Нетерпение сердца (гет)

Мэри

Оба промокают мгновенно, промокает оставленное в корзине белье, но Северус не выпускает ее из объятий. Он держит ее за плечи, потом обхватывает ладонями лицо и порывисто целует.

Мэри пытается вырваться, сердито глядя в его лицо.

— Прекрати, — говорит она, смахивая дождь со щек, но Северус упрямо трясет головой.

— Лили спросила, люблю ли я ее, и я ответил «нет», — он смотрит на нее взволнованно. — Потому что я люблю тебя, Мэри. Я страшно виноват перед тобой, у меня отвратительный характер. Но я люблю тебя, глупый эльф из болота. Пожалуйста, поверь мне и прости.

С ее волос ручьем льется вода. Гроза приближается, молния сверкает где-то над ними, и Северус, взяв ее за руку, уводит ее за собой на маленькое крыльцо. Мэри вцепляется в его руку, не желая отпускать, и дождь смешивается с ее собственными слезами.

— Правда? — спрашивает она совсем как ребенок, впиваясь в него взглядом, и Северус утвердительно кивает. — Правда?

И тогда она подается вперед и утыкается в его насквозь мокрую рубашку. Ливень смывает с нее обиду, и боль, и тайную ревность, и все, что стояло между ними — и она готова поверить ему.

— Я тебя люблю, — шепчет она так, чтобы он услышал, и его сильные руки крепко прижимают ее к себе. — Нужно было сказать это еще давно, как только я почувствовала, что ты мне нужен, что я хочу быть рядом с тобой.

Промокшие, но счастливые, они входят в гостиную, где к ним тут же подбегает Гарри и протягивает свой рисунок.

— Похож на тебя, — замечает Мэри, рассматривая семью из мамы с рыжими волосами, папы с черными, торчащими во все стороны, и ребенка.

— Больше смахивает на Регулуса, — многозначительно подмечает Северус и, подхватив Гарри, сажает на детский стул. — Пришло время супа. А нам с Мэри я приготовлю мятный чай. Еще не хватало простыть после майской грозы.

Мэри расставляет чашки, думая о том, что ей бы очень хотелось остаться с Северусом наедине, но Эйлин работает, а Лили еще не полностью выздоровела, чтобы целыми днями возиться с ребенком. И она, вздохнув, только пожимает под столом горячие пальцы Северуса.

Только ночью они могут прийти друг к другу: на цыпочках, прислушиваясь к каждому шороху. В этот раз они оба не торопятся, изучая друг друга, делясь всем, что накопилось на душе, но еще не было высказано. Первые мгновения Мэри не может заставить себя отдаться чувству целиком, но как только Северус касается ее, она прикрывает глаза, позволяя себе выкинуть из головы все дурные мысли. Есть она, он и эта комната с горящим камином, а за окном — барабанящий дождь.

— Мечтал о тебе с самого возвращения из особняка, — признается Северус, гладя ее обнаженные плечи. — Хотел тебя безумно, а ты порхала рядом, невозмутимая, а потом предложила остаться друзьями. Мэри, никогда так больше не говори.

Она со смехом накидывает ночную рубашку, и Северус тут же морщится.

— Где только ты их находишь? — и он тянет за атласный бантик. — Снимай немедленно, я еще не насмотрелся.

Мэри улыбается, выполняя его просьбу. После того, как они сказали друг другу о любви, все в мире стало так просто и легко. Когда тебе больно, мир кажется невероятно сложным.

Северус

В последний день мая, уже разбирая итоговые письменные работы, оставленные ему Дамблдором, он получает сову от Лили и быстро пробегает письмо глазами. Мэри занимается сбором вещей и рисунков, складывая в чемодан то, что может пригодиться в новом доме.

— Я ненадолго увижусь с Лили, — произносит он негромко и берет с вешалки мантию. Мэри тут же выпрямляется, зажав в руке старый свитер. — Это важно, но я быстро вернусь. Тебе, кстати, она передает привет. Не хочешь со мной?

— Я не могу сейчас все бросить, — Мэри чуть натянуто улыбается. — И потом, мы вчера два часа проболтали у Помфри. Попозже, ладно? Поцелуй Гарри за меня.

Северус, конечно, не собирается никого целовать. Накинув мантию, он трансгрессирует с порога на площадь Гриммо, а оттуда — на шумный и людный вокзал Сент-Панкрасс. Нужная платформа — как обычно, в самом конце, но у него в запасе еще остается время, и, слегка поплутав, он все же находит Лили у поезда.

Первое, что бросается в глаза — ее короткие волосы, остриженные до плеч, затем — голубой свитер и джинсы. Сейчас Лили, уже отпустившая прошлое, снова кажется ему красивой.

— Сев, — произносит она улыбаясь. — Я уже думала, что ты не придешь.

— Надолго уезжаешь? — спрашивает он, рассматривая выступившие на ее щеках веснушки.

— Даже не загадываю, — Лили ласково треплет Гарри по голове. — Ему будет не хватать твоих сказок, но я купила несколько книг с собой. Сев… Ты не хочешь поехать с нами? Хотя бы на лето.

И в ее зеленых глазах — вопрос.

— Я остаюсь с Мэри. И отец еще не выздоровел, а мать им заниматься не станет, — отвечает он спокойно, и Лили быстро прячет огорчение за улыбкой. — Но я знаю, кто точно хочет оставить Англию за спиной.

Лили внимательно следит за поворотом его головы: Регулус, притаившийся за кирпичной колонной, выходит на свет с небольшим чемоданом, смущенно разводя руками.

— Если ты не против, разумеется, — произносит он, глядя на ее удивленное и одновременно радостное лицо, — я с удовольствием составил бы вам с Гарри компанию. И я взял его любимую резиновую белку для ванны, которую ты забыла на Гриммо.

Лили едва заметно краснеет и отводит глаза. Северус негромко хмыкает, наблюдая за подтверждением своих мыслей, на которые его случайно навела Мэри. О, Лили не останется одна до конца своей жизни! Одиноким измученным сердцам нужна любовь.

— Тебе очень идет эта прическа, — негромко замечает Регулус, с любопытством разглядывая Лили с ног до головы, словно видя впервые. — И эти веснушки… Не думал, что у тебя могут быть веснушки.

Она краснеет еще сильнее и хватается за ремень сумки как за спасательный круг.

— Сириус знает, что ты сбегаешь со мной?

— Нет.

— Он нас убьет, — Лили довольно смеется. — Получается, мы бросили на него Кричера заодно с пустым домом на Гриммо. Он же там с ума сойдет!

Регулус пожимает плечами.

— Он занят восстановлением своего портрета на гобелене, ему точно не до нас, — он уверенно берет Лили за руку и, кивнув Северусу, поворачивается к черно-красному поезду. — Нам пора. Передай привет Мэри!

Северус дожидается, пока поезд, извиваясь змеей, не теряется из виду в сизой дымке утра. Некоторое время он стоит на опустевшей платформе, сунув руки в карманы брюк, потом покупает у цветочницы букет хризантем и идет пешком до Косого переулка, чтобы заглянуть в Гринготтс, а потом — до Кингс-Кросса, чтобы отправиться в Хогсмид поездом. Мимо летят поля и деревушки, мелькают люди и животные, облака несутся с огромной скоростью ему навстречу. Прислонившись лбом к стеклу, Северус думает об ушедшем годе, и мысли постоянно возвращают его к Мэри.

Всего-то и нужно было приоткрыть сердце, чтобы почувствовать, и открыть глаза, чтобы увидеть. Так легко сказать и так трудно сделать.

— Привет, — говорит он, останавливаясь в дверях с букетом.

Мэри, продолжающая раскладывать вещи, поднимает на него глаза и тут же улыбается.

— Спасибо, — она берет цветы и вдыхает нежный аромат. — Я вот думаю, получится ли у меня вырастить что-нибудь свое? Никогда не занималась садоводством. Как дела в городе?

Северус неторопливо вешает мантию обратно на крючок.

— Лили уехала с Регулусом, — произносит он и наблюдает искоса за реакцией Мэри. — А я зашел к гоблинам. Пожалуй, суммы нам хватит и на перестройку дома, и на что-нибудь еще.

— А ты не хочешь предложить часть денег Эйлин?

— Хочу. Но она не возьмет, — Северус подходит к Мэри и обнимает за талию. — Так ты не уедешь в Румынию?

— Нет, — Мэри смотрит на него лукаво. — Дамблдор сказал, что предложил Сириусу место преподавателя по Защите от Темных искусств на будущий год. Я ни за что не собираюсь пропустить это зрелище! Кроме того, ты же останешься в школе….

Северус прикрывает глаза и тихонечко стонет. Блэк будет работать в Хогвартсе! Дьявол!

Мэри звонко смеется и целует его, чуть приподнявшись на носочки.

— Ты обещал показать мне план дома, — напоминает она. — Я уже хочу представить, как будет выглядеть наша комната.

Северус усмехается и достает из кармана старый пергамент с замусоленными краями. Их комната, да. Как-нибудь потом, не сейчас, конечно, он соберется с силами и сделает Мэри предложение — так, на всякий случай. Чтобы никакие Блэки и никакие Люпины не смогли бы за ней ухаживать.

— Дом огромный, — говорит он довольно и целует Мэри в висок. — Как думаешь, там останется место для моей лаборатории? Жалованье в школе не такое уж и большое, а я могу разрабатывать редкие зелья, с которыми почти никто не умеет работать. Лишние деньги не повредят.

Мэри уже не слушает, разворачивая план дома. На самом деле, она разворачивает план их будущего.

Эпилог

В жаркий июльский полдень они собираются под старыми яблонями. Северус с Ремусом, который пришел взглянуть на дом, устанавливают там большой стол и расставляют стулья, вытащенные из старой кухни.

Тобиас, по-прежнему в инвалидной коляске, читает книгу из библиотеки Принцев. Он с трудом уговорил Северуса оставить библиотеку в полноценном виде и теперь целыми днями погружен в историю магии, гоблинов, домовиков, заклинания — во все, что раньше казалось ему отвратительным.

— Северус, — Тобиас закладывает книгу пальцем.

— Да, пап, — Северус опускается перед ним и смотрит на обложку книги. — Ты про Основателей Хогвартса читаешь?

— Весьма занятное чтение, — отец кладет дрожащую руку ему на плечо. — Это что за молодой человек у нас в гостях?

— Ремус. Он учился вместе с Мэри. Один из немногих, с кем я могу поговорить. И еще он оборотень, — добавляет Северус невозмутимо. — Но ты не переживай, я варю ему специальное зелье, так что он абсолютно безопасен.

Отец придирчиво разглядывает Люпина, его поношенный жилет и протертые штаны.

— Позови его сюда и принеси мне сидр, если можешь. А про Основателей ваших я и потом дочитаю. Оборотень, надо же…

Люпин беззастенчиво отвечает на все неловкие вопросы, и когда Мэри выносит запеченное с овощами мясо, они усаживаются за стол. В саду тихо, над цветами, разноцветными пятнами разбросанными по участку, трудятся пчелы.

— Куда думаешь устроиться? — Мэри протягивает Ремусу вилку. — Дамблдор, кажется, хотел тебе помочь.

— Да, он пристроил меня в отдел работы с оборотнями, — Ремус благодарно кивает. — Не могу поверить, что я наконец смогу получать настоящую зарплату. Спасибо Северусу, конечно. Дамблдор может устроить меня куда угодно, но я не продержусь и двух месяцев без зелья.

Северус усмехается, но видно, что ему приятны эти слова.

— Потом сочтемся.

— Просторно у вас, — Ремус удовлетворенно откидывается на спинку стула. — После школы с ее Лесом и садом так трудно привыкнуть к жизни в квартирках, так что вам невероятно повезло. Если мои дела когда-нибудь пойдут в гору, поселюсь рядом с вами… Северус, у вас, кажется, незваный гость.

Эйлин, которая, конечно, не взяла денег матери, тихонько отворяет резную калитку и заходит внутрь. Она выглядит сейчас гораздо лучше, чем еще год назад, в Тупике. Северус сразу поднимается и приглашает ее присоединиться к обеду.

Улыбнувшись Мэри, Эйлин присаживается на краешек стула и слегка угрюмо замечает:

— Я вычитала в статье способ магического излечения последствий инсульта, — говорит она, исподлобья глядя на Тобиаса. — Но ты же никогда в жизни на это не согласишься.

— Напротив, — возражает тот и показывает ей книгу, лежащую рядом с ним на столе. — Вот, видишь, изучаю историю Основателей Хогвартса, а еще я знаю, кто такие гоблины, домовые эльфы и красные колпаки.

Эйлин молча приподнимает брови и переводит взгляд на Северуса.

— Я сейчас в чьем-то чертовом сне, да? — спрашивает она, и Мэри, не сдержавшись, смеется. — Ты читаешь про Основателей, дурья башка? А как же Папа Римский, он против не будет?

— Папы Римские связаны с магическим миром давным-давно, еще со времен Григория Великого, — авторитетно замечает Тобиас, и Эйлин, потянувшись к сидру, берет чистый стакан и молча наливает до самого верха. — Чем я хуже?

Северус обнимает Мэри за плечи, снова думая, что все они оказались здесь благодаря преодолению себя: своей гордыни, своей обиды, своего недоверия, своих страхов. Где бы они оказались сейчас, не рискнув сделать и шага?

В саду становится так тихо, что он слышит биение их нетерпеливых сердец.