Bringing failure (гет)

Асгард. Дворец Богов.

Солнце слепило даже сквозь сомкнутые веки, заставляя сильнее жмуриться. Брюс потер лицо и перевернулся на другой бок, внезапно ощутив, как волоски на руках встали дыбом от неприятной на ощупь простыни и одеяла. Нечто сродни шёлку... Как же он ненавидел шёлк, а ещё бархат — они действовали на него не хуже, чем звук вилки по стеклу! Брюс резко сел, откинув одеяло. Асгард оказался не сном, его крыши, площади и улицы простирались на далекие лиги за широким резным балконом. В воздухе витал тонкий аромат благовоний — кажется, апельсиновый цвет. В дверь постучали, словно наверняка зная, что обитатель уже проснулся.

— Да? — отозвался Брюс чуть хриплым голосом и только сейчас обратил внимание на свою одежду: на нем были свободные коричневого цвета полотняные штаны на пуговицах и необычного покроя мягкая сорочка с воротом-хомутом и коротким рукавом.

В комнату скользнула юная девушка, как определил бы Брюс — арабских кровей: кудри цвета тёмного шоколада блестели в солнечных лучах, будто каждый отдельный волосок был до блеска натёрт воском. Глаза казались чернее ночи, а кожа имела неповторимый оливковый оттенок, золотисто мерцающий в ярком утреннем свете, что невозможно было оторвать глаз.

Прекрасное создание негромким певучим голосом предложило ему принять ванну перед аудиенцией у царя. И без того смущенный её красотой Брюс даже ненадолго впал в ступор, ведь чтобы поговорить с Тором ему никогда прежде не нужно было дожидаться аудиенции, и уж тем более — совершать перед этим омовение. Невесомо ступая по почти зеркально отполированному полу, дева провела его в ванную, дверь в которую скрывали портьеры. Неуверенно войдя следом, Брюс не мог не восхититься убранством — лепнина с растительными мотивами была инкрустирована самоцветами, на гранях которых играло солнце, а из панорамного окна открывался все тот же волшебный мир Асгарда.

По изящному жесту руки девушки сияющая медная ванна наполнилась до краев — нет, ванной это было назвать сложно — то был настоящий бассейн. Возле бортика на невысоком столике в живописном беспорядке стояло десяток-другой разного размера и формы стеклянных сосудов; содержимое одних светилось перламутром, другие отсвечивали винно-красным, на третьи падали лучи утреннего солнца, и те переливались всеми оттенками морских глубин. Девушка, точно совершая таинственный ритуал, по капле добавляла ароматное содержимое сосудов в воду, и воздушная пена образовывалась будто бы сама собой, однако и здесь, Брюс понимал, была замешана магия. Только закончив все приготовления к банным процедурам гостя, девушка встала рядом и кротко опустила взгляд. Брюс промямлил, что справится сам, вызвав у неё удивление, и настороженно проводил её взглядом до двери. Он не собирался лезть в чужую культуру, но его интересовало, как живут здесь простые асы некоролевских кровей. Была ли эта девушка рабыней, или она получает за работу жалование? Даже если так, то в Мидгарде она всё равно была бы богиней… Ведь она обладала магией и наверняка была старше, чем казалась...

...Брюс не хотел покидать столь шикарной ванной комнаты, но, раздумывая об иерархии асов, он, кажется, немного засиделся. Выйдя в спальню, он обнаружил на кровати разложенную одежду, а на полу сапоги из чёрной кожи. Костюм не казался старомодным, скорее, напротив, слегка футуристичным. Брюс никогда бы не надел обтягивающие штаны и, уж тем более, обтягивающую безрукавку, но другого выбора не было, интуиция подсказывала, что идти на аудиенцию к царю в пижаме было бы не очень уместно. Увидев своё отражение в зеркале, он засмеялся, чувствуя себя Клинтом Бартоном — не хватало только лука и колчана со стрелами. Хорошо, что цвет был более-менее вменяемым — никакого золота, лишь спокойный бежевый.

За дверью обнаружилась его новая знакомая, ожидавшая, когда герой вчерашнего сражения соизволит покинуть покои. Поклонившись, она указала рукой вглубь коридора и, подождав, пока Брюс двинется с места первым, последовала на полшага позади. Он вдруг остановился — она тоже, он сделал шаг — и она вслед.

— Послушайте, — он развернулся к ней и вдруг запнулся, позабыв о том, что хотел сказать. — Поднимите взгляд. — Она подчинилась. — Как вас зовут?

— Уна.

— Уна, послушайте, я не обитатель этого дворца и даже не из этих мест, — продолжил он. — Я всего лишь смертный из Мидгарда, и мне трудно, когда вы… — он снова замолк, понимая, что может сказать какую-то глупость, так как, в сущности, Уна ничего не сделала, она просто исполняла свои обязанности. — В общем, общайтесь со мной, как с другом.

— Но вы герой, доктор Беннер, и я должна служить вам, как того требуют наши обычаи, — она подняла на него отнюдь не несмелый взгляд, в её словах не было робости. — Я не просто исполняю приказ своего царя, вы спасли мой дом, поэтому для меня честь быть подле вас, доктор.

— По вам не скажешь, Уна, — усмехнулся он. — И меня зовут Брюс, доктор — это, так сказать, род моей деятельности.

Тор слегка перестарался с гостеприимством, однако нельзя было отрицать тот факт, что он царь — царь целого мира... Царь, который частенько ест лапшу быстрого приготовления, сидя перед телевизором, включенном на канале Фокс Кидс… Он никогда не гневался на туповатые шутки Старка и Фелиции, бескорыстно любил своего сводного братца, прощая ему все грехи; иногда он мог показаться мягкосердечным большим ребенком, но, в то же время, поднимая свой молот, становился скалой, защитником, истинным царем Асгарда.

— Простите, я позволила себе лишнего, — внезапно её голос изменился, будто Уна и впрямь ощутила вину за то, что не оказала достаточной чести герою, который помог освободить её мир от захватчиков; она виновато потупила взор.

— Я знаю, о чём вы думаете, — Брюс по-доброму улыбнулся. — И я повторюсь, я всего лишь смертный…

— Я тоже не из этих мест, — сообщила она, хмыкнув и бросив на него внимательный взгляд.

Они шествовали по бесконечным коридорам и анфиладам; золотое облачение замка начинало утомлять, и Брюсу всё сложнее было создавать вид вежливой заинтересованости и восхищения обстановкой.

— Откуда вы, Уна? — он посмотрел на неё и внезапно, заметив на её лице грусть, ощутил некую вину за совсем простой и невинный вопрос.

— Из Ванахейма, — сообщила она кратко.

Теперь ясно, почему она оказывала герою из Мидгарда тёплый прием неискренне. Брюс перестал удивляться всему, что происходит вокруг, но эта девушка почему-то заинтересовала его, и он действительно захотел узнать ее историю.

— Вот как... — столь же коротко ответил он. — Сколько вам лет?

Она посмотрела на него вопросительно, непонимающе.

— Я думала, что вы спросите меня о другом...

— Вы ведь не расскажете мне того, что я хочу знать?

Она впервые улыбнулась, показав ровные белые зубки.

— Мне всего пятьсот лет, — сообщила она, ничуть не стесняясь своего "юного" возраста. — Я здесь по своей воле, в Ванахейме меня ждала смертная казнь. На мою семью пала немилость царя, но асы спасли меня. И я благодарна... Не думайте, что меня может связывать что-то с той расой, кроме цвета кожи.

— Цвета кожи? Но я думал, что ваны светловолосы и белокожи! — изумился Брюс, невольно разглядывая ее во все глаза.

Она подавила смешок, прикрыв рот ладонью.

— Вы думаете, представители разных миров отличаются друг от друга только цветом кожи? Нет, что вы! Разве в Мидгарде живут одни кареглазые темноволосые доктора? — не скрыла она легкой, но отнюдь не укоряющей иронии.

— Верно, глупость сказал, — усмехнулся Брюс в ответ, запустив пальцы в волосы.

— Вам туда, — Уна указала на чуть приоткрытые арочные двери, с полупоклоном отошла в сторону, только затем, следуя этикету, повернулась и неслышно удалилась, оставив его одного.

Кудряшки "шоколада" весело танцевали за её спиной.

Брюс оказался в большой овальной комнате, сверху донизу наполненной книгами, свитками и висящими на стенах и стендах картами созвездий и миров. Посреди стоял каменный стол, своей протяженностью напоминавший подиум, за ним в одиноком молчании над каким-то пергаментом склонился мрачный Тор. Подойдя ближе, Брюс узнал в пергаменте чертеж "адской" машины.

— Много потерь? — понимая, что выигранная битва не могла не отразиться на численности армии, спросил он из вежливости.

— Много, — прозвучал негромкий ответ. — Однако, благодаря тебе, многим меньше, чем мы предполагали… Присядь, мой друг.

— Только не говори мне, что эйнхерии — это выдумка мидгардской мифологии... — настороженно протянул Брюс, занимая золоченый табурет подле Тора.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— Ну, это лучшие воины, павшие в бою и вознесенные в Вальхаллу валькириями, они спускаются на защиту Асгарда по призыву Одина… — он замолчал, так как лицо собеседника вытянулось в непонимании; про дев, ублажающих это “элитное” войско мертвых, Брюс добавлять не стал.

— Если бы все было именно так, то многие наши проблемы решались бы как по волшебству, — расценил Тор. — У смертных богатая фантазия. Интересно будет почитать, что они ещё про Асгард навыдумывали.

— Главное, не давать читать Локи… — поправив иллюзорные очки, добавил Брюс, усмехнувшись. — Нам достаточно одной битвы с ним…

— Фелиция говорила, что в мифологии у меня рыжая борода, как у Вольштагга, и секира вместо молота. Что-то вроде того? — поддержал Тор, улыбнувшись одним уголком губ.

— Ну, практически, — уклончиво ответил Брюс, искренне надеясь, что обе “Эдды” не попадут в руки асов: подложная свадьба с великаном не понравится и Тору, а про беспорядочные половые связи и плодовитость Локи лучше вообще забыть, ненароком мысли прочитает.

— Мы потеряли Сиф… — Тор до белизны костяшек пальцев сжал кулаки. — Она осталась в той башне, чтобы активировать пушку, но… — он тяжело вздохнул. — Мы не нашли тела. Никто не видел как её уводили. Она может быть в плену. А может…

— Она была близка тебе?

— Она была моим другом, для нас это невосполнимая потеря, я должен идти за ней с остальными, но… Нам с тобой придется незамедлительно вернуться в Мидгард, перед нами серьезная проблема, Брюс, — он посмотрел на него грустными и вместе с тем злыми глазами. — Эта битва была лишь прикрытием. Ваны пришли за Вебрандом — символом королевской власти, они выкрали его из хранилища, — сообщил он, ожидая вполне логичного всплеска эмоций, но Брюс удивил его, спокойно сказав:

— Только не говори мне, что Вебранд имеет отношение к чертежу на столе...

Ответом последовало гулкое сопение, словно Тор собирался сорваться с места и свернуть парочку хрупких шей.

— Вебранд — святой меч — издревле хранился в Асгарде и был его символом на протяжении многих тысяч лет. Теперь я уверен — он часть машины.

— Значит, это ваны планируют уничтожить Мидгард? — внезапно повысил голос Брюс, понимая, что угроза в виде божественных существ куда опаснее сумасшедшего учёного Зола и кучки политиканов, приписавших мстителей к террористам.

— Фрейр, кажется, помешан на этой машине, — Тор ткнул пальцем в самый центр чертежа, где была изображена пирамида. — Ничего не напоминает?

— Ванские корабли… — сразу догадался Брюс, глядя на “адскую” машину в виде пирамиды с нарисованным на одной из граней глазом.

— Сакр — мальчишка, который провел меня к генератору поля на корабле, поведал, что ваны уничтожили свой мир, высосали из него все соки, их энергия увядает, им нужен новый источник, новый Игдульд. Асгард слишком силён, мы в состоянии отразить их атаки, поэтому они нацелены на Мидгард — только развивающийся мир, с девственной, нетронутой энергией ядра. Вы, смертные, даже не представляете, какая мощь запрятана в недрах Земли! Ваны создают оружие, подобное тем пирамидам, оно вытягивает последние крупицы энергии из их мира. Хеймдаль узрел… Они бросили все силы на защиту чертога Фрейра! — Тор обессиленно разжал кулаки и тяжело вздохнул. — Сакр сказал, что их земли иссушаются, их почва почти бесплодна. Это открывает нам причины столь ужасных планов Фрейра. Мидгард в Иггдрасиле поменяется местами с Ванахеймом. Смертные погибнут, чтобы боги могли жить в их мире, черпать их энергию...

— Значит, — Брюс был возмущен такими вестями, опечален, что враги оказались намного опаснее и сильнее, нежели они предполагали, и терялся в догадках, как это можно предотвратить, — Зола и впрямь посредник? Но почему он готов уничтожить один мир взамен на другой?

— Лучше ты мне скажи, что может твориться в голове у сумасшедшего смертного? — Тор снова впал в ярость; он мало понимал, как один человек может быть таким чудовищем. — Мидгард уже не единожды подвергался нападкам со стороны других миров. И йотуны, благодаря которым появились земные представления об укладе Иггдрасиля, были далеко не первыми. Мидгард — лакомый кусочек, а смертные, населяющие его, по мнению остальных миров, всего лишь паразиты… Центр вселенского древа, Мидгард — самый мощный и самый большой мир, Брюс. Имея его энергию и мощь, Фрейр сможет захватить остальные миры.

— Ты прав, мы должны возвращаться в Мидгард, немедленно! — повторил слова Тора Брюс. — Если ваны пришли за символами миров, значит, в их руках уже могут находиться и остальные Хранители! Фелиция в опасности! — он резко вскочил, и тяжелый золотой табурет со звоном рухнул на пол.

— Идём! — подхватил Тор, поднявшись с места.

— Сначала царь должен отплатить благородному смертному, спасшему Асгард, — строгий женский голос донесся из дверей; Фригг, спрятав кисти рук в длинных рукавах, смотрела на сына, позабывшего об обычаях.

— О, мне ничего не нужно, золота уж точно, — добродушно отшутился Брюс, выставив перед собой руки.

— Доктор Беннер, награда не обязательно должна быть материальной, — не различив юмора, сообщила Фригг и подошла ближе, доверительно улыбнувшись. — Мы знаем, каково вам приходится, соседствуя с таким опасным существом...

Он невольно задержал дыхание и почувствовал, как невообразимыми скачками учащается пульс, становится громче, что если бы кардиодатчик, как и очки, не был потерян в битве, то сейчас он пищал бы, сигнализируя об опасности. Но непреодолимое возбуждение от того, что Брюс ожидал услышать, невозможно было заглушить. Он с трудом подавил волнение, стараясь дышать ровно и не давать Халку повода снова явить себя асам.

— Что вы имеете в виду? — он говорил вроде бы спокойно, но дрогнувший в какой-то момент голос выдал весь спектр чувств, рвущихся наружу.

— Этот зеленый монстр — часть вас, доктор Беннер, — сообщила Фригг. — К сожалению, мы не можем излечить вас, так как это не болезнь, — этими словами она забрала лучик надежды, забрезживший на горизонте, и Брюс снова сник, чувствуя себя обманутым. — Но мы можем помочь контролировать его, сокрыть его… Один когда-то использовал руны, чтобы скрыть истинную сущность моего второго сына.

— Локи… — негромко протянул Беннер, зная, что под человеческим обликом того скрывается турс.

Фригг заключила его руки в тёплые ладони и с улыбкой посмотрела в глаза.

— Вы сможете не только контролировать превращения, вы сможете находиться в сознании, когда будете им. Мы подавим его сущность.

— Это и правда возможно? — надежда снова вернулась к Брюсу, он внутренне ликовал, не в силах поверить, что больше никому не причинит вреда, что сможет оставаться с кем угодно и где угодно, не опасаясь вспышек гнева и случайных испугов.

Тор вторил улыбке матери, радуясь за друга, но его глаза не могли скрыть переживаний из-за происходящего в трех из девяти миров. Что Огун, Вольштагг и Фандрал отправились в заведомо бессмысленное путешествие в Ванахейм, и они вряд ли вернутся с Сиф, если она жива. Они пошли на серьезный риск, ища встречи с Фрейром...

* * *

Бункер мстителей. Вашингтон. Округ Колумбия.

— Что, теперь вы меня точно запрёте в этом чертовом бункере? — Фелиция, не преодолев бушующего гнева, вскочила с кресла, мечтая открутить Роуди голову.

— Психология преступников... Тебе кажется, что все твои поступки останутся безнаказанным, — полковник сидел во главе стола, сцепив пальцы в замок, и спокойно, но напряженно смотрел в глаза безответственной и бесцеремонной девице. — Локи только подливает масла в огонь, хотя искренне верит, что может защитить тебя. Вы оба как два хулиганистых подростка, вы абсолютно неуправляемы, Фелиция. Мне иногда кажется, что вы вряд ли понимаете, что творится вокруг. Твоя защита является первоочередной нашей целью, а ты выкидываешь такие фокусы!

— Но!..

— Сядь на место! — не выдержал Роуди, прикрикнув на неё, и продолжил только после того как она подчинилась: — С этого момента тебе запрещается покидать бункер и штаб. Никаких операций и никаких обманов, я ясно выразился?

— Полковник Роудс, я не являюсь агентом ЩИТа и уж тем более не нахожусь у вас в подчинении. Вы правы, я — преступница, но я не домашнее животное, черт возьми!

— Я не в силах контролировать Локи, но на него постарается повлиять его брат. Тор пообещал следить за ним в оба глаза и за тобой тоже. С этого момента вы двое будете постоянно находиться под его наблюдением.

— Вы хоть представляете, каково мне находиться рядом с Локи? Он постоянно находит повод поиздеваться надо мной!

— И тем не менее, это не помешало тебе идти у него на поводу. Я даже представить не могу, что сподвигло тебя рисковать своей жизнью, хотя нет, не так, не только своей жизнью, но и жизнями остальных! Ты прекрасно понимаешь, что произойдёт, если ты попадешь в руки к Зола. И теперь, когда мы знаем, кто за ним стоит, мы должны быть более бдительны и дисциплинированы. Мы должны прятать тебя, и я даже представить не могу, чем думал Ник, беря тебя в Форт-Мид на операцию...

— Все рискуют своими жизнями, а вы говорите мне отсиживаться? У меня есть весьма полезные навыки, и я не просто слабая женщина, — уже более сдержанно проговорила Фелиция, понимая, что он абсолютно прав. — И вы говорите, что моя жизнь наиболее ценная? Скольких мы уже потеряли? А это только начало…

— Просто сиди спокойно, пока мы не выясним где эта чертова машина и не уничтожим её, — на выдохе произнес Роуди. — Не пытайся геройствовать, это глупо. Ты чувствуешь себя неуязвимой, но это не так — ты наиболее уязвимый член команды. Ты должна чувствовать ответственность за остальных и не совершать глупых поступков.

Фелиция откинулась в кресле и потерла лицо ладонью. У неё была сила, которую можно было пустить в ход, а гибли обыкновенные люди — куда более беззащитные, нежели она, смертные. Она прекрасно понимала, чего от неё требует Роудс и остальные — просто сидеть смирно, ожидая, когда всё завершится, однако ей было горько от ощущения собственной беспомощности и ненужности.

— Я постараюсь вести себя тихо и никуда не соваться, — поверженно сообщила она.

— Да, капитан Роджерс? — сказал Роуди; глаза его смотрели ей за спину, где находилась дверь.

Фелиция обернулась, но Стив даже не взглянул на неё, как делал вот уже пару дней. Он стоически игнорировал её присутствие после стычки на пути из Мали. Только сойдя с трапа суперджета, он отправился по своим делам: не наорал на неё, не посмотрел со злобой, не сделал ничего обидного… Из-за такого отношения вина перед ним возросла в геометрической прогрессии, Фелиция потеряла мужественное плечо, какую-никакую опору, потеряла того, к кому могла прижаться холодными ноябрьскими ночами в поисках успокоения. Локи обещал, что никто не заметит их присутствия на операции, но обстоятельства сложились не в их пользу, и тогда он не удержался от спектакля, испортив отношения Стива к Фелиции, чего будто бы и добивался…

— Фьюри ждет вас в штабе, — сообщил Стив сдержанно, точно солдат на службе; оставалось только отдать честь.

— Вы неважно выглядите, капитан, — заметил Роуди, чуть нахмурив бровь. — Отправляйтесь спать, вы тоже не железный.

Он только кивнул и вышел из переговорной бункера, заставив Фелицию насупиться.

— Вот ещё одна прекрасная причина, будто бы намекающая тебе не совершать ошибок, — Роуди с красноречивым выражением лица указал ладонью на дверь, в которую только что вышел Роджерс. — Думаю, ты весьма собой довольна…

— Вот только не надо сарказма! — огрызнулась она, поднялась из кресла и покинула переговорную, надеясь поговорить со Стивом.

Пройдя через командный пункт, она увидела Тони, мирно дремавшего в кресле, закинув ноги на письменный стол; на нем была “ушастая” вязаная шапка с финскими узорами — новое приобретение из супермаркета в Чайна-Тауне, и тёплые угги на ногах. Под столом почти незаметно покоилась почти пустая бутылка виски.

— Так вот куда делся мой недопитый виски, — хмыкнула Фелиция, но забирать Джим Бим не стала, не обидевшись на Тони, что, видимо, решил согреться именно им.

На поверхности властвовал холодный ноябрь, температура опустилась и в бункере, поэтому все жители, кроме Локи, которому было вполне комфортно, утеплились. Не став вырывать Тони из сиесты, невзирая на то, что он находился на смене, Фелиция отправилась в жилое крыло, надеясь вытащить Стива на разговор. Рассчитывая, что все, кроме Брюса, изучающего что-то в лаборатории штаба, уже спят, она на цыпочках пробралась в мужскую спальню. Небольшой огонек бледно-голубого света появился у нее на указательном пальце — новый фокус с силой — и помог увидеть хоть что-то в помещении. Внезапно кто-то схватил её за руку и выдернул в коридор.

— Эй, ты что там делаешь? — спросил Стив недовольно; в свете лампы коридора Фелиция заметила на уголке его губ пятнышко зубной пасты. — Все же спят.

— Тебя ищу, — прошептала она, запахнув домашний вязаный кардиган; ногам в резиновых тапочках и тонких носках было холодно, и она терла одну о другую, чувствуя, что скоро закоченеет.

К сожалению, у неё не было теплой одежды, но агенты, выходящие на поверхность, обещали это исправить. Заметив её дрожь, Стив прикоснулся к её ледяной щеке тыльной стороной ладони, что не могло не удивить Фелицию. Она отшатнулась и ударилась пяткой о стену, зашипев от боли, поэтому не услышала шороха за приоткрытой дверью мужской спальни.

— Ты вся продрогла, — констатировал Стив далеко не равнодушно. — Хотела поговорить?

— Я думала, ты со мной не разговариваешь, — припомнила она, снова поёжившись. — Подготовила кучу оправданий, но ты...

— У меня есть веская причина, чтобы игнорировать тебя, да вот опасаюсь, что ты еще что-нибудь выкинешь, — он заключил её холодные руки в большие теплые ладони, удивляя всё больше. — Я действительно расстроен твоей выходкой, и как не стараюсь, не могу найти ей объяснение. Я был взбешен, злился и злюсь до сих пор, но хочу выслушать тебя, — неожиданно сказал он, когда увидел в дверях притаившуюся знакомую фигуру.

— Я могу осмелиться предложить тебе выпить горячего чая? — она сделала невинные оленьи глазки и кивнула в сторону коридора, на другом конце которого находилась кухня.

Стив, однако, принял другое решение — он потянул её в другую сторону, зная, что в женской спальне никого нет, ведь Натали всё еще находилась в штабном лазарете. Они вошли в остывшее помещение, и Фелиция сразу же включила обогреватель, хоть как-то спасавший от холода. В старом бункере была неисправна система отопления, Старк все порывался починить её, вот только у него не хватало времени. Пренебрегать сменой в командном пункте он тоже не мог.

— Итак, что ты хотела сказать? — Стив без разговоров снял толстовку и улёгся на койку Фелиции в трениках и футболке; всё было будто бы как всегда, он снова позволял ей находиться рядом, но такая смена поведения не могла не настораживать.

— Та операция в пустыне, я просто хотела быть… — набравшись смелости, сообщила Фелиция, встав перед кроватью и не решаясь присоединиться к нему. — Быть рядом с тобой, Стив. Я знаю, какие отношения нас связывают, и какие рамки друг для друга мы поставили, но я… Это глупо, знаю, но ты начал отдаляться, и мне…

— Ясно, — холодно перебил он, затем присел на кровати и притянул её к себе. — Что за рамки, Фелиция? Что ты себе навыдумывала? — внезапно он по-доброму усмехнулся. — То, что мне было трудно принять тебя, и трудно принять то, что ты мне нравишься… Я, похоже, ввел тебя в некое заблуждение, — внезапно он прислонился лбом к её животу, почувствовав, что она перестала дышать. — Ты решила, что это секс без обязательств? Но почему?

— Но… — она на миг задумалась, зарывшись пальцами в его волосы. — Ты был так холоден со мной, и тогда, когда ты просто пришел ко мне поспать, я даже впала в ступор, решила, что между нами что-то изменилось, но потом ты снова вел себя как ни в чем не бывало. Я просто устала гадать, придешь ли ты следующей ночью или нет...

Она не заметила, как он напрягся, вспомнив, что просто поспать к ней приходил вовсе не он. Но Локи, похоже, и сам скрыл это в тайне. Стив снова поднял на неё взгляд — эта женщина, порой кажущаяся неадекватной, вспыльчивой и даже агрессивной, была его полной противоположностью. Преступница, у нее были иные понятия о морали, её поступки часто заслуживали порицания, она была неспособна к подчинению, а про дисциплину и вовсе говорить не приходилось. Вранье, обман… Они были так похожи с Локи, но в то же время Фелиция никогда и ничего не делала во зло, старалась быть по-своему полезной, и сейчас она, глядя на него так непривычно прямо и искренне, была не похожа на саму себя.

— Тебе страшно? — спросил Стив, читая это в её глазах. — Я нужен тебе как укрытие?

— Не знаю, Стив, — она как-то безысходно покачала головой, — в действительности, я не задумывалась об этом. Но мне невыносимо тоскливо, когда тебя нет рядом, — открыто и честно поведала Фелиция. — Я не знаю как назвать эти чувства, но я просто хочу... Чтобы ты был рядом, — повторилась она. — Я клянусь, что не совершу больше ничего глупого. И если Фьюри найдет мне занятие ты узнаешь об этом первым.

Он задумчиво смотрел на нее, затем потянулся и прикоснулся к её ступням и, убедившись, что они тоже ледяные, просто притянул к себе, подвинувшись на кровати.

— Просто, как и все, ты боишься будущего, — сказал он, укрыв их обоих одеялом и пледом. — Наверное, это нормально, что тебе нужен кто-то, чтобы…

— Мне нужен ты, — сказала она глухо, зарывшись носом в складки его футболки. — И если мы выживем…

— Что за пессимизм, Фелиция? — строго спросил он и произнес весьма неопределенную фразу: — У нас всё получится, я знаю…

…Локи изучал потолок, хотя вряд ли мог разглядеть что-то без единого источника света в темной спальне. Храп Тора привычно мешал ему сосредоточиться на сне, однако заколдовывать сводного братца не поднималась рука. Невольно подслушав разговор в коридоре, Локи вдруг понял, что, невзирая на свои манипуляции, только подтолкнул Роджерса к Фелиции, пробудив в нём праведность. Бравый солдат, заметивший его в дверях, поддался ревности, из-за чего не смог отпустить её руку. Что связывало этих двоих, кроме постели, было сложно представить, но Локи точно знал, видел, что там нет любви. Поначалу, играя с чувствами обоих, он слишком увлёкся, понимая, что все больше и больше привязывается к этой женщине. Он с трудом мог осознать, что неравнодушен к ней и не понимал причин. Тор, наблюдая за ним, заметил это первым и даже старался подбадривать, но получал в ответ только едкие замечания и довольно резкие “просьбы” не совать нос не в свое дело.

Поначалу Фелиция казалась до ужаса тупой, но она была всего лишь импульсивной женщиной, неспокойной, неуравновешенной, запутавшейся в жизни из-за своего проклятья, но со временем она приняла его, превратила в дар, стала сильнее, и её сила продолжает расти, как продолжает расти и мудрость. Ей всего около двадцати семи земных лет, конечно, для бога, которому чуть больше тысячи лет, она была несмышленым младенцем... Однако жизнь в Мидгарде, воспитание этого мира учили смертных быстрому взрослению — меньше сотни лет отпущено земным созданиям, и за их стремительным взрослением весьма интересно наблюдать. Фелиция действительно изменилась за считанные месяцы, она стала куда более спокойной, отчасти потеряла эгоизм, но она всё ещё была "земной", несмотря на силу Хельхейма.

Трудно было понять, чем же она привлекла Локи, но она никогда не боялась его, раздражая своей прямолинейностью; Фелиция не знала своего места, до сих пор вела себя с ним на равных, и в какой-то момент это начало привлекать. Всё же, она уже не является обычной смертной, её сила все больше меняет её, учит быть иной, более возвышенной, не такой, как остальные, отдаляет её от них…

Он не заметил как уснул тревожным сном. Ему снился Йотунхейм, снилось, как Один нашел его во льдах — беззащитного, маленького, младенца, брошенного Лафеем на погибель. В руках Всеотца крошечный йотун обрел будущее, дом, но так и не избавился от ощущения, что он чужой, ненужный, второй… Даже сейчас, по прошествии стольких сотен лет, после кровопролитных битв за право называться царем Асгарда, затем Мидгарда, после стольких поражений он всё ещё чувствовал иное предназначение… Локи знал, что ещё настанет его время… Он ощущал как магия течет по его жилам, как она бурлит, призывает к действию...

Он проснулся от странного, замогильного холода, пробирающего до костей — будучи уроженцем ледяных земель, Локи никогда прежде не думал, что почувствует холод на своей шкуре — это было ему недоступно. Однако сейчас он ощущал, как дрожит, что еще немного и окоченеет. Непонятно откуда взявшийся ветер ворвался в мужскую спальню, распахнув дверь. Вопреки ожиданию, за дверным проемом не оказалось глухой темноты ночного коридора. Тревожное мутноватое свечение странно пульсировало и вздрагивало, изредка взрываясь всполохами яркого света, словно молнии мерцали в облаке тумана. Тишину разорвал голос:

— Ты куда? — спросил, судя по всему Старк. — Эй, нам тут только лунатиков не хватало!

Следом на доли секунды ослепительно полыхнуло зарево молнии, облизнувшее стены коридора. Крик, грохот. Хлопок двери. Локи вскочил с кровати, увидев пронесшегося мимо мужской спальни Стива.

— Фелиция, что ты делаешь?

Но внезапно Стив в буквальном смысле пролетел обратно, гулко стукнувшись о бетонный пол.

— Джарвис! Буди богов, сообщи в штаб, что у нас проблемы! — рявкнул Старк, и через секунду во всем бункере оглушающе завыла сирена.

Локи, не дожидаясь, пока проснется Тор, соскочил с кровати, точно подстреленный, и вылетел в коридор — туда, где находилась большая железная дверь на выходе из бункера. Он видел Фелицию — в белой сорочке и с растрепанной шевелюрой она была похожа на подростка. Её волосы и кожа сияли, словно натертые фосфором — блекло, устрашающе. Точно приведение она ступала босыми ногами к двери, не ощущая холода, не обращая ни на кого внимания. Роджерс на полной скорости пронесся мимо Локи, попытался схватить её со спины, но был снова отброшен, как пушинка, и встретился затылком со стеной.

— Что происходит? — Тор, прихватив Мьёльнир, уже в полной боеготовности и доспехах вырвался из-за спины изучающего происходящее брата и понесся на Фелицию.

— Не дай ей выйти! Она не в себе! — предупредил Старк; всего секунда, и из командного пункта по частям вылетел его костюм, моментально “вооружив” его.

Тор при всей своей комплекции был точно так же, как и Роджерс, отброшен в сторону. Фелиция, на миг отвлекшаяся на самооборону, приложила ладонь к панели замка бункера, но Железный Человек, схватив её за руки, оттащил в сторону.

— Жуть какая! — оценив бледность лица, почти чёрные круги вокруг глаз без зрачков, прокомментировал Тони, увидев перед собой явно не человека. — Роджерс, и что ты в ней нашел? — Но костюм Железного Человека внезапно закоротило, искры вырывались из всех стыков деталей, визоры замелькали. — Эй, у меня вообще-то нет денег на запчасти!

— Трехкратная перегрузка энергоёмкости, сэр! — внезапно сообщил Джарвис и замолчал.

Фелиция все так же спокойно смотрела на Тони своими уродливыми мертвыми глазами, не двигалась, не говорила, не подавала признаков того, что вообще заметила, как он держит её.

— Тор, сделай что-нибудь! — Тони не смог расцепить руки на её запястьях, систему замкнуло, визоры погасли, костюм перестал функционировать, за исключением того, что пальцы Железного Человека сами собой разомкнулись, выпустив Фелицию.

— Стойте! — крикнул Локи, когда Стив попытался снова схватить её. — Вы так ничего не добьетесь, еще покалечите её.

— Это ещё кто-кого покалечит, — донесся глухой голос Тони из-под шлема. — Джарвис… Джарвис, ты здесь?

— Локи, ты знаешь, что делать? — неуверенно спросил Тор, когда тот подошел к Фелиции, снова приложившей ладонь к панели управления.

— Не знаю… — он неуверенно поравнялся с ней и внезапно заговорил на странном языке, а она, к удивлению, посмотрела на него почти осознанным взглядом, однако ладонь не опустила.

— Что это за наречие? — спросил Стив; он было порывался подойти к ним, но Тор перегородил ему путь, вытянув руку.

— Это древний язык, тот, на котором написан чертёж, — сообщил он, не понимая, что делает брат. — Когда он успел выучить его? — но Тор всегда оставался в стороне от знаний Локи. — Он много времени провёл с нашей матерью, изучая чертежи, — предположил он.

Локи положил ладонь поверх руки Фелиции на панели и, к удивлению, не оказался отброшен в стену, подобно остальным. Жуткая, похожая на привидение девушка внезапно дернулась, резко мотнула головой и что-то проговорила, кажется, на том же языке. Она взяла его за вторую руку, и его человеческое обличье буквально растаяло на глазах, обнажив истинную йотунскую сущность. Он снова что-то сказал, освободив руку и осторожно коснувшись её скулы; внезапно Фелиция начала “искрить”, словно лампочка во время скачков напряжения.

— Что там происходит? — все так же глухо спросил Тони; он с трудом повернул голову, чтобы увидеть нечто странное — последний всполох молнии, не причинивший никому вреда, и Фелиция, снова став самой собой, едва не упала, но Локи успел подхватить её, поддерживая ладонью голову, словно грудничку.

Он обернулся, мрачно взглянув на Тора, обездвиженного Тони и Роджерса, и сообщил:

— Кристалл зовёт своего Хранителя…