдаль.

— Ты же понимаешь, что чем сильнее сопротивляешься, тем больше разжигаешь мой интерес? — хмыкнув, продолжил он, опираясь спиной о холодный камень.

— И что же мне сделать, чтобы избежать этого?

— Избежать? — Теодора, казалось, позабавила сама мысль. — По-видимому, тебе и вовсе не стоило попадаться мне на глаза.

— Я и не попадалась, ты сам… попался, — растерянно выдохнула Лайза, упрямо мотнув головой.

Нотт лишь привычно пожал плечами.

— Сама виновата.

Она притихла, сидела, скрестив руки на груди, и глядела куда-то в сторону, куда угодно, только не на него. А потом выдала со вздохом:

— Угостишь сигаретой?

Теодор удивлённо приподнял бровь, сомневаясь в серьёзности её намерений. Он знал этот тип девчонок довольно хорошо, наверное, поэтому ему и доставляло такое удовольствие играть с ними, а потом бросать. Они все действовали по тому же сценарию, иногда всё-таки пытаясь что-то выдумать, изловчиться, впечатлить его, но, в конечном итоге, одинаково наскучивали. В результате он убеждался, что все девчонки — наивные дурочки, и сами виноваты в своих несчастьях. Это всегда работало.

Нотт щёлкнул крышкой портсигара и потянулся было за палочкой, чтобы наколдовать огонь, предвкушая неловкость Лайзы, в попытке соответствовать проявленной дерзости. Но она ловко схватила сигарету и, даже не глядя на него, привычным жестом подкурила от своей палочки. Затянулась почти с облегчением, выпуская изо рта струйку дыма.

— Я всё лето бросала, а ты тут дымишь, как «Хогвартс-экспресс», — недовольно проворчала Лайза, снова затягиваясь и по-прежнему избегая смотреть на него.

— И когда же ты научилась курить? Вела разгульный образ жизни в тайне ото всех? — усмехнулся Нотт, наблюдая за тем, как её пальцы сильнее сжимают сигарету.

— Нет… — она опустила голову, собираясь с мыслями, а потом ещё тише произнесла: — Это привычка моего старшего брата. Как-то, приехав с очередной вечеринки, он решил сам научить меня курить. Мол, лучше я попробую сигареты в его присутствии, и он убедится, что мне не понравилось, нежели сделаю это в неподходящей компании. Я тогда жутко кашляла, аж до слёз, и клялась, что никогда больше не буду курить. А в декабре… — её голос дрогнул, — …он разбился. Он всегда гонял, как сумасшедший, машину занесло на гололёде, он пытался вырулить, но навстречу ехал грузовик и… Он погиб на месте. Как-то после похорон я зашла в его комнату, и первым, что попалось мне на глаза, оказалась пачка сигарет. Я тогда закурила и словно опять перенеслась в тот летний вечер…

Она отвернулась, затянулась в последний раз и дрожащими пальцами затушила окурок о мокрый камень.

— Почему он не аппарировал? — непонимающе протянул Теодор.

Лайза вскинула на него блестевшие от слёз глаза и горько усмехнулась:

— Потому что магглы не умеют аппарировать. Джек — сын моей мамы от первого брака. В нашей семье только мы с папой — волшебники.

Она посмотрела на него с вызовом, будто ожидая резкого комментария или пренебрежительной шутки, но Теодор молчал. Он впервые задумался о том, что магглы тоже могут быть кому-то дороги. Раньше он воспринимал их исключительно как низшую расу, не задумываясь о том, что они такие же люди, как и он. Привитое с детства понятие превосходства над всеми, кто обделён магическими способностями, вдруг предстало перед ним в немного ином свете.

— Ты чем-то напоминаешь его… — тихо выдохнула Лайза, и Теодор, до этого погружённый в свои мысли, вскинул голову, встречая её изучающий взгляд. — Он тоже был циничным и уверенным в себе. И, несмотря на ужасный характер, его вечно окружала толпа девчонок. — Она отвернулась и, собрав мокрые волосы в пучок, поднялась на ноги. — Но, по-моему, ни одна из них так и не сумела зацепить его по-настоящему…

— Тебе его не хватает? — вопрос прозвучал неожиданно и явно застал её врасплох.

Лайза взглянула на Нотта, нахмурившись, словно жалела, что и без того сказала слишком много. Но потом всё же кивнула, и Теодор поймал её руку, сжимая холодные пальцы. Она опустила голову и, стараясь отвлечься и совладать с нахлынувшими воспоминаниями, начала рассматривать перстень на его руке: массивный, гладкий, с вычурным фамильным гербом. Лайза, видимо, из любопытства провела по нему большим пальцем, вдруг замерев.

— Что это за металл такой? — медленно проговорила она, больше не прикасаясь к перстню и лишь поворачивая руку Нотта то в одну сторону, то в другую, чтобы внимательнее рассмотреть кольцо.

— Платина, — Теодор пожал плечами и хотел было убрать руку, но Лайза вцепилась в его пальцы, хмурясь и продолжая напряженно рассматривать фамильную реликвию.

— Странно, — протянула она.

— Что странного? Обычный фамильный перстень, такие почти все на Слизерине носят, — высокомерно бросил он, раздражаясь и вырывая свою руку из её пальцев.

— Ещё никогда не видела, чтобы металл поглощал воду, — Лайза насупилась, продолжая неотрывно следить за перстнем.

— Что ты несёшь? Какая вода? — Теодор сел ровнее, приосанившись и расправив плечи, с вызовом покосившись на неё.

— Дождь! Капли должны стекать по металлу, — она дернула его за руку, заставляя подставить ладонь под летящие с неба капли. — Видишь! Он их поглощает!

— Что это ещё за хрень?! — Нотт потянулся было снять кольцо, но Лайза тут же перехватила его запястье.

— Подожди, если я не ошибаюсь, его не стоит снимать вот так внезапно.

— С чего ты взяла? Говори, Турпин! — теряя терпение, выкрикнул Теодор, его тон мгновенно изменился из чарующе-притягательного превратившись в настороженный.

— Если мои опасения верны, то это не кольцо вовсе. Я читала о подобном в книге по высшей трансфигурации.

— Если у тебя с трансфигурацией так же, как и с зельями… — с сомнением протянул Нотт.

— Очень смешно! А в прочем, как знаешь. Носи себе и дальше свой дурацкий перстень, посмотрим, как тебе это аукнется, — она дёрнулась было, чтобы уйти, но Теодор тут же пресёк эту попытку:

— Стой! — Лайза его проигнорировала. — Стой, я сказал! — он перехватил её за руку чуть выше локтя и дёрнул на себя.

Она недовольно поджала губы, одаряя его испепеляющим взглядом серых глаз.

— Что ты знаешь? — не обращая внимания на её возмущенный вид, потребовал объяснений Теодор.

— Я не привыкла бросаться пустыми фразами, мне надо проверить факты.

— Отлично, вперёд, — он демонстративно убрал руку, кивая в сторону замка, но Лайза не сдвинулась с места.

— Сначала, мне нужно доказательство, что ты не один из них, — медленно проговорила она.

— Из кого, из них? — подчёркнуто безразлично бросил Теодор, снова опираясь спиной о камень и скрещивая руки на груди.

— Ты прекрасно знаешь, о ком речь. Покажи своё предплечье.

— Не раньше, чем ты покажешь свою грудь, — фыркнул он.

— Очень остроумно… Счастливо оставаться! — Лайза закатила глаза, снова порываясь уйти.

— Какое тебе дело?

— Разве не очевидно? Я не собираюсь помогать прихвостням этой твари.

— Ты уже собралась помогать? Рядом с Поттером посидела, что ли? Или в тебя вселился дух Гриффиндора? — Теодор опять ухмыльнулся, глядя на неё исподлобья.

— Идиот!

— Ладно, если уж ты так просишь, то полюбуйся, — Нотт, не сводя с неё глаз, неспешно расстегнул манжету рубашки и закатил рукав, демонстрируя совершенно чистую кожу левого предплечья. — Довольна?

— Вполне, увидимся в восемь в библиотеке.

— А более романтичного места для свидания ты не смогла придумать?

Лайза лишь махнула на него рукой, зашагав прочь.

* * *

— Ну и как успехи? Раскрыла тайны мироздания? — Теодор плюхнулся на стул напротив неё с хулиганской небрежностью.

Лайза мрачно взглянула ему прямо в глаза, и от её выражения ухмылка постепенно сползла с его лица.

— Дай руку, — тихо попросила она, и Нотт, даже не думая пререкаться, повиновался.

Лайза пододвинула к себе огромный талмуд и, поминутно сверяясь с выцветшим текстом, принялась водить палочкой над его перстнем, шепча магические формулы на латыни. Сначала ничего не происходило, и Теодор подумал было, что она над ним издевается. Однако как только он решил отдёрнуть руку, над кольцом заклубился дым, а потом оно начало темнеть, меняя очертания.

— Твою ж мать! — выругался Нотт, с отвращением глядя на свои пальцы.

— Мои худшие опасения подтвердились, — горестно вздохнула Лайза, удерживая его запястье и осторожно поворачивая руку в разные стороны. — Это оно… Паразитирующие проклятие…

— Оно что, живое? — в тоне Теодора послышались истеричные нотки, сколько он ни пытался совладать с голосом.

— В каком-то роде, — кивнула Лайза, было заметно, что она изо всех сил старается не скривиться от отвращения.

Безымянный палец Теодора охватывало нечто грязно-серого цвета. Оно легонько двигалось в такт пульсации крови в руке. От паразита, словно щупальца, распространялись по руке тонкие тёмные сосуды, соединявшие его с плотью жертвы. Щупальца уходили глубоко под кожу, исчезая под ней, и самые длинные из них доставали почти до запястья.

— Спокойно, Тео, ещё не всё потеряно. Оно не успело распространиться широко. Когда ты обычно снимаешь перстень?

— Мне хочется сделать это немедленно, — брезгливо глядя на собственную руку, прохрипел Нотт.

— Нельзя, нельзя вызывать подозрений. Вспоминай, когда ты обычно его снимаешь.

— Когда ложусь спать, в душе или, когда играю в квиддич, поверх кольца не налезают перчатки.

— Отлично, ты снимешь его сегодня, только когда соберёшься ложиться спать, не раньше. Ты меня понял? — строго заговорила Лайза.

— Но… Какого драккла? Кому понадобилось цеплять на меня эту тварь?

— Это довольно древняя магия, паразит обычно вызывает в жертве агрессию и усиливает негативные эмоции. Что-то вроде личного дементора, но не просто высасывающего положительные эмоции, а скорее подстёгивающего негативные, и особенно их проявления. А когда паразит укоренится достаточно глубоко, то начинает подавлять волю жертвы, сохраняя в её душе лишь тёмные порывы и заглушая светлые. Думаю, ты и сам догадался, кому это выгодно.

— Но мне его отец собирался подарить на совершеннолетие, думаешь, он бы подсадил мне паразита? — прошипел Нотт, всё ещё отказываясь верить её словам.

— Он мог и не знать, магия довольно редкая, трудно распознаваемая, только если конкретно знать, что ищешь.

— И ты хочешь сказать, что вот так случайно какая-то девица наткнулась на это заклинание? — с подозрением покосился на неё Теодор.

— Какая-то девица, как ты выразился, совершенно случайно заметила странное взаимодействие с дождём, и то только из-за познаний в высшей трансфигурации. Я, между прочим, пять часов проторчала в Запретной секции, выискивая любые упоминания о тёмных фамильных реликвиях. И прежде чем ты обвинишь меня в подверженности предрассудкам и стереотипам, поспешу заметить, что на этот раз они спасли тебе рассудок. Логично предположить, что это всё связано с Тем-Кого-Нельзя-Называть, раз уж у тебя ещё нет метки.

— Я счастлив от твоей проницательности, — фыркнул Нотт.

— Ты можешь избавиться от него, пока ещё есть такая возможность. Надо сварить зелье и переместить паразита в подходящую среду, пока он не прижился на твоей руке окончательно.

— Ты и рецепт уже нашла? Может, и зелье сварганила по-быстрому, раз ты у нас такая гениальная, — осклабился Теодор.

— Я не понимаю, какого гиппогрифа ты вымещаешь на мне свою злость? — зарычала в ответ Лайза. — Но, допустим, в тебе эта тварь говорит. И да, я нашла рецепт, но варить будешь сам, как ты знаешь, с зельями у меня нелады. И поскольку в описании указано, что зелье должно настаиваться в полнолуние, то времени на раздумья особо нет…

— Так какого хрена мы ещё здесь сидим? — начал было Нотт, но Лайза перехватила вторую его ладонь, удерживая за столом.

— У меня есть одно условие… — заявила она, смело глядя ему в глаза.

Теодор хмыкнул, вскинув бровь и отвечая ей таким же изучающим взглядом.

— Так уж и быть, поцелую тебя ещё раз, — самодовольно протянул он.

— Нет, ты вычеркнешь мою кандидатуру из своего пресловутого списка и распрощаешься со ставками.

— Не понимаю о чём ты, — покачал он головой, закатывая глаза, словно она говорила о каких-то мозгошмыгах.

— В таком случае, я не собираюсь ни помогать тебе, ни делиться информацией, — приторно протянула Лайза, решительно захлопывая талмуд и подвигая его к себе.

— Так и бросишь меня на произвол судьбы? А совесть не замучает? — прищурился Теодор, разглядывая её исподлобья и криво улыбаясь, будто они вовсе и не его безрадостные перспективы обсуждают.

— Хочешь проверить? Валяй! Но полнолуние через четыре дня, и, если зелье не будет доведено до нужной консистенции, придётся ждать ещё три недели. За это время твоё фамильное кольцо распространит эту заразу до середины предплечья, как минимум, и с каждым днём снимать его станет всё труднее, а однажды утром ты проснёшься и поймёшь, что рассудок помахал тебе ручкой. Хотя его, конечно, уже и так немного осталось.

— Турпин, не зли меня, — опасно сверкнув глазами, прошипел Нотт, невольно сжимая кулаки.

— А ты прекрати ломать комедию. Либо ты принимаешь мои условия, либо мы прощаемся, — в подтверждение своих слов она даже хлопнула рукой по столу.

Теодор замолчал, снова пристально разглядывая её и словно заново оценивая.

— Ладно, Турпин, ставки будут упразднены, и я даже скажу всем, что действительно передумал с тобой связываться. Но если эта дрянь останется у меня на пальце или, не приведи Мерлин, твой жалкий план с зельем не сработает, я тебя уничтожу, — холодно закончил он.

Глядя в его ставшие вдруг ледяными глаза, Лайза сразу же поверила, что в случае неудачи, он непременно сдержит слово и выполнит угрозу.

— А теперь говори, что надо для зелья, — добавил Теодор уже совсем другим, деловым и сосредоточенным тоном.