Наследие из сейфа № 666 (джен)

Мадам Помфри, конечно, всех подлатала, привела в порядок, причем так, что и следов не осталось, но Гарри был напуган. Перед его глазами всё ещё стоял Вижн, разодранный и окровавленный, с рукой, висящей безжизненной плетью…

И Звериная Книга теперь представала перед ним совсем в другом свете. Гарри чувствовал себя преданным, оплеванным и оболганным, было дикое ощущение, словно после просмотра кинофильма «Куджо». Ведь нет страшнее зрелища, более чудовищного предательства, чем добродушный безобидный увалень-сенбернар, который вдруг превратился в кровожадного монстра и стал всех убивать… Раненый Вижн ярче яркого объяснил мальчику, что Книга опасна. А осознав эту опасность, Гарри принял нелегкое решение — загнал в Книгу всех Зверей, закрыл её и спрятал в сундук, решив больше не открывать жуткий артефакт, до Рождества осталось совсем немного, надо будет отвезти Книгу домой и положить в сейф. Навсегда.

Перестал сопровождать Северуса по ночам лев Баюн, осиротела Миссис Норрис, рядом с ней больше не шагала серая зеленоглазая Робин, стихло стрекотание Плио-Зари…

И на завтраке теперь снова не было молока. Недоуменно смотрели на потолок дети, ища чудесных Тельцов, но потолки были пусты — не слышалось больше их мычание. Виноватые и вопрошающие взгляды устремились на Поттера, понуро сидящего на краю слизеринского стола: ему было явно плохо, потому что он самодистанцировался и сел на отшибе ото всех. И нетронутой стояла еда перед ним. Преподаватели, в свою очередь, сверлили-прожигали взглядами Минерву, сидя по обе стороны от неё. Она смущалась и давилась омлетом. А когда молчание стало слишком тягостным, начались дискуссии.

— И с чего она взяла, что артефакт темный? — досадливо запищал малютка Флитвик. — У неё есть необходимые знания, чтобы это утверждать? Она имеет научную степень в Темных искусствах? Она проводила какие-то научные изыскания? Сотрудничала с Отделом Тайн? Нет, она всего лишь профессор Трансфигурации, даже не Защиты от Темных искусств, так что идите, Минерва, и учите Темные искусства подробнее, а когда выучите, то милости просим на экзамен в Совет Попечителей, будем проверять квалификацию, достойны ли вы продолжать работать в сфере образования, ибо ваша безграмотность потрясает! Ну подумать только, счесть темномагическим абсолютно безобидный предмет!

Вижн сердито кивнул и вставил свое неудовольствие:

— Этот артефакт Гарри не демонстрировал публично. И книга никому не угрожала, пока её не трогал кто попало. Мне Северус поведал, что пацана вынудили показать книгу силком, так кто вам доктор? Книга — артефакт ничем не хуже, а главное, ничем не темнее, чем мантия-невидимка, про которую никто не беспокоился, когда ею пользовался мой однокурсник Джеймс Поттер, а с мантией он, знаете ли, тоже кое-какие делишки проворачивал! Причем темные!

— Ну что вы такое говорите, Гринвуд! — поперхнулась МакГонагалл, а тот как не слышал, продолжал гнуть свою линию:

— Конфисковать книгу? Ну-ну… Люциусу Малфою сказать надо, пусть потопчется на репутации одной из профессоров Хогвартса, которая не знает, что такое фамильные артефакты, в принципе неотъемлемые у своего владельца!

— Я спрашиваю, какие-такие темные делишки проворачивал Джеймс Поттер? — повысила голос Минерва.

— Оборотня из-под ивы в полнолуние выволакивал!!! — во всю глотку заорал Вижн.

В зале и так-то тишина стояла, а теперь она и вовсе зазвенела напряжением — вопрос Минервы на повышенных тонах и вопль Вижна услышали все… Гарри нервно заерзал: не очень-то приятно сознавать, как подвиги твоего папаши предаются широкой огласке. МакГонагалл принялась жевать щеки, а в её защиту вдруг выступил Квиррелл:

— А я считаю, что МакГонагалл права в основном. Книга опасна, а Гарри ребёнок и не может предусмотреть последствия, поэтому по-хорошему книгу действительно стоило забрать, зверей в неё загнать, саму книгу отдать родственникам под клятву или положить в банк и вернуть после совершеннолетия. Потому что это равно тому, как если бы одиннадцатилетний школьник привёз с собой в школу-интернат пистолет. Тот тоже никому не угрожает, пока его не трогают, и не является темным артефактом — в том смысле, что он не подчиняет ментально, не сосет жизненные силы и всё остальное. Оставят ли пистолет школьнику? Разрешат ли его хранить в общей спальне и им пользоваться, постреливая на заднем дворе? Нет! Тем более, что какая-то крякозябра уже школьников сожрала… практически, считайте, школьники украли пистолет и принялись из него палить, и лишь по счастливой случайности никто не пострадал смертельно. Вы не представляете, как это страшно, когда тебя ест огромная кошка размером с амурского тигра… Возьмите, к примеру, на руки маленькую домашнюю кошку, погладьте, почешите ей брюшко, чтобы она от удовольствия вытянула лапки с выпущенными коготками и заурчала, обнажив длинные острые зубки… А теперь давайте всё это увеличим мысленно в сто раз! Легкий укус, который вы ощущаете как остренькое щекотное покалывание, теперь пробивает вашу руку насквозь и способен раздавить череп. Игривый шлепок полурасслабленной лапой, от которого прежде лишь оставались едва заметные царапины на коже, теперь дробит ваши кости в фарш и запросто отправляет вас на тот свет. Что, жутко? Вот и мне было страшно! Ведь сила больших кошек воистину чудовищна: крупную козу бенгальский тигр одним рывком способен протащить сквозь частую решетку, между прутьями которой с трудом пролезает ваш кулак! И вот сквозь эту решетку тигр без усилий протаскивает крупное копытное и на своей стороне, внутри клетки, сжирает практически перемолотый фарш, сплющенную отбивную! Вот вам для сравнения!!!

Все с уважением выслушали столь длинную и ровную, почти не заикающуюся речь профессора Квиррелла, после чего слово взял Северус, кратко и корректно выразивший свое несогласие.

— Вроде бы все верно. Только вот есть маленькое «но» — у каждого ученика этой школы-интерната есть волшебная палочка, с помощью которой можно такого наворотить, что пистолет и стрельба из него на этом фоне безобидной погремушкой покажется. Это я еще молчу, что есть такая вещь, как стихийная детская магия, и если ребёнка довести…

— Это вы к чему, Северус? — любопытно пискнул Флитвик.

— Это я к тому, что Минерва безобразно обошлась с Поттером, безосновательно обозвала его вором и хулиганом. Довела мальчика до слез. Удивительно, что Поттер сдержался и не разнес кабинет Дамблдора к чертовой бабушке, предпосылок у него к тому было более чем достаточно: домашнего ребёнка обвиняют в воровстве и считают чуть ли не бандитом.

— Фу, Минерва, как не стыдно?! — скуксился Флитвик. — Гарри такой милый мальчик, прилежный ученик, вежливый, воспитанный… Ну как вы так могли?

— Кстати… а кто-нибудь обратил внимание на то, что нунда и вандар никого не убили? — тихо кашлянув, спросил вдруг Кеттлберн. — И даже более того, не воспользовались своим оружием, данным им от природы? Разозленная нунда никого не умертвила своим смертоносным дыханием, а одичавший вандар никого не усыпил и не лишил памяти.

Сие невероятное открытие профессора Магозоологии заставило всех задуматься, учителя и близ сидящие к ним студенты неуверенно запереглядывались, ощущая какой-то подвох в сложившейся ситуации. А ведь и правда… почему кошки не воспользовались своим магическим даром — убивать быстро и наверняка?..

— Гарри! — резко поднялся Вижн. — Гарри, подойди сюда, будь добр!

Слегка удивленный Гарри выбрался из-за своего стола и подошел к профессорскому, остальной зал, видя, что назревает внеплановый совет, подобрался поближе следом и, встав-сев полукругом, коллективно превратился в слух.

— Гарри, — обратился к нему Вижн, опершись о стол. — Профессор Квиррелл сказал, что тигр способен убить человека одним ударом лапы, а здесь на нас напали магически усиленные волшебные кошки и при этом ухитрились никого из нас не покалечить сильно, они никого из нас не убили. Гарри, ты можешь объяснить этот невозможный факт?

Гарри растерянно задумался. Странно… он сам как-то слышал сообщение в документальной передаче о том, как молодой лев двух лет от роду одним нажатием челюстей перекусил шею человеку, смотрителю зоопарка, убив сразу, на месте.

— Гарри? — снова мягко позвал Вижн. — Пожалуйста, скажи, твои звери безопасны?

Где-то сзади икнули Фред и Джордж, уж они-то точно знали степень безопасности одной чертовой Химеры… Ли поддержал их цветом кожи — посерев от страха. Гарри виновато оглянулся на них, хотел было извиниться, но вспомнил рвотную конфету, которую те хотели протестировать на нем, и нахмурился. Помрачнев, он отвернулся и твердо посмотрел в глаза Вижну.

— В неверных руках Звери из Книги могут стать очень опасными.

— Но ты же умеешь с ними обращаться? — тепло улыбнувшись, полуутвердительно спросил Вижн. Гарри пожал плечами.

— Я-то умею, но кое-кто считает, что Артефакт слишком дорог и темен для… ребёнка, — скривился Гарри на последнем слове.

— А почему ты не сказал, что артефакт тебе передали гоблины из Гринготтса, что это твое законное наследство? — снова улыбнулся Вижн.

— Ну вот ещё… — непримиримо буркнул мальчишка. — Это чтобы они сказали, что я банк ограбил? Какое наследство, Вижн?! У Поттеров такого артефакта сроду не было, а объявлять себя наследником какого-то давно почившего короля Лайонеля… Ну, знаете, не настолько я ещё спятил, чтоб титул принца себе присваивать!

— Я тебя понимаю, ты прав, — очень серьезно ответил Вижн. Однако уголки его губ заметно подрагивали от едва сдерживаемого смеха. Ох, Гарри-Гарри, какой ты ещё маленький!.. Но вслух он спросил совсем другое: — Гарри, ты зверей выпустишь?

— Нет, — опустил тот голову. — Не выпущу. И с Мантикорой было глупо гулять по городу… Нет, Вижн, я больше никого не выпущу, никто больше не пострадает.

— Хорошо, Гарри, будь по-твоему, но, прежде чем совсем отказываться от Книги, пожалуйста, объясни нам, почему твои кошки никого не убили? Тебе самому это не кажется странным? Гарри?

— Да если бы я знал… — потерянно бормотнул мальчик. — Хорошо, я сейчас принесу Книгу и открою её в последний раз. Все ответы на вопросы знает только Гамаюн, Птица-Правда.

Сказав это, Гарри ушел. Зал погрузился в задумчивое молчание. Потом семикурсник с Пуффендуя робко спросил:

— Профессор Гринвуд, а вы с Гарри случайно не родственники?

— С чего вы так решили, Саммерс? — удивился Вижн.

— Ну… у вас глаза зеленые, у обоих, — смутился юноша. — И отношения у вас, э-э-эм, гораздо ближе положенного.

— Мы были хорошими друзьями с матерью Поттера, — пожал плечами Вижн. — Да и сам мальчишка чудесный товарищ. К хорошим людям он с душой, хорошо относится. С противниками справедлив, себя выше никогда не ставит, если что решать, то на равных, в этом Гарри тверд. Своим привычкам, опять же, верен, не изменяет им. А что глаза зеленые… — Вижн глянул на Саммерса и кивнул на зал: — Здесь двадцать четыре человека имеют зеленые глаза, считаешь, они тоже должны быть нашими с Поттером родственниками? К тому же обрати внимание на наш оттенок: у Гарри глаза темно-зеленые, травяного цвета, практически в синеву, а у меня они светлее, прозрачно-зеленые, почти солнечные, как говорит моя мама.

Смущенно оглядев светловолосого кудрявого Вижна с глазами оттенка светлого малахита, студент сконфуженно извинился, на что получил легкий хмык и вздернутую бровь. Со стороны дверей послышались шаги — это вернулся Гарри. Книга снова была обернута в картонно-матерчатую суперобложку, чтоб лишних соблазнов не вызывать… Северус придвинул для неё высокий дамблдоровский пюпитр, на который Гарри и возложил бережно драгоценную Книгу. Прежде чем открыть её, Гарри скептически посмотрел на МакГонагалл, мол, оштрафуете сейчас, нет? Та состроила постную мину — ни для кого не была секретом их с Гарри откровенная вражда.

Медленно открыв Книгу, Гарри начал неспешно перелистывать страницы, а зрители, вставшие полукругом, с трепетом смотрели на красочные иллюстрации, восторженно вздыхая при виде знакомых Зверей: Вандара, Нунды, Единорога, Пегаса… Застонал Рон, увидев Мышь. Гарри оглянулся на него, подумал и негромко позвал, протянув над страницей ладонь:

— Иди сюда, Дейзи.

Картинка ожила, и на ладонь прытко скакнула Мышка, махонькая и смешная, с глазами-бусинками. Передав её Рону подержать, Гарри принялся листать дальше, стараясь не смотреть, как растроганный Рон прижимается щекой к крохе, а та ласково щекочет усиками его нос.

Вот и Птица вещая, Гамаюн… Выросла-ожила, умостилась удобненько на краю пюпитра над Книгой и обвела взглядом огромный зал, полный студентов. Взглянула на Северуса и приветливо улыбнулась, узнавая того, кого никогда не видела…

— Здравствуй, печальный Ворон, вижу, раны твои зажили, не кровоточат боле.

Северус сглотнул и, к изумлению всех, почтительно склонился перед Птицей в полупоклоне.

Сиреневый лучезарный взгляд дивной Девы заскользил дальше по другим лицам, остановился на Невилле.

— Приветствую тебя, маленький Нива. Вижу, не висит над тобой более дамоклова казнь, счастлив ты отныне. И… — взор Девы переместился на Квиррелла. — Хм-мм… со здоровьицем вас, дорогой! Исцелила вас Робин. Диким способом, каюсь, но исцелила же?..

Квирреллу стало нечем дышать, оттянув от горла узел шейного платка, он судорожно проглотил огромный ком.

— От чего, простите, от заикания?

— Да при чем тут заикание, дорогой? Это функциональное нарушение речи, внешне выражается в судорогах мышц тех или иных органов речи в момент звукопроизношения: губ, языка, мягкого нёба, гортани, грудных мышц, диафрагмы, брюшных мышц. Речь прерывается вследствие задержки на некоторых звуках и словах. Судороги проявляются то преимущественно в дыхательном аппарате речи, то в голосовом, то в артикуляторном. У вас оно появилось вследствие нервного потрясения, связанного с сильным испугом. Нет, дорогой, заикание у вас само собой прошло, ибо клин клином… Робин вас от другого излечила, она, можно сказать, съела вашего рака, сэр. У вас была очень плохая кровь…

— А меня зачем жрали? — любопытный в край, спросил Вижн. Гамаюн скользнула взглядом по нему. Ответ её был просто убийственный.

— До кучи. Для общего фона, так сказать. Звери выражали свой протест, почуяв, что Книга попала в другие, чуждые, алчные, крайне недобрые руки. Руки, которые, возможно, пошлют их убивать. Руки, которые будут грести под себя всё злато-серебро, безжалостно и жадно эксплуатируя всех златоносных Зверей.

Народ при этом стал весьма недвусмысленно коситься на Минерву, понятно о чем думая, та начала хватать воздух ртом, прекрасно поняв, в чем её конкретно подозревают. Гамаюн удрученно покачала головой.

— Я не имела в виду леди-кошку, хотя она тоже глупая, раз так скоропалительно наставила всем ярлыки. Нет, я имела в виду жадин, у которых ручки взмокли и затряслись при виде богатства.

— Молли Уизли, Кора Джордан и Кингсли Бруствер? — любезно сдал с потрохами доброхотов Северус. Гамаюн одарила его благосклонной улыбкой. Гарри тоже улыбнулся и задал ей вопрос:

— Гамаюн, скажи, эта Книга… она темный артефакт?

— Это зависит от того, кто ею владеет, — начала свои пояснения Дева-Птица. — В руках Дингвольда смерть принес даже безобидный Телец, выцедив из раковины отравленное молоко. За это его изгнали из нашего общества, и он эволюционировал в немолочного дикого лунотельца, потомки которого по старой памяти танцуют на полях под полной луной, вытаптывая на них круги. Мы смогли это сделать лишь потому, что у нас не было тогда постоянного хозяина. Так было издревле, всегда, из века в век, столетиями: мы переходили из рук в руки, у нас были разные недолговечные владельцы, мимолетные, как искорки от пламени костра, мгновенно вспыхивающие и гаснущие в ночи. Потом случился невероятно долгий перерыв — нас заперли на несколько тысяч лет… Просыпались мы в страшной тревоге: неизвестно, сколько времени прошло и какой сейчас мир лежит за пределами нашей Переходной Арки. Нам, как ни странно, повезло: мы попали в руки чистого невинного ребёнка, такого же, каким был наш последний хозяин, который от нас отказался — король Лайонель.

Вздохнув, Гамаюн замолчала, печально и преданно смотря на Гарри. Тихо попросила:

— Не отказывайся от нас… Ты хороший друг, у тебя добрые и надежные руки, ты не посылаешь нас убивать, кого-то травить, ты не наживаешься на нас…

— Ик! — раздалось где-то из задних рядов. Гамаюн грустно глянула туда и покачала головой.

— Понимаю. Но моей целью было лишь хорошенько напугать вас, мальчики, для чего Книга и раскрылась на Химере, ибо вас не может съесть тот, кого нет. Химера вас не ела, а только создала иллюзию. Потому что на вас простые наказания не действуют…

Посветлев лицом, Гарри раскинул руки и отошел назад, давая знак расширить пространство перед пюпитром с Книгой. Ликующим голосом звонко позвал:

— Ко мне, друзья мои! Заря, Робин, Баюн! Тельцы! Выходите, путь открыт!

Из Книги хлынул белесый туман, желтой ватой лег окрест, под его натиском молча расступились люди, ещё больше расширяя площадь. А потом из тумана раздались приветственные крики Зверей. Степенно вышагивая, плечо к плечу вышли Робин и Баюн, скакнула на плечи Гарри Плио-Заря, и друг за другом длинной вереницей появились добродушные Тельцы.