Сломанная корона (джен)

Алекто проснулась, как всегда, одна (спальни у них с Мефисом были смежные, позволяющие перейти друг к другу, не выходя в коридор, но в одной кровати ночевать смысла не было никакого, да и, право слово, немногие аристократы и аристократки спят вместе постоянно), но от шума, что было весьма странно. Мефис ранней пташкой не был, напротив, очень даже ночной, со всей этой его склонностью к вечерним мероприятиям да времяпровождению в компании — особенно, если подцепит очередную наивную или не очень девчонку, — а рассвет за окном едва начал окрашивать небо.

Обычно она просыпалась сама или её будила Каталина (что уже реже), но не в такую рань, да и до пробуждения Мефиса всегда царила чинная тишина, которую мог осмелиться прервать лишь Веель, у которого, конечно, рамок никаких не было. Как и устоявшегося режима дня… до сих пор. Неугомонный ребёнок.

Но сегодняшние звуки в поместье однозначно были иного рода. Как будто внезапно прибыли гости, чего быть, конечно, не могло. Не без ведома хозяев.

«Что случилось?»

Алекто села, прислушиваясь к звукам в доме — за стенкой, в коридоре, снизу. Голоса сливались с слишком поспешными шагами.

Что-то точно случилось. Она не стала вызывать Каталину, предполагая, что, раз та не явилась сама, то, скорее всего, невинно спит, и решила одеться сама, выбрав платье попроще — к счастью, она никогда не носила сильно замороченную одежду, с которой было бы слишком сложно справиться самостоятельно.

Может, что-то в столице? Прибыли гонцы?

Алекто толкнула дверь в спальню Мефиса — не заперто, но и нет никого. Постель уже заправлена, видимо, слуги успели постараться. Странно. Значит, и впрямь нечто срочное. Алекто захлопнула дверь и закрыла её ключом со своей стороны, закинув ключ в шкатулку для драгоценностей, прежде чем выйти в коридор.

Пояс Алекто завязывала уже на ходу, спеша по длинному пустому коридору к лестнице, по лестнице — вниз. Волосы бы нормально ещё собрать, но не захотела задерживаться, продлевая неизвестность, потому сплела их только сверху, ниже перехватив лентой, получилась наполовину коса, наполовину хвост, но что уж.

Мефис стоял прямо у парадной двери, разговаривая с своим секретарём и ещё одним знакомым человеком, старостой одного из их городов — Луис, запоздало вспомнила Алекто. Камердинер Мефиса, Ренар Лисс, замер у стены и первым её заметил, чуть поклонившись. Нагловатый паренёк, но к ней с самого начала относился с уважением.

— В чём дело? — прервала она и без того эмоциональную беседу, откидывая волосы на спину.

— Мятеж, — проговорил Мефис, будто выплёвывая слова, так искренне сочась презрением, что смотреть забавно. — Отбр-росы. Я еду, — бросил он уже Луису и порывисто выскочил на улицу.

Поразительный энтузиазм. Или страх.

Алекто повернулась уже к старосте, вопросительно приподняв брови, пока секретарь испуганно кинулся за своим господином, чуть не рассыпав стопку каких-то бумаг второпях. Немного рассеянный он, недавняя свадьба, что ли, повлияла?

Луис замялся:

— Вечером начался. Я — сразу сюда…

А, так он перепугался и просто бросил город, вместо того, чтобы послать какого-нибудь гонца, вот откуда этот страх.

— Предполагаемые убытки? — деловито поинтересовалась она.

— Это всё рабочие… Еды, говорят, денег мало. Не мало, конечно, как всегда, просто работы больше… — Луис явно путался в словах, пытаясь сформулировать мысль так, чтобы ей угодить. — Ну, городская стража и… А они все равно захватили здание суда и городского совета.

— С тобой позже разберёмся, — подвела итог Алекто — она услышала достаточно.

Ренар нарочито громко фыркнул, пряча улыбку. Староста побледнел ещё сильнее, а она, не теряя присутствия духа, так же вышла на крыльцо поместья и огляделась. Мефис, видимо, направился к конюшням.

Алекто закатила глаза, пока никто не видел её лица, и направилась туда — угадала.

Тот обернулся на её шаги, тёмные глаза от гнева казались почти безумными. Слуги как раз седлали его лошадь.

— Едешь? — коротко уточнил он, нервным жестом взъерошивая себе чёлку.

Алекто кивнула, пожалев, что надела именно платье. Никогда бы не подумала, что так дело пойдёт.

Пришлось ехать вместе с Мефисом, благо тот, неожиданно сосредоточенный, не отпускал шуточек по этому поводу, а самой Алекто удалось побороть инстинктивную неприязнь к прикосновениям, хотя та и вновь усилилась после происшествия с той несчастной горничной.

Её дочери сейчас, наверное, около года, а она всё не могла полностью про неё забыть. Да и её по жизни телесный контакт заставлял испытывать лишь отвращение, но годы брака хорошо научили чувства скрывать, ведь мужу на её ощущения было плевать, а роль жены давалась ей всё лучше и лучше.

А ведь даже верховой езде и самообороне её научили лишь здесь, в графстве, после замужества, как и многому другому. Барон Линкетто не считал нужным обучать дочь чему-то, кроме самого простого и необходимого, а вот графине Зеул было стыдно многое не знать, так что пробелы приходилось заполнять быстро… Но как раз верховая езда ей нравилась, когда она ехала одна. Чувство свободы.

— Ты же послал отряд? — уточнила Алекто.

Мефис слишком не любил марать лично руки, чтобы этого не сделать, но демон знает, лучше уточнить, из-за болезни отца он сам не свой. Свекру едва исполнилось шестьдесят, но последнее время он стал совсем плох, никакие лекари не помогали. Хотя Мефис и проявлял поразительную холодность почти ко всем членам рода, но такой поворот событий однозначно не вписывался в его планы. А уж этого он не любил.

Даже тот факт, что он сейчас решил кинуться в гущу действий, а не дождаться чужой победы и приехать в точно безопасное и обезвреженное место, был странным, нехарактерным.

— Разумеется, — прошипел сквозь зубы Мефис, пока Алекто, уцепившись за него и пытаясь найти наиболее удобное положение, пересчитывала отправившихся с ними подчинённых. Четырнадцать, это ни о чём, но с отрядом должно быть лучше. — Твар-ри. Как будто им давали повод… — дальнейшую речь Алекто решила пропустить мимо ушей, поскольку и так понимала, что никаких потенциально своих ошибок Мефис не признает.

Да и она тоже хороша. Надо было подумать о своих, улучшить условия — хотя бы внешне, чтобы без ударов изнутри обойтись. А она думала только об угрозе за пределами графства.

Королеве не стоит знать, что они так оплошали. Графство должно оставаться в её глазах надёжной опорой.

— Ты же понимаешь, что её величество… — прядь, хоть и собранных в небрежный хвост, но длинных волос Мефиса попала ей по лицу, и Алекто поморщилась, оборвав фразу.

— Не должна знать. Да, — Мефис в ответ только сильнее пришпорил коня, и Алекто против воли пришлось сильнее за него уцепиться. — Избавимся от предателей — и заметём следы.

* * *

Мятежников казнили — всех, в отчёте для королевы восставшие выдавались за людей, проникших в графство извне, а зарплату рабочим всё-таки пришлось повысить, раз сократить объём работ не удавалось. Чуть позже, когда ситуация поутихнет, можно будет снова подрегулировать дела.

Точнее, казнили — почти всех. Одного, раненого, но являвшегося одним из основных зачинщиков, нашли не сразу и могли бы и не найти, если бы не донос одной молоденькой, почти девочки, начинающей лекарки, работавшей в принадлежащей самой известной в округе семьи врачей больнице.

Мефис всё ещё рвался лично разбираться со всеми предателями, будто стремясь то ли забыться, то ли загладить свои предыдущие оплошности, потому Алекто, хоть и нехотя, но последовала за ним, когда этот факт всплыл. Ещё натворит в таком состоянии новых дел.

Семья — три человека, мать и две дочери.

— Господин, мы принимаем всех!

Глава семьи, бледная, с заломленными за спину руками, не сопротивлялась, и, кажется, уже мысленно похоронила и себя, и дочерей, но одна из них всё никак не могла успокоиться, моля о прощении.

— Господин, прошу вас… — поднимая голову, но не вставая с колен, взмолилась та, отчаянно глядя в глаза Мефису. — М-мы не задаём вопросов тем, кто обратился за помощью…

Алекто застыла, чуть прищурившись, остановила взгляд на девушке. Знакомая. Совсем юная, с коротко подстриженными тёмными волосами. На то, чтобы вспомнить, откуда, уходят всего секунды, но воспоминание невольно заставило на пару секунд болезненно скривиться. Одна из повитух. Конечно же, ради сына Мефис всегда отбирал тех, кто были лучшими, неудивительно, что та оказалась из такой семьи…

Мефис слова проигнорировал, махнув стражникам рукой, и вот уже младших девушек тоже просто схватили.

— Повесьте их тоже, — отмахнулся он.

Ну да, запугать, чтоб иным неповадно было. Только вот непонятно, работает ли этот способ.

— Господин… — не сдавалась несчастная.

Дающая жизнь девушка на волоске от смерти. Иронично. Алекто прикрыла глаза, откровенно не желая впутываться во всё это, но внутри что-то виновато заскребло. Ей тоже казалось, что она сейчас так глупо и умрёт.

(«Всё в порядке, ваше сиятельство, осталось немного».)

— Да оставь их, может, и правда не знали, — тон Алекто холоден, успешно скрывал мимолётные чувства. — Казнить потомственных лекарей? Удастся ли сейчас быстро найти замену?

Так легко отказываться от лучших в графстве врачей в столь неспокойное время — всё же не очень умно… ведь так?

Мефис застыл и поморщился, потёр лоб. И — нехотя кивнул, принимая её правоту:

— Дорогая, если что случится, отвечать будешь ты, — бросил он ей, все равно демонстрируя собственную власть. — Отпустите этих. Преступника — в темницу, — развернулся и направился прочь, к выходу из больницы.

Алекто едва заметно хмыкнула — вот уж кто никогда не упустит шанса лишний раз указать другим, кто тут главный. А она просто приставит кого-нибудь из своих людей сюда. Сегодня же выберет. Можно даже открыто, раз они провинились, небольшому надзору не посмеют возражать. И доносчицу приспособить, привязать к себе— вряд ли она будет счастлива, если здесь узнают, кто привёл графских людей. Кто знает, какие настроения на самом деле правят здесь

Девушка, молившая о пощаде, внезапно опомнилась, будто ожила, первая из семьи:

— Госпожа… — приподнялась она на ладонях, но так и не встала, не подняла взгляда от пола. — Госпожа, я отплачу…

Алекто лишь пожала плечами в ответ, и, грациозно развернувшись, тоже ушла, даже не обернувшись. Вряд ли эта девчонка чем-либо сможет ей помочь, да и много ли стоят клятвы, данные от страха?