Правильное решение (джен)

Далеко внизу, под благополучными ярусами Корусканта, жизнь текла в привычном безумном ритме. Немногих здесь волновало, что Республика прошла очередную точку невозврата в своей долгой истории, преобразившись радикально и навсегда: за чертой, что отсекала "верхнюю" столицу от "нижней", люди и экзоты жили по собственным порядкам, которые едва ли претерпят хоть малейшее изменение из-за нового государственного герба. Во всяком случае, так полагало большинство местных жителей, и только время покажет, справедливо или нет.

Никто даже предположить не мог, что именно здесь, в одном из самых непрезентабельных районов Корусканта, в маленькой съемной квартире, которую и квартирой-то стыдно было назвать, решалась судьба троих героев минувшей войны. И, вполне возможно, будущих героев новой войны, которая пока лишь набирала обороты.

— От мести должны отказаться вы, — тихим и бесконечно усталым голосом вещала голограмма магистра Йоды, почему-то не спуская пристального взгляда с Мейса Винду. — Не справиться с ситхами вам двоим, слишком велика мощь их и власть. Только погубите себя напрасно, если гневу позволите души свои отравить.

По Мейсу было заметно, что лишь самообладание и глас рассудка заставили его смолчать. Казалось, не два дня прошло с падения Республики, но как минимум два года, так сильно изменился магистр за это время: каждая черточка его лица заострилась и огрубела, первые морщины прорезали темную кожу, а в глазах прочно поселилась ярость — то почти незаметная, то вспыхивающая ярким, безумным пламенем. Зато Оби-Ван не сумел скрыть облегчения: жажда мести, сжигавшая старшего товарища, пугала и отталкивала его. Кроме того, он сознавал, что не сумеет удержать Винду от необдуманных поступков сам, без помощи более авторитетного джедая.

Сам же Кеноби не жаждал ничего. Ни победы, ни уж тем более мести. Только усталость, скорбь и тяжкий груз собственной вины — вот и все, что ему осталось.

— Не подобраться нам к императору, смерть же ученика его не принесет нам победы. Скайуокера убив, шанса на искупление его мы лишим, и только. Владыка Сидиус и Империя его — вот зло истинное, не Энакин.

Магистр Винду презрительно скривился, глаза его сузились в злом прищуре:

— Скайуокер — предатель, магистр Йода, — выплюнул он. — Для таких, как он, не может быть искупления. Помяните мое слово: даже если в душе он и сожалеет о содеянном, Сидиус с корнем вырвет из него раскаяние. И недели не пройдет, как этот мальчик снова начнет убивать. Джедаев, бойцов Альянса, простых несогласных — всех, на кого укажет хозяин. Скайуокер перешел черту и теперь уже не остановится.

Оби-Ван покосился на него и отвел взгляд. Знал ли магистр Винду, что его самого окутывает аура Темной Стороны? Знал ли он, что сам переступил черту, запретную для каждого джедая? Оби-Ван не был уверен, что хочет услышать ответ. Слишком велика была вероятность, что тот окажется положительным.

Война превратила его лучшего друга в предателя, но с магистром Винду она сотворила нечто куда более страшное. Для него, как подозревал Оби-Ван, уже не было возврата: слишком глубоко пустила корни ненависть и злоба.

"Но неужели для Энакина — есть? После всего, что он сделал?"

— Магистр Йода, вы действительно думаете, что Энакин еще не потерян для Света? — спросил Оби-Ван с такой надеждой, что его голос прозвучал почти умоляюще.

Голограмма Йоды кивнула, качнув несоразмерно огромными ушами.

— Видение мне было, Оби-Ван. Двоих детей от Скайуокера Падме Амидала родила, и великое будущее им предначертано. Отца своего они могут к Свету вернуть и галактику от тирании ситха избавить, если от зла сбережем мы их души. Ошибку допустим — и абсолютное торжество Сидиус познает.

— Значит, мы должны забрать детей, — решительно заявил Мейс. — Амидала — разумная женщина, и слово "долг" для нее — не пустой звук. Она поймет. Возможно, нам удастся вывезти детей из столицы вместе с матерью...

— Неверно мыслите вы, друг мой, — оборвал его Йода, неодобрительно нахмурившись. — Рядом с отцом остаться они должны. Любовь к женщине во Тьму толкнула Скайуокера, но дети от еще более страшного падения удержать его смогут... если воспитаны в Свете будут, матерью любящей и под защитой джедая опытного.

Сказав это, Йода многозначительно посмотрел на Оби-Вана. Но тот, ощутив было, как затеплилась в груди надежда, лишь сокрушенно покачал головой.

— Это невозможно, магистр. Сидиус будет держать семью Энакина под постоянным наблюдением, и его детей — в особенности. Даже если мне удастся связаться с Падме, это ничего не даст: как я сумею защитить малышей от императора и родного отца, когда не могу даже на улице появиться, не опасаясь ареста?

— Не должен ты рядом с ними находиться, чтобы сберечь: для матери это задание, не для тебя. Ты лишь ободрить ее должен и путь указать, по которому ей пройти суждено. Рядом быть, когда помощь понадобится ей. Непросто будет на виду у ситхов скрываться, но умением этим тебе овладеть придется. Благо, помощники у тебя будут.

— Кто же?

Йода хитро улыбнулся и прикрыл глаза. Спрашивал ли он совета у Силы или просто устал, Оби-Ван не мог сказать. Но хотелось бы верить, что хоть к кому-то из них Сила была по-прежнему благосклонна.

— Один — Бейл Органа, Ордена давний друг, равно как и Амидалы. Не удивится никто, что общение давние единомышленники поддерживают. В интригах политических Сидиус их заподозрит, но настоящую угрозу за надуманной не увидит. Через Органу ты связь держать будешь, твоими глазами и ушами он станет. А второй... узнаешь сам, когда он к тебе обратится. Давно и хорошо ты знаешь его, Оби-Ван, и встреча эта приятно удивит тебя.

Оби-Ван с трудом подавил раздражение. В этом весь Йода: говорить загадками и туманными намеками даже в моменты, когда на кону стоит судьба галактики. Но уважение, которое испытывал Оби-Ван к старейшему магистру Ордена, было слишком велико, чтобы и дальше сомневаться в его словах. Йода был мудрее его и Мейса Винду вместе взятых, и видел будущее яснее, чем кто-либо другой. Время подтвердит его правоту, рано или поздно.

По крайней мере, Оби-Вану хотелось в это верить. Ведь хоть что-то должно остаться незыблемым в этой галактике?

— Я постараюсь оправдать ваше доверие, магистр, — Оби-Ван поклонился по старой привычке, совершенно забыв, что сам является членом Совета. А впрочем, много ли это значило? Рядом с Йодой он всегда будет лишь зеленым юнцом. — Если есть хоть малейший шанс вернуть Энакина к Свету и уничтожить Сидиуса, я сделаю все, чтобы он не пропал зря.

— Справишься ты, Оби-Ван, — сурово сдвинул брови магистр. — О провале и думать не смей. Оплошаешь ты, и последняя надежда для галактики потеряна будет.

Оби-Ван вновь склонил голову. Каким бы странным ни казалось ему задание, сколь бы туманными ни были перспективы, он впервые за эти безумные дни ощутил покой. Будто снова обрел точку опоры, казалось бы, безнадежно потерянную.

Защищать и наставлять Падме. Присматривать издалека за ее детьми, ограждая по мере сил от императора и его дурного влияния. Спасти Энакина, в конечном итоге... это было правильно. Гораздо более правильно, чем пытаться убить его или снова окунуться с головой в войну.

Вот только магистр Винду так не считал.

— Мы не можем сидеть сложа руки и ждать, пока дети Скайуокера совершат чудо, в чем бы оно ни заключалось! — яда в его голосе было не меньше, чем на зубах родианской древесной змеи. — При первой же возможности я отправлюсь на фронт, магистр. Альянс вполне способен дать Империи отпор более традиционными методами. Быть может, к тому моменту, как дети Амидалы и Скайуокера дорастут до своего предназначения, у императора уже не останется Империи.

Даже если Йода и был оскорблен таким пренебрежением, он не подал вида.

— Об Империи, опоре тирана, забывать нам не следует. Правы вы, магистр Винду. Без кровопролития не обойтись нам, хоть и прискорбно это. В страшные времена мы живем и страшную цену платим за шанс победить... — он сокрушенно покачал головой и устало оперся на трость. — Вижу я, что с вами стало, друг мой. Надеяться только могу, что победу Света кровью оплатив, вы сами к Свету вернуться сможете.

— Надеюсь, магистр, — сказал Мейс куда тише, почти шепотом. — Но не минутой раньше.

Желтый огонь в его глазах горел слишком ярко, чтобы списать это на игру света. Оби-Ван непроизвольно сжал кулаки, чувствуя неприятный холодок от близости Темной Стороны.

"Один из мудрейших, опытнейших магистров Совета... что же с ним стало? Что стало с галактикой, которая толкает во Тьму самых достойных?"

Огромные, бесконечно мудрые глаза Йоды смотрели прямо на Оби-Вана, тепло и понимающе. Точно так же, как и всегда, и это придавало сил.

В самом деле, хоть что-то в этой галактике осталось незыблемым.

— Трудный путь нам всем выпал. Надеяться мы лишь можем, что с честью пройдем его. Да пребудет с нами Сила, друзья.

— Да пребудет с нами Сила, — хором откликнулись Мейс и Оби-Ван. Тоже — почти как раньше, вот только не звучало никогда прежде в этих словах такой горечи.

Голопроектор погас, и в комнате воцарилась тишина. Пустая, звенящая. Не говоря ни слова, Мейс подошел к вешалке и снял с нее неброский дорожный плащ. Глубокий капюшон скрыл приметное лицо магистра, а широкие полы — световой меч на поясе. Сегодня они оба должны были улететь с Корусканта: контакты магистра Винду в криминальном мире оказались неожиданно обширными, и рисковый контрабандист, согласный вывезти из столицы двоих джедаев, нашелся достаточно быстро. Но, как видно, Оби-Вану придется задержаться здесь на неопределенно долгий срок.

— Удачи тебе, Кеноби, — обернулся Мейс к нему, уже стоя в дверях. — Не вполне понимаю, что ты должен сделать, но надеюсь, что не зря оставляю здесь толкового генерала и сильного джедая.

— Магистр Йода всегда видел дальше нас.

— Надеюсь, что так оно и есть. Вот только его видения не уберегли Орден от краха.

Мейс скрылся за дверью, не став дожидаться ответа Оби-Вана. Его слова так и повисли в затхлом воздухе, холодные и презрительные. Полные злого разочарования.

Когда-то Оби-Ван желал походить на Мейса Винду. Сейчас же он думал о том, что скорее умрет, чем будет жить вот так — выплескивая злобу в безнадежной войне, заполняя пустоту в душе Тьмой.

Упаси его Сила от такой судьбы.

— Я всегда знал, что со временем ты станешь мудрее магистров Совета, Оби-Ван, — раздался голос за его спиной. — Во всяком случае, Мейса.

Медленно, будто во сне, Оби-Ван обернулся. Этого не могло быть. Он не мог снова услышать этот голос, ощутить это присутствие в Силе...

— Сказано же тебе было: своего второго помощника ты хорошо знаешь, — усмехнулся Квай-Гон. Фигура его была полупрозрачной, как голограмма, но в остальном учитель выглядел в точности так, как Оби-Ван запомнил его. Даже в Силе ощущался почти так же. — Или ты не рад меня видеть?

Оби-Ван почувствовал, как губы сами собой складываются в глупую, мальчишескую улыбку.

— Спрашиваете еще, мастер... рад. Больше, чем кому бы то ни было.

Появление Квай-Гона было невозможным, немыслимым чудом. А где одно, там и два, не так ли?

Впервые за эти безумные дни в душе Оби-Вана шевельнулась надежда, что он еще может что-то изменить к лучшему.