Орфей (гет)

Тусклый дневной свет, проникающий сквозь крошечное окошко под потолком, был слабым и грязным, как застоявшаяся вода. Северус решил, что сейчас раннее утро — возможно, часов восемь. Он провел несколько бессонных часов, пытаясь уловить хотя бы какой-нибудь звук, найти хоть малейший раздражитель, любую зацепку для разума. Но его окружала полная тишина. Узкая кровать была жесткой и от лежания на ней болела спина. Он чувствовал вокруг себя отвратительный запах страха и очень хотел смыть его и почистить зубы. Северус вздохнул и снова закрыл глаза, погрузившись в легкую дремоту, из которой его вырвал стук в дверь камеры.

— Поднимайтесь! — Прогремел незнакомый голос. — К вам пришел господин Министр.

Он медленно сел и ухмыльнулся. Тактика психологической войны не менялась столетиями. Нет лучшего способа заставить человека чувствовать себя слабым и подавленным, чем лишить его привычного положения и возможности соблюдать элементарную гигиену, и явиться к нему ухоженным, благоухающим, олицетворяющим цивилизованный мир. Снейп прекрасно знал все эти приёмы, и сам неоднократно ими пользовался. Особенно результативным этот метод оказывался, если заключенный был другого пола — Упивающиеся Смертью не видели в этом проблемы, потому среди них встречалось довольно много женщин.

Каким отвратительным не казался теперь Северусу источник этих знаний, сейчас он был рад, что может понимать уловки Поттера. Пусть Министр считает, что на его стороне преимущество, но Северус сделает всё, чтобы его разочаровать. Да, он грязен, от него неприятно пахнет, у него мятая одежда, но будь он даже в рваном тряпье и вшах, он ни за что не позволит Поттеру почувствовать превосходство. Только это заставило Северуса подняться с кровати — Поттер среднего роста, и стоя можно нависать над ним как в добрые старые времена в Хогварце.

Он услышал звук приближающихся быстрых шагов, отдающихся гулким эхом в коридоре, услышал как охранники щелкнули каблуками, приветствуя подошедшего, и наконец слабое потрескивание снимаемых заклинаний. Дверь распахнулась, пропуская Министра. Северус стоял около окна спиной ко входу. Он медленно повернулся на звук закрывающейся двери и приветствовал посетителя коротким кивком.

— Полагаю, вам не нужно объяснять, почему вы здесь?

— И вам тоже доброго утра Поттер, — Министр нахмурился, услышав от своего бывшего учителя слова, напомнившие ему школу, но промолчал. Северус оставался там, где стоял, не двигаясь и не произнося ни слова. Он хотел вынудить Поттера сделать первый шаг.

После довольно продолжительной паузы Министра заговорил. — Упрямство вам не поможет, Снейп. Я знаю, что вы замышляли. У меня есть ваши записи. И я не собираюсь обсуждать ваши мотивы, потому что они меня не интересуют.

— Великолепно. Тогда, раз вас ничего не интересует, вы, полагаю, можете уйти. — Снейп снова повернулся спиной к Поттеру.

— Нет, я еще не все сказал. Вы знаете, что государственная измена карается смертью?

— Государственная измена? — Северус фыркнул. — Это господин Малфой подал вам столь абсурдную мысль?

Судя по тому, как Поттер резко втянул в себя воздух, такого поворота он не ожидал. — Мистер Малфой тут совершенно не при чем. Ваша деятельность вполне очевидна и в разъяснениях не нуждается.

— Моя деятельность? — Северус решил, что теперь можно снова повернуться к Министру. — А что именно вы подразумеваете под "моей деятельностью".

— Вы предали меня. Вы обманом вытянули у меня деньги Министерства на финансирование личных авантюр.

— Вы действительно верите в то, о чем говорите? Зачем мне нужен Глоток Жизни, как по-вашему? Воскрешать мертвых?

— Я уже говорил, что ваши мотивы меня не интересуют.

— Осмелюсь не согласиться. Мои мотивы — наиболее важная часть истории.

— Это, — c язвительной ухмылочкой парировал Гарри, — вам так кажется. И кстати говоря, ваша точка зрения сейчас не имеет значения. Вы экспериментировали с зельем, способным вернуть к жизни Волдеморта. Это единственное, что я намерен брать в расчет. Это, и ничто другое.

Если бы Северус не был уверен, что этим серьезно ухудшит свое положение, он расхохотался бы во весь голос. — Извините? Я один из тех, кому удалось убить Волдеморта. Так с чего бы мне желать его возвращения?

— Понятия не имею. Но как вы объясните, почему вы скрывали название зелья и это конкретное его применение, если не собирались им воспользоваться?

— Поттер. — Снейп понизил голос почти до шепота. — Поттер, я понимаю, что вы чувствуете себя жестоко обманутым. Но не позволяйте эмоциям лишить вас способности мыслить логически. — Очень хотелось добавить "если у вас вообще есть эта способность", но сейчас было не подходящее время для издевательств над Министром. — Я не хотел, чтобы еще хотя бы один человек узнал о данном свойстве зелья, потому что это слишком опасно.

— Никто? — Очередная улыбочка Министра показалась Северусу особенно мерзкой. — Даже Гермиона?

Мысленно возблагодарив всех Богов за столь неожиданную помощь, Северус ответил. — Разумеется. Гермиона в особенности. Если бы она узнала, она кинулась бы эксгумировать Уизли. — Прости меня, Гермиона, но я должен оградить тебя от неприятностей.

— Так я и думал. Значит, вы единственный, кому это известно.

— Кроме Драко Малфоя, естественно. Но о столь несущественной детали можно и не думать, — насмешливо добавил Снейп.

— Предлагаю вам задуматься о своем положении и оставить Малфоя тем, кого это непосредственно касается. Мне кажется, что вы недооцениваете серьезность ситуации. Вы предстанете перед судом, и если у судей есть хоть капля здравого смысла, приговор вполне предсказуем. Людям не нравятся эксперименты, подобные вашему.

Северус понял, каково приходится человеку, висящему над пропастью и чувствующему, что руки слабеют с каждой секундой. — Поттер, вы не слишком далеко зашли? Я — герой войны, удостоенный высшей награды. Я боролся с Волдемортом рядом с тобой. Мы прошли через год совместных тренировок — ты действительно веришь, что я хотел воскресить Волдеморта?

— Вы имеете в виду, — спросил Гарри странно безликим голосом, — что я должен… поверить вам?

О, Боги, подумал Северус, так я и знал. И если он воспользуется этим аргументом, мне будет нечего возразить. — Да, — ответил он. — Именно это я и имею в виду.

— Вы должны прекрасно понимать, что это невозможно. После того… — Поттер не закончил фразу и бросил на Снейпа мрачный взгляд.

— К тому времени вы уже потеряли ее, Поттер. Просто еще не поняли этого.

— Факт остается фактом. Вы предали меня один раз и, естественно, можете сделать это во второй. Кстати, эта история еще свежа в памяти всей магической Британии. И к тому же, я не первый, кого вы предали, не забывайте об этом.

— Ты…. — Северус закрыл глаза, пытаясь справиться с беспомощной яростью. — Ты собираешься повернуть против меня то, что я перешел на вашу сторону?

— Нет, я всего лишь отмечаю, что вы способны… скажем так — резко изменить систему ценностей. Вы чуть было не убили Сириуса Блэка, причем совершенно хладнокровно и всего лишь за старую школьную вражду. Это произошло, когда я учился в третьем классе — через весьма внушительное время после того, как вы перешли на нашу сторону. И после второго прихода Волдеморта к власти вы принимали участие в деятельности Упивающихся смертью. Или вы постарались об этом забыть?

— Я не забыл ничего. Ни единой крохотной детали своего прошлого. Но не хотите ли вы учесть, что я был уверен в виновности Блэка…

— Да что вы?

Северус, сам того не желая, тяжело опустился на койку. Он был готов справиться с гневом, возмущением, оскорбленным самолюбием. Но не с неприкрытым стремлением Поттера уничтожить его. Собрав остатки самоконтроля, Северус заставил свое тело расслабиться, опасаясь, что ему станет плохо от избытка адреналина. Он несколько раз глубоко вдохнул и почувствовал, как сердцебиение немного успокоилось. — Почему, Поттер? Я не собираюсь спрашивать "что я тебе сделал?", потому что знаю ответ на этот вопрос. Но можно ли оправдывать себя этим? Неужели ты настолько сильно любил Гермиону? И как сочетается c твоими словами об ответственности намерение использовать закон для сведения личных счетов?

— Гермиона? — В голосе Поттера слышалось неподдельное изумление. — Гермиона здесь не при чем. Похоже, вы совершенно неверно истолковали мои мотивы.

— Не при чем? Так в чем же дело, черт побери? Вы собираетесь приговорить меня к смерти за то, что я не сказал всей правды о Глотке Жизни?

— Лично я не собираюсь никого приговаривать к смерти. А насчет причины — боюсь, что вы не поймете. Я никому не позволю подвергать опасности мою страну, Снейп. Даже герою войны, удостоенному высшей награды. Никому. Вы совершили преступление, и заплатите за это, как заплатил за это Криви. Я не расслышал, или год назад на суде вы не умоляли пощадить его?

Не в силах бороться с внезапно нахлынувшей слабостью, Снейп прислонился к каменной стене. — Так каковы же ваши намерения? Ваши заявления противоречат одно другому.

— Я хотел убедиться, что вы понимаете, что вас ожидает в случае… отказа от сотрудничества.

— Сотрудничества. — Ситуация уже просто не могла стать хуже, поэтому Снейп рассмеялся, но это не принесло ему облегчения.

— Да, сотрудничества. Я пришел предложить вам сделку.

Северус заставил себя оторваться от стены и наклонился вперед, упершись локтями в бедра. — Любопытно услышать, что за сделку вы мне предлагаете.

— Как вы уже упоминали, — начал Гарри, прохаживаясь взад и вперед по камере, — мы прошли через год тренировок и ритуалов. Я этого не забыл и все еще чувствую… некоторого рода связь между нами. Поэтому я намерен предложить вам выбор. Варианты таковы: как Министр Магии и Верховный Судья Уизенгамота, я имею право заменить смертный приговор пожизненным заключением в Азкабане.

— О, небо, — выдохнул Северус. — И это вы называете помилованием?

— Или, — невозмутимо продолжил Министр, — вы можете согласиться работать на Министерство.

Снейп устало поднял голову. — Работать на Министерство? Нельзя ли услышать подробности?

— Пожалуйста. Всегда находятся… деликатные задания, в выполнении которых Министерство заинтересовано, но хочет при этом оставаться в стороне. Пресса, и все такое, — добавил он с ухмылкой. — Время от времени у отдельных личностей появляются… нездоровые амбиции. Их необходимо разыскивать и, при необходимости… обезвреживать. Гринготтс, к примеру, регулярно пользуется услугами наших… назовем их агентами. Съемщики заклинаний, вздумавшие жульничать, клиенты, считающие себя умнее гоблинов. Вы поняли меня?

— Полагаю, да, — медленно ответил Северус. — Я не ошибусь, если предположу, что официально я буду считаться мертвым?

— Вы абсолютно правы в своем предположении. Новая жизнь, новое имя — не слишком высокая цена за жизнь, согласитесь. И естественно, полная секретность.

— Но… — он цеплялся за соломинку, и прекрасно понимал это. — Но вы же не можете казнить меня без суда, даже если казнь будет фальшивой.

— Состоится суд, вы во всем сознаетесь. Казнь будет публичной. У нас же есть чудесное зелье, не правда ли? Сколько времени требуется на приготовление Глотка Жизни?

Формула. О, Боги. Северусу хотелось истерически расхохотаться, катаясь по полу. Формула. Бессмысленный набор слов и цифр. Если он добился того, что хотел, полученное зелье вообще никак не подействует. Если нет… какая разница, от какого яда умирать. Решил поиграть в Мессию, в долбаного спасителя мира — получай теперь, умирай, хочешь ты этого или нет. Он не мог рассказать Поттеру об испорченной формуле. Придется разыграть весь этот фарс — выпить их варево и позволить им убить себя. Это и только это убедит Министерство, что создать Глоток Жизни не удалось. Иначе они заставят Гермиону восстановить формулу. Он должен выбрать смерть, настоящую смерть, а не шоу, запланированное Поттером. И возможно, это даже к лучшему.

— Примерно два дня, — ответил он на вопрос Министра. — Хотя мы еще не успели его испытать.

— Сомневаетесь в собственных способностях, Снейп? — Гарри засмеялся. — Не думал, что доживу до такого светлого часа. Так вы приняли решение?

— Да, — ответил Северус, надеясь, что голос не оборвется. — Я принял решение. Любой вариант лучше Азкабана.

* * *

Расписание дня Гарри всегда было очень плотным — начиная с тех лет, когда он был послом. А после развода с Гермионой он начал планировать еще больше деловых встреч и мероприятий, так что у него едва хватало времени перейти из одного места в другое. Гарри ожидал, что его разговор со Снейпом продлится несколько дольше, поэтому в свой кабинет он возвращался не спеша, что было совершенно нехарактерно для Министра.

Он думал не о состоявшемся разговоре, а о том, что ожидало впереди — довольно скучная беседа с главой гильдии изготовителей метел. Гарри никогда не позволял себе отвлекаться. Только поздно вечером он усаживался в кабинете и делал короткие записи о событиях дня. К тому же, разговор со Снейпом прошел успешно. Осталось сделать несколько приготовлений к суду, на котором он будет председательствовать — это много времени не займет — и связаться руководителем своей шпионской сети.

По пути к кабинету он прошел мимо низенького, толстенького колдуна с гладкой лысиной, в которой отражался свет ближайшей лампы. Он кивнул в знак приветствия и пошел дальше, через пару секунд поняв, что именно с этим человеком у него назначена встреча. Удивившись и слегка разозлившись, что посетитель ушел, Гарри открыл дверь, уже приготовив в уме речь для секретаря, который не удосужился своевременно предупредить его об отмене встречи. Захлопнув дверь, Поттер направился к столу.

— Доброе утро, Гарри.

Гарри резко развернулся, сунув руку в левый рукав, чтобы быть готовым в любой момент выдернуть палочку. Но, разглядев незваного гостя, он остановился по средине движения. — Альбус? — Он машинально пробежался рукой по давно уже укрощенным волосам и поправил очки перед тем, как подойти к Дамблдору и пожать руку старого колдуна. — Что привело вас ко мне? Это действительно счастливое совпадение — мистер… мистер… — имя запланированного посетителя крутилось у него на языке…

— Бракснелл.

— Да-да. Мистер Бракснелл судя по всему отменил назначенную встречу… — Поттер замолчал, потому что выражение лица Дамблдора подсказывало, что президент гильдии изготовителей метел ушел не совсем по собственной воле.

— Действительно, счастливое совпадение, — Дамблдор мило улыбнулся.

— Д-да. Могу я что-нибудь вам предложить? Чай или кофе? — Гарри чувствовал себя не в своей тарелке — что-то во взгляде Дамблдора ему определенно не нравилось.

— Чашечку чая, пожалуйста. Благодарю тебя. — Дамблдор устроился в одном из антикварных кресел и жестом предложил Гарри последовать его примеру. Министр, которым овладело жутковатое ощущение, что земля начала вращаться в обратную сторону, кивнул и позвонил в колокольчик, вызывая домового эльфа.

— А что касается причины моего визита, — сказал Дамблдор, — полагаю, ты о ней догадываешься.

Получилось так, что эти два события — визит Дамблдора и арест Снейпа — расположились в диаметрально противоположных участках сознания Гарри, поэтому он озадаченно посмотрел на собеседника. Потом в голове прояснилось, чего нельзя было сказать про атмосферу в комнате. — Если вы по поводу Снейпа, боюсь, что вы зря тратите время, — сухо сообщил Гарри, нетерпеливо поглядывая на домового эльфа, который возился с сервировкой чая.

— В моем возрасте, — ответил Дамблдор, — конечно же, жаль терять зря даже секунду отведенного судьбой времени. Тем не менее, я хотел бы услышать, почему Директор Снейп оказался под арестом.

— Обстоятельства складываются так, что я не могу рассказать вам всего. До меня дошли сведения о том, что Снейп пытается восстановить формулу запрещенного зелья, которое, если бы он добился успеха, могло повлечь за собой тяжелые последствия для нашего государства, а возможно и для всего человечества.

— Хммм… Директор Снейп подтвердил твои подозрения?

— Да. Я только что вернулся из его камеры.

— Надеюсь, вы смогли разрешить это досадное недоразумение?

— Это не недоразумение. Я информировал Снейпа об выдвигающихся против него обвинениях и о возможных последствиях, и он признал, что виновен во всем, в чем его обвиняют. Можно было бы даже обойтись без суда, но у нас демократическое общество, и…

Лицо Дамблдора посерьезнело. — Гарри, ты должен сказать мне, в чем обвиняют Северуса.

— Извините, но это невозможно. Я хочу, чтобы все сохранялось в секрете, потому что последствия могут быть…

— Я знаю о клятве, которую ты дал, Гарри. И я знаю, что ты можешь снять с себя эти обязательства. Так же, как и Снейп и Гермиона, только они должны сделать это вместе и в твоем присутствии, что кажется мне маловероятным.

— Этого не должно случиться, — твердо сказал Гарри. — Никто не должен узнать. Это слишком ужасно.

— Тебе придется давать показания на суде.

— Я верховный судья, а не свидетель.

— Но ты же не сможешь осудить Северуса, не объясняя, в чем, собственно, заключается его преступление.

— Прецеденты были. К тому же… отдельные аспекты можно разгласить без особого ущерба.

— Тогда начни с меня.

— Извините, Альбус, но вам придется подождать до суда. Это мое последнее слово.

Дамблдор медленно кивнул. Министр явно хотел от него отделаться, но Альбус не пошевелился. — Почему, Гарри? — Спросил он после долгой паузы. — Ты прекрасно знаешь Северуса, вам через многое пришлось пройти вместе. Неужели ты всерьез считаешь его способным на ужасное преступление? Или есть… другой повод?

Гарри, не глядя на собеседника, поставил чашку на стол — движение получилось резким, и чай выплеснулся на блюдце. — Почему, — хрипловатым от гнева голосом спросил он. — Почему все подозревают, что я арестовал Снейпа по личным мотивам? Вы что, считаете меня капризным ребенком? Вы действительно думаете, что я способен приговорить человека к смерти только за то, что он увел…

— К смерти? — Дамблдор тоже опустил на стол чашку и уставился на Министра. — К смерти, Гарри? Что он мог совершить, чтобы заслужить… всего лишь несколько преступлений караются смертью. Даже за убийство не дают смертного приговора! Что, черт побери, он мог натворить…

Гарри поднял руку, призывая Дамблдора замолчать, и это привело Альбуса в такое замешательство, что он действительно прервался на полуслове. — Вы обещаете не говорить об этому никому, даже Гермионе?

— Ты можешь доверять мне, Гарри.

Двое поднялись и пожали друг другу руки, потом Дамблдор снова опустился в кресло, а Гарри начал прохаживаться по кабинету. — Вы когда-нибудь слышали о Глотке Жизни?

Дамблдор широко раскрыл глаза. — Конечно, это то зелье, которое Лили и Джеймс…

— Да, я понял, что вы не забыли. Снейп пытался восстановить его.

После момента ошеломленного молчания Дамблдор произнес. — Но как это может угрожать безопасности государства? Оно защищает людей от Убийственного Проклятия. Какое нелегальное применение можно для него найти?

— Я не могу сказать ничего плохого об этом его свойстве. Но у зелья есть еще один эффект. Или вы не знали, что оно способно воскрешать мертвых?

Старик побледнел. — Нет. Понятия не имел. Ты уверен?

— Да. Я уверен. И это, мой дорогой Альбус, заставляет нас увидеть ситуацию в ином свете, не правда ли?

Дамблдор не ответил на вопрос. После паузы он сказал. — Я все еще не вижу угрозы для магического сообщества.

— Но это же очевидно. Не считая того, что воскрешение мертвых само по себе ужасное дело, есть немало людей, которых мы не хотели бы увидеть в числе живых. Одного, в особенности. С которым Снейп, кстати говоря, был очень хорошо знаком.

— Гарри, — тихо сказал Дамблдор. — Гарри, это же абсурд. Северус никогда…

— Откуда такая уверенность? Подумайте о награде, которая ждала бы его.

— Не считая того, что это попросту нелепо, есть ли у тебя хотя бы одно конкретное, вещественное доказательство намерений Северуса? Лично я уверен, что у него и в мыслях не было ничего подобного.

— Нет. Но как, скажите на милость, можно доказать намерения человека, пока он не претворил их в жизнь? Так что, прикажете подождать, пока он воскресит Волдеморта, чтобы взять его с поличным? Безопасность страны — главное для меня, и я сделаю все, чтобы ее обеспечить. Все, что угодно, Альбус.

Дамблдор с трудом удержался от искушения закрыть лицо руками. Он видел много Министров — хороших и плохих. Ему пришлось иметь дело c Фаджем, который, при всей его недалекости, отличался самомнением соответствующим занимаемой должности и полагающимся при ней привилегиям. Но Фадж принимал неверные решения из тщеславия и в глубине души был не уверен в своей правоте. С Гарри все было по другому. Гарри Поттер превратился в фанатика, свято верившего в свое дело, и не позволяющего себе сомневаться в своих решениях. После того, как эти решения в итоге привели к падению Волдеморта, его проклятая самоуверенность развилась до неимоверных размеров. И он не был глуп. Его аргументам было трудно возразить. Гарри точно знал то, о чем говорит. Да, исходное предположение для его выводов было ложным, но не существовало способа это доказать.

— Ты можешь сломать его палочку и изгнать его из магического сообщества, — предложил Дамблдор.

— Дело не во мне, Альбус. Дело в моем народе, который имеет полное право на счастливую мирную жизнь. Жизнь, не омраченную опасностью воскрешения Темных колдунов. То, что пытался совершить Снейп, можно классифицировать как государственную измену, и этому преступлению есть только одно наказание. Смерть.

Последнее слово упало в тишину комнаты черной тенью. Гарри вернулся к столу и начал разбирать кипу свитков пергамента, в то время как Дамблдор сидел в своем кресле, стараясь не заниматься самобичеванием, а найти нужные слова, чтобы переубедить Гарри. Но не смотря на все усилия, он никак не мог отбросить тяжелые мысли — когда мальчик, которого он хорошо знал и любил, превратился в совершенно незнакомого мужчину? Где он, тот момент, после которого Дамблдор потерял способность влиять на мысли и поступки Гарри? Он проморгал этот момент, упустил его в безумной гонке борьбы со временем и Волдемортом. Скорее всего, все случилось именно тогда. Остальные трое — Хмури, Флитвик и Северус — были старше, они знали другую жизнь и другие цели. Может быть, к Северусу это относилось меньше, чем к двум другим, но у его концентрации на достижении одной цели были другие мотивы. Северус. Он пришел сюда ради него, и должен найти способ убедить юного упрямца, что он запланировал неприглядную вещь.

— Гарри, — снова начал Дамблдор, — ты абсолютно уверен, что понимаешь мотивы Северуса? Ты не считаешь, что необходимо учесть и его прошлое? История его жизни…

— История его жизни, это история предательств, Альбус.

— Это только один угол зрения. Но ты мог бы назвать ее историей падения, раскаяния и искупления. Он уже более десяти лет руководит школой, и во многом он лучший директор, чем я.

— Я слышал о том, каким прекрасным учеником и замечательным старостой был Том Риддл. Гриндевальд, если мне не изменяет память, долгое время занимал пост Директора Дурмштранга, и это был период расцвета школы. — Гарри покачал головой. — Нет, Альбус, это очень слабые аргументы. Или напомнить вам, что Гитлер в свое время превратил Германию в мощную индустриальную державу? Черные намерения часто приводят к положительным промежуточным результатам.

— Верно. Но не хочешь ли ты вспомнить, что обратное утверждение оказывается верным ничуть не реже?

— Если обнаружится, что я неправ, я готов нести полную ответственность.

Министр вздрогнул, когда Дамблдор поднялся из кресла. Голубые глаза старика сверкали от гнева. — Ответственность? — Повторил он. — Ответственность? Ты вообще знаешь, что означает это слово, Гарри?

Несмотря на возраст, Дамблдор оставался силой, c которой приходилось считаться, но инстинктивная реакция Гарри была именно инстинктивной. Поттер слишком хорошо осознавал собственные власть и силу, чтобы позволить себе подчиниться рефлексам, оставшимся со времен далекого прошлого. Он медленно поднялся и наклонился вперед, вцепившись в край стола. — Да, — твердо ответил он. — Да, я знаю, что такое ответственность. Вы вбивали это мне в голову год за годом, так что забыть я не смог бы, даже если бы захотел. Ответственность — это значит ставить свою жизнь, свои чувства и свои желания в самый конец списка жизненных приоритетов. Это значит подчинять все свои действия высшей цели. Это значит заботиться о тех, кто доверился тебе — хочешь ты этого или нет. Это означает бояться, но не отступать, потому что если ты убежишь, погибнут люди. Это означает разорвать связи, которыми дорожишь, потому что быть рядом с тобой временами небезопасно для людей, которых ты любишь. Это значит…

— Война закончилась, Гарри, — тихо перебил его Дамблдор. — Ты усвоил очень тяжелый урок, и ты был слишком молод, но пора оставить это позади. Страна давно живет мирной жизнью. Ответственность сейчас означает не совсем то, что пятнадцать лет назад.

— Довольно. — Гарри направил дрожащий указательный палец прямо в побелевшее от гнева лицо Дамблдора. — Прекратите меня учить. Прекратите указывать мне, что и как я должен делать. Начиная с одиннадцати лет я отдавал этой стране все. Снова и снова, всего себя, без остатка. Я сделал все, что мог, для нашей победы. Я дал стране демократию, конституцию и будущее, в которое можно смотреть без страха. Так не смейте указывать мне, что хорошо, и что плохо. Я. Не. Допущу. Этого.

— Гарри…

— Разговор закончен. — Гарри подошел к двери и распахнул ее. — До свидания, Альбус.