Змеиные корни (гет)

Для входа в Министерство Магии Гермионе пришлось воспользоваться телефонной будкой. Гостевой вход был тесным и неудобным, и в другое время она непременно попросила бы Гарри или мистера Уизли о каминном пропуске, но сегодня она казалась себе шпионкой, тайком пробирающейся в стан врага, а значит, и помощи ей ждать было не от кого.

В вестибюле Министерства вторую неделю подряд шёл дождь — отдел магического хозяйства требовал прибавки к зарплате. На вид дождь был самым что ни на есть настоящим: он непроглядной стеной лил с высокого потолка, но стоило каплям попасть на кожу или одежду, как они моментально высыхали. Противопростудные зелья стоили нынче недёшево, а хозяйственные маги стремились получить надбавку, а не нажить себе неприятностей.

Гермиона приколола к мантии квадратный серебряный значок с надписью «Гермиона Грейнджер, визит в канцелярию Аврората» и, пройдя у дежурного волшебника обязательную процедуру регистрации волшебной палочки, бросила в Золотой фонтан три галеона — на удачу.

Отдел обеспечения магического правопорядка располагался на втором этаже и к завершению рабочего дня напоминал растревоженное гнездо докси. В коридоре канцелярии толпились люди, очереди то и дело замысловато переплетались и путались, усталые служащие пытались навести порядок, и Гермионе казалось, что все говорят разом, перебивая друг друга, споря и задавая одни и те же вопросы. Монотонный гул голосов сливался в единое целое с незатихающим шелестом мантий, шуршанием бумаг, скрипом перьев и беспрестанным постукиванием печатей. Идущий впереди Гермионы низенький волшебник постоянно повторял одну и ту же фразу, что-то вроде: «окно номер шесть — миссис Филомея Трикси, инфицирование волшебной палочки» и так отчаянно вертел головой по сторонам, что можно было не сомневаться, что он окончательно заблудился. Пробравшись сквозь плотную толпу суетящихся волшебников, Гермиона нашла кабинет Смита и, без стука открыв неприметного вида тяжёлую дверь, тихонько вошла внутрь.

В кабинете горел яркий свет. Белые осветительные шары плавали под самым потолком, медленно вращаясь вокруг своей оси, словно планеты Солнечной системы, а за единственным искусственным окном жизнерадостно журчал ручеёк и пели птицы. Несмотря на позднее время Смит явно не торопился уходить со службы. Он стоял возле стеллажа, занимавшего всю левую стену кабинета, и что-то внимательно выискивал в длинном, свисавшем почти до самого пола свитке. Дверь за Гермионой закрылась с едва различимым щелчком, и Смит поднял голову.

— Грейнджер? — спросил он, удивлённо глядя на неё. — Что ты здесь делаешь?

Гермиона окинула внимательным взглядом небольшой кабинет, похожий скорее на контору архивариуса, чем на кабинет одного из сотрудников Аврората, и, вынув из кармана палочку, громко и очень чётко сказала:

— Акцио палочка Захарии Смита!

К её удивлению заклинание сработало.

Тонкая ивовая палочка взметнулась вверх со старой, побитой временем тумбочки и, сбросив на пол лежащие по соседству свитки, оказалась у неё в руках. Лицо Смита мгновенно приобрело озлобленное и слегка испуганное выражение.

— Что... что, чёрт возьми, происходит? — воскликнул он, невольно отступая на шаг.

— Пожалуйста, Захария, сядь. Я просто хочу с тобой поговорить, — сказала Гермиона, кладя палочку Смита на полку позади себя. — Я не причиню тебе вреда.

Она не была уверена, что выбрала правильный тон, но Смит неожиданно покладисто опустился в кресло, и ситуация сразу стала казаться менее враждебной.

— И поэтому ты забрала мою палочку? — спросил он настороженно.

Бледный, с аккуратно подстриженными соломенными волосами, Смит невольно напомнил ей Перси — не хватало только очков. Его курносое мальчишеское лицо могло показаться даже миловидным, если бы не глаза. Глаза смотрели исподлобья, хмуро, мрачно, и в этом взгляде Гермионе почудилось нечто опасное — змеиное: потеряй бдительность, отвернись на секунду, и эта змея тебя укусит. Гермиона тряхнула головой, прогоняя отголоски ночных кошмаров, и наваждение мгновенно рассеялось — теперь карие глаза Смита казались испуганными и даже немного плаксивыми. Захария — вовсе не воплощение зла, напомнила она себе. Он просто запутавшийся мальчишка, которому нужно дать шанс всё сделать правильно.

— Это для того, чтобы мне было спокойнее, — пояснила Гермиона, садясь в стоящее напротив стола кресло и убирая собственную палочку в карман. — Я просто хочу тебе помочь.

— А я нуждаюсь в помощи?

— Думаю, да. Я знаю о Змеином зелье и о фальшивом галеоне, которые ты использовал, чтобы отравить Гарри... Не отпирайся! — добавила она торопливо, заметив, как разом потемнело его лицо. — Тебя вот-вот арестуют, но если ты добровольно отдашь мне противоядие, я смогу тебя защитить.

— Ты хочешь, чтобы я сознался в том, чего никогда не делал? — с кривой усмешкой уточнил Смит. — Монеты, зелья, Поттер! О чём ты, Грейнджер? Я — просто клерк в канцелярии Аврората, а не вселенское зло. Я даже не понимаю, о чём идёт речь.

— На самом деле ты всё прекрасно понимаешь, — Гермиона покачала головой, с невольным беспокойством поглядывая на часы. Отпущенное ей время неумолимо утекало. Как быстро её хватятся в Хогвартсе? Дадут ли ей шанс договориться со Смитом или пришлют авроров немедленно, как только поймут, куда она направилась? Гарри в неё бы поверил, позволил бы ей попытаться, но Гарри был без сознания, а вот Снейп никогда особым терпением не отличался, не в отношении неё уж точно. Стрелка часов стремительно завершила круг и осуждающе качнулась на цифре шесть, словно говоря — я-то делаю свою работу, а ты? Нет, пожалуй, всё же церемониться с ней не станут, а значит и времени у неё в обрез.

Мерлин, как же ей сейчас нужна была холодная и ясная голова!

— Конечно, ты можешь и дальше продолжать всё отрицать, — сказала она, внимательно глядя на Смита, — но времени у нас нет. Авроры придут за тобой в любую минуту, как только поймут, что я нарушила их планы, решив тебе всё рассказать. Они готовили тебе ловушку, надеялись арестовать с поличным. Им известно, что ты шантажировал слизеринцев. Гарри несколько недель вёл расследование, но не мог ничего доказать, потому что слизеринцы отказывались с ним говорить — оно и понятно: чистокровные и Министерство давно перестали доверять друг другу. Но стоило тебе отравить Гарри, как всё изменилось. Хранить дома запрещённые артефакты совсем не то же самое, что быть замешенным в убийстве, и все это понимают. — Гермиона на секунду замолчала, усмиряя бешено стучащее в груди сердце. — Прямо сейчас Малфой и Министр заключают сделку! В обмен на неприкосновенность своего имущества слизеринцы дадут против тебя показания. Тебя ждёт Азкабан! Авроры хотят использовать Драко как подсадную утку, чтобы выманить тебя, как дикого зверя, но я не желаю в этом участвовать. Мне не нужна месть, справедливое возмездие, и меня не интересует политика. Я хочу лишь одного — помочь тем, кто всё ещё болен! Если ты продолжишь всё отрицать, если ты откажешь мне в помощи — всё станет гораздо хуже. Ведь кроме Гарри пострадали и другие ни в чём не повинные люди! Заболели Невилл и Луна, и дети в школе, у которых случайно оказалась монета. А о скольких несчастных мы ещё не знаем? Им всем нужна помощь! Что, если они одиноки и тяжело больны, и даже не могут обратиться в Мунго? Каждая минута промедления может унести чью-то жизнь. Зелье, что ты использовал, творит с людьми ужасные вещи: их рвёт кровью, тело покрывается змеиной чешуёй, а жар становится настолько невыносим, что разум словно сгорает заживо. Я видела это своими глазами!

На лице Смита медленно проступили желваки, побледневшие пальцы вцепились в подлокотник кресла, но он не проронил ни слова.

— Я верю, что ты неплохой человек, — продолжила Гермиона, с трудом сдерживая переполнявшие её эмоции, — и не хотел, чтобы всё зашло так далеко. Я знаю — это ошибка! Любой человек в подобной ситуации мог испугаться, запутаться... К тому же, во всём этом есть и моя вина — ведь именно я заколдовала фальшивые галеоны. Но мы ещё можем всё исправить, спасти этих людей. Если ты отдашь мне противоядие и скажешь, где твоя монета, или хотя бы немедленно уничтожишь её сам, я сделаю всё, чтобы тебе помочь. Профессор Снейп подтвердит в суде, что сам ты никогда не варил Змеиное зелье, и я уговорю Драко отказаться от дачи показаний... У нас всё получится! Ведь жизнь Гарри Поттера — это единственное, ради чего Министр готов пойти на сделку.

— Ты не понимаешь... — начал было Смит и замолчал. — Никто из вас не понимает...

Он с такой силой сжал подлокотник, что деревяшка под его пальцами хрустнула.

— Захария, прошу тебя! — взмолилась Гермиона, глядя на него почти умоляюще. — Я понимаю, как всё это вышло. Твой отец... Ведь это всё из-за него? Он давил на тебя всю твою жизнь. Одержимый идеей возрождения рода, он желал, чтобы ты осуществил все его мечты, сделал то, с чем сам он так и не справился. Ведь это именно он устроил тебя в Министерство, туда, где тебе были не рады. Внушал тебе, что ты обязан добиться многого, идти на жертвы ради семьи. Но здесь, в Аврорате, тебе не дали и шанса. Я знаю, ты не хотел поступать со слизеринцами дурно, ты думал, что у тебя просто нет выбора, ведь твой отец...

— Что ты обо мне знаешь, Грейнджер? — с неожиданной яростью перебил её Смит. — Ты думаешь, я забитое ничтожное существо, лишённое амбиций и собственных устремлений? При чём здесь мой отец? Посмотри вокруг — ты считаешь, что всё это может мне нравиться? Я ненавижу это место! Да, я застрял в этой чёртовой дыре, потому что однажды совершил ошибку. Я решил, что не хочу умирать в семнадцать лет ради полоумного очкарика, пережившего Аваду! И теперь, что бы я ни делал, как бы упорно ни трудился, все в Министерстве смотрят на меня косо. Я работаю по двенадцать часов в сутки, я умнее и талантливее многих, и всё же мне никогда не сделать здесь карьеру лишь потому, что я не пожелал участвовать в Битве за Хогвартс! Так почему же виновные в этой войне должны иметь лучшую жизнь, чем я? Купаться в роскоши так, словно ничего и не было! Жалкие лицемерные трусы! Они оказались не способны даже признать свою вину! Видела бы ты, как они извивались на суде! А ведь всё это для них не впервой!

Моя семья была одной из самых богатых и уважаемых семей Лондона, пока мой дед не связался с Абраксасом Малфоем. После смерти сестры он мечтал завести новых друзей, общаться с важными людьми, жить на широкую ногу, но Малфой обманом опаивал его зельем рассеянности и водил по игорным домам. Нескончаемые приёмы, балы и званые вечера — слизеринцы любезно открывали перед ними свои двери, а Абраксас подписывал чеки, позволяя деду играть в долг. А когда долговые расписки заполонили весь дом, Малфой за бесценок забрал всё, что моя двоюродная бабка собирала всю свою жизнь: древние манускрипты, реликвии, принадлежащие основателям Хогвартса, и магические артефакты, созданные великими волшебниками древности. Малфой разорил нашу семью, пустил её по миру, отобрав у деда всё, что у нас было, а потом жестоко посмеялся над ним, когда тот умолял Абраксаса сохранить ему дом. Мой дед выбросился из окна, чтобы Комитет по делам наследства признал расписки и векселя, подписанные им в тот день, недействительными. А Малфой распродал наши семейные ценности по своим слизеринским дружкам и заработал на этом целое состояние. Дом — это всё, что у нас осталось, дом и жалкие книги, сотни тысячи книг и архивных записей — жестокая насмешка судьбы, напоминание о том, чего мы лишились. Поэтому не смей мне говорить, что я поступал с ними дурно!

Казалось, что Смита переполняет злоба. Гнев душил его, и прежде, чем Гермиона успела хоть что-то сказать, он резко вскочил, сметая лежащие на столе свитки.

— Они всё это заслужили, Грейнджер! — зарычал он, почти нависая над ней. — Я никого не обирал, я просто возвращал своё. Слизиринцы должны заплатить за то, что с нами сделали! Они вернут мне всё, до единого кната, сотни и сотни галеонов, на которые они обокрали мою семью, и первым из них должен поплатиться Малфой! Я покажу тебе его письмо...

Смит яростно выдернул ящик стола и начал рыться среди бумаг. Глаза его лихорадочно блестели.

— Ты поймёшь меня, когда прочитаешь его!

Бумаги посыпались на пол, а Смит, так и не найдя того, что искал, рывком выдернул следующий ящик...

И в ту же секунду в руках у него оказалась палочка.

Другая палочка!

Ещё минуту назад казалось, что он совершенно не контролирует себя, и вот уже кончик короткой палочки с холодной расчетливостью нацелился Гермионе прямо в грудь.

— Акцио палочка Гермионы Грейнджер, — произнёс Смит, и прежде, чем Гермиона успела опомниться, её собственная палочка, послушная чужой воле, вылетела из кармана её мантии и оказалась у Смита в руке.

— Не будем рисковать, — добавил он с неприятной усмешкой, обходя стол. — Силенцио! Инкарцеро!

Стальные канаты стянули Гермионе запястья, и вязкое, неприятное ощущение немоты мгновенно сжало ей горло.

Смит наложил на дверь запирающие чары и, забрав с полки собственную палочку, вернулся к столу.

— Служебная палочка, Грейнджер! — произнёс он самодовольно, вертя короткую палочку у Гермионы перед глазами. — Неужели Поттер тебе не рассказывал? Как опрометчиво с его стороны. Вторая палочка положена всем сотрудникам Аврората. Как и служебная привилегия аппарировать напрямую из Министерства. Так что я могу убраться отсюда в любую минуту и никто не сможет мне помешать...

Он обошёл Гермиону по кругу и, видя, что она борется с заклятьем немоты, пытаясь что-то ему сказать, с усмешкой добавил:

— Думаю, ты была достаточно осторожной, Грейнджер, и никто даже не догадывается, что ты направилась ко мне. Сейчас мы аппарируем... А потом, когда я помогу тебе избавиться от ненужных воспоминаний, я уничтожу свою монету и все следы, что всё ещё могут привести ко мне. А затем я буду с нетерпением ждать, когда Авроры подстроят мне ловушку! — он неприятно улыбнулся, постукивая палочкой по собственной ладони. — Ведь благодаря тебе теперь я буду к этому готов!