Правильное решение (джен)

Энакин нашел Винду именно там, где ожидал. В полном одиночестве магистр стоял в зале Совета, глядя в окно. Словно желая добавить предстоящей трагикомедии иронии, метеослужба Корусканта обеспечила прекрасную солнечную погоду. Столица в такую сияет, как бриллиант превосходной огранки.

"Ничто не должно омрачать триумф нового императора. Сценарий написан, освещение настроено идеально, актеры расставлены по местам. Вот только все рискует полететь хатту под хвост, если кто-то не выучит роль".

— Я посылал за тобой несколько часов назад, — холодно сказал Винду, едва Энакин ступил в зал. Обернуться он не соизволил. — Что тебя задержало?

"Узнаю старину Мейса: чем больше беспокоится, тем более уверенно и властно держится. Ему подошло бы звание генерал-командующего, как считаешь? Даже жаль, что он метит много, много выше... на роль, которую я не согласен уступить".

"Джедаи не рвутся к власти", — мысленно возразил Энакин. Скорее по привычке, чем действительно веря.

"Естественно. Как я мог забыть об этом в своей камере?"

Могучие плечи магистра едва заметно напряглись, а голова дернулась в сторону, будто он тоже услышал негромкий, насмешливый голос старика. Энакин бы не удивился, окажись это правдой: от Сидиуса можно ожидать любого фокуса, да и о силе самого Винду забывать не стоило.

— Прошу прощения, магистр. Пришлось срочно улаживать некоторые вопросы, — Энакин склонил голову, скорее следуя привычке и формальностям, чем из почтения. Движение вышло даже более коротким и небрежным, чем обычно.

— Безуспешно, полагаю, раз ты все еще здесь, — со стороны могло показаться, что кто-то шутки ради записал слова на диктофон: неподвижная фигура магистра напоминала скорее каменное изваяние, чем живого человека. — Будь ситуация иной, я потребовал бы созвать судебное заседание по твоему вопросу, Скайуокер. Но сейчас мы не можем позволить себе дотошного следования уставу и Кодексу.

Обернувшись, он указал Энакину на одно из пустующих кресел. То самое, которое тот до недавнего времени занимал по настоянию Палпатина.

— Что Оби-Ван рассказал вам?

— Достаточно, чтобы беспокоиться. Но речь пойдет не о об этом.

Энакин молча наблюдал, как магистр активирует голопроектор, и в воздухе развертывается карта галактики, поделенная на красные, синие и желтые сектора.

— У Совета есть для тебя задание, соответствующее твоим талантам, — Винду указал на один из желтых секторов, и масштаб карты тут же увеличился: сперва стали видны отдельные системы, а потом — миры. Еще одно движение, и над проектором застыл сине-зеленый шар планеты, усеянный условными обозначениями военных объектов, природных ресурсов, населенных пунктов и инфраструктуры. — Сектор Бормеа может стать опорным пунктом Альянса в Центральных мирах. К сожалению, наши союзники не уверены, целесообразно ли посылать туда войска: Совет Конфедерации опасается, что присутствие режима в столице сектора, Чандрилле, слишком крепко. Пока хунта сохраняет там свои позиции, она в состоянии контролировать важнейшие гиперпространственные пути и может быстро перебросить войска в любой мир региона, где бы мы ни попытались закрепиться. Объединенное секторальное правительство поддерживает нас и готовится объявить через сенатора Мотму о сецессии, но вряд ли войска Палпатина покинут свои позиции только потому, что их вежливо попросили.

— Как я понимаю, моя задача — попросить их невежливо?

Винду кивнул:

— Ты возглавишь наземный контингент, сформированный из местных сил самообороны, трех отрядов клонов, примкнувших к нам, пяти наемничьих батальонов и сил КНС — к сожалению, очень ограниченных. Более подробную информацию получишь на месте. Задача — обеспечить контроль над ключевыми городами и военными объектами. Как только это будет сделано, руководство Альянса сможет выделить более значительные силы, чтобы окончательно закрепиться на Чандрилле. С деталями ознакомишься по прибытии. Вопросы?

"Значит, я должен возглавить сопротивление на одной из планет Центрального округа, который Тешик прочно держит в кулаке. Зажатый между Палпатиновским Гантелом и пока еще конфедератским Корулусом, за который сейчас идут ожесточенные бои. Не зная, получу ли подкрепления, если дела пойдут туго. Не зная ничего о глобальных планах командования. Не зная даже толком обстановку на Чандрилле — формулировка "подробности узнаешь на месте" не очень-то внушает доверие... ответственная и сложная задача, в самый раз для Избранного. Или смертный приговор — в самый раз для отступника. И в том, и в другом случае Орден останется в выигрыше".

"Вот только все рискует полететь хатту под хвост, если кто-то не выучит роль".

Энакин медлил с ответом. Пристальный, полный подозрения и нехорошего, дознавательского внимания взгляд Винду грозил прожечь в нем дыру... наверное, он бы почувствовал себя неуютно, если бы сохранил способность беспокоиться по таким мелочам. Если бы вообще сохранил способность беспокоиться, если уж на то пошло.

Все эмоции, казалось, выгорели за эти три безумных дня: сегодня остался лишь холодный расчет и две дороги, простирающиеся впереди. В равной степени туманные, извилистые, ухабистые и грязные. И время на то, чтобы придирчиво осматривать их, выбирая чуть более привлекательную, вышло несколько минут назад.

— У меня нет вопросов, магистр, — Энакин кивнул, но взгляда не отвел ни на миг. — Но есть просьба.

— Я слушаю.

— Она касается сенатора Падме Амидалы. Я прошу позволения вывезти ее с Корусканта, как только это станет относительно безопасно, а до тех пор — спрятать в надежном месте, поручив мне ее охрану. Амидале ни к чему принимать участие в чрезвычайной сессии: если в здании Сената действительно случится бойня, беременная женщина вряд ли ее переживет. Кроме того, она будет задерживать остальных во время отступления. Нет смысла рисковать так из-за одного сенатора, магистр.

Винду молчал. Ему не было нужды ничего говорить, чтобы Энакин догадался: предложение отклонено. Чем дольше он смотрел на магистра, тем отчетливее это понимал. Странно, но осознание то было какое-то отстраненное, почти равнодушное. Может быть, потому, что Энакин с самого начала не надеялся на успех.

— Ты говоришь это как джедай или как любовник этой женщины?

— И то, и другое, магистр. Если сенатор Амидала погибнет, она больше не сможет принести пользу Альянсу. Если она потеряет ребенка, Орден лишится сильного одаренного — а Сила в моем ребенке очень велика, это я могу сказать с уверенностью.

Энакин говорил со всей искренностью, на которую только был способен. Он не допускал ни одной мысли, которая противоречила бы его словам: ни о его лихорадочных, полуоформленных планах побега, ни о прикидках, куда спрятать Падме и малыша, чтобы никто, будь то джедаи или люди Палпатина, не добрался до них... все это было скрыто под ворохом полуправды, которую Энакин пытался донести до магистра и в которую в этот момент почти верил.

На минуту ему показалось, что Винду задумался над его словами. На какой-то миг — что он почти согласился.

А потом магистр покачал головой, и его лицо вновь стало напоминать лица изваяний из Зала тысячи фонтанов. Непоколебимые, суровые и надменные.

— Сенатор Амидала не сможет принести пользу Альянсу, если не выступит от имени Набу на чрезвычайной сессии. И тем более она не сможет принести пользу, если вместе со своим любовником затеряется в какой-нибудь глуши на краю галактики. Мой ответ — нет, Скайуокер. И больше мы к этой теме не вернемся.

Он пытливо смотрел на Энакина, по всей видимости, ожидая вспышки ярости. И та действительно была — но не выплеснулась наружу мальчишеской истерикой, а разгоралась глубоко внутри. Медленно и неугасимо, как торфяной пожар.

"Не вернемся. Потому что нет смысла возвращаться".

— Насколько мне известно, госпожа Амидала уже на пути к зданию Сената. Ее безопасностью займутся другие. Тебе же следует сконцентрироваться на собственном задании. Свободен.

Энакин молча поднялся. Молча же склонил голову, как подобает почтительному рыцарю, и молча удалился. Если Винду и удивила такая покладистость, он никак не выдал этого. Разве что взгляд, которым он проводил Скайуокера, был слишком долгим и тяжелым. Но Энакин этого уже не видел.

Он шел по пустынным коридорам Храма, все ускоряя шаг. Спасительное равнодушие рухнуло, и разум вновь захлестнули обрывочные, беспорядочные мысли. Ярость, прежде тлевшая, разгорелась в пламя — и Сила подпитывала его, наполняла тело мощью, которая так и просилась вырваться на свободу. Обрушиться на тех, кто угрожал его родным.

"Мой ответ — нет, Скайуокер. И больше мы к этой теме не вернемся".

Винду плевать на жизнь Падме. Плевать на ребенка. Им всем плевать. Сенатор Амидала должна приносить пользу или умереть, пытаясь. Ребенок — и вовсе незначительная деталь, которой можно пренебречь.

Этот проклятый Альянс принесет ей не меньше вреда, чем Палпатин. Если не...

"Больше, Энакин, много больше. Я заинтересован в твоей верности. А значит, заинтересован и в Падме. Для Альянса же она — разменная монета, и не самого большого номинала".

"А для вас — заложница. Гарантия того, что мне не вздумается укусить хозяйскую руку".

"За все приходится платить, Энакин. Цена, которую я требую за жизнь и безопасность Падме и твоего ребенка, не столь уж высока. Неужели ты считаешь, что они будут подвергаться большей опасности, чем Аделаида Пестаж и пятеро ее детей? Чем маленькая Исанн Айсард или, скажем, супруга Уилхуффа, Таласса?Они все в моей власти, и их мужья и отцы не питают на этот счет никаких иллюзий. Но встали бы они рядом со мной, если бы не были уверены, что я вознаграждаю преданность и не караю без причины? Впрочем, я устал от уговоров. Ты видел альтернативу. Решай!"

Энакин не ответил. Мимо него проносились голые, безжизненные стены; его шаги гулко отражались от пола.

Храм почти опустел. Здесь больше некого защищать. Остались только воины, которые сами выбрали свою судьбу. Ничего не значащие для Энакина и почти наверняка обреченные на смерть. Его предательство не принесет бывшим собратьям большего вреда, чем Республика, ополчившаяся против них.

И, если говорить откровенно, ему все равно. Во всем Ордене не отыщется человека, чья жизнь стоила бы благополучия Падме и ребенка. Разве что Оби-Ван... но и имя друга не встретило в душе особого отклика. Кольнуло немного тоской, и не более — как было в тот далекий день, когда Энакин прощался с друзьями на Татуине.

Он ведь давно сделал выбор. Тянул с решением до последнего, но на самом деле принял его в тот самый вечер, когда услышал предложение Айсарда. Если не раньше.

Быть может, потом он будет сожалеть и терзаться. Но сейчас на это попросту не было времени.

"Насколько мне известно, госпожа Амидала уже на пути к зданию Сената".

До начала чрезвычайной сессии оставалось чуть больше часа. Времени на спасение Падме — и того меньше.

Активировав комлинк, Энакин на ходу набрал сообщение. Короткое, всего в одно слово, но адресату его должно хватить с лихвой.

"Согласен", — говорилось в нем.