Взгляд с другой стороны (джен)

Примечания:

Я сегодня дописала следующую главу...

Словно в лабиринтах, мне не скрыться,

Не сбежать мне от своих миров,

В зеркалах являются мне лица

Как воспоминания моих шагов.

С протяжным гудком алый экспресс подъехал к заснеженной платформе, на которой родители уже ждали своих детей. Открылись двери, и толпа детей выскочила на платформу, ища глазами родителей или опекунов. Гарри и Хоуп попрощались с Гермионой и Драко, договорившись встретиться на каникулах хотя бы один раз. Вскоре Гермиона скрылась за волшебной стеной, перейдя на маггловскую сторону. Драко пошел к родителям, стоящим неподалеку, а Майклсоны отправились в другую сторону.

Найдя глазами отца, Хоуп разбежалась и прыгнула к нему на руки. Клаус, поймав свою малышку, закружил ее вокруг себя, вызывая у девочки звонкий смех. Вдыхая ее запах, Клаус поцеловал дочь в щечку, не отпуская и продолжая прижимать к себе. Ее не было рядом всего лишь пару месяцев, но он уже успел соскучиться по ее ярким глазам и фразе «Доброе утро, папа!».

Элайджа крепко обнял сына, который не сдержался и последовал примеру сестры. Крепко обнимая Элайджу, Гарри вдруг почувствовал немыслимое облегчение — отец рядом с ним. Сейчас, стоя рядом с ним и ощущая щекой теплую ткань его пиджака, которая как будто передавала то тепло, горящее в сердце древнего вампира, Гарри был счастлив.

Прошло полгода, которые изменили его жизнь. Полгода, которые открыли дверь в совершенно новую жизнь. Теперь он трибрид. Гарри чувствовал, как незнакомая, но родная и горячая, магия растекалась по его венам. Магия, которую им с Хоуп передала Эстер, и магия рода Поттер делали двух детей еще сильнее, превращая их в самых сильнейших.

После долгих и долгожданных объятий, Клаус и Элайджа активировали портключи, которые за одну секунду перенесли их домой. Как только вся четверка появилась на пороге дома, сразу же открылась входная дверь, из которой выбежали Кэролайн и Катерина.

Майклсоны решили не привлекать внимание, поэтому за детьми поехали только Элайджа и Клаус, а остальные ждали приезда самых маленьких и шумных членов семьи дома. В конце концов, на них и так уже косились, желая поближе рассмотреть опекунов Гарри Поттера. Была маленькая вероятность, что кто-то еще разузнает правдивую информацию и расскажет о ней всему свету, а этого вампирам хотелось меньше всего. К тому же, они ждали полгода, пара минут ожидания их бы не убила.

— Мама! — синхронно закричали дети. После долгих объятий все наконец-то зашли в дом. Вся семья собралась в гостиной: Ребекка и Кол играли в карты, Эстер читала, Фрея, Давина и Айрис обсуждали древнее заклинание. Но как только дети зашли внутрь, все сразу бросили свои дела.

— И как вам Хогвартс? — спросила их Айрис, когда уже подходил к концу ужин, во время которого Хоуп и Гарри съели практически все находящееся на столе. В школе домовики готовили вкусно, но у них не получалось приготовить обычную курицу, как это удавалось Кэролайн.

— Прикольный. Правда, если бы меня не пытались убить, было бы просто отлично. Мне нравится наш декан. — ответил Гарри, делая глоток яблочного сока и улыбаясь от удовольствия. В Хогвартсе о яблочном соке даже не слышали, оставаясь преданным традициям и постоянно подавая лишь тыквенный, который дети невзлюбили сразу же после первого глотка.

— Зато было весело. — саркастически добавила Хоуп.

— Ага, очень, хоть бы это веселье не повторялось. Уж лучше придирки Уизли.

— Никогда не думала, что ты это скажешь.

— Что-то не так. — перебила их Эстер. С самого их приезда древняя ведьма заметила отпечаток недавно проведенного ритуала на детях. Сначала она думала, что показалось, но с каждой минутой все больше убеждалась в том, что дети точно провели какой-то очень древний ритуал. А он явно был древним — подобный отпечаток магии оставляют только очень древние ритуалы, придуманные тысячи лет назад первыми ведьмами.

— О чем ты, мам? — нахмурился Элайджа. За то время, которое они все провели в его доме, Эстер смогла наладить отношения почти со всеми своими детьми. Исключением была лишь Фрея, которой было сложно простить свою мать.

Она старалась, но каждый раз когда смотрела на свою мать, вспоминала тот холодный день, когда Эстер, держа на руках Финна, уходила вдаль, оставляя ее с Далией. Сама Эстер это понимала, и именно поэтому каждую свободную минуту уделяла время старшей дочери, создавая новые воспоминания. Элайджа был уверен — через год они все наконец-то смогут оставить прошлое.

Именно поэтому, сейчас новых проблем Элайджа не хотел и совершенно не обрадовался комментарию матери. Они только-только разобрались с Далией, и Элайджа хотел одного — насладиться сполна предоставленным ему временем с сыном. Впрочем, остальные Майклсоны были более чем солидарны с Элайджей, но просто никто не говорил этого вслух.

Они все хотели спокойно жить, но знали — если им снова будет кто-то угрожать, они молча встанут рядом с друг другом. Впервые за много лет они встали друг за друга против Далии. В тот момент все почувствовали то самое, что-то невообразимое, которое так сильно объединяет людей. Словно крепкий канат тоненькая ниточка судьбы соединила их вместе. Теперь уже навсегда.

— Они провели ритуал. — ответила Эстер, строго глядя на внуков. Хоуп и Гарри переглянулись. Они собирались рассказать родителям, но не ожидали, что им придется поведать обо всем в этот же день. Два ребенка, ошарашенно моргая, смотрели на свою бабушку. — Я не могу понять какой, но они словно стали копией друг друга.

— Мам, у них разная внешность. — после недолгого молчания подметила Ребекка. В глазах Катерины и Кэролайн мелькнул страх за своих детей, но спустя пару секунд исчез, когда обе осознали, что сами дети в полном порядке. Элайджа устало вздохнул — он уже привык к гиперактивности Гарри, ну а Хоуп ненамного отличалась от кузена. Клаус же просто пытался держать себя в руках.

— Я не про внешность, я про магию!

— Магию можно увидеть? — встрял Кол, который пересел со стола на подоконник.

— Можно. И может ты сядешь, как нормальный человек? — повернулась к нему Давина.

— Дорогая, я вампир, забыла?

— Ты идиот.

— Одно другому не мешает.

— Зачем я вообще за тебя вышла?!

— Голубки, прекращайте. — снова перебил Эстер. — Какой ритуал вы провели?

Дети, которые уже вздохнули с облегчением, когда Давина и Кол начали препираться и отвлекать от них внимание, снова напряглись. На Хоуп и Гарри сразу обрушились изучающие взгляды всех старших Майклсонов. Хоуп закусила нижнюю губу и начала изучать расцветку своих домашних туфель, а Гарри стал в уме вспоминать рецепты зелий, которые они проходили в этом семестре.

— Гарри? — поторопил сына Элайджа. Даже если бы Элайджа не мог слышать стук сердца сына, он бы все равно понял, что Поттер-Майклсон сильно нервничает. Незаметно для себя, ребенок сжимал свободную руку в кулак и держал свои колени рядом друг с другом.

— Ритуал побратима. — тихо сказал Гарри, отводя взгляд. Под столом, найдя руки друг друга, они сжали свои ладошки, морально готовясь к худшему. Закрыв глаза и взяв на себя главную роль, Гарри принялся рассказывать о ритуале, о том зачем они его провели и к чему собственно ритуал привел.

Под конец рассказа Кол сидел на полу, пытаясь сдержать смех, а Давина кидала на него злобный взгляд. Эстер закрыла лицо руками, Ребекка пила уже третью чашку успокоительного чая, приготовленного по специальному рецепту Эстер. Клаус и Катерина же просто достали бутылку, которую у них отобрала Кэролайн. Когда блондинка уже ее открыла, ее забрал Элайджа, сделавший пару глотков прямо из горла. Спокойными оставались лишь Фрея и Айрис. Ведьмы видели перед собой двух живых детей, а больше им ничего и не надо было.

— Этот ритуал был опасен? — нарушил молчание Клаус.

— Ну…

— Совсем немного.

— Но мы же в порядке!

— Кстати, а чего мы расстраиваемся? — вдруг спросила Катерина. — Теперь в мире существует не один трибрид, а два. Подумаешь.

— Тебя не смущает, что они могли умереть во время ритуала? — повернулась к ней Кэролайн.

— Во-первых, они живы, не надо сейчас переживать из-за того, чего не было. А во-вторых, одного воспитывал Элайджа, а вторая родная дочь Клауса, ты правда думала, что они будут спокойными детьми и не будут совершать что-то экстравагантное?

— А ведь Пирс права… — задумчиво произнес Клаус, допивая бокал виски.

— Ты когда-нибудь перестанешь меня так называть?

— Я подумаю.

— Так. — вмешался в разговор Элайджа. — Сейчас вы оба идете спать. — обратился он к детям. — А вот завтра утром мы все обсудим более тщательно.

Дети кивнули и слезли со стульев.

— Как думаешь, они рассердились? — мысленно спросила брата Хоуп.

— Не похоже. Моя мама вообще сказала, что это к лучшему. А ты как думаешь?

— Что не рассердились. Если бы папа реально был зол — от этой гостиной точно ничего бы не осталось.

— И то правда.

— И Гарри. — остановил их Элайджа, когда они уже были в дверном проеме. Словно в ответ на заданный Хоуп мысленно вопрос, древний вампир сказал три слова, которые стерли остатки переживаний. — Мы не сердимся.

Ответом им были две детские улыбки. Поцеловав всех на прощание и тем самым окончательно разрядив обстановку, дети исчезли на втором этаже. Со смехом они забежали в комнату Гарри, где на кровати спокойно спала змея.

— Саахши, я вернулся! — прокричал на змеином Гарри, прерывая сладкий сон змеи.

— Гарри…

— Да, Хоуп?

— Я тебя понимаю. — дети переглянулись, а потом на лицах обоих возникли две заговорщические улыбки.

— В чем провинился этот мир? — после долгого молчания спросила Ребекка.

— Зато они будут вечно с нами. — ответил Клаус, прислушиваясь к тихому шепоту детей наверху. Они явно не собирались ложиться спать. В гостиной снова воцарилась тишина, которую никто не хотел нарушать. Каждый из них сегодня окончательно понял — их жизнь изменилась

Никлаус перестал быть чудовищем, рушащим чужие жизни и судьбы. Давина смогла убавить вспыльчивость Кола. Ребекка все чаще обменивалась письмами с Марселем, правящем в Новом Орлеане. Клаус, глядя на их переписку, только закатывал глаза и говорил Ребекке, что у Марселя его характер. Эстер стала настоящей матерью, которая все чаще старалась опекать своих детей, словно они сами не могут достать себе еду. Катерина и Элайджа окончательно привыкли к новым жителям их дома.

Они все изменялись в течении нескольких лет. Но именно сегодня закончилась старая потрёпанная книга, и открылась совершенно новая, яркая и чистая, на страницах которой жизнь будет писать их новую судьбу.

Судьбу новых Майклсонов, которые стали еще сильнее. Потому что спустя сотню лет наконец стали семьей.

Молчание в гостиной прервал дверной звонок. Нахмурившись, Клаус подошел к входной двери, чтобы увидеть за ней почтальона. Передав письмо, парень живо скрылся в темноте — это было последнее письмо, и теперь он был свободен.

— Клаус, кто там? — гибрид вошел в гостиную, читая про себя имя отправителя.

«Марселус Жерар-Майклсон

Новый Орлеан»

— Вы в курсе, что сейчас на дворе двадцатый век, да? Есть телефон. — обратился к сестре Клаус, качая письмом в руке. Ребекка резко вскочила и забрала письмо у брата, который пытался сдержать смех.

— Так романтичнее. — просто ответила блондинка и ушла на кухню, где в спокойной тишине начала читать письмо возлюбленного.

— Мой приемный сын и родная сестра. — прошептал Клаус.

— Мы когда-то были нормальной семьей?

— Это был риторический вопрос?

* * *

На другой стороне Англии, на территории обычной деревушки, в весьма странном доме, забурлила магия. С оттенком зеленого цвета она накрыла куполом странный дом, проникая тонкими лучами сквозь стены. Не оставляя за собой следов, зелено-серебристые линии проникли в небольшую комнату на втором этаже. Они затенцевали вокруг маленького комочка, в который свернулся спящий ребенок.

Ее длинные рыжие волосы свисали с кровати, чудь ли не доставая до пола. Лучи магии ласково прикоснулись к ее локонам, и с каждой секундой продвигались все выше, пока окончательно не накрыли девочку и не исчезли внутри нее.

В тот же миг на темном небе ярко загорелась белоснежная звезда, заливая своим светом всю комнату девочки. Загудел ветер, и на другом конце земли возник мощный ураган, сносивший все на своем пути. Открыв глаза, она истошно закричала. Ее громкий и пронзительный крик, в котором смешались страх и боль, разбудил весь дом.

Когда в ее комнату ворвалась перепуганная мать, она вдруг замолчала и тихим шепотом произнесла на всю комнату, еще больше пугая свою семью:

— Покинувшие темный острог,

Разойдутся, начав писать новый пролог.

Под маской кроется волчий оскал,

Они станцуют на костях вокруг зеркал.