Молли навсегда (гет)

Обед она все же пропустила. Слишком увлеклась копированием книг о мальчике-который-выжил-и-заразил-полмира-своей-жаждой-стать-настоящим-волшебником.

Санни сидела прямо на полу, разложив вокруг себя книги и стопки тетрадей. К трём часам дня она скопировала все пять книг Роулинг, которые были на русском. Уменьшенные копии походили на карманные словари или записные книжки в твёрдых обложках. Две последние книги, отпечатанные на языке оригинала, копировать оказалось не на что — сама виновата, сделала двойные экземпляры, предполагая, что профессор Робертс захочет забрать для изучения всё, что есть. А ей хотелось и себе оставить для пристального исследования. Мало ли, ведь теперь, когда у неё появилось некоторое понимание здешней жизни, она лучше что-то поймёт, зацепится за что-то новое, узнает какой-то важный момент.

Монстрик безучастно дрых на пуфике, стоявшем рядом, не просыпаясь даже, чтобы потребовать пропитание. Но, стоило ей подняться на ноги, чтобы немножко размяться, как он приоткрыл один глаз, понаблюдал за кривлянием хозяйки и снова задрых, не найдя в разминке ничего интересного.

— Моё ты сокровище, — Санни подхватила на руки дымчатое чудо. — Пойдём тебя кормить, Монстрик, заодно попросим Лакки купить нам ещё тетрадей.

В своих комнатах она устроилась с ногами на диванчике в гостиной и принялась сортировать в две стопки уменьшенные книжки. Те, что предназначались профессору Робертсу, уложила в стопку и перевязала лентой, благо этого добра было навалом ещё у бывшей хозяйки школьного сундука. Вот и пригодилось.

Для себя упаковывать нужды не было. Так и не решив, с какой начинать читать самой, разложила все по карманам брюк и мантии. В одном из карманов, куда пыталась упихнуть сразу две книжки, Санни натолкнулась на что-то непонятное. Но сразу вспомнила жёсткое лицо Рабастана Лестрейнджа, его холодный голос и сминаемый в руках артефакт. Оставив в кармане книжки, она извлекла то, что осталось от прекрасного браслета. Развернув платок на диване, посмотрела на бесформенный комок и потянулась за палочкой. А что если простое Репаро?

— Не вздумайте! — раздался голос со стены.

Санни удивлённо вскинула голову. Мистер Дэн Даркер на картине даже наклонился вперёд, вглядываясь в артефакт. Он стоял за своим креслом, опираясь на его спинку.

— Что это, мисс Прюэтт? Только не говорите, что пытались применить Репаро!

— С чего вы так решили, профессор? — удивилась она.

— Поверьте, догадаться не трудно, я отучил несколько поколений волшебников, прежде чем оказаться в этой нарисованной комнате. Итак, мисс?

Санни сразу пожалела, что вынула не случившийся подарок в гостиной перед портретом. Вот же дура! Надо было в комнату взять. Но пришлось отвечать профессору:

— Совсем недавно это было прекрасным браслетом.

— Из-за него вы плакали? — прищурился мужчина.

— Мистер Даркер…

— Лучше называйте меня профессором, мисс. Итак, это вам подарил мистер…

— Я бы не хотела называть его имя.

— Да полно вам, мисс, мне важно узнать, кто дарит подарки потомку моей лучшей ученицы. Поклясться вам, что разговор приватный?

— Решили взять надо мной шефство? — с грустной улыбкой осведомилась Санни. — Не стоит.

— Я сам решаю, что мне стоит делать, а что нет, — ворчливо не согласился Даркер.

— Вам ведь скучно? — догадалась девушка.

— Что вам знать о скуке, мисс Прюэтт? Не ваш портрет висел больше сорока лет в самом глухом коридоре Хогвартса, а до этого не ваш портрет пылился на складе ненужных вещей среди десятка других портретов более двух сотен лет.

— Но разве вы не могли перемещаться на другие портреты? — Санни посочувствовала бывшему профессору чар.

— Издеваетесь? — нахмурился Даркер. — Перемещение по портретам невозможно, если ты заперт в нарисованной комнате. Выход в коридор перекрыт, ключи от комнат только у предпоследнего директора. Который прислушивается только к директору настоящему.

— О! Сочувствую, сэр. Но теперь вы можете это делать? Вашу комнату открыли?

— Директор Диппет, да. По приказу Дамблдора. Этого полукровки.

— А что вы за это пообещали? Шпионить за мной?

— За кого вы меня принимаете, мисс? — вскинул подбородок Даркер в праведном негодовании. — Требую немедленно извиниться!

— Извините меня, — покорно кивнула Санни.

— Я не могу сказать условий, — сразу смягчился он и вдруг подмигнул: — Но вы же можете угадать.

Санни стало смешно, но она постаралась ограничиться улыбкой.

— Хорошо, сэр. Если не шпионить за мной, то… За моими гостями?

— Мисс Прюэтт, не разочаровывайте меня! Я могу только кивнуть, если вы угадаете, или отрицательно покачать головой.

— А! Вы должны докладывать директору Дамблдору, если меня навестит мужчина?

Профессор важно кивнул и выжидательно посмотрел, предлагая продолжать.

— Не знаю, что ещё, — пожала она плечами.

— Ладно, не буду вас мучить, — поджал он недовольно губы, видя отсутствие интереса. — Я изолировал свою комнату от прослушиваний. Но это ненадолго, чтобы не вызвать подозрений.

— Вы скажете мне? — удивилась девушка.

— Да. Хотя сам не знаю, зачем это делаю, — проворчал он.

— А как же Непреложный обет?

— Не смешите меня, — погрозил он пальцем. — Вы должны прекрасно знать, что Непреложный обет портреты принести не могут.

— А как же тогда…

— Полагаются на честное слово. Портреты, как почему-то уверены некоторые современные маги, не могут врать. Все поголовно джентльмены и леди, и своего слова не нарушают.

— А это не так?

— А это не всегда так, — поправил он. — Но об этом, как и многом другом, к сожалению, сведения давно утрачены. Так что в большинстве своём, портреты действительно не могут нарушать данного слова хозяину дома. Так что условием моего освобождения из-под домашнего ареста, так сказать, и обретения приятной компании в виде вас, леди, было незамедлительно докладывать про посетителей мужского пола, девиц из других домов и преподавателей. Кроме того, я пообещал втереться к вам в доверие, выпытывать ваши мысли, надежды и прочее и рассказывать о них Дамблдору. А также…

— Это ещё не всё? — охнула Санни.

— Дослушайте, мисс. А также мне поручили всячески склонять вас к мыслям о лояльности к нынешнему директору и вашему декану.

— И вы… что вы собираетесь делать?

— Не собираюсь, а уже делаю. А разве не понятно? Втираюсь к вам в доверие, — самодовольно улыбнулся профессор чар.

— Ну знаете, — возмутилась Санни, — мне это совсем не нравится.

— И никому бы не понравилось, — покивал мистер Даркер. — Поэтому я и предлагаю вам сотрудничество на взаимовыгодных условиях — я буду действовать исключительно в ваших интересах, а вы иногда, хотя бы понемногу будете уделять мне внимание, развлекая приятной беседой. А после выпускного заберёте портрет из Хогвартса с собой.

Санни хмыкнула:

— Это возможно?

— Да. Достаточно уплатить десять галеонов завхозу и получить моё согласие. Давняя традиция.

— Допустим, я согласна. И постараюсь вас развлекать, но не слишком часто — у меня выпускной и много учёбы.

— Это понятно, — кивнул Даркер. — Будучи сам профессором чуть больше полувека, могу только одобрить.

— А вы будете действовать только в моих интересах, пока я не закончу Хогвартс?

— Совершенно верно!

— И если вы решите, что в моих интересах шпионить за мной для директора Дамблдора, то будете шпионить? — ей хотелось прояснить всё до конца.

Даркер хохотнул:

— Какая умная малышка. Твоя далёкая пра-пра-пра-пра-бабушка могла бы тобой гордиться. Разумеется, нет. В ваших интересах — значит, в интересах вашего рода также, хотя и во вторую очередь. А насколько я знаю, ваш отец не питает к Дамблдору дружеских чувств. В ваших интересах — значит, мы вместе будем обсуждать, что сказать полукровному директору. В ваших интересах — значит, поддерживать вас во всём, в чём смогу, пусть не так много вещей в моей власти. В ваших интересах — значит, заменить вам деда, отца и мать родную, пока их нет рядом. Этого достаточно?

Санни впечатлилась от этой спокойной и вдохновенной речи.

— Вы ведь были слизеринцем? — с самым невинным видом спросила она. — Честное слово дадите?

Даркер восхищённо замер, разглядывая её, и вдруг, запрокинув голову, расхохотался, как мальчишка. Заливисто, весело и беззаботно. Отсмеявшись и утерев выступившие слёзы, он откашлялся, придавая себе строгий вид, и серьёзно сказал:

— Нет, мисс Прюэтт, я принесу клятву. Если условия вас устраивают.

— Но вы же сказали, что Непреложный обет вы не можете…

— А кто говорит о Непреложном обете, деточка? Есть гораздо более простая, а главное — самая сильная клятва. Если согласны, то продемонстрирую сразу.

— Давайте, — вздохнула Санни, — всё равно ведь мне от вас не избавиться. Как и вам от меня. Так что, разумеется, лучше уж дружить.

— Эх, Гриффиндор, — всплеснул руками Даркер, — могли хотя бы притвориться, что я вам просто понравился. Нет, нет, теперь уже молчите. У вас все на лице написано.

— Спасибо.

— Ну не обижайтесь, мисс. Итак, клятва, — Даркер глубоко вздохнул и выпрямился во весь свой небольшой рост, становясь вдруг каким-то очень значительным и ещё более вдохновенным. Вперёд он протянул правую руку, ладонью вверх. — Клянусь действовать только во благо Александры Мануэлы Прюэтт и во славу рода. И пусть магия будет мне свидетелем.

На ладони его загорелся язычок синего пламени, которое вдруг взметнулось, вырвалось из картины и окутало сиянием портрет, скрыв на мгновение изображение.

Санни вскочила с дивана, испугавшись, что портрет сгорит в этом сиянии.

Но дымка тут же рассеялась. Даркер улыбался.

— Впечатляет?

— Но, сэр! Почему же такую же клятву с вас не взял директор?

— А кто бы ему сказал, леди, что такое возможно?

— О! Даже профессор Диппет?

— Тем более он. Бедолаге пришлось вживую работать с этим полукровкой. Да и есть своя этика среди портретов. Теперь вы, мисс, поклянитесь так же.

— Что буду вас развлекать и заберу портрет?

— Нет, для этого мне и честного слова хватит. Клянитесь, что оставите в тайне наши… отношения.

— Но не знания, полученные от вас?

— Верно, — хмыкнул Даркер. — Все же слизеринское в вас тоже есть.

Санни выпрямилась и так же протянула вперёд руку:

— Клянусь хранить в тайне мои отношения с профессором Даркером из портрета. И пусть магия будет мне свидетелем.

Язычок огня, появившись на ладони, оказался изумрудно-зелёным. И рассыпался зелёными искрами вовсе не так эффектно, как на портрете.

— Ну вот и прекрасно, мисс. Дело сделано. И не делайте такое кислое лицо. Ваша клятва не менее сильная, а позёрству, если захотите, я вас научу. А сейчас вернёмся к первоначальной теме. Кто вам дал этот изумительный браслет? Да-да, портретам — разумеется, не всем и не всегда — свойственно видеть вещи в истинном свете, минуя иллюзии, даже материальные.

— Какие иллюзии?! — Санни сразу расстроилась, вспоминая утренние события. — Он испорчен. Басти смял его руками, потом каким-то заклинанием расплавил, а потом ещё каблуком…

— Да что вы, голыми руками смял? — с иронией переспросил Даркер, будто не замечая слёз, выступивших на её глазах. — Значит, запомните, деточка. Такие мощные артефакты, от которых исходит свечение древней магии, если не ошибаюсь — скандинавских корней, можно деформировать только соответствующим мощным артефактом, а уничтожить разве что адским пламенем, да и то — не факт. Так что утрите слёзы и подумайте, нет ли у вас хорошего знакомого мага, вроде мастера проклятий, или мастера иллюзий?

— Да откуда? Разве что…

Она вспомнила, как Руди заставил её раздеться перед важным матчем. Вот кто разбирается в проклятиях! Но Басти его брат, и она просто не сможет к нему обратиться.

— Ну-ну, кто же? — поторопил профессор чар.

— Профессор Робертс, — нашлась она. — Он преподаёт ЗОТИ, наверное, знает что-то такое.

Даркер фыркнул:

— Знает и Мастер — это разные вещи, юная леди!

— А вы уверены, что иллюзия? — Санни уже иначе поглядела на бесформенный комок и пять крохотных красных камешков похожих на рубины, которые лежали рядом. — А эти тогда почему отдельно?

— Это слёзы вашего Басти, — неодобрительно хмыкнул Даркер, — какая чувствительная молодёжь пошла!

— Слёзы? — ахнула Санни. — Да он не плакал, я бы…

— Заметили? Ну-ну, вы так самоуверенны, мисс? А между прочим, тоже давно забытое заклинание, способное превратить слёзы в драгоценные камни. Можете их спрятать куда-нибудь, куда девицы прячут всякие памятные любовные записки и прочие локоны от возлюбленных. Эти рубины ничуть не хуже настоящих, даже ценнее, только к вашему браслету не имеют никакого отношения. Он монолитный, и чтобы развалить его на кусочки, надо быть, по крайней мере, Мерлином.

— А почему… рубины? — дрогнувшим голосом спросила девушка. — Они же красные…

— Как и кровь, милочка. Слёзы сердца имеют тот же цвет. Что за мальчик этот Басти? Рабастан, надо полагать? Только не говорите, что он сам сотворил это чудо! Я о браслете, конечно.

— Он сказал, что сам, — Санни всё ещё никак не могла прийти в себя от потрясения. У неё не было причин не верить Даркеру, и теперь, глядя на крохотные рубины, которые в самом деле, если приглядеться, имели форму слезинок, она сама едва сдерживалась, чтобы не заплакать. И голос был сиплым, когда договорила: — У его кузины есть портативная мастерская. В сундуке.

— Вот это я понимаю! — возбуждённо воскликнул Даркер, севший было в своё кресло, но тут же вскочивший. Он в волнении заходил по нарисованной комнате. — Этот мальчик — настоящий талант или очень хороший лгун.

— Или и то, и другое, — буркнула Санни.

— Хотелось бы с ним пообщаться… Только знаете, о чём вы мне напомнили, юная леди? У меня самого была такая мастерская. А ведь наследников я не оставил.

Рядом с хлопком появилась Лакки.

— Хозяйка Санни, вот! — домовушка выложила на диванчик стопку тетрадей, косясь на серебристо-золотой комок, лежащий на носовом платке. — Пришлось поторговаться. Ой! Слёзы сердца!

— О да, — язвительно фыркнул Даркер, — рядом лежит сокровище, а эльф не видит ничего, кроме этих рубинов сомнительного происхождения.

— Много вы понимаете, — обиженно посмотрела на него домовушка.

— Очень много, — холодно ответил профессор. — И когда домовики успели стать такими дерзкими?

Лакки подбоченилась:

— Я не ваш эльф, мистер, так что не вам и обсуждать моё поведение.

— Спасибо, Лакки, — поспешила вмешаться Санни. — Извините, профессор, у моей тёти Мюриэль не совсем обычные эльфы.

— Я уже не её, — Лакки солнечно улыбнулась хозяйке, — я ваша! Может быть, чаю, бутербродов? Вы опять пропустили обед!

— Да, спасибо, я сейчас поднимусь, — кивнула Санни.

— Как интересно, — профессор неодобрительно смотрел на место, где только что была домовушка. — Подобное нахальство я встречал только в доме Мирабель. Говорят, эльфы — долгожители, но не до такой же степени. Не слушайте, меня, мисс, идите подкрепитесь, вы слишком бледненькая и худенькая, просто копия моей лучшей ученицы. Правда, с возрастом она стала настоящим проклятием для мужчин. Пышногрудая, крутобёдрая, талия осиная, а осанка, взгляд…

Санни не стала дослушивать воспоминания профессора, мечтательно смотревшего куда-то вверх. Собрав обратно в платок подношение Басти, она поспешила наверх, в свою спальню.

* * *

Антуан Робертс всегда находил общий язык с детьми самых разных возрастов. Втайне он даже гордился тем, что умеет с ними обращаться, понимает их чаяния и знает, как действовать в критических ситуациях, как утешить, успокоить, заставить слушать и слышать. Любил ли он детей? На этот вопрос ему было трудно ответить. Пожалуй, нет. Он смирился с ними в своей жизни, как с неизбежным злом, и никогда не строил иллюзий при виде невинной мордашки с честными-пречестными глазами. Другое дело, что эти маленькие негодяи всё равно забирались в душу, заставляли переживать за них, беспокоиться и бросаться на помощь всякий раз, когда кто-то из слизеринцев в школе или воспитанников Лестрейнджей в поместье попадал в беду. Решать их маленькие и большие проблемы было делом привычным. И не было среди этих волчат ни одного, к которому он, рано или поздно, не нашёл бы подход.

Но один конкретный ребёнок ставил его в тупик, не укладываясь ни в один шаблон и вызывая в душе целую гамму непривычных чувств и эмоций — которые как раз являлись первыми врагами в общении с детьми. И отмахнуться невозможно, когда это твой собственный сын. И рассуждать отвлечённо не получается.

— Северус, не будь ребёнком! — хотел сказать строго и спокойно, а получилось резко. Да и глупость, по сути, он ведь и есть ребёнок.

Сын сверкнул непокорным взглядом исподлобья, но вырывать руку из его ладони перестал:

— Где мама? Я хочу её видеть.

— Малыш, — лорд Прюэтт, удобно устроившийся за столом Сметвика, подмигнул мальчику. — Ты же слышал, целитель просил подождать здесь. Хочешь сока?

Робертс едва не скрипнул зубами. Вот ещё побочный эффект — казалось, что никто не имеет права утешать его сына, а тем более под маской утешения указывать ему, отцу, на ошибки.

— Я ничего не хочу, — буркнул Северус. — Я хочу видеть маму!

— Антуан, отпусти ты его, пусть сядет, — это уже Нотт, развалившийся в одном из трёх кресел, едва сюда прибыли.

Антуану захотелось просто нагрубить другу.

— Магнус…

— А я что? Просто предложил, — примирительно улыбнулся тот.

Джейсон Прюэтт лишь хмыкнул на это и снова уткнулся в потрёпанный фолиант, лежащий на столе целителя.

Миловидная ведьма в лимонной мантии заглянула в кабинет и обратилась к Антуану.

— Вы — мистер Робертс? Можете пройти. Ваша супруга пришла в себя. Остальных прошу подождать. Мальчика оставьте пока здесь.

Антуан вспыхнул, но объяснять, что Эйлин ему не жена, было глупо. Глянул на напрягшегося сына — оставить его? Маленькая ручка теперь вцепилась в его пальцы мёртвой хваткой. По лицу видно, что не останется, по крайней мере — по доброй воле.

— Он пойдёт со мной, — решил Робертс и вышел за недовольно нахмурившейся ведьмой, но возражений не услышал. Малыш едва поспевал за его шагами.

Перед палатой медиковедьма задержалась, заглянула внутрь, приоткрыв дверь, и только потом кивнула ему, мол, проходите.

Едва вошли, Северус вырвался, бросаясь к единственной койке, где лежала белая как простыня Эйлин. Сметвик стоял рядом и задумчиво поигрывал палочкой. Он кивнул Антуану ободряюще.

Робертс застыл на пороге, понимая, что Северусу сейчас важнее её внимание. А ему… Едва ли он услышит что-то новое, особенно в свете самоуправства с домом.

Эйлин уже обнимала сына, лохматя его волосы и нежно улыбаясь, обращая на остальных присутствующих не больше внимания, чем на скудную мебель палаты. И что-то такое было между этими двумя, что захотелось просто тихонько выйти, чтобы не мешать.

Сметвик, оглянувшись на него, решительно двинулся к двери.

Поймав его взгляд, Антуан кивнул и вышел из палаты следом за целителем.

— Пройдём, родич, — сразу предложил тот, — тут слишком людно.

Робертс оглянулся на коридор, где сновали целители и больные в пижамах и мысленно согласился со Сметвиком. Однако далеко идти не пришлось. Лестничная клетка оказалась пустой. Они устроились на широком подоконнике, где стояла чистая хрустальная пепельница. Окно выходило на магловскую улицу. К его удивлению, Сметвик преспокойно вытянул из кармана пачку магловских сигарет и, недолго думая, затянулся. Робертс качнул головой, отказываясь.

— Ну, как прошло? Проклятие уничтожили?

— Да, вместе с домом, — кивнул он, наблюдая за дымом, который целитель сразу превращал в каких-то неведомых зверюшек. Те послушно гарцевали по воздуху, или летели, махая крыльями, постепенно исчезая.

— Хм. Возвращаться, стало быть, им некуда?

— Есть куда, — холодно ответил Антуан.

— И конечно, все уже согласны жить в твоём доме, профессор?

Робертс фыркнул и попросил сигарету.

— Лучше расскажи, что с ней, родственник.

Курить он пробовал, ещё давно, — баловались с Ноттом. Они тогда многое перепробовали, молодые идиоты. Сейчас, сделав пару затяжек, Антуан поморщился и затушил свой окурок в пепельнице под насмешливым взглядом Сметвика.

— У меня с добавками, — пояснил тот, — экологически чистый табак, как сказали бы маглы. Плюс специальные травки. Моя личная разработка, действует не хуже флакона успокоительного.

— Извращение какое-то, — прокомментировал Антуан.

— Согласен. Перейдём к твоей…

— Её зовут Эйлин Снейп.

— Историю своих отношений ты мне…

— Не расскажу.

Сметвик затянулся, выпуская дым колечками.

— А Северус?

— Мой сын, да. И это тоже обсуждать мы не будем.

— Дело твоё, родич, — хмыкнул целитель. — Тогда только факты. Миссис Снейп сильно истощена. Магия почти на нуле, но магическое ядро не повреждено, хотя это был вопрос времени — ещё бы немного… Прюэтт силён, полностью избавил её от проклятия, а может, и не от одного. Сейчас она чистенькая, никаких тебе сглазов, порчи и прочей дряни, но очень слаба. В физическом плане — они явно недоедали, но тоже поправимо. Питательные зелья, нормальная пища, богатая белком и витаминами.

— Звучит по-магловски.

— Ну а ты думал, — Сметвик затушил сигарету и вытащил из пачки новую. Но не закурил, а принялся мять в руках. — Только идиоты считают маглов дураками. Есть у них чему поучиться. И этот скепсис в твоих глазах — результат невежества и предрассудков, так и знай.

— Верю на слово. Долго она пробудет здесь?

— Неделю понаблюдаем, восстанавливающая терапия и прочее. Держать дольше смысла нет. Да и опасно, пока она в подвешенном состоянии. Хорошо бы примирить её с отцом или ввести в другой род. И как можно быстрее.

Робертс кивнул. Это было понятно. Принца-старшего он готов был удушить собственноручно, а не возвращать ему блудную дочь. А своего отца он уж постарается убедить. Тем более, когда предъявит старику Северуса…

— Сына твоего можем тоже подержать в детском отделении до субботы, картина похожа, истощение и прочее, но лучше бы…

— Сына я заберу.

— Правильно. Тогда пойдём, родственник, только сначала пусть Прюэтт на неё глянет, а потом уже поговорите.

Антуан подождал у палаты, забрал из рук Сметвика упирающегося сына и вернулся в кабинет целителя, где Нотт и Джейсон Прюэтт о чём-то спокойно молчали.

— Джейсон, Сметвик просил вас посмотреть на неё.

— Наконец-то! — лорд Прюэтт поднялся, расправил плечи и подхватил свой чемоданчик. — Сам уже хотел идти. У кого как, а у меня вечером ещё дела. Так что всем хорошего дня, господа.

— Голодные? — спросил Нотт, едва они дружно распрощались с мастером проклятий. — Можем прогуляться в кафетерий.

Северус покосился на него с подозрением и молча уселся на самое крайнее кресло, забравшись туда с ногами. На Робертса мальчик старался не смотреть.

Антуан присел за целительский стол и внимательно взглянул на сына:

— Северус, кушать хочешь?

Мальчик мотнул головой. Антуан сразу припомнил, что, вообще-то, поел он совсем недавно. И настаивать не стал.

— Сходи сам, — предложил он Нотту. — Мы здесь подождём.

— Конечно, — кивнул тот и сразу вышел.

Антуан, откинувшись на кресле, рассматривал ребёнка. Малыш, заметив интерес, тут же задрал подбородок и отвернулся. Робертс сдержал ухмылку, такую реакцию он предвидел. Дракклов Джейсон! Восстановить доверие будет теперь непросто.

— Северус, ты как, устал?

— Нет!

— Ты ещё хочешь в Хогвартс? — заветное слово всё же творило чудеса. Глаза мальчишки распахнулись в удивлении, но он тут же напустил на себя прежний обиженный вид. Не дождавшись ответа, Антуан добавил: — Впрочем, хочешь ты или нет — значения не имеет. Пока твоя мама лечится в больнице, тебе придётся пожить со мной в Хогвартсе.

— А если я не хочу?

— Боюсь, у тебя нет выбора.

Губы ребёнка тут же задрожали, но, по крайней мере, ему удалось завладеть его вниманием.

— Я хочу с мамой…

— Я знаю. Но иногда в жизни не всё получается так, как мы хотим. Маму мы скоро заберём.

— Когда? — Северус шмыгнул носом.

— В следующую субботу.

Мальчик только кивнул и опустил голову. Робертс досадливо поморщился. Следующая неделя обещала быть очень… непростой.

В большом уютном кресле для посетителей Северус казался особенно маленьким и трогательно-одиноким. Антуану захотелось его как-то подбодрить, но он опасался, что это не вызовет сейчас ответного энтузиазма.

Когда вернулся Нотт, Робертс даже обрадовался.

— Северус, посидишь немного с дядей Магнусом?

Тот сразу вскинулся, готовый вскочить из кресла:

— А ты… куда?

Робертс скрыл улыбку и ответил серьёзно:

— У меня важное дело, а потом мы сразу отправимся в Хогвартс. Это недолго.

Сын хмуро покосился на Нотта, и обиженно — на отца.

Эйлин на этот раз была одна. Увидев Антуана, она сразу нахмурилась и отвернулась к стене. Понятно стало, от кого Северус этого набрался.

— Привет, — Робертс прошёл к кровати, подвинул себе единственный стул и сел. — Эйлин, давай поговорим как взрослые. Я не буду мучить тебя долго.

— Где Северус? — она всё же повернулась. У него защемило сердце от её бледного вида и впалых щёк. Тёмные глаза лихорадочно горели.

— Он с целителем. Я заберу его в Хогвартс, пока ты здесь, он поживёт со мной.

— А что потом? — возражать она не стала, хотя он видел, что ей очень хочется. — Мне сказали, что ты сжёг наш дом. Это правда?

Робертс вздохнул:

— А почему его сожгли, тебе не сказали?

Она смутилась, отводя взгляд.

— Это проклятие… Я догадывалась, что там что-то есть, но не знала, что всё так плохо. Лорд Прюэтт сказал, что потому мы и с Тобиасом ссорились — из-за этой дряни. Не будь её, всё могло у нас сложиться иначе.

Робертс приложил усилие, чтобы не скрипнуть зубами.

— Мне теперь некуда возвращаться, — она всё ещё не смотрела на него.

— Мой дом теперь будет и твоим, Эйлин. Почти все твои вещи удалось спасти, и они уже там. Надеюсь, мне не придётся убеждать тебя полночи, что так будет лучше для всех. Он достаточно большой, и при желании ты можешь вообще со мной не встречаться. Тем более, что большую часть года я провожу в Хогвартсе.

— Почему ты такой? — обиженно спросила она. — И не надо меня убеждать! Спасибо.

Робертс фыркнул, без такой благодарности он бы прекрасно обошёлся, но озвучивать это не стал.

— Сметвик сказал, что ты пробудешь тут почти неделю, — сухо сообщил он. — В субботу я заберу тебя.

— Ты?

— Я и Северус. Или тебе нужен кто-то ещё?

— Антуан!

— Тебе надо отдыхать, Эйлин, — он поднялся. — Если что-то понадобится от меня, ты всегда можешь сообщить Сметвику.

— Мне ничего… Береги Северуса!

Он кивнул.

После короткого стука дверь в палату открылась, и невысокая молоденькая медиковедьма прошла к изголовью кровати.

— Пора пить лекарства, — строго сообщила она, с любопытством покосившись на Робертса.

— Я уже ухожу, мисс, — кивнул он. — До встречи, дорогая.

Насладившись возмущённым взглядом Эйлин не больше трёх секунд, он поспешил выйти.

В коридоре он замер, пропуская мимо тележку с едой, которую толкала перед собой очередная барышня в лимонной мантии. Антуан злился, разговор прошёл совсем не так, как он бы хотел. Но здесь и сейчас было не время и не место выяснять отношения.

В кабинете целителя он коротко поблагодарил Нотта за помощь, на что тот неопределённо хмыкнул и ещё раз спросил разрешения переночевать в его доме.

— До субботы можешь остаться, а потом — извини, — кивнул Антуан. — Где Сметвик?

— Вызвали. Он сказал, что если что, пришлёт тебе сову.

Робертс кивнул.

— Северус, мы уходим.

Мальчик, всё так же сидевший в кресле, метнул на него сердитый взгляд, но из кресла выполз и подошёл, позволив взять его за руку.

Камином они переместились в Хогсмид. Вечер ещё только начинался, но здесь, в Шотландии, уже стемнело. Проще было переместиться сразу в кабинет директора или в больничное крыло, но Антуану хотелось показать сыну замок во всей красе. Лучше было, конечно, прогуляться пешком, но он боялся, что ребёнок слишком устал, а взять его на руки еще раз, как при перемещении через камин, Северус вряд ли позволит. Поэтому пришлось вызывать Хагрида с каретой, запряжённой фестралами.

Северус крутил головой, разглядывая деревеньку.

— Хочешь, зайдём куда-нибудь? — предложил ему Робертс.

— Нет, — ожидаемо буркнул ребёнок.

— А придётся. Ждать карету ещё долго.

Спохватившись, он завёл сына в лавку, где торговали мантиями и другой одеждой. Северус во все глаза рассматривал манекены и двух приветливых продавщиц. Он даже не стал сопротивляться, когда его измерили со всех сторон, покорно позволил надеть на себя тёплую маленькую мантию и зимние ботинки на толстой подошве. Его стоптанные сандалии, совершенно непригодные для зимы, Антуан незаметно спалил. Продавщицы поняли правильно, и быстро собрали полный гардероб для малыша. Получившийся большой пакет они сами уменьшили до крошечного размера, вызвав восхищение ребёнка.

— Можно, я понесу? — спросил он, когда они вышли на холодную улицу. Он вцепился в маленький пакетик и нетерпеливо притоптывал новыми ботинками по мёрзлой земле.

— Можешь просто сунуть в карман, — разрешил Антуан. Он надеялся, что Северус не потеряет свои обновки. — А вот и Хагрид.

Реакция ребёнка на карету, на Хагрида и на вид Хогвартса была предсказуемой. В своём наивном восхищении он даже забыл сторониться Антуана, прижимаясь к нему всякий раз, когда что-то пугало. Казалось, что малыш перестал дышать, когда они поднимались по ступеням в замок. Вцепившись в руку Антуана, он пытался идти со спокойным достоинством, копируя отца, но периодически забывал об этом, и тогда на лице появлялась удивительная улыбка.

Оказавшись в своих комнатах, Робертс сразу отвёл сына в ванную, доверив домовушке, а сам отправился к Дамблдору. Следовало поставить директора в известность о некоторых переменах в жизни профессора ЗОТИ.

Когда он вернулся, Северус уже спал в его кровати, одетый в маленькую пижаму с единорожками.

Он постоял над ним немного, кивнул эльфийке, которая тихо сидела в уголке.

— Директор Дамблдор позволил Макки следить за ребёночком, пока он будет здесь жить? — пропищала она.

— Да, — кивнул Робертс. — Я ухожу на ужин, если он проснётся, сразу сообщи мне. Старую одежду, что была на нём, уничтожить. Новую разложить в шкафу.

— Да, профессор! Макки всё сделает.

— И ещё, сюда принесут ещё кровать, проследи, чтобы эльфы не потревожили Северуса.

— Макки проследит!

Робертс кивнул и отправился проверять слизеринцев в подземелья.

* * *

До ужина оставалось полтора часа, когда Санни закончила копировать оставшиеся книги. Вернувшись к себе, она не нашла на портрете Даркера, который, видимо, отправился кого-то навестить. В спальне она заново рассортировала получившиеся копии, упаковав предназначенные Робертсу ещё и в бумажный пакет. В уменьшенном виде они были похожи на упакованный в бумагу пирожок. Сунула упаковку под подушку, чтобы не забыть занести их вечером профессору ЗОТИ.

Свои экземпляры она пристроила на полку над кроватью, заколдовав каждую обложку под учебники Истории магии с первого по седьмой курс. Сомнительно, что кого-то мог привлечь учебник самого скучного предмета, да и Санни постаралась, чтобы обложки имели потрёпанный вид. Тем более что в её комнату не было доступа даже хогвартским эльфам. Носить с собой эти книги впредь Санни зареклась, и так неизвестно, во что выльется осведомлённость профессора Робертса.

— Я гулять, — сообщила девушка Лакки, принёсшей ей письмо. — Это от кого?

Она с любопытством рассматривала простой конверт без единой подписи.

Лакки смущённо потупилась:

— Я познакомилась с одним эльфом, очень приличным эльфом, хозяйка Санни. Он не хогвартский. Его хозяин очень знатный и благородный. Его хозяин передал через него письмо моей хозяйке. Я проверила письмо, там нет ничего опасного. И Фентер поклялся.

— Фентер?

— Домашний эльф Лестрейнджей.

— Чей? Лестрейнджей?

— Фентер служит Рудольфусу Лестрейнджу, — потупилась Лакки.

— О! Не Рабастану? Именно Рудольфусу?

— У Рабастана вредный Борги, он задирает нос, — тут же наябедничала Лакки. — А Фентер умный и вежливый.

— Хорошо-хорошо.

Санни нетерпеливо вскрыла конверт. Оттуда выпал ещё один, поменьше, и плотный лист пергамента.

«На берегу озера есть раскидистый дуб с корнями, нависающими над обрывом. Второе письмо нужно прочесть именно там. Если вскрыть в другом месте, оно просто сгорит».

— Интересно, — Санни прочла письмо ещё пару раз. Почерк вроде Рудольфуса, а вроде другой. Непонятно. — Это точно от Рудольфуса?

— Конечно, — кивнула Лакки, — Фентер — его личный эльф. Он не стал бы передавать письма от кого попало.

— Не нравятся мне эти загадки, — Санни сунула маленький конверт в карман зимней мантии, а прочитанный листок отложила на стол. Не успела моргнуть и глазом, как пергамент с посланием вспыхнул голубоватым пламенем и сгорел, не оставив даже пепла на столешнице. — Лакки, ты можешь проверить на берегу такой раскидистый дуб? Нет ли там чего-то опасного.

— Конечно, могу, — Лакки подала девушке тёплые ботинки и исчезла.

Вернулась она, когда Санни уже полностью оделась для прогулки.

— Ничего опасного, — сообщила домовушка. — Я всё там осмотрела и обнюхала даже. И никого рядом нет. Но Лакки может быть рядом с Хозяйкой, совсем незаметно.

— Спасибо, Лакки, так будет лучше. Ты можешь подождать меня прямо там, и если кто-то появится, сразу предупредить?

— Да, хозяйка, — преданно улыбнулась эльфийка.

— Тогда жди там.

Лакки кивнула и исчезла.

— Игры в шпионов, — вздохнула Санни, спускаясь в гостиную.

Портрет на этот раз был на месте. Санни перебросилась с ним парой слов, получила пожелание приятно провести вечер и направилась к выходу из школы.

Выходной день ощущался в полной мере, учеников в коридорах и на лестницах было совсем мало. Кто-то гулял, кто-то сидел в библиотеке или в своих гостиных.

На улице было свежо, после дня, проведённого в Выручай-комнате, это было особенно приятно. Санни порадовалась, что утеплилась достаточно. И мамину шапку надела, хотя искренне надеялась, что никто ей в голову камнем кидать не будет.

Проходя мимо домика Хагрида, она увидела дымок, что шёл из трубы, и светящиеся окошки. На улице уже стемнело, и избушка лесника смотрелась очень уютно.

Знаменитый дуб был гораздо дальше, темнея в сумерках густой кроной. Если бы там не ждала верная Лакки, Сани бы побоялась идти туда одна в такой час. Ей было непонятно, что за секреты хочет рассказать ей Руди таким странным способом. Но любопытство, которое сгубило кошку, судя по пословице, мучило тем сильнее, чем ближе она была к этому дубу.

Лакки появилась перед ней, когда до дерева оставалось шагов десять.

— Всё чисто, хозяйка, — доложила она. — Никого подозрительного не было. Никого не было вообще.

— Очень странно, — кивнула Санни. — Не уходи, пока я не прочту это письмо.

— Лакки не уйдёт, — кивнула домовушка.

Девушка прошла в густую тень, зажгла на палочке огонёк и присела на оголённые корни, возвышающиеся над землёй. Белый конвертик в руках она проверила ещё раз на тёмные сюрпризы и наконец вскрыла. Листочек внутри был маленьким и содержал всего четыре слова.

«Кольцо поверни два раза».

И всё. Ни для чего, ни что за кольцо, ни в какую сторону поворачивать — сказано не было. Листочек стал быстро гореть прямо в руках, пришлось бросить его на землю.

Логично предположив, что речь о кольце-подарке Тёмного Лорда, Санни с сомнением нащупала на мизинце невидимое кольцо. Поворачивать? Или нет? Может ли она настолько доверять Рудольфусу, чтобы бездумно выполнять его просьбы? Что случится, когда она повернёт это кольцо?

На вопросы ответов не было, а нужно было что-то решать.

— Лакки, — неуверенно сказала она домовушке. — Приготовься. Если со мной что-то случится, то сразу сообщи отцу. Хорошо?

— Хозяйка! Может, лучше ничего не делать, чтобы ничего не случилось? — пискнула Лакки.

— Логично, — вздохнула Санни, — только хочется вот проверить, могу ли я доверять хозяину твоего Фентера.

— Фентер не мой, — тут же поправила домовушка. — У него хороший благородный хозяин.

— Хорошо, если что — расскажешь моему отцу обо всем. Про письмо, про Фентера и про его благородного хозяина. Хорошо?

— Лакки сделает, — кивнула та, — Лакки боится лорда Прюэтта, но всё выполнит.

— Ну, не волнуйся так, может, ничего и не случится.

Чтобы не передумать, Санни сразу повернула кольцо дважды по часовой стрелке.

Лучше бы она сидела. Потому что там, куда её мгновенно перенесло, выбив из лёгких весь воздух, она сразу шлёпнулась на задницу. Закашлявшись, поспешила подняться. Не будь на полу большой комнаты толстого ковра, точно отбила бы себе копчик. Кашляя — воздух в лёгкие вернулся — она поспешила подняться, и только теперь заметила человека в кресле, который с иронией за ней наблюдал. Из-за того, что кресло стояло в тени, рассмотреть мужчину было сложно, но знакомое ощущение исходящей от него силы ни с чем спутать было невозможно.

— Здравствуйте, — сильно покраснев, Санни выпрямилась, решив, что приближаться к нему ни за что не станет.

— И вам доброго вечера, мисс Прюэтт, — услышала она в ответ знакомый голос, и даже чуть-чуть расстроилась, что не ошиблась. — Похоже, вы не удивлены.

— Ожидала чего-то в этом роде, — вздохнула девушка, сжимая в кармане палочку. Она, конечно, понимала, что это бессмысленно — лучше не злить Тёмного Лорда, против которого она меньше, чем никто. Но так было чуть-чуть спокойнее. — Зачем я вам понадобилась?

— Один мой друг очень хотел с вами познакомиться, мисс. И я клянусь магией, что ни я, ни он, и никто в этом доме не причинит вам сегодня ни малейшего вреда, просто разговор, после которого мы вернём вас обратно в школу.

Вспышка синего цвета окутала кресло. И хотя Волдеморт никакого огонька на ладони не демонстрировал, это очень было похоже на вспышку от магии портрета. Назвать Тёмного Лорда «позёром» у неё бы язык не повернулся, но в мыслях это слово упорно крутилось.

— Спасибо, сэр, вы меня очень успокоили, — честно сказала она.

— Пустяки, — отмахнулся он. — Как поживаете, мисс? Никто не обижает?

— Всё в порядке, спасибо. А кто этот друг?

— Вижу, вы по-прежнему любите задавать вопросы, — лениво прокомментировал Тёмный Лорд. — Что ж. Отвечу. Мой друг — хозяин этого поместья. Ричард Лестрейндж, если вам это имя что-то говорит.

— Отец Рудольфуса? — ахнула Санни. — И Рабастана.

— Именно. Я имел наглость дать согласие от вашего имени поужинать в кругу семьи. Надеюсь, вы на это не сильно обидитесь?

Санни почувствовала, как вспотели ладони. Подумать только, она будет ужинать с Тёмным Лордом, не говоря уже о родителях Руди и Басти!

— Я не одета для ужина, — спохватилась она.

— Не имеет значения. Всё будет по-простому. У нас есть минут десять, чтобы поговорить наедине. Можете снять свою мантию, здесь жарко.

Снимать мантию не хотелось, но она хорошо понимала, что пожелания Волдеморта лучше воспринимать как приказы. Оглядевшись, она не нашла, куда пристроить мантию, однако рядом тут же появился простой деревянный стул.

Переживать, что на ней брюки и белый свитер вместо платья, было бессмысленно. Никто не предупреждал её об ужине в аристократическом семействе, так что сами виноваты. Не слишком утешившись этой мыслью, Санни сняла мантию, сунула в её рукав шапку и аккуратно повесила на стул.

Спохватилась, что палочка осталась в кармане мантии, но не решилась её достать.

— Она вам здесь не понадобится, — «обрадовал» её Лорд, словно прочитав мысли. — Не хотите присесть, мисс?

— Я постою.

— Садитесь!

Прямо за ней появилось высокое кресло. Санни поспешила сесть. Ей было интересно, что спросит Тёмный Лорд, и страшновато от вопроса самой себе, может ли она врать в ответ.

— Лучше не пытаться, — хмыкнул Волдеморт. — Мне нет нужды лезть вам в голову. У вас всё на лице написано, мисс. Кстати, кому-нибудь понравились уже ваши серьги?

— Многим, — Санни чувствовала, как горят её щёки. Должна ли она рассказать о проверке Круциатуса?

— Но не Дамблдору?

— Нет. Он со мной не разговаривал больше.

— Я слышал, вы были на грани жизни и смерти?

— Да, силки майя, но все закончилось хорошо.

— Если не считать, что вы лишились блока в памяти, не так ли? Я немного знаю об этих силках.

— Откуда вы…

— Ваши серьги — это ментальная защита, как вы уже поняли. Всякое срабатывание как с внешней, так и с внутренней стороны оставляет свой след. Например, разрушение блока типа Обливиэйта. Или внешнее Круцио, которое, разумеется, не сработало.

— Я могу их снять?

— А зачем? — ухмыльнулся он. — И кто же проверял Круциатус на такой очаровательной барышне?

Она запретила себе думать о профессоре Робертсе. Не хватало ещё, чтобы Тёмный Лорд посчитал его плохим человеком.

— Ну что вы, мисс! Мне остаётся только посочувствовать этому смельчаку. Его Круцио не могло вам причинить боль.

— Его Круцио?

— Совершенно верно. Для моих заклинаний ваши серьги не преграда. Не пугайтесь так, я всё же не монстр. А вот любому другому магу, не связанному с вами кровным родством, ментальные атаки любого вида могут стоить жизни. Но это в самом крайнем случае. Что ещё интересного произошло с вами после нашей встречи?

— Зачем вам? Ничего интересного в моей жизни нет! — то ли от отчаяния, то ли решив покончить с этой неинтересной жизнью, Санни закрыла уши руками и зажмурилась. И сильно вздрогнула, когда её руки осторожно отвели от ушей. От пристального взгляда стоящего совсем близко Лорда стало просто жутко.

— Смотрите мне в глаза! — приказал он.

Ну конечно, она не посмела сопротивляться. В мыслях быстро мелькали картинки-слайды — вот она мечется в бреду, вот профессор Робертс и целитель Сметвик делятся с ней кровью через рану на руке, а ведь она этого даже не видела. Вот она говорит с Руди, попечительский совет, потом отец, но тут всё смазано, потом Нотт, Рабастан, поцелуй, ей заплетают косу, Эжени жалуется на Мэдисона, портрет Даркера смотрит укоризненно, браслет, бледный Рабастан, книги, книги, книги…

Кажется, она потеряла сознание, потому что, открыв глаза, увидела, что Лорд снова сидит в своём кресле, задумчиво потирает пальцами висок и смотрит как будто с сочувствием.

— Мисс, один вопрос, на который я не жду ответа. Когда вы перестанете искать приключения на свою пятую точку? Ведь не всегда под ней окажется такой мягкий ковёр.

Санни вспыхнула. Но раз ему ответ не нужен…

— Пожалуй, аудиенцию можно заканчивать. Тем более, сейчас нас позовут на ужин. Надеюсь, вы голодны, тут хорошо кормят. А копии книг вы мне передадите через приятеля вашей домовушки, доброго Фентера, все семь штук — сегодня же, как только вернётесь.

Санни ахнула. А что она хотела?

— Но, сэр, — решилась она. — Эти книги — они не все на английском…

— Не ваша печаль, — усмехнулся Лорд.

Посреди комнаты появился домовик, кланяющийся чуть ли не до пола.

— Хозяева приглашают на ужин дорогих гостей.

Санни ощущала себя полностью опустошённой. Она вяло поднялась из кресла и вздрогнула, когда снова увидела Лорда совсем близко.

— Продолжим традицию, — ухмыльнулся он, — нельзя же отпустить вас без подарка.

Его прохладные пальцы коснулись её висков.

— Закройте глаза, мисс, вы меня отвлекаете.

Она послушалась и ощутила, как что-то тёплое распространяется по телу от висков. Что-то чужое, но очень притягательное.

— Достаточно, — сказал Лорд, и она невольно потянулась за его пальцами, которые он отдёрнул. — Не будьте такой жадной. И так полночи теперь спать не сможете. Я немного не рассчитал, каюсь. Как самочувствие?

Санни прислушалась к себе и поняла, что полна сил, вся вялость и апатия просто исчезли. Кровь бурлила в жилах, толкая на великие дела.

— Хорошо, — удивлённо ответила Лорду. — Очень хорошо, взлететь боюсь! Ух ты! Это магия?

— Даже так? — не обрадовался Лорд.

— Пойдёмте, мисс, нас ждут.

Ей пришлось положить руку на его локоть и идти рядом. Сюрреалистичность происходящего уже не пугала, а собственное самочувствие изрядно пьянило и кружило голову. Казалось, ей под силу выдержать не только ужин у Лестрейнджей, но и королевский приём.

— Н-да, — прокомментировал Лорд, искоса поглядев на широкую улыбку Санни и её горящие глаза. — Как бы мне не пришлось пожалеть о своём подарке. Держите себя в руках, мисс. Лестрейнджи довольно консервативны.

Ей захотелось рассмеяться, подумаешь! Её бабка тоже весьма консервативна, ну и что такого.

— Будете мучиться от «похмелья», — мрачно предупредил Волдеморт, остановившись перед дверьми. — Придётся придумать ещё подарок, потому что первый получился не слишком полезным. Предупреждаю, будете много говорить, наложу Силенцио. И не обижайтесь — только для вашей пользы.

И с этими словами он приложил руку к дверям, которые сразу распахнулись настежь.

* * *

Джейсон Прюэтт, как и обещал, был в банке Гринготтс ровно в шесть часов вечера. Сыновья его уже поджидали, изо всех сил скрывая нетерпение.

— Гидеон, Фабиан, — кивнул им Джейсон, проходя в отдельный кабинет, у которого стояли близнецы.

Поверенный появился спустя несколько секунд, приветливо улыбаясь. Лорд Прюэтт заметил, как передёрнулся Фабиан, ещё в детстве младший сын уверял, что улыбающиеся гоблины — самые страшные существа. Что ж, улыбки их в самом деле не красили. Вслед за поверенным в кабинет зашёл тощий маг с пухлой папкой подмышкой. Он подобострастно поклонился Джейсону и кивнул удивлённым сыновьям.

— Ну что ж, — лорд Прюэтт первым занял место за круглым столом. Остальные поспешили последовать его примеру. — Вам не нужно представлять мистера Перкиса, по моей просьбе он собрал всю информацию о драконьем заповеднике в Ирландии, который вы хотите купить. И сейчас расскажет нам, какие подводные камни, расходы, доходы и проблемы ждут вас, если вы всё же решитесь сделать подобное приобретение.

Его повеселили вытянувшиеся физиономии сыновей, но внешне Джейсон остался невозмутим.

— Если? — возмутился Фабиан. — Но, папа…

Гидеон толкнул его локтем.

— Мы тоже собирали информацию, отец.

— Вот и сравните, — отрезал лорд Прюэтт. — Приступайте, мистер Перкис, не будем терять время.

В конце подробной речи нанятого отцом адвоката — с приведением статистики, всевозможных графиков и прайс-листов, — близнецы всё ещё были полны энтузиазма, что не укрылось от Джейсона. Ведь достаточно умны, чтобы в полной мере осознать, за что берутся. Расходы предстояли огромные — драконы, как справедливо заметил Перкис, должны были что-то есть, как-то лечиться, быть ухоженными и обученными хотя бы минимально, для чего, в свою очередь, требовался немалый штат сотрудников, включающий как минимум одного драконолога на трёх особей драконов, двух ветеринаров и много ещё кого. И это не считая налогов, бухгалтерии, проверок, инспекций и многого другого.

Фабиан злился, Гидеон был задумчив.

— Итак, вы по-прежнему настаиваете на этой покупке? — задал вопрос Джейсон, внимательно оглядев обоих.

— Папа, мы…

— Да, отец, — твёрдо произнёс Гидеон, перебив брата. Он вытащил из своей сумки пачку листов и протянул Перкису. — Прошу вас сравнить.

Джейсон гордился сыном, и после восхищённого удивления Перкиса, пролиставшего пергаменты, исписанные убористым почерком и бормоча: «ну, если так, то конечно» и «почему бы и нет», с интересом посмотрел на наследника, которому Перкис задал вопрос:

— Кто это составлял?

— Наш бухгалтер.

Джейсон с удивлением прочёл вызов в глазах первенца. Он уже понял, что дети неплохо подготовились к встрече.

— Кто он?

— Папа, ты должен понять, что он действительно классный бухгалтер, — Фабиан кусал губы, что говорило о том, что ему не понравится кандидатура их бухгалтера.

— Гидеон?

— Это Джейми Прюэтт, — решительно произнёс сын.

Над столом повисло молчание. Джейсон сверлил сыновей недобрым взглядом. Гидеон отвечал ему тем же, лицо Фабиана выдавало целую гамму чувств — от отчаяния до упрямства.

— Хороший бухгалтер? — лорд Прюэтт, наконец, обратился к Перкису, всё ещё листающему толстую папку.

— Превосходный, — с сожалением произнёс Перкис и пояснил: — Хотел бы я иметь такого сотрудника в своей конторе. Если у вас ничего не получится…

— Спасибо, Перкис, можете идти. Все материалы оставьте. Чек пришлёте совой.

Перкис поспешно вскочил и откланялся.

— Он и будет вести ваши дела?

— Да, папа.

— Да, отец!

— Ну что ж. Я, безусловно, не готов был это услышать, так что жду вашего бухгалтера завтра ровно в полдень. После разговора с ним я скажу вам своё решение.

— Нам сказать Джейми, что…

— Давно вы с ним общаетесь? — перебил Гидеона отец.

— Тётя Мюриэль говорит…

— Помолчи, Фабиан! Гидеон, почему я узнаю об этом только сейчас?

Побледневший наследник отвёл взгляд.

— Простите, — вклинился поверенный, о котором, казалось, все забыли. — Там какая-то наглая домовая эльфа пытается уверить, что у неё к вам важное дело, лорд Прюэтт.

— Не понял, — холодно поднял бровь Джейсон. — Что за эльфа? Вы уверены, что это не может подождать?

— Говорит, что её зовут Лакки, и что дело касается вашей дочери.

Настала очередь бледнеть самому лорду. Сыновья же моментально вскочили на ноги, забыв о своих проблемах.

— Сколько времени ждёт эта эльфа? — тихим голосом осведомился лорд у сжавшегося за столом гоблина.

— Меня не сразу оповестили, — пытался оправдаться он, но под взглядом клиента выпалил: — Всего тридцать минут. Но если бы я знал…

— Немедленно впустите!

Заплаканная домовушка почти тотчас оказалась перед взволнованным семейством.

Она упала перед лордом на колени.

— Лакки, — мягко произнёс тот. — Что с твоей хозяйкой?

— Она исчезла. Её похитили. Но сначала она велела Лакки в случае чего всё рассказать вам. Но Лакки не пускали в банк.

Джейсон Прюэтт сделал знак сыновьям следовать за ним и вышел из кабинета первым, прихватив бедную домовушку за лапку. Только переместившись портключом в свой кабинет, он налил себе полбокала коньяка и, выпив одним глотком, занял своё кресло.

— Рассказывай, — велел он испуганной домовушке. — Без лишних слов, только факты.

Сыновья садиться не спешили, с тревогой глядя на Лакки, они были готовы бежать спасать сестру, как только узнают куда. Джейсон оценил ситуацию и незаметно активировал антиаппарационный купол.

— Хозяйка Санни велела мне всё вам рассказать.

— Я понял.

— Письмо передал Фентер — это домовик Рудольфуса Лестрейнджа.

Лица у братьев удивлённо вытянулись.

— В письме было ещё письмо, Санни сказала, что его надо прочитать возле дуба. И послала меня проверить, нет ли там чего-то опасного.

— Антиаппарационный барьер, — произнесли братья в один голос.

— Они её выманили, — возмущённо добавил Фабиан. — Дуб уже за чертой.

— Продолжай, — кивнул Джейсон домовушке.

— Когда она прочла второе письмо у дуба, то письмо тоже сгорело, как и первое. И тогда она прикоснулась к невидимому кольцу на мизинце и сказала, в случае чего всё рассказать вам. А потом повернула кольцо и исчезла. А вы были в банке, а меня не пускали.

Домовушка закрыла лицо ладошками и опять заплакала.

— Отец?

— Папа, что это значит? Это Лестрейндж? Да я…

— Умолкни! — Джейсон устало потёр ладонями лицо. — Это Тёмный Лорд. И вы ничего не станете делать.

— Папа!

— Отец!

— Я сказал, ничего! — холодно повторил лорд и, взглянув на домовушку, рявкнул: — Лакки!

Та тут же вытянулась в струнку, глядя на Джейсона огромными испуганными глазами.

— Оскар! — щёлкнул он пальцами. Рядом тут же материализовался чопорный домовик. — Лакки, возвращайся к дубу и жди мою дочь. С тобой отправится Оскар. Пусть Санни всё ему расскажет. И хватит рыдать, ничего плохого случиться не должно. Ты всё сделала правильно, молодец. А теперь отправляйтесь.

— Но отец, Тёмный Лорд?

— Гидеон, она уже один раз была у него, и ничего он ей не сделал. Только подарил серьги-артефакты с ментальной защитой, стоящие как половина вашего вклада в драконью ферму, и непонятное кольцо, оказавшееся порталом. Возможно, это попытка повлиять на меня, возможно, он в курсе пророчества, что меня не удивит. В любом случае, я, пожалуй, отвечу на его просьбу о встрече.

— Он предлагал тебе встретиться?

— Пока нет, но теперь, несомненно, предложит. Если умный. А я всё-таки дураком его не считаю. И да, не забудьте передать своему Джейми, что я его жду в полдень. Обнимите мать, прежде чем уйти, а лучше оставайтесь на ужин и ночлег, порадуйте нас. И ни слова матери про сестру, ясно?

— Да, папа.

— Да, отец, мы останемся и подождём Оскара.

— Вот правильно, эльфы справятся, а вы только напугаете девочку. Мне приятно, что вы стали взрослее и рассудительнее. Возможно, ваша затея с драконами не такая и пропащая.

Гидеон просиял и постарался быстрей увести брата, у которого на лице было написано, как он «доверяет» эльфам.

Джейсон посмотрел им вслед и устало откинулся на спинку кресла. Ждать он умел.