Те времена (джен)

— Шира?

О боги, боги, на что такая жестокость? Что еще вы способны отнять?

Она правда с ним говорит? Он обернулся — вдруг она говорит не с ним, с другим, с правильным им. С живым, дышащим Бринденом Риверсом — не с его огрызком, оставшимся от пиршества богов.

Но она правда говорит с ним.

— Брин, это был просто сон.

На миг отчаянная надежда расцвела в легких алыми, живыми цветами.

— Правда?..

Шира смотрела на него. Живая, дышащая, прекрасная, как лучший цветок королевского сада. Его женщина, его сестра, его — настолько его, что больнее быть не может.

Это был просто сон.

— Это был плохой сон, Брин. Всё хорошо. Ну, — она улыбнулась, положив руку ему на плечо.

Это был просто сон. Она не тонула в зимнем море — она не топилась в зимнем море, мучаясь им, как болезнью. Он не глядел в морскую пену до ряби в глазах. Он не просил прощения по ночам. Он не калека, прикованный к дереву, он не ошметок самого себя…

Впервые за последнюю сотню лет Бринден Риверс ощутил слёзы на щеках и облегчение. Было так легко шевелиться. Болела глазница — он коснулся её пальцами, но там был только шрам. Из него не торчал древесный отросток.

Шира была жива. Шира была с ним, здесь, сейчас. Теплая под одеялом.

Он так боялся проснуться ещё раз.