Merry dancers (гет)

Разве Том и Альбус когда-нибудь могли подумать о том, что будут действовать сообща? У них и мысли не возникло о странности ситуации, так как и тот, и другой одинаково настороженно относились друг к другу. Сквозь переживания за Аврору Дамблдор в очередной раз понял, насколько его внучка уникальна, и что только она могла объединить двух людей, неспособных на сотрудничество. Он пробирался сквозь кусты боярышника с зажженной волшебной палочкой; где-то в мокром мху у подножия ели всегда лежал компас, но его, конечно же, не могло там быть сейчас. Путь проходил в полном молчании, каждый думал о своём. Делая пометки на деревьях, Альбус пытался параллельно вспомнить дорогу к Северному сиянию, но в какой-то момент наткнулся на собственную отметину. Запретный лес словно подшучивал над ними, водя по кругу, можно было только удивляться, как Хагриду удалось найти поляну во второй раз. Повсюду раздавались тихие звуки, откуда-то из кустов донеслось утробное рычание, но ни Альбус, ни Том не обратили на него никакого внимания.

— Снова ваша метка, профессор, — послышался голос позади. Нет, Том не насмехался, он прекрасно знал, что Запретный лес просто так не открывает свои тайны. — Постойте…

Альбус замедлил шаг, затем всё же остановился и посмотрел на спутника, застывшего в паре футов от него.

— И что вы предлагаете, мистер Риддл? — немного саркастично спросил Дамблдор, но его тону было оправдание — он не знал что делать. Ещё никогда Аврора не отправлялась на поляну в одиночку.

Том стер со лба испарину, выступившую от довольно быстрой ходьбы по пересечённой местности, и взглянул на человека, находиться в компании которого он был не рад абсолютно взаимно.

— Если лес ведет нас по кругу, значит, стоит попробовать свернуть в ту сторону, в которую мы сами не ожидаем, — заключил он и стал рассматривать территорию вокруг.

Большой поросший мхом валун неподалеку уже не единожды был встречен ими в пути. Освещая дорогу волшебной палочкой, Том подошел к глыбе и осмотрел её со всех сторон, определил по мху, где север и махнул рукой на восточную сторону.

— Думаю, что на восток нам идти больше не следует, раз Запретный лес того не желает, — Дамблдор смотрел на Тома скептическим взглядом. Он и сам понимал, что его собственные ориентиры тут больше не помогут, тем более, если пройти футов тридцать в сторону, они точно выйдут к боярышниковой тропе обратно в замок. Заклинания компаса здесь действовали, но магия леса сбивала путников, поэтому, осмотрев мох на валуне и лишайник возле его подножия, Дамблдор согласился с Томом.

— Но если мы выберем неверное направление, то можем заблудиться, мистер Риддл, даже для меня Запретный лес остаётся загадкой… Тем более, нам на пути пока не встретилось ни одного животного, а это означает, что мы шли правильной дорогой.

Том задумался и прислонился к камню плечом, он потёр переносицу и, наконец, сказал:

— А как же то рычание в кустах? — усмехнулся он, пустым взглядом рассматривая подобие естественного грота, созданное огромными корнями раскидистого дуба. — Да, Аврора говорила, что на тропу звери не приходят, но, профессор Дамблдор, эта тропа уже дважды разворачивала нас на сто восемьдесят градусов и…

Но Том не успел договорить, как где-то невдалеке раздался вопль полный ужаса. Потребовалась доля секунды, чтобы определить, что голос принадлежал мужчине и ещё одно мгновение, чтобы забыв обо всём, ринуться в ту сторону.

— Держитесь позади, мистер Риддл, и не отходите ни на шаг! — крикнул Альбус, развивая в его возрасте такую скорость, что даже Тому не снилось.

Кому понадобилось навещать Запретный лес в полнолуние, когда сходят с ума даже растения? Только эта тропа от кустов боярышника и до Северного сияния могла быть безопасной… Спотыкаясь о коренья и не озабочиваясь раздвигать ветки кустарников, которые тугими прутьями били их по рукам и лицу, Альбус и Том неслись сквозь чащу леса с палочками наизготовку, позабыв обо всех опасностях. Новый крик, уже менее громкий, словно утративший силу, послышался где-то совсем близко, как внезапно, поскользнувшись на застывшей в момент небольшой луже между лишайниками, Том едва не упал. Он почувствовал, как воздух вокруг в одно мгновение высушился и похолодел, а кора ближайших деревьев прямо на глазах стала покрываться инеем. Потянуло замогильной тоской, и к ним стал подбираться негустой ледяной туман, стелясь по лесному ковру. Моментально окоченели пальцы рук, а промокшие насквозь ботинки заледенели.

— Немедленно идите в замок! — не оборачиваясь, приказал Дамблдор.

— Но…

— Том, — на этот раз Альбус обернулся, стекла его прямоугольных очков покрылись изморозью, и можно было только догадываться, видит ли он хоть что-нибудь. Дамблдор сдернул очки с носа и сунул их в карман мантии, не заботясь о том, что они могут погнуться. — Дементоры очень опасны, у меня нет времени на уговоры, просто послушайтесь и идите в замок.

Том тоже без труда определил причину внезапного холода.

— Неизвестно что там происходит и сколько их, профессор. Вам может понадобиться помощь.

— Вы умеете вызывать Патронуса, Том?

Яркий блик средь беспросветной чащи леса привлёк их внимание. Футах в сорока от них, лавируя меж ветвями и невесомо отталкиваясь от стволов елей, в сторону распространяющегося холода летел небольшой светящийся фантомный заяц или кролик. Он оставлял за собой шлейф рассыпчатых серебристых искр, рассеивающих морозный туман, клочьями расползающийся от него в разные стороны. Вслед за ним бежала фигурка, закутанная в светлую мантию.

— Аврора! — Альбус сорвался с места, безошибочно узнав внучку. — Стой, Аврора, сейчас же!

Но та не расслышала голоса Дамблдора, а, направляя Патронуса, унеслась в самую гущу тоскливого холода. Том отметил, что опасность, которую таили в себе дементоры, явно её не страшила и, скорее всего, услышав крик, она понеслась на помощь к человеку, попавшему в переплёт. Дамблдор попытался остановить Риддла и отправить его в замок, но тот не слушал. В голове гудело нечто, похожее на… переживания? Он ещё не успел рассказать Авроре о Кусулумбуку, не успел поделиться радостной новостью открытия, хоть и сам до конца не был уверен в его правдивости. Жадность знаний всегда владела Томом, но он был точно так же жаден и в том, чтобы делиться ими с остальными, однако именно Аврора позволила ему постичь невероятную тайну волшебных цветов и сейчас ему стало катастрофически не хватать её… странной девушки с огромными серыми глазами, в которых не было льда… Несомненно, на него подействовали дементоры…

Тома охватила такая паника, что он едва не пробежал мимо, когда Патронус-заяц стал кружить возле молодых сосен, отгоняя тварь, облаченную в рваные куски тусклой ткани. Картина предстала отвратительная: второй дементор, на которого нацелился спасительный луч света хороших эмоций Авроры, жадно всасывал серые туманные нити из открытого рта какого-то мужчины, поддерживая его подбородок полуразложившейся рукой с несоразмерно длинными кривыми пальцами. Делая мастерские пассы волшебной палочкой, Аврора руководила зайцем, и тот метался из стороны в сторону, рассеивая чары тёмных существ и отгоняя их в сторону. Не выдержав волшебной силы Патронуса, дементор с жутким троящимся звуком оторвался от мужчины, тот обмяк на холодной земле, однако не потерял сознания, а слепым взглядом пытался разглядеть хоть что-то. Приметив приближение новых жертв, твари в рваных одеждах поплыли в сторону Тома и Альбуса, направляя в их сторону магию. Том ощутил, как безысходность становится сильнее, словно из него высасывали все надежды и стремления, оставляя только невыносимую усталость и опустошение. Бессмертие стало казаться недостижимой мечтой, а все затраты энергии и магии на создание крестражей — бессмысленной тратой сил.

— Дедушка? — раздался удивлённый голосок где-то за пределами грусти и тоски, сковавшей Тома. Серебристый блик изменил траекторию движения и теперь отгораживал его и Дамблдора от надвигающихся дементоров, оставив Аврору и мужчину, пытающегося принять сидячее положение, без защиты. — Что ты здесь делаешь? Кто это с тобой?

Альбус чувствовал то же самое, он изо всех сил старался сдержать плохие эмоции и не подпускать их к себе, из-за чего всё больше хмурился. Его волшебная палочка совершила кругообразный пируэт, во время которого с её кончика стали слетать серебристые искры и вырисовывать в воздухе эскиз огромной птицы. Тому казалось, что ни Аврора, ни Альбус вообще не испытывают никаких неудобств от встречи с дементорами, когда он сам был подавлен и опустошен, хоть и стоял на ногах крепко.

— Давай по кругу, — скомандовал Дамблдор, Аврора лишь кивнула в ответ, но её взгляд вдруг задержался на Томе.

— Том? — удивилась она. — Ты-то что тут делаешь? — но он промолчал в ответ, не в силах справиться с эмоциями.

Большой серебристый феникс и маленький, совсем не сильный на вид заяц, играючи справлялись со зловещими фигурами в тёмных облачениях, заставляя их отдаляться. Они кружили вокруг Тома, Альбуса, Авроры и человека, потирающего лицо ладонью, как после длительного сна, и постепенно вытеснили дементоров из создаваемого круга, отгоняя их в темень леса. Постепенно Тому становилось лучше, а волшебная палочка, бесполезным куском дерева зажатая в руке, так и не пригодилась. Пальцы окоченели от напряжения, но в голову, наконец, возвращалась способность трезво мыслить. Ещё никогда раньше Том не встречался с дементорами и, провожая взглядом неровную тень, уже едва различимую среди деревьев, очень заинтересовался их влиянием на людей. Воистину тёмные существа! Моральное угнетение — отличное оружие против любого человека. Только двое повстречалось им сегодня в Запретном лесу, а каково волшебникам, застрявшим в Азкабане под присмотром сотен этих тварей? Они подавляют не только хорошие эмоции и желания, но и уничтожают волю человека.

— Не убирай Патронуса, Аврора, они могут вернуться, — попросил Альбус и повернулся к Тому. — Вы в порядке, мистер Риддл? — тот задумчиво кивнул, всё ещё вглядываясь в уже беспросветную темень сотен стволов деревьев, сливающихся в одно пятно. — Нужно помочь несчастному, — Альбус, наконец, вспомнил о существовании ещё одного человека, который сидел у дерева, укрыв руками лицо. Он сделал шаг к нему, осветил Патронусом и замер от неожиданности. — Эзра?

Вздрогнув, тот словно вернулся в реальность. Медленно отняв ладони от лица, Уидмор взглянул на Дамблдора затуманенным взглядом, попытался подняться с земли, опираясь на руки, но дрожь и слабость не позволили. Заторможенно отряхиваясь, он взглянул на светящегося феникса, примостившегося на обломанном корявом суке ели.

— Что вы здесь делаете, профессор Уидмор? Неужели не знаете, что Запретный лес опасен, тем более, в полнолуние? — дрожащий голос Авроры в темноте звучал отдалённо.

— Тебя это почему-то не остановило, — немного язвительно отозвался Том и только сейчас заметил, как осунулись худенькие плечики Авроры, а вечно сияющий взгляд стал тусклым и безжизненным, как и её голос. Она была вымотана встречей с дементорами, а недавно могло показаться, что эти твари не имеют влияния на странную девочку с вечной улыбкой.

Альбус аккуратно помог подняться едва соображающему Эзре; могло показаться, что тот был пьян в стельку, если бы не этот опустевший взгляд. Аврора, шатаясь, подошла к ним и подхватила Уидмора под руку, но сама едва стояла на ногах. Её Патронус неуверенно мерцал, то появляясь, то исчезая. Том заметил, как что-то блеснуло во мху, осветившись бликом фантомного зайца.

— Эзра, как вы? — заботливо спросил Альбус, выражая искреннее сочувствие; тот промычал что-то невнятное в ответ.

— Мерлин, может, этот дементор успел высосать из него душу? — предположила Аврора равнодушным тоном — на другой сейчас она была не способна. — Он был больше второго…

— Нет, душа не вышла. Аврора, я справлюсь, — повысил голос Альбус, когда та попыталась целиком принять на себя вес неподъемного Уидмора. — Ты сама едва на ногах держишься, — добавил он, придерживая Эзраэла. Тяжело вздохнув, Дамблдор перекинул руку невменяемого профессора Древних рун через свою шею.

Том поднял лежавший на примятом мху предмет, который оказался перочинным ножом на все случаи жизни с открытым лезвием, и скривился от отвращения. Нож на вид был чистым, но от него исходил неприятный терпкий запах, рядом оказался носовой платок с большим вензелем «ЭУ», в который тот наверняка и был завернут. Смаргивая выступившие из-за запаха слёзы, держа находку двумя пальцами, Том осторожно завернул ножик в ткань и сунул в карман мантии Уидмора.

— Том, будьте добры, помогите Авроре, она едва на ногах держится.

— Что это за мерзость? — не ожидая ответа, пробормотал Том себе под нос, вытирая моментально провонявшую конечность о проступившую на лишайнике росу. Он понюхал свои пальцы, едва не позеленел и вытянул руку подальше от себя, но затем вспомнил про просьбу Дамблдора и взял Аврору под локоть.

— Уронил… — тихий слабый шёпот донёсся из-за едва движимых губ Уидмора, повисшего на Дамблдоре, — в лужу кентавров…

— Фу, убери от меня свои описанные пальцы! — попросила Аврора, с отвращением вытаскивая руку из захвата Тома.

Тот помрачнел и надменно отстранился, вытащил волшебную палочку, попытался убрать отвратительный едкий запах заклинанием. Однако оценив результат, он ещё больше скривился.

— Эзра, ты как? — всё ещё допытывался Альбус, подхватывая того поудобнее. — Как ты тут очутился?..

— Омела… полнолуние… — с трудом выдавил тот оправдание своей лесной прогулке; из омелы, собранной в полнолуние, делались руны для некоторых ритуалов, а Уидмор обещал показать студентам седьмого курса на следующем уроке нечто особенное. — Чертовы дементоры… спасибо… — прокряхтел он, взглянув на Аврору, затем на Альбуса и Тома. — Если бы не вы, меня бы здесь уже не было… С моим Патронусом совсем беда…

Дамблдор сокрушённо вздохнул, понимая, что у друга после смерти жены была серьёзная нехватка светлых воспоминаний.

— Нужно вернуться на тропу, — тихо сказала Аврора, затем достала из кармана компас и сильно щурясь, уставилась на него, но зрение отказывалось фокусироваться: она слишком устала. Бросив бесполезное занятие, Аврора протянула компас Тому, но тут же отдернула обратно.

— Чистой рукой, пожалуйста…

— Аврора, мантикора тебя задери! Ещё слово про мою руку и…

— Не выражайтесь, мистер Риддл, вам не идёт, — несмотря на всю ситуацию, старого болвана Дамблдора, похоже, веселила эта перепалка.

— Подумаешь, моча… лузер, — поддела Аврора, уже хихикая, но на всякий случай отступила подальше от начинающего выпускать пар из ушей Тома. — Отмоется, — она уже улыбалась, дурашливость придавала ей сил, но внезапно качнулась, едва не завалившись на бок. Том успел её подхватить. Она скривила губы, взглянув на злосчастную руку, которая теперь поддерживала её за плечо…

— Вуэ-э… — протянула она с омерзением.

— Всего лишь моча кентавра, — ехидно произнёс Том и злорадно ухмыльнулся, не позволяя ей вырваться из захвата во второй раз. За это она шмыгнула носом и смачно от души чихнула в его сторону, конечно же, извинившись.

— Прекратите паясничать, в конце концов! — с улыбкой возмутился Дамблдор.

…Аврора, судя по всему, действительно простудилась, так как то и дело шмыгала носом, когда они двинулись в путь. Несмотря на то, что выглядела она вполне живенько для человека, пережившего встречу с дементорами, изредка её ноги подкашивались, и тогда Тому, скрипя зубами, приходилось её ловить. Дамблдор поручил ему сказать Хагриду, что всё в порядке и Аврора цела и невредима, а сам вместе с ней поволок Уидмора в больничное крыло. В лесничьей избушке Джоконды уже не было, и Том не поскупился на предупреждения о том, чтобы Хагрид ни в коем случае не показывал ей Северное сияние. Тот выслушал его, разозлился из-за того, что «надменный подкустовый выползень» посчитал его совсем тупым, и выставил за дверь. Видимо, Аврора научила его своим глупым словечкам…

Придя в больничное крыло, Том обнаружил Аврору на одной из коек уже переодетую в пижаму в яркий желтый горошек.

— Я абсолютно здорова, мисс Адамс! — ворчала она, скрестив руки на груди и сверля стоящего рядом Альбуса недовольным взглядом. — Спасибо за беспокойство, но с простудой я уж как-нибудь сама справлюсь! — Альбус с мягкой улыбкой гладил её по плечу, но Аврора пыталась сбросить его руку. — Вы лучше профессору Уидмору помогайте, на него всё-таки дементор напал!

— Он уже спит, — бросила Мисс Адамс. — Выпейте Перцовое зелье, мисс Уинтер, или заболеете окончательно, — требовательно попросила она, после чего Аврора ещё больше насупилась и попыталась преодолеть желание чихнуть. — Вы ведь не хотите, чтобы из-за вас заболел кто-нибудь?

— А, может, хочу, — вредничала та, насупившись, и, как следует, чихнула. — Зачем вы меня вообще положили? Подумаешь, чихнула!

Мисс Адамс, нахмурив тёмные брови, приняла свой самый грозный вид, как она делала в случае с непослушными младшекурсниками, давя тех авторитетом, затем подошла к прикроватной тумбочке, взяла с неё флакон с зельем и с самым невозмутимым видом сунула его под нос Авроре.

— И без разговоров, а то пролежите здесь до Рождества.

— Нечего тебе было гулять под дождем, да ещё и без зонтика! — немного повысил голос Альбус, невольно раскрывая Тому официальную историю простуды Авроры. — И нечего на меня так смотреть!

— Ты сам хоть раз пробовал Перцовое зелье на вкус? Да из-за него потом глаза слезятся, и из ушей валит пар, а это, между прочим, неприятно! Я не хочу здесь лежать, мне нужно кое-что рассказать тебе!

— Несомненно, Аврора, нас ждет очень серьезный разговор после того, как тебя выпишут… — не забыл Альбус напомнить внучке о её беспечной прогулке в Запретный лес. — Так что давай, пей зелье…

— Но пар…

— Я бы хотел на это посмотреть, — усмехнулся Том, обнаруживая себя. — Давай, Аврора, тебе пойдёт, а хотя… — он задумчиво почесал подбородок. — Знаешь, если ты не выпьешь зелье, я не расскажу тебе на ночь сказку…

— Мистер Риддл, ваши издёвки тут не к месту, — строго сказала колдомедик. — Мисс Уинтер, я сейчас вас обездвижу и волью зелье насильно…

— Просто эта сказка намного тебе больше понравится, чем история о цветах Лотоса… — тонко намекнул Том и тут же заметил, как вспыхнули интересом глаза Авроры. Моментально выражение её лица изменилось, и в следующую секунду, она буквально вырвала бутылочку с мутноватым содержимым из руки мисс Адамс, одним движением выдернула пробку, осушила зелье до дна, скорчила рожицу от отвращения и икнула.

— Браво, мистер Риддл! — хлопнул в ладоши Дамблдор и тут что-то зашипело. — Вы отлично на неё влияете!

Аврора недовольно глядела на Тома, когда из её ушей двумя сильными струями действительно повалил пар, не хватало только гудка паровоза, чтобы картина была полной. Выглядела она при этом очень комично, и Риддла пробрал смех.

— Да, более глупого зрелища я ещё не видел, — констатировал он, хохоча нараспев.

— Заткнись, — проворчала она. — А то я сейчас напомню, чем была испачкана твоя правая рука…

— Аврора, прекрати ругаться, это скоро пройдёт! — заверил Дамблдор, посмеиваясь над ними. — Мисс Адамс, оставляю Аврору на вас, мне пора разгонять празднующих студентов по спальням.

Он кинул последний взгляд на Тома и вышел из больничного крыла, негромко прикрыв дверь. Дамблдор, конечно же, понял о чём идёт речь, когда тот упомянул о цветах Лотоса и этим взглядом давал понять, что очень заинтригован.

— Вот и славненько, — сбрасывая с себя маску воспитательницы, произнесла мисс Адамс. — Завтра утром будете как новенькая, — она взглянула на часы, висящие над дверью, и неожиданно вспомнила о делах: — Ох, я обещала помочь профессору Слагхорну с зельями для больничного крыла! Мистер Риддл, всё, посещение закончено, я закрываю лазарет.

— Вы меня здесь одну оставить хотите? — возмутилась Аврора.

— Мисс Уинтер, прекратите вести себя как маленькая! — упрекнула мисс Адамс, скидывая медицинский передник и вешая его на сгиб локтя. — Вы от Перцового зелья быстро уснёте, я туда настоя валерьяны добавила. И вы не одна, с вами будет профессор Уидмор…

— Но Том обещал рассказать мне ска-а-азку, — стала конючить она, надув губки, и попыталась подняться в сидячее положение; длинная прядь белых волос зацепилась за стык крепления кровати, Аврора бухнулась обратно и принялась распутывать её, бубня себе под нос нечто нечленораздельное.

— Всё завтра, — непреклонным тоном возразила Адамс. — Отбой через час, думаю, что мистеру Риддлу нужно проследить за собственным факультетом, чтобы студенты не разнесли гостиную Слизерина в пух и прах… Да, и вам бы не мешало постричься, — между делом заметила колдомедик, глядя на нерасчесанную копну чересчур длинных волос пациентки.

Мисс Адамс удалилась к своему письменному столу в другом конце палаты и стала что-то искать в выдвижном ящике.

— Что ты нашёл? — прошептала Аврора, наконец, справившись с накрутившейся на перекладину прядью. Она вперилась в Тома нетерпеливым взглядом.

— Мисс Адамс, — этот деловой тон знали все преподаватели, директор и студенты. — Я обещаю, что уйду до отбоя, и во время моего присутствия здесь ничего не произойдёт.

Колдомедик вынырнула из ящика, недовольно цокнула, полезла в карман висящего на стуле передника и выудила оттуда большой амбарный ключ на кожаном шнурке.

— Не положено. Это никоим образом не говорит о моём к вам отношении, мистер Риддл, но школьные правила касаются даже вас — главного старосты. Особенно вас.

С отделенной ширмами койки донесся слабый стон, заставивший мисс Адамс немедленно подбежать к ещё одному пациенту, находящемуся в палате…

— И понесла его нелегкая в лес в полнолуние! — сварливо закудахтала она, возвращаясь из-за ширм. Адамс скрылась в подсобке и вернулась оттуда с зельем, по цвету — насыщенный зеленый — напоминающим успокоительный отвар. — И именно сегодня закончилось Зелье сна без сновидений! — проворчала она, снова исчезая в огороженном уголке Уидмора.

Том и Аврора заговорщицки переглянулись; они оба знали, что мисс Адамс просто не сможет отойти от несчастного профессора древних рун, за которым без снотворного потребуется более бдительное наблюдение. Встреча с дементорами высосала из того слишком много сил и обещала самые ужасные кошмары. Ещё один слабый стон донёсся оттуда.

— Я могу последить за ним, пока вас не будет, — с самой обаятельной из своих улыбок произнёс Том, когда колдомедик вышла из-за ширм.

— Этот номер не пройдет, мистер Риддл, — парировала она, ехидно усмехнувшись, но из-за ширмы вновь раздалось тихое подвывание, стерев с её лица ухмылочку. Мисс Адамс тяжело вздохнула и снова взглянула на часы. — Пройдёт… — выдохнула она под победоносное тихое «ура» Авроры. — Если он начнёт метаться на кровати, накапайте ему в рот четыре капли успокоительного. Уж не знаю, что у вас с мисс Уинтер такое срочное, но это действительно могло бы подождать до утра… Ладно, бутыль будет на тумбочке, я постараюсь заглянуть через час и уж тогда, будьте уверены, выгоню вас…

— Спасибо, мисс Адамс, и… мисс Адамс, у вас случайно не найдется Супер очищающего состава? — поинтересовался Том.

— Ох, и он закончился, — мисс Адамс достала из кармана листочек, призвала со стола карандаш и записала ещё один пункт. — А что случилось?

— Том угодил в…

— Заткнись! — прошипел тот, стиснув зубы, а Аврора захихикала в кулачок.

Когда колдомедик покинула палату, Том достал из потайного кармана мантии уменьшенный экземпляр африканских сказок и вернул ему прежний размер. Предвкушая интересную версию, Аврора заерзала на кровати, успела достать его тысячей вопросов: «Откуда?», «Почему? И «С чего ты взял?» и, натянув одеяло повыше, после довольно резких ответов, критикующих её нетерпеливость, приготовилась слушать, добавив, что у неё тоже есть кое-что интересненькое…

— …Вот родились, как и предсказывала женщина, семь младенцев. Старшая жена схватила новорожденных, положила их в утлый челнок и пустила по реке. А вместо младенцев подбросила семь камней, — Аврора слушала тихую речь Тома, пытаясь не заснуть. Глаза слипались, и она то и дело зевала. — Когда царь узнал, что родились семь камней, разгневался он и велел прогнать молодую жену…

— Царь — тупица… — прошептала она уже в беспамятстве, не в силах сдержать очередной сладкий зевок. — Как так можно…

— Да уж, странная сказка, — усмехнулся Том, поднял взгляд от книги, расположенной у него на коленях и обнаружил, что Аврора лежит с закрытыми глазами, заложив руку под голову, и мирно посапывает. — Ты что, уснула? — возмутился он, но она лишь перевернулась на бок и издала не поддающийся дешифровке звук. — Я же только начал…

Тоненькая прядка волос прилепилась к её губам и колебалась в такт размеренному дыханию. Том скривил недовольную мину и заправил прядь ей за ухо. Его взгляд приковала очередная странная сережка Авроры — на этот раз сделанная из маленькой эмблемки Рэйвенкло (такие обычно нашивали на форменные галстуки студентов). Рядом на тумбочке лежала неказистая тюбетейка, с прикрепленным на большую скрепку песцовым хвостом, раскрашенным в цвета её факультета.

— Тоже мне, болельщица, — пробубнил Том, невольно поймав себя на мысли, что какого-то Мерлина забыл в больничном крыле возле её кровати, ведь можно было отложить африканские сказки назавтра.

Завернув уголок нужной страницы, Том уменьшил книгу, положил её под тюбетейку, взглянул на часы и помянул Адамс и Уидмора недобрым словом. До возвращения колдомедика оставалось около сорока минут…

* * *

Стоило Авроре на секундочку прикрыть глаза, как Том ушёл, наверное, подумал, что она уснула. С трудом удалось разлепить слипшиеся веки, кругом царила темень и тишина, не считая дождика, шумевшего за окном, а о присутствии Уидмора можно было только догадываться. В больничном крыле не горел даже ночник, обычно оставляемый на ночь мисс Адамс. За окном громыхнуло. Аврора любила весенний дождь, но на улице царила середина ноября, и противные брызги разбивались о широкие карнизы сводчатых окон, мешая снова углубиться в сон. Почему-то сильно чесалась правая рука, едва схлынувший сон не позволял непроснувшемуся телу совершать лишних движений, но предплечье зудело так, будто по нему бегали муравьи. Медленно и лениво Аврора начала перемещение левой руки к правой, чтобы, наконец, почесаться, но пальцы нащупали лишь простыни…

Что-то было не так, но жуткая усталость, граничащая с истощением, не позволяла ей окончательно проснуться. Новая попытка почесаться опять не удалась. Неподдающееся логике волнение стало образовываться где-то глубоко в сердце и подстрекать её к окончательному пробуждению. Аврора села на кровати и проморгалась, пытаясь вернуть картинке четкость; когда её взгляд упал вниз, она вскрикнула: вместо руки на одеяле лежал обрубок ампутированной от локтя конечности, завернутой в кровавый бинт. Ужас, охвативший Аврору, было невозможно описать, но, как оказалось, это были ещё не все потери. Под багровым пятном одеяла не обнаружилось и правой ноги. Хватая ртом воздух, впадая в истерику, она была не в силах поверить в то, что видит. Как могло такое произойти? Её сильно мутило от вида собственной крови. Поверить в происходящее было практически нереально, если бы она не видела всё собственными глазами.

— Мисс Адамс… — завыла она не своим голосом, глотая слёзы. — Дедушка…

Оглушительный раскат грома за окном и усиливающийся дождь были ответом, но помимо барабанящих капель, в помещении раздавался какой-то неприятный шипящий звук, будто змея затаилась где-то под одной из пустых коек. Часы над дверью в больничное крыло тикали, вот только минутная стрелка топталась на месте. Слёзы застилали глаза, мешая найти источник шипения. Аврора застыла, проглотив ком в горле, когда увидела такие знакомые страшные красные глаза с вертикальными зрачками, глядящие на неё из темноты угла возле стола мисс Адамс. Блик молнии на миг осветил помещение, и жуткий человеческий силуэт, которому и принадлежали эти глаза: череп, обтянутый кожей и худые скулы — этот жуткий монстр был похож на представления магглов о Смерти. На миг в темноте блеснули два змеиных клыка. Дождь терзал старые рамы замка, а Аврора застыла на кровати изваянием, прижав обрубок руки к груди.

И голос: «Аврора?», — в котором сквозило удивление, но он был таким далёким и едва слышным, словно из прошлой жизни. Скрипнула дверь, и, озарившись новой вспышкой молнии, в проеме появилась новая фигура, грузная, невысокая. Аврора была не в силах закричать, она лишь тихо подвывала, баюкая обрубок руки, а багровый развод на одеяле становился всё больше. То, что осталось от ноги, промокло насквозь в крови, но боли не было, был лишь самый ужасающий страх, заставляющий бегать мурашки по спине. Человек — это была женщина, она приближалась к кровати; пухлыми пальцами медленно вытащила волшебную палочку и навела её на беззащитную Аврору, позабывшую про дыхание. Когда удалось разглядеть лицо ведьмы, точнее, его полное отсутствие, Аврора едва не провалилась в обморок, быть может — это было бы избавлением. На лице не было глаз, не было носа и рта — лишь пустой жирный овал с двойным подбородком, перетянутым кожей, и пучок жидких серых волос, собранный на затылке.

— Круцио… — страшный голос казался призрачным, замогильным и таким равнодушным.

Несмотря на раны, Аврора впервые ощутила ужасающую боль, ломавшую тело. Кости дребезжали, и могло показаться, что они сотрутся в прах под невыносимым заклинанием. Красные слёзы и капающая на пол кровь: сколько ещё она сможет вытерпеть пыточное заклятие? Голова готова была взорваться, виски зажало в тиски, а под ногти впилось сотни иголок. Её словно засунули в железную деву… И снова эта костлявая фигура с красными глазами позади пухлой ведьмы, всё усиливающей заклятие. Рука с длинными тонкими пальцами, словно голая кость, потянулась к Авроре… Такой злой взгляд, хищные щелки зрачков, а вместо носа — две змеиные ноздри: вот что представлял из себя вблизи этот человекоподобный монстр. Оставалось только зажмурить глаза, боль забирала сознание и тошнота всё ближе подступала к горлу, а ещё очень сильно зудела обрубленная рука…

— Аврора… — тихое шипение коснулось изможденного разума, уставшего бороться с агонией.

У неё едва хватило сил, чтобы открыть глаза и не осталось энергии, чтобы удивиться. Вместо чудовища, подобного самой Смерти, на неё смотрел Том. Он был спокоен, он что-то просил, держал её за руку, но слова проходили мимо ушей, так как Аврора уже мало что соображала…

— Подумай, подумай о том, чего ты хочешь…

Ведьма, пытающая Аврору, будто и не замечала присутствия Тома. А может, и он был плодом больного воображения?

— Аврора, подумай о чем-нибудь хорошем…

— Помоги, Том… — кашляя собственной кровью, произнесла Аврора, больше всего она хотела оказаться именно там, там, куда приводят мечты… только это место было способно показать её потаённые желания, и дрожащими потрескавшимися губами произнесла: — Си… сияние…

А Том продолжал говорить, он не обращал внимания на смеющуюся противным лающим смехом безликую ведьму, как и она не замечала его. Аврора зажмурилась и постаралась представить поляну, полную прекрасных тропических цветов, издающих приятный тонкий аромат. Ту, где отпускали самые страшные беды, и в душу проскальзывало умиротворение и счастье, ту, что была скрыта тайнами Запретного леса от чужих глаз. Внезапно раздался короткий импульс на высоких частотах, исчез жуткий смех, его словно сдавило вакуумом, но главное — пропала убивающая рассудок боль. Свет хлынул сквозь уставшие веки, заставив Аврору ещё сильнее зажмуриться. Она почувствовала, как кто-то обхватил ладонь её правой руки, вместо которой до этого был окровавленный обрубок. Испугавшись новых ужасов, она распахнула глаза, чтобы увидеть перед собой улыбающегося Тома, только он словно был выше, подрос, или она была такого крохотного росточка? Аврора стояла в центре переливающегося холодными цветами поля и вдыхала прекрасный аромат. Тошнота и боль полностью прошли, а руки и ноги оказались на месте. Белые гольфы на ногах и кремовое ситцевое платье в меленький цветочек, тоненькая косичка, оплетающая голову венком и вставленные в неё ромашки — мамины любимые…

…Аврора предстала в своём сне маленькой девочкой лет пяти, она держала Тома за руку и улыбалась так лучезарно, что цветы вокруг загорались ярче и обращались к ней маленькими головками. Ситцевое платье — самое обыкновенное, такие обычно носят дети, и эта прическа, заботливо заплетенная кем-то, делали из неё настоящего ангелочка с большущими серыми глазами. По-детски пухленькие щёчки, румянец и такая искренняя улыбка… Аврора лучилась счастьем. А несколько секунд назад её пытали духи прошлого, возродившиеся в ужасном сюрреалистичном кошмаре с окровавленными изуродованными конечностями и женщиной без лица. Так сложно было вытащить её из жуткого кошмара, но ему удалось достучаться до её сознания, на которое повлияла встреча с дементорами, вытянуть из разума мыслеобразы и изменить течение сна при помощи легилименции. Внезапно маленькая ладошка выпуталась из захвата его пальцев. Аврора побежала через поле, не приминая цветов, словно и не касаясь их маленькими ножками в лакированных черных туфельках. Что манило её на той стороне у самой кромки леса? Наверное, пора было покидать её сон, но Том увидел, как из-за освещаемых волнами Северного сияния стволов деревьев вышла фигура. Совсем худенькая женщина в бирюзовом сарафане до пят, с длинной косой русых волос, доходящей до пояса, в руках — венок из откуда не пойми взявшихся ромашек, меркнущих под красотой цветов Кусулумбуку, но таких живых и в своей простоте прекрасных.

Не оставалось сомнений, что это была мама Авроры; они были очень похожи, но в то же время разные цветом волос и глаз; женщина подхватила девочку на руки, с улыбкой поцеловала её в лоб. От них донёсся детский смех, подобный соловьиной трели весенним днём. Маленькая Аврора взяла из рук матери венок из ромашек и водрузила ей на голову. Внезапно вокруг Тома завибрировала земля и маленькие пылинки, мерцающие волшебным светом стали кружиться и подниматься, смешиваясь и образуя поначалу неразличимые фигуры. Перед Томом возникла молодая девушка с невероятно насыщенными рыжими волосами ниже плеч. Другие фигуры были разных возрастов, но в основном это были юные волшебники, одетые в странные одежды: совсем узкие джинсы и брюки и непонятного покроя спортивные толстовки, или мантии, едва прикрывающие голени. Том хотел рассмотреть девочку, стоящую перед ним, но, обойдя её, снова не обнаружил лица, лишь россыпь веснушек на том месте, где должен был быть нос. Оглянувшись по сторонам, он обнаружил, что ни у кого из этих странно одетых людей не было лиц, как и у той женщины. Скорее всего, Аврора действительно знала их, но не помнила точных черт. Только её мама, возможно знакомая Авроре по фотографиям, предстала без недостатков.

Только сейчас Том заметил, что вместо маленькой девочки, сидящей на руках у матери, рядом с женщиной стояла Аврора — такая, какую он знал сейчас. В глупых цветастых гольфах с розовыми мышами, в привычных клетчатых бриджах и яркой водолазке под цвет её излюбленной лимонной шапке. С её лица не сходила улыбка...

Она вглядываясь в лица людей, стоявших среди цветов. Неужели это то, что она видит на волшебной поляне? Самые потаенные желания — воспоминания о людях из прошлого, которых она не могла до конца вспомнить. К ней подошёл взлохмаченный парень, на его лице не было ничего, кроме дурацких круглых очков, переломанных пополам и заклеенных волшебным скотчем. Он заключил её в объятия, вслед за ним её обнял и чем-то похожий на Прюэтта и Уизли одновременно — высокий долговязый парень, за ним другой — русоволосый, совсем неуклюжий и одетый в школьную мантию, только знаков отличия невозможно было разобрать. Она обнимала всех по очереди, будто приветствовала старых друзей, не замечая того, что не может заглянуть им в глаза или увидеть их улыбки. Аврора была так счастлива…

Внезапно прямо рядом с Томом возник ещё один силуэт, собравшийся из переливающихся искрящихся песчинок, невероятно знакомый и на этот раз с лицом — он был очень стар, а серебристая борода спускалась едва ли не ниже пояса. Это, несомненно, был Альбус Дамблдор, только представший в её сне дряхлым стариком, но на удивление — с гордой осанкой. Вместо привычных прямоугольных очков на его носу красовались очки-полумесяцы, ловящие яркие блики цветов. Том удивлялся всё больше — сон Авроры не отражал реальности, быть может, и все эти люди — лишь плод её воображения, собранный из осколков воспоминаний, запахов, сравнений?..

— Я думаю, нам пора, Том, — внезапно раздался за спиной знакомый голос, но он не принадлежал не замечающему его старому Дамблдору.

Позади него, сложив руки на животе замком, стоял настоящий Альбус Дамблдор: в его взгляде не было осуждения, лишь искренняя улыбка на губах — не такая, какую привык видеть Том. Ему он так никогда не улыбался.

— Профессор, вы здесь, в её сне?

— Как и вы, Том, но думаю, дальше Аврора справится сама… — казалось нереальным видеть сразу двух Дамблдоров в одном месте. — Ох, Моргана в её сне совсем такая же, какой была при жизни, — тяжело вздохнул Альбус, разглядывая женщину в бирюзовом сарафане в толпе людей, обступивших Аврору.

— Почему вы так стары в её сне?

— Думаю, что нам не дано постичь мир грёз, Том. Мудрецы говорят, что образы сновидений — это своего рода язык... Кажется, что в них скрыт какой-то потаенный смысл,* — всё с той же неизменной улыбкой говорил Альбус, давая понять, что и сам не в состоянии объяснить того, что видит перед собой. — Кто познает смысл знаков, возникающих перед нами во сне, поймет, что они оказывают важное влияние на все события…** — тихо завершил он какую-то цитату.

— Вы думаете, Аврора видит будущее?

— Думаю, что это всего лишь сон, Том, необъяснимый и нелогичный, как и большинство других.

Том почувствовал, как кто-то снова взял его за руку и крепко сжал, переплетя пальцы. Он не заметил, как Аврора оказалась рядом… странно было видеть её такой — никакой полоумной искры в глазах, которая иногда заставляла выпадать её из реальности в мир фантазий — такой, как этот. Аврора в своём сне словно светилась изнутри, она улыбалась и была такой ослепительно красивой, что Том невольно задержал дыхание: волосы струились шёлком, водопадом спускаясь по плечам, яркость глаз дополнялась румянцем, скрывающим её чрезмерную бледность, а кожа светилась тысячами кристалликов. Она хотела видеть себя такой, она хотела, чтобы её видели такой — невесомой и лёгкой, невероятно красивой девушкой со своими мечтами и желаниями…

— Нам пора, Аврора…

Она не нахмурилась, а лишь с улыбкой слегка покачала головой из стороны в сторону и внезапно указала куда-то на край поляны. Том не заметил, как исчезли люди и даже мама Авроры, а лишь к цветам, серебрясь, спускалась пыль. Сложно было оторвать от Авроры взгляд, но она снова указала куда-то пальцем. Проследив по направлению взглядом, Том и Альбус обнаружили на другом конце поляны белоснежного коня с длинной серебристой гривой, струящейся к земле. Это был единорог с острым длинным рогом, с конца которого падали искры, но животное вовсе не было таким прекрасным, как могло показаться на первый взгляд: исхудавшее туловище с выпирающими ребрами, дряблая морда с провисшими губами и совершенно болезненные глаза. Он едва держался на копытах: они подкосились, и единорог завалился прямо на цветы, а грива и хвост волной распластались по цветам. Конь тяжело выпустил воздух из ноздрей и замер; большие добрые глаза закрылись, и он больше не двигался.

— Зачем ты показываешь нам это? — спросил Дамблдор, не отрывая взгляда от мертвого единорога.

— Он пришёл сюда умереть… — негромко сказала Аврора. — Я видела… Я думаю, они все сюда приходят…

Том с замиранием сердца наблюдал, как цветы, пробиваясь сквозь гриву, начинают оплетать тело коня, забирая его под землю, и только сильнее сжимал руку Авроры. Невероятно красивая смерть невероятно красивого животного — смерть, которой не видел ещё ни один живой человек на планете. Им представился этот невероятный шанс. Вспышка света вокруг единорога заставила Тома на миг зажмуриться, и в небо вихрем взвилась переливающаяся пыль, закручиваясь в спираль, она поднималась всё выше к небу и рассеивалась там, подобно уходящей в загробный мир душе…

— Теперь нам действительно пора, — обратился к Тому Альбус, и Аврора тут же выпустила руку Тома. — Думаю, что мы поговорим об этом, когда ты проснёшься, Аврора…

Она грустно улыбнулась, не желая расставаться, но и не стала уговаривать их остаться; заглянув в глаза Тома, лишь прошептала:

— Спасибо…

И их закружило в круговерти красочных бликов, ковер из цветов словно поднялся вокруг, унося вдаль от прекрасного места и Авроры…

Пробуждение из чужого сна было опьяняющим, но голова не болела, наоборот, в теле была невесомая лёгкость, и куда-то улетучилась та страшная пустота, которую Том испытывал в последние полтора года, с тех самых пор, как потерял первый кусочек души. Склонившись над Авророй, он касался её лба большим пальцем, а другая рука направляла на неё волшебную палочку. Дамблдор ещё не очнулся: он сидел возле неё с закрытыми глазами, и на его устах застыла безмятежная улыбка, словно это был его сон… Аврора тоже улыбалась, забываясь в своих светлых воспоминаниях и мечтах. Она больше не металась на кровати, крича от жуткого сюрреалистичного кошмара, из-за которого он решил посетить её разум и успокоить.

— Я не знал, мистер Риддл, что вы владеете легилименцией, — привлёк внимание Дамблдор. — Признаться, я поражен, как вам удалось вытянуть из неё мыслеобразы и перенести Аврору к Северному сиянию.

Том размял онемевшую руку, в которой была волшебная палочка, и взглянул на пришедшего в себя Дамблдора.

— Я попытался использовать легилименцию в лечебных целях, быть может, если копнуть глубже, то все эти люди в её снах, наконец, обретут лица…

— Не думаю, Том. Эта наука ещё не до конца изучена, да и вряд ли когда-нибудь будет. Нельзя насиловать разум, даже элементарный гипноз может пойти во вред психике…

— Вы были там? Вы видели её кошмар? Эта женщина, пытающая её Круциатусом? Это могло быть на самом деле?

— А ещё красные глаза… — задумчиво произнёс Альбус, поглаживая недлинную бороду.

— Не видел… — пробормотал Том — он очень устал от ментальной связи и сильно хотел спать, но кто бы мог подумать, что они с Альбусом Дамблдором смогут вести беседу, не пытаясь что-то выудить друг из друга и не строя хитрых взглядов.

Альбус не стал говорить ему, что тот предстал в сновидении Авроры чудовищем с красными глазами, ведь Том не видел себя со стороны…

— Всё может быть, ведь Аврору нашли израненной у порога больницы Святого Мунго в прошлом году. Я не удивлюсь, если её действительно пытали…

— Кто мог это сделать? Эта женщина? Это она стёрла воспоминания? — не унимался Том, ведь он практически на собственной шкуре испытывал тот ужас, которым была охвачена Аврора в кошмаре.

— Я не знаю, но ничто пока не в силах их вернуть… Я уже начал разрабатывать состав, который, возможно, повлияет на память Авроры. Оказывается, там умирают единороги… — задумчиво прошептал он, переводя тему.

Том снова взглянул на умиротворённую Аврору, такую привычную — с копной нерасчесанных волос, напоминающих сосульки, и, взяв её за руку, сказал:

— Она пережила нечто ужасное, и кому она могла навредить? Профессор Дамблдор, я правильно понял, что Аврора — ваша внучка? — спросил он исподтишка, надеясь на честный ответ.

— Внучатая племянница, та женщина на лугу — Моргана Дамблдор — пропавшая дочь моего брата. Аврора исчезла вместе с ней много лет назад, и я уже не чаял её увидеть…

* * *

Образы сновидений — это своего рода язык... Кажется, что в них скрыт какой-то потаенный смысл.* — Сэмюэль Тейлор Кольридж.

Кто познает смысл знаков, возникающих перед нами во сне, поймет, что они оказывают важное влияние на все события…** — Гиппократ