ILY (гет)

Моя любовь к весне – вещь неоспоримая и неприкосновенная. Я часами готова сидеть на улице и наблюдать, как буквально на моих глазах расцветает жизнь.

Косые лучи солнца, совсем похожего на летнее, падают вниз. Им еще далеко до земли. Мне хочется высунуть руку и словить один из них, но я опускаю голову к книге. Сэма нет. Дина нет. Никого нет уже два дня. Пасхальные каникулы все поехали отмечать с семьей. Я им, конечно, немного завидую, но теперь мне легче. Я ведь знаю, что и моя семья где-то есть. И мы найдем друг друга.

Моя мать, Роза Холмс, невиданной красоты женщина. Ее рыжеватые волосы и темно-зеленые глаза сводили с ума многих мужчин, а способность постоять за себя и найти хорошую сторону в любой ситуации притягивала к ней людей. Они с папой нашли друг в друге свою любовь, когда им было по семнадцать лет. Высокий, красивый, синеглазый рейвенкловец Себастьян с прекрасными чертами лица и густыми каштановыми волосами, начитанный, галантный и спокойный, привлек к себе Розу. С ней случилось то, чего никогда не происходило прежде. Она не взаимно влюбилась.

Все парни, бегающие хвостиком за зеленоглазой красавицей, в один миг невзлюбили своего чуть-ли-не-идола-Холмса. Страх перед фамилией и внушительной комплекцией Себастьяна не мешали им строить ему козни. Нередко ничего не понимающий Холмс находил у себя в школьной сумке скомканные листки бумаги с угрозами, мокрые тряпки и прочие неприятные мелочи. Он, кончено, мог бы дать отпор, но вот главный вопрос: кому? Себастьян так и не узнал, кто именно подкладывает ему «сюрпризы», потому что один раз он обнаружил у себя в сумке Корнуэльскую Пикси, разрывающую его конспекты и записи и ломающую перья. Она пронзительно запищала, когда хозяин сумки обнаружил ее и взмыла вверх. Незадачливый Холмс оступился, споткнулся о что-то и грохнулся прямо на пол, ударившись головой. Пока над ним хлопотала вездесущая мадам Помфри, Роза узнала о случившемся с Себастьяном и прилетела к нему в Крыло с сэндвичами с арахисовым маслом и джемом.

— Ты… Ужин пропустил…

Вот тогда-то то вечно занятого учебой Себастьяна дошла вся прелесть красоты и доброты солнечной девушки. С этого момента они были неразлучны. Романтическая история, не правда ли? Арахисовое масло и желе, однако, сделали свое дело.

Истории Марка о моих родителях, Хогвартсе того времени и отношениях между членами моей же семьи приводят меня в восторг. После ночи я чувствую себя так, будто и не спала вовсе, но все равно жду нового занятия, чтобы повидаться с дядей, потренироваться и послушать новые забавные моменты из жизни Себастьяна и Розы. Сэм, разумеется, замечает все это и беспокоится обо мне. Один раз я подловила его на том, что он сидел над тяжелым колдомедицинским справочником из библиотеки факультета и сосредоточенно читал информацию про причины бессонницы. Завидев меня, он захлопнул тяжелый том и сдвинул брови на переносице, строго уставившись на меня. Следующую ночь я провела в Выручай-комнате на десятке пуховых подушек, отпоенная теплым молоком с корицей и медом, укутанная в мягчайшие одеяла с похрапывающим Сэмом под боком. В эту ночь я не встретилась с Марком, а на утро почувствовала себя отдохнувшей и счастливой.

Сэм. Как же тебе, наверное, хорошо сейчас.

Когда мы прощались на станции в Хогсмиде, он обещал писать каждый день, купить специально для этого сову в Лондоне и привести мне очень много пасхальных сладостей. Он чуть ли не рвался затащить меня в поезд прямо так, без багажа, но опасался реакции родителей. Печально вздохнув в ответ загудевшему поезду, он обхватил мое лицо ладонями и поцеловал в лоб, большими пальцами проведя по моей шее. И сел в Хогвартс-экспресс.

Книга шелестит страницами у меня под пальцами, ловя солнечные весенние лучи, падающие на нее прямо из окна. В том, чтобы сидеть на подоконнике, есть свои плюсы. Естественное освещение положительно сказывается на мне, я уже вовсю захватываюсь сюжетом и неотрывно вожу взглядом по буквам, кажется, так и похрустывающим. Свет мне заслоняет чья-то тень. Я недовольно перевожу взгляд на окно и буквально кричу, вскочив с подоконника. Напротив меня в воздухе повис Дин. Он смеется, завидев мою реакцию и чуть не валится с метлы. Я, опомнившись, открываю окно и впускаю парня в комнату. Он спрыгивает со старенькой метлы и прислоняет ее к стене, когда я чуть ли не прыгаю на него, грозя сдавить все органы внутри Дина. Он ерошит мои волосы и обнимает меня в ответ.

— Собирайся. – слышу я его голос и вскидываю голову. На лице Дина играет невероятно широкая улыбка. – Ты летишь со мной.

Смысл слов доходит до меня медленно. Я озадаченно гляжу на Уайта, улыбка все еще держится на моем лице.

— Собираться… В смысле…

— Да, да, Лили! Ты летишь к нам! А теперь давай скорей, нам еще долго лететь.

Долго меня заставлять не приходится. Все еще не до конца осознавая происходящее, я выставляю Дина за дверь, переодеваюсь в теплую одежду и кидаю в дорожный рюкзак почти все необходимые вещи. Почти. Все у меня не помещается. Я внезапно ощущаю себя Бриджит Леган (поверьте, то еще чувство). Беспомощно стою в центре комнаты, пока не хлопаю себя по лбу и не кидаюсь к сундуку со своей собственной тайной комнатой. Спустившись вниз, нахожу на низеньком журнальном столике маленькую пыльную карточку, размером с игральную и стряхиваю с нее пыль. Какая же я глупая!

Поднимаюсь обратно и чуть слышно произношу слова, написанные на карточке. Успеваю разжать руки, и мне на кровать валится вместительный сундучок с дополнительными отделениями на крышке. Складываю все туда, и там еще остается место. Довольно отряхиваю руки исконно «фильменным» жестом, опять шепчу заветные слова, и в руку мне ложится та же карточка.

Открываю дверь, Дин заскакивает ко мне и оглядывается, ожидая увидеть набитый рюкзак, но вообще не замечает поклажи и хмурит брови. Я взмахиваю карточкой прямо перед его носом, и он кивает, вспомнив наш поход в Гринготс. Как же давно это было...

Посильнее сжимаю руки вокруг талии Дина. Слышу, как он усмехается и мы врываемся в прохладный апрельский воздух.

Я взвизгиваю и сжимаю Дина так, что он пыхтит, и мы кренимся набок.

— Полегч... Че. Все буд... Дет хорш... — Слова Уайта ворует прямо с его губ стремительный ветер, и до меня доносятся лишь обрывки. Я киваю и вжимаюсь в парня. Нам предстоит долгая дорога.

Через пару часов я уже спокойно наблюдаю за пейзажами, раскинувшимися под нами. Мои руки, все так же обвитые вокруг торса Дина, закоченели. Я немного дрожу, но радуюсь, что оделась потеплее. Скоро я увижу Сэма. И все будет отлично.

— Дин, почему Сэм сам не прилетел? — Я чувствую укол внутри себя, как только произношу это. Действительно, почему?

— Я лучше летаю, а он лучше готовит праздничные ужины, сечешь? — Я не сразу могу расслышать Дина, но, в целом, понимаю смысл его слов.

— Но все же...

— Лилз, он очень хотел сам за тобой прилететь. Ну не получилось у парня. Вот увидишь, он уписается от счастья, когда мы прибудем.

Я несколько истерично посмеиваюсь и замолкаю. Остаток пути мы проводим молча. Сложно говорить при таком ветре. Только уже ближе к концу Дин, наплевав на стихию, принялся настойчиво что-то рассказывать про места, где они с братом выросли, ухитряясь даже пальцем тыкать то в какой-то участок поля, поросшего ярко-зеленой травой, то в какой-то домик, уютно усевшийся среди деревьев, то подлетая к раскидистым, величественным кронам и рассказывая, сколько раз Сэм падал с того или иного. Я смеюсь все чаще. Комментарии Дина уже не так тонут в ветре, потому что мы летим медленнее, стараясь рассмотреть все.

— Господи, как же давно мы здесь не были... — Выдыхает Дин. Улыбка застывает на его губах. Я перевожу взор в сторону его взгляда и вижу лишь раскидистую крону огромного зеленого дерева. Действительно огромного.

— Но что...

— Когда-нибудь ты узнаешь.

Я замолкаю и понимаю, что мы летим прямо в сторону леса.

— Теоритически, мы живем в Эдинбурге. У нас там квартира. Но мама предпочитает перебираться сюда, как только потеплеет. Она обожает природу.

Я киваю, не понимая, что Дин не может видеть меня спиной. Домик в лесу. Все еще невероятней, чем я себе представляла.

Тот факт, что Дин летит на метле, меня уже не удивляет. Как оказалось, они с Сэмом иногда исчезали, чтобы потренироваться на стадионе Хогвартса. А метлу Дину купили родители за успехи в трансфигурации. Он сказал, что будет пробоваться на роль загонщика в следующем году. Сэм тоже имеет интерес к квиддичу, только не такой большой. Он все еще предпочитает книги, хотя по его фигуре этого не скажешь.

— Есть что-то, что я должна знать?

— О родителях? Честно, не знаю. Я настолько привык к ним, что не замечаю ничего странного. Они хорошие люди, поверь.

О, я верю. Кто же еще мог воспитать таких сыновей?

Мы снижаемся, я вглядываюсь в стену леса перед нами, когда мы пролетаем в едва заметную щель между стволами, и моему внимание престает большая поляна. Действительно большая.

Когда мы спускаемся на землю, я делаю пару неуверенных шагов, пытаясь привыкнуть к твердой поверхности, и ворочаю головой словно сова, рассматривая все.

Небольшой деревянный двухэтажный домик расположился в невысокой траве в дальней стороне поляны. Рядом с ним стоит ангар, не то чтобы огромный, вопреки всему здесь. Максимализм, не иначе. Все деревья вокруг нас касаются своими верхушками неба, подпирая облака ветвями. Они настолько высоки, что я чувствую себя маленькой букашкой, которую вот-вот раздавят эти гиганты.

Чем ближе мы подходим к дому, тем сильнее у меня трясутся коленки. А если я что-то не так скажу? А если я им не понравлюсь? А если, а если, а если…

— Все будет окей. – Твердо говорит Дин, замечая мое волнение. – Наши родители классные люди, правда.

— Я верю, что они классные. Меня волнует не это.

— А что же тогда? Или ты уже боишься Сэма? – Дин совершенно по-детски хихикает. Бр-р-р, как непривычно слышать от него такие звуки. Он тоже взволнован. Но вот чем?

— Я боюсь, что с моей вселенской тупостью могу угодить в список самых нелюбимых людей твоих родителей.

— Хм, нет. Мама всех любит. – Совершенно спокойно произносит Уайт и ускоряет шаг.

— Но я даже не знаю, как их зовут! – Догоняю его и врезаюсь в спину парня, когда тот резко останавливается.

— Называй их Баронесса и О, Господин. – Замогильным голосом глухо шепчет Дин. Я моргаю и тяжело сглатываю.

— Ой да шучу я! – Опять легко восклицает Дин и идет дальше. – Маргарет и Митчелл.

— Маргарет и Митчелл. – Киваю я и устремляюсь за ним.

На пороге меня опять охватывает мандраж. Я тянусь к руке Дина, чтобы он позволил мне немного прийти в себя, но он широко распахивает дверь, словно проверяя мои нервы на прочность.

— Мам, мы дома! – Кричит Дин так, что уши закладывает, и я дергаю его за рукав, все еще нервно оглядываясь.

Из-за угла выныривает женщина в простом длинном платье и переднике. Длинные светлые волосы заколоты в гульку на затылке. Она настолько низенькая по сравнению со своими сыновьями, что я умиляюсь, когда она, быстро семеня ножками, подбегает к Дину, и он целует ее в щеку. Вот тебе и брутальный плохиш с алыми волосами. Все равно теперь они у него обычного цвета. Видно, маме не нравятся такие эксперименты.

— Дорогой, папе нужно было срочно уехать по работе. – Мягкий, торопливый голос женщины обволакивает все вокруг. Я поневоле провожу ассоциацию с Молли Уизли, но, когда женщина переводит на меня свой пронзительно-зеленый, как у Сэма, взгляд, я проникаюсь к ней просто всепоглощающей любовью.

— А вот и ты, моя дорогая! Мы уже заждались!

Не проходит и секунды, как я оказываюсь в теплых, пахнущих корицей, объятиях. Выпячиваю глаза, но скорее от неожиданности. Мне приятно. Мало кто в моей жизни обнимал меня.

— О, прости, я тебя не смутила?.. – Женщина смотрит на меня своими оливковыми глазами.

— Нет-нет, что вы. – я робко улыбаюсь, и женщина расплывается в такой же улыбке. Чувствую на глазах слезы. Мы впервые увиделись, а она обращается со мной так, словно я ее дочь.

— Может, вы голодны? – Звучит с кухни. И когда это она успела туда переместиться?

— Да, мам. – Гаркает Дин и бежит с метлой наверх. Вот так вот. Привел и оставил. Вот забавно-то.

— Хорошо, скоро будем обедать, наложу тебе овощей! – Несется в ответ Дину.

— Мяса мне!!! – Гудит наверху голос Уайта младшего.

— А ты? – Вытирая руки о полотенце, мама семейства порхает ко мне.

— Нет, миссис Уайт. – несмело улыбаюсь, а женщина беззлобно закатывает глаза.

— О, к чему эти формальности? Просто Маргарет. Разве я не похожа на молодую незамужнюю даму? – Подмигивает мне Маргарет и опять берет курс на кухню.

— Похожа, мам, очень похожа. Не был бы я таким негодником – замутил бы с тобой. – Вставляет свои пять копеек Дин, вернувшийся с верхнего этажа.

— О, дорогой, ты мне льстишь. – Смеется женщина.

— Нисколько, мадемуазель. – Дин подхватывает руку матери и галантным жестом подносит к губам. Маргарет при этом мило пунцовеет и уносится на кухню, с которой идет замечательный запах жареного картофеля и бифштекса. Вот она какая, семья. Как это потрясающе.

Усадив меня в гостиной, Маргарет оставила Дина в качестве придворного шута и удалилась доводить до готовности шедевры кулинарии.

— Ма-а-ам, в ангаре нет того стола! По-моему, ты его уже давно выбросила! – Слышу этот голос, произносящий такие нелепые слова, и замираю.

Сэм заходит в гостиную и тоже замирает, глядя на меня. На его лице расплывается такая невероятно широкая улыбка, что в душе у меня поселяется маленькое солнце, отогревающее мои замерзшие конечности.

— Лили… — Выдыхает он и делает шаг мне навстречу.

* * *

Стол ломится от всевозможных лакомств, среди которых я замечаю любимое блюдо Сэма – картофель фри с наггетсами и «мечта-любовь-моя» Дина – куриные крылышки в остром соусе. Хотя, чего уж, там Дин любит все. Он был рожден для того, чтобы быть всеядным.

После ужина, на котором оба Уайта горячо обсуждали свойства новой метлы Дина, а Маргарет делилась со мной рецептами всего, что только стояло на столе, мы сидим и пьем каждый что хочет. Мы с Сэмом заварили по чашке зеленого чая с мятой, а Маргарет налила себе пахнущего корицей и апельсином глинтвейна. Одновременно с Сэмом прикладываемся к своим прозрачным стеклянным чашкам, просвечивающим зеленым горячим чаем, и заговорщицки улыбаемся друг другу. Мое сердце екает.

— Ну что, Лили? Как тебе у нас? – Маргарет отставляет свой бокал и обводит одной рукой небольшую столовую. Под потолком развешаны букетики мяты, ромашки, полыни и лаванды, осветленные деревянные панели одного цвета и на стенах, и на полу, из-за чего складывается впечатление большого пространства и света. Множество полочек, на которых расставлены фотографии маленьких Сэма и Дина, улыбающихся Маргарет и Митчелла, различные горшочки, вазочки с сухими букетиками, статуэтки, встречаются на каждом шагу. Деревянный стол из темного дерева, на вид грубо сколоченный, но приятный на ощупь, шесть стульев с высокими спинками вокруг него. Мне здесь так нравится, нравится вдыхать запах сухих трав, дерева и солнца, заглядывающего в окно во всю стену.

— У вас потрясающая семья. Правда. Я надеюсь, и у меня будет такая же... — Затыкаюсь и пунцовею, понимая, ЧТО я только что сказала. Сжимаю руку на коленях в кулак. Я сейчас практически поженила нас с Сэмом.

Дин, пивший в этот момент, лимонад, громко сербает. Перевожу на него взгляд и вижу, что он едва сдерживается, чтобы не улыбнуться. Пихаю его под столом, но это оказывается нога Сэма. Он вскидывает голову, оглядываясь. Он тоже красный, как томат. Сэм пересекается взглядом с Дином, и тот стреляет глазами в мою сторону. Маргарет не без усмешки наблюдает за ситуацией, сложившейся за столом. Похоже, только ей и Дину сейчас комфортно. Она 'равнодушно' тянется за своим бокалом глинтвейна и бормочет в горячее стекло:

— Спать будете в разных комнатах.

Дин просто взрывается, смеясь, как конь. Цвет моего лица сейчас, наверное, можно сравнить с цветом спелого помидора. Я чувствую, как у меня горят уши. Неприятное ощущение. Сэм тоже очень, очень смущен. Учитывая то, что в таких вопросах он гораздо стеснительнее, я представляю, что он сейчас чувствует.

— Мам... — Голос Сэма сейчас совсем не похож на его спокойный и мягкий тон. Он сдержанный, но я чувствую, как под маской душа Сэма клокочет и кипит. Он зол?

— Что, дорогой? Согласись, что по вопросам эстетики это самое разумное решение.

Дин опять гогочет и я сильнее взбрыкиваю ногой, но попадаю по ножке стола и сжимаю челюсти, чтобы не взвыть. Говнюк.

— В конце концов, ты, Дин, легко можешь разделить комнату с Сэмом, пока Лили поселится в твоей на время каникул.

Смех Дина замолкает. Он недовольно смотрит на мать, сопя, но молчит. За семнадцать лет он, похоже, понял, когда не стоит оспаривать решения Маргарет. Последняя же выглядит невероятно довольной. Хорошо, а то я уже испугалась, что перессорила всех. Этого бы я не вынесла.

— Ладно, ребятки, покажите Лили ее комнату. – Улыбается Маргарет, словно ничего не произошло. Я выдавливаю из себя такую же улыбку и перевожу взгляд на Сэма. Он все еще хмуро смотрит на мать. Из-за этого на душе становится неприятно и я отворачиваюсь.

* * *

— Итак, поскольку ты заняла мою комнату, я на тебя слишком дуюсь и проводить экскурсию по хоромам будет Сэм! – Картинно восклицает Дин, входя в свою (ха-ха, уже мою) комнату. Я лениво улыбаюсь, подхожу к нему и, обнимая за талию, утыкаюсь носом в спину Дина. Он мгновенно тает и тяжело вздыхает, чтобы все видели, насколько тяжела его участь. Все еще хмурый Сэм недовольно смотрит на меня, но я нахожу его пальцы и чуть сжимаю их, сразу же разъединяя контакт. Он знает, что я его люблю. Этого достаточно, чтобы растопить лед в его глазах. Он примирительно усмехается и берет меня за руку, ведя в центр комнаты.

Она чем-то похожа на комнату Дина в Гриффиндоре (ну да, так получилось, что я как-то раз ее видела. Ничего личного). Янтарный пол, укрытый деревянными досками, кажется, так и излучающими тепло и солнце. Из таких же досок сложена лестница. Она уютно поскрипывает, когда ты ступаешь по ступенькам. Письменный стол, шкаф, зеркало и огромная кровать, на которой могли бы уместиться три меня. Я серьезно. Еще множество мелочей прячется по углам комнаты, на полках, на полу валяются разбросанные вещи парня. Это комната мальчишки, любящего пламя солнца и запах дерева. Она замечательна.

— Оу, а вот этого я не учел. – Дин носком поддевает валяющиеся на полу джинсы и выпихивает нас с Сэмом из комнаты. – Я приберусь, а ты пока покажи остальной дом. – Дин поворачивается ко мне. – Если что, душ и ванная там. – Он взмахивает рукой в направлении коридора. – Если заблудишься, позови Сэма. Я уверен, он будет не против помочь тебе с душем. – Томно произносит Дин и скорее прячется в комнате, чтобы Сэм не успел дать ему оплеуху.

— У него вечно срач. Это еще ничего. Помнится, он всю комнату облепил конструктором Лего, когда ему было десять. Каждый шаг как по минному полю. Жуть. – Бормочет Сэм, когда дверь за нами захлопывается.

Я смеюсь, и парень распахивает дверь в свою комнату. Я невольно замираю. Вот оно. То место, где живет Сэм, те люди, кем он живет. И я могу прикоснуться ко всему этому. Потрогать. Почувствовать.

Дин и Сэм – сами по себе контраст. Да, они братья, они ходят вместе, у них могут быть совместные увлечения, они живут в одном доме, с рождения знакомы друг с другом, но некоторые черты невозможно поделить на двоих. Они индивидуальны у каждого из них.

Пол здесь такой же светлый, как и в гостиной. Он кажется воздушным, мне страшно ступать на него. Кажется, что он может растаять под моими ногами. Светлая обивка мебели, светлое дерево шкафа и стола, светлые стены, насыщенного синего цвета шторы на окнах во всю стену (как я поняла, такие окна во всех комнатах, которые выходят на сторону леса) – все это должно веять холодом, но я знаю, какому человеку принадлежит эта комната. И в ней мне теплее всего. Я останавливаюсь посередине комнаты. Осторожно осматриваюсь, стараясь не оказаться невежливой, но мое любопытство сложно скрыть. Сэм подходит ко мне сзади и едва слышно шепчет в шею:

— Посмотри вверх.

По спине у меня пробегают мурашки. Я поднимаю голову. Сэм вскидывает руку к высокому потолку и дергает за незаметную до этого веревочку, приводя в действие какой-то механизм. Я теряю дар речи. Над нами розово-лиловое вечернее небо, освещенное всполохами золотого.

— Как это…

— Папа проектировал этот дом. Он архитектор. Работает над крупными проектами, поэтому редко бывает дома. Он сделал это для нас с Дином, чтобы мы постоянно чувствовали его присутствие.

— Это замечательно… — Выдыхаю я и перевожу взгляд на Сэма.

— Я знаю.

Он смотрит на меня каким-то незнакомым взглядом, чуть опустив голову. Улыбается. Притягивает меня к себе и целует. Требовательно, жадно, захватывая руками в кокон. Я бездумно дышу его теплом, провожу пальцами по спине и шее. Он делает шаг назад, ведя меня за собой, когда мы слышим звук открывающейся двери.

— Я постарался и сделал все быстрее… О. О-о-о… — Дин неловко отворачивается от разыгравшейся картины и покашливает в кулак. Мы отпрыгиваем друг от друга, как ошпаренные. Ну все. Теперь жди подколов. И почему Дин вечно обо всем узнает?

— Не буду вам мешать. – Сдавленно хохочет Уайт и уходит прикрыв дверь, но момент уже упущен. Сэм недовольно сопит. Огонек в его глазах медленно тухнет. Я досадливо прячу глаза, мои щеки горят, но он смотрит на меня и бормочет:

— Ничего. У нас полно времени вместе.

Я киваю ему, и он тоже уходит. Полно времени. Я остаюсь смотреть на угасающее смородиново-золотое небо одна.

* * *

— Каково вам было узнать, что ребята волшебники? — Неловко начинаю я. Я вызвалась помочь Маргарет с посудой, которая осталась после ужина. Она моет, а я вытираю, молясь, чтобы какая-нибудь тарелка не выскользнула у меня из рук и не грохнулась на пол.

— О, знаешь, я ведь им не верила. Думала, очередной розыгрыш моих мальчиков...

Моих мальчиков. В одной этой фразе столько нежности, что я мягко улыбаюсь и чувствую, как внутри меня зажигается огонек.

— ...но потом к нам в дом постучалась такая... В изумрудной мантии и очках...

— Профессор МакГонагалл.

— Да, да, она. Показав эти фокусы из палочки, мне пришлось признать, что Сэм и Дин действительно учатся в той школе из "Гарри Поттера". Сказать честно, я до сих пор отойти не могу. — Хмыкает Маргарет, утаскивая под мыльную воду очередную тарелку.

Повисает молчание. Мы методично и слаженно работаем, разгребая грязную посуду. Сколько ее вообще было?!

— Я горжусь ими. Правда. Это невероятно. Я не хочу, чтобы мальчики думали, что мне все равно. Это не так. Взрослые тоже вас понимают. В конце концов, все мы когда-то были влюбленными в свою жизнь и в людей подростками.

Я молча киваю, не находя, что можно ответить. У ребят замечательная мать. Она весела и задорна, как Дин, и рассудительна и мягка, как Сэм.

Когда тарелки (а также соусницы, блюда, чашки, стаканы и подносы) заканчиваются, мы обе вытираем свои руки о полотенца и смотрим друг на друга. Мне становится неловко под, как мне кажется, оценивающим взглядом Маргарет.

— Сэм не такой, как все. Ты это уже поняла, я думаю. Иначе сейчас ты бы не стояла передо мной. — Неожиданно выпаливает женщина. Не дав мне ответить, она продолжает, несколько взволнованно. — Он много говорил о тебе. Да что уж там, все уши прожужжал. Это на него очень непохоже. Я решила, что ты такая же непростая, как и он. И не прогадала.

Я, опять же молча, гляжу на нее, стараясь захватить в себя все ее слова.

— Мы не совсем хорошо знаем друг друга, как видишь. Но ты мне нравишься, Лили. Добро пожаловать в семью. — Маргарет протягивает мне руку со сморщенной от воды кожей пальцев, и я пожимаю ее. Горло сдавливает, я надеюсь, что мои глаза говорят сами за себя. Женщина понимает, что я безмолвно хочу сказать ей, и ее глаза загораются. Я отворачиваюсь и бегу по поскрипывающей лестнице вверх, чтобы она не успела заметить моих благодарных слез.

* * *

Я лежу и смотрю на звездное небо, таинственно поблескивающее мерцающими звездочками. Тепло комнаты убаюкивает, в животе трепещет счастье, щекоча меня крылышками, а в голове тихо звенят слова Маргарет, рассыпаясь на множество букв:

''Добро пожаловать в семью.''

Можно ли представить нечто более невероятное?

— Ты спишь? — Дверь бесшумно приоткрывается, и в комнату просовывается взлохмаченная голова Сэма. Зеленые глаза отсвечивают белым. Я испуганно вздрагиваю, но узнаю голос.

— Нет. — Шепчу едва слышно, но Сэм кивает и проскальзывает внутрь, беззвучно закрыв за собой дверь.

Немного подвигаюсь, парень бухается рядом. Отставляет руку, я обнимаю ее, а голову кладу на теплую широкую грудь Уайта. Мы смотрим в звездный потолок вместе, без лишних слов.

— Я хочу спать. — Мои глаза уже закрываются, я едва шевелю языком. День был полон событиями, перелет на метле чуть не вытряс из меня душу, а дом Уайтов приятно поразил. Я начала день одна, в холодной постели в замке, мечтая о конце каникул и встрече с Сэмом, а заканчиваю, обнимая горячие руки парня, и молясь, чтобы эта неделя никогда не заканчивалась.

— Спи. — Просто отвечает Сэм, поворачивая ко мне голову и целуя меня в висок. Я засыпаю.

* * *

Маргарет тихо приоткрывает дверь в комнату и делает неосторожный шаг. Половица издает тихий, натужный скрип. Женщина замирает.

Сэм обнимает хрупкое тело девушки, а она крепче обвивает его руками, бормоча что-то во сне. Маргарет усмехается. Кто бы сомневался, что мальчик переберется сюда, как только затихнет возня в комнате матери. И глядите: они просто спят, обнявшись, как два котенка в корзинке!

Женщина вздыхает, а на ее губах пляшет ласковая улыбка. Ее мальчики совсем выросли. Скоро ей придется их отпустить.