Twig / Твиг (джен)

2.9

— Твари ушли, — солгал Пастух. — И мать, и дети. Это была тактика запугивания, не более.

Беспокойство в толпе было сильным, но по их обмену словами, по взглядам в темноту я не заметил сомнений в словах Пастуха.

— Страх и озадаченность, которые вы испытываете сейчас, принадлежат им. Как и гнев, и это глубокое чувство печали внутри, заключающейся в том, что вы ничего не можете сделать. Все вы слышали это раньше. Корона не проигрывает войны. Когда они сражаются, то используют монстров.

"Я почти оскорблён".

— Они делают это, используя людей вроде неё, способной поставить детей под удар ради собственных целей, — сказал он.

Мужчина, который держал Лейси, вышёл вперёд. Она попыталась вырваться, но потом замерла. Думаю, почувствовала оружие у затылка.

Он указал на двух своих солдат, удерживающих раненого Гордона.

— Двое детей были ранены сегодня. По меньшей мере, еще двое погибли утром. Академия идёт по опасному пути: сначала они забирают тела павших, используя для своих творений, а потом мы все станем шестеренками в их великой машине. Жизни будут потеряны.

Он сделал паузу для драматического эффекта. Я хотел подать сигнал Лейси, чтобы она вмешалась, выбила его из равновесия, но она не увидела бы. Она опустила голову, рыжие волосы закрывали глаза, и Пастух полностью завладел тишиной.

— Я поддерживал контакт со старыми друзьями, воевавшими со мной, людьми, которых вы видите позади меня и рядом. Я приношу свои извинения за то, что хранил этот секрет о вас, но последнее десятилетие мы работали над тем, чтобы остановить Академию от нанесения столь огромного вреда. Мы изобрели план. Я делал это из веры, я делал это из страха. Боясь, что если мы не сможем действовать сейчас, вместе, решительно, то они последний стыд потеряют.

Ещё одна пауза. В этот раз Лейси попыталась заговорить, но чья-то рука закрыла ей рот, и её поставили на колени, удерживая за плечи ещё двумя крепкими руками.

— Если вы побежите в дождь и темноту сегодня, то угодите прямо в их объятия, — сказал Пастух. — Они используют страх как оружие уже целый век, и весьма преуспели в этом. Поверьте мне, я не прошу вас сражаться. Я прошу вас стоять.

Послышался нерешительный ропот. Он зацепил их за крючок, но они точно не были пойманы. Что-то говорило мне, что это было намерено. Возможно, неясное окончание заявления. «Стоять», что это могло значить? Оставил их думать, и теперь даст то, чего они хотят. Он, наверное, не раз занимался подобным. И поэтому они настолько приучились слушать его. Ораторское мастерство в действии

— Стойте за нашими спинами, отвечайте на страх не отступлением, а сплочением. Академия построена на плоти и крови в своём фундаменте. На людях. У нас есть сила диктовать все, что мы захотим, мы отстаиваем наши границы, и они не должны быть пересечены.

"Он подводил всё к этой точке уже некоторое время. Семена сомнений и тревоги, сомнений, которые могли возникнуть у любого человека, когда мир вокруг активно менялся".

Из-за тяжелых облаков и позднего часа было достаточно темно, чтобы люди ощущались не более чем силуэтами, подсвеченные лишь там, где свет отражался от воды, льющейся на них. Вода падала с силой, давя на каждого из нас, сгорбленных, с поникшими плечами. Меня это не сильно беспокоило, ведь вода была тёплой. Капюшон был снят, и дождь омывал мне волосы и лицо.

Я повернулся, чтобы уйти. Маленькие силуэты в толпе присоединились ко мне. Вслед за ними, моими товарищами-Ягнятами, еще несколько сомневающихся нашли в себе мужество развернуться.

— Академия уже предпринимает свои шаги! — воззвал Пастух. — Монстр, которого описал маленький мальчик, был не таким, как тот, что описывали нам! Это было оружие Академии, как Пёс и Ловец. Я видел их достаточно, когда был солдатом, и знаю, как они выглядят и что делают. Мои товарищи знают, что Академия и Корона не стесняются использовать эти штуки против своих собственных людей, если сочтут нужным. Очень скоро они начнут действовать. Они сделают что-то ещё, чтобы напугать вас, потому что они не хотят, чтобы мы были едины!

"Святой изрекает пророчество", — отметил я.

Он знал, как действует Академия, даже если не представлял, что Сесил побежит звать на помощь. Он просто ожидал этот шаг с нашей стороны.

Остальные Ягнята добрались до меня. Теперь не хватало Хелен и Гордона. Мы встали на обочине дороги, забившись в нишу у двери, откуда можно было выглядывать и наблюдать за толпой.

— Пастух, видимо, не заметил, что оба раненых ребёнка из нашей группы, — сказала Мэри.

— Он заметил, по крайней мере, Гордона, — отметил я. — Не знаю, узнал ли он Хелен, кстати. Она притворялась не ради него.

— А где Хелен? — спросила Лилиан.

— В церкви, — сказал Джейми. — Или вышла через боковую дверь.

— Уверен? — спросила Мэри.

— Да... — очень терпеливо ответил Джейми.

Я почувствовал его сомнение и не дал ему закончить:

— Если Джейми говорит, что уверен, то так оно и есть.

— Спасибо, — поблагодарил Джейми.

Я осмотрелся. По оценке Джейми и тому, что я мог видеть собственными глазами, Гордон оказался в центре группы Пастуха, в то время как Хелен имела свободу действий с флангов и тыла, если её никто не заметит.

Я должен был действовать, исходя из этого.

Вдалеке слышался шум толпы. Часть меня очень хотела услышать каждое слово Пастуха, но у нас были другие проблемы.

— Ладно, — сказал я, пытаясь изо всех сил собраться с мыслями. — Ладно. Насколько бы мне не хотелось это признавать, снова такой трюк не сработает. Только двое ребят могли порезаться и закричать.

— Соболезную, — съязвил Джейми.

— Я как-нибудь вытерплю, — сказал я. — Он чертовски хорош в управлении ими. Мы не можем встряхнуть толпу так, чтобы он их не успокоил, превратив в оружие против Академии.

— Если бы мне удалось его отравить, мы продвинулись бы куда дальше, — сказала Мэри. — И эта женщина...

— Лейси, — поправила Лилиан.

— ...она не оказалась бы под подозрением, или её бы не поймали.

— Тебя это волнует? — спросил я, подняв бровь.

— Э-э, — ответила Мэри.

— Забудь, — сказал я.

"Это работает против тебя больше, чем что-либо ещё".

— Слушай, ничто не идёт по плану. Люди странные. Трюк в том, чтобы адаптировать план.

— План сработает, если ты достаточно хорош, — сказала Мэри таким тоном, из-за чего я подумал, будто она подражает кому-то. Полагаю, имя этого кого-то начиналось на "П" и заканчивалось на "ерси".

— Так ли? — спросил я.

— Думаю, да. Нужно просто работать над тем, чтобы стать достаточно хорошим.

— Что ж, тогда, — сказал я, — будем хороши. Мы не сумели встряхнуть толпу. Будет отлично, если мы сможем достать Пастуха, но я не уверен, как это сделать. Он окружил себя людьми. Будет ужасно классно, если бунт начнётся тогда же, когда соизволит прибыть Академия. Если всё выйдет из-под контроля Пастуха, но останется в пределах контроля Академии, будет отлично.

— Если они прибудут, — отметила Лилиан. — Есть шанс, что Сесил не получит помощь или люди могут ему не поверить или что-то ещё.

Или Сесил может быть мёртв, — закончил я её мысль в своей голове.

Я высказывал эту мысль раньше, и Лилиан довольно сильно на неё отреагировала. Не хотелось бы поднимать её вновь.

— Если не прибудут, то мы приспособимся, — сказал я и осмотрел толпу. — Для святого человека он много упоминает о вере, но редко ставит на неё.

Словно в ответ, в толпе прозвучал горн.

— Угх, — сказал я.

— Что это было? — спросила Мэри.

— Горн, — ответил я.

Мэри и Джейми ударили меня по затылку, Мэри — на мгновение быстрее.

Я сморщился и добавил:

— У него есть другие друзья. Что бы он ни запланировал сегодня, он это делает. Зовёт другие группы. И Академию заодно. Каждый, кто его ищет, точно знает, куда идти.

— У нас кончается время, — сказала Мэри, посмотрев в другую сторону, ниже по улице. — До приезда Академии остаются считанные минуты.

— Зачем? — спросил Джейми. — Зачем делать это?

— Он знает, что Академия не может просто убивать своих людей. Даже со всем своим оружием Академия не сможет поймать всех, а если они позволят кому-то ускользнуть из сетей, то распространятся слухи. Это покалечит Радхэм и навредит Корону в целом.

— Профессор Бригс желал этого, — заметила Мэри.

— Я не думаю, что он решится, взглянув на текущую ситуацию. Сторона, которая делает первый ход, проигрывает. Если начнётся бунт, вредящий городу, то профессор имеет право. Если Академия сделает первый шаг, то толпа будет вправе защищать себя — и пойдут слухи о жестокости Академии, о том, как она расправляется со своими собственными людьми. Нам нужно убрать человека в центре всего этого и сделать это быстро.

Мы направились обратно к толпе.

Пастух говорил.

— ...за годы разведки мы обнаружили, что в каждом большом здании есть особый проект. Пёс и Ловец просто одни из ассортимента. В свое время, сражаясь на войне, я видел некоторых существ из других Академий. Есть шаблон, почти всегда есть шаблон в том, как они действуют.

"Хочу поставить на то, что ты неправ, — подумал я. — Всегда есть исключения из правил, вроде нас".

— Первый, и самый крупный факт, что убедил меня в необходимости объединить людей, объединить вас, это знание того, что за исключением нескольких больших и мощных орудий, особые проекты и оружие Академии менее эффективны против групп. В военное время Пёс и Ловец могли срывать поставки снабжения, Пожиратель — атаковать поезда и кареты или прорываться через строй, чтобы атаковать лидеров, Воспитатель — подстрекать группы, а Щенки занимались разведкой.

Проблемно, когда людей вокруг слишком много.

Ладно, хорошо, я готов был уступить ему этот ход. Это действительно препятствие. Я не мог добраться до него, не пройдя мимо всех этих людей.

Заговорил ещё один человек, один из вооружённых товарищей Пастуха. То, что Пастух подчинился ему, свидетельствовало, что группа полностью готова сменить лидера.

— В случае появления газа, чего угодного в воздухе, если вы почувствовали странный запах или вкус, задержите дыхание. Один из моих людей раздаёт тряпки. Завяжите ими носы и рты. Жидкости, которыми мы их пропитали, помогут отфильтровать газы.

— Воняет мочой! — закричал кто-то.

— Если есть желание, можешь использовать свою мочу и платок, — сказал мужчина.

На нём был дождевик, его выражение лица отличалось характерными для солдата мрачностью и серьёзностью, он смотрел сквозь собеседника, куда-то очень далеко. Его лицо будто навсегда застряло в таком виде. Что-то в нём было очень похожее на Пастуха. Отчуждённый, слишком спокойный в такой ситуации. Невыразимо странный, казалось, будто когда-то он был очень потерян, глубоко в себе, а вернулся другим человеком.

Большинству людей этого не удавалось. Все, что не убивало нас, имело тенденцию причинять нам боль, а не делать нас сильнее. Но что-то случилось с полком Пастуха, сделав их пустыми, выветрив все эмоции или ментальность. Паразиты? Психоделики? Ни на что не похожий ужас, в котором их вынудили выжить?

Солдат заговорил снова:

— Они попытаются напугать нас сшитыми. Отправят их на нас, чтобы заставить отступить. Мы должны держать строй. У нас есть союзники, они уже идут сюда, они прорвут ряды сшитых. Если вам хватает смелости.

"Союзники уже идут сюда. Вот кому сигналил Пастух".

— Страх — это нормально, — сказал Пастух. — Богобоязненность — это похвала и не просто так. Страх делает всё яснее. Но не паникуйте. Это первый важный шаг среди многих на пути к тому, чтобы ошибки Академии больше не давили на наши умы. Мы не построим и не изменим ничего без должной заботы.

Ещё один горн прозвучал вдали.

— Академия идёт, — сказал Пастух. — Они должны служить нам, улучшать человечество великими истинами и блестящими открытиями. Вместо этого они давят нас под своими каблуками. Вы давно чувствуете это в своих костях. Может, вы чувствуете это с того дня, как открыли глаза и увидели мир. Может, вы задумывались, можно ли всё изменить. Я обещаю вам. Можно. У вас есть один шанс, и это он. Развернитесь. Будьте готовы.

Солдаты проходили сквозь толпу. Людям передавали оружие и ткань. Не всё совпадало, в отличие от нормального военного полка. Многое было импровизированным.

— Если мы сделаем все правильно, если у Академии осталась хоть капля человечности, сражение не начнётся. Держитесь, защищайтесь, если необходимо, но не действуйте без нужды. Они уже давно заставляют вас бояться. Обратите внимание на этот страх, овладейте им снова.

Тут, может, было две сотни человек. Может, немного больше. Каждый стоял под дождём, сжимая оружие, которое ему дали. Стояла тишина.

Прольётся кровь. Многие из этих людей будут ранены, если не убиты.

"Вы все стадо. Раньше были овечками Академии, теперь его.

Я должен подобраться ближе. Достаточно близко, чтобы сказать одну-две вещи Пастуху".

Я развернулся, проталкиваясь сквозь толпу, каждый из людей теперь стоял спиной к церкви. Они не расходились с моего пути, некоторые даже пытались задержать меня, остановить, подчинить.

— Академия, — сказал мужчина.

Я остановился.

"Нет".

— Одна карета? — спросил другой мужчина.

— Я узнаю карету, — сказал Джейми, стоя в метре с лишним от меня. И затем добавил: — Учитель!

Сесил.

Джейми не был быстрым, когда того требовала ситуация, но он в любом случае не мог продраться сквозь толпу. Я посмотрел через плечо и увидел, как он бежит через пустое пространство между толпой и каретой.

У Джейми был план.

Я должен был сделать что-нибудь. Оттянуть, отвлечь, выиграть время.

У маленького роста были свои недостатки. Насколько легко было двигаться вокруг, я с трудом пробирался мимо массы людей, которых попросили и которым приказали стоять. Людей, которые дружно воняли мочой.

Я достиг периметра охраны, что была вокруг Пастуха. Руки схватили меня, остановили.

Через мгновение с меня убралась одна рука, затем другая. Я услышал болезненный крик мужчины, увидел, как странно выкручивает он руку и кисть и понял, что его схватила рука поменьше.

— Оставь его в покое! — крикнула Мэри.

Мэри была со мной, делая задачу проще.

Я прорвался через солдат, встав между Пастухом и толпой. Не сильно это походило на аудиенцию. Люди могли услышать мой голос, но не увидеть меня.

Гордон и Хелен уже насладились своими моментами на сцене. Я тоже хотел, чёрт возьми.

Я нашёл низкую стену, уклонился от руки солдата и запрыгнул на неё, схватившись за свисающую ветвь для равновесия.

— Вы ведь никогда не верили в Бога, не так ли? — воскликнул я.

Эти слова прозвучали в тихой и выжидающей толпе. Головы повернулись.

Пастух был безмолвен.

Это была мощная тактика в спорах, особенно когда человек занимал позицию силы. Позволить другому человеку привести аргументы, исчерпав их, и затем заткнуть одним решительным ударом.

Что означало необходимость сильнейшего аргумента, который я мог привести.

— Вы только хотели манипулировать нами! — выкрикнул я. — Вы выбрали работу, при которой мы будем слушать вас, вы использовали нас, вы лгали нам! Вы никогда не говорили нам ничего из этого!

Проблема заключалась в том, что мне пришлось приводить свои аргументы, которые будут звучать как слова ребёнка. Смогу ли я убедить людей, что их император голый?

— Вы не дали никаких доказательств того, что она сделала, вам просто нужен был козёл отпущения! Зачем вы делаете больно моей учительнице, преподобный Мейер?! Зачем?! Она хорошая!

С другой стороны от преподобного в толпе я видел, как Сесил делает грустнейший «подними ребёнка подмышки и покрути вокруг», который я только видел. Джейми явно попросил его подыграть в том, чем ни был бы его план.

Вдвоём они встали под навес кареты и разговаривали. Опять, с очень большим трудом, доктор протянул руку, чтобы дотронуться до головы Джейми.

Поскольку Сесил был так близко, я должен был сделать все возможное, чтобы обезоружить Пастыря в этом вопросе. Защищать Лейси или вынудить его вступить в спор за неё.

Пока я распределял внимание между Пастухом и Сесилом, солдат схватил меня. Я был на стене, а Мэри на земле, так низко, что не могла его остановить или вмешаться. Не сделав ничего привлекающего лишнее внимание.

Он отпустил меня.

— Тихо, мальчик, — хрипло сказал он. — Сейчас не время для этого.

— Как он и сказал, — возразил я громче, чем было допустимо вежливостью или социумом. Преимущество быть юным. — Если не сейчас, то когда?

— Это нормально, — сказал Пастух. На меня упал его тяжёлый взгляд, и я понял, что теперь он подозревает меня. Он не упустил и Джейми с Сесилом. Между Гордоном, Джейми, Мэри и мной было слишком много воздействий против него. — Сид, я хочу, чтобы ты послушал и услышал. Я бы не стал делать ничего этого, если бы моя вера не была истинной.

— Совсем не похоже. Вы не звучите уверено!

— Но уверен. А ты напуган и слышишь то, что хочешь слышать. Я не думаю, что хоть один из постоянных посетителей церкви имеет хоть какие-то сомнения в моей вере или в том, насколько я забочусь об их благосостоянии.

Это была дешёвая грязная тактика. Дешёвая грязная тактика, которая сработала. Отступить к неприступной позиции. Аргумент настолько размытый и кажущийся чистосердечным, что на части его не разобрать. Аргументы, базированные на эмоциях, раздражали.

— Твоя учительница использовала твоего друга, — сказал он таким же спокойным голосом.

— Она была с вами и мной всё время! Вы же видели! Почему вы лжёте?!

Меня слушало столько ушей, я постепенно изменял их мысли, прививал сомнения там, где была лишь верность, и упивался моментом, превращая его в возмущение. Больше эмоций, чтобы питать мои слова, обвинения.

— Я... — начал он. Сделал паузу, затем повернулся. Через толпу я не видел, куда он смотрит.

Солдат, который держал моё запястье, повернулся посмотреть, и я выбрал этот момент, чтобы вырваться. Я извернулся назад и прыгнул на стену. Он потянулся за мной, и я отпрянул. Те же ветви, за которые я держался, ткнулись ему в лицо и плечо, практически сливающиеся с темнотой.

С другой стороны толпы приближался Сесил, и Джейми следовал за ним.

— Подходи! — позвал Пастух. — Сюда, давай поговорим!

Сесил пошел вперед. Джейми крепко вцепился в его руку, не позволив последовать предложению. Доктор приостановился, после чего потряс головой.

— Я... я не буду говорить с вами, простите.

— Ты был в церкви. До того, как мальчик был ранен.

"Работает над тем, чтобы связать его с Лейси".

Но моя защита Лейси и демонстрация знакомства с Джейми были для Сесила защитой. Атака Пастуха будет казаться не разумной в глазах стада, если он не будет осторожен.

— Я не... нет, — сказал Сесил. Он кивнул и, казалось, взял себя в руки. — Были еще беспорядки. Пострадали мужчины, мальчики и женщины из других районов.

— Если бы были другие восстания, мы бы услышали больше горнов, — возразил Пастух.

— Я не знаю, — сказал Сесил. — Я просто докладываю... сообщаю имена.

Он запинался. Похоже, он был в ужасе перед толпой, чувствовал скрытую враждебность, странность ситуации. Но ужас, похоже, работал на него. Делал его убедительнее, чем если бы он говорил монотонно.

Он потянулся за бумажкой, развернул её.

— Л... Д. Д. Бридж. К. Даунс. Я-я не могу прочесть в темноте под этим дождём.

Мужчина нарушил строй, шагнув вперед, и поднял свой плащ над головой Сесила. Вспыхнула зажигалка, подсвечивая бумагу.

— Р. Хартмэн. Д. Эстрада. М. Мэйс. Д. Томас...

С каждым новым именем шум в толпе разгорался.

— Что случилось?! — выкрикнул мужчина.

— Я знаю только, что они были ранены или убиты.

— Полное имя. Это был Даг Томас?!

— Я не знаю полных имён, — сказал Сесил, и от страха его голос звучал тихо и глухо, почти бессильно.

Мой взгляд упали на Джейми.

Он увидел за день стольких людей. Мы слышали имена.

Джейми знал имена, знал лица. Он активно их высматривал, в тихие моменты прислушивался к ним. Он годами задавал вопросы. Собирал ментальную картину.

Не идеально, я уверен, но он знал важных людей и знал их детей. Лица, которых не было в толпе.

Джейми просто стоял там, дождь лился с его очков и дождевика, служа предвестником худших новостей, какие может получить любой семьянин.

Беспокойство начало в толпе нарастать. Это были люди, о которых они заботились, люди, которые заботились о них.

— Успокойтесь! — воззвал Пастух. — Нет доказательств, ничего конкретного!

Но толпа не слушала.

— Если вы среагируете на это, то сделаете именно то, чего они желают!

Но ответа не последовало. Теперь он кричал против стихии. Он и сам это знал.

Толпа зашумела. Разрастающийся рёв.

У них был враг.

Бойцы Академии прибыли на площадь.

Выстрелили ружья, розданные людям в толпе. Слишком рано и в неправильные цели.

Двадцать сшитых, каждый в униформе.

Люди ломали свои шеренги, поспешно хватали вещи, которые они могли бы бросать в зверей Академии.

Мы получили свой бунт.

Но мы также получили и проблему.

В сценарии, нарисованном Джейми, первый шаг сделала Академия. Это поможет людям вернуться домой и найти своих близких в целости и сохранности. Но если мы не сумеем исправить интерпретацию, всё будет печально. Хейли разозлится на меня, потому что исполнение не идеально.

И теперь, когда я подумал об этом, у нас возникла вторая проблема. Пастух тщательно выбрал свою позицию, дабы каждый кусок, который мы попытаемся взять, был надёжно защищён. Это заставило меня подумать о его людях, а мысль о его людях заставила меня подумать о том факте, что теперь он знает, что мы работаем против него. Его стадо разбежалось, превратилось в нечто бесполезное, нечто, что скоро обезвредят и ничто теперь не останавливало его от действий против нас.

Он встретился со мной взглядом, и было в нём то, чего я ещё не видел.

Он смотрел на меня. Не как на ребёнка или члена своего стада, но как на человека с другой стороны доски. Или как на одного из этих людей. Теперь он знал, кто мы такие, или имел представление об этом.

Я улыбнулся ему.