Традиции волшебного гостеприимства, или Гость из забытого прошлого (джен)

— Что ты делаешь? — с недоумением спрашивает Блэк, привлечённый в кухню соблазнительным запахом жарящегося мяса.

— Ужин готовлю, — весело говорит Ойген — он стоит у плиты и довольно ловко нарезает помидоры. На нём блэковская серебристо-серая, расшитая серебром мантия, выглядящая на кухне довольно странно. На конфорках стоят кастрюля, в которой варится, судя по запаху, картошка, и сковорода со скворчащими на ней большими кусками мяса.

— Зачем? — изумляется Блэк. — Молли завтра придёт и всё сделает… а еда есть…

— Ну нужно же мне что-нибудь делать руками! — говорит тот. — Палочки у меня нет, колдовать ей я не могу — я скоро на стену от безделья полезу! И у меня уже пальцы сводит. Поэтому мы сейчас будем есть… то, что получится, — он смеётся и принюхивается. — Ты знаешь, я совсем не уверен в результате, так что если ты опасаешься — я готов попробовать сперва на себе.

— Молли завтра в ярости будет, — говорит Сириус, подходя к плите. — Выглядит здорово… пахнет тоже. Ты когда-нибудь раньше делал что-то подобное?

— Нет, конечно, — удивляется он. — Эльфы же есть и вообще… и я не знаю, сколько нужно его жарить — вроде недолго… ты непрожаренное мясо ешь?

— Ем, — усмехается Сириус. — Можно один попробовать, — он аккуратно отсекает Дифиндо небольшой кусок и левитирует его прямо в рот, обжигается, морщится, жуёт и говорит: — Всё! Готово! Просто отлично, то что надо — давай есть!

— Ну давай, — он смотрит на палочку Блэка с такой откровенной завистью, что тот кривится и говорит:

— Ну не могу я тебе палочку отдать, ну как ты не понимаешь? Ты бы на моём месте отдал?

— Ни за что! — Ойген смеётся, но жадного взгляда не отводит. — Но не завидовать — бешено и по-чёрному — не могу. Слушай, — он снимает сковородку с огня и достаёт две тарелки, — а запри меня с ней где-нибудь? Ну, посади в клетку, запри, спрячь в подвале — хотя бы на пару часов! А? Ну у меня ведь уже много раз в руках была палочка — я же всегда возвращал! Пожалуйста?

— Ладно, — решается неожиданно Сириус. — Подожди здесь.

Он уходит и возвращается с его палочкой, кидает через всю кухню — Ойген ловит, сжимает в руках, даже целует её радостно и выпускает сноп разноцветных искр.

— Только попробуй что-нибудь выкинуть! — предупреждает его Сириус, с трудом сдерживая улыбку.

— Непременно! — тот взмахивает палочкой, перекрашивая шевелюру Блэка в ярко-зелёный цвет и любезно сотворив в воздухе рядом с ним небольшое зеркало.

— Так, значит? — Сириус тоже выхватывает палочку — и начинается магическая дуэль. Они выскакивают в коридор, чтобы не разнести кухню — мясо, к счастью, снятое с огня, позабыто, впрочем как и варящаяся картошка, но ей повезло меньше, она так и стоит на конфорке — несутся по лестнице, сшибая щиты с отрезанными эльфийскими головами, Сириус хватает одну из них и швыряет в Ойгена, крикнув:

— Не поймал! Паршивый из тебя охотник, Мальсибер!

Тот в самом деле не ловит — но подхватывает её с пола и тоже кидает, крича:

— Кто бы говорил! — и правда, пропускает ответный пас, срывает со стены другую голову и швыряет её — Мальсибер на сей раз готов и ловит, затем отвечает крученым броском, трансфигурируя многострадальную голову в полете в нормальный квоффл…

Они часа два носятся по всему дому, то изображая охотников с квоффлами, то возобновляя магическую дуэль — наконец Ойген, сбитый с ног банальным Экспелиармусом, остаётся лежать на спине и говорит, задыхаясь от хохота:

— Всё я выдохся и сдаюсь! Ты выиграл, Блэк, пощади меня!

— Ладно, — тот падает рядом на пол. — На самом деле, ничья — я уже тоже на пределе. Это было здорово!

— Да-а, — тянет Мальсибер, раскидывая в стороны руки и тяжело дыша. — Слушай. А я, кажется, забыл снять с плиты картошку.

Они глядят друг на друга — и заливаются безудержным озорным смехом.

— Молли меня завтра убьёт! — сетует Сириус. — И за кастрюлю, и за картошку и даже за мясо, хотя, по-моему, оно получилось вкусным.

— Мясо я точно убрал… пойдём есть? И кухню проветривать… мы там пожар не устроили?

— Мы?! — возмущается Блэк, вставая и подавая руку Мальсиберу.

— Ну, я, — легко соглашается он, хватаясь за его руку и поднимаясь. — Можешь так Молли и передать.

— Для тебя — не Молли, а миссис Уизли, — одёргивает его Блэк.

— Как скажешь… готов сам прийти и извинится.

— Не надо… сиди у себя тихо и не высовывайся. Тебя здесь вообще нет, — напоминает он.

Они весело спускаются вниз — коридор заполнен неприятно пахнущим дымом, не говоря уж о кухне, в которой от него сразу же начинает першить горло и слезиться глаза. Когда они проходят мимо портрета, молчавшая до сих пор Вальбурга вдруг говорит, поджимая губы:

— Мальчишки! Какая вопиющая невоспитанность и неуважение к старому дому! Я давно не жду ничего другого от этого маленького мерзавца, но о вас, юный Мальсибер, я была лучшего мнения!

Они молча стоят, склонив головы — Ойген и в самом деле испытывает нечто вроде смущения, а вот молчание Сириуса удивляет, кажется, даже его самого, однако он почему-то не говорит ни слова… они переглядываются с Мальсибером — и едва удерживают улыбки, чувствуя себя мальчишками, которых распекает сердитая мамочка. И так же, низко и вроде бы покаянно склонив головы, начинают медленно двигаться в сторону кухни — и, закрыв, наконец, за собой дверь сползают по ней на пол, хохоча и кашляя от едкого дыма, что, впрочем, ничуть не уменьшает их веселья.

— У меня было такое ощущение, что мне снова лет семь — примерно столько мне было, когда я познакомился с твоей матерью, кажется, — говорит, наконец, Ойген, утирая выступившие на глазах слёзы. — Фу-у… сколько же дыма может дать одна маленькая кастрюлька! — он встаёт и подходит к плите, гасит, наконец, пламя и задумчиво глядит на то, что должно было стать гарниром к их ужину. — Эванеско! — говорит он, очищая кастрюлю… помогает это плохо, он смотрит на неё, потом на Блэка, ставит её на стол и повторяет: — Эванеско!

Та исчезает.

— Ну вот… мне кажется, пропавшая кастрюля лучше сожжённой, — говорит он. — Что бы с этим дымом такое сделать… я когда-то знал одно заклинание… как же он это делает…

— Кто он? — Сириус открывает окно и, выпуская из палочки струю воздуха, пытается хотя бы частично разогнать дым. Мальсибер к нему присоединяется, отвечая:

— Северус… он сто раз делал это при мне ещё в школе, но я не помню…

— Сами справимся, — говорит Блэк. — Меня уже тошнит от него — он тут разве что не ночует с тех пор, как ты появился. И не выставишь… неудобно же…

— Он лечит меня, — улыбается Ойген.

— Да я знаю… понять только не могу, на кой он вообще тебе сдался, — ворчит, но, в целом, не зло Блэк.

— Мы друзья, — Мальсибер смеётся. — С детства. И я скучаю по нему — и а теперь ещё и очень боюсь. Я понимаю, что тебе это странно и что ты ему не доверяешь — но мне-то он друг…

— Как ты с ним можешь вообще дружить? — поворачивается к нему Блэк. — Ну правда… ты же…

— Что я? — тот смеётся. — Ты тоже не похож на Люпина.

— Сравнил! Это… вообще другое. Да и не важно, я вот что хотел сказать, — говорит он с внезапной серьёзностью. — Когда мы, наконец, убьём В… Риддла, я…

В этот момент хлопает входная дверь, и только что упомянутый Люпин кричит на весь дом, видимо, усиливая голос Сонорусом:

— Сириус! Сириус, скорее!

Блэк выскакивает из кухни — Мальсибер очень тихо идёт следом, и успевает услышать только самый конец торопливого разговора:

-…в министерстве в Отделе Тайн — нам только что сообщили… Там Гарри, и он не один…

Вновь хлопает входная дверь — и Ойген остаётся один. Он несколько долгих мгновений стоит на лестнице, потом медленно подходит к входной двери и осторожно трогает ручку — заперто. Лёгкий, едва слышный шорох привлекает его внимание — он быстро оборачивается и видит эльфа, стоящего на лестнице со странным и потерянным видом: он кажется озадаченным и испуганным одновременно и мнёт в пальцах край своего ветхого одеяния. Ойген буквально ощущает его панику.

— Кричер, — в первый раз в жизни обращается к нему Мальсибер по имени, — стоять.

Эльф замирает, вероятно, пытаясь решить, слушаться ему гостя или же нет — Ойген, воспользовавшись этим его замешательством, почти бегом подходя ближе и крепко хватая его за тонкое сухое плечо.

— Ты знаешь, что происходит? Ведь знаешь, — говорит он, глядя в большие перепуганные глаза эльфа и понимая, что ничего-то, на самом деле, не сможет поделать, если тот не захочет ему отвечать: он здесь не просто никто, он тут пленник… и вообще ничего не знает о магии эльфов. — Что там случилось? Куда пошёл Сириус? Что там в Отделе Тайн, Кричер?

Эльф издаёт тихий писк и, зажмурившись, начинает отчаянно мотать головой — Мальсибер, которого вдруг озаряет удачная, на его взгляд, идея, хватает его за плечи, легко поднимает и тащит… к портрету Вальбурги, который, правда, сейчас пуст.

— Мадам! — в отчаянии зовёт он, вцепившись в несчастного эльфа с такой силой, что на его тельце, по-видимому, должны будут появиться синяки. — Прошу вас, пожалуйста... мадам, — она, наконец, появляется. — Мадам, умоляю вас, — он смотрит на неё и вправду с мольбой, — прикажите ему отвечать! Пожалуйста. Он знает, я уверен, что знает, куда пошёл Сириус! И что с ним там может случиться, — добавляет он тише. И, поскольку она молчит, продолжает: — Я понимаю, что он всегда вёл себя чрезвычайно недостойно и неправильно — но он ведь последний… последний из Блэков. Кроме него, больше никого нет… Прошу вас, мадам… пожалуйста, — его голос срывается — он физически чувствует течение времени и ощущает, как его становится всё меньше и меньше.

— Скажи ему, — наконец, говорит старуха, пристально глядя на эльфа. — Отвечай ему, Кричер.

— Что там будет, Кричер? — быстро спрашивает Мальсибер, не выпуская эльфа их своих на удивление сильных пальцев и лишь моля про себя всех богов, чтобы сейчас не было вызова. Только бы Лорду было не до него…

— Кричер не знал, что хозяин туда пойдёт! — трясясь, говорит, наконец, эльф. — Хозяин не должен был пострадать…

— Да плевать, что там должно было быть… он уже там. Что там его ждёт, ну?

— Кричер не мог отказать хозяйкам, — начинает рыдать эльф — Ойген коротко и сильно вздыхает, садится на корточки и говорит так мягко, как только может:

— Я понимаю. Просто скажи мне — там что-то опасное?

Эльф кивает и отворачивается, мотая головой — Мальсиберу требуется пара секунд, чтобы найти решение, а потом он говорит:

— Можешь попасть туда? Я могу аппарировать к министерству, я бывал там — но я понятия не имею, как найти Отдел Тайн. Ты сможешь найти там Сириуса?

— Найди его, — приказывает вдруг Вальбурга. — Ты можешь.

— Кричер найдёт, — судорожно вздыхая, говорит эльф. — Найдёт хозяина…

— Вместе со мной, — говорит Ойген. — Благодарю вас, мадам, — говорит он портрету, вежливо кланяется, потом поднимается и тащит зачем-то эльфа к двери. Его взгляд падает на висящий на вешалке чей-то гриффиндорский шарф — он улыбается весело и по-хулигански, снимает его, обматывает вокруг шеи и кивает эльфу: — Давай!

Раздаётся хлопок — куда более тихий, нежели от аппарации — и старинный и благороднейший дом Блэков пустеет.