Наследие из сейфа № 666 (джен)

И никакие тролли не нужны для зарождения крепкой дружбы…

___________________________________________________________

Дальше была учеба. Неспешные и обстоятельные лекции в аудиториях, где студенты слушали речи профессоров и так же неспешно конспектировали услышанное в тетради, скрипя стальными и гусиными перьями. К практическим занятиям профессора перешли только к Хэллоуину, после того, как прочно были усвоены азы.

Перешли, значит, к практике профессора и начали гонять детей как Тузиков — до полного изнеможения и языка на плечо… Зубодробительные и незапоминающиеся формулы на Трансфигурации у МакГонагалл доводили отличников до истерики — было крайне сложно запомнить дикую цифру, перемежающуюся черточками, галочками, дробями и прочими таблицами синусов, косинусов, тангенсов и котангенсов, с которыми Гермиона распрощалась ещё в маггловской школе, как и со всей математикой!!! И вот на-те вам — вернулась математика, и в каком виде, ой, мама, роди меня обратно!..

Уроки Чар у Флитвика сравнялись с записью в балет. Пассы, пассажи, па и пируэты… правда, руками — кистью и палочкой — но вы-то разницу видите? Вот. И бедняжкам приходилось теперь выплясывать-отплясывать все эти «Вингардиум Левиоса», отчебучивая все те сложносоставные движения — типа кисть вращается легко, и резко, и со свистом. Запомните — легко, и резко, и со свистом. Ну и как это — легко, и резко, да ещё и со свистом, прости, господи?.. Рон ни разу не балетмейстер, и к концу урока он уже откровенно рыдал, ненавидя всех и вся, особенно растреклятую заучку Гермиону, которой не сиделось на месте и было больше всех надо. И вскоре они вдохновенно орали друг на друга, не обращая внимания на Флитвика и остальной класс.

— Вингардиум Ливоса! — вопил рыжий, тыча палочкой в Гермиону, словно пытался заколдовать именно её.

— Да не так! Левиоса, а не Ливоса!!! — орала Гермиона в ответ, даже не думая уворачиваться от нацеленной в лицо палочки. А ведь та могла и колдануть непонятно чем…

— Да чтоб тебя, уйди, надоела!!! Сгинь!!! — взорвался Рон. — Дура! Ты самая кошмарная девчонка на свете!!!

Ну и как на это должна среагировать впечатлительная и разгоряченная девочка? Правильно — истерикой. А где обиженные девочки отводят душу? Снова верно — в туалете… Гермиона не стала исключением из правил, именно туда она и отправилась заливать слезами горе.

Идя вечером в толпе, Гарри краем уха уловил сожаления двух подружек.

— Ах, бедняжка… как её жаль… — вздыхала Парвати.

— Неужели она так и проплачет весь день в туалете, все праздники пропустит? — сокрушалась Лаванда.

Гарри вспомнил разнос Рона на уроке и забеспокоился — черт его знает, как Гермиона отреагирует, ещё утопится с горя в умывальнике… Развернувшись, Гарри заработал локтями в обратную сторону. Распихав всех с пути и насажав синяков в ребра препятствиям, Гарри выскочил в коридор. Срочно припомнив, где находится туалет для девочек младшего курса, помчался туда со всех ног. Прибежав, он осторожно поскребся в дверь, напряженно прислушиваясь.

— Уйдите! — раздался жалобный вопль. Гарри облегченно растекся по двери — ну слава те господи, живая! — сполз на пол и остался там сидеть. Дожидаться рёву. Сидел Гарри под дверью и внимательно слушал девчоночий плач, отмечая про себя, сколько же в нём оттенков и звуков… тут тебе и сдавленный вой, и скуление, и хныканье, и шмыганье носом, и всхлипывания, и короткие отрывистые рыдания при особенно сильном воспоминании, и возмущенный вопль с топаньем ногами и бессильным стуком кулачком по стенам, и прочие подобные выражения психоза…

Иногда Гермиона умолкала, и тогда Гарри вскидывал голову, надеясь, что это означает конец истерики, но, попыхтев и в очередной раз зажалев себя, девчонка снова срывалась в рев.

«Гермиона, блин!» — стукнулся Гарри затылком в дверь. Плач тут же затих. И сразу за тишиной последовал напряженно-удивленный вопрос:

— Кто там?

— Я! — отозвался Гарри.

— Черт… ты что, всё слышал?

— Угу… — А куда деваться-то? Дверь скрипнула, и на пороге возникла красная зареванная Гермиона. Подозрительно оглядев коридор справа и слева, она уставилась на Гарри, сидящего на полу и неудобно вывернувшего шею на неё, запрокинув голову вверх.

— Ты чего тут? — в голосе девочки звенит сталь. Дамасская.

— А ты в порядке? — невинно моргнул с пола Гарри. Весь запал Гермионы куда-то исчез, как всегда бывает, когда какой-то человек доказывает свое отношение поступком. Гарри, не один час просидевший под дверью, терпеливо слушая девчачьи рыдания, несомненно, доказал на деле, какой он верный друг. Только настоящий друг способен прождать под дверью всю истерику, сидя на холодном твердом полу, лишь потому, что выражает беспокойство за тебя, говоря тем самым, как ты не безразличен ему.

И сердце одинокой разобиженной Гермионы почувствовало это отношение, в кои-то веки девочка поняла, что она не одна на свете, что есть в Хогвартсе близкий друг, искренне переживающий за неё. Улыбнувшись, Гермиона отошла к раковинам — умываться и приводить себя в порядок. Гарри осторожно, крадучись, всё-таки женская территория, прошел к ней и встал рядом, глядя в её отражение в зеркале. Смущенно бормотнул:

— Там… в зале вовсю пируют. Празднуют…

— А я не могу веселиться, — сварливо отозвалась Гермиона. — У меня бабушка как раз на Хэллоуин умерла.

— А у меня родители в эту же ночь были убиты! — ухватился за ту же уважительную причину Гарри.

Переглянувшись и проникнувшись общим горем, дети вышли из уборной вместе, уже как друзья, взявшись за руки. В зал не пошли, так и пробродили весь праздник по пустынным коридорам древнего замка, рассматривая те или иные чудеса-диковинки, вроде причудливых балясин на мраморной лестнице или ах-какой-красивой лепнины на потолке вокруг люстры на сто свечей… Уж поверьте, в старинной крепости глазу было за что зацепиться, помимо картин и канделябров.

Пропажу Поттера и Грейнджер, кстати, никто так и не заметил, возможно, потому, что они на самом деле никуда не пропадали — Гермиона плакала в туалете, как думали её подружки, соседки по комнате, а у Гарри была уважительная причина не быть на празднике: все помнили, в какой именно день погибли Поттеры-старшие. И тем не менее их внезапная дружба удивила многих: Гарри и Гермиона стали держаться вместе, к вящему недоумению противников межфакультетской дружбы. Северуса так точно, у него прямо челюсти чесались от невысказанного вопроса — как так??? Ведь эта юная парочка напомнила ему его собственное детство, когда он точно так же дружил с Лили и, что любопытно, в том же колере: слизеринец-мальчик и гриффиндорка-девочка.

Практические полеты на метлах тоже начались не сразу: сперва их мурыжили конспектами по управлению метлой, потом целый месяц мерили-взвешивали-подгоняли детей к метлам и метлы к детям, чтобы добиться какого-то идеального баланса. Лично Невилл перемерил сотню метел, пока от него совсем не отстали, поняв, что он ни разу не летун. Метла для Невилла оказалась заказана навсегда. Для Гарри метлу тоже долго не могли подобрать: то палка кривая, то вибрирует под ним сильно, то вообще взлетать откажется… Сириус, присутствующий при подборке, чуть все волосы себе не выдрал от нервов. Когда Северус, идя где-то там в коридорах, позвал на обед Лили Паркер, Сириус слетел с катушек — схватил кошку, выскочившую из-под трибун и, тряся ею в воздухе, стал яростно кричать, что…

— Ты ж летал на детской метле, Гарри, твоя мама мне писала, как ты вот эту самую кошку чуть метлой не зашиб!

— Правда? — умилился Гарри, подошел и вкрадчи-и-ивенько спросил: — А что ещё мама про меня писала?..

В общем, попал Сирякур в ощип — пришлось удовлетворять детскую потребность сиротинушки: рассказывать ему всё про любимую мамочку. А про детскую метлу Сириусу объяснили, что она зачарована под нужды ребенка и что при желании на ней может летать даже ребёнок-маггл. Так что ранние лётные таланты Гарри здесь ни при чем, и Блэку они просто приснились.

Наконец путем проб и ошибок метлу для Гарри всё же подобрали. Школьный честный Чистомет, старый и потрепанный, оказался единственным, кто согласился побыть тренировочным снарядом для первокурсника Поттера. Впоследствии Чистомет с Гарри так и остался, мальчик категорически не захотел покупать себе новую и постоянную метлу. Несмотря на долгие уговоры крестного.

— Нимбус-2000, самая быстрая модель, выпущенная в этом году… — обольстительно журчал на ухо Сириус. — Маневренная, красивая, легкая, стремительная… Твоя собственная метла, Гарри, ну подумай только! Будешь её с собой возить!

Но Гарри, верный, как пожилой автовладелец старенькому Жигулёнку, наотрез отказывался пересаживаться на дорогой Мерседес, аргументируя свой выбор тем, что ему достаточно того, что старая колымага ещё бегает. К тому же в глубине души его грела тайная мысль, что в школе будет кто-то, кто станет дожидаться его с каникул, и почему бы этим кем-то не быть старенькой доброй метелочке?

Сами полеты Гарри понравились средне. Было немного странновато лететь верхом на палке, хорошо хоть подножки были предусмотрены, а то совсем караул, ка-а-ак упрется древко в нежные яички… б-бр-р-р-ррр, при одной этой мысли Гарри всего передергивало. А вот Драко словно родился в небе прямо с метлой, так он сроднился со своим летательным снарядом. Летал он как бог, держа рукоятку одной рукой, Гарри он напомнил хвастуна-веломастера, который точно так же изгаляется и выкобенивается, показывая чудеса управления. Ну и допоказывался — заметили Дракошку и забрили в квиддич, поставив на учет и обязав явиться на следующий год в команду. Очередной курёнок попал в ощип, взвыл было, да поздно…

— А выпендриваться нечего было! — поклевал ему мозги Гарри. — Показал себя — значит, соответствуй!

Ранее на первых двух курсах преподавались только обязательные предметы:

Астрономия, Заклинания, Защита от Тёмных искусств, Зельеварение, История магии, Травология, Трансфигурация, полеты на мётлах.

Потом, в конце второго года обучения студенты обязаны были выбрать как минимум два новых предмета, которые они хотят изучать, начиная с третьего курса, но с недавних пор эти предметы присоединили к начальным курсам. Вот они, дополнительные головные боли: Маггловедение и Уход за магическими существами. Так как было решено, что они обязательны как раз для первых курсов, а то приезжают недоученные мажонки и ни бэ ни мэ в том, кто такие магглы и чем отличается книззл от кошки. Просто позор быть такими неучами аж до тринадцати лет, да!

Для третьего курса, так и быть, оставили Изучение Древних рун, Нумерологию и Прорицания.

Кстати, остальные узкоспециализированные предметы, такие, как Алхимия и Нумерология, иногда преподаются в последние два года обучения, если набирается достаточное количество желающих посещать их. Также на шестом курсе студенты должны будут изучать Трансгрессию. С последними предметами в расписании ничего менять не стали.

С Астрономией всё было в порядке, она проводилась только осенью и в последние весенние месяцы, с октября по апрель Астрономия упразднялась по причине зимнего холодного сезона — обсерватории как-то не принято отапливать. В Хогвартсе, во всяком случае…

Травология тоже пока оставалась легоньким предметом: не испытывая никаких огорчений, Гарри увлеченно копался в земле, пересаживая овощную рассаду и прочую милую полезность. На недовольное дракошкино нытьё:

— Фуй, Потти, ну ты, как этот, прям, землекоп!

Гарри незамутненно и неизменно отвечал:

— Закройся, Брыска, а то Прыщиком называть стану.

— Это ещё почему? — тут же сдавал на попятную Драко.

— Вредный ты, как прыщ. А ещё морковку любишь. Не стыдно?

— При чем тут моя любимая сладкая морковка? — наивно захлопал ресничками мелкий дворянчик. Ну Гарри и показал ему «при чем»: выкопал из земли длинный клубень, при нем же отмыл от грязи и явил пред ясные очи ту самую любимую морковку. Заткнулся Драко сразу и надолго.

Защита на практике повторила балет на Чарах и Заклинаниях у Флитвика, правда, к танцам прибавились песнопения, ведь они ж условно подразделяются на две группы: заклинания, в которых использованы латинские слова или корни, и заклинания на английском языке. Так что к движениям кистью и палочкой теперь надо было распеваться, правильно произнося Экспеллиармус, Дезиллюминус, Инаниматус коньорус, ни разу при этом не запнувшись и не споткнувшись, и уж тем более не перепутать Импервиус с Империусом… В общем, гонял их Вижн почище Флитвика, с той лишь разницей, что его любили влюбленные в его улыбку дети, да и градус настроения на его уроках был повыше — повеселее и доброжелательнее.

Зельеварение, слава богу и тьфу-тьфу-тьфу через плечо, оставалось прежним: все те же котлы и ложки-мешалки, те же треноги с огоньками и тот же носатый язва у учительского стола. Дети внимательно слушали тихий обволакивающий голос негодяя-профессора, причем те, кто сидел на задних партах, мечтали раздобыть слуховые трубки, стетоскопы и слуховые аппараты, в зависимости от происхождения. То, что удавалось расслышать, записывали в тетрадочку и пытались сварить более-менее приличное зелье, надеясь, что правильно расслышали о нарезке корня. Кажется, кубиками… или ломтиками?..

На Истории магии, которая (это совпадение или нет?) обычно начиналась по утрам, дети, как правило, отсыпались, благодарно задремывая под монотонный бубнеж учителя-привидения. Гермиона на первых порах хотела придраться, дескать, как они историю-то изучат, если все спят на уроках профессора Биннса, на что ей возразил сам Гарри.

— Да не кипишуй, Каштанка, расслабься и тоже поспи. А про восстания гоблинов можно перед экзаменами в учебнике прочитать, всё равно Биннс ни о чем другом больше и не говорит. Зато это по-настоящему здорово — полностью проснуться к Трансфигурации или к Заклинаниям.

Доводы Гарри были верны, и Гермиона не стала настаивать на неукоснительных соблюдениях правил, последовав примеру ребят — сама начала досыпать перед действительно важными уроками.

Магозоологию, она же и Уход за магическими существами, преподавал профессор Кеттлберн, к восторгу Гарри, оказавшийся похожим на нестарого ещё Джеральда Даррелла: такой же осанистый и полноватый мужчина с короткой бородой, мягко округлявшей его и без того полнощёкое лицо. Вот у него-то Невилл и спросил про жирафа. Робко поднял руку и, заикаясь, попросил рассказать, какого роста жираф.

— Ну, шестнадцати и более футов, — принялся объяснять профессор Кеттлберн. — Пожалуй, он самый высокий наземный зверь в современном мире. Выше слона, знаете ли… Из наших магических тварей со слоном сравнится только взрывопотам, издалека его вполне можно принять за другое такое же крупное африканское животное — носорога. Ну а крупнее слона может быть только наш дракон с учетом размаха его крыльев.

— Про кита не забудьте, профессор, — вежливо вставил Гарри. — Синий кит достигает тридцати метров в длину и весит около двухсот тонн.

Ой, как всем поплохело, ведь даже представить такого монстра невозможно! Если уж их собственный шеститонный дракон украинский железнобрюх внушает ужас, то что же говорить о двухсотонном гиганте??? Пока класс пугался, пытаясь представить тридцатиметрового колосса, Невилл вспомнил о недавнем обещании Поттера.

— Гарри, а ведь ты сказал нам, что покажешь жирафа! Помнишь, в тот день, когда нас вели в нашу гостиную.

— Помню, Нива, помню, — рассеянно отозвался Гарри, прикидывая, откуда всего удобней привести сюда Жирафа, и не прохладно ли для него будет в октябре? Ну, погода, конечно, не африканская, но кто сказал, что в Африке царит вечное лето? Там есть и вполне снежные районы. Приняв решение, Гарри поднял руку.

— Профессор Кеттлберн, можно мне отойти? Я приведу сюда жирафа.

— О, конечно, мистер Поттер! Я и сам с удовольствием посмотрю на этого удивительного зверя.

Получив разрешение, Гарри ускакал за хижину Хагрида, углубился немного в лесную опушку и тут, скрытый от посторонних глаз деревьями, достал из сумки Бестию. Открыв Книгу на странице с сиватериями, он всмотрелся в стада, пасущиеся на заднем плане и попросил:

— Жирафа пяти с половиной метров в высоту позовите, пожалуйста.

Не имея ни малейшего понятия о том, какие клички обычно даются жирафам, Гарри, не долго мудрствуя, окрестил сошедшего со страницы зверя Синоптиком. На климатическую вышку он точно походил из-за ажурного рисунка пятен по всему телу, как та решетчатая метеорологическая конструкция…

— Подожди тут, красавец, я к ребятам отойду и позову тебя, а то мы с тобой нелепо будем выглядеть — ты семенящим шагом, а я за тобой вприпрыжку. Стой здесь и жди, ладно?

План Гарри удался на все сто: явление жирафа вышло очень живописным — плавной летящей иноходью он, казалось, проплыл к ним, двигаясь так грациозно, что даже у бывалого профессора и то сердце защемило. Солнечно-желтый, с теплыми карминно-красными пятнами, с тремя бархатистыми рожками-оссиконами и большими карими глазами с трогательными ресничками, он сразу всех в себя влюбил. Дети были просто покорены его видом.

Разумеется, жирафа увидели из окон Хогвартса, и весть о нём разнеслась моментально. Не прошло и пяти минут, как диковинного зверя окружили все обитатели школы: ученики, профессора, включая завхоза Филча, человек триста набралось. Гарри на пару с профессором Кеттлберном провел урок, показывая и рассказывая обо всех достоинствах длинноногого животного. Слушая речи Гарри и Сильвануса, дети с восторгом рассматривали чудесного зверя, пока какому-то когтевранцу не пришло в голову испортить всем очарование.

— Пфе… — презрительно фыркнул этот… этот… ну, в общем, нехороший вумник. — Какая польза от этого маггловского экзотического зверя? А ведь, как я слышал, его даже в Африке никто не использует в практических целях, рассекает себе по саваннам, и всё…

— Минус пятнадцать баллов с Когтеврана, МакДугал! — оскорбленно вскрикнул Флитвик, штрафуя своего же студента.

— Ну, практической ценности жираф не имеет, — задумчиво сказал Сильванус, глядя на МакДугала. — Но разве в этом заключается ценность каждой жизни? Жирафами в Африке питаются львы, некоторые африканские племена доят жирафов, как коров, употребляют они и мясо жирафа, чего уж там… А для всего остального мира он — чудо, самое высокое наземное животное, ещё он является эндемиком африканского континента, такого, как он, больше нигде нет.

МакДугал пристыженно припух, а Гарри с благодарностью посмотрел на профессора Кеттлберна — так его, круто он поставил нахала на место! И, дождавшись конца урока, когда все разошлись, Гарри подошел к Сильванусу с интересным предложением.

— Сэр, а хотите, я буду приводить всяких животных к вам на урок в качестве учебного пособия? Согласитесь, сэр, сегодняшнее занятие прошло так увлекательно!

— Ну что ж, ты прав, Гарри! — тепло засмеялся профессор Кеттлберн. — Договорились! Я составлю и передам тебе список тех животных, которых будем проходить на моих уроках. И, конечно же, я не откажусь от знакомства с кем-то новым и необычным!