Прежде чем ты уйдешь (гет)

— Нотт, ты заплатишь за свою выходку! — крикнул кто-то в противоположном углу класса, и луч заклинания просвистел над учениками, разбиваясь о каменную лепнину на потолке.

Лайза прикрыла голову рукой, разворачивая свиток с домашней работой и методично перепроверяя основные пункты эссе один за другим.

— Ха-ха, промазал, Забини, у тебя руки-крюки, — Теодор продолжал скользить между партами, красуясь и паясничая. Блейз попытался что-то ответить, но его слова потонули в дружном хохоте слизеринцев, так как Нотт наглядно изобразил, куда именно Забини следует засунуть своё мнение.

— Ты — труп! — пригрозил Блейз, выпуская из волшебной палочки очередной луч. Нотт рывком перекатился через парту сестёр Патил, приземлившись возле противоположного ряда.

— Я же сказал — неумеха. Забини, ты как вообще СОВ сдал? — продолжал кривляться Теодор, крутя в пальцах волшебную палочку.

— Ну, сейчас ты у меня получишь, Нотт, — Блейз резко выпрямился, пробегая между ровными рядами парт и не спуская глаз с противника.

Лайза подняла голову, раздражённо морща нос и пытаясь понять, скоро ли закончится перебранка. Флитвик обещал провести практический тест сегодня, а они устроили тут непонятно что.

— Петрификус Тоталус!

— Протего! Ступефай!

Забини уклонился от красного луча, снова просвистевшего в опасной близости от первой парты, за которой и сидела Лайза.

— Вы достали уже! Дайте, наконец, нормально… — начала она.

— Калворио! — крикнул Блейз.

— Импедимента! — взмахнул палочкой Нотт, лучи заклинаний столкнулись и, срикошетив от стены, попали прямо в возмущавшуюся Лайзу.

На несколько секунд её оглушило, перед глазами заплясали разноцветные точки, но потом реальность громкой волной ворвалась в сознание, накрывая какофонией звуков. С разных сторон послышались сдержанные смешки, Лайза обернулась, хлопая ресницами, и непонимающе подняла взгляд на Нотта. Тот стоял посреди класса и смотрел на неё так, будто впервые заметил, что вместе с ним вот уже шестой год учится студентка Рейвенкло — Лайза Турпин. Губ Теодора коснулась лёгкая усмешка, а глаза задорно блеснули.

— Интересный эффект, — ухмыляясь, протянул он, рассматривая Лайзу. И до неё постепенно начало доходить: что-то явно произошло с ней, хотя и неизвестно, что именно.

Дверь класса распахнулась, и в помещение вошёл крохотный профессор Флитвик, вызывая лёгкую суматоху среди студентов, спешащих занять свои места за партами и сделать умный вид. Нотт подмигнул ей, перед тем, как направиться к своей парте, и это ввело Лайзу в ещё больший ступор.

— Мисс Турпин, весьма эксцентричный выбор цвета, но, будьте добры, присядьте, — пропищал Флитвик, взбираясь на гору книг и начиная урок.

Лайза, опустившись на своё место, повернулась к лучшей подруге Мэнди, спросить, что же произошло, но Броклхерст лишь уставилась на неё поражённо, с трудом выдавив:

— Волосы… Твои волосы….

Лайза опустила взгляд на форменный джемпер, её волосы, как и обычно, рассыпались по плечам мягкой волной с единственным существенным отличием — вместо обычного русого оттенка они теперь были:

— Синие? У меня синие волосы… — изумлённо прошептала она, попутно отмечая, что пряди практически сливаются по оттенку с галстуком.

— Тебе идёт, Синевласка, — прозвучало с соседнего ряда, и Лайза стремительно обернулась. Теодор нахально подмигнул ей, не переставая улыбаться.

* * *

Мадам Помфри понятия не имела, как отменить заклинание, поэтому лишь развела руками на не слишком настойчивую просьбу Лайзы вернуть её волосам первозданный вид.

— Милочка, это всего лишь побочный эффект. Если не хотите полностью лишиться волос, советую просто подождать. Рано или поздно чары сами развеются, — заявила целительница, разливая зелья по склянкам.

— Попадётся мне этот Нотт, чтоб его, — разворачиваясь на каблуках и спеша в Большой зал, бросила подруге Лайза.

Конечно, она прекрасно понимала, что разобраться как-то с Ноттом у неё вряд ли получится. Всё-таки он со Слизерина, к тому же, парень, да ещё и сын Пожирателя смерти, если верить слухам. И хотя было бы глупо с его стороны применять какие-либо запрещённые заклинания в стенах школы, но всё же рисковать нарваться на ещё одно проклятие от Нотта у Лайзы желания не возникало.

— Негодяй, — энергично закивала Мэнди, еле поспевая за ней.

В Большом зале было уже довольно много народу. Лайза уселась за стол Рейвенкло, стараясь не обращать внимания на полные любопытства взгляды окружающих, скользящие по её неестественно синим волосам. Но, стоило признать, ей нравился этот оттенок, он был каким-то диким и своенравным, Лайза прямо чувствовала себя лучше, увереннее, ярче, неловко перекидывая густую гриву с одного плеча на другое.

— Ты в курсе, что Джинни Уизли встречается с Дином Томасом? — Мэнди, как обычно, села лицом к гриффиндорскому столу, высматривая в толпе предмет своего немого обожания — лучшего друга национального героя — Рона Уизли.

— Вполне ожидаемо, — пожала плечами Лайза, никогда не разделявшая стремления подруги жить жизнью гриффиндорцев.

— Вот он, Мерлин, какой же он красивый, так возмужал за лето, — на одном дыхании выпалила Мэнди, восторженным взглядом провожая студентов львиного факультета. Лайза обернулась, мельком взглянув на Рона. Он действительно казался ещё выше и теперь походил на гориллу. Она хмыкнула, но от комментариев воздержалась, отворачиваясь и утыкаясь взглядом в тарелку с едой в безуспешной попытке скрыть улыбку.

Со стороны дверей Большого зала послышались смешки, и Лайза, подняв взгляд, заметила, что на обед пожаловали слизеринцы. Они шли неровной толпой: впереди шагал Малфой, вальяжно закинув руку на плечо Панси Паркинсон, чуть позади — Забини, шепчущий что-то на ухо Дафне Гринграсс. Дальше, тяжело переступая с ноги на ногу, плелись Крэбб и Гойл. Замыкали шествие Монтегю, Уоррингтон и Нотт, тихо переговаривающиеся между собой.

Лайзе очень хотелось отвернуться, это было бы самым умным решением в данной ситуации, но природное любопытство взяло верх. Она проследила глазами за Ноттом, окидывая его внимательным взглядом: довольно высокий, худощавый, но хорошо сложен. Хитрая ухмылка, шрам на левой щеке, тёмная челка, постоянно падающая на выразительные глаза. Стоп, выразительные?

Нотт смотрел прямо на неё, продолжая кивать что-то в такт словам Уоррингтона, а потом снова подмигнул. Лайза поспешно отвела взгляд, снова заинтересовавшись обедом в своей тарелке.

Теодор — странный и симпатичный.

Она тряхнула синими волосами, отгоняя непрошеные мысли и возвращаясь к прерванному сто лет назад разговору с Мэнди:

— Ты сделала расчёты по нумерологии?

— А? — Мэнди продолжала мечтательно пялиться на стол Гриффиндора, позабыв и о Лайзе, и о нумерологии, и даже о еде.

— Нет, ничего, — закатила глаза та, допивая кофе и поднимаясь со скамьи.

Взгляд снова случайно упал на слизеринский стол. Нотт втолковывал что-то Забини, стуча указательным пальцем по его лбу. Лайза улыбнулась, наблюдая за этой картиной, и отправилась на уроки.

* * *

Она ненавидела зелья. И дело было даже не в том, что на протяжении пяти лет их вёл Снейп, способный довести до нервного тика даже самых стойких и невпечатлительных. И не в настоятельной рекомендации родителей изучать данный «полезный и практически применимый» предмет, хотя отчасти это всё же сыграло определённую роль. Но вот какая штука — Лайза ненавидела сам процесс приготовления зелья. Она могла рассчитать пропорции и расписать ингредиенты, сравнив их свойства и совместимость, но когда дело доходило до котла — все труды оставались напрасными. Лайза, обычно точная и сосредоточенная в расчётах, тут же становилась рассеянной и неаккуратной. Ей не нравились ингредиенты, если смотреть с точки зрения консистенции и запахов, она всё время отвлекалась, забывая помешивать варево в точной последовательности, и, когда зелье портилось, а это происходило в девяти из десяти случаев, Лайза окончательно расстраивалась, теряя всякий интерес к его приготовлению.

Это было уже пятое занятие у Слагхорна, и она снова корпела над котлом со скучающим видом всыпая в него чешую дракона, но теперь к обычному списку помех прибавился ещё один фактор, надо сказать, довольно отвлекающий, имя которому Теодор Нотт. Лайза точно не сказала бы, почему так часто за последнюю неделю начала обращать на него внимание, но определённо не могла сдержаться от брошенного украдкой взгляда.

— Мистер Нотт, да сколько можно? Минус десять очков Слизерину, и отработка после уроков! — не выдержал Слагхорн, который, к слову, крайне редко штрафовал и наказывал студентов. Однако болтающий весь урок Теодор и, видимо, тяжёлое утро окончательно испортили ему настроение.

— Лайза, зелье, — горестно застонала Мэнди, но было уже поздно. Зеленоватое варево, которое в идеале должно было стать светло-голубым, начало пузыриться и выкипать, грозя выплеснуться из котла.

Лайза попыталась что-то предпринять, но вода, которую она, не подумав, наколдовала, лишь зашипела, соприкоснувшись с зельем, и начала испаряться с его поверхности едким зеленоватым дымом.

— Мисс Турпин! — раздражённо воскликнул Слагхорн. — Да что же вы все такие бестолковые! — он подбежал к котлу, на ходу накладывая на него заклинание заморозки. Зелье теперь приобрело болотный оттенок, загустев комьями. — Его уже не спасти, — разочаровано покачал головой профессор и очистил котёл. — Жду вас также после уроков, мисс Турпин, приготовите зелье ещё раз и даже не раз, если понадобится, пока не выйдет что-то путное.

Лайза тяжело вздохнула и снова уставилась в свои записи, пытаясь понять, где же всё-таки допустила ошибку.

* * *

В восемь вечера она постучала в кабинет зельеварения.

— Мисс Турпин, входите, входите, — услышала она голос Слагхорна. — Котёл на столе, все необходимые ингредиенты в шкафу, и, пожалуйста, сосредоточьтесь хорошенько на этот раз.

— Да, профессор, конечно.

— Мисс Турпин, а кто ваши родители по профессии? — Слагхорн льстиво улыбнулся.

— Мой отец работает в отделе ликвидации случайного волшебства, а мама — воспитательница в детском саду.

— Где? — уже не так приязненно уточнил профессор.

— Это дошкольное учреждение для маленьких детей… Детей магглов… — Лайза вконец смутилась, заметив, как Слагхорн скривился.

— Ну да ладно, готовьте зелье, оставите колбу на столе, когда закончите. И, прошу вас, не взорвите здесь ничего. О, мистер Нотт, ингредиенты для сортировки ждут вас возле шкафчика. И да, мистер Нотт, вашу волшебную палочку, пожалуйста, — профессор выжидающе протянул ладонь.

Тот хмуро взглянул на Слагхорна, но ослушаться не посмел.

— Мисс Турпин, повнимательнее, пожалуйста, — выходя из класса, напомнил преподаватель и прикрыл за собой дверь.

Лайза вперилась вглядом в учебник, стараясь не обращать внимания на Теодора. Она бросила в котёл многострадальную чешую дракона и принялась медленно помешивать, считая обороты. Раз, два, три…

— Ты мешаешь по часовой стрелке, а надо — против, — прозвучал прямо над ухом голос Нотта.

Она дёрнулась испуганно, опрокинув в котёл лишнюю порцию чешуи, зелье опять зашипело и задымилось. Пока Лайза пыталась хоть как-то спасти варево, Теодор лишь тихо посмеивался.

— Эскуро, — произнесла она и, вздохнув поглубже, снова принялась отмерять необходимое количество чешуи дракона.

Нотт обошёл парту с другой стороны, внимательно наблюдая за её действиями, отчего Лайза начала нервничать ещё больше. Она усилила огонь под котлом и уже собралась кидать туда чешую, когда он снова вмешался:

— Отвар почти закипел, если ты бросишь её сейчас, то… Твою ж мать!

Не успел он договорить, как чешуя таки попала в котёл, и зелье снова забурлило.

— Ты безнадёжна! — заключил Нотт, когда она очистила котёл во второй раз.

— Слушай, — не выдержала Лайза, — если ты такой умный, возьми и сам приготовь дракклово зелье!

Теодор вскинул бровь, удивлённо взглянув на неё.

— Так я и думала! — Лайза снова принялась перечитывать рецепт, злясь, что никак не может сосредоточиться и приготовить зелье правильно.

— Допустим, — медленно проговорил Нотт, и она вскинула голову, вспоминая предмет разговора, — я сварю его за тебя, но это будет волшебный долг.

Лайза прищурила глаза, недоверчиво рассматривая выражение его лица.

— Ни за что, — тут же заключила она.

— Ну, в таком случае, удачи! — Теодор демонстративно развернулся, отходя от её парты и направляясь к горе сваленных вперемешку ингредиентов у шкафа.

Несколько минут прошли в напряжённой тишине, пока Лайза пыталась в который раз собраться с мыслями и взяться за зелье. Один взгляд на котёл наводил тоску. Она исподлобья посмотрела на Нотта, с независимым видом сортирующего веточки растений по мешочкам, его предложение крутилось в голове.

— Волшебный долг — слишком размытое требование. Что конкретно ты хочешь взамен? — наконец, проговорила она.

Нотт выдержал театральную паузу, и, хотя он стоял спиной, Лайза готова была руку дать на отсечение, что он ухмыляется.

— Мне нужна напарница, — без обиняков заявил Нотт.

— Для..?

— Я не могу вдаваться в детали, пока ты не согласишься. Ничего неприличного, — тут же поспешил добавить Теодор, заметив возмущение на её лице. — Надо будет летать на метле, умеешь? Ты же, вроде, не играешь в квиддич?

Лайза лишь покачала головой:

— Но летаю нормально, лучше, чем зелья варю, — призналась она, и Нотт понимающе хмыкнул.

— Особых талантов в полётах от тебя не требуется, — рассудил он. — Главное, чтоб высоты не боялась. К тому же, ты лёгенькая, — он окинул оценивающим взглядом её худощавую фигуру, ростом Лайза едва доходила ему до подбородка.

— Что ты задумал? В соревнованиях по экстремальным полётам участвовать? — предположила она.

— Ну вот, теперь ты просто обязана согласиться, иначе я сделаю вывод, что ты побежишь ябедничать.

Лайза лишь фыркнула и снова уткнулась носом в учебник.

— Синевласка-а-а, — нараспев произнёс он, подходя очень близко и накручивая на палец яркую прядь её волос.

— Ты, кстати, так и не извинился, — пытаясь не обращать внимания на такое наглое вторжение в её личное пространство, заметила Лайза.

— Я извинюсь, если согласишься, — заговорщицки улыбнулся Нотт, и в его синих глазах заплясали чертята. — Ну же, Лайза, «превосходно» по зельям, искренние извинения и незабываемое приключение — от этого тебя отделяет только одно короткое слово.

Она прищурилась, глядя в его хитрющие глаза, разум кричал, что ни к чему хорошему это не приведёт, но разве его кто-то слушал.

— Допустим, я согласна, — наконец, тихо выдохнула она.

— Вот видишь, совсем не страшно! Палочку не одолжишь? — не дожидаясь ответа, Теодор выдернул палочку из её рук и, едва Лайза потянулась за ней, поймал другой рукой её ладонь.

Вспыхнуло заклинание, и золотая нить волшебного долга оплела их сомкнутые пальцы.

— А теперь надо спешить, — пояснил Нотт, на ходу доставая из внутреннего кармана колбу с зельем и левитируя её к учительскому столу, создав синюю бирку с её именем прямо из воздуха. Ещё один взмах палочки, и ингредиенты сами рассортировались по мешочкам.

Лайза лишь заворожено наблюдала за его уверенными действиями.

— Зелье-то откуда? — скрестив руки на груди, поинтересовалась она.

— Сам сделал, на уроке, вот этими вот руками, — Теодор помахал ладонями в воздухе и оглянулся вокруг, проверяя, ничего ли не забыл. — Пойдём, надо спешить, — он снова схватил её за руку, ведя к двери.

— Куда ты меня тащишь, Нотт?

— А я не сказал разве? — притворно удивился он и, взглянув на часы, добавил: — Мы уже опаздываем.

— Что? Ты… Ты хочешь сказать, что состязание сегодня? — Лайза хотела было остановиться, но Теодор лишь дёрнул её за руку чуть сильнее.

— Не дрейфь, Синевласка, тебе ничего не угрожает, ты же со мной! К тому же, у меня самая быстрая метла, и летаю я отменно.

Они вышли из кабинета зельеварения и зашагали по коридору, Лайза едва успела мысленно посетовать на то, в какую передрягу ввязалась, когда Нотт указал на гобелен в углу.

— Что? — она изумлённо захлопала глазами, наблюдая, как под действием чар, гобелен превращается в проход.

— Давай, быстрее, — шепнул Теодор, подталкивая её к узкому тоннелю.

— Я…

— Просто иди вперёд, — он крепче сжал её ладонь, и Лайза послушно зашагала по проходу, втянув голову в плечи и изо всех сил стараясь не думать о давящей ограниченности пространства вокруг.

К счастью, Нотт и не думал комментировать ни напряжённого выражения её лица, ни поспешности, с которой она преодолела тоннель, а когда Лайза увидела клочок ночного неба, даже ободряюще шепнул:

— Мы почти на месте.

Они вышли под сень деревьев Запретного леса, и Лайза снова насторожилась, но, услышав голоса неподалёку и заметив яркое пламя высоко в небе, облегчённо выдохнула.

— Нотт, мы уж было решили, что ты струсил… Ну или оказался недостаточно убедительным, — растягивая слова, заявил Малфой, заметив, как они выходят из-за деревьев.

— Неужели надеялся, что не будет достойных противников? — в тон ему спросил Теодор. — Ну уж нет, Малфой, облегчать тебе жизнь я не намерен.

— Будто оно мне надо, — небрежно отозвался Драко, проверяя застёжки на перчатках.

Пока Теодор отошёл за метлой, Лайза огляделась вокруг. Огромная поляна, размером с квиддичное поле, не меньше, была ярко освещена огненными кольцами, наколдованными высоко над ней. Внизу толпились слизеринцы: рядом с Малфоем стояли Паркинсон и Гринграсс, с интересом поглядывавшие на Забини. Пьюси замер чуть поодаль с метлой наперевес, его напарница, хмурая девушка с короткой стрижкой, довольно неприязненно поглядывала в сторону Лайзы.

Поспешно отвернувшись, Лайза заметила на краю поля Монтегю и Уоррингтона, обсуждающих что-то и активно жестикулирующих.

— Готова, Синевласка? — Теодор легонько сжал её плечо, привлекая внимание.

— Каков маршрут? — чувствуя нарастающее волнение, спросила она.

Нотт поднял голову вверх, с ухмылкой разглядывая огненные кольца.

— Да ты с ума сошёл! — зашипела Лайза, догадываясь, куда он клонит. — Мы будем лететь сквозь них?

— Послушай, — успокаивающе заговорил Теодор, — я очень хорошо летаю, если ты вдруг не знаешь, — и тут же самодовольно заулыбался, но, видимо, заметив панику в её глазах, положил руки на её плечи, снова возвращаясь к примирительному тону. — Всё будет хорошо, я обещаю. Просто поверь в нас, — он снова подмигнул и, не давая времени одуматься, оседлал метлу, кивком головы указывая на место позади себя.

Лайза кое-как уселась на метлу.

— Держись крепче, — крикнул Теодор и, едва она коснулась пальцами его джемпера, сорвался с места.

Лайза тут же прижалась к его спине, обвивая руками за талию и стараясь не зажмуриться от страха. Сердце стучало, казалось, где-то в горле, отдаваясь громким пульсом в ушах. Они взмыли ввысь, и прохладный осенний ветер дунул им в лица так, что перехватило дыхание. Чувство полёта окрыляло, и Лайза даже немного расслабила руки, чтобы не цепляться за Нотта слишком уж сильно.

— Можешь прижиматься так крепко, как посчитаешь нужным, — бросил он через плечо, закладывая крутой вираж.

— Ты летаешь, как сумасшедший! — то ли оправдываясь, то ли возмущаясь, констатировала она.

— И это существенно увеличивает наши шансы на победу! — Теодор вошёл в пике, и Лайза почувствовала, что буквально наваливается на него.

— Участники, на позиции! Участники, на позиции! — разнёсся над поляной голос Забини, и Нотт направил метлу вверх, к пылающей в воздухе зелёной черте.

— На старт! — объявил Блейз, и Лайза заметила, как напряжённо переглянулись пять пар противников.

— Внимание! — громче протянул Забини, и девушки сильнее вцепились в своих напарников, а те — в мётлы.

— Марш! — крик Блейза потонул в свисте воздуха в ушах, и Лайза задержала дыхание, когда они нырнули в первое огненное кольцо. Ветер хлестал по лицу, норовя сбить с маршрута, но Нотт управлял метлой уверенно, прицельно влетая в следующее кольцо, а потом ещё в одно. Лайза с ужасом осознала, что с каждым разом кольца становятся всё меньше, а огонь — всё жарче.

— Задержи дыхание, — скомандовал Теодор, когда они преодолели последний огненный круг и, не сбавляя скорости, влетели в поток воды, льющийся прямо с неба.

Лайза почувствовала, как руки заскользили, но тут же сцепила пальцы в замок, прижимаясь лицом к плечу Нотта, в то время как они преодолевали следующий водопад, более стремительный.

Как только льющаяся с неба вода позволила вдохнуть, Теодор резко направил метлу вниз, канув в овраг, и Лайза от неожиданности вскрикнула, буквально ногтями впиваясь в его одежду. Ей показалось, что они вот-вот расшибутся о дно оврага, но Нотт вовремя выровнял метлу, виляя между растущих внизу кустов и деревьев.

— Тео, — пискнула она, когда очередная ветка хлестнула по лицу.

— Ещё чуть-чуть, малышка, — крикнул он, даже не думая тормозить. Лайза заметила преследующих их Пьюси с напарницей, вцепившейся в него мёртвой хваткой.

Нырнув в просвет между ветками, Нотт направил метлу резко вверх, прорываясь ввысь сквозь густую крону дерева.

— Грёбаный ад! — послышалась позади ругань Пьюси и вскрик девушки, когда те, не справившись с препятствием, врезались в дерево.

— Они… Они… — запричитала Лайза, но Теодор лишь раздражённо гаркнул через плечо:

— Они выбыли! — и продолжил набирать высоту.

Они летели обратно, снова преодолевая водопады. Лайза прикрыла глаза, мечтая, чтобы это безумие поскорее закончилось. Несколько потоков воды, и горячее дыхание огня опалило кожу.

— Лайза, — снова окликнул её Нотт, — сейчас — самая важная часть.

— Что? Какая ещё часть? — они нырнули в очередное огненное кольцо, и лёгкие обожгло горячим воздухом.

— Флажок на черте, кто первый его сорвёт, тот и победил, — затараторил Теодор и, когда они преодолели очередной круг, Лайза боковым зрением заметила соперников: огненные блики блеснули на светлых волосах Малфоя, а сидящая позади него Панси выглядела крайне сосредоточенной. За ними на расстоянии нескольких метров, летели Монтегю с Дафной, Уоррингтона с напарницей видно не было.

— Синевласка, ты должна добыть флаг, — крикнул Нотт, от скорости его слова доносились рвано. — Хватай его на счёт три, не раньше, — скомандовал он. — Раз…

Мётлы Нотта и Малфоя пронеслись в полуметре друг от друга, синхронно нырнув в последние огненные кольца.

— Два…

Лайза вцепилась в Теодора правой рукой, освобождая левую и перенося вес на одну сторону. Глаза заслезились от скорости, ветер свистел в ушах, а пылающая зелёным черта приближалась. Панси нагнулась вправо, выставляя руку, замахиваясь, улыбаясь в предвкушении…

— Три!

Лайза резко выбросила руку вперёд, хватая флажок и морщась от прикосновения ногтей Паркинсон, оцарапавших кожу.

— И победа за Ноттом! — ворвался в сознание взбудораженный голос Забини, и она с облегчением почувствовала, что они коснулись земли.

Теодор спрыгнул в метлы и успел ловко перехватить её за талию, удерживая от падения.

— Я убью тебя! — сквозь зубы прошипела Лайза, пытаясь отдышаться и прийти в себя.

Рядом, недовольно поглядывая на них, слезла с метлы Панси Паркинсон.

— Не злись, Панси, это — моя маленькая месть. В прошлом году мы с тобой почти выиграли, а в этом — ты предпочла мне Малфоя. Ты задела меня до глубины души, — Теодор прижал руку к груди и посмотрел на сокурсницу с такой искренней болью на лице, что даже она, очевидно, на секунду поверила в правдивость его слов.

Но в следующий миг Нотт ухмыльнулся, и Панси, к удивлению Лайзы, расплылась в ответной улыбке.

— Если будешь когда-нибудь сомневаться, верить ему или нет, — Панси взглянула прямо на неё, — не верь!

Они с Мэнди как раз собирались выходить из класса нумерологии, когда стоявшие в дверях Лаванда и Парвати, многозначительно переглянувшись, дружно повернулись прямо к Лайзе. Последняя напряглась, но попыталась пройти мимо, делая вид, что не заметила пристального внимания к своей персоне.

— Это правда, Турпин? — не удержалась от вопроса Браун, внимательно изучая её своими голубыми глазами в предвкушении новой сплетни. — Что ты была напарницей Нотта в Сумасбродных полётах?

— В прошлую пятницу, — услужливо подсказала Парвати, заметив недоумённое выражение на лице Лайзы.

— Да, — та лишь пожала плечами, переводя непонимающий взгляд с одной из гриффиндорских сплетниц на другую. — И что?

— Ничего, — пропела Лаванда, сладко улыбнувшись, а выходя из класса, нагнулась к уху Парвати и добавила: — Делайте ваши ставки, господа.

И они, хихикая, удалились.

— Что это было, чёрт возьми? — Лайза озадачено повернулась к подруге, но та выглядела сконфуженной и старательно избегала её взгляда.

— Мэнди, тебе что-то известно?

— Лайза, я хотела тебе сказать, но… не знала как, — пролепетала та, переминаясь с ноги на ногу.

— Сказать? О чём сказать?

— Ну… Нотт… В общем, несколько раз за семестр он выбирает себе новую девушку, из… из тихонь, бзик у него такой, что ли… И это уже своеобразная традиция, так что все ждали, кого же он выберет в этом году… Он с ними гуляет, а потом, едва девушка поддаётся на его чары, со скандалом бросает её… Ну, ты же его видела, такому сложно отказать… И… — мялась Мэнди, старательно разглядывая пол под своими ногами.

— И? — Лайза уже начала осознавать, что ничего хорошего это не предвещает, но всё же напряжённо посмотрела на Мэнди, ожидая её слов, словно приговора. — Да говори уже!

— И... Он выбрал тебя! И теперь они принимают ставки, как быстро он вскружит тебе голову и бросит, — выпалила Мэнди. — Прости…

У Лайзы отвисла челюсть. Она стояла посреди класса, как громом поражённая, и пыталась переварить эту информацию. Конечно, внезапная симпатия Нотта показалась ей странной, но всё-таки хотелось верить, что это просто она похорошела за лето, а оказалось… А оказалось, как всегда: не радужная перспектива стать всего лишь очередным пунктиком в списке чужих побед.

— Сколько? — неожиданно спросила Лайза.

— Что? — непонимающе уставилась на неё Броклхерст.

— Сколько они ставят?

— Пять сиклей, если бросит тебя через два месяца, десять — за один, пятнадцать — если быстрее, чем за месяц управится, — пропищала та.

— И давно ты знаешь? — пытаясь заглушить жгучую обиду, поднимающуюся в душе, уточнила Лайза.

— Вчера вечером услышала разговор слизеринок.

— Кто принимает ставки?

— Лайза, зачем тебе? Просто плюнь на него и всё!

— Кто, Мэнди?

— Забини, Блейз Забини.

— Ясно, — шумно выдохнула она и, подхватив сумку, зашагала к двери.

— Что «ясно»? Что ты собираешься со всем этим делать? — Мэнди засеменила было следом, но, встретившись с потемневшим взглядом подруги, осеклась.

— Придумаю что-нибудь…

Лайза думала до вечера, взвешивала варианты и просчитывала последствия. Конечно, перспективы были так себе, но сидеть, сложа руки, смиренно дожидаясь своей участи, не могла. Тем вечером она не покидала спальню, боясь появляться даже в общей гостиной, не то, что идти в Большой зал. Но ночью Лайза наконец поняла, что просто не сможет прятаться вечно.

Позже она выпытала у Мэнди о других «жертвах» Нотта: статистика была плачевной, конечно, для девушек, а не для него. Семь девушек, семь побед, самая стойкая из них продержалась пять недель.

Лайза вздохнула и ещё раз обдумала свой план, выбора не было, надо было действовать, никому нельзя позволять так к себе относиться.

Утром она собиралась дольше обычного, махнула Мэнди, чтобы та шла на завтрак без неё, а сама лишний раз причесалась и пригладила несуществующие складки на одежде. Она оставалась в спальне почти до половины девятого, дожидаясь, когда в Большой зал точно прибудут к завтраку слизеринцы, а преподаватели наоборот, отправятся готовиться к занятиям.

В восемь двадцать пять она решительно тряхнула волосами и, прихватив мешочек с деньгами, вышла из комнаты. В коридорах почти никого не было, и каблуки новых туфель звонко выстукивали по мраморному полу, отдаваясь эхом в пустынном холле.

Из Большого зала доносились многочисленные голоса, студенты переговаривались, посмеивались, фоном слышалось позвякивание приборов и поскрипывание мебели.

Лайза вошла в Большой зал уверено, не позволяя себе засомневаться ни на секунду. Она направилась прямо к столу, но не к столу родного факультета, а чуть левее, к столу Слизерина. Большую часть своего пути она преодолела, оставаясь незамеченной, но когда направление её маленького шествия стало очевидным, студенты начали коситься в её сторону, недоумённо кивая друг другу. Лайза на них не смотрела.

Все шестикурсники Слизерина были в сборе: сидели на привычных местах в центральной части длинного стола. Мельком окинув их взглядом, и не задерживаясь ни на ком конкретно дольше мгновения, Лайза, наконец, нашла того, кого искала. Блейз Забини отпивал из кубка, когда их взгляды пересеклись. Он недоумённо повернулся к кому-то из сокурсников, но Лайза не сводила с него глаз, подходя почти вплотную.

— Забини, — её голос прозвучал на удивление звонко, — я хочу сделать ставку.

Её заявление было воспринято гробовым молчанием, и лишь Блейз, вскинув удивлённо бровь, поинтересовался:

— И на что ставишь?

— Ставлю двадцать галлеонов на дисквалификацию со списка Нотта по собственному желанию, — она бросила мешочек с деньгами на стол, и монеты тихо звякнули, соприкоснувшись с деревянной поверхностью.

Лайза кожей почувствовала пронизывающие её взгляды, но никто из сидевших за столом не проронил ни слова, лишь голос Забини прозвучал неестественно задорно:

— Ставка принята!

Лайза кивнула и, не задерживаясь в змеиной компании больше ни на секунду, твёрдым шагом направилась к своему столу.

— Нотт? — тут же позвал Забини, как только «жертва» отошла на приличное расстояние.

— Удваиваю! — спокойно заявил тот.

Блейз понимающе ухмыльнулся.

— Тео, да оставь ты её в покое, ладно, предыдущие были непроходимыми дурочками, но у этой вон даже мозги имеются, зачем она тебе? — попыталась вступиться Панси.

— Паркинсон, молчи, если тебя не спрашивают, сделай милость, — ледяным тоном отозвался Теодор, вставая из-за стола. — В тебе несвойственный альтруизм взыграл? Если так, то ты не за тем столом сидишь, — назидательно рявкнул он, кивком указывая в сторону Гриффиндора.

— В таком случае, я удваиваю её ставку! — поджав губы и зло сверкнув глазами, заявила Панси.

— Великолепно, уравниваю, и добавляю столько же! — Нотт лишь снисходительно скривился, глядя в её сторону.

Паркинсон вздохнула, пока слизеринцы с молчаливым интересом наблюдали за развернувшимся представлением.

* * *

До конца дня у Лайзы было хорошее настроение. Она улыбалась под монотонное бормотание Бинса на истории магии и с довольным видом перерисовывала цвет дикой магнолии на гербологии. В предвкушении шагала на обожаемую трансфигурацию, когда возле кабинета МакГонагалл наткнулась взглядом на Нотта.

Он стоял, прислонившись к стене, небрежно закинув сумку на плечо, и слушал рассказ Забини об очередных похождениях. Когда прозвенел звонок, Лайза притормозила, дожидаясь пока все войдут в класс и с повышенным интересом рассматривая свои туфли. Мэнди на трансфигурацию вместе с ней не ходила, поэтому моральной поддержки не предвиделось.

— Интересное шоу ты сегодня устроила, — она чуть не подскочила, услышав совсем рядом его вкрадчивый голос. Лайза поспешно оглянулась — он стоял позади неё (и как только он там оказался?) и выглядел, как всегда, уверенным и самодовольным.

— По-моему, представления — это по твоей части, Нотт. Наслаждаешься собственным превосходством над теми, кто заведомо слабее? — она попыталась вложить в голос весь яд, на который была способна, но прозвучало не слишком дерзко, а скорее даже немного обиженно.

— Ну, тебе же понравилось со мной летать, так почему бы не дать шанс нашему замечательному тандему? — насмешливо протянул он, буквально дыша ей в спину.

— Не в этой жизни, Нотт, — буркнула Лайза, со вздохом облегчения входя в класс и спеша к парте у окна.

— А это мы ещё посмотрим, Синевласка, — бросил он ей вслед.

Лайза сделала вид, что не услышала. Надо просто сесть за парту, вдохнуть поглубже, прислушаться к твёрдому тону МакГонагалл, и всё наладится.

Трансфигурацию она обожала. На первом курсе даже месяц ходила расстроенная, что не попала на Гриффиндор к такому замечательному декану, как Минерва МакГонагалл. Профессор была её кумиром, одно превращение в кошку чего стоило! Лайза тогда тоже мечтала научиться превращаться в какое-нибудь животное или птицу. Конечно, со временем восторги поутихли, на Гриффиндор её не тянуло, но к трансфигурации она по-прежнему относилась с благоговением.

Лайзе одной из первых удалось превратить мышь в бокал, и хорошее настроение снова начало потихоньку возвращаться, не омрачаемое ничем, даже пристальными взглядами с противоположного ряда. Она не будет смотреть на него и замечать не будет, и думать о нём не будет, вообще. Он просто парень. С парнями у неё до этого не особо складывалось: так, парочка свиданий, да регулярные предложения сходить вместе в Хогсмид от Макмиллана. Однако это не значит, что ей есть дело до какого-то там ловеласа, обогащающего свои карманы за счёт чужой наивности и неопытности. Лайза хмыкнула: двусмысленное получилось определение.

Она специально подошла к профессору МакГонагалл после урока и за обсуждением новых исследований в области трансфигурации живых существ, прошла с ней большую часть пути до гостиной Рейвенкло. Лучше уж такие уловки, чем снова столкнуться с Ноттом. Холодный ум и точный расчёт.

Несколько дней пролетели довольно спокойно, Лайза избегала самостоятельных прогулок, везде появлялась в сопровождении Мэнди или сокурсниц и чувствовала себя вполне непринуждённо и независимо. А ещё через три дня заклинание, перекрасившее ей волосы, развеялось, и Лайза лишь грустно вздохнула, разглядывая себя в зеркале:

— Снова стала невидимкой… Но что ни делается — всё к лучшему.

Однако на этот раз расчёт не сработал, а точнее, она утратила бдительность и отклонилась от привычного маршрута. На улице было прохладно, пасмурно, и мелкий дождик моросил за окном, наполняя воздух осенней свежестью и влагой. У Лайзы не было второго урока, и она, поддавшись мимолётному порыву, вышла во внутренний дворик, подставляя лицо едва ощутимым капелькам и довольно прикрывая глаза.

— Ну, вот ты и попалась, — уединение было тут же нарушено.

Лайза раздражённо обернулась, наталкиваясь на изучающий взгляд синих глаз. Нотт стоял у дальней стены с сигаретой в зубах, периодически затягиваясь и выпуская в осенний воздух едкий белый дым причудливыми колечками.

— И долго ты будешь от меня бегать? — насмешливо поинтересовался он, скользнув по ней изучающим взглядом.

— Сколько понадобится, — Лайза тряхнула русыми волосами и отвернулась, пытаясь снова вернуться к любованию природой, но получалось плохо. Он мешал. — Зачем это тебе? — не удержалась она от мучавшего ещё с того памятного вечера вопроса. — Какую ты преследуешь цель? Какой извращённый смысл во всём этом находишь? — она искоса взглянула на него, Теодор лишь криво ухмыльнулся уголком рта и покачал головой собственным мыслям.

— Тебе не понять, — наконец, заключил он.

— Кто бы сомневался, невообразимо таинственный Теодор Нотт настолько непостижим приземлённому женскому уму, что не стоит даже и пытаться осмыслить всю его недосягаемую глубину, — саркастично отозвалась она и снова отвернулась, поёжившись от холодного порыва ветра и обхватывая себя руками. Лайза буквально спиной почувствовала его приближение, но изо всех сил постаралась не подать виду. Ему ведь только это и нужно, чтобы она уступила.

— Всё началось как-то случайно, — остановившись по правую руку от неё, и глядя куда-то перед собой, заговорил Нотт. — На Рейвенкло на два года старше нас училась одна девчонка, жутко правильная и самоуверенная. Всем старшекурсникам оскомину набила своим зазнайством, и как-то на очередной вечеринке старшие взяли нас на слабо: кому удастся её соблазнить, тот и получит отдельную спальню на следующий год. Она, кстати, ничего такая была, заумная, конечно, но симпатичная, и я довольно быстро втёрся к ней в доверие, ну и, в общем, подобрался достаточно близко. Для своих сверстников я тогда стал героем, воплощением хвалёных слизеринских коварства и хитрости, а она притихла, доучилась оставшиеся месяцы и уехала, а моя слава осталась. — Он снова глубоко затянулся и выдохнул вверх белый дым.

— И собственное могущество ударило тебе в голову? — задумчиво протянула Лайза, по-прежнему избегая смотреть на него. Смотреть на него было опасно, слишком притягательным он становился, особенно, когда находился так близко.

— Это просто спортивный интерес, — пожал плечами Нотт. — Другие ради подобных ощущений ездят на охоту, играют в азартные игры или в квиддич — обычное желание ощутить собственное превосходство.

— Ага, над другими людьми.

— Над противником, над собственными страхами, над ситуацией в целом.

— Никогда не поверю, что ты чего-то боишься, — покачала головой Лайза.

Он лишь неоднозначно дёрнул плечом, подкуривая ещё одну сигарету.

— Блюстителям чистоты крови не чужды маггловские привычки? — с усмешкой спросила она, неосознанно наблюдая, как его губы сжимают сигарету, а потом выпускают в воздух дым.

— Чистокровным снобам не чуждо ничего, что приносит хоть какое-то удовольствие, — он склонил голову набок, пристально разглядывая её лицо, и Лайза смутилась, отворачиваясь и обхватывая себя руками ещё сильней. — Почему тебя это так задело?

Она озадаченно покосилась на него.

— Я ведь обратил на тебя внимание, впервые за шесть лет, какая разница, чем в итоге продиктован мой интерес? — словно настала его очередь задавать вопросы.

— Никому не нравится быть пешкой в чужих руках, — философски заметила Лайза, снова отворачиваясь и приказывая себе не воспринимать его слова всерьёз, не верить, как советовала Панси.

— А что, если у тебя получится меня изменить, заставить переосмыслить свои поступки? — издевательски протянул он.

Лайза демонстративно фыркнула.

— Не смеши.

— Нет? Это не твоя великая цель в отношениях с парнями? Каким же тогда был ключевой фактор в твоих прежних романах? — продолжал любопытствовать Теодор.

Лайза невольно зарделась, опуская голову и задумчиво рассматривая грязь под ногами. А потом вдруг выпрямилась и, широко улыбнувшись, заявила:

— А знаешь что? Не упускать свой шанс! Эрни уже второй год зовёт меня в Хогсмид на прогулку, пожалуй, мне всё-таки следует согласиться. Сейчас же отправлюсь на его поиски. Спасибо за идею, Нотт! — и она развернулась, взметнув волосами и поспешила обратно под своды замка, оставив его в одиночестве во внутреннем дворике.

— А ты не так проста, как казалось на первый взгляд, Лайза Турпин, — задумчиво протянул Нотт и, сделав последнюю затяжку, привычным щелчком выбросил сигарету прочь.

* * *

Лайза понятия не имела, зачем решила впутать в эту и без того непростую историю Макмиллана, но сказанного не воротишь, а значит, надо найти Эрни как можно скорее, пока проснувшаяся вдруг решимость ей не изменила, и она окончательно не струсила. К счастью, Макмиллан нашёлся довольно быстро: как раз выходил с урока, и Лайза помахала ему рукой издалека, замечая, как он широко улыбнулся в ответ.

«Вот на таких парней следует обращать внимание, надёжных и добрых, а не на загадочных сердцеедов, уверенных в собственной несравненности», — ругала она себя, пока Эрни проталкивался к ней сквозь толпу сокурсников.

— Лайза, как дела? — снова улыбнулся Макмиллан, слегка краснея, и она поспешила ответить, чтобы окончательно не смутить парня:

— Да всё хорошо, послушай, Эрни, в эту субботу Хогсмид…

— Ты, наконец-то, решилась составить мне компанию? — тут же догадался он, избавляя её от постыдной необходимости предлагать прогулку самой.

— В общем-то, да, я считаю, что это отличная идея, — улыбнулась ему Лайза, и Макмиллан просиял.

— Ну, тогда встретимся в десять в холле.

— Ага.

— Хорошего тебе дня, Лайза, — всё ещё не веря своему счастью, добавил он и повернул в сторону хаффлпаффской гостиной.

— И тебе, Эрни, и тебе, — она так и стояла посреди коридора, провожая Макмиллана взглядом, пока он не скрылся из виду.

«А теперь объясните мне кто-то, ради Мерлина, какого чёрта я вообще натворила?!»

* * *

Оказалось, что прогулки с Эрни, — на удивление интересное занятие. Они обсуждали прочитанные книги, трансфигурацию, квиддич, составили сравнительную характеристику Слагхорна и Снейпа по шкале ненормальности и даже поделились весёлыми историями о первых вечеринках. В общем, было довольно мило и приятно вот так общаться, непринуждённо и легко.

Эрни смотрел на неё восторженными глазами, и Лайза невольно почувствовала всю свою женскую красоту, она даже немного пофлиртовала с ним, состроив пару раз глазки, отчего Макмиллан совершенно осмелел и к концу прогулки даже взял её за руку. Это было забавно, так просто и так естественно, и почему она не соглашалась пойти с ним в Хогсмид прежде?

— Зайдём в «Три метлы»? — предложил Эрни, переплетая их пальцы, и Лайза лишь согласно кивнула, улыбаясь в ответ. — Кстати, когда я гостил у дяди в Ирландии, то просто упивался пивом. Причём не сливочным пивом, в котором и алкоголя-то толком нет, а настоящим ирландским элем. Они без него жить не могут, его там все пьют, от мала до велика, даже детвора, это просто непостижимо.

Они вошли в наполненное гомоном голосов заведение, и Эрни протиснулся вперёд, освобождая ей дорогу. Они уселись за столик в углу, и Макмиллан тут же заказал два сливочных пива, продолжая повествование об Ирландии. Лайза снова улыбнулась, обводя взглядом зал. И зря.

Слизеринцы расположились за большим столом у противоположной стены, обсуждая что-то вполголоса и очевидно чувствуя себя королями мира. Лайза поспешно отвела взгляд, день только начал налаживаться, а тут снова он. Нотт, конечно же, был с ними, сидел, вальяжно раскинувшись в кресле и что-то нашёптывая на ухо Дафне Гринграсс, которая лишь улыбалась его словам и периодически заходилась звонком смехом, видимо, в ответ на очередную удачную шутку.

«Всё нормально, так и должно быть, всё встало на свои места, — несколько раз мысленно повторила Лайза, делая над собой усилие, чтобы не отвлекаться от повествования Эрни. — Так будет лучше для всех!»

Она некстати подняла глаза, наткнувшись на насмешливый взгляд Нотта. Он улыбнулся ей уголком губ и, отсалютировав бокалом, притянул Дафну ближе к себе, а та лишь по-хозяйски закинула руку ему на плечо, будто делала так всегда. Лайза стремительно отвернулась, невпопад задав вопрос о младших братьях.

— Говорю же, он только один — Диллан, хотя хулиганит за троих, конечно, — не замечая её рассеянности, сам исправил ситуацию Макмиллан.

— Может, пойдём ещё прогуляемся? — предложила Лайза, внутренне молясь, чтобы Эрни согласился, что тот, конечно же, и сделал. И можно было снова шагать по улочкам Хогсмида с ним за руку, представляя, что они влюблены, и никакие заносчивые слизеринцы её совсем не волнуют.

Они вернулись в Хогвартс лишь, когда окончательно стемнело, Эрни порывался провести её до гостиной, но Лайза отказалась:

— Сейчас поднимусь по потайной лестнице, и я на месте, — сама до конца не понимая, почему так настойчиво сопротивляется, заявила она.

— Как скажешь, — смиренно, но немного разочарованно протянул Макмиллан и сжал её ладонь на прощание.

Лайза, не теряя времени, нырнула в проход боковой лестницы, неспешно поднимаясь наверх.

— И ты его даже не поцеловала на ночь? — на верхней площадке лестницы, засунув руки в карманы, стоял Нотт и с подчёркнутым интересом наблюдал за её реакцией.

— Что ты здесь делаешь? — игнорируя его вопрос и не доходя трёх ступенек до верхней площадки, поинтересовалась Лайза.

— Наслаждаюсь твоей компанией, — словно и не замечая её напряжения, заявил Теодор и спустился на несколько ступенек вниз, поравнявшись с ней. Лайза вцепилась рукой в перила, всё равно глядя на него снизу вверх из-за своего маленького роста.

— Думала, ты сегодня с Дафной, — поспешно ляпнула она и тут же захотела отвесить себе подзатыльник, когда довольная ухмылка расплылась на его лице.

— Так и мне показалось, что вы с Макмилланом сегодня просто светились от счастья. Нашла свою тихую гавань? — с издёвкой протянул он. — Только вот не задача: мне померещилось или ты с ним действительно скучала? — он спустился ещё на пару ступенек вниз, так что их глаза оказались практически на одном уровне.

— Напротив, замечательно провела время, — отозвалась Лайза, безуспешно пытаясь предугадать его действия.

— Ну, конечно же, предсказуемая девочка нашла себе такого же предсказуемого ухажёра, рассказать тебе, что вас ждёт в будущем?

Лайза отрицательно мотнула головой, но Теодору до этого не было совершенно никакого дела.

— На третьем свидании он тебя, наконец-то, поцелует и тут же предложит встречаться. Ты согласишься, и вы будете ходить везде за ручку, вместе делать домашние задания и патрулировать коридоры. Через месяца полтора-два ты даже разрешить ему потрогать свою грудь, а через три — снять с тебя лифчик. В лучшем случае, месяцев через шесть он заберётся рукой к тебе в трусики и попытается хоть что-то сделать, чтобы ты не посчитала его окончательным оболтусом. Возможно, к концу шестого курса ты даже потеряешь с ним девственность. Конечно, в вашем случае, этот процесс будет называться занятием любовью, и вы будете слёзно клясться в вечной верности друг к другу. И если ты, по его тупости, не забеременеешь в семнадцать, вы поженитесь сразу после школы. Наплодите лет так через пять розовощёких карапузов с такими же, как у тебя, серыми глазами и придурковатой улыбкой, как у Макмиллана. Ну, как тебе перспектива?

Лайза, приложив указательный палец к губам, сделала вид, что задумалась, а потом многозначительно добавила:

— Где-то между первыми ласками и потерей девственности мы, думаю, вырежем сердце с нашими инициалами на самом древнем дубе Запретного леса, а в остальном — ты прав, да, жизнь моей мечты. Поспешу задокументировать эту мысль: Дорогой дневничок, — делая вид, что пишет, продекламировала Лайза, — сегодня Теодор Нотт раскрыл мне чудесную правду моего невероятного будущего, наверное, к ужасу Трелони, он обладает редким даром прорицания. Еще немного, Нотт, и ты будешь развлекать первокурсников байками про Гримма и гаданием на кофейной гуще.

Теодор снова поднялся на ступеньку выше, хватаясь рукой за перила за её спиной.

— Думаешь, ты такая остроумная?

— Думаю, да, — бросила Лайза и, пытаясь избежать любых поползновений, стремительно двинулась вверх по ступеням. А в следующую секунду Нотт схватил её за руку, рывком разворачивая к себе, отчего Лайза тут же потеряла равновесие, полетев прямо в его объятия. Не давая ей времени одуматься, Теодор второй рукой надавил на её затылок, притягивая ближе к себе, и его губы тут же накрыли её, прикасаясь в поцелуе. Дыхание сбилось ещё где-то в полёте, а его губы, горячие и мягкие, касались её так настойчиво и маняще, даря невероятное ощущение головокружения. Нотт подался чуть вперёд, дотрагиваясь языком до её языка, и Лайза, плохо соображая, что творит, вцепилась руками в его плечи, отвечая на поцелуй и полностью растворяясь в нём.

Время словно замедлило свой бег, Теодор сжал её в объятиях сильнее, и Лайза послушно прильнула к нему всем телом, скользя пальчиками по его лицу, бессознательно теряясь в его близости.

Нотт неспешно отстранился, всё ещё держа её руками за талию, и заглянул в глаза.

Реальность возвращалась постепенно, с каждым ударом сердца, и Лайза вдруг чётко осознала, что именно произошло, встретившись с его самодовольным взглядом.

— Пусти меня! — тут же потребовала она, и Теодор спокойно опустил руки, продолжая с усмешкой наблюдать за её действиями. — Доволен собой? — рыкнула, скривившись от отвращения и окидывая его тяжёлым взглядом.

— Вполне, — как ни в чём не бывало, бросил он, наслаждаясь собственным превосходством.

— Ну, ты и сволочь, Нотт, — Лайза покачала головой, пятясь от него, а потом развернулась и стремительно бросилась прочь.

Теодор вернулся в гостиную Слизерина в приподнятом настроении. Конечно, после первого поцелуя сволочью его ещё никто не обзывал, но пойди пойми этих девушек. Главное — Лайза всё-таки попалась в ловушку, а то, что она сама не шла в руки и даже пыталась сопротивляться, только сильнее разжигало его интерес.

— Ты всё не уймёшься никак, Нотт? — вздохнула сидящая напротив камина Панси, правильно истолковав самодовольное выражение его лица.

— А ты всё печёшься о слабых мира сего? — в тон ей фыркнул Теодор, опускаясь в соседнее кресло.

— Почему ты не найдёшь себе достойную девушку и не успокоишься, наконец?

— Кого ты имеешь в виду под «достойной»? Чистокровную, слизеринку, стерву?

— Не обязательно стерву, просто похожую на тебя. Девушку, способную поставить тебя на место.

— Таких не существует, — категорично отрезал Нотт.

Панси закатила глаза с явственным выражением ты-просто-невыносимый-говнюк на лице.

— Ладно, ну, хотя бы со Слизерина, — попыталась она всё-таки настоять на своём.

— Панс, я знаю всех представительниц нашего славного факультета, как облупленных, это даже неинтересно. Тем более, если я со скандалом расстанусь с одной из них, ничего не обязывающий перепихон мне больше ни с кем из змеек не светит, а я не хочу лишать себя этих маленьких радостей.

— Можно подумать кто-то из наших на это соглашается, — Панси недоверчиво нахмурилась.

— Правильная форма — уже соглашались, и не одна, заметь. Если ты, Паркинсон, готова боготворить лишь Малфоя, то это ещё не значит, что другие не могут проявлять схожие чувства ко мне.

— Я не боготворю Драко, я просто очень хорошо его знаю, — недовольно отозвалась та, поджав губы и заметно теряя желание продолжать спор.

— Как скажешь, — небрежно махнул рукой Нотт, окидывая гостиную беглым взглядом. — Кстати, я уже на полпути к успеху, интересно, может, на этот раз я побью собственный рекорд? — криво усмехнулся, глядя на неё, Панси лишь устало вздохнула:

— Смотри рекорд по глупости не побей.

Паркинсон поднялась, оправляя юбку, и уже собралась было уходить, но всё же не удержалась и, прищурившись, спросила:

— В этой девчонке, как её там, есть хотя бы что-то особенное?

Нотт пожал плечами.

— Да не знаю, по-моему, среднестатистический экземпляр. Вроде бы, и хотела выделиться, но не дотягивает, — резюмировал он, неопределённо махнув рукой.

— И зачем тогда вся эта затея?

Теодор взглянул на неё исподлобья:

— После скандальной истории со мной она уж точно поумнеет.

Панси лишь покачала головой, капитулируя:

— Ты, Нотт, совсем уж в кукловода заигрался.

— Ну что ты, Панс, я только начал.

* * *

Лайза избегала его. Он понял это на следующий же день, когда не увидел её на завтраке в Большом зале. На урок у Слагхорна она явилась самой последней и не поднимала взгляда от котла ни на секунду, сумев даже приготовить сносное Умострильное зелье. А после звонка испарилась так же незаметно, как делала все предыдущие годы. Он не придал этому значения.

Всю неделю Нотт чувствовал, как она ускользает из рук, и в субботу окончательно решил, что это как-то не по-слизерински. За окном опять задождило, и, доверившись чутью, Теодор спустился во всё тот же внутренний дворик, выходя в пасмурную непогоду и чувствуя, как прохладные капли скользят по коже. Что-то завораживающее было в этом явлении природы. А через секунду он заметил и её.

Лайза сидела, спрятавшись за колонной, насквозь промокшая от осеннего дождя. Её волосы прилипли ко лбу, повиснув смятыми прядями по обе стороны от лица, а одежда пристала к телу, но ей, казалось, было совершенно плевать на эти мелочи: она сидела на парапете, прикрыв глаза и подставив лицо стихии.

Нотт неслышно опустился рядом и привычно закурил, выпуская в наполненный свежестью воздух горький дым. Лайза скорее учуяла его, нежели увидела, и тут же встрепенулась, распахнув глаза и усаживаясь ровнее.

— Наслаждалась тишиной?

— Пока ты не пришёл… — разочарованно выдохнула она, обхватывая себя руками, словно в попытке защититься от него.

— Ты боишься меня, — Теодор скосил на неё взгляд, изучая настороженное выражение лица.

— Скорее опасаюсь последствий близкого знакомства, — пожала плечами Лайза, глядя куда-то вдаль.

— Ты же понимаешь, что чем сильнее сопротивляешься, тем больше разжигаешь мой интерес? — хмыкнув, продолжил он, опираясь спиной о холодный камень.

— И что же мне сделать, чтобы избежать этого?

— Избежать? — Теодора, казалось, позабавила сама мысль. — По-видимому, тебе и вовсе не стоило попадаться мне на глаза.

— Я и не попадалась, ты сам… попался, — растерянно выдохнула Лайза, упрямо мотнув головой.

Нотт лишь привычно пожал плечами.

— Сама виновата.

Она притихла, сидела, скрестив руки на груди, и глядела куда-то в сторону, куда угодно, только не на него. А потом выдала со вздохом:

— Угостишь сигаретой?

Теодор удивлённо приподнял бровь, сомневаясь в серьёзности её намерений. Он знал этот тип девчонок довольно хорошо, наверное, поэтому ему и доставляло такое удовольствие играть с ними, а потом бросать. Они все действовали по тому же сценарию, иногда всё-таки пытаясь что-то выдумать, изловчиться, впечатлить его, но, в конечном итоге, одинаково наскучивали. В результате он убеждался, что все девчонки — наивные дурочки, и сами виноваты в своих несчастьях. Это всегда работало.

Нотт щёлкнул крышкой портсигара и потянулся было за палочкой, чтобы наколдовать огонь, предвкушая неловкость Лайзы, в попытке соответствовать проявленной дерзости. Но она ловко схватила сигарету и, даже не глядя на него, привычным жестом подкурила от своей палочки. Затянулась почти с облегчением, выпуская изо рта струйку дыма.

— Я всё лето бросала, а ты тут дымишь, как «Хогвартс-экспресс», — недовольно проворчала Лайза, снова затягиваясь и по-прежнему избегая смотреть на него.

— И когда же ты научилась курить? Вела разгульный образ жизни в тайне ото всех? — усмехнулся Нотт, наблюдая за тем, как её пальцы сильнее сжимают сигарету.

— Нет… — она опустила голову, собираясь с мыслями, а потом ещё тише произнесла: — Это привычка моего старшего брата. Как-то, приехав с очередной вечеринки, он решил сам научить меня курить. Мол, лучше я попробую сигареты в его присутствии, и он убедится, что мне не понравилось, нежели сделаю это в неподходящей компании. Я тогда жутко кашляла, аж до слёз, и клялась, что никогда больше не буду курить. А в декабре… — её голос дрогнул, — …он разбился. Он всегда гонял, как сумасшедший, машину занесло на гололёде, он пытался вырулить, но навстречу ехал грузовик и… Он погиб на месте. Как-то после похорон я зашла в его комнату, и первым, что попалось мне на глаза, оказалась пачка сигарет. Я тогда закурила и словно опять перенеслась в тот летний вечер…

Она отвернулась, затянулась в последний раз и дрожащими пальцами затушила окурок о мокрый камень.

— Почему он не аппарировал? — непонимающе протянул Теодор.

Лайза вскинула на него блестевшие от слёз глаза и горько усмехнулась:

— Потому что магглы не умеют аппарировать. Джек — сын моей мамы от первого брака. В нашей семье только мы с папой — волшебники.

Она посмотрела на него с вызовом, будто ожидая резкого комментария или пренебрежительной шутки, но Теодор молчал. Он впервые задумался о том, что магглы тоже могут быть кому-то дороги. Раньше он воспринимал их исключительно как низшую расу, не задумываясь о том, что они такие же люди, как и он. Привитое с детства понятие превосходства над всеми, кто обделён магическими способностями, вдруг предстало перед ним в немного ином свете.

— Ты чем-то напоминаешь его… — тихо выдохнула Лайза, и Теодор, до этого погружённый в свои мысли, вскинул голову, встречая её изучающий взгляд. — Он тоже был циничным и уверенным в себе. И, несмотря на ужасный характер, его вечно окружала толпа девчонок. — Она отвернулась и, собрав мокрые волосы в пучок, поднялась на ноги. — Но, по-моему, ни одна из них так и не сумела зацепить его по-настоящему…

— Тебе его не хватает? — вопрос прозвучал неожиданно и явно застал её врасплох.

Лайза взглянула на Нотта, нахмурившись, словно жалела, что и без того сказала слишком много. Но потом всё же кивнула, и Теодор поймал её руку, сжимая холодные пальцы. Она опустила голову и, стараясь отвлечься и совладать с нахлынувшими воспоминаниями, начала рассматривать перстень на его руке: массивный, гладкий, с вычурным фамильным гербом. Лайза, видимо, из любопытства провела по нему большим пальцем, вдруг замерев.

— Что это за металл такой? — медленно проговорила она, больше не прикасаясь к перстню и лишь поворачивая руку Нотта то в одну сторону, то в другую, чтобы внимательнее рассмотреть кольцо.

— Платина, — Теодор пожал плечами и хотел было убрать руку, но Лайза вцепилась в его пальцы, хмурясь и продолжая напряженно рассматривать фамильную реликвию.

— Странно, — протянула она.

— Что странного? Обычный фамильный перстень, такие почти все на Слизерине носят, — высокомерно бросил он, раздражаясь и вырывая свою руку из её пальцев.

— Ещё никогда не видела, чтобы металл поглощал воду, — Лайза насупилась, продолжая неотрывно следить за перстнем.

— Что ты несёшь? Какая вода? — Теодор сел ровнее, приосанившись и расправив плечи, с вызовом покосившись на неё.

— Дождь! Капли должны стекать по металлу, — она дернула его за руку, заставляя подставить ладонь под летящие с неба капли. — Видишь! Он их поглощает!

— Что это ещё за хрень?! — Нотт потянулся было снять кольцо, но Лайза тут же перехватила его запястье.

— Подожди, если я не ошибаюсь, его не стоит снимать вот так внезапно.

— С чего ты взяла? Говори, Турпин! — теряя терпение, выкрикнул Теодор, его тон мгновенно изменился из чарующе-притягательного превратившись в настороженный.

— Если мои опасения верны, то это не кольцо вовсе. Я читала о подобном в книге по высшей трансфигурации.

— Если у тебя с трансфигурацией так же, как и с зельями… — с сомнением протянул Нотт.

— Очень смешно! А в прочем, как знаешь. Носи себе и дальше свой дурацкий перстень, посмотрим, как тебе это аукнется, — она дёрнулась было, чтобы уйти, но Теодор тут же пресёк эту попытку:

— Стой! — Лайза его проигнорировала. — Стой, я сказал! — он перехватил её за руку чуть выше локтя и дёрнул на себя.

Она недовольно поджала губы, одаряя его испепеляющим взглядом серых глаз.

— Что ты знаешь? — не обращая внимания на её возмущенный вид, потребовал объяснений Теодор.

— Я не привыкла бросаться пустыми фразами, мне надо проверить факты.

— Отлично, вперёд, — он демонстративно убрал руку, кивая в сторону замка, но Лайза не сдвинулась с места.

— Сначала, мне нужно доказательство, что ты не один из них, — медленно проговорила она.

— Из кого, из них? — подчёркнуто безразлично бросил Теодор, снова опираясь спиной о камень и скрещивая руки на груди.

— Ты прекрасно знаешь, о ком речь. Покажи своё предплечье.

— Не раньше, чем ты покажешь свою грудь, — фыркнул он.

— Очень остроумно… Счастливо оставаться! — Лайза закатила глаза, снова порываясь уйти.

— Какое тебе дело?

— Разве не очевидно? Я не собираюсь помогать прихвостням этой твари.

— Ты уже собралась помогать? Рядом с Поттером посидела, что ли? Или в тебя вселился дух Гриффиндора? — Теодор опять ухмыльнулся, глядя на неё исподлобья.

— Идиот!

— Ладно, если уж ты так просишь, то полюбуйся, — Нотт, не сводя с неё глаз, неспешно расстегнул манжету рубашки и закатил рукав, демонстрируя совершенно чистую кожу левого предплечья. — Довольна?

— Вполне, увидимся в восемь в библиотеке.

— А более романтичного места для свидания ты не смогла придумать?

Лайза лишь махнула на него рукой, зашагав прочь.

* * *

— Ну и как успехи? Раскрыла тайны мироздания? — Теодор плюхнулся на стул напротив неё с хулиганской небрежностью.

Лайза мрачно взглянула ему прямо в глаза, и от её выражения ухмылка постепенно сползла с его лица.

— Дай руку, — тихо попросила она, и Нотт, даже не думая пререкаться, повиновался.

Лайза пододвинула к себе огромный талмуд и, поминутно сверяясь с выцветшим текстом, принялась водить палочкой над его перстнем, шепча магические формулы на латыни. Сначала ничего не происходило, и Теодор подумал было, что она над ним издевается. Однако как только он решил отдёрнуть руку, над кольцом заклубился дым, а потом оно начало темнеть, меняя очертания.

— Твою ж мать! — выругался Нотт, с отвращением глядя на свои пальцы.

— Мои худшие опасения подтвердились, — горестно вздохнула Лайза, удерживая его запястье и осторожно поворачивая руку в разные стороны. — Это оно… Паразитирующие проклятие…

— Оно что, живое? — в тоне Теодора послышались истеричные нотки, сколько он ни пытался совладать с голосом.

— В каком-то роде, — кивнула Лайза, было заметно, что она изо всех сил старается не скривиться от отвращения.

Безымянный палец Теодора охватывало нечто грязно-серого цвета. Оно легонько двигалось в такт пульсации крови в руке. От паразита, словно щупальца, распространялись по руке тонкие тёмные сосуды, соединявшие его с плотью жертвы. Щупальца уходили глубоко под кожу, исчезая под ней, и самые длинные из них доставали почти до запястья.

— Спокойно, Тео, ещё не всё потеряно. Оно не успело распространиться широко. Когда ты обычно снимаешь перстень?

— Мне хочется сделать это немедленно, — брезгливо глядя на собственную руку, прохрипел Нотт.

— Нельзя, нельзя вызывать подозрений. Вспоминай, когда ты обычно его снимаешь.

— Когда ложусь спать, в душе или, когда играю в квиддич, поверх кольца не налезают перчатки.

— Отлично, ты снимешь его сегодня, только когда соберёшься ложиться спать, не раньше. Ты меня понял? — строго заговорила Лайза.

— Но… Какого драккла? Кому понадобилось цеплять на меня эту тварь?

— Это довольно древняя магия, паразит обычно вызывает в жертве агрессию и усиливает негативные эмоции. Что-то вроде личного дементора, но не просто высасывающего положительные эмоции, а скорее подстёгивающего негативные, и особенно их проявления. А когда паразит укоренится достаточно глубоко, то начинает подавлять волю жертвы, сохраняя в её душе лишь тёмные порывы и заглушая светлые. Думаю, ты и сам догадался, кому это выгодно.

— Но мне его отец собирался подарить на совершеннолетие, думаешь, он бы подсадил мне паразита? — прошипел Нотт, всё ещё отказываясь верить её словам.

— Он мог и не знать, магия довольно редкая, трудно распознаваемая, только если конкретно знать, что ищешь.

— И ты хочешь сказать, что вот так случайно какая-то девица наткнулась на это заклинание? — с подозрением покосился на неё Теодор.

— Какая-то девица, как ты выразился, совершенно случайно заметила странное взаимодействие с дождём, и то только из-за познаний в высшей трансфигурации. Я, между прочим, пять часов проторчала в Запретной секции, выискивая любые упоминания о тёмных фамильных реликвиях. И прежде чем ты обвинишь меня в подверженности предрассудкам и стереотипам, поспешу заметить, что на этот раз они спасли тебе рассудок. Логично предположить, что это всё связано с Тем-Кого-Нельзя-Называть, раз уж у тебя ещё нет метки.

— Я счастлив от твоей проницательности, — фыркнул Нотт.

— Ты можешь избавиться от него, пока ещё есть такая возможность. Надо сварить зелье и переместить паразита в подходящую среду, пока он не прижился на твоей руке окончательно.

— Ты и рецепт уже нашла? Может, и зелье сварганила по-быстрому, раз ты у нас такая гениальная, — осклабился Теодор.

— Я не понимаю, какого гиппогрифа ты вымещаешь на мне свою злость? — зарычала в ответ Лайза. — Но, допустим, в тебе эта тварь говорит. И да, я нашла рецепт, но варить будешь сам, как ты знаешь, с зельями у меня нелады. И поскольку в описании указано, что зелье должно настаиваться в полнолуние, то времени на раздумья особо нет…

— Так какого хрена мы ещё здесь сидим? — начал было Нотт, но Лайза перехватила вторую его ладонь, удерживая за столом.

— У меня есть одно условие… — заявила она, смело глядя ему в глаза.

Теодор хмыкнул, вскинув бровь и отвечая ей таким же изучающим взглядом.

— Так уж и быть, поцелую тебя ещё раз, — самодовольно протянул он.

— Нет, ты вычеркнешь мою кандидатуру из своего пресловутого списка и распрощаешься со ставками.

— Не понимаю о чём ты, — покачал он головой, закатывая глаза, словно она говорила о каких-то мозгошмыгах.

— В таком случае, я не собираюсь ни помогать тебе, ни делиться информацией, — приторно протянула Лайза, решительно захлопывая талмуд и подвигая его к себе.

— Так и бросишь меня на произвол судьбы? А совесть не замучает? — прищурился Теодор, разглядывая её исподлобья и криво улыбаясь, будто они вовсе и не его безрадостные перспективы обсуждают.

— Хочешь проверить? Валяй! Но полнолуние через четыре дня, и, если зелье не будет доведено до нужной консистенции, придётся ждать ещё три недели. За это время твоё фамильное кольцо распространит эту заразу до середины предплечья, как минимум, и с каждым днём снимать его станет всё труднее, а однажды утром ты проснёшься и поймёшь, что рассудок помахал тебе ручкой. Хотя его, конечно, уже и так немного осталось.

— Турпин, не зли меня, — опасно сверкнув глазами, прошипел Нотт, невольно сжимая кулаки.

— А ты прекрати ломать комедию. Либо ты принимаешь мои условия, либо мы прощаемся, — в подтверждение своих слов она даже хлопнула рукой по столу.

Теодор замолчал, снова пристально разглядывая её и словно заново оценивая.

— Ладно, Турпин, ставки будут упразднены, и я даже скажу всем, что действительно передумал с тобой связываться. Но если эта дрянь останется у меня на пальце или, не приведи Мерлин, твой жалкий план с зельем не сработает, я тебя уничтожу, — холодно закончил он.

Глядя в его ставшие вдруг ледяными глаза, Лайза сразу же поверила, что в случае неудачи, он непременно сдержит слово и выполнит угрозу.

— А теперь говори, что надо для зелья, — добавил Теодор уже совсем другим, деловым и сосредоточенным тоном.

Вторым не самым любимым предметом Лайзы была гербология. Вообще взаимодействие с живой природой ей не очень-то хорошо удавалось, расчёты и рисунки больше приходились по душе, но, увы, результаты СОВ и наставления отца ограничивали выбор предметов.

Лайза тяжело вздохнула и, вытерев тыльной стороной руки пот со лба, обратно натянула защитную перчатку и с решительным видом принялась за пересаживание ростков дьявольских силков. Саженцы сопротивлялись, норовили выскочить из горшка и тяпнуть Лайзу за руку.

— Проклятие, зараза зелёная, — прошипела она, когда самый проворный из ростков всё-таки ухватил её за палец, впившись в него своими крошечными зубками.

— Давай помогу, они чувствуют негатив, — Макмиллан, успешно справившийся со своей партией саженцев, подошёл к столу Лайзы, кивая в сторону, чтобы она отодвинулась и пропустила его к растениям.

Лайза лишь вымученно улыбнулась, касаясь губами места укуса на коже.

— Вот и всё, — заключил радостно Эрни, подсыпая к корням дьявольских силков песок. — Готово!

Где-то вдалеке прозвучал звонок, и Лайза, буркнув короткое «спасибо», схватила сумку, стараясь поскорее сбежать от Эрни. В последнее время он то и дело пытался подкараулить её, чтобы пригласить на очередное свидание, так что она старательно избегала даже малейшего намёка на разговор.

— К следующему уроку напишите семнадцать бесценных свойств саженцев дьявольских силков и смертельных опасностей взрослых видов этих растений, — крикнула профессор Стебль вдогонку студентам, спешащим из пропахших перегноем теплиц на свежий воздух.

— Лайза, погоди, я хотел спросить… — Эрни вылетел из теплицы вслед за ней, пыхтя и спотыкаясь.

Лайза поморщилась от досады, осознавая, что легко сбежать не удастся.

— Свободен, Макмиллан! — с ленцой в голосе бросил Нотт, стоявший у поворота в теплицы и высокомерно созерцающий выходящих с урока студентов.

— Нотт, что это ты тут рас-раскомандовался? — окончание фразы Макмиллана было встречено смешком Теодора.

— Проваливай, говорю, вечно вам, «барсукам», по два раза надо повторять. — Эрни открыл было рот для едкого ответа, но Нотт демонстративно махнул на него рукой, поворачиваясь в Лайзе: — Турпин, на два слова.

Удивлённый Макмиллан, тоже посмотрел на Лайзу, так и застыв с открытым ртом и вопросительным выражением на лице.

— У нас общий проект по зельям, — оправдываясь, бросила она Эрни и, даже не оборачиваясь на Нотта, зашагала в противоположную от школы сторону, к озеру.

— Проект по зельям? — хмыкнул Теодор, едва они отошли на приличное расстояние.

— А что я, по-твоему, должна была ему сказать? — огрызнулась Лайза.

— Конечно, что ты от меня без ума, а я великодушно разрешаю тебе вздыхать по моей персоне, — в своей обычной манере отозвался Нотт.

Лайза закатила глаза и промолчала. Он невыносим. Они дошли до берега озера, и Лайза остановилась, глядя вдаль и гадая, зачем он вообще явился.

— Зелье будет готово завтра, встретимся в полночь в старом классе заклинаний на втором этаже и покончим с этим. Если всё пройдет удачно, я выполню свою часть сделки.

— Обязательно ночью шататься по школе? — недовольно буркнула Лайза, она не привыкла к ночным вылазкам, а тем более в такой сомнительной компании. Да если их вдруг поймают, он же сразу выставит её виноватой.

— Боишься наказание заработать или переживаешь за свою репутацию, если тебя застанут ночью вместе со мной? — он перешёл на заговорщицкий шёпот, а синие глаза задорно блеснули.

— Ничего я не боюсь, — упрямо протянула она, скрещивая руки на груди. — В полночь, так в полночь.

— Вот и отлично, встретимся там! — Нотт развернулся на каблуках и, не говоря больше ни слова, стремительным шагом направился обратно к школе.

Лайза невольно проводила взглядом его удаляющуюся спину. Осенний ветер нещадно трепал полы мантии и тёмные волосы, но Теодор едва ли обращал на это внимание, шагая прямо и уверенно, а потом внезапно остановился на полпути. Лайзе вдруг пришло в голову, что сейчас он повернётся и посмотрит на неё. Вместо этого Теодор достал портсигар и привычно закурил. Лайза тряхнула волосами.

— Завтра всё закончится, — пообещала она озеру, отворачиваясь и больше не глядя на Нотта.

* * *

Лайза кралась к старому классу заклинаний, кляня Нотта на чём свет стоит. Она чуть не попалась Филчу, когда сворачивала в восточный коридор, и если бы не отвлекающие чары, удававшиеся ей так хорошо, она бы уже заработала взыскание. Но ещё больше Лайзу злило то, что собираясь на рандеву с Ноттом, она никак не могла решить, что же надеть, собрать волосы или распустить, стоит ли лишний раз воспользоваться духами?

В конце концов она разозлилась на собственную мнительность, оставила волосы собранными, натянула обычную школьную форму и так уничижительно посмотрела на флакон духов, словно тот был в чём-то виноват. Она не принадлежит к этому типу девчонок! После разговора в библиотеке прошло уже четыре дня, и Нотт не проявлял к ней совершенно никакого интереса всё это время. Не считая вчерашней встречи у теплиц, он на неё вообще не смотрел. С одной стороны, это значило, что Теодор действительно намерен покончить с глупыми ставками, если их затея увенчается успехом, но с другой… Только лишний раз подтверждало, что его интерес был наигранным, и это нещадно било по её самолюбию.

Лайза преодолела последний коридор и, воровато оглянувшись по сторонам, рванула к классу заклинаний. Она ввалилась в него с разгону, едва не сбив с ног ожидающего её Нотта.

— Турпин, за тобой адские псы гнались, что ли? — буркнул он, одной рукой останавливая дверь, а другой — перехватывая её.

— А ты чего на пути стоишь? — проворчала Лайза в ответ, пытаясь как можно быстрее вырваться из его рук.

Нотт заметил её поспешность и удивлённо вскинул бровь, пристально следя за тем, как она спешит к противоположной стене класса.

— Зелье готово? — стараясь сохранять невозмутимость, поинтересовалась Лайза.

— Да, моя госпожа, — насмешливо протянул Теодор, отвешивая шутовской поклон и подходя к столу. Он снял крышку с котла и продемонстрировал ей мутную жидкость бордового цвета.

— Хорошо, — Лайза кивнула, сделав глубокий вдох. Она вытащила уменьшенную копию книги по высшей трансфигурации и, вернув ей прежний размер, открыла нужную страницу, проверяя пошагово процесс извлечения паразита. — Подойди, пожалуйста, — сохраняя максимальную серьёзность, попросила Лайза.

Теодор взглянул на неё исподлобья и вальяжно прошествовал к столу, засунув руки в карманы. Он остановился слишком близко, едва не столкнувшись с ней вновь, как всегда с неизменной ухмылкой на губах.

Лайза начинала злиться. Можно подумать это у неё на пальце мерзкая тварь поселилась! Она схватила его за запястье и резко выдернула руку из кармана.

— Турпин, я не знал, что ты умеешь применять силу, пытаешься меня удивить? — довольно протянул он.

— А ты ведёшь себя как полный идиот, но, к сожалению, для меня это не новость, — прошипела она, накладывая на его руку всё то же проявляющее паразита заклинание.

Тварь определённо усиливала своё воздействие. Чёрные щупальца распространились намного дальше, чем надеялась Лайза, и стали заметно толще. Она нахмурилась, разглядывая руку Нотта и забывая обо всех своих глупых мыслях на его счёт. Лайза закусила губу, раздумывая, как лучше извлечь эту тварь.

— Он пролез довольно глубоко, — недовольно признала она, стараясь сказать это как можно безразличнее, но Лайза никогда не умела хорошо врать.

— Это что ещё значит? Что его не получится убрать? — всю самонадеянность Нотта как ветром сдуло, его слова звучали жёстко и угрожающе. — Если ты не сможешь… — начал он, но Лайза гневно перебила:

— Я этого не говорила! И если хочешь, чтобы всё закончилось хорошо, то не надо выводить меня из себя. Я, знаешь ли, не каждый день смертоносных тварей из людей извлекаю!

— Что значит смертоносных? — Нотт насторожился и заметно побледнел. — Ты не говорила ничего подобного раньше!

«Чёрт!»

— Я не хотела тебя пугать! — он дёрнул рукой, пытаясь вырваться из её хватки. — Теодор! — она не отпустила запястье, вцепившись в него ногтями. — Другого шанса не будет! Ты же видишь, что оно развивается слишком быстро. Мы должны попробовать!

— При каких обстоятельствах возможен летальный исход? — в голосе Нотта звучал металл, а выражение лица было абсолютно непроницаемым.

— Если тварь поймёт, что ей пытаются причинить вред, она может выпустить яд в организм жертвы.

— Что ещё за яд?

— Парализующий, в небольших количествах он не очень опасен, но если он попадёт в кровь, а через неё в сердце…

— То оно, млять, перестанет биться! И ты не собиралась предупредить меня об этом раньше?

— И что бы это изменило? Ты бы решил, что не стоит и пытаться, и живенько побежал к Сам-Знаешь-Кому принимать метку?

Нотт открыл было рот, чтобы ответить что-нибудь язвительное, но передумал. Лайза облегчённо выдохнула, пререкаться с ним было непросто, да и уверенности не добавляло.

— И каков процесс… избавления? — наконец, выдавил Теодор, возвращая себе обычное непроницаемое выражение.

— Я думала, мы сможем сначала извлечь его и лишь потом опустить в зелье. Однако, судя по тому, как оно обосновалось, придётся сначала поместить руку в зелье, и только потом избавляться от щупалец. Так что будет ещё болезненней.

— Что? Это должно быть больно? — зашипел Нотт, опасно сузив глаза.

— А ты думал, это будет похоже на чудесное избавление? Темномагические проклятия снимать, это тебе не очередную дурочку в тёмном углу тискать, приятного мало.

— О-о-о, просто великолепно! Ты наслаждаешься этим, как я погляжу. Погоди, вот сейчас начну кричать, тогда уж повеселишься вволю, — желчно выплюнул он.

— Да, кстати, об этом, — Лайза взмахнула волшебной палочкой, направив её на дверь и прошептав запирающее и заглушающее заклинания.

Нотт опешил от её действий.

— Это будет действительно так больно? — плохо слушающимся голосом прохрипел он.

— Это будет адски больно, — совершенно серьёзно кивнула Лайза. — Приготовься!

— Но, я не понимаю, это больно, это может меня убить, ты уверена, что нет другого способа? — затараторил Нотт, пока Лайза закрепляла книгу возле котла и наколдовывала дополнительный свет.

— Теодор, — она повернулась к нему, снова прикасаясь к его запястью. — Другого выхода нет: или это, или на поклон к Сам-Знаешь-Кому.

Она помедлила несколько секунд, давая ему время переварить информацию, а потом потянула за руку, приближая её к котлу.

— Ты готов?

Нотт решительно кивнул и, не выдержав, отвернулся, Лайза прочла первое заклинание, зелье в котле забурлило, и она заставила Теодора опустить в него руку.

Поначалу ничего из ряда вон выходящего не происходило. Зелье побурлило немного, загустевая и обволакивая руку Теодора так, что вокруг неё жидкость была гуще и насыщеннее, а по краям оставалась почти прозрачной.

— Если тебе интересно, пока не больно, лишь немного щиплет, — сообщил Нотт уже бодрее.

Лайза кивнула.

— Помни, руку нельзя доставать, пока тварь не будет извлечена полностью, иначе она выпустит яд. Начнём, — и прежде чем Теодор хоть как-то отреагировал, она взмахнула палочкой, чтобы щупальца засветились сквозь зелье и его плоть. Лайза выбрала самое маленькое и тоненькое из них и начала читать заклинание.

* * *

Теодор зашипел, чувствуя, как щупальце движется к паразиту, вытягиваясь из его руки. Оно было негладким, а словно усеянным колючками, больно царапающими кожу. Теодор сцепил зубы, чтобы не выглядеть полным слабаком.

— Одно есть, — сообщила Лайза радостно.

И тут зелье проникло в оставленную щупальцем ранку, обжигая, словно кислотой, повреждённую кожу. Теодор опять зашипел, а Лайза испуганно повернулась к нему:

— Жжёт?

— Проклятье, Турпин, шевелись быстрее, или ты собралась тут до утра развлекаться? — рявкнул он, злясь даже больше на себя, чем на неё.

Но Лайза, конечно же, восприняла резкие слова на свой счёт и, поджав губы, отвернулась, наводя палочку на щупальце покрупнее и снова начиная бормотать заклинания. Нотт прикусил губу и зарычал от боли.

Лайза больше не оборачивалась к нему и не останавливалась, она продолжала методично наводить палочку на новую часть паразита и нараспев читать заклинания, устраняя щупальца одного за другим. Теодор же пытался не сойти с ума от боли, с каждым новым щупальцем он рычал всё сильнее, чувствуя, как кожу и плоть раздирают извлекаемые части паразита, а рану заполняет зелье, выжигающее следы твари изнутри.

Зелье потемнело, источая резкий неприятный запах гнили. У Нотта кружилась голова, боль отдавала в висках и по всей руке аж до ключицы, во рту чувствовался металлический привкус крови от прокушенной губы, в ушах шумело, и у него уже совсем не осталось сил храбриться и стараться не закричать.

* * *

Лайзе хотелось убежать, но она упрямо заставляла себя наводить палочку на тварь и произносить очередное заклинание. Она чувствовала, что Нотта колотит от боли и шока, от его едва сдерживаемых воплей сжималось сердце, и Лайза почти физически ощущала его боль. Хотелось бросить всё, прекратить, сдаться, но слова МакГонаггал набатом звучали в голове:

— Если применить силу, тварь убьёт его. Если остановиться и отсечь извлечённые усики, возрастёт риск заражения крови. Если просто прекратить процесс, извлечённые щупальца заползут обратно, а если оставить всё как было, он сойдёт с ума самое большее через три недели.

Конечно, когда она спросила у МакГонагалл о жертвах таких паразитических проклятий, той легко было рассуждать, ведь они говорили о гипотетическом пострадавшем, откуда профессору было знать, что речь идёт об одном из её учеников.

Нотт снова закричал, и Лайза, плохо соображая, что вообще говорит, начала бормотать успокаивающую чушь:

— Тео, потерпи, хороший мой, ещё совсем чуть-чуть, ещё немного и будет не больно…

Она снова забормотала заклинание, и Нотт пошатнулся, вцепившись руками в столешницу. Лайза попробовала поддержать его рукой, он оперся о её плечо, навалившись всем своим весом. Она отвлеклась, палочка дернулась, и не до конца извлеченное щупальце заползло обратно.

— Вот чёрт!

— Турпин, — голос Нотта был ужасным, полным боли. Его лицо покрылось испариной, губы были искусаны, а глаза припухли. Он снова опёрся на стол и рявкнул: — Продолжай, чего встала!

Лайза снова повернулась к котлу, усмиряя поднимающуюся внутри волну паники и произнося очередное заклинание. Осталось всего три щупальца.

Она направила палочку на самое большое из них, в бессчётный раз повторяя нараспев слова на латыни. Нотт уже просто хрипел, шмыгая носом.

Лайза снова выбрала из двух щупалец большее, зелье воняло так, что уже нечем было дышать, аж глаза щипало. Жижа в котле стала тёмно-коричневой, извлечённые щупальца слабо покачивались, плавая в ней, но обратно не залезали — зелье не пускало.

Лайза нацелила палочку на последнюю часть паразита, снова бормоча заклинание. Как только щупальце начало двигаться, поддаваясь заклинанию, паразит словно проснулся, насторожился. Лайза, заметив это, принялась читать быстрее. Тварь заворочалась, конечности паразита зашевелились. Лайза перешла к последним словам заклинания, щупальца выгнулись дугами, словно нацелившись к атаке. Она произнесла последнее слово и выдернула руку Нотта из котла, щупальца паразита бросились друг на друга, но Лайза вовремя выкрикнула:

— Петрификус Тоталус!

Тварь замерла, зелье загустело ещё больше, щупальца, так и не успевшие соприкоснуться, обволокло жижей, всё более доходящей до консистенции человеческой плоти. Зелье окончательно застыло, став полностью чёрным. Лайза взмахнула палочкой, чертя в воздухе над котлом руну и произнося последнее заклинание из книги. Чары запечатали котёл, замуровывая паразита внутри, и Лайза наложила несколько дополнительных запирающих заклинаний, плотно прикрыв котёл крышкой. А потом трансфигурировала его в камень.

— Вот и всё! Мы справились! — она обернулась к Нотту и обомлела.

Он осел на пол, привалившись спиной к столу и тяжело дыша. Теодор был бледным, взмокшим, его била крупная дрожь, и явно начиналась лихорадка.

— Тео! — Лайза подскочила к нему, на ходу доставая из сумки несколько пузырьков с зельями, которые она стащила из общей спальни. Мама Мэнди работала целителем в клинике Святого Мунго и всегда снабжала их набором зелий первой необходимости. — Тео, ты должен это выпить!

Он не отреагировал, лишь прохрипел что-то невнятное. Лайза откупорила пузырёк с укрепляющим зельем и, заставив Теодора откинуть голову, влила его ему в рот. Нотт скривился, но глотнул.

— Давай, ещё одно, крововосполняющее, эта тварь жила за счет неё, пей, — он послушно сделал несколько глотков. — Теперь твоя рука!

Лайза обработала ранки настоем бадьяна, который, хвала Мерлину, подействовал, кожа затянулась и, хотя выглядела совсем тонкой, всё же была заметно здоровее.

— Кажется, почти всё! — Лайза наложила ещё несколько заживляющих заклинаний на его искусанные губы и выдохнула, опускаясь на пол рядом с Теодором. Все переживания сегодняшнего дня вдруг нахлынули на неё с новой силой, голова потяжелела, Лайза была измотана, выжата и истощена.

— Турпин, ты засыпаешь, — донеслось до неё, словно сквозь вату, Лайза хотела пробормотать что-то в ответ, но голос уже не слушался, она почувствовала под головой плечо Теодора и прикрыла глаза.

* * *

Слуха Лайзы достиг звук школьного звонка, и она поморщилась, выныривая из сновидения. Звонок звучал до безумного громко, кровать была жутко твёрдой, а ухо щекотало тёплое дыхание. Стоп, дыхание?!

Она распахнула глаза и дёрнулась, но резко подняться не получилось, объятья заметно ограничивали её движения. Лайза посмотрела через плечо — так и есть, Нотт спал рядом. Она приподнялась на локте, озираясь по сторонам. Они с Теодором всё ещё находились в старом кабинете заклинаний, спали на полу на тонком матраце, явно трансфигурированном из мантии Нотта. На столе, словно напоминание о причине их встречи, лежал чёрный камень, бывший когда-то котлом с паразитом.

Лайза попробовала осторожно выползти из-под руки Нотта, по-хозяйски обвившей её талию. «Тот ещё паразит!» — пронеслось в голове.

Теодор пошевелился, уловив её движение, и поморщился, распахивая сонные глаза.

— Доброе утро, спасительница, — хриплым голосом произнёс он и притянул её ближе к себе.

— Нотт, пусти меня, — не слишком настойчиво пробормотала Лайза.

Она почувствовала, как запылали щеки, когда по спине побежала волна мурашек. Теодор хмыкнул, его дыхание коснулось кожи на её шее, и Лайза закрыла глаза, словно это могло помочь ей спрятаться от него. От тепла его объятий, волнующего жара его тела, прижимающегося к её спине. От его пьянящей близости кружилась голова.

— Ты действительно хочешь, чтобы я отпустил? — прошептал он ей на ухо, и его губы скользнули по её шее, покрывая нежную кожу лёгкими поцелуями, ладонь Теодора ожила на её талии, гладя её живот. — Лайза, — он прикусил мочку её уха, и она шумно выдохнула, пытаясь собрать в кучу перепутавшиеся мысли.

Нотт навис над ней и прикоснулся губами к её губам, скользя по ним нежно, вовлекая в поцелуй, заставляя забыть обо всём и послушно повернуться к нему, откинувшись на спину. Он втянул в рот её нижнюю губу и провёл по ней языком, вынуждая её приоткрыть рот и позволить углубить поцелуй. Лайза таяла в его руках, послушно отвечая ему, обнимая за шею и сильнее притягивая к себе. Все данные самой себе обещания выветрились из её головы, опасения пропали, а восхитительное ощущение от его прикосновений пробуждало в ней новые невиданные чувства. Лайза запустила пальцы в волосы на его затылке, когда рука Теодора скользнула под её рубашку, пробираясь выше.

— Тео, п-подожди, — не узнавая собственный голос, выдавила она. Нотт не отреагировал, продолжая целовать её, пока пальцы настойчиво подбирались выше. — Н-не надо, прекрати… — Лайза дёрнулась, пытаясь выползти из-под него, и Теодор замер, отрываясь от её губ и заглядывая в глаза. Его зрачки были расширены, а взгляд завораживал жаром, переливаясь, словно расплавленный металл.

— Ты всё-таки хочешь, чтобы я оставил тебя в покое? — пристально изучая её лицо, спросил Нотт.

— Д-да, — неуверенно выдавила Лайза.

— Ну что же, раз это часть сделки, — он поджал губы, и его руки исчезли с её кожи.

Теодор перевернулся на бок, резко усаживаясь на полу и приводя одежду в порядок, больше даже не взглянув в её сторону. Лайза почувствовала себя неуютно. Без его тепла сразу стало как-то не по себе, она тоже села, шаря по полу в поисках своей палочки.

— Ты сам наколдовал матрац? — это был глупый и вполне очевидный вопрос, но Лайза не могла придумать ничего лучше, а тишина угнетала.

— Ты уснула почти мгновенно, видимо, исчерпала много магической энергии, — без обычных издёвок в голосе сообщил он. — Да и я был не в самом лучшем состоянии, это первое, что пришло в голову, — он пожал плечами и протянулся к сумке, поднимаясь на ноги.

Лайза тоже встала, пригладила волосы и набросилась на плечи мантию, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Ну… В общем… Спасибо тебе… За то, что сделала всё, как и обещала, — Нотт сегодня выглядел совершенно не так, как обычно, и даже звучал как-то неуверенно, где-то растеряв всё своё красноречие. — Разумеется, моя часть сделки остаётся в силе, — тень усмешки скользнула по его губам и тут же пропала. — Увидимся! — махнул он ей почти здоровой рукой и направился к двери, когда Лайза вдруг вспомнила кое-что:

— Стой! — она бросилась к нему, и Нотт развернулся, удивлённо воззрившись на неё. — Теперь у тебя нет кольца, кто-то может заметить!

Она стащила со своего большого пальца серебряное колечко, подаренное когда-то мамой, и потянулась за волшебной палочкой. Несколько умелых движений, и скромное маггловское украшение превратилось в массивный фамильный перстень Ноттов.

— На первое время сойдёт, но периодически советую обновлять чары, а ещё лучше — закажи подделку. Хотя, конечно, это будет подозрительно, — она закусила губу, задумавшись. — У тебя есть изображение кольца? Или хотя бы герба, но не движущееся.

— Почему обязательно не движущееся?

— Можно заказать копию в маггловской ювелирной мастерской, там точно никому неизвестно ни о твоей фамилии, ни о происхождении.

— Соображаешь, Турпин, — ухмыльнулся он. — И никто не сможет отследить магию, с помощью которой был создан перстень.

Лайза кивнула, невольно переводя взгляд на его губы, но тут же опомнилась и опустила глаза.

— Скажу Забини, чтобы к вечеру принёс тебе выигрыш, — максимально бесстрастным тоном сообщил Нотт.

Лайза снова кивнула и хотела было что-то ещё сказать, но когда, наконец, подняла голову, за Теодором уже закрылась дверь. Она безвольно опустила руки и прикрыла глаза. Дело сделано, но ожидаемого облегчения это почему-то не принесло.

Лайза вздохнула, переворачиваясь на другой бок: сон не шёл. Всё вернулось на круги своя, стало как прежде. Она прикусила ноготь, глядя в окно сквозь неплотно прикрытый полог. Нотт сдержал обещание, Блейз принёс ей увесистый мешочек с галлеонами, а Мэнди даже призналась, что видела, как Забини вручал выигрыш какому-то хаффлпаффцу, рискнувшему поставить на Лайзу. Теодор больше не обращал на неё внимания, равнодушно проходил мимо, не поглядывал задорно на уроках, вообще, казалось, забыл о её существовании, что называется, вычеркнул из списка.

Она снова вздохнула, хотелось бы ей уметь также управлять своими эмоциями, вот только обуздать собственные порывы не удавалось. Мысли цеплялись за его попытки казаться храбрее, когда они снимали проклятие, за резкие слова, означавшие совсем не то, что звучало в тот вечер, за сонные синие глаза в старом кабинете заклинаний и мягкие губы. Лайза шумно выдохнула и накрыла голову подушкой.

Октябрь вступал в свои права, и небо над Хогвартсом заволокло тучами, угрюмыми, грязно-серыми, отчего всё вокруг словно потеряло краски. Лайза ловила себя на мысли, что всё делает на автомате: идёт в Большой зал на обед, сидит на уроках, делает домашние задания в библиотеке… Все сентябрьские события казались просто сном, дивной иллюзией, играющей на фоне серых будней яркими бликами воспоминаний. Было грустно. От того, что всё закончилось, так и не начавшись, от того, что она не особенная, а просто обычная, и что она, как и все другие девчонки, не может выкинуть Теодора из головы.

«Попалась! — шептал ехидный голосок в голове. — Попалась, глупышка, попалась!»

Лайза гнала от себя эти мысли, пряталась за учебниками, бесконечными эссе, попытками варить сносные зелья, воевать с растениями и не искать глазами худощавую фигуру Нотта в толпе. Она забудет, ещё немного и у неё получится, она просто должна стараться сильнее.

* * *

Лайза шагала по коридору, прижимая к груди огромный том по высшей трансфигурации в коричневой потрёпанной обложке. Плечо оттягивала набитая учебниками сумка, а увесистая книга туда попросту не поместилась. Лайза свернула в очередной коридор и прошла мимо огромных окон, даже не глядя на унылый пейзаж за стеклом. Она добралась почти до конца коридора, когда вдруг почувствовала до боли знакомый запах сигаретного дыма, едва уловимый. Сердце глухо ударилось о грудную клетку, и Лайза застыла, как вкопанная. Она непонимающе оглядела пустой коридор, никого не заметив, а потом пробежала взглядом по окнам.

«Бред какой, обонятельные галлюцинации», — пронеслось в голове, и она уже повернулась, чтобы продолжить свой путь, когда взгляд неожиданно зацепился за неплотно прикрытую раму крайнего окна.

Лайза снова остановилась, присмотрелась и словно завороженная пошла к окну.

Особых усилий не потребовалось, чтобы открыть его, и подталкиваемая любопытством, Лайза выглянула наружу, тут же отшатнувшись: вниз уходила отвесная стена с несколькими небольшими карнизами. Справа были окна коридора, слева — каменный выступ здания. У неё точно галлюцинации.

Из-за выступа взвился в воздух белый едкий дым, и Лайза уставилась на него, не понимая, откуда тот взялся.

— Что за чертовщина? — вслух выпалила она.

— Турпин? — голова Нотта выглянула из-за серого камня. — Решила выброситься из окна? — привычная кривая ухмылка коснулась его губ, а в глазах заплясали искорки веселья.

— Как ты там оказался? — в лицо подул холодный ветер, и Лайза благодарно прикрыла глаза на мгновение, когда прохлада коснулась горящих щёк.

— Я — волшебник, забыла? — пожал плечами Нотт, затягиваясь сигаретой.

Лайза опустила взгляд, под окном через всю стену шёл карниз, где-то в полметра шириной.

— Ага, и ловкач, каких свет не видел, и мастер полётов, я помню, — поддаваясь какому-то сумасшедшему порыву, она свесила ноги с окна, прикидывая, как лучше пройтись по карнизу, и вспоминая приклеивающее заклинание. Как там Флитвик говорил? — А там тоже карниз? — стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, уточнила Лайза, сумку она оставила на подоконнике и теперь лишь решительно сжимала в руках волшебную палочку.

«Дух безрассудства в меня вселился, что ли?»

— Нет, здесь балкон, — Теодор с нескрываемым интересом наблюдал за ней, но помогать или комментировать её действия не спешил.

Лайза шёпотом произнесла заклинание, направив палочку на свои ноги, и спустилась на карниз, всё ещё держась одной рукой за подоконник. Ступни коснулись камня и тут же словно увязли в невидимой жиже. Лайза сделала шаг влево, скользя ботинком по камню, чувствуя, что ноги намертво прилипли к карнизу и отклеиваться не собираются. Держась за стену, она медленно двинулась к Нотту, стараясь не смотреть вниз.

Пара метров, и Лайза действительно увидела балкон, расположенный на углу здания. Теодор стоял, облокотившись на перила, всё так же наблюдая за ней.

— Не хотелось бы нарушать процесс созерцания, но ты мне не поможешь перелезть через долбаные перила? — проворчала она, буквально кожей чувствуя его пристальный взгляд.

Нотт лишь пожал плечами и обхватил её рукой за талию:

— Отменяй заклинание, я тебя держу.

Лайза замешкалась лишь на секунду, сомневаясь, Теодор чуть сильнее прижал её к себе, и она тихо выдохнула:

— Приори Инкантатем!

Нотт тут же подхватил другой рукой её ноги и в мгновение ока втащил на балкон, поставив на каменный пол.

— Ну, привет, Ромео, — с хитрой ухмылкой выдал он.

Лайза лишь посмотрела на него, прищурившись, и поинтересовалась невинно:

— Сигаретой угостишь?

Нотт жестом фокусника достал из кармана портсигар и открыл крышку.

Они молча закурили. Лайза осмотрелась вокруг и восторженно застыла, чувствуя, как от великолепия пейзажа перехватывает дух.

Вдаль, сколько хватало взора, простирались горы, их белые верхушки были скрыты туманом и там, у горизонта, словно касались туч. Ветер трепал волосы и мантию за спиной, сигаретный дым горчил на языке, а Нотт стоял рядом и по-прежнему не сводил с неё глаз, словно возвращал сторицей все не брошенные на неё за эти три недели взгляды.

— Как там Макмиллан поживает? — Теодор затянулся, выпуская изо рта дым причудливыми колечками.

Лайза пожала плечами. Они с Эрни снова ходили вместе в Хогсмид на прошлых выходных, он не отпускал её руки на протяжении всей прогулки, наговорил кучу комплиментов, а когда они прощались:

— Пытался меня поцеловать, — Лайза понятия не имела, зачем говорит ему правду, но соврать как-то язык не поворачивался, словно Веритасерума хлебнула.

— Только пытался или всё-таки поцеловал? — ухмылка на лице Нотта застыла, словно приклеенная, а взгляд изменился, потемнел и стал каким-то колючим.

— А тебе-то что? — Лайза поднесла сигарету к губам, стараясь скрыть за этим движением внезапно задрожавшие пальцы.

Ну, что ему сказать? Что она в последний момент отвернулась, подставив Макмиллану щёку, или что ненавидела себя за полный понимания взгляд, которым наградил её Эрни?

Нотт ничего не ответил.

— Ко мне подходила Панси, — Лайза снова взглянула вдаль, изучая горы. — Спрашивала, как я умудрилась выиграть ставку.

— И что ты ей ответила? — напускное безразличие прямо-таки сквозило в его голосе.

— Что спешу на трансфигурацию.

Нотт хмыкнул.

— И она отстала?

— Думаю, ненадолго. Что я должна ей сказать?

— Ты у меня спрашиваешь?

— А у кого же ещё? Ты же у нас мастер лжи и манипуляций, вот и придумай объяснение поубедительней, я, знаешь ли, в этом не особо сильна.

— Можно подумать, ты вообще хоть в чём-то сильна, — фыркнул Нотт жёстко, и Лайза гневно посмотрела на него исподлобья, скрестив руки на груди, а потом отвернулась, так ничего и не сказав.

Она чувствовала, что зря забралась сюда, ведь обещала самой себе не думать о нём, но всё равно не удержалась.

— Ладно, мне пора, — выдохнул Нотт, выбрасывая окурок. Он двинулся к углу балкона, Лайза только сейчас заметила прислонённую к стене метлу.

— Спешишь на Сумасбродные полёты? — чувствуя, как холодеет внутри от мысли, что сейчас он опять уйдёт, ухватилась за новую тему, как за соломинку.

— Мы их больше не проводим, всем… не до этого, в общем, — он нервно отбросил с лица чёлку, поворачиваясь к ней спиной и хватаясь за метлу.

— Вы придумываете какие-то развлечения поопаснее? Слышала, слизеринцы устраивают самые скандальные вечеринки, а ещё как-то… — она осеклась, заметив хмурый взгляд Нотта, и тут же позабыла о вечеринках. — Ты копию кольца сделал?

Теодор продемонстрировал фамильный перстень на безымянном пальце.

— Магглы действительно делают шикарные подделки — от настоящего не отличишь, и причём довольно быстро, — официальным тоном сообщил он и опять отвернулся. — Мне пора, — будто она не видит, зависшую в воздухе метлу. — Сама обратно доберёшься или тебя подвезти?

Лайза удивлённо вскинула голову.

— Ты обо мне беспокоишься? Благородство взыграло? Вот это новость! — она понятия не имела, откуда вдруг в голосе появилось столько сарказма.

— Знаешь, перепуганной тихоней ты мне нравилась больше, — едко заметил Нотт, лихо вскочил на метлу и оттолкнулся от балкона, резко нырнув вниз и тут же скрывшись из виду.

Лайза обхватила себя руками, кутаясь в лёгкую мантию и ёжась от осеннего ветра.

— Что и требовалось доказать! Ты — просто дура, Лайза Турпин! — с горькой обречённостью в голосе прошептала она.

* * *

Лайза кралась за ним, прячась за выступами зданий, от «Трёх мётел», где случайно подслушала разговор Теодора с Пьюси, который напоминал о собрании в «Кабаньей голове». Их тихие голоса и опасливые взгляды по сторонам не оставляли сомнений в том, что встреча намечается какая-то важная.

Она вернулась за столик, где её ждали Мэнди и Сью с твёрдым намерением выяснить, куда это собрались слизеринские подельники. Она запрещала себе смотреть в их сторону, чтобы не выдать своей заинтересованности, но, заметив краем глаза движение за их столом, внутренне подобралась и, как только парни вышли из паба, бросила подругам:

— Я вспомнила, мне надо заскочить в один магазин, увидимся позже, — и не теряя ни минуты, вышла на по-осеннему прохладный воздух.

Нотт и Пьюси как раз заворачивали за угол, и Лайза поспешно нырнула в тень ближайшего дома, на ходу доставая палочку. Она быстро наложила на свою одежду несколько маскирующих заклинаний и трансфигурировала школьную мантию с длинный плащ с капюшоном. Последним штрихом были отвлекающие чары, заставлявшие людей, взглянувших в её сторону, тут же отводить взгляд.

Лайза проводила Нотта и Пьюси до самой «Кабаньей головы» и сумела остановить не до конца закрывшуюся дверь заклинанием, давая им фору и пытаясь скрыть очевидную слежку.

«Да уж, Шерлок Холмс из меня никакой, не тяну даже на мисс Марпл», — самокритично подумала Лайза, как можно более незаметно проскальзывая внутрь грязного паба.

К её счастью, освещение здесь оставляло желать лучшего, так что Лайза успешно укрылась в тени стены и шкафов, пробираясь ближе к столику, за которым собралось большинство старшекурсников Слизерина. Они сидели тихо, стараясь не оглядываться по сторонам, и с благоговением слушали тихий голос человека, расположившегося в центре и успешно скрывающегося за капюшоном.

— …Каждый из вас достоин большего… — услышала Лайза отрывок его восторженной речи, в такт которой кивали присутствующие. — Министерство лишь делает вид, что контролирует ситуацию, но для нас с вами далеко не секрет, что власть в этой стране лишь номинальная и, думаю, вы уже догадываетесь, кому она в самом скором времени будет принадлежать…

Догадывалась даже Лайза, хотя и отказывалась верить в невероятную силу этого тёмного мага, но всё же чувствовала, что ситуация разрешится лишь по одному, заведомо известному всем сценарию. Как бы ни сопротивлялось Министерство и подпольный, но вполне известный в волшебных кругах, Орден Феникса, остановить Тёмного Лорда им было не под силу. И дело даже не в его могуществе или слабости старика Дамблодра, причина в этих юных студентах, готовых, если уже не положивших, свои жизни на алтарь мирового зла. Но даже не потому, что считали нужным или слепо верили в идею, а из-за того, что каждый из них упивался собственной чистокровностью, собственным величием, и вынужден был идти на непременные жертвы, поддерживая тёмную идеологию и вековые традиции чистокровных семейств. Они продавали свои души, бросая их к ногам человека, презиравшего не только магглов, но и собственную мать. Они во многом руководствовались желанием защитить себя и своих близких, а он успешно играл на этом, обращая против них их же слабости. Человек, который ничего не чувствовал, крайне умело продолжал играть на чувствах других. И не просто играть, а выигрывать.

— …Господин готов принять в свои тесные ряды каждого чистокровного волшебника, доказавшего свою преданность, — тем временем продолжал волшебник, и Лайза, уже всей душой ненавидящая его, поняла, что испытывает неприязнь к незнакомому магу только из-за одного человека. Пусть уже прошло какое-то время, но его образ по-прежнему жил в её мыслях, а воспоминания о том, как они вместе боролись за его избавление, терзали душу. Неужели он согласится? Неужели решит растоптать свою жизнь, превратить её в разменную монету в чужой игре?

Заметив, что маг в капюшоне закончил свою хвалебную речь, Лайза прислонилась спиной к стене, пытаясь слиться с ней. Она старалась стать максимально невидимой, не попасться на глаза никому из студентов, так что застыла у дальней стены, дожидаясь, пока все собравшиеся покинут паб.

Мысли роились в голове, напоминая обезумевший улей: сколько людей пристанет на сторону Того-Кого-Нельзя-Называть? Хватит ли хоть кому-то смелости воспротивиться или хотя бы остаться в стороне? Что в итоге будет с теми, чье предплечье «украсит» чёрная метка?

— Какого хрена ты здесь забыла, Турпин? — прорычал Нотт сквозь зубы, хватая её чуть выше локтя и толкая в полутёмный закоулок бокового коридора.

— Как ты узнал, что это я? — Лайза поражённо вскинула голову, встречаясь взглядом с его глазами.

— Думала, наложишь маскировочные чары, и дело с концом, шпионка недоделанная? Походка у тебя, знаешь ли, специфическая, к тому же, я видел, как ты вышла со стороны уборных сразу после нас, сопоставить факты не составило труда. Какого драккла ты поплелась за мной?

— Что это за собрание такое? И кто этот человек в капюшоне? — Лайза самозабвенно игнорировала все его вопросы.

— Не твоего ума дело, Турпин. Шла бы ты отсюда, подобру-поздорову… — он выглянул в коридор, проверяя пуст ли тот, и, убедившись, что за ними никто не следит, потащил её в противоположном направлении. Нотт со знанием дела толкнул несколько дверей, ныряя в потайные переходы, и, наконец, открыл последнюю дверь, которая оказалась чёрным ходом.

— Я никуда не пойду, пока ты… — Лайза попыталась упереть руки в бока, но пальцы Нотта сжали её плечо с невероятной силой, и она тут же зашипела от боли.

— Я. Сказал. Возвращайся. В. Замок! — отчеканил он и бесцеремонно вытолкал её на улицу, захлопнув дверь прямо перед её носом.

Лайза открыла было рот, чтобы возмутиться, да так и замерла: дверь, в которую она прошла секунду назад, на глазах начала меняться, превращаясь в обычную каменную кладку. Лайза на всякий случай ощупала стену, в которую та превратилась, но кладка выглядела сплошной и однозначно каменной. Лайза вздохнула, разворачиваясь и шагая обратно в Хогвартс, на Хогсмид уже опустились сумерки, и ей стоило поторопиться.

* * *

Следующее воскресенье выдалось таким же дождливым, как и предыдущие дни. Выходя из Большого зала, Теодора по-обыкновению потянуло курить. Пагубная привычка, хотя и отрицаемая им, давала о себе знать, едва заметно скребя в горле. Бросив сокурсникам, чтобы шли без него, Теодор свернул в другой коридор, направившись в излюбленный внутренний дворик. Капли дождя стучали за окном, и Нотт поёжился, подходя к открытым дверям, откуда пахнуло сыростью. На ходу доставая портсигар, он шагнул на улицу и застыл, подняв голову.

Дождь падал вверх.

Капли трепетали в воздухе, поднимаясь от земли, и медленно ползли вверх к серому, застланному тучами ноябрьскому небу. Всё окружающее пространство, словно алмазами, было наполнено каплями воды, не поддающимися законам природы. У Нотта даже сомнений не возникло в том, кто всё это устроил. Лайза стояла посреди дворика с палочкой в руке, повинуясь медленным взмахам которой, капли неспешно ползли ввысь.

— Покоряешь стихию, Турпин? — бросил он, выходя из-под укрытия замка, Лайза вздрогнула, оборачиваясь. Палочка дёрнулась, заклинание ослабло, и зачарованные капли, дополняющие обычный дождь, с удвоенной силой рухнули вниз, подчиняясь силе земного притяжения.

Нотт выругался, чувствуя, как одежда моментально промокла, и пытаясь захлопнуть открытый портсигар.

А Лайза захохотала. Её звонкий восторженный смех колокольчиком зазвенел в наполненном влагой воздухе, и она снова взмахнула палочкой, подчиняя себе дождь, а потом закружилась, продолжая беззаботно смеяться. Теодор заметил, что и сам улыбается, наблюдая за ней.

— Хочешь научу? — задорно поинтересовалась она.

Теодор вскинул бровь, высокомерно взглянув на неё.

— Что? Переживаешь, что не получится? Понимаю, боишься ударить в грязь лицом, — едва сдерживая смех, понимающе закивала она.

Теодор взмахнул палочкой, и дождевые капли тут же поменяли форму, превращаясь в снежные хлопья.

— О-о-о, впечатляет! — протянула Лайза, улыбаясь и ловя кружащие в воздухе снежинки. — Зря говорят, что слизеринцы только непростительными разбрасываются направо и налево, да магглов пытают, — хмыкнула она, легко шагая ему навстречу и не сводя с него пристального взгляда серых глаз.

— А ещё мы рисуем пентаграммы, вызываем демонов и едим младенцев, — доверительным тоном сообщил Нотт.

— А ритуальные танцы исполняете? — подойдя неожиданно близко, шепнула она.

— А как же, нагишом и исключительно в полнолуние, как и все ведьмины потомки, устраиваем шабаш, — кивнул Теодор, пытаясь не выказать удивления её непривычно смелому поведению.

— А, может, вы и посиделки за кружкой пива устраиваете, обсуждая непревзойдённость собственной чистой крови и радужные планы на будущее? — голос Лайзы едва заметно дрогнул, и Теодор посмотрел на неё настороженно. — Какого драккла ты пошёл в «Кабанью голову», Нотт?

— Ты же знаешь, я не мог отказаться… — его слова звучали как довольно слабое оправдание.

— Не для того мы извлекали эту тварь… — начала было Лайза, но Теодор тут же перебил её:

— Послушай меня, — рявкнул он, хватая её запястье и до боли сжимая на нём пальцы. — Не знаю, что ты там себе напридумывала, но мы с тобой не друзья, не парень и девушка, и даже не парочка, жаждущая уединения. Мы с тобой — никто друг другу, причём по твоей же инициативе, так что давай ты не будешь читать мне морали о ценностях добра и зла, а я не буду больше думать о том, как отвлечь внимание окружающих от твоих не самых удачных попыток применить маскирующие чары. Турпин, это не твоего ума дело. Наша сделка, как и наше сотрудничество, остались в прошлом, каждый выполнил свою часть уговора, так что, будь добра, отстань по-хорошему, иначе мне придётся применить силу. Или просто позволить кому-то из друзей моего отца тебя заметить, — он смотрел прямо на неё холодным пронизывающим взглядом. — Сверкай глазами и кривись, сколько твоей душе угодно, но если ты думаешь, что человек, с которым мы говорили — единственный приспешник Тёмного Лорда на мероприятии, которое ты без какого-либо приглашения решила посетить, то ты — наивная дура. Собственно, в этом я и не сомневался, но, учитывая, что ты с Рейвенкло, всё же надеялся на здравый смысл. Не лезь в это, Лайза, иначе проблем не оберёшься. Ты поняла меня?

Лайза застыла, неверяще глядя в его глаза и пытаясь по ним прочесть мысли, настоящие эмоции, скрытые за бездушной маской идеального чистокровного наследника — Теодора Нотта.

— Повторяю ещё раз для самых впечатлительных: ты меня поняла? — он перехватил её за талию, чувствуя под пальцами влажную ткань её форменной рубашки и с силой надавливая, не сомневаясь, что на нежной коже останутся следы.

— Д-да, — плохо справляясь с собственным голосом, ответила Лайза, всё ещё пытаясь отыскать что-то в его глазах.

— Вот и славно, — Нотт тут же отпустил её, запуская руку в карман своей мантии и вытаскивая портсигар. — Свободна.

— Не скорее, чем расскажешь, как, по-твоему, умерла твоя мать.

На лице Теодора, наконец промелькнули настоящие эмоции, но на этот раз в его выражении сквозила боль, чистая и неприкрытая, и Лайза прекрасно понимала, что стала её свидетельницей только из-за неожиданности вопроса.

— Какого хера…

— На выходных, когда ты так учтиво выставил меня из «Кабаньей головы», хотя я просто пыталась помочь… Да-да, можешь не повторяться, я уже слышала твоё мнение по этому поводу, спасибо, но речь о другом. Возвращаясь в замок, я встретила Луну Лавгуд, выходившую из Запретного леса, она там кормила фестралов. И вот тогда я вспомнила одну любопытную подробность с урока по уходу за магическими существами на третьем курсе: Хагрид как раз показывал нам фестралов, их почти никто не видел, все кривлялись и закатывали глаза, но только не ты, Теодор. Ведь ты мог их разглядеть… И знаешь, какими бы скрытными ни были вы — слизеринцы, но сплетни не минули даже вас, поэтому я довольно быстро узнала, что видишь ты их потому, что твоя мать умерла, когда ты был ещё ребёнком, маленьким, но не настолько, чтобы не помнить, хотя бы отрывочно, какие-то обстоятельства…

— Ещё слово, и я не ручаюсь…

— Да-да, мне конец, ты уничтожишь, прикончишь, исполосуешь меня на бинты для Помфри, это не имеет значения… После восторженной речи того типа в капюшоне мне в голову пришла интересная мысль: Тот-Кого-Нельзя-Называть мастерски пользуется человеческими слабостями, чтобы заставить их примкнуть на его сторону, а кто может быть слабее убитого горем мужа?

Лицо Теодора побелело, словно полотно, а его пальцы сжали плечо Лайзы так сильно, что оно попросту начало неметь, но она не обращала внимания на боль, отчётливо осознавая, что если не выскажет всё, что думает, прямо сейчас, другой такой возможности может не выпасть.

— Я поняла это в ту ночь и принялась искать в библиотеке все старые подшивки «Ежедневного пророка». Я прочла все статьи о Персефоне Нотт, Джиллиане Джонсоне и Вивьен Крачовски, которые были зверски убиты обезумевшим магглом, ненавидевшим магию. Конечно, статьи в основном содержали биографии и подробности жизни трёх волшебников, невинно умерших мученической смертью, но всё же пару строчек о самом инциденте я таки нашла.

Мистер Крачовки — маггл, не желавший мириться со способностями супруги, да ещё и заподозривший благоверную в измене — решил отравить Калифорнийским ядом и жену, и предположительного любовника, и выдающуюся волшебницу, которые пришли на ужин в дом Крачовски в тот фатальный вечер. Вот только одно странно: почему обычный маггл использовал волшебный яд, даже не почему, а каким, чёрт возьми, образом ему это удалось? Какой бы нерадивой женой ни была миссис Крачовски, я всё же не думаю, что она хранила волшебные яды под рукой на кухне, пусть и работала в соответствующем отделе Министерства и имела к ним прямой доступ. Скорее всего, они хранились в зачарованном ящике стола или шкафа, подобный был у моего отца, и поверь мне, его не под силу открыть ни одному магглу. Мой брат Джек бессчётное количество раз пытался найти «тайник» отца, но магглы их попросту не видят. Но даже если она действительно забыла убрать смертоносный яд в такой ящик, фиал с ядом можно открыть лишь с помощью магии. Ни один маггл на это не способен. Да и вообще, зачем ему было применять непонятную хитроумную отраву, к которой, к тому же, существует противоядие? Будь я на его месте, воспользовалась бы обычным крысиным ядом или ядрёным химическим веществом для прочистки труб, которых полно в быту у магглов, и о которых ничего неизвестно волшебникам. Против такого бессилен даже безоар, Гермиона Грейнджер как-то спорила об этом с профессором Бербидж целый урок...

— Какое это имеет значение… что за бред? — попытался было отмахнуться Теодор, но явно не так пренебрежительно, как хотел.

Заметив это, Лайза заговорила с ещё большей уверенностью в голосе:

— ...А потом, отравив волшебников, Крачовски испугался расправы и сбежал... в их деревенский домик! Серьёзно? Почему он тут же не сел на самолёт?

— На что?

— Вот видишь, такое бы волшебникам даже в голову не пришло! А пока о происшествии узнала бы маггловская полиция и решила отправить запрос в аэропорты, убийцы бы давно уже и след простыл. Он затерялся бы в каком-нибудь иностранном мегаполисе: Нью-Йорке там или Токио, или залёг бы на дно в небольшом маггловском городишке, и ищи ветра в поле. Магглов почти невозможно отследить традиционными заклинаниями, они ведь не используют магию.

Но нет, он остался в домике, где его, конечно же, нашли в течение суток и, какая досада, убили в процессе задержания. Крачовски озверел, и маги вынуждены были защищаться. Конечно же, ведь один маггл с большим ножом в руке куда страшнее пяти опытных авроров с волшебными палочками наизготовку!

Теодор смотрел на неё во все глаза, его ноздри опасно раздувались, а лицо было белым, как мел, но Лайза продолжала:

— Знаешь, я даже не удивлюсь тому, что волшебники поверили в эту историю, ведь со стороны магов она идеальна: обезумевший жестокий маггл, решивший расправиться с предполагаемым любовником жены и ненавистной коллегой-волшебницей, и, к тому же, невообразимо тупой, как и принято было считать в то время, ведь ему не хватило ума сбежать достаточно далеко после содеянного. Скорее всего, никому из волшебного сообщества даже не пришло в голову задумываться о мотивах маггла чуть дольше, да и надвигалась война, некогда было скрупулёзно расследовать одно убийство, но поверь мне, в этом происшествии ничего не сходится. Конечно, эти несостыковки необходимо ещё проверить, но тут мне понадобится твоя помощь, и…

Теодор нервно подкурил очередную сигарету, отходя от Лайзы и растерянно глядя куда-то в сторону. Он несколько раз сильно затянулся, пытаясь переварить информацию, а потом покачал головой:

— Нет... Турпин, ты тут, конечно, придумала замечательную историю, какие-то яды, заговоры и прочие невероятные факты, но возникает следующий вопрос: кому это было нужно? Кому, по-твоему, была выгодна её смерть?

Лайза помедлила с ответом всего секунду, а потом, взмахнув руками, запальчиво выдала:

— Это же очевидно, Тео! Тут явно замешан Тот-Кого-Нельзя-Называть, видимо, он хотел оказать влияние на твоего отца, чтобы тот примкнул к его рядам или…

— Хватит, Турпин! — устало протянул Теодор, прикрывая глаза и проводя рукой по лицу. — Хватит! Я услышал уже достаточно бредней, избавь меня, пожалуйста, от захватывающего продолжения. К твоему сведению, на момент смерти моей матери отец уже состоял в рядах Пожирателей смерти, и, более того, сложно представить себе человека, поддерживавшего идеи Лорда о чистоте крови, больше моего отца. Он всегда рвался вперёд, готов был идти на любые ухищрения, использовать любые средства, лишь бы достичь своей цели. И если, как ты утверждаешь, Тёмный Лорд хотел завербовать моего отца, убив мать, то он допустил серьёзный промах. Ведь именно после её смерти отец стал ко всему апатичен, он начал угасать, больше ничего его не радовало, не разжигало в нём прежний огонь, так что постепенно вся его деятельность сошла на нет. Отец был убит горем очень долгое время, я никогда не видел, чтобы он хотя бы раз посмотрел в сторону другой женщины. Каким бы верным последователем Тёмного Лорда он ни был, но никому не хранил большей верности, чем моей матери… — голос Теодора сорвался, и он шумно вздохнул.

Его лицо было мрачным, все черты застыли, глаза стали тёмно-синими, глубокими, от них веяло вселенским холодом. В этот момент Нотт казался куда старше своих лет.

— Моя мать мертва… — почти совладав с эмоциями, продолжил Теодор. — Этого не изменить. И прекрати в этом копаться… Додумывать… Вынюхивать… Я не желаю больше ни говорить об этом, ни слышать, ни… В общем, просто не лезь не в своё дело, не лезь в мою жизнь, ты и так… Чёрт! Турпин, на кой хер тебе сдалось всё это? Иди и трать выигранные галлеоны, и не подходи ко мне со своими идиотскими умозаключениями! Никогда! — он отшвырнул прочь сигаретный окурок и уничтожающе зыркнув на неё напоследок, зашагал обратно в замок.

Лайза тяжело вздохнула, проводив его взглядом. Она ведь просто пыталась как лучше, хотела помочь… Неужели он не понимает, что это не может быть лишь стечением обстоятельств?

* * *

Теодор в который раз за прошедшие несколько недель принял для себя решение не замечать её, убеждая себя в том, что Турпин совершенно не стоит его внимания. Надо просто выкинуть эту рейвенкловскую тихоню из головы и найти какую-нибудь другую.

Он до самой темноты нарезал круги над стадионом, надеясь, что шум ветра в ушах и физические нагрузки помогут избавиться от навязчивых мыслей, но едва Теодор хоть на секунду отвлекался от отбивания бладжеров, образы, как надоедливая мелодия, снова и снова вспыхивали в сознании. Ну до чего же приставучая идиотка! Мало того, что попёрлась вслед за ним на собрание будущих Пожирателей, так ещё и смерть матери сюда приплела… Чтоб её! Королева дедукции, блин! В каждой жизненной драме видит заговор, в каждой трагедии…

Теодор никогда не любил воспоминать детство и ему всегда успешно удавалось затолкать нерадостные образы тех дней в самый дальний уголок подсознания, лишь бы не переживать отголоски той боли вновь. Но чёртова Турпин и туда влезла! Невыносимая зараза!

Задумавшись, Теодор не заметил несущийся прямо в него бладжер и лишь благодаря навыкам загонщика сумел в самый последний момент уклониться от мяча, просвистевшего в паре дюймов от его левого уха. Нотт выругался и, сжав до скрипа зубы, направил метлу вниз. Пора закругляться с тренировками на сегодня и пора закругляться с этими мыслями навсегда!

Теодор закинул метлу на плечо и направился в замок. В прохладе осеннего вечера ощущалось лёгкое веяние зимы, сырость пробирала до костей, и Нотт, едва миновав дубовые двери, поспешил к подземельям, желая поскорее избавиться от промокшей из-за изнурительной тренировки формы. Он преодолел холл и, завернув за угол, начал спускаться по лестнице вниз, когда его слух уловил знакомые интонации:

— Эрни, со мной всё в порядке, честно…

— Лайза, но я же вижу, что ты чем-то обеспокоена. Ты постоянно где-то витаешь и хмуришься…

Голоса Макмиллана и Турпин приближались, и Теодор, резко передумав возвращаться в подземелья так скоро, быстро поднялся обратно в холл и успел юркнуть за доспехи, оставшись незамеченным.

Лайза и Эрни прошли мимо него десяток секунд спустя, но посреди холла Макмиллан таки не выдержал и резко остановился.

— Объясни мне, что происходит, если это связано с ним..?

Теодор с интересом поднял голову и подвинулся чуть левее, так что теперь ему открывался достаточно хороший вид на спину Макмиллана и озадаченный профиль Лайзы, стоявшей к нему вполоборота.

Она вздохнула:

— Не совсем… Это неважно, я же тебе уже говорила, мы не общаемся, тебе не о чем беспокоиться… — устало произнесла Турпин, словно повторяла одни и те же слова уже далеко не в первый раз.

— Но Лайза… — Макмиллан сделал шаг к ней, ловя её руку и заглядывая в глаза.

Теодор почувствовал, как тихо хрустнули суставы, когда он сжал кулаки.

— Эрни…

— Я просто хочу быть с тобой, — Макмиллан сделал ещё один маленький шажок к ней и совершенно по-хозяйски убрал прядь волос ей за ухо. — Лишь позволь мне быть рядом…

Палочка оказалась в руках Теодора даже быстрее, чем он успел об этом подумать, а когда в следующую секунду Макмиллан попытался притянуть Лайзу к себе за талию, невербальное заклинание вылетело из палочки Нотта, и красный луч врезался в спину хаффлпаффца как раз вовремя, чтобы не дать ему завершить начатое. Макмиллана отбросило в сторону, Лайза вскрикнула, успев по инерции отскочить, и поражённо прикрыла рот ладошкой. А потом медленно повернула голову, переводя взгляд с потерявшего сознание Эрни прямо на Теодора, а он, словно завороженный, смотрел ей в глаза, а в голове, на удивление, не было ни одной связной мысли. Лишь непонятная необходимость не разрывать зрительный контакт.

— Нотт, ты совсем сдурел? — свистящим шёпотом выдохнула Лайза и моргнула несколько раз, прерывая это непонятное оцепенение.

Словно опомнившись, она подскочила к Эрни и перевернула его на спину, тихо что-то причитая и проверяя, нет ли видимых повреждений.

— Ничего ему не будет, Ступефай ещё никого не убивал.

Теодор заметил, как она вздрогнула, явно не ожидавшая, что он решит подойти. Лайза снова повернулась к нему, поднимаясь на ноги с решительным выражением на лице, но всё равно вынужденная смотреть на него снизу вверх.

— Ты же сказал, что мы с тобой — никто друг другу, — повторяя его слова с напускным пафосом в голосе, произнесла Лайза. — Так какого драккла ты вмешиваешься в наш с моим парнем разговор?

— Твоим парнем? — уточнил Нотт, вкладывая в тон всё пренебрежение, на которое был способен.

— Да, позавчера Эрни официально предложил мне стать его девушкой, и я согласилась, — Лайза нервно дёрнула плечом.

— Поздравляю, — насмешливо протянул Теодор, — теперь ты доказала, что являешься даже большей идиоткой, чем я думал.

— Просто-таки невероятное умозаключение! — она покачала головой, сжимая губы и словно борясь с желанием сию же секунду высказать всё, что думает о нём. — А знаешь что? Мне плевать, можешь считать меня кем-угодно: идиоткой, наивной дурой, воображалой, но я, по крайней мере, не боюсь быть той, кем являюсь на самом деле. В отличие от некоторых…

— А я, значит, боюсь? — Нотт засунул руки в карманы брюк и взглянул на неё исподлобья, всё ещё продолжая ухмыляться уголком рта.

— Ты… — Лайза снова покачала головой, силясь подобрать правильные слова. — Ты пытаешься соответствовать созданному образу, ты так долго убеждал всех окружающих в собственной хладнокровности и бессердечности, в роли бездушного манипулятора, что они, наконец, поверили, и более того, тебе удалось убедить в этом даже самого себя. Но сколько бы ты ни бросал оскорблений в мой адрес, и сколько бы ни открещивался от простых человеческих эмоций, тебе не удастся убедить меня в том, что их нет. Это всего лишь роль, Теодор, с которой ты, признаться, справляешься блестяще, но я не верю, что это и есть настоящий ты…

— С чего ты взяла, Турпин, что я собрался тебя в чём-то убеждать? — выплюнул Нотт ядовито.

— Слишком уж непоследовательно ты себя ведёшь, слишком нелогично…

Теодор громко хмыкнул, пытаясь убедить скорее не её, а самого себя в том, что слова Лайзы — сплошная глупость, как и всё, сказанное ею. Пора это прекращать! Во имя Салазара! Это же немыслимо!

— В жизни ничего бессмысленнее не слышал! — фыркнул он, разворачиваясь, чтобы уйти, но всё же не удержался: — Мне просто нравится портить тебе жизнь, вот и всё! А ты снова себе напридумывала неизвестно чего… — он ещё раз показательно хмыкнул и перевёл взгляд на Макмиллана, кривясь от отвращения: — Спасай вон своего нерадивого дружка, а то останешься совсем без ухажёров!

— Да пошёл ты! — буркнула Лайза в сердцах.

— Уже иду, дорогуша, уже иду!

* * *

Теодор как обычно опирался плечом о стену замка за колонной во внутреннем дворике, сжимая в пальцах сигарету и затягиваясь горьким дымом… Это уже стало таким привычным…

— Как думаешь, Нотт всё-таки оприходовал её или нет? — Теодор навострил уши, удивляясь, что стал предметом разговора каких-то парней, и уже совсем поражаясь, узнав в обладателе мощной фигуры Уоррингтона.

— И ты туда же? — голос Блетчли, как и всегда, звучал пискляво и немного приторно. — Далась вам эта Турпин.

— Да мне просто интересно, как она его отшила, понимаешь! Это же просто невиданное событие. Прикинь, я её трахну, а Нотт — нет, да это будет просто высший пилотаж! Сделать Нотта — это же как…

— Ты всё ещё Люси не можешь ему простить, Кассиус? — насмешливо протянул Блетчли.

— Причём тут она?! — возмущение Уоррингтона было уж слишком очевидным, — да мне плевать! Но если уж один слизеринец не смог усмирить девчонку, то второй просто обязан довести начатое до конца.

— Ну раз ты так серьёзно настроен, — тон Блетчли всё ещё был пренебрежительным, но уже более хитрым. — У Чо день рождения в эту пятницу, они устраивают небольшую вечеринку в своей спальне, так что, сам понимаешь, я обещал позвать друга.

— Отличная идея, — согласно загоготал Уоррингтон и, потирая руки, с воодушевлением добавил: — Посмотрим, насколько легко будет уделать Нотта.

— Держи карман шире, мерзкий гадёныш, — прошипел Теодор, ещё раз затягиваясь сигаретой и мысленно прикидывая план действий.

Кассиус был, безусловно, сильным, но слишком уж недалёким и недостаточно расчётливым противником, а значит, избавиться от него особого труда не составит.

* * *

Как и предполагал Теодор, Уорринтон с претворением в жизнь своих коварных планов не спешил, а дожидался пресловутого дня рождения, и это значило, что у Нотта была почти неделя в запасе, чтобы обезвредить противника. И в четверг ему это удалось, не зря же он, в конце концов, был загонщиком и на тренировках летал, размахивая битой. Один «неточный удар», и Уорригтон прописался в больничном крыле, безуспешно убеждая мадам Помфри, что трещины в его рёбрах срастутся и без противного костероста. Остальное — дело техники.

— Эдриан, может, хочешь отыграться в шахматы за предыдущий раз? — в пятницу после занятий предложил Блетчли Теодор.

— Э-э-э… Я сегодня не могу, планы…

— Хм... что-то интересное? Включающее прекрасных дам?

Потерянное выражение на лице Блетчли говорило красноречивее слов, но тот вовремя собрался и произнёс нейтральным тоном:

— Да так, у Чо, ну знаешь, подруги моей девушки, сегодня день рождения.

— Это та симпатичная китаянка?

— Ну да…

— Эдриан, и ты не собирался пригласить меня? Она же — неогранённый алмаз… Благоухающая роза в этом мудрёном цветнике… — Нотт уже откровенно насмехался, но Блетчли, судя по всему, уловить его сарказм был не способен.

— Ну… если тебе интересно, можешь пойти со мной...

«Ах, как неожиданно, подождите, подпрыгну от счастья», — недовольно подумал Теодор, пока лицо расплывалось в хищной ухмылке, а губы произносили:

— Отличная идея…

Идея и впрямь была бы отличной, если бы Чо не оказалась такой до одури скучной, настолько, что вся её красота меркла на фоне грустных глаз и философских бесед о загробной жизни. Мариэтта и Эдриан скрылись за прочно задёрнутым пологом, а Чо, выпив пару стаканов огневиски, пустилась в пространственные рассуждения о значении жизни и смерти. Теодор её не слушал, опрокидывая в себя очередную порцию алкоголя, он не мог думать ни о ком другом, кроме…

— Э-э… Чо, прости, что перебиваю… — он понятия не имел, о чём она сейчас разглагольствовала, поскольку потерял нить разговора где-то три стакана назад. — Ты не знаешь, случайно, где находятся спальни девушек шестого курса?

Чо громко икнула, глядя на него своими огромными чёрными глазами, а потом, словно, наконец, уловив суть вопроса, медленно кивнула, подавляя очередной приступ икоты:

— Дальше по коридору, вторая дверь налево.

Его больше ничто не интересовало: ни Чо, упивающаяся собственным одиночеством в столь значимый для неё день, ни Эдриан с Мариэттой, ни даже Уоррингтон… Теодор добрался до нужной двери в рекордное время и приоткрыл её, тихо проскальзывая внутрь. В спальне царила полнейшая тишина, и оно, конечно, не удивительно, во втором часу ночи. Слегка затуманенным взглядом Теодор осмотрел помещение, в котором оказался. Всего пять кроватей. На одной из них он определённо найдёт Лайзу, понять бы ещё на какой.

Нотт внимательнее присмотрелся к пологам кроватей, освещаемым лишь льющимся из окна лунным светом.

Одна из них была увешана причудливыми растениями, что сразу же отвадило от неё Нотта, вторую украшал огромный декоративный веер, что также не вписывалось в рамки предпочтений Лайзы. Возле третьей валялся котёл и куча мешочков с ингредиентами.

«Если только она не собралась поднять в воздух всю башню Рейвенкло...»

Возле четвёртой кровати Теодор заметил огромного плюшевого медведя, он замер, прикидывая, падка ли Лайза на подобного рода банальности, но потом, здраво рассудив, что это вряд ли на неё похоже, двинулся к самой отдалённой кровати.

Теодор слегка отодвинул полог, позволяя лунному свету осветить девушку, спавшую за ним. Это определённо была она. Нотт улыбнулся собственной проницательности и принялся скидывать ботинки, ему больше никуда не хотелось уходить.

— Синевласка, подвинься, — шепнул он, ловко забираясь к ней в кровать.

Лайза несколько раз моргнула и, заметив тёмную фигуру, предсказуемо дёрнулась, просыпаясь, и, несомненно, закричала бы, но он предусмотрительно прикрыл ей рот ладонью.

— Тс-с, — Теодор приложил палец к губам, показывая ей вести себя тихо, и Лайза, хлопая сонными глазами, наконец, разглядела его лицо. — Только не кричи, твои соседки давно уже спят, — шепнул он, убирая ладонь, и насторожился, прислушиваясь, но в комнате было по-прежнему тихо.

— Нотт, какого дракла ты… Ты что пьян? — зашипела Лайза, принюхиваясь.

— Праздновал день рождения тут неподалёку, решил заглянуть, ты же рада меня видеть? — он провёл пальцами по её щеке.

— Ты спятил? — зашипела Лайза, когда он по-хозяйски закинул руку ей на талию, устраиваясь поудобнее на неширокой кровати. — Нотт, проваливай отсюда!

— Не могу, там Чо, и с ней до смерти скучно, — он сделал несчастное выражение лица.

— Именинница не устроила тебе плотских развлечений? Какая досада! — прищурившись, заявила Лайза и попыталась отодвинуться от него так далеко, насколько позволяла узкая кровать.

— А ты всё пытаешься острить, да? — Нотт, умостившись удобнее, ухмыльнулся и резким движением выдернул из-под неё одеяло, в которое Лайза была укутана, словно в кокон.

— Прекрати, Нотт, — снова возмутилась она, борясь за одеяло, но Теодор лишь откинулся на спину, обхватывая её за талию, и потянул на себя, отчего она потеряла равновесие и свалилась-таки на него, уперевшись руками в его плечи.

Лайза изо всех старалась скрыть смущение:

— Как ты вообще пробрался в спальни девочек, парням нельзя сюда войти.

— Ой, прошу тебя, ты купилась на фокусы с превращением ступенек в горку? Забыла, что я волшебник?

Она скептически прищурилась, разглядывая его лицо.

— Ну ладно-ладно, у Эдриана с Мариэттой всё серьёзно, так что у него есть портключ в её спальню, любовь, сама понимаешь. Кстати, симпатичная пижамка, мне нравится, — довольно протянул Теодор, легко скользнув рукой по её бедру и теснее обвивая руками за талию, прижимая её к себе.

— Пусти! — Лайза попыталась вырваться, стукнув кулачками по его плечам и отчаянно краснея. Она явно проклинала себя за то, что посчитала короткие шорты и майку хорошим вариантом пижамы. — Знала бы, что ты явишься, закуталась бы в паранджу, — буркнула она, снова пытаясь его ударить.

— Ну, что ж ты так дерёшься, Турпин, не рада меня видеть? — Теодор продолжал ухмыляться, едва ли обращая внимание на её тщедушные попытки вывернуться из его рук.

— Я абсолютно равнодушна к твоему появлению здесь, — заявила Лайза твёрдо.

— Хорошо сказала, я почти поверил. Долго репетировала? На Макмиллане тренировалась?

— Ты так привязан к Эрни, влюбился в него, что ли? — отозвалась Лайза язвительно и снова предприняла попытку вырваться из его рук. Но Теодор, разгадав её движение, ловко перехватил её запястья и перевернул на спину, прижимая её к кровати собой.

— А, может, поцелуй на ночь?

— А, может, Импедиментой промеж глаз? — начиная терять терпение, огрызнулась Лайза, безуспешно пытаясь столкнуть его с кровати или хотя бы с себя.

— Ай-яй-яй, как грубо, ты же леди! — хмыкнул Тео и приблизил к ней лицо. Их глаза встретились, и он ласково провёл большим пальцем по её подбородку, переводя взгляд на губы.

— Прекрати, Нотт, мы это уже проходили, — хрипло шепнула Лайза, непроизвольно задерживая дыхание и наблюдая за ним во все глаза.

— А я плохо усвоил материал, — нежно провёл рукой по её шее и подался вперёд.

Он накрыл её губы своими, почувствовав, что Лайза попыталась слабо сопротивляться, а потом почти сразу сдалась под его натиском, приоткрывая рот и впуская его язык, прикасаясь к нему своим язычком. Она отвечала на его поцелуй так жарко, что Теодор стремительно начал терять над собой контроль, и так давно трещавший по швам. Он теснее прижал её к себе, увлекая за собой и опять переворачиваясь на спину. Его руки, казалось, начали жить собственной жизнью, скользя по её телу, нежно поглаживая плавные изгибы и заставляя её вжаться в него сильнее. Ощущение её близости и выпитый алкоголь делали своё дело, губы Нотта скользнули по нежной девичьей шее и ниже к ключицам, а потом к краю тоненькой маечки, которая уж явно не была существенным препятствием. Теодор отодвинул ткань в сторону, накрывая губами крошечный сосок, пока руки сжимали бедра Лайзы, вдавливая её в пульсирующий пах. Она тихо охнула и попыталась отстраниться, видимо, испугавшись собственной реакции на его ласки, но ладонь Тео уже накрыла вторую её грудь, нежно сжимая, пока большой палец прошёлся по чувствительному соску. Лайза шумно выдохнула:

— Тео, прекрати… Я не… Мы не… Не должны… — она путалась в словах, рвано дыша, и её тихий сбивчивый шёпот ещё больше распалял желание внутри него.

Нотт на мгновение отстранился, заглядывая ей в глаза, и Лайза сама потянулась к его губам, вовлекая в нежный поцелуй. То ли пытаясь отвлечь его, то ли намекая, что стоит вернуться к более скромным ласкам. Но Теодор уже не мог просто целовать её, руки скользнули по её спине вниз, пока мозг плавился от её близости, а внизу живота разливалось тягучее густое желание.

— Тео, — предприняла очередную попытку противостоять ему Лайза. — Мы не можем…. Пожалуйста…

Но он не слушал, он снова перевернул её на спину, накрывая собой, и принялся сцеловывать с её губ тихие слова, сопротивление в которых таяло с каждой секундой.

Нотт на миг оторвался от неё, стягивая с себя рубашку прямо через голову и отбросив ненужную вещь в сторону, снова нашёл губы Лайзы. Она ласково пробежалась пальчиками по его спине.

— Я так хочу тебя, — прошептал он хрипло, прикусывая мочку её уха и сильнее сжимая бедра.

— Тео… Подожди… — Лайза попыталась выползти из-под него, но Теодор продолжал покрывать беспорядочным поцелуями её шею, ключицы. — Тео… Пожалуйста… Не надо… — она нежно коснулась его лица, поднимая к себе.

— Я тебе противен? Ты ненавидишь меня за всё, что я наговорил?

Лайза отрицательно покачала головой.

Теодор медленно провел ладонью по её руке вниз, переходя на талию, а потом скользя пальцами вниз по её бедру.

— Ты такая красивая, — шепнул он, слегка прикусывая кожу на её шее. — И ты совершенно не идёшь у меня из головы, — он снова начал покрывать беспорядочными поцелуями её лицо, скулы, шею, ладони скользили по гладкой коже её живота.

— Тео, это неправильно, мы с Эрни…

— Плевать на него! — он нежно сжал её грудь, снова проводя пальцами по соскам, и Лайза выгнулась так, что неясно было, пытается ли она отодвинуться, или наоборот придвинуться ближе. Она шумно выдохнула, когда он стал выводить языком круги на бархатной коже. Теодор почувствовал, как она зарылась пальцами в волосы на его затылке, и подвинулся чуть ниже, пытаясь устроиться между её ног.

— Ты сведёшь меня с ума, — в нежном отчаянии выдохнула Лайза. — Но нам надо остановиться, прошу тебя… Тео…

Что-то было то ли в её голосе, то ли в этой просьбе, что-то такое, что заставило его преодолеть сжигающее изнутри желание, и немного отстраниться, возвращая на положенное место её майку и приглаживая всколоченные волосы, снова ласково целуя её губы.

— Я не хочу уходить… — он уткнулся носом в изгиб шеи, вдыхая её запах и чувствуя, как падает, падает куда-то в бездну, неизведанную прежде, манящую бездну головокружительных эмоций, которые вызывала в нём эта хрупкая, неприметная на первый взгляд девушка.

— Тогда останься, Тео, просто останься со мной…

Он улёгся на бок и обнял её за талию, а Лайза притянула его голову к себе, снова запуская пальцы в его волосы и целуя в висок.

Теодор закрыл глаза, наслаждаясь её нежностью и чувствуя себя хорошо впервые за несколько последних недель.

Ed Sheeran — Give Me Love

Лайза поморщилась и открыла глаза, жмурясь от ярких солнечных лучей, проникавших за неприкрытый полог. Она зевнула и перевернулась на другой бок, устраиваясь поудобнее и снова пытаясь уснуть, когда смутная догадка прорезала сонное сознание: «А где же Нотт?»

Сон как рукой сняло, Лайза села на кровати и для верности осмотрелась по сторонам: в спальне никого, кроме неё не было. Она нахмурилась, пытаясь логически осмыслить ситуацию: вчера Теодор явился к ней, причём в не самом трезвом виде, начал говорить глупости и приставать, а она… Лайза почувствовала, как кровь прилила к щекам… А она не сказать, чтобы сильно сопротивлялась… Лайза зарычала и упала обратно на подушку, закрывая ладонями лицо в попытке спрятаться от всплывающих в памяти ярких образов вчерашней ночи… Это было похоже на сон, яркий, реалистичный, пьяняще-жаркий сон, но это ведь не было сном?

Она снова села и с удвоенной тщательностью осмотрела всё вокруг: никаких признаков Нотта не наблюдалось, хотя он, конечно, мог просто выскользнуть отсюда пораньше, пока его никто не заметил. Наверняка, ему не впервой испарятся из женской спальни под утро…. Лайза снова зарычала, на этот раз от злости, причём злилась она по большей части на себя, ведь от Нотта ничего другого ожидать и не следовало, а вот от неё… У неё же есть парень!

— Может, это всё-таки был сон? — хныкающим голосом протянула Лайза вслух, решительно выбираясь из постели и шлепая в ванную.

Одного взгляда в зеркало оказалось достаточно, чтобы убедиться, что сном произошедшее вчера уж точно нельзя было назвать: от сновидений на шее не остаётся багровых следов. Лайза хмуро взглянула на своё бледное отражение со всколоченными волосами и, нацелив на шею палочку, произнесла заживляющее заклинание. Почему каждый раз, когда она решает, что уже готова выкинуть Теодора из головы, он просто неожиданно появляется и всё усложняет? Как долго это может продолжаться?

На завтрак Лайза спустилась поздно, по большей части из-за того, что долго спала, а взаправду потому, что не хотела рисковать встретиться с Ноттом. Но его-то на завтраке даже не оказалось, а вот Мэнди как раз сидела за столом Рейвенкло, вяло ковыряясь вилкой в тарелке.

— А вот и спящая красавица явилась! — заметно оживилась она и сделала игривый жест бровями.

У Лайзы всё внутри похолодело, во рту пересохло, и она едва не села мимо лавки, усаживаясь напротив Мэнди.

— С чего вдруг такая радость? — не своим голосом уточнила Лайза, итак догадываясь по хитроватому виду подруги, что ей явно уж что-то известно, и язык её так и чешется ляпнуть что-нибудь… изобличительное…

— А у твоего Нотта ничего такой торс, рельефненький… — Броклхерст аж подпрыгнула на своём месте от восторга, пока Лайза затравленно оглядывалась по сторонам, переживая, не услышал ли кто её слов.

— Послушай, Мэнди, — она наклонилась к подруге через стол и как можно тише заговорила: — Он не мой, и это ничего не значило, просто…

— Просто он полуголый вылезал из твоей постели под утро, — понимающе кивая, прыснула в кулачок Броклхерст, чем заставила Лайзу снова начать перепугано оглядываться.

— Пойдём, обсудим это где-нибудь… не здесь… — она схватила Мэнди под локоть и едва ли не силой потащила прочь из Большого зала.

— Ну, рассказывай, как оно? У вас до чего-то дошло? — десять минут спустя завалила её вопросами Броклхерст, когда они остановились в тупике восточного крыла замка.

— Ничего у нас никуда не доходило! Откуда ты вообще знаешь? — Лайза мерила шагами коридор, нервно прикусывая прядь волос.

— Как ты помнишь, профессор Синистра дала мне задание по изучению влияния созвездия Кассиопеи на проекцию спутников Сатурна, которые становятся видны лишь на рассвете. Так что я проснулась вчера очень рано, тихо собралась и вышла из спальни, но потом вспомнила, что забыла свой звёздный атлас, и вернулась аккурат в тот момент, когда твой Нотт натягивал рубашку.

— Кто-то ещё знает? — напряжённо спросила Лайза, игнорируя многозначительный взгляд подруги.

— Нет, конечно, Сью подняла бы такой шум, если бы узнала, что в нашей комнате ночевал парень, это бы нарушило её ауру девственности.

— Кто бы сомневался…

— А твою ауру не нарушило? — расплываясь в лукавой улыбке, уточнила Мэнди.

— Что? ЧТО? Мэнди! — Лайза вперилась в неё взглядом, от которого впору было воспламениться всему вокруг. Она непроизвольно сжала руки в кулаки, от возмущения притопнув ногой.

— Ой, да ладно, ладно, я просто спросила… Это же Нотт, ты же знаешь, какая у него слава…

— Ты имеешь в виду его репутацию ловеласа?

— О-о, не только это… — выразительно подмигнув, протянула Мэнди. — Лаванда выпытала кое-что у одной из его бывших ставок, Оливии из Гриффиндора. Та, конечно, раздавлена тем фактом, что он её бросил, но всё равно уверяет, что не жалеет о произошедшем между ними, если ты понимаешь, о чём я…

— Даже слышать ничего не хочу! — махнула на неё рукой Лайза, снова принявшись мерить шагами коридор.

— Ох, ну конечно, пусть это останется сюрпризом для тебя, очень приятным и волнующим…

— Прекрати, Мэнди! — воскликнула Лайза, чувствуя, как внутри поднимается волна паники. — Мне не нужны никакие сюрпризы! Он вообще не должен был вчера приходить! Я не звала его, а он явился, будто так и надо! Будто и не было никаких разногласий между нами! И начал свои… эти… — Лайза сделала неопределённый жест рукой и, не в силах подобрать правильных слов, умолкла.

— А ты, видать, действительно на него запала, раз так истеришь! — неожиданно посерьёзнев, проявила чудеса психологии Мэнди.

— Я… что… не… — у Лайзы словно ком в горле стал, не давая вымолвить ни слова.

— Чёрт… А я думала, ты стойкая… Думала, ты не повелась на все его уловки… Но Нотт, видимо, действительно так хорош, как о нём говорят…

— Ничего он не хорош! И ни на какие уловки я не велась! Я прекрасно знаю, кто он на самом деле! Он гадкий, высокомерный, напыщенный гад, лелеющий только собственное эго! Да он мне безразличен, он не достоин даже того, чтобы им интересоваться, он такой… такой…

— Да уж, подруга... Ты совсем не представляешь, что теперь делать, да?! — Мэнди взглянула на неё сочувствующе, больше не пытаясь подколоть, и Лайза сдалась, сокрушённо покачав головой.

— Ни одной идеи! Пока я не вижу его, то ещё могу справиться с этим непонятным влечением, но как только он оказывается рядом… Не знаю… Всё вмиг забывается… Опасения и страхи становятся неважными… Всё становится неважным… Я просто растворяюсь… Тону в нём... Словно падаю в омут… А тут ещё Эрни!

— Что поделать, Макмиллану не везёт по жизни! — кивнула Броклхерст и попыталась хоть как-то утешить её: — Да ладно тебе, может, это лишь временное помешательство, знаешь, сейчас Венера в двенадцатом секторе, скоро Марс войдёт в активную фазу, и всё встанет на свои места, вот увидишь!

— Надеюсь, Мэнди, я очень на это надеюсь… — покачала головой Лайза, закрывая глаза и прикладывая руку ко лбу в попытке обуздать собственные порывы.

* * *

Притаившаяся за углом Панси Паркинсон лишь сочувственно покачала головой: «Если уж ты и во второй раз не устояла, дорогая, то обязательно будет третий!» — подумала она и, стараясь не стучать каблуками слишком громко, направилась в гостиную Слизерина: для цельной картины необходимо было услышать версию второй вовлечённой стороны.

Спускаясь в подземелья, Панси пыталась объяснить самой себе, почему так сочувствует этой девчонке, почему не ощущает того же отстранённого злорадства, которое чувствовала ко всем предыдущим «жертвам» очарования Нотта. Может, дело в том, что другие «ставки» по большей части вели себя крайне глупо и, едва оказавшись рядом с Ноттом, тут же начинали мнить из себя избранных и неотразимых. Сколько бы в Хогвартсе ни проклинали слизеринцев, но всё же в их тесную компанию стремились попасть. И каждая из предыдущих пассий Нотта либо презирала круг высшего общества Слизерина, потому что не входила в него, либо из кожи вон лезла лишь бы стать его частью.

Но Турпин почему-то не горела желанием приобщиться к аристократам, однако и открытого пренебрежения в их сторону не выказывала. Конечно, она вообще не из тех, кто что-то открыто выказывает. Серая… нет, не мышка, скорее какая-то птичка, знай себе, щебечет что-то тихо и глазками хлопает, и всё…

Панси тряхнула волосами, одёргивая себя, с каких это пор она стала склонна к подобным поэтическим сравнениям? Не с того ли момента, когда окончательно поняла, что скорее айсберг посреди Атлантики растает, чем сердце Малфоя. Драко… Его имя до сих пор отдавало глухой болью где-то в груди, хотя Панси сто раз себя убеждала, что она его никогда по-настоящему и не любила, да разве такое можно назвать любовью? Какое-то слепое поклонение, желание быть рядом, заботиться, оберегать, даже наперекор собственным интересам… Она ведь знала, предвидела, что ничем хорошим это не закончится, но всё равно продолжала сближаться с ним, пытаться быть рядом, стать той, которой никогда не смогла бы стать…

У Турпин вон другая ситуация, она бы и хотела не сближаться с Ноттом, да тянет её к нему, словно магнитом… Хотя… Не такие уж эти две ситуации разные… Против собственных чувств восставать очень сложно…

Панси не обнаружила Теодора ни в гостиной, ни в его комнате, ни в излюбленном внутреннем дворике… Но, так и не найдя его, лишь пожала плечами, запасшись терпением, ведь когда-то же он должен явиться.

Тем вечером слизеринцы устроили ночь покера, где, вполне ожидаемо, нашёлся и Теодор. За покерным столом, где проигрывались отцовские галлеоны и фамильные драгоценности, всегда лилось рекой огневиски, так что к полуночи, все уже изрядно набрались.

Панси деньгами не разбрасывалась, играла только с приличными картами и старалась на алкоголь не налегать, чего нельзя было сказать о Нотте. Тот швырялся золотом направо и налево, опрокидывая в себя одну за другой порции огневиски и несколько раз порываясь закурить прямо в гостиной факультета. Однако подчёркнуто брезгливый вид Малфоя и громкие возгласы Дафны об отвратительности сигаретного дыма заставляли Нотта закатывать глаза, но терпеть, пока он в очередной раз не проиграл сто галлеонов.

— Проклятье, мне надо покурить! — Теодор поднялся, держась за край стола, и на не совсем твёрдых ногах направился было к двери, когда Панси поняла, что подходящий момент настал.

— Подожди меня, Тео! — самым сладким из своих голосов окликнула она его и, резво пробравшись к выходу, повисла на его руке.

— С каких это пор ты куришь, Панс? — Нотт попытался сфокусировать взгляд прищуренных глаз на ней, но, видимо, у него были проблемы с чёткостью изображения, так что он махнул рукой на свой же вопрос и двинулся дальше по коридору.

— Я слегка переусердствовала с выпивкой, и теперь однокурсники начинают казаться мне чересчур симпатичными. Срочно нужно проветриться, — доверительным тоном зашептала Панси, пытаясь удержать Нотта в строго вертикальном положении и не дать ему неподобающе шататься.

— Понимаю… — он глубокомысленно кивнул, на автомате сворачивая к винтовой лестнице и с трудом преодолевая фигурные ступеньки. Как только они оказались возле огромного окна, Нотт взмахнул палочкой, с грохотом распахивая створки и впуская в полутёмный коридор свежий воздух. Явно не заботясь об одежде или внешнем виде, Теодор опустился на подоконник и с наслаждением закурил.

— Не повезло в картах? — понимающе улыбнулась Панси, осторожно присаживаясь на подоконник напротив него и вглядываясь в лицо Тео.

— Мне плевать на карты… На всё плевать… — он не смотрел на неё, просто уставился пьяным взглядом в непроглядную тьму снаружи. Они на какое-то время умолкли, лишь в сумраке коридора ярко полыхала сигарета, когда он втягивал в себя едкий дым. — Она меня сделала, Панс… — качая головой, сокрушённо заявил он с тихим смешком, — мой бумеранг, наконец, вернулся ко мне.

Панси хотелось вставить пару едких комментариев вроде «сам напросился» или «чего ты ожидал, после всего…», но она благоразумно промолчала, осознавая, что Теодору нужен шанс выговориться.

— Она такая хорошая, слишком хорошая, такая смелая… Чёрт, я думал, это только грифы у нас смельчаки, но уж точно не хрупкая девчонка из Рейвенкло… Синевласка-а… Знаешь, это удивительно, я действительно смотрел словно сквозь неё всё это время… Какое-то дурацкое срикошетившее заклинание вдруг перевернуло всё с ног на голову… — он тяжело вздохнул и ещё раз крепко затянулся. — Ты помнишь, какой она была зимой прошлого года?

— Прошлой зимой? — Паркинсон наморщила лоб, вспоминая, что в прошлом году они с Драко были вместе в Инспекционной дружине, охотились за Отрядом Дамблдора, но Турпин в нём не состояла, что же она делала тогда?

Перед внутренним взором Панси проносились десятки собственных воспоминаний того года: путь на поезде в школу, когда Малфой зажал её в тамбуре, его красноречивые взгляды, кричащие и голодные, он всегда знал, чего хочет и всегда умел это получить. Полуночные посиделки в гостиной и в спальне мальчиков, долгие собрания в кабинете Амбридж, дежурства вместе с Драко, тогда он хотел только её… Панси тяжело вздохнула, невольно вдыхая едкий дым от очередной прикуренной Ноттом сигареты. И она вдруг вспомнила…

— Я видела её в туалете Миртл как-то раз прошлой зимой, — изумлённо прошептала Панси. — Мы с Драко случайно там оказались… — конечно, это было далеко не случайно, но это ни к чему теперь. — Все окна были нараспашку, на улице завывал ветер, кружила метель, пол помещения уже покрыл плотный слой снега, а она сидела посреди всего этого в полной темноте, без мантии, в одних лишь рубашке и юбке, и курила… Мерлин, она дымила так же, как и ты сейчас… Весь подоконник был в окурках, а сизый дым смешивался со снегом и её слезами… Вы что совсем повёрнутые оба?

В голове Панси будто щёлкнули, сложившись, шестерёнки. Что-то было между этими двумя, что-то объединяющее их, притягивающее, то, что неизменно влекло их друг к другу, заставляло чувствовать кого-то близкого рядом… И что самое странное, это было общее горе…

Всегда тяжело терять близких, особенно любимых, особенно если после потери твоя жизнь меняется в корне, перестают казаться привычными вещи, изменяется установившийся уклад, но хуже всего то, что в твоём сердце зияет пустота, которую невозможно восполнить. И даже если те, кто захочет её восполнить, попытаются… Нельзя перекрыть пустоту пустотой… Она лишь зияет вдвойне…

— По-моему, я совершенно спятил… — хриплый от сигаретного дыма голос Нотта вывел Панси из глубины её пространных умозаключений, и она вскинула голову, встречаясь с его слегка помутнённым взглядом. — Я был вчера с ней… Просто не мог не пойти… Это непостижимо! Словно какие-то высшие силы толкают меня к ней… Будто кто-то постоянно нашёптывает на ухо её имя: Лайза, Лайза, Лайза… Знаешь, я даже не сержусь на неё, да, в это трудно поверить, но, наверное, какой-то из девчонок всё же стоило поставить меня на место… И я рад, честно, искренне рад, что это сделала именно она… Она невероятная… Совершенно… До одури… Чёрт, вчерашняя ночь была самой лучшей в моей жизни… И чтоб ты понимала, ничего такого не было, просто она… Она словно наполняет всё вокруг смыслом… Вдыхает в меня жизнь… Заставляет бороться… Идти вперёд, несмотря ни на что… Она… Просто ведьма… У неё какая-то совершенно немыслимая власть надо мной… Я словно растворяюсь в ней…

Панси пробила дрожь. Это было удивительно. Двое таких разных людей совершенно неожиданно стали настолько близки друг другу…

«Вот это и есть настоящие чувства, а не то глупое поклонение и раболепство, которые ты считала возвышенными эмоциями», — пожурила она себя, пытаясь подобрать какие-то подходящие слова для Нотта.

— Тео… — Панси чувствовала, что надо что-то сказать, но в голове как на зло не возникало ни одной применимой к ситуации мысли.

— Только не говори, что она мне не пара… — сокрушённо покачал головой он.

— И не собиралась, лишь…

— Я понимаю, звучит абсурдно, но я… Я хочу попробовать, понимаешь? Если я не попробую быть с ней, то, чувствую, что буду потом жалеть об этом…

— Но ты ведь не думаешь, что будет легко, правда?

— Нет, не думаю.

— Но оно того стоит… — понимающе протянула Панси.

— Она определённо того стоит…

Лайза спускалась с верхней площадки южной башни, кутаясь в мантию: она сорок минут перерисовывала положение спутников Сатурна для Мэнди, заработавшей взыскание на уроке Снейпа. Отказать подруге Лайза не рискнула, хотя Мэнди и клялась, что никому о Нотте не скажет, но перестраховаться всё же было не лишним.

Лайза преодолела узкий переход и ступила на продуваемую, закручивавшуюся спиралью лестницу, ведущую в замок, торопливо проходя неудобные ступеньки.

— Подружка шантажом заставила тебя выполнять её задание?

Лайза вздрогнула от неожиданности и резко остановилась, невольно ухватившись за каменную колонну, вокруг которой и завивалась лестница.

— Что ты здесь делаешь? — плохо справляясь с собственным голосом, спросила она, глядя на Нотта удивлённо. Он снова умудрился застать её врасплох.

Теодор неопределённо повёл плечом:

— Тебе нужен какой-нибудь серьёзный предлог или желания продолжить в том же духе, что и в нашу последнюю встречу, достаточно? — Тео криво ухмыльнулся, и его глаза приобрели тот плавящий манящий оттенок.

Лайза сильнее вцепилась в колонну и сжала челюсти.

«Он в своём репертуаре, как и всегда...»

— Не понимаю о чём ты, Нотт! — Лайза и сама удивилась безразличию собственного тона. — Мне пора, — она резко оттолкнулась от камня и поспешила вниз по ступенькам, мимо Нотта, мимо притягательных глаз, стараясь не обращать внимания на дразнящий ноздри запах: сигаретного дыма и его одеколона. Лайза уже почти поверила, что преодолела это искушение, от спасительного входа в замок её отделял какой-то десяток ступеней, когда Теодор выставил в сторону руку, преграждая ей путь, а его тёплая ладонь по-свойски легла на её талию.

— Не так быстро, Турпин!

Сколько же превосходства и чёртового самодовольства было в его голосе! Да она, она сейчас как выскажет ему, как прокричит…

— Пусти! — еле слышно, рвано и жалко, её протест звучал настолько слабо, что Теодор даже не стал его комментировать, вместо этого он притянул её ближе.

Лайза запретила себе на него смотреть, но не чувствовать, не ощущать его тепло, прижатым к нему боком, отчаянно не получалось. Теодор стоял, прислонившись спиной к колонне, по-прежнему удерживая её за талию и очевидно разглядывая. В то время как Лайза уставилась на спасительную и такую далёкую дверь, пытаясь придумать хоть какой-то вариант отступления, надеясь на избавление в лице заявившихся в башню патрулирующих старост или преподавателей. Но, как назло, во-первых, было ещё недостаточно поздно, вечер лишь начинал опускаться на замок, а, во-вторых, чёртова южная башня находилась на отшибе и не пользовалась популярностью у жаждущих уединения парочек из-за продуваемости и отсутствия укромных углов, где можно было бы…

Лайза громко фыркнула, дёрнув головой, чтобы избавиться от перетекающих в неподобающее русло мыслей, и неосознанно скосила взгляд на Нотта.

— Ну, наконец-то, а то я уж было решил, что ты на меня больше не посмотришь… — расплылся он в хитрой улыбке и, скользнув второй рукой по её спине, сцепил руки в замок. — Попалась!

Лайза мысленно выругалась, очень глупо попалась.

— Чего тебе надо, Нотт? — устало отозвалась она, прикрывая глаза, рядом с ним было хотя бы тепло.

«Ха-ха!» — издевательски отозвалось её подсознание. Было не просто тепло, с каждым поспешным ударом сердца в кольце его рук становилось всё жарче.

— Решил пообщаться, — издевательски протянул Теодор, и от его дыхания выбившаяся из хвоста Лайзы прядка всколыхнулась, щекоча шею.

— Наше с тобой общение ни к чему хорошему не приводит, — буркнула она недовольно, и Нотт громко хмыкнул.

— Не скажи, мне было хорошо тогда, в твоей спальне.

Лайза упрямо покачала головой, призывая на помощь всё своё благоразумие.

«Это неправильно, неправильно...»

— Это неправильно! — не выдержав, вслух повторила она, дёрнувшись и пытаясь вывернуться из плена его рук. — Это неправильно, пусти!

Лайза снова удивилась истеричным ноткам, зазвучавшим в голосе, но это неожиданно подействовало: Нотт опустил руки, и она, отойдя на шаг, вцепилась в перила, чтобы удержать равновесие. Лайза шумно вздохнула, глядя куда угодно только не на него.

— Так давай начнём всё заново, — в тихом голосе Теодора впервые не звучало привычных дразнящих интонаций.

— Что? — она снова невольно оглянулась по сторонам и застыла, поверх плеча всё же посмотрев в его сторону. Он всё ещё опирался на колонну, держа руки в карманах брюк и глядя куда-то вдаль, словно мимо неё.

— Давай. Начнём. Заново. — по словам, словно она плохо соображает, повторил Нотт.

Возмущение вдруг захлестнуло Лайзу:

— И что это, по-твоему, должно означать? — она повернулась к нему лицом к лицу, отказываясь понимать истинный смысл его слов и удивляясь, как вообще что-то подобное могло прийти ему в голову. Ему!

— По-моему, ответ очевиден, — взгляд его синих глаз вдруг обжег её, столько в нём было непривычной прямоты и уверенности. — Давай оставим все прошлые размолвки в прошлом и просто начнём всё заново.

Лайза снова демонстративно фыркнула, скрестив руки на груди и прищурив глаза, уточнила:

— И как ты себе это представляешь?

Она не верила, просто отказывалась верить в серьёзность его слов, ожидая, что вот сейчас он снова хитро ухмыльнётся и протянет, созвучно с её внутренним голосом: «Попалась, Турпин!» Но Нотт лишь вскинул брови, глядя на неё как на первокурсницу, забывшую пароль для входа в гостиную:

— Для начала, можем сходить на свидание, Турпин! Что ты делаешь завтра вечером?

Лайза потеряла дар речи. Она буквально онемела: стояла, беспомощно открывая рот, в безуспешной попытке выдать что-нибудь возмущённое или насмешливое, но язык не поворачивался, а звуки просто отказывались создаваться, никак не желая формироваться в слова.

— Думаю, до обеда ты успеешь расстаться с Макмилланом, — словно так и надо, словно она уже согласилась! Немыслимо! — У вас же с ним так ничего толком и не было? — и этот выжидающий цепкий взгляд, изучающий, подозрительный, собственнический… — Думаю, в восемь вечера как раз подойдёт, и захвати с собой тёплую мантию, на всякий случай, если вдруг решим прогуляться.

«Что?!»

— Ну, тогда до завтра, — Нотт оттолкнулся от колонны и начал спускаться по ступенькам, когда…

— Какого хрена? — голос, наконец, к ней вернулся, и Лайза, уперев руки в бока, возмущённо уставилась на Теодора сверху вниз.

— Хвала Мерлину, а то я уж было решил, что ты язык проглотила, — привычно отозвался Нотт, медленно поворачиваясь и с озорным огоньком в глазах разглядывая её.

— С чего это вдруг я должна… идти… с тобой…?

— Да брось, Турпин! Сделай мне подарок на День Рождения, в конце концов!

Лайза открыла было рот, чтобы опять возмутиться, но слова отказа зацепились за его последнюю фразу и так и не прозвучали.

— Увидимся завтра, Синевласка! — Нотт расплылся в опасной улыбке и, подмигнув ей, скрылся за дверью в башню.

Лайза медленно провела ладонью по лицу, пытаясь упорядочить спутавшиеся мысли и усмирить бешено колотящееся в груди сердце. Она завтра идёт на свидание с Ноттом.

Она… Лайза Турпин идёт на свидание… с Ноттом!

* * *

Стоит ли говорить, что большую часть следующего дня Лайза места себе не находила, изо всех сил пытаясь заглушить собственные чувства и стараться не сгрызть от нервного перенапряжения все ногти на руках.

Понятное дело, говорить с Эрни Лайза не собиралась, она-то и с Ноттом идти не собиралась, но влетевшая без пяти восемь в комнату Мэнди перевернула всё с ног на голову:

— Тебя Нотт возле входа в башню дожидается. Попросил, чтобы я тебя поторопила!

— Я никуда не пойду, — с прямо-таки сквозящей неуверенностью в голосе промямлила Лайза.

— Ага, как же, так я тебе и поверила… Иди, давай, ты из нашей комнаты единственная, у кого есть личная жизнь, так что постарайся уж там, за всех нас!

— Мэнди! — щёки Лайзы непроизвольно вспыхнули, и Броклхерст, видя её реакцию, засмеялась, махая на подругу руками:

— Мерлин Всемогущий, я просто пошутила, Лайза… Но как бы то ни было, тебя внизу действительно ждёт Нотт, а учитывая, что ты от него без ума…

— Ничего я не…

— Ой, да ладно тебе, иди уже, не съест же он тебя, в конце концов! Это всего лишь свидание! К тому же, говорят, клин клином вышибает…

Лайза прищурилась, подозрительно взглянув на подругу, но в итоге всё же сдалась, принявшись поспешно собираться, она была готова уже через десять минут.

Конечно, Нотт её, в конечном счёте, не съел, более того, вёл себя вполне прилично, то и дело придерживая за локоть, чтобы она не споткнулась на неровной тропинке, пока они шли к границе антиаппарационного щита.

— Разве у ворот не дежурят авроры? — нахмурилась Лайза.

— Так и есть, хорошо, что напомнила, — он на ходу достал палочку и коснулся ею волос Лайзы, которой вдруг показалось, словно о её голову разбили яйцо, и оно начало растекаться от макушки вниз по всему телу. Пока Лайза, снедаемая странным ощущением нереальности происходящего рассматривала свои ставшие невидимыми руки, Теодор наложил чары и на себя, а потом нашел её ладонь и крепко сжал.

— Идём, — шепнул он.

— Но охранные чары, вероятно, настроены так, чтобы обнаружить дезиллюминационное заклинание, — не унималась Лайза.

— Десять очков Рейвенко, — отозвался Теодор, и Лайза готова была поставить мешок галлеонов на то, что в этот момент он снисходительно ухмылялся. — Но, к счастью, один из стражей, тот, что пониже, аврор Уоткинс, крайне падок на золото. Всё-таки жалование рядового аврора оставляет желать лучшего. Так что он иногда не прочь, так сказать, посодействовать.

Лайза не видела, как именно Теодор это сделал, но уловила какое-то движение, когда чёрный сверток отлевитировал в лес. А через секунду он издал непонятный звук, тут же привлекший внимание авроров.

— Пойди, проверь, что там, — кивнул своему напарнику Уоткинс и, едва тот скрылся в зарослях, взмахнул палочкой. Теодор сжал руку Лайзы, и они быстро выбрались за территорию школы.

Уоткинс, как ни в чем не бывало, обновил охранное заклинание на воротах.

Когда они отошли на приличное расстояние от Хогвартса, Теодор отменил дезиллюминационные чары.

— Думаю, теперь можно аппарировать, — он сделал шаг к Лайзе.

— Но, если разрешение у тебя только с сегодняшнего дня, это не совсем…

— Турпин, у меня разрешение на аппарацию с конца сентября.

— Но ты же сказал, что у тебя сегодня День Рождения, — непонимающе отозвалась она, подсознательно уже улавливая свою промашку.

— Я сказал сделать мне подарок, я не говорил, что День Рождения сегодня, — многозначительно взглянув на неё, разъяснил Нотт. — Держись крепче!

И прежде чем Лайза успела ещё хоть что-то добавить, он притянул её к себе, и их закружило в вихре аппарации. Стиснутая со всех сторон пространством и прижатая к Нотту, она молилась об одном — чтоб эта пытка поскорее закончилась. Наконец, в ступни ударила твёрдая земля, и Лайзу тут же повело, перед глазами заплясали разноцветные точки, уши заложило, казалось, что она уже не понимает, где небо, где земля, и никак не может сглотнуть.

— Лайза, тихо, я держу тебя, всё хорошо, — словно сквозь вату донёсся до неё голос Теодора, она почувствовала себя в безопасности в его объятиях, и дурнота постепенно стала отходить. Лайза прикрыла глаза и старалась дышать медленно и ровно, чувствуя, как его пальцы гладят её волосы, нежно и бережно.

Спустя пару минут Лайза, наконец, пошевелилась в руках Нотта, подавая признаки жизни.

— Ты как?

— Всё… нормально… — она оглянулась. Оказывается, они сидели на припорошенной снегом лавке в каком-то пустом сквере, точнее Теодор сидел, а она полулежала на нём. — Я… — Лайза попыталась сесть ровно, и Нотт, с прищуром наблюдая за её неловкими движениями, наконец, выпустил её из плена своих рук. — Где это мы?

— В маггловском районе на юге Лондона.

Лайза лишь теперь подняла на него удивлённый взгляд.

— Я гулял здесь летом, тут всегда малолюдно, у этого сквера дурная слава среди магглов, а на деле магглоотталкивающие чары, потому что за углом находится волшебный паб.

— За углом? — Лайза оглянулась, словно ожидая, что непременно увидит неподалёку прохожих в мантиях и остроконечных шляпах, как на Аллее Диагон, но вокруг совсем никого не было.

— Тут редко бывает многолюдно в такое время, да ещё и в будний день. Посетители предпочитают аппарировать сразу на крыльцо или прибывать через камин, сквер зачастую пустует. Пойдём, тут недалеко, — Теодор поднялся на ноги и протянул ей руку.

Лайза замешкалась, гадая, стоит ли вот так идти на поводу у Нотта, раз уж он снова повернул ситуацию в свою пользу, а она опять сглупила.

— Да ладно тебе, Турпин, это была даже не ложь, — словно прочитав её мысли, протянул Нотт. — Ты добровольно пошла со мной, так что сомневаться поздновато. Да и погода не самая подходящая, пойдём, ты совсем продрогла, обещаю не приставать… — Теодор снова протянул ей руку, и хитро усмехнулся: — …пока

До паба они шли молча, Лайза послушно шагала рядом, переплетя свои пальцы с его, и пыталась определиться, что она вообще делает. С одной стороны, она понимала, что свидание с Ноттом, именно полноценное свидание, это, по меньшей мере, странно и вообще не в его стиле, но с другой, ей было любопытно, до жути интересно, каково это действительно быть с ним. Лайза невольно взглянула на Теодора, закусив губу.

— Ну что, договорилась с совестью? — словно почувствовав на себе её взгляд, хмыкнул он.

— Ты снова сделал ставку? — выпалила Лайза первую пришедшую в голову мысль.

— Нет.

— Решил поддерживать свою репутацию ловеласа?

— Нет.

— Кто-то подлил тебе размягчающей настойки?

Нотт вздохнул, по-прежнему изучая взглядом деревья.

— С чего вдруг ты всё это устроил? Должна же быть какая-то причина! — не унималась Лайза. Она просто не хотела, не могла поверить, что в его поступке не было скрытого умысла.

Теодор пожал плечами и с заметным облегчением кивнул в сторону виднеющегося вдалеке входа в паб:

— Пришли.

Лайза перевела взгляд на два здания, к которым выходила дорожка небольшого сквера. Дома были четырехэтажными массивными коробками из серого камня, совершенно непримечательными, в окнах кое-где горел свет, но, в основном, было темно и тихо. Однако на стыке домов, словно в насмешку над серостью окружающей обстановки, ютился небольшой двухэтажный пурпурного цвета коттедж в староанглийском стиле. Домик был вычурным, ярким, с белыми карнизами, открытыми оконными ставнями и остроконечной крышей. Во всех окнах горел свет, и изнутри доносилась негромкая весёлая музыка. На небольшом крыльце у входа толпилось несколько колдунов в мантиях министерских служащих, они переговаривались друг с другом и смеялись. Деревянная вывеска над дверью гласила: «Хмельной думоотвод».

— Ты часто бывал здесь летом? — уточнила Лайза, с интересом рассматривая самобытный, словно не принадлежавший этому месту, паб.

— Довольно часто, это заведение не просто так находится на приличном расстоянии от Аллеи Диагон и прочих волшебных мест. Политика паба такова, что, оказываясь в его магическом поле, ты по-настоящему замечаешь только работников паба или людей, в компании которых пришла. Остальные посетители выглядят для тебя незнакомо, ты не сможешь узнать ни в ком из них даже родную мать, окажись она вдруг за соседним столиком. Место абсолютной демократии, неважно добродетель ты или подозрительный тип, гоблин или великан, если у тебя есть галлеоны, тебе нальют выпить.

Лайза изумлённо взглянула на него.

— Отличненькое место для свидания, ничего не скажешь.

— Во-первых, здесь никто не задаёт лишних вопросов, и никому нет дела, что на нас школьная форма, а во-вторых, не спеши с выводами, ты ещё не была внутри.

Они как раз подошли к крыльцу, и Лайза невольно напряглась. Проходя мимо беседовавших там мужчин, она сильнее сжала руку Нотта, пытаясь не глазеть по сторонам слишком явно. Колдуны, как и предполагалось, не обратили на них с Теодором никакого внимания, и как только Лайза отвернулась, то поняла, что уже совсем не помнит их лиц.

Над дверью звякнул колокольчик, и Тео шагнул внутрь, ведя её за собой. В пабе было громко и весело: вокруг звучали десятки голосов, играла музыка, тут и там слышался звон бокалов, смех и радостные возгласы. Из-за этого создавался ещё больший контраст со спокойствием вне этих стен. Все столики на первом этаже были заняты, народу было много, и пока Лайза с неподдельным интересом рассматривала обстановку, Нотт потащил её к лестнице, ведущей на второй этаж.

В этом зале было уютно. Оливково-зелёные стены со светлыми деревянными панелями, стоящие плотно друг к другу круглые столики с аккуратными скатертями и мягкими стульями на резных ножках. Музыка была более спокойной, тут и там за столиками сидели люди, беседуя между собой и чинно ужиная. Несколько свободных столиков было лишь по углам, и Лайза невольно сбавила шаг, решив, что они присядут здесь, но Теодор сжал её пальцы и кивнул в сторону уходящих наверх ступенек.

— Там ещё один этаж? — тихо спросила Лайза, стараясь не отставать ни на шаг от Нотта.

— Вообще-то ещё два. Здесь — концертный зал, — Теодор указал рукой на сцену в дальнем углу помещения, где стоял рояль и подставки для микрофонов. Видимо, шоу начиналось чуть позже, хотя почти все погружённые в полумрак столики с парящими над ними фиолетовыми, мерцающими мягким светом лампами-шарами были заняты. — А наверху, куда мы и направляемся, — Нотт схватился за перила, поворачивая на очередной лестничный пролёт, — зал свиданий.

Лайза фыркнула:

— Да ну?

Но оказавшись на последнем этаже, она не смогла подобрать помещению никакого другого названия. Все столики здесь были в форме закруглённых шоколадного цвета диванчиков с высокими спинками, расположенных таким образом, что представляли собой закрытые секции. Петляя между ними, создавалось впечатление, что идёшь по лабиринту с мягкими бархатными стенами. Наконец, Лайза увидела свободный столик у окна, видимо, и зарезервированный Ноттом. Над столиком и диваном, его окружавшим, прямо в воздухе плыли, словно кувшинки по воде, плоские зажжённые свечи. Как только Лайза и Теодор опустились на диванчик, усевшись друг напротив друга, их секция пришла в движение, поворачиваясь и закрывая проход, оставляя их наедине.

— Подозреваю, если я стану кричать и звать на помощь, никто не прибежит меня спасать? — обращаясь скорее к самой себе, пробормотала Лайза.

Нотт хмыкнул и взглянул на неё снисходительно:

— Если хочешь, можем проверить, но давай чуть позже, а то я умираю с голоду.

Тут же прямо из воздуха перед ними материализовались меню. Теодор, быстро пробежав его глазами, огласил свой заказ:

— Медальоны из телятины, ризотто и тёмный эль. А ты что будешь? Салаты и соки на первой странице, если что, — с издевкой протянул он.

Лайза прищурилась, чувствуя, как в ней разгорается какое-то сумасшедшее злое веселье.

— А я буду стейк и картошку-фри, если это, конечно, есть в меню и не претит твоим взглядам.

— Даже так? А пить что будешь? Воду?

— Пожалуй, тоже эль.

Нотт лишь покачал головой, улыбаясь.

— Что?

— Мне нравится, когда ты начинаешь так задорно препираться.

— Нравится, значит… — протянула Лайза, решая, что пора уже перестать спорить с голосом разума, раз уж она всё равно здесь с Ноттом. Надо просто получать удовольствие. Она откинулась на мягкую спинку, усаживаясь поудобнее и пытаясь максимально расслабиться. Через секунду в воздухе возникло два бокала тёмного эля с карамельного цвета лёгкой пеной и кофейным ароматом. Лайза ловко схватила свой бокал и посмотрела прямо в глаза пристально наблюдавшему за ней Нотту.

— Тост?

— За смелость быть честным с самим собой, — неожиданно выдал Теодор, и прежде чем Лайза осмыслила его слова, коснулся её бокала своим с тихим звоном.

Эль лишь чуть-чуть горчил на языке, и Лайза пила его маленькими глотками, продолжая соревноваться с Ноттом в этой негласной битве взглядов.

— Так ты мне всё-таки скажешь, почему привёл меня сюда?

— Мне тут всегда нравилось, — пожал плечами Теодор.

— Ты прекрасно знаешь, что я спрашиваю не об этом.

— Ты поговорила с Макмилланом?

— Нотт, я задала вопрос!

— Значит, не поговорила… — Теодор разорвал зрительный контакт, посмотрев в прикрытое лёгкими шторами окно, и сделал большой глоток из своего бокала.

— Чего ты добиваешься, Нотт? — Лайза скрестила руки на груди, растущее между ними напряжение неумолимо нагнетало и так не самую беззаботную атмосферу вечера. Теодор явно не собирался ничего объяснять. Он вздохнул и устало провёл ладонью по лицу.

— Давай поговорим на отстранённые темы. Просто постараемся хорошо провести вечер, — примирительно пробормотал он, и всё желание Лайзы выяснять отношения уже через несколько мгновений сошло на нет.

— Ты поедешь домой на Рождественские каникулы? — спросила она спокойным дружелюбным тоном.

Теодор немного удивлённо вскинул голову, и Лайза повела плечом, словно пытаясь сказать: хотел непринуждённый разговор, так получай.

— Не знаю, — он даже немного растерялся, что было ему совершенно несвойственно. — Я должен был ехать к тётке, кузине моего отца, так как он… — Теодор кашлянул. — Но я не сильно горю желанием гостить у неё, она любит рассуждать о прошлом, не самым лучшим образом отзываясь об отце, она… не слишком-то разделяет его взгляды, а я…

— А ты разделяешь? — тихо спросила Лайза.

— Послушай, Турпин, это не очень похоже на отвлечённую тему.

— Значит, об этом говорить тоже нельзя? А о чём можно, составим список?

Нотт снова промолчал. На столе появилась еда, и они принялись за ужин, подавляя неловкость. Было странно. Лайза удивлялась тому, что разговоры не составляли для них никакого труда раньше, когда она пыталась не попадаться ему на глаза, а Нотт упорно находил её, но теперь в самой благоприятной обстановке вдруг начинало угнетать отсутствие общих тем. Могли ли у них вообще быть общие темы? Что вообще могло их объединять, кроме того странного, продиктованного непонятно чем, влечения? Может, ей лишь показалось? Может, между ними ничего нет и быть не может, раз уж он — сын Пожирателя Смерти, а она — девочка-невидимка, очень некстати попавшаяся ему на глаза? Почему было так странно находиться с ним здесь?

— Чем ты собираешься заниматься после Хогвартса?

— Что? — его вопрос вывел Лайзу из размышлений, и она, вникая в суть фразы, тряхнула волосами. — Я пока не решила. В детстве я мечтала быть драконологом или охотником за древними артефактами, папа как-то читал мне о них, но… Даже не знаю, родители говорят, что неплохо бы получить работу в Министерстве, хотя я не представляю, чем смогу там заниматься…

— Думаю, ведьме, увлекающейся высшей трансфигурацией, там найдётся применение.

— Возможно, но меня больше привлекает колдомедицина.

— Да? Но ты ведь ненавидишь зелья!

— Я ненавижу их варить, — Лайза непроизвольно скривилась, — но совершенно спокойно могу их применять.

— А как насчёт вывернутых кишок и изувеченных людей? Ты переносишь вид крови? — он хохотнул.

Лайза пожала плечами:

— Летом я подрабатывала в ветеринарной клинике.

— Где?

— Ну, это маггловская больница для животных. Я даже помогала мистеру Фелдману делать операции собакам, так что вид внутренностей меня не смущает. Да будет тебе известно, маггловская медицина куда кровавее магической, они режут людей в большинстве из тех случаев, когда колдомедики просто применяют магию. А ты чем собираешься заниматься?

— Магической юриспруденцией.

— Кто бы сомневался, — фыркнула Лайза. — Из слизеринцев только и получаются, что юристы, банкиры и политики.

— Это все амбициозность.

— И, несомненно, самовлюблённость.

— Умение решать глобальные проблемы.

— Ещё бы, когда нужно повернуть ситуацию в свою пользу.

— Это называется хитрость.

— Ага, и беспринципность.

— Гибкие принципы.

— Принципы не могут быть гибкими, Нотт, они или есть, или их нет.

— Могут, Турпин, всё зависит от обстоятельств, когда люди попадают в сложную ситуацию, даже такие самоотверженные остолопы, как гриффиндорцы, вполне способны изменить своим принципам.

— Это неправильно.

— Неправильно не значит невозможно.

— Это и есть твоё жизненное кредо?

Теодор покачал головой.

— Это так странно.

— Что странно? — нахмурилась Лайза.

— Мы с тобой.

— Нет никаких «мы» и не может быть, ты и я, мы из разных миров, у нас разные взгляды на жизнь.

— О, а с Макмилланом у вас, можно подумать, полная гармония.

— Зачем ты его опять сюда приплетаешь?

— Потому что он меня бесит.

— Что он тебе сделал?

Теодор дёрнул плечом и недовольно проворчал:

— Пытался за тобой ухлёстывать.

— Можно подумать, тебе не плевать на это.

— Представь себе.

— Очень смешно. Может, ты мне ещё и встречаться предложишь?!

— Может, и предложу.

— Что ты несёшь, Нотт?

Теодор откинулся на мягкую спинку, блуждая взглядом по столу. Лайза наблюдала за ним, пытаясь понять, к чему он вообще завёл эту тему и почему его лицо выглядит таким напряжённым, хоть по его выражению и невозможно понять, о чём именно Нотт думает.

— Мы можем попробовать.

— Что попробовать?

— Всё заново.

Лайзе хотелось фыркнуть или хмыкнуть, или попросту рассмеяться ему в лицо. Он же сам сделал на неё ставку, сам добавил её в список девушек, которых надо соблазнить. Он руководствовался только желанием выиграть. Доказать всем своё всесилие. Поиздеваться над ней.

— Что за… ? — возмущение разгоралось в ней, хотелось накричать на Теодора, или сказать что-то уничижительное, или вообще развернуться и уйти. Да, уйти было сейчас самым разумным решением, не имело смысла продолжать сидеть здесь, позволяя ему укрепляться в мысли, что он может вот так запросто взять и перечеркнуть разделяющую их пропасть. — Думаю, нам лучше вернуться в школу.

Нотт взглянул на часы и спокойно произнёс:

— Мы не можем.

— Что значит, не можем?

— Ворота замка закрывают в девять, по периметру дежурят авроры. Если мы и вернёмся сейчас, они нас обязательно поймают, если вообще не прикончат, а потом, как минимум, назначат отработку.

— И что ты предлагаешь? — раздражённо бросила Лайза.

Нотт как ни в чём не бывало пожал плечами.

— Отправимся назад утром.

— Утром? — Лайза едва не задохнулась от такой наглости.

— У нас в Лондоне есть квартира, тут недалеко, предлагаю переночевать там. Десерт будешь? — Теодор снова принялся листать меню, а Лайза так и сидела, огорошено хлопая глазами. Ругать себя за глупость и доверчивость уже даже не было никакого смысла.

Нотт заказал им десерт и кофе, и Лайза, не сказав ни слова, вяло ковыряла ложечкой суфле, пытаясь придумать, как бы выкрутиться из сложившейся ситуации. Но вместо дельных идей в голове то и дело крутилось его предложение «начать всё заново».

— Почему ты решил, что у нас получится? — вдруг спросила она.

— Получится что?

— Начать всё заново.

— Я не знаю, получится ли, но никто не запрещает нам попробовать.

— С чего ты взял, что я захочу попробовать?

— А разве не поэтому ты здесь?

Лайза опешила от такого заявления.

— Нет, не поэтому.

— Неужели? А почему тогда?

— Я просто…

«Просто что? Послушалась Мэнди? Не смогла устоять? Пошла из любопытства?» — пронеслось в голове.

— Я тоже просто… — хмыкнул Нотт и подмигнул ей, облизывая ложечку.

Лайза покачала головой:

— Ты невыносим.

— Только потому, что тебе и самой интересно, что же из этого выйдет.

— Уверена, ничего хорошего.

— Тем более будет приятно ошибиться. Давай попробуем.

— Это бред, — она закрыла лицо руками, пытаясь отгородиться от него, какая-то несуразица, Нотт предлагает невозможное, они не могут…

Теодор вдруг оказался рядом, заключая её в свои объятья и крепко прижимая к себе.

— Нет, пусти меня, я не верю, не верю, что получится, у нас даже свидания нормального не вышло.

— Я расскажу тебе всё, хочешь? Об отце и о Лорде, о чём угодно, слышишь? — тихо зашептал Теодор и поцеловал её в висок. — Я не буду ничего скрывать от тебя, только, пожалуйста, давай попробуем. В моей жизни и так нет почти ничего настоящего, а то, что происходит между нами, я чувствую, это не просто так, это действительно много значит. Ты для меня много значишь.

* * *

Они стояли вдвоём в полной темноте, глядя на тусклый свет единственного фонаря, освещающего двор и вход в парадную. Каждый думал о своём. Лайза не могла перестать удивляться какой-то странной сюрреалистичности ситуации. Она стояла здесь, в квартире Теодора, Лондонской резиденции Ноттов, посреди ночи и просто любовалась видом из окна. Теодор обнимал её, положив подбородок ей на плечо и обхватив руками с двух сторон так, что начинало казаться, словно он хочет забрать её всю себе, укрыть в своих объятьях от внешнего мира, чтобы ни с кем не пришлось делиться. Они молчали и практически не шевелились, лишь Тео иногда прикасался лёгким поцелуем то к её волосам, то к ушку, прижимая к себе всё сильнее. Укрывая Лайзу собственным теплом, даря чувство защищенности и нужности. Ей казалось, что она могла бы простоять так с ним вечность.

Фонарь за окном тихо треснул и потух, и улица погрузилась практически в кромешную тьму. Отчего-то по спине Лайзы пробежал холодок. А потом еле слышно, едва уловимо, скрипнула дверь парадной.

Лайза почувствовала, как руки Нотта на её талии словно окаменели.

— Тео… — едва слышно выдохнула она, однако Нотт лишь ещё тише прошелестел ей в ухо:

— Ш-ш-ш…

Они непроизвольно вздрогнули, когда в замке входной двери заскрежетал ключ, послышался лёгкий щелчок, скрип и осторожные шаги.

Лайза перестала дышать.

— Здесь можно поговорить нормально, без свидетелей, — заявил низкий мужской голос, звучавший откуда-то из коридора. — Люмос!

— Ты уверен, что здесь надёжно?

— Да, Нотт сам дал мне ключ и сказал пароль охранных чар. Мы вполне можем переждать здесь до утра.

Лайза непонимающе посмотрела на Теодора, тот нахмурился, прислушиваясь к разговору мужчин, а потом потянулся за палочкой. Сердце Лайзы пропустило удар. Судя по голосам, вошедших было двое, они однозначно куда старше их, и, судя по тому, что они скрывались, нежданные гости явно были опасны. Нотт направил палочку на дверь, и Лайза с замиранием сердца проследила за его движением. Светлое свечение слетело с кончика волшебной палочки Теодора, не промолвившего ни слова, и окутало дверь в комнату.

— Нужно убираться отсюда, — тут же прошептал он. — Это друзья моего отца, и они вряд ли обрадуются, узнав, что мы здесь.

— Но ты же говорил, что прямо в квартиру и из квартиры аппарировать нельзя, — заметила Лайза.

— Так и есть, надо выбраться на балкон.

Нотт зашагал к двери рядом с окном.

— Думаешь, Клаудиус выберется из Азкабана? — послышался приглушённый вопрос одного из мужчин, которые, по всей видимости, обосновались на кухне.

— Скорее всего, да, я слышал, Тёмный Лорд нашёл способ подчинить себе дементоров, думаю, совсем скоро большинство приспешников вернётся в наши ряды. Тогда дело останется за малым. Тёмный Лорд убьёт мальчишку и вернёт себе былое могущество, вот увидишь. Мы заживём так, как не жили прежде, истребим магглов и грязнокровок, покорим Британию, а, может, и всю Европу, а потом…

— Ну, ты и мечтатель, Селвин, думаешь, так просто убить Поттера?

— Думаю, Тёмному Лорду это под силу. А потом главное — оказаться в фаворе, и безбедная жизнь обеспечена.

— Можно подумать, оказаться в фаворе так просто. Что-то незаметно, чтобы Люциус легко отделался, учитывая, что его сосунку дали невыполнимое задание. А знаешь, сколько таких ещё будет? Лорду нужна свежая кровь, не удивлюсь, если и сын Нотта скоро пополнит наши ряды. А молодёжь — это те, кого Лорд любит поощрять больше остальных. В них он видит свою главную силу, они ещё не понимают, что их ждёт, готовы голову сложить за идею, не то, что мы. Да зачем далеко ходить, тот же Клаудиус в своё время был идейным и преданным, пока жену не похоронил.

— Горе ломает людей.

Собеседник Селвина хрипло хмыкнул и добавил:

— Ага, особенно, если только горе и способно их сломать, и более того, если это горе кому-то очень выгодно.

Теодор, давно открывший балкон и собиравшийся было втащить на него Лайзу, вдруг застыл, как вкопанный.

— Выгодно? Но кому? — Селвин задал очень правильный вопрос.

Лайза и сама замерла, напряжённая, как струна, она смотрела на побледневшего Теодора и понимала, что они не смогут сдвинуться с места, пока не дослушают разговор, невольными свидетелями которого стали.

— Не знаю точно, но не удивлюсь, если кто-то из старой гвардии приложил к этому руку, ну знаешь, из тех, кто стоял у истоков. В самом же деле, умная ведьма отравлена магглом в доме предательницы крови? Да, жена Нотта, возможно, и пересекалась по работе с грязнокровками и прочим сбродом, но вряд ли была с ними в близких отношениях. Ты же знаешь, женщины чаще всего не носят метку, но это совсем не значит, что они не поддерживают идей Лорда. А учитывая, что Клаудиус как раз и был одним из самых преданных последователей из молодого поколения, или, как ты выразился, оказался в фаворе… Более того, он всегда был слишком принципиальным. Деньги и власть не имеют ничего общего с принципами. Так что он многим мешал, кто-то явно решил воспользоваться его слабостью…

— Тео, нам пора, — Лайза сжала его плечо и легонько встряхнула. Он был совсем бледный, глаза ярко выделялись на его лице, и выглядел он просто-таки ошарашенным. — Тео…

Нотт кивнул и втащил её на балкон. Прикрыв за ними дверь и притянув её к себе, он сделал несколько судорожных вдохов, прежде чем без предупреждения аппарировать.

На этот раз Лайза перенесла перемещение спокойнее, хотя её по-прежнему немного мутило. Но теперь Нотт не был в состоянии успокаивать её или обнимать. Он присел на ту же лавку, куда они прибыли в первый раз и, обхватив голову руками, начал раскачиваться взад-вперёд. Лайза во все глаза наблюдала за ним, не зная, что сделать и как успокоить его. Она и так подозревала, что Персефона Нотт погибла далеко не от руки маггла, но, видимо, Теодор тогда не воспринял её доводы всерьёз, а теперь… Что ж, теперь у него была веская причина пересмотреть свои взгляды, какими бы они ни были.

— Тео, — Лайза присела на лавку рядом с ним и тихонько позвала его, игнорируя пронизывающий ветер, от которого немели пальцы на руках. — Тео…

Он не реагировал. Просто сидел, спрятав лицо в ладонях.

— Тео, мы найдём их.

Нотт застыл, словно каменное изваяние, а потом медленно отнял руки от лица и повернулся к ней.

— Тео, я помогу, мы найдём их, заставим заплатить, их отправят в Азкабан или приговорят к поцелую дементора, но мы обязательно их найдем… — Лайза понятия не имела, как они собираются искать виновных в смерти его матери. Особенно учитывая, что те были Пожирателями смерти и, по всей видимости, занимали не самое простое положение в обществе, но это было неважно.

Лайза смотрела на Теодора, поникшего, шокированного известием о намеренном убийстве матери, и понимала, что сделает всё, лишь бы снять этот груз с его плеч, лишь бы помочь ему облегчить душу, помочь найти виновных. Ведь ему это нужно. Теодору это нужно, а она, она лукавила, когда думала, что между ними ничего не может быть, ведь между ними уже что-то было. Пусть это чувство казалось странным, необъяснимым, неправильным, но оно возникло, и никто из них уже не сможет ничего с этим сделать.

— Тео, нам надо идти…

— Куда? — хрипло спросил Нотт.

Лайза растерянно огляделась по сторонам, он говорил, что сквер находится на юге Лондона, а значит:

— Мой дом в нескольких кварталах отсюда, не уверена, как мы сможем объяснить родителям, что здесь делаем, но, по крайней мере, мы не замёрзнем до смерти на этой лавке.

— Твой дом? — Теодор, казалось, куда медленнее обычного воспринимал её слова, но потом всё же повернулся к ней, предложив спокойно:

— Можем аппарировать прямо в твою комнату, если, конечно, дом не защищён антиаппарационным щитом.

— Нет, эти чары нам не по карману. Но ты же не знаешь, где я живу, как…

— Ты будешь меня вести, Лайза, учитывая, что это твой дом, вероятность успешной аппарации значительно возрастает. Тебе надо просто представить свою комнату, и я перенесу нас туда, — устало объяснил он.

— Но… Я никогда не делала этого прежде, я…

— В таком случае, придётся остаться на лавке, — раздражённо буркнул он, скрещивая руки на груди и отворачиваясь от Лайзы.

Она почувствовала резкий укол обиды, хотя разумом понимала, что Нотт просто расстроен, а тут ещё она со своими сомнениями. Она ведь читала детальное описание процесса аппарации, тем более это действительно её дом, разве можно его с чем-то спутать?

— Думаю, стоит попробовать, — наконец, решилась Лайза, и на лице Тео промелькнуло удивление.

— Хорошо, давай попробуем, надеюсь, мы прибудем к тебе со всеми конечностями.

Лайзе хотелось хорошенько пнуть его за этот снисходительный тон, но она всё же решила отложить разбор полётов до лучших времён. Сейчас хотелось просто оказаться дома, лечь в самую удобную в мире кровать и по возможности поскорее провалиться в сон безо всяких сновидений, чтобы этот безумный, полный противоречивых событий день, наконец, закончился.

— Готова? — Теодор, видимо, заметил её замешательство, ну или действительно боялся прибыть на место без какой-либо части тела, поэтому заговорил куда миролюбивее: — Просто постарайся во всех деталях представить свою комнату, хорошо? Давай на счёт три. Раз… Два… Три…

Лайза, насколько было возможно, сосредоточилась на образе собственной комнаты, и изо всех сил вцепилась в Нотта. Аппарация на этот раз продолжалась чуть дольше. Сначала из-за неприятного ощущения Лайза на секунду отвлеклась от мыслей о доме, но тут же взяв себя в руки, снова начала усиленно представлять свою комнату. В итоге, они таки оказались там, причём свалились прямо на кровать, смягчившую удар и предотвратившую грохот, который мог возникнуть, если бы они приземлились в шкаф или на стол.

На этот раз то ли из-за адреналина, то ли из-за страха быть пойманной, Лайза пришла в себя почти сразу же и замерла, усиленно прислушиваясь. Краем глаза она заметила, что Нотт сделал то же самое. К счастью, сквозь дверь были слышны только приглушенные звуки громко работающего телевизора и тихого разговора — родители однозначно были дома.

— Что это так громыхает? — шепотом спросил Нотт.

— Папа, наверное, смотрит любимый боевик.

— Бое… что?

— Ну, фильм такой, там все дерутся и стреляют.

— Фильм?

Лайза закатила глаза и постаралась скорчить такую же снисходительную мину, как та, которой иногда награждал её Нотт. Учитывая, что он хмыкнул в кулак, заметив выражение её лица, получилось, видать, не очень.

— Потом объясню. Думаю, нам лучше ложиться спать. Мои родители уходят на работу довольно рано, так что мы сможем просто подождать, пока дом опустеет.

Теодор кивнул, сбрасывая с себя мантию и одежду, пытаясь устроиться с комфортом на узкой кровати Лайзы. Она же, в свою очередь, задумалась о том, что им вот уже в третий раз предстоит засыпать вместе.

* * *

Теодору снилась красивая темноволосая женщина. Она смотрела на него ласково, улыбалась и ерошила ему волосы. Раскладывала еду на пледе, доставая её из плетеной корзинки для пикника, и звала его отца, нежно и весело:

— Клаудиус! Клаудиус!

Теодор резко дёрнулся во сне и проснулся. Первые несколько секунд он не мог понять, где находится: сиреневые стены, белые с фиолетовым геометрическим рисунком шторы и множество расклеенных на стенах колдографий (почему-то не движущихся) поначалу привели его в замешательство. У него под боком кто-то зашевелился, и Теодор с улыбкой вспомнил, что они дома у Лайзы. Он ещё раз оглядел её комнату: та была небольшой, очень уютной благодаря белой мебели, куче фотографий и рисунков, а также бессчётному количеству ярких подушек и мягких игрушек, разложенных на комоде.

Нотт повернул голову к Лайзе, она по-прежнему спала, уткнувшись носом куда-то ему в плечо и одной рукой обняв его за шею. Теодор улыбнулся самому себе, обнимая её за талию крепче и придвигая к себе чуть ближе. По сравнению с ним она была такой миниатюрной, а во сне ещё и такой податливой. Улыбка Тео стала шире, пока он накручивал на палец прядь её волос.

— Аманда, дорогая, уже почти восемь! — проговорил кто-то внизу.

Нотт приподнял голову от подушки, прислушиваясь. В ответ зазвучали торопливые шаги и звонкий женский голос:

— Буду через минуту.

Мама Лайзы, по-видимому, ещё прихорашивалась перед зеркалом, так как Теодор слышал звук открывающихся ящиков, потом скрип дверцы шкафа, а после щелчок закрывающейся входной двери. Прошуршав по гравию, от дома отъехала машина, и всё вокруг стихло.

Теодор расслабился и искоса взглянул на Лайзу:

— Синевласка-а, — позвал он, наклонившись к ней близко-близко, так что едва не касался носом её носа. — Лайза-а.

Она поморщилась и немного отодвинулась, всё ещё не открывая глаз.

— Турпин, мы опоздаем на трасфигурацию. МакГоналалл нас четвертует, — шепнул он ей куда-то в шею, легонько прихватывая губами нежную кожу. Лайза шевельнулась, переворачиваясь на спину, а Теодор только этого и ждавший, подался вперёд и навис над ней, прокладывая вниз от её шеи к ключице дорожку поцелуев.

— Прекрати, — хрипло проворчала она, запуская пальцы в его растрёпанные волосы и пытаясь таким образом отдалить от себя его голову.

— А поцелуй? — он потянулся к её губам, но Лайза снова попробовала увернуться.

— Тео, перестань, — хмыкая, отозвалась она. Нотт, не обращая внимания на её слабые протесты, прижался к Лайзе всем телом и, найдя её рот, тут же накрыл его поцелуем. Лайза послушно приоткрыла губы, сталкиваясь с его языком, и Теодор уже решил, что рискнёт получить отработку у МакГонагалл за прогул, если Лайза и дальше будет так горячо отвечать на его поцелуи. Он перенёс вес на один локоть, ладонью другой руки нежно проводя вверх по её бедру, к талии, скользя пальцами под тонкую ткань её пижамной майки.

— Что здесь, чёрт возьми, происходит?

Теодор и Лайза дёрнулись одновременно, поворачиваясь на голос. В дверях стояла женщина средних лет с такими же русыми чуть вьющимися волосами, как у Лайзы, и смотрела на них строгим, не предвещающим ничего хорошего взглядом.

— Мама?

* * *

— Мам, я… Мы… Всё совсем не так, как кажется… — принялась лихорадочно бормотать Лайза, пытаясь одновременно выползти из-под Теодора и прикрыться одеялом.

— То есть, на самом деле ты не лежишь в постели с полуголым парнем? — холодно отметила миссис Турпин.

— Ну, не… То есть, да… Но мы ничего такого… Просто… — щёки Лайзы вспыхнули румянцем, и она перевела умоляющий взгляд на Нотта, словно прося о помощи.

Теодор успел прикрыться одеялом ещё после первой фразы. Поэтому теперь первый шок уже прошёл, так что он отозвался спокойно и очень вежливо:

— Здравствуйте, миссис Турпин, полагаю? Прошу прощения за столь непрезентабельный вид, я — однокурсник вашей дочери. Видите ли, обстоятельства сложились таким образом, что мы оказались в Лондоне, можно сказать, на улице, буквально посреди ночи, так что Лайза предложила переночевать здесь. Чтобы не беспокоить вас и не создавать лишних хлопот, мы прибыли сюда без извещения. У нас через час урок по трансфигурации, так что, если вы не возражаете, мы бы предпочли оперативно собраться и аппарировать обратно в школу, ведь дорога от Хогсмида может занять…

— Не так быстро, молодой человек, — заявила мать Лайзы, окидывая его изучающим взглядом. — Приведите, пожалуйста, себя в порядок, жду вас обоих внизу через пять минут, — она развернулась и зашагала вниз по лестнице.

— Что, во имя Мерлина, происходит? — шёпотом осведомился у Лайзы Теодор, попутно натягивая штаны.

— Моя мама нас застукала, — ошарашено пролепетала та.

— Это я заметил! Что ты обычно говоришь в таких случаях?

— Обычно? — Лайза едва не задохнулась от возмущения. — Обычно, я не привожу домой парней.

— Шикарно, блин! Лучше бы я сдвоенный урок трансфигурации отсидел… — выругался сквозь зубы Нотт.

— Между прочим, это ты виноват! — зашипела Лайза, натягивая через голову свитер.

— Я? И почему же?

— Не надо было ко мне приставать! Если бы она застукала нас, когда мы просто спали…

— То решила бы, что я тебя уже совратил, а пока, можно попробовать убедить её, что не успел!

— Ой, можно подумать… — начала Лайза, но встретив откровенно раздевающий взгляд Нотта, вдруг осеклась и зарделась. — Лучше подумай, как убедить её, что у тебя серьёзные намерения.

— Серьёзные намерения? — хмыкнул Теодор. — У меня?

— Великолепно! — Лайза закатила глаза. — Прощайте рождественские подарки и летние каникулы на лазурном берегу.

— Да не дрейфь, можно подумать, мама в твои годы была святой.

— В том-то и дело, что нет, она родила моего брата в семнадцать лет.

Нотт опешил от такой информации и так и застыл, удивлённо приподняв брови. Лайза, проходя мимо, не удержалась и, хлопнув его по плечу, сказала:

— Да не дрейфь, думаю, тебе ещё не приходилось выслушивать лекцию о всех видах маггловских контрацептивов, в первый раз, может, даже будет интересно.

* * *

Лайза спустилась вниз первой, и уже решила было, что Нотт струсил, но нет, его шаги послышались за её спиной почти сразу же. Потрясение от сложившейся ситуации уже немного улеглось, и Лайза, направляясь в сторону кухни и ощущая приятный запах заварного кофе и оладий, мысленно составляла план доводов в пользу того, почему в её возрасте вполне нормально приводить домой парня. Даже если учитывать, что они ничем таким не занимались, хотя, теоретически, могли бы, то со стороны уж точно всё выглядело так, словно они уже давно спят вместе.

Лайза тряхнула волосами, пытаясь избавиться от сумбурного потока мыслей и предположений в голове. Она немного замялась только у самой двери в кухню, но подоспевший Нотт, шепнул ей тихо:

— Идём, не убьёт же она нас, в конце концов.

И чувствуя в нём какую-то странную поддержку, Лайза толкнула дверь.

Мама, надо сказать, решила поиграть на их нервах изрядно. Ведь как иначе можно было назвать то, что сначала она предложила им покушать, налила кофе, полила оладьи сиропом на выбор. И только, когда они, не представляя, как ещё поступить, принялись за еду, перешла к главной теме их небольшого «собрания».

— Так, как говоришь тебя зовут? — повернулась она к Нотту.

Тот едва не подавился куском только что откушенного блинчика, но взял себя в руки и спокойно произнёс:

— Теодор. Теодор Нотт… Мэм…

— Теодор, — нараспев повторила миссис Турпин, и Лайза сильнее сжала в руках вилку. — Красивое имя, такое классическое. И что же тебя связывает с моей дочерью, Теодор?

Лицо Нотта от неожиданной смены вопросов вытянулось, и Лайза не удержалась:

— Мам, ну не надо, давай просто…

— Лайза, — всё тем же уравновешенным и бесстрастным тоном произнесла она, — ешь, пожалуйста, свой завтрак молча, пока я общаюсь с твоим молодым человеком.

«Он — не мой», — хотела было ляпнуть Лайза, но передумала, уставившись обратно в свою тарелку.

— Ну, у нас было свидание, — сконфужено промямлил Нотт.

— Одно? — бровь миссис Турпин поползла вверх.

— Не совсем, то есть… — Лайза впервые в жизни видела как Нотт, Теодор Нотт, запинается и даже слегка краснеет. — Нас уже некоторое время связывают определённые отношения…

— Надеюсь, вы пользовались презервативами? — строго спросила миссис Турпин.

— Презе…чем? — переспросил Нотт. Видимо, впервые слышавший подобное слово.

— Мама! — вклинилась в разговор Лайза. — У нас не было секса!

В кухне повисла тишина.

— А что же вы тогда делали у тебя в комнате?

— Целовались! Мы просто целовались! И у нас… Не было ничего серьёзного! И вообще, у волшебников, знаешь ли, есть куда более простые и действенные методы контрацепции, одно заклинание и…

Теодор и миссис Турпин одновременно повернули к ней головы, поражаясь такой осведомлённости.

— Что? Да, каюсь, я читала «Ведьмополитен»!

Нотт хмыкнул первым, Лайза, увидев, как он едва сдерживает смех, и сама начала хихикать, а через секунду они смеялись уже втроём. Нервное напряжение, наконец, развеялось, и дышать стало чуть легче.

— Лайза, прошу тебя, только не рожай в семнадцать, — отсмеявшись, всё же произнесла миссис Турпин.

— Мам, я и не собиралась.

Та лишь кивнула, обнимая дочь, а потом повернулась к Теодору:

— Если разобьешь ей сердце, я найду тебя и вырву твоё! — полушутя, полувсерьёз заявила она, пригрозив ему пальцем.

Нотт лишь кивнул, пленительно улыбаясь, он уже вернул себе самообладание и теперь излучал то неповторимое очарование, которое обычно и привлекало в нём девушек.

— Когда, говоришь, у вас урок?

— В девять, осталось двадцать минут, — Лайза сверилась с часами.

— Тогда поторопитесь, думаю, через камин будет быстрее всего.

Лайза с Теодором спорить не стали, послушно направившись вслед за мамой Лайзы в гостиную.

— Иди первый, — тихо сказала Нотту Лайза, он лишь кивнул.

— Приятно было познакомиться, миссис Турпин. До свидания, — Теодор поцеловал её руку перед тем, как бросить горсть летучего пороха в камин.

— Счастливо, — кивнула миссис Турпин, и Нотт скрылся в языках зелёного пламени.

— Пока, мам, — Лайза обняла её на прощание, преисполненная благодарности, что вся ситуация разрешилась вполне мирно.

— Доченька, — тихо проговорила ей в волосы мама, — я вижу, что он очень красивый, и понимаю, как он, должно быть, тебе нравится, но прошу тебя, будь осторожна.

— Мам, говорю же тебе, у нас ничего не было, — Лайза посмотрела матери в глаза, та отвечала ей мудрым всезнающим взглядом.

— Да, я поняла, береги себя. И да. Я не собираюсь ничего говорить отцу, ему не стоит волноваться раньше времени.

Мать поцеловала её в щёку и подтолкнула к камину.

— Пока, мам, — помахала ей Лайза, стоя в камине.

— Пока, милая.

Пламя полыхнуло зелёным, Лайза произнесла: «Три метлы», и её закружило среди сотен каминов.

* * *

Времени до начала уроков оставалось в обрез, поэтому Теодор и Лайза, едва вывалившись из камина в «Трёх мётлах», тут же со всех ног бросились к «Сладкому королевству», чтобы через потайной ход как можно скорее попасть в замок.

— Залезай быстрее, — нетерпеливо прикрикнул Нотт, придерживая крышку люка, служащего входом в узкий тоннель.

— Но я…

— Шевелись, — зашипел он, оглядываясь по сторонам, и, услышав шаги, силой втолкнул её в проход, нырнул туда сам и опустил крышку люка.

Лайза тихо пискнула, и Теодор почувствовал, как она мёртвой хваткой вцепилась в его мантию.

— Да что с тобой? Люмос! — на кончике его волшебной палочки вспыхнул яркий огонёк, осветивший перепуганное лицо Лайзы.

— Я… Неуютно себя чувствую в ограниченном пространстве, — пролепетала она. Теодор показательно закатил глаза.

— Приехали. Или тоннель, или нагоняй от МакГонагалл, выбирай!

Лайза думала всего секунду, а потом сделала глубокий вдох и попыталась уверенно вздёрнуть подбородок:

— Ладно, пойдём.

Теодор держал её за руку, чувствуя, как та легонько вздрагивает, когда тоннель сужался, но было заметно, что Лайза храбрилась изо всех сил. Эта её борьба с собственным страхом вселяла в него даже некую гордость. Но они всё равно двигались слишком медленно, так что Теодор заговорил, пытаясь отвлечь её:

— Слушай, будет слишком подозрительно, если мы опоздаем на трансфигурацию вместе, поэтому ты иди первая, а я зайду через пару минут. Зачем нам лишние разговоры?

Лайза подняла на него удивлённый взгляд, забыв испугаться очередного сужения тоннеля.

— Ты беспокоишься о том, что нас увидят вместе? — она даже не пыталась скрыть изумление в голосе.

— Если мне не изменяет память, ты по-прежнему числишься девушкой Макмиллана. Пусть это и ненадолго, но всё же… Хочешь, чтобы он узнал о вашем разрыве таким образом?

Лайза закусила губу, уже даже не глядя по сторонам. Теодор придерживал её за талию, чувствуя, что это её молчание не предвещает ничего хорошего.

— Послушай… — Лайза явно с трудом подбирала слова. — Ты что… Ты хочешь сказать, что мы… Мы теперь вместе, что ли?..

— Ну я, в отличие от Макмиллана, даже с твоей мамой уже знаком, — попытался разрядить обстановку Нотт, однако Лайза шутку не оценила.

— Но…

— Турпин, выход за поворотом, давай, трансфигурация ждёт! — и, не дав ей сказать больше ни слова, подтолкнул Лайзу вперёд.

Она лишь раз быстро оглянулась на него, выглядя слегка ошарашенной, то ли из-за клаустрофобии, то ли из-за его слов. Теодор прислонился спиной к стене и прикрыл глаза. Жутко хотелось курить, а ещё убедить себя не убивать Макмиллана. Он и так бесил Нотта неимоверно, особенно если появлялся в радиусе трёх метров от Лайзы. А тут ещё это свидание, прошедшее совершенно не по плану, и всё тот же бесконечный разговор.

Ну, что она хочет от него услышать? Как он клянётся ей в вечной любви и обещает измениться? Конечно, он уже прибегал к подобным уловкам раньше с другими девушками, рассказывал им о своей горячей любви и мечтах о прекрасном совместном будущем, но тогда эти слова не имели ничего общего с правдой, а ложь всегда давалась Теодору легко. А с Лайзой он не спешил говорить о чувствах. Всё было слишком… Слишком не так… Слишком по-другому… И то, что он тогда сказал Панси на вечеринке… Теодор совсем не был уверен, что сможет произнести нечто подобное вслух перед Лайзой, даже, несмотря на вчерашнюю откровенность…

Нотт взглянул на часы и выругался, прошло уже двадцать минут урока, так что он поспешил к кабинету трансфигурации, на ходу придумывая отговорку поубедительнее. Он дёрнул ручку двери и, влетая в класс, с порога начал:

— Профессор, прошу прощения за опоздание. Мне искренне жаль, но меня задержал профессор… — Теодор запнулся, так как в кабинете послышались смешки, а потом кто-то с задних парт заулюлюкал.

— Тишина в классе, — МакГонагалл строго глянула на зачинщиков беспорядка, и те тут же притихли, ограничившись заговорщицкими взглядами в сторону Нотта и красноречивым поигрыванием бровями. — Можете избавить нас от объяснений, мистер Нотт, как-нибудь уж сами догадаемся. Присаживайтесь на своё место, чтобы я могла продолжить урок.

Теодор, все ещё не до конца понимая причину такой реакции, поспешно занял своё место в крайнем ряду и на автомате нашёл глазами Лайзу. Та сидела за партой, глядя в пол в безуспешной попытке скрыть за волосами пылающие ярким румянцем щёки. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы Теодор понял, где они прокололись. От досады хотелось стукнуть себя кулаком по лбу. Волосы Лайзы были растрёпаны, кое-где в них застряла паутина, а лицо и одежда — перепачканы сажей. Не трудно было догадаться, что и он сам выглядел подобным образом. Что ж, по крайней мере, Макмиллан, хоть и вместе со всей школой, уж точно узнает о них, вон он сидит за первой партой и бросает в сторону Лайзы жалобные взгляды. Вот уж воистину нет худа без добра.

Теодор откинулся на спинку стула, пытаясь максимально расслабиться. Он поднял голову, тут же встретившись глазами с пялившимся на него Уоррингтоном, и многозначительно ему подмигнул.

* * *

Как только прозвенел звонок, Лайза вскочила с места, желая как можно скорее убраться из-под прицела ехидных взглядов. После разноса, устроенного ей МакГонагалл ввиду отсутствия учебника, конспекта и прочих письменных принадлежностей, и так хотелось провалиться сквозь землю, но видимо, фортуна окончательно отвернулась от неё сегодня, потому что на полпути из класса её остановил строгий голос декана Гриффиндора:

— Мисс Турпин, мистер Нотт, задержитесь, пожалуйста.

Лайза едва не застонала в голос, но сумела-таки сдержать порыв, развернулась и поплелась обратно к столу преподавателя. Нотт сделал то же самое, но Лайза старалась на него не смотреть, она была слишком занята молчаливым самобичеванием: «Идиотка! Тупица! Подружка по уму Крэбба и Гойла! Как? Как можно было не подумать об учебнике, о сумке, о внешнем виде, в конце концов?! Да уж, образцовая студентка Рейвенкло, ничего не скажешь! Позорище!»

— Молодые люди, — произнесла МакГонагалл, привлекая внимание Лайзы, тут же сникшей под строгим взглядом профессора. — Даже не буду спрашивать причину вашего, очевидно, совместного опоздания, вполне понятно, что она противоречит многим школьным правилам. С завтрашнего дня и вплоть до начала зимних каникул вы будете отбывать наказание по очереди у каждого из преподавателей, чётко выполняя их указания. Надеюсь, это заставит вас задуматься о своём поведении и о последствиях, к которым в итоге могут привести подобные поступки. Искренне надеюсь, что ничего столь же вопиюще недостойного впредь не повторится. Мистер Нотт, можете быть свободны, после уроков зайдите к профессору Снейпу, уверена, он найдёт, что вам сказать.

— Да, профессор, конечно, — прилежно кивнул Нотт и, попрощавшись, направился к двери. Лайза, даже не рискнув поднять голову, с повышенным интересом рассматривая собственные ботинки.

— Мисс Турпин, Лайза! — выдохнула профессор МакГонагалл, едва за Ноттом закрылась дверь. — От вас я уж точно такого не ожидала! — в голосе преподавательницы больше не звучала прежняя строгость, теперь её тон был скорее печальным, даже разочарованным. Лайза мечтала провалиться в преисподнюю прямо сейчас, лишь бы не выслушивать по-матерински обеспокоенный монолог профессора: — Лайза, я понимаю, что у вас такой возраст, когда начинают интересовать мальчики, но, во имя Мерлина, почему вы решили, что вашего времени и внимания достоин Теодор Нотт? Я понимаю, он весьма привлекательный молодой человек, но не могу поверить, что вы пошли у него на поводу, несмотря на его дурную репутацию. Лайза, искренне прошу вас, задумайтесь о своём будущем и о том, к чему могут привести подобные отношения. Уверяю вас, то, что вы с мистером Ноттом очень разные, может сыграть с вами злую шутку. Вы же умная, сообразительная девочка, Лайза, у вас куча возможностей, все пути для вас открыты. Пожалуйста, задумайтесь хорошенько, готовы ли вы поставить на карту все открывающиеся перед вами перспективы, и убедитесь, что выбрали правильный путь.

Лайзе казалось, что опустить голову ещё ниже уже попросту невозможно. МакГонагалл вздохнула и пробормотала:

— Можете идти, но, прошу вас, поразмыслите над моими словами.

Imagine Dragons — Believer 

Теодор отчётливо понял, что Лайза снова его избегает. Поначалу он решил дать ей время прийти в себя, поэтому в первый день даже не пытался искать её. Судя по приумножающимся со скоростью звука сплетням, об их фееричном появлении на трасфигурации знала уже вся школа. Что касается Теодора, то никаких особо неприятных последствий это для него не возымело, наоборот слизеринцы хлопали его по плечу и поздравляли с возвращением в строй. Нотт лишь хмыкал в ответ на подобные реплики и проходил мимо. Единственный раз показал подлинные эмоции — за ужином, когда Забини, толкнув его плечом, хитро подмигнул:

— Ну, так что, делаем ставки?

Теодор как раз взглянул на Лайзу, казалось, забывшую, что можно смотреть ещё куда-то, кроме как в пол, не успев совладать с выражением лица. Он глянул исподлобья на Блейза так, что тот тут же примирительно вскинул руки и невольно попятился:

— Пардон, просто поинтересовался. Нет, так нет.

На следующий день у Теодора закрались сомнения, что Лайза намеренно не явилась на завтрак и на заклинания пришла со звонком, а ещё через день уверенность в том, что Турпин его изо всех сил избегает, окончательно окрепла. Дошло до того, что на совместных занятиях она отпрашивалась у преподавателя за пять минут до конца урока, чтобы сбежать, не давая Теодору возможности с ней заговорить.

На четвёртый день у Нотта попросту лопнуло терпение. Не найдя Лайзы даже на ужине, он заметил её подружку, фанатку астрономии, поспешно заворачивающую сэндвич в салфетку. Теодор оказался у стола Рейвенкло в считанные секунды:

— Броклхерст! — та подскочила на месте, едва не уронив передачку, и подняла на него ошеломлённый взгляд. — Какого драккла она от меня бегает?

— Нотт? — всё ещё выглядя то ли испуганной, то ли изумлённой, пролепетала Мэнди.

— Представь себе, собственной персоной. Отвечай на вопрос! Где Лайза?

— Она… Ей… У неё голова болит…

— Послушай меня, — Теодор наклонился к ней, произнося слова тихим угрожающим тоном, — если ты сейчас же не поможешь мне найти Лайзу, бесконечная головная боль может оказаться наименьшим, что тебе грозит. Я доступно излагаю?

Мэнди лишь кивнула, глядя на него расширившимися от страха глазами, словно кролик на удава, а потом пролепетала:

— Она, кажется, собиралась в библиотеку.

* * *

Мадам Пинс, и без того поглядывавшая неодобрительно на оставшуюся последней в библиотеке Лайзу, наконец, сверившись с часами, поднялась со стула и громко объявила, словно обращаясь к целой толпе студентов:

— Библиотека закрывается!

Лайза вздохнула и, быстро свалив все учебники и пергаменты в сумку, зашагала к выходу. Теперь надо было без приключений добраться до спальни, а там можно спрятаться за пологом, наложить заглушку, чтобы не слышать перешептываний соседок по комнате, и спокойно дочитать параграф по Защите.

Лайза ступила в безлюдный полутёмный коридор, придерживая лямку сумки и втянув голову в плечи, стараясь как можно быстрее преодолеть весь путь до башни Рейвенкло. Она свернула в переход и, заметив высокую фигуру слева, испуганно шарахнулась в сторону.

— Турпин, ну наконец-то! — Теодор зажёг огонёк на кончике волшебной палочки, мягкий свет которого заиграл бликами на его лице, создавая немного жутковатую картину. — Я уж было подумал, что ты заночевать там решила, — Нотт опёрся спиной о подоконник, засунув руки в карманы и разговаривая с ней так, словно нет ничего более естественного, чем их беседа.

— Мне надо идти, — буркнула Лайза, пряча взгляд. За эти пару дней она так и не пришла к выводу, стоит ли прислушаться к словам МакГонагалл или всё же пойти на поводу у эмоций и рискнуть.

— На самом деле? — Теодор недоверчиво изогнул бровь.

— Послушай, Нотт, — Лайза не смогла сдержаться и вздохнула, — твоё предложение начать всё заново... М-м-м... Заманчиво... И, конечно, сложно отрицать, что между нами что-то было... Однако надо думать о будущем... О возможностях... И последствиях... — она замялась, чувствуя себя жутко неловко из-за необходимости произносить эти нелепости вслух.

— Ты это только что придумала или у тебя там карточки с заготовками? — насмешливо поинтересовался Нотт, глядя на неё снизу вверх, но не двигаясь с места.

— Я... — Лайза на мгновение растерялась.

— Дай угадаю, преподаватели все как один удивлялись, как ты вообще связалась с таким сомнительным типом, как я, и рассказывали о том, что я сломаю тебе жизнь, разрушу светлое будущее и так далее, и тому подобное по списку...

Лайза лишь виновато потупила взгляд: не только преподаватели, но и все знакомые наперебой твердили ей именно об этом.

— Что ж, раз ты так сильно подвергнута влиянию чужого мнения и считаешь, что они правы, видимо, нам действительно не стоит продолжать общение, — Теодор оттолкнулся от подоконника и сделал несколько шагов в сторону коридора, но потом всё-таки обернулся, словно что-то вспомнив:

— Ах да, было забавно познакомиться с твоей мамой, пусть и не при самых благоприятных обстоятельствах, но получилось... Хм... Оригинально... Надеюсь, она не слишком удивится, как-нибудь застукав на моём месте Макмиллана.

У Лайзы в голове вдруг ярко вспыхнул этот образ: они с Эрни в её комнате, тот наклоняется и целует ёё, настойчиво и властно, совсем не так, как он это обычно делал. Его руки обвивают её талию, Эрни подталкивает её к кровати, стараясь одновременно перейти к более откровенным ласкам...

Лайза невольно вздрогнула. «Нет!» — словно только что наяву пережила этот неловкий, немыслимый, совершенно неправильный момент... Она не хотела этого, то есть, хотела, но не так, не с Эрни, только не с ним...

— Подожди... — сорвалось с губ Лайзы прежде, чем она вообще сообразила, что сказала что-то вслух.

Теодор остановился, он успел отойти всего на несколько шагов. Его спина была напряжена, но Нотт не поворачивался.

— Подожди... — уже вполне осознанно и почему-то ещё тише проговорила Лайза. — Я... Я никогда не хотела быть с Эрни, просто с ним... удобно.

Нотт хмыкнул.

— А со мной?

— С тобой?! — Лайза задумалась на несколько секунд, пытаясь описать это головокружительное ощущение простыми словами. — С тобой точно так же, как на Сумасбродных полётах: то в жар, то в холод, то в пропасть, то в небо... Глупо звучит... — она вздохнула, заламывая пальцы и отводя взгляд. Она и сама до конца не понимала, что происходит, в одном лишь была уверена: меньше всего ей сейчас хотелось позволить Тео уйти.

— А если сорвёшь флажок? — послышался уже куда ближе игривый голос Нотта.

Лайза пожала плечами, выдавив слабую улыбку.

— В прошлый раз все, видимо, решили, что я поддалась твоему дурнуму влиянию.

— Тебе не надоело позволять людям думать, что только я пагубно на тебя влияю? — спросил он, склонив голову набок и медленно приближаясь к ней. — Не обидно, что никто не считает, что твоему влиянию поддаюсь я? — ещё шаг и ещё, с уменьшением расстояния между ними Лайзе становилось всё сложнее мыслить здраво.

— Это нереально... — выдохнула она, чувствуя, как сердце срывается в галоп.

— Почему? — а Нотту словно всё ни по чем, знай, замер в паре-тройке дюймов от её лица и по-прежнему невозмутим.

Лайза тряхнула волосами, изо всех сил пытаясь не поддаваться его магнетическому влиянию.

— Потому что ты всегда так делаешь… То есть, так себя ведёшь... Словно манипулировать людьми для тебя так же естественно и легко, как наколдовать Люмос.

Нотт с напускной задумчивостью постучал пальцем по своему подбородку:

— Хм, всё же, думаю, немного сложнее, примерно как нейтрализовать боггарта.

Лайза хмыкнула. На третьем курсе, когда профессор Люпин устроил им испытание в виде спрятавшегося в старом шкафу боггарта, Лайза боялась девочку из маггловского ужастика. Тогда ей хватило ума всего лишь перекрасить в цвета радуги девочке платье и волосы… Лайза снова хмыкнула.

— Что? — Теодор словно дал обет не прикасаться к ней, но ничто не могло остановить дрожь, которую вызывало в ней ощущение его присутствия рядом.

— Наши страхи на третьем курсе было такими никчёмными… — покачала головой Лайза.

— Ну, у кого как, мне едва удалось наколдовать огромному монстру костюм зубной феи, — Нотт улыбнулся, искренне и открыто, и словно тепло разлилось в душе Лайзы от его улыбки.

— Но у тебя всё-таки получилось…

— Да… Обычно мне удаются некоторые трюки, — Теодор сделал ещё один маленький шажок ей навстречу, и Лайзе показалось, что из коридора вдруг выкачали весь воздух.

— Обычно… — она едва разбирала собственные слова.

— Чаще всего… — Тео смотрел ей прямо в глаза, и под его открытым очаровывающим взглядом хотелось таять. — Ты самая невероятная девушка из всех, кого я знаю, — он поднял руку и прикоснулся к её щеке тыльной стороной ладони нежно, едва уловимо.

— Ты не замечал меня шесть лет.

— Я был слишком глуп и невнимателен, непростительная оплошность, — произнёс он, глядя ей в глаза. — Смотрел на небо и не видел звёзды.

— Тебе впору стихи писать, — насмешливо фыркнула она.

— Может, и напишу, во мне много скрытых талантов, между прочим. О Лайза, свет моих очей… Я много не доспал ночей… Упс, немного не в ту степь…

— Да уж, далеко тебе до Петрарки…

— Может, потому, что я вёл далеко не затворнический образ жизни.

— Не лучшая реплика, чтобы привлечь девушку, стоит заметить.

— Что толку от пустых разговоров? — хитро улыбнулся Теодор и резко притянул её к себе, касаясь губ Лайзы в нежном поцелуе. Его руки по-хозяйски прошлись по её спине, и Лайза чувствовала его близость каждой клеточкой своего тела, но не могла, просто не могла сопротивляться. Она приоткрыла губы, впуская его язык в рот, позволяя ему исследовать его, посылая неконтролируемую волну мурашек по всему телу. Лайза зарылась пальцами в его волосы, позволяя прижать себя настолько близко, что она ребрами ощущала его дыхание, в голове было заметно пусто, а по телу расходились яркие всполохи возбуждения, хотелось стать ещё ближе к нему, до неприличного близко. Лайза рвано выдохнула, когда Тео втянул в рот её нижнюю губу.

— Не делай так больше,— смущаясь собственных порывов, прошептала она.

— Почему? Тебе, по-моему, нравится... — Тео повторил действие, и Лайза сильнее сжала в пальцах его волосы, теснее прижимаясь к нему. — Начинаешь терять голову? — насмешливо уточнил он.

Лайза вскинула на него возмущённый взгляд, слегка отстраняясь и мстительно глядя на него:

— Тебе напомнить?! Подробности наших с тобой отношений обсуждает вся школа.

Нотт улыбнулся, не выпуская её из своих объятий.

— Всё будет хорошо, это не смертельно. Они перебесятся, сплетни улягутся, и тебе не надо прятаться в своей гостиной, боясь осуждения, потому что я буду с тобой.

— Ага, конечно, — промямлила Лайза недоверчиво, но всё же позволила сильнее себя обнять.

— Не веришь? А я тебе докажу, вот прям завтра и начну доказывать, — он нежно провёл рукой по её спине, пытаясь успокоить, и Лайза окончательно расслабилась в его руках. Она спряталась в его объятиях, чувствуя, будто только они могли укрыть её от жестокости окружающего мира. Подсознание кричало, что надо быть осторожной, что её репутация и так растоптана, причём по его же вине, но сил сопротивляться и бороться уже совсем не осталось, а в кольце его рук она ощущала себя такой защищенной и нужной. Абсурдно, дико и так необходимо.

— Не обращай на них внимания, Синевласка, не позволяй им влезть в твою голову.

«Тебе же позволила!» — хотелось с горечью пробормотать в ответ, но Лайза вовремя прикусила губу, продолжая теряться в его близости и успокаиваясь от его ласковых прикосновений к её плечам и волосам.

— Мы что-нибудь придумаем, — ещё тише прошептал ей Теодор, и эти слова казались такими знакомыми, разве не она сама говорила Нотту что-то подобное несколько дней назад? Мерлин! Прошло всего пару дней, а казалась, словно полжизни. Стать посмешищем всей школы — это ещё полбеды. Разговоры о ней скоро перестанут быть новыми, и кто-то другой окажется под прицелом осуждения и ехидства окружающих. Это было хоть и неприятно, но терпимо. Ну, в самом деле, она же тогда и сама лишний раз не подумала о внешнем виде, куда уж там, когда Теодор говорил недосказанностями, в которых Лайза всё больше улавливала скрытый смысл, тот самый, в который запрещала себе так легко поверить. Он ведь Теодор Нотт, он же девичьи сердца разбивает без зазрения совести, он даже ставки делал на неё...

Но всё равно это было совсем не так ужасно, как сочувствие и разочарование. Да-да, то самое, которым сквозил голос отчитывающей её МакГонагалл, или когда её пожурил Флитвик, словно вот-вот собирался вздохнуть с сожалением, мол, и эта туда же, очередная примерная студентка, очарованная плохим парнем, как и многие дурочки до неё.

— И что будем делать? — пробормотала Лайза куда-то Тео в шею. Нотт хмыкнул, а потом коснулся губами её виска.

— Надо их удивить. Они все ждут, что ты будешь страдать, а я насмехаться, поэтому мы поступим по-другому.

— И как же? — Лайза, наконец, подняла голову, и Теодор, приставив свой лоб к её лбу, хитро усмехнулся:

— Увидишь, Синевласка, скоро увидишь! — и пока она не успела отвернуться, снова нашёл губами её губы.

* * *

Лайза стояла у кабинета трансфигурации вместе с другими студентами, дожидаясь звонка и пытаясь по возможности слиться со стеной. Периодически она всё ещё ловила на себе косые взгляды, но хотя бы не слышала смешков и перешептываний за спиной, на завтраке Джинни Уизли сильно поругалась с Дином Томасом, и все школьные сплетники перемывали косточки именно им.

Лайза нетерпеливо взглянула на часы, до звонка оставалось три минуты, потом ещё гербология, а после — свобода: можно сбежать в библиотеку или гостиную под благовидным предлогом и, наконец, расслабиться, спрятавшись за книжкой или очередным эссе. Она принялась копаться в сумке в поисках учебника, Лайза перепроверяла его наличие уже в третий раз, так что пропустила момент, когда в коридоре появились слизеринцы.

— Привет, Синевласка, — услышала она над ухом голос Нотта и непонимающе вскинула голову, пытаясь сообразить, что происходит. Но когда посмотрела ему в глаза, то успела заметить лишь своё приближающееся отражение в них, а в следующую секунду, он коснулся её губ, даря ласковый поцелуй. — О, вижу, ты сегодня даже с учебником, молодец! — он хмыкнул, пока Лайза, не зная, как реагировать на его поведение, лишь в растерянности хлопала глазами. — Что делаешь после уроков? — подмигнул ей Теодор, а в коридоре как раз раздался долгожданный звонок.

Лайза чувствовала руку Нотта на своей талии, пока он вёл её в класс, словно это было для них самым естественным поведением в мире.

— Жду тебя после уроков во внутреннем дворике, — шепнул он ей в волосы, подталкивая Лайзу к её традиционному месту за второй партой.

Лайза лишь обернулась, присаживаясь и замечая, как он тоже занимает своё обычное место рядом с Блейзом.

«И что это было?» — пронеслось в голове.

Всё оставшееся время до конца занятий этот вопрос так и крутился в мыслях. На гербологии Лайза без энтузиазма ковыряла землю, по-прежнему размышляя над странным поведением Нотта, когда краем глаза заметила бросавшего на неё тяжелые взгляды Макмиллана. Она опять попыталась избежать разговора, но Эрни проявил несвойственную ему настойчивость, подойдя ближе и схватив её за руку.

— Думаю, нам надо поговорить после урока, — сообщил он твёрдо, Лайза впервые в жизни слышала у него подобный тон.

— Хорошо, — понимая, что объяснений избежать не удастся, и судорожно пытаясь придумать, как потактичнее описать произошедшее.

К удивлению Лайзы, много говорить ей не пришлось. Эрни, дождавшись её у выхода из теплиц, кивнул на длинную дорогу до замка и, едва они зашагали по тропинке, сам начал неприятный разговор:

— Значит, ты теперь с ним? — его голос звучал холодно, но на удивление спокойно, словно он давно готовился к этой беседе.

Лайза не сразу нашлась с ответом. Как это объяснить? Как сказать, что она и сама не до конца понимает, что между ними с Тео происходит?

— Эрни, ты прости, что так вышло, — наконец, выдавила она, так и не набравшись смелости взглянуть ему в глаза.

— Поверить не могу! — Макмиллан покачал головой, совершенно по-своему истолковав её слова. — Лайза, ты хоть понимаешь, как ты вляпалась? Неужели ты надеешься, что он действительно захочет быть с тобой? Это же Нотт! Он таких, как ты, меняет чаще, чем...

— Таких, как я? — Лайза остановилась, поднимая раздражённый взгляд на Эрни, и с нажимом уточнила: — Это каких же?

— Не делай вид, что не понимаешь, о чём я, — фыркнул Макмиллан, закатывая глаза. — Он пользуется твоей наивностью и доверчивостью, неужели ты думаешь, что действительно можешь его заинтересовать?

Лайза открыла рот, задохнувшись от возмущения, в груди закололо от обиды.

— То есть... Ты считаешь, что я...

— Ой, не надо перекручивать мои слова. Я имел в виду, что ты совсем не похожа на этих манерных слизеринских фиф, и Нотт, скорее всего, просто использует тебя. Открой глаза, Лайза! Он без пяти минут Пожиратель смерти! Тебе с ним даже говорить не стоит, не то, что встречаться!

— Знаешь, Эрни, я уж как-нибудь сама разберусь, что мне стоит делать, а что нет!

— Я просто пытаюсь уберечь тебя! Я думал, мы вместе! Кстати, спасибо, что не сказала мне, а молча наставила рога!

— Ничего я тебе не наставляла!

— Да неужели? — Эрни прищурился, глядя на неё так, словно она как минимум ему всю жизнь испортила.

— Все немного вышло из-под контроля.

— Да уж, все это заметили, — ехидно бросил он.

— Знаешь что, Эрни, — теряя самообладание, рявкнула Лайза. — Чем я и с кем занимаюсь — это моё личное дело, и ни ты, ни кто-нибудь другой не вправе меня осуждать! Меня уже достало, что все сочувственно вздыхают, глядя на меня! Ах, посмотрите на бедняжку Лайзу, она ничего не понимает… Я прекрасно осознаю с кем я встречаюсь, поэтому будь добр, потрудись оставить свои домысли при себе. Извини, что не предупредила раньше, но у наших с тобой отношений нет будущего. Остальное — тебя не касается!

— Тогда и не беги ко мне со слезами, жалуясь на жизнь, когда через неделю-другую Нотт тебя бросит. Я тебя жалеть не стану!

— К кому-кому, но к тебе уж точно не побегу! И не надейся! — Лайза резко развернулась на каблуках и помчалась прочь, гневно сжимая кулаки.

— Счастливо разрушить свою жизнь! — крикнул ей вслед Макмиллан, но она лишь отмахнулась от его слов.

У Лайзы в душе бушевал ураган, не разбирая дороги, она помчалась в замок и, только увидев Нотта с сигаретой, дожидавшегося её во внутреннем дворике, поняла, что следует, наконец, расставить все точки над «і».

— Синевласка, — Теодор вскинул голову, криво ей улыбаясь. — Выглядишь так, словно тебя преследовало, как минимум, стадо разъярённых кентавров.

— У меня только что состоялся серьёзный разговор с Эрни, — неожиданно для себя выпалила она.

— Ну, наконец-то... Он расплакался? — высокомерно хмыкнул Нотт.

— Это не смешно, меня уже достали все эти предупреждения ото всех, кому не лень, что ты обязательно бросишь меня через неделю, разобьёшь сердце, сломаешь жизнь... Поэтому, я спрошу один раз и хочу услышать откровенный ответ: они правы?

Лайза смотрела на Теодора, замечая, как привычная ухмылка сползает с его лица, а выражение становится сосредоточенным и даже немного напряжённым. Нотт сделал последнюю затяжку и затушил окурок, словно оттягивая тот неминуемый момент, когда всё-таки придётся отвечать.

— Я не собираюсь причинять тебе боль и разбивать сердце. Я просто хочу быть с тобой.

Лайза продолжала смотреть в его синие глаза, чувствуя, как злость из-за всех домыслов и сплетен постепенно стихает, заменяемая восторгом, чистым и всепоглощающим, покалывающим на кончиках пальцев.

— Хорошо, — кивнула она, и ощутила, как губы сами расплываются в улыбке. А потом бросилась вперёд, к нему, а Теодор, словно только этого и ждал, тут же подхватил её и стиснул в объятиях, отрывая от земли и встречаясь в поцелуе с её губами. Лайза обхватила руками его лицо, целуя, млея от наслаждения и того, как напряжение, копившееся в её душе на протяжении всех этих дней, наконец, отпускает. Ну и пусть! Пусть никто в них не верит, пусть кругом лишь осуждение, неважно, главное, что она приняла решение. И она выбрала Тео!

* * *

Теодор сидел на обеде в Большом Зале, пытаясь думать о чём-то хорошем, но разговор подельников его отца то и дело всплывал в голове, сколько бы Нотт ни пытался затолкать услышанную информацию в самый дальний уголок сознания. Тео задумчиво покрутил на пальце фамильный перстень, тот самый, который подделали по его спецзаказу в маггловской ювелирной мастерской.

— Нотт, новости есть, — тихо произнёс Малфой, слегка наклонив к нему голову, но по-прежнему оглядывая стол и проверяя, не подслушивают ли их.

— Собрание? — Теодору объяснять не надо было, по дёрганому поведению и землисто-серому цвету лица Малфоя и так было всё понятно.

— Да, в следующую субботу, в Малфой-Мэноре. Будут все наши... — Малфой скривился, эпитет явно дался ему с трудом. — Говорят, даже он должен присутствовать.

— Очередное посвящение, как считаешь?

Драко лишь едва заметно пожал плечами, ему-то терять было уже нечего, на его предплечье с начала года красовалась метка, а вот Теодор ощутил пробегающий по спине холодок. А ведь он думал, что всё только начало налаживаться.

— Что с тобой в последнее время? Тебя словно постоянно что-то тревожит… — задумчиво протянула Лайза, разглядывая его в упор.

Они сидели в излюбленном Ноттом внутреннем дворике, применив согревающие чары, время приближалось к отбою, но уходить совершенно не хотелось.

Теодор задумчиво пожал плечами.

— Много всего навалилось в последние дни. Да и обстановка не самая радужная в магическом мире, — он затянулся сигаретой и задумчиво уставился вдаль, по-прежнему обнимая Лайзу одной рукой за талию.

Говорить полуправдами стало для Теодора уже привычным, с одной стороны он не изменял своему обещанию рассказывать обо всём, а с другой — всё же оставлял за собой право не раскрывать всех карт. Вот и сейчас, пытаясь свести неудобный разговор на нет, он, словно бы в задумчивости, прикоснулся губами к волосам Лайзы и, вдохнув их цветочный аромат, по наитию скользнул губами к ушку.

— Я всё время пытаюсь думать на отвлечённые темы, но мысли против моей воли устремляются к тебе, — шепнул он ей.

— О, что я слышу, неужто вы пытаетесь впечатлить девушку, мистер Нотт? Не претит слизеринским стандартам? — хмыкнула Лайза.

Тео покрепче прижал её к себе, чувствуя, как от её близости кровь по венам начала бежать быстрее.

— Я просто слишком очарованный слизеринец, — заявил он, легко касаясь губами её шеи.

— Ты просто слишком хитрый слизеринец, что, впрочем, не новость, но мне действительно обидно из-за того, что ты считаешь меня доверчивой глупышкой…

Нотт понимающе кивнул, не в силах сдержать довольную улыбку.

— Потому что ты, конечно же, поняла, что всё не так просто, — полувопросительно, полууверенно произнёс он.

— Учитывая твою непомерную задумчивость в последние несколько дней — да, это натолкнуло меня на мысль о каком-то событии, которое ты ждёшь, непонятно только с опаской или со смирением…

— Кто его знает… — совершенно откровенно отозвался Теодор.

Лайза повернулась, взглянула на него и, едва он решил отвести взгляд, взяла в ладони его лицо, заглянув прямо в глаза.

— Что должно произойти?

— Судьбоносная встреча, — сделав большие глаза, попытался отшутиться Теодор.

Лайза не отреагировала, просто молчала, по-прежнему пытливо изучая малейшее изменение в выражении его лица.

— Всё будет хорошо, — наконец, отбросив шутовской тон, пробормотал Теодор.

— Я очень на это надеюсь, — еле слышно выдохнула Лайза и порывисто прижалась губами к его губам. И от этого ему окончательно снесло крышу.

Теодор тут же обвил её талию руками, притягивая к себе и перехватывая инициативу. Поцелуй тут же стал более пламенным и настойчивым, Теодору вмиг показалось, что нет ничего важнее, чем сильнее прижимать податливое девичье тело к себе и целовать самозабвенно, жарко, так, что от одних лишь поцелуев начинала кружиться голова. Он понятия не имел, как это у неё получалось. Лайза словно бы получила какую-то одной лишь ей доступную власть над ним. То ли потому, что он просто не ожидал от неё подобных проявлений чувств, то ли из-за того, что ему обычно попадались куда более робкие девушки. Однако Лайза, в последние дни совершенно спокойно позволявшая себе поцеловать его первой или просто явиться на свидание в настолько короткой юбке, что Теодору приходилось то и дело одёргивать себя, силой воли заставляя глаза сконцентрироваться на её лице. Подобное поведение совершенно выбивало его из привычной колеи. Зачастую именно он выступал в роли соблазнителя, руководил ситуацией, зачастую… Не было смысла вспоминать о канувших в лету правилах, особенно когда Лайза, в который раз сумевшая его удивить, так маняще прижималась к нему, пальчиками одной руки скользя по его щеке, а другой — запутавшись в волосах на его затылке. И ведь ему это не казалось, она действительно — сама — так развязно прижималась к нему, так настойчиво сжимала в руках его волосы, и так жарко отвечала на поцелуи…

Нотт, теряя хвалёное самообладание, скользнул рукой вверх по гладкой ткани её форменной рубашки к ряду пуговиц, легко поддающихся уверенным движениям его пальцев. Понадобилось расстегнуть только несколько из них и, коснувшись бархатной кожи, скользнуть ладонью под ткань. Лайза сдавленно простонала ему в рот, когда он нежно сжал её грудь, лаская большим пальцем сосок, и прикусила его нижнюю губу. Тео казалось, что сильнее хотеть её уже просто невозможно. Он неосознанно ещё теснее прижал её к себе, чувствуя как от соприкосновения с её кожей, даже сквозь одежду, по телу расходятся покалывающими иголочками импульсы наслаждения. Тео второй рукой скользнул с её талии вниз, и… — какого чёрта сегодня она надела брюки? Впился пальцами в её бедро. Лайза тихо ойкнула, то ли от боли, то ли от неожиданности и, оторвавшись от его рта, стала касаться губами его шеи. Это были непередаваемые ощущения. С одной стороны, Теодор понимал, что и сам нередко использовал подобную уловку, а с другой — с другой хотелось, чтоб она продолжала… Фантазия услужливо подбрасывала образы того, как она спускается губами ниже, и ниже, и ещё ниже…

— Лайза… — хрипло выдавил он, не узнавая собственный голос. Она оторвалась от своего занятия и подняла на него глаза… Горящие, подёрнутые поволокой страсти… Теодор едва не зарычал в голос… — Ты… — он попытался сглотнуть, поздно осознав, что в горле пересохло. — Ты сводишь меня с ума, ещё чуть-чуть… — он выдохнул, пытаясь угомонить не к месту (или очень даже к месту!) разбушевавшееся воображение. — И я просто наброшусь на тебя… — хрипло закончил он.

А Лайза лишь скромно опустила глаза и пристыжено улыбнулась (у-у-у, ведьма!), отчего Теодору захотелось немедленно снова опасно близко притянуть её к себе.

— Извини, я немного увлеклась…

«Чё-ё-ёрт! Она серьёзно покраснела? Или это какое-то заклинание? Как можно покраснеть и стать ещё сексуальнее?!»

— Я… Да нет… Просто… — Теодор нервно попытался отодвинуться от неё на безопасное расстояние, попутно поплотнее запахивая мантию, и что только она себе думает, доводя его до такого состояния? Да такими темпами, он просто сорвётся, и… И…

Нотт шумно втянул ноздрями воздух и судорожно вытащил из кармана портсигар.

— Какие у тебя планы на каникулы? — тем временем поинтересовалась Лайза, присев на край парапета.

И словно ушат холодной воды на голову! Салазар Основатель, даже ведёрко льда не оказалось бы более эффективным.

— Пока не уверен, — уклончиво выдавил Теодор, выдыхая горький дым.

— Может, ты смог бы вырваться ко мне на денёк или два… — Лайза не смотрела на него, наоборот, отвернулась в другую сторону, ковыряя пальцем отвалившийся камешек на парапете, но от этого становилось ещё более совестно.

— Я… Я не знаю пока… Я тебе напишу, хорошо? И мы что-нибудь придумаем… — Теодор старался, чтобы голос звучал как можно бодрее и увереннее, но снедавшее его вот уже почти неделю чувство безысходности, даже порой приглушенное парой дурманящих поцелуев, всё же не покидало надолго.

— Ну, тогда ладно…

И снова этот тон, словно он ей нож в спину воткнул…

— Лайза, мы обязательно увидимся на каникулах.

* * *

Заметив, что поезд уже подъезжает к вокзалу «Кингс-Кросс», Нотт сменил рубашку на чёрный джемпер, накинул пальто и, спрятав школьную форму в чемодан, вызвал домового эльфа, приказав тому отнести вещи в поместье и приготовить дом к его прибытию. Сам же Нотт, вместе с несколькими другими старшекурсниками, покинул поезд в компании Малфоя, торопливо проследовав молчаливым строем к перегородке. Уже заворачивая за угол, он краем глаза заметил Лайзу, обнимавшую русоволосого среднего роста мужчину с аккуратной бородкой и что-то радостно щебетавшую ему. Тео улыбнулся, глядя ей вслед, и прошёл сквозь каменную стену, отделявшую платформу девять и три четверти от маггловской части вокзала.

Как только Нотт вместе с Драко, Блейзом, Пьюсси, Уоррингтоном, Крэббом и Гойлом портключом перенеслись к воротам Малфой-Мэнора, всё хорошее настроение, с трудом вызванное воспоминаниями о Лайзе, тут же улетучилось. Они прошли сквозь кованые ворота, ступая на застланную туманом территорию поместья Малфоев и ощущая приближение неизбежного. Теодор невольно передёрнул плечами от зловещего холодка, пробежавшего по спине, словно от присутствия дементоров, и сильнее сжал в руке древко волшебной палочки, спрятанной в кармане мантии. Как только они оказались внутри дома, навстречу им вышла неестественно бледная миссис Малфой.

— Драко, дорогой, вас уже ждут в главном зале, — обеспокоенно отозвалась она и, на мгновение сжав руку сына, кивнула в сторону длинного коридора.

— Уже идём, — бесстрастным голосом отозвался Драко, следуя в указанном направлении. Нотта не покидало дурацкое ощущение, что они своим нескладным строем шествуют на плаху. Наконец, двери зала неслышно распахнулись перед ними, и они оказались в полутёмном, освещённом только горящими на стенах факелами, помещении. Зал был заполнен людьми в чёрных мантиях, которые тихо перешёптывались между собой так, что казалось, словно гудит пчелиный улей, а на другом конце, на возвышении, пустовало отделанное благородными металлами и драгоценными камнями кресло.

Драко едва заметно кивнул в сторону восточной стены, где стояли отец Малфоя, Снейп, а также старшие Крэбб, Гойл и Уоррингтон.

«Даже не знаю, папа, где лучше: здесь или в Азкабане», — хмуро подумал Теодор, следуя за Малфоем.

— Вы опоздали! — завидев сына, зашипел Люциус. Драко лишь неопределённо дёрнул плечом и стал рядом с отцом. — Он будет здесь с минуты на минуту, — всё ещё недовольно поглядывая на сына, проворчал тот.

Теодор замер за спинами Малфоев, пытаясь незаметно осмотреть присутствующих, на удивление, сегодня все были без масок, и Нотт, вспоминая разговор подельников отца, принялся методично осматривать толпу, выискивая представителей старшего поколения пожирателей.

«Первое правило мести — знай своего врага в лицо», — пронеслось в голове, и Теодор пробежался взглядом по лицам приспешников Волдеморта у противоположной стены, про себя отмечая их возраст и фамилии, и прикидывая, могло ли им быть выгодно отстранение его отца от деятельности Пожирателей смерти или нет. Тео настолько погрузился в свои размышления, что пропустил момент, когда в зале появился Тёмный Лорд, лишь внезапно наступившая тишина подсказала ему о прибытии главного действующего лица этого устрашающего мероприятия.

— Приветствую вас, мои верные слуги и те, кому только предстоит вступить в наши ряды, — Волдеморт поднял руки в приветственном жесте и оскалился своей жуткой улыбкой, окидывая зал тяжёлым взглядом. — Рад видеть вас сегодня в полном составе, — он задержался взглядом на нескольких представителях «старой гвардии», и Тео тут же отметил про себя их фамилии: Мальсибер, Кэрроу, Розье, Эйвери, Яксли, Лестрейнджи.

— Каждый из вас, мои преданные последователи, способен приблизить нас к вожделенной победе чистокровного общества над недостойными магглолюбцами и грязнокровками. Уже совсем скоро Министерство магии падёт под натиском наших верных единомышленников, и как только власть окажется в наших руках, мы сможем склонить чашу весов в свою сторону и положить конец многовековым притеснениям магов...

Теодор слушал вполуха, размышляя, кто ещё из пожирателей мог быть причастен к убийству его матери. Он вынырнул из раздумий, лишь когда Тёмный Лорд обратил свой взор на новоприбывших.

— ...юное поколение моих последователей уже готово вступить в наши ряды, присягнув на верность нашей великой идее, но сперва у меня будет задание для них. Посмотрим, насколько мне преданы наши юные бойцы и как хорошо они справятся с предстоящим им испытанием. Амикус, введи наших юных единомышленников в курс дела.

Кэрроу хищно ухмыльнулся и сделал жест рукой, показав парням следовать за ним. Нотт тут же почувствовал неладное, но отступать было уже поздно.

* * *

В первые несколько дней каникул Лайза не придавала большого значения отсутствию хоть каких-то вестей от Теодора, но, не получив от него даже записки ни в преддверии Сочельника, ни в утро Рождества, она всё же заволновалась. Они договаривались встретиться в четверг, однако Нотт так и не явился. Лайза не знала, что и думать. С одной стороны, хотелось отправить ему уничижительное письмо или даже громовещатель, обвинив в невыполнении обещаний, а с другой — не хотелось даже виду подавать, что она с нетерпением ждала встречи с ним, и отсутствие вестей её задело. Они же договорились, планировали провести вместе хоть пару дней... Зачем было соглашаться встретиться, если не собирался этого делать?

Споры с доводами рассудка не приносили облегчения, а постоянно возвращавшиеся к нему мысли, не давали возможности спокойно отдохнуть от школы. Выбросить Нотта из головы вообще не представлялось возможным. А когда уж в сознании вспыхивали яркие картины их последних встреч, Лайзе казалось, что она окончательно пропала.

«А что, если я опять превратилась в жертву?» — закралась к концу недели крамольная мысль. Однако ещё через пару дней обида и сомнения переросли в серьёзную обеспокоенность. Наконец, наплевав на гордость и доводы рассудка, Лайза написала Нотту короткую записку:

Тео, если у тебя изменились планы, сообщи мне, пожалуйста.

Лайза

Она прождала ответа весь вечер, но сова вернулась ни с чем.

Лайза извелась вся, не зная, что и думать, сомневаясь в собственных чувствах и в том, стоило ли вообще доверять Теодору, в итоге, обуреваемая сомнениями, она не удержалась и отправила ещё две записки, но ответа так и не последовало.

Мама, заметив её угрюмое настроение, попыталась выяснить, что происходит, но Лайза едва не сорвалась на крик, пытаясь доказать, что у неё всё в порядке. Родители в итоге решили, что причина в переходном возрасте и оставили её в покое. Один раз за каникулы Лайза выбралась на прогулку с Мэнди, но похода по магазинам не выдержала. Подруга отсутствие у неё настроения тут же объяснила первым лучшим небезосновательным предположением о возможном загуле Нотта, и Лайза, разозлившись скорее на саму себя, чем на подругу, сбежала домой, сославшись на головную боль. А в последнюю пятницу каникул в окно вдруг постучалась незнакомая сова и скинула прямо в руки Лайзы крохотную записку.

Синевласка, встретимся в семь вечера в сквере, ты знаешь где. Тео.

Её захлестнула волна возмущения, подумать только! Словно ничего не произошло! Поначалу Лайзе захотелось написать что-то пакостное, что она не собирается идти или что-то в этом роде, но немного остыв, она всё же рассудила, что хочет просто посмотреть ему в глаза, когда он будет сочинять нелепые объяснения своего отсутствия.

Лайза направилась в сквер в твёрдой решимости узнать, почему вдруг Теодор Нотт считает её законченной дурой, но как только увидела его сгорбившуюся фигуру на засыпанной снегом лавке, намерение устроить скандал заметно поутихло. Что-то было не так. И дело было даже не в том, что она никогда не видела Нотта сидящего на морозе, сгорбившегося, втянувшего голову в плечи и ежеминутно дышащего на закоченевшие пальцы. Лайза ступила на дорожку, Тео вскинул голову ей навстречу, и она попросту опешила от его вида: бледный, с тёмными кругами под покрасневшими глазами, с побелевшими обескровленными губами и впалыми щеками. Он попытался слабо улыбнуться, увидев её, но тут же хрипло закашлялся.

— Тео... Что произошло? — только и смогла выдавить Лайза, ошарашенно разглядывая его.

— Синевласка, — он даже говорил хрипло, словно сорвал голос, — я всё тебе объясню, но не здесь.

Лайза поспешно кивнула и тут же предложила:

— Может, аппарируем ко мне? Родителей сегодня нет, они уехали в гости к родственникам.

— Лучше пройдёмся пешком, — как-то обречённо отозвался Теодор и поднялся на ноги.

Они шагали по заснеженным улочкам молча, Теодор всё ещё безуспешно пытался согреть озябшие пальцы дыханием, одновременно придерживая воротник пальто, и Лайза, глядя на него, никак не могла понять, что не вяжется во всей этой картине, а потом вдруг словно что-то щёлкнуло.

— Почему ты не применишь согревающие чары? — спросила она, хмурясь. Нотт опустил глаза и снова подул на окоченевшие пальцы. — Тео! В чём дело? — Лайза дёрнула его за плечо, чувствуя даже сквозь ткань пальто, что его колотит от холода.

— Я не могу колдовать, — хрипло рыкнул Теодор и, вырвавшись из её рук, зашагал дальше. Лайзе понадобилась пара секунд, чтобы до неё дошёл смысл сказанного, а затем она бросилась вслед за ним, на ходу спрашивая:

— Я не понимаю, ты сломал волшебную палочку или что? Если так, возьми мою, я...

— Турпин! — рявкнул он и снова закашлялся. — Давай доберёмся до твоего дома и там поговорим, я уже не чувствую пальцев рук и ног.

Лайза лишь ошарашено кивнула и засеменила рядом, указывая направление, благо её дом был совсем недалеко.

Оказавшись внутри, Нотт тут же бросился к камину, протягивая озябшие ладони к огню.

— Чай будешь? — по-прежнему изумлённо наблюдая за его действиями, поинтересовалась Лайза.

— А покрепче что-нибудь есть?! — бросил он, не оборачиваясь.

— Сейчас посмотрю.

На автомате отрыв несколько шкафчиков на кухне, Лайза, к своему удивлению, действительно нашла виски, правда, обычный маггловский, чай она тоже на всякий случай сделала и, водрузив всё нехитрое угощение на поднос, вернулась обратно в гостиную к Теодору.

Он сидел на диване, глядя в огонь, но выглядел хотя бы уже немного согревшимся. Нотт молча проследил за тем, как она расставила чашки с дымящимся чаем на стол, поставила туда же печенье, бутылку виски и стакан.

Тео дрожащими пальцами откупорил бутылку и, плеснув в стакан янтарной жидкости, залпом выпил её, а потом всё-таки потянулся за чаем.

— Ты извини, что я не давал о себе знать, — хрипло начал он, грея о чашку ладони. — Я не мог раньше с тобой встретиться, я... — он шумно вздохнул, а потом, наконец, поднял не неё взгляд, посмотрев прямо в глаза, и решительно продолжил: — Лайза, я обещал тебе, что всё расскажу, поэтому сейчас я так и сделаю, но прошу тебя, выслушай меня до конца и не перебивай, а потом... Потом, если захочешь, я уйду... Хорошо?

Лайза растерянно кивнула, и Теодор, глубоко вздохнул, перед тем как заговорить:

— Сразу после того, как мы вышли из поезда, мы вместе с другими старшекурсниками отправились в... В одно поместье на собрание... Приспешников Лорда...

Лайза с силой сжала в руках чашку, но не проронила ни слова.

— ...Там были все, кто имеет причастность к... И он тоже был там... Он сказал, что для новичков у него есть задание... Такая себе проверка на прочность... Мы отправились вместе с одним из... Них... В заброшенный дом и там нам рассказали, что мы должны восстановить защиту какого-то артефакта... Поначалу всё казалось простым, надо всего лишь читать несложное заклинание, не прерывая процесс восстановления защиты. Нас было двенадцать, так что мы глупо решили, что легко отделались, но когда начали по очереди произносить слова заклинания, то поняли весь подвох. Суть этого ритуала в том, что он выкачивает магическую энергию волшебника, преобразуя её в защитное поле артефакта, а сам процесс непрерывный... Я не могу точно сказать, как долго это длилось, казалось, целую вечность. В какой-то момент некоторые из новичков начали слабеть, а потом и вовсе падать и терять сознание. Они больше не могли произносить заклинание, поэтому мы произносили его за них... Я не знаю, почему продержался так долго, в итоге осталось лишь мы с Малфоем. Понятия не имею, когда именно я отключился и сколько вообще пробыл без сознания. Когда я пришёл в себя, то был уже дома. Перепуганный домовой эльф сказал, что меня доставили посреди ночи, и он несколько часов безуспешно пытался привести меня в чувство. Судя по тому, что я ещё жив, думаю, мы справились с заданием, но сейчас я не в силах наколдовать даже Люмос...

— Что это за артефакт? — напряжённо заламывая пальцы и не глядя на Теодора, спросила Лайза.

— Я... Я не знаю... Какое вообще... Ты что, не слышала? Я не могу колдовать! — Теодор непонимающе скривился, глядя на неё.

Лайза лишь раздосадовано покачала головой.

— Ты даже не поинтересовался...

— Что? Я не понимаю...

— Не понимаешь? Серьёзно? Если артефакту нужна защита дюжины магов, значит, он действительно очень мощный и опасный. Остаётся только гадать, на что способен этот предмет, может, поработить Лондон или стереть его с лица земли или что-то ещё, но не сомневайся, не менее ужасное.

— Да плевать мне! Я не могу колдовать! — в голосе Нотта послышались истеричные нотки, и Лайза хмуро уставилась на него.

— Плевать?!

— Послушай... — Тео вздохнул, пытаясь успокоиться, — я не знаю, что это за артефакт, но пойми, у меня не было выбора, как и возможности узнать... Я... Я не герой, Лайза... Я — сын Пожирателя смерти, от которого ожидают, что он пойдёт по стопам отца. Понимаешь, другого не дано! Этот артефакт и так стал чем-то вроде отсрочки, откровенно говоря, я думал, что получу метку уже в эту субботу... — он закрыл руками лицо, тяжело вздыхая. — Я не знаю, что мне делать...

Лайзе хотелось одновременно наорать на него и обнять. Эти противоречивые чувства бурлили в ней, соревнуясь, и она застыла, не понимая, что в итоге должно пересилить. Она осознавала, что артефакт крайне опасен, что он может стоить жизней сотен, а то и тысяч людей, неважно магглы они или волшебники, но также осознавала и то, что Теодор собственными силами не мог им противостоять. Ну как бы он мог поступить? Отказаться от задания? Вполне вероятно, что ответом на отказ была бы Авада в лицо или, что ещё хуже, Авада настигла бы его отца... Рабство или смерть... Сколько бы человек из сотни, не задумываясь, выбрали второе? Серьёзный вопрос даже для гриффиндорцев. Сама Лайза и та не могла твёрдо заявить, что у неё хватило бы храбрости выбрать второе. А если этот выбор тяготеет над тобой всю жизнь? Приближая к пониманию, что другого просто не может быть?

Лайза вздохнула и подсела ближе к Тео, обнимая его за шею и позволяя опустить голову на её плечо, гладя его по спутанным волосам.

— Я не знаю, что делать... Я боюсь за отца... И за себя... И за тебя... Лайза, если они узнают... — он шумно выдохнул, а Лайза крепче обняла его, целуя в волосы, и шепча ободряюще:

— Всё будет хорошо, всё наладится, я с тобой, я с тобой, Тео...

Она понятия не имела, как долго они так просидели. Лайза невидящим взглядом смотрела в темноту за окном, пытаясь найти какой-то выход, что-то придумать. Но выхода не было... И это действительно пугало.

— Синевласка, — наконец, позвал Теодор, поднимая голову и встречаясь с ней взглядом. — Прости меня...

— За что? — непонимающе отозвалась она.

— За то, что я такой... За то, что недостаточно смелый... За то, что я не герой...

Лайза коснулась лбом его оба и прошептала:

— Мне не за что тебя прощать. Ты мой, и это самое главное, мой, Тео... Мой герой... — она поцеловала его прохладные губы, не давая возразить, боясь, что он начнёт разубеждать её. Да заколдуй он хоть все артефакты мира, это неважно, он её герой, даже если в нём больше тьмы, чем света.