Патронус Алекс (джен)

— Гермиона, как думаешь, кто мог бросить моё имя в кубок? — мы с ней не торопясь шли к Гриффиндорской гостиной. В коридорах Хогвартса стоял непрерывный гвалт. Почти все ученики, начиная аж с первого курса, в этом году остались на каникулы в школе. Я бы задался вопросом: зачем? Но подозреваю, что для каждой оставшейся группы нашлась своя тайная дверь, ведущая в тайный коридор… ну и так далее.

— Мы же говорили об этом, — напомнила Гермиона. — И пусть лучше преступника профессионалы ищут, раз твоя мама заявление подала.

— Пусть ищут, — согласился я, — но подумать-то нам никто не мешает. А о чём мы говорили, я, кажется, помню лучше тебя.

— Неужели? Ты, по-моему, недавно проснулся, — задрала нос девочка. — Но если считаешь, что я что-то забыла, можешь напомнить.

— Мы говорили, что Каркаров был Упсом, но он не тот человек, который стал бы возвращать Воландеморта. Он из тех, кто присоединится к победителям.

— Ну да, — Гермиона вздохнула, мы вошли в гостиную, в которой было ничуть не меньше шума, чем в коридорах.

— Его, конечно, могли заставить, например, взяв в заложники кого-то из близких людей. Но, мне кажется, Воландеморт не в том положении, чтоб рисковать, привлекая ненадёжного человека.

— Таким образом можно воздействовать на кого угодно, — девочка явно испугалась. Если раньше достаточно было держаться подальше от одного человека, то теперь под подозрением все. А меня осенило:

— Я идиот!

— Ты о чём Гарри?

— Нужно было посмотреть, что за пергамент выскочил из кубка, — пояснил я, но на лице Гермионы признаков понимания не появилось. — Если это была фальшивка — это одно дело, а если писал я, совсем другое. Я не так уж часто подписываюсь. Значит нужно искать, от какого эссе или контрольной оторвана подпись.

— Это не так уж много даёт, — возразила Гермиона. — Кусок с подписью скорей уж украдут у другого преподавателя, чем оставят такой явный знак.

— Ну не скажи. Во-первых, знак не такой уж явный, ведь всегда можно притвориться обворованным. Во-вторых, если б не мама, никто ничего искать бы не стал. Не мог же преступник рассчитывать на её появление. Впрочем, ты права, на абсолютное бездействие он тоже рассчитывать не мог.

— Или она, — возмущённо поправила меня Гермиона. — Не забывай, что в Хогвартсе много преподавателей-женщин.

— Угу, — согласился я. — И те, кого я более-менее знаю, ведут себя как обычно. А ведь похищение близкого человека должно было сказаться.

— Снейп! — выпалила подруга так резко, что я оглянулся. — Да нет, — одёрнула меня она. — Снейп последнее время ведёт себя странно. Правда, только последнее время, а до этого он был таким, как всегда.

— Снейп действительно последние три дня вёл себя странно, — у меня в голове пронеслись воспоминания о всех несоответствиях и слухах по этому поводу. — Знаешь, либо он действительно влюбился, — Гермиона фыркнула, — либо его подменили.

— А почему сейчас, а не в начале года? Хотя… — девочка старательно ловила ускользающую мысль. — Если его в начале взяли под Империо, а потом, когда он начал сопротивляться, подменили, тогда всё сходится. Или не сходится, ведь для такого плана Ты-Знаешь-Кто должен был получить информацию заранее. То есть иметь среди преподавателей или в министерстве добровольного информатора. А в таком случае брать под Империо Снейпа глупо. Даже если информатор Ты-Знаешь-Кого не имеет доступа к кубку, можно выбрать объект менее подозрительный.

— Насчёт информатора Воландеморта… — я рассказал Гермионе свой летний сон и про Берту Джоркинс.

— Ты кому-нибудь говорил? — спросила подруга, явно подразумевая под словами «кого-нибудь» Дамблдора.

— Говорил Сириусу, он написал Дамблдору, — успокоил я девочку.

— Хорошо, значит добровольного информатора у него нет, и они могли взять под империо первого попавшегося преподавателя, оказавшегося не в то время не в том месте. Ну и когда он начал выходить из-под контроля, подменили.

— Может быть, — меня немного коробило, при всей логичности этой версии слишком явное изменение поведения объекта. — Мы это легко проверим за обедом, по карте.

— Ну конечно! — обрадовалась Гермиона. — Заодно других проверь, а пока можно расспросить учеников о наличии родственников у профессоров и Снейпа тоже.

— Пожалуй, — протянул я не слишком уверенно. Подмена в его случае мне казалась логичнее.

— Сомневаешься? — верно оценила моё согласие девочка.

— На вид ему лет сорок, — вместо препирательств начал я озвучивать информацию к размышлению.

— Только на вид, — подхватила подруга, — помнишь визжащую хижину. Профессор Люпин тогда сказал, что они со Снейпом учились на одном курсе.

— М-м… — сбился я с мысли. — Действительно, забыл.

— Ничего удивительного, — её взгляд стал жалостливо-печальным. — Твой крёстный в той истории выглядит очень некрасиво. Вот ты как бы обогнул эту информацию. И она у тебя в голове не задержалась. Так бывает, я читала.

— Конечно же читала, — такая избирательность собственной памяти раздражала. Но речь сейчас была не о том, и даже возраст Снейпа шёл лишь присказкой. — За всё то время, что я учусь в Хогвартсе, профессор ни разу не покинул школу на рождество, — припечатал я.

— Но это же не значит, что у Снейпа нет дорогих ему людей, с которыми он просто в ссоре.

Вот в это мне верилось легко. Но…

— Только выяснить нужно не через Сириуса. С крёстного станется пойти разбираться. Снейп на него реагирует слишком неадекватно, и кто с кем разберётся, я не поручусь. Мне же оба варианта не нравятся.

— Некоторые причины для неадекватной реакции у профессора есть, — немного неуверенно заметила подруга, явно не желая со мной ссориться из-за Снейпа. — Но ты прав, лучше я о нём с девчонками поболтаю. Обсудим его странное поведение и великую любовь.

Мы поделили фронт работ. Гермиона пообещала расспросить Крама насчёт профессора Каркарова, а я решил начать с Сириуса и мамы. И пошёл в спальню, чтобы пообщаться без свидетелей.

— Что-то случилось? — ответил крёстный почти мгновенно.

— Ни-ни, всё нормально! — поспешил я его успокоить. И для начала уточнив мамино местонахождение, перешёл к делу.

У кого дальние, у кого близкие родственники были у всех преподавателей. Мы с Сириусом какое-то время решали, наличие чьей родни ему стоит проверить. Потом подошла мама, ничего нового о профессорах Хогвартса она не сказала, разве что знала, почему у МакГонагалл нет близких родственников.

— Мам, а ты вчера министерство случайно не захватила и чем ты, кстати, была недовольна?

— Ш-ш-ш… — отреагировала на мой вопрос мама сердитым шипением. — Вместо того, чтобы как положено послать к тебе группу быстрого реагирования, эти бездельники ограничились сигналом в отдел по злоупотреблению магией.

— Извини, не понял? — намекнул я на потребность в более развёрнутых пояснениях.

— Гарри, закон об ограничении волшебства для несовершеннолетних был принят после появления первого тёмного лорда, потом его несколько раз отменяли и возвращали. Последний раз вернули, когда мне было пятнадцать. Война набирала обороты, — мама говорила, прикрыв глаза, — часто случались нападения на дома маглорожденных волшебников, и было решено вернуть практику высылать группы быстрого реагирования на любое проявление магии со стороны детей, естественно, запретив при этом колдовать на каникулах.

— Опять не понял, Упсы же совершеннолетние, и защищающийся ребёнок, получается, колдует в присутствии взрослых?

— Двоечник ты, сынок, — припечатала мама. — В магии намерение стоит на втором месте после силы. У Упсов же, сам понимаешь, намеренья оберегать меньше, чем у случайного прохожего.

— Ясненько. А когда Воландеморт исчез, они закон не отменили. Кстати, инструкции для группы быстрого реагирования в закон входят или идут отдельно? — спросил я, уже подозревая, что в ближайшее время закон отменят. Ну или вновь создадут группы быстрого реагирования. Чего только не бывает?

— Входит, — подтвердила мама. — Одно без другого не отменить.

Зашедший в спальню Невилл застыл у входа, поняв, с кем я разговариваю.

— Нев, иди сюда, иди, — мне пришлось слегка нажать, чтобы он сдвинулся с места. Мама, как оказалось, была хорошо знакома с его родителями и выразила Невиллу свои соболезнования по поводу их судьбы. По тому, как он напрягся, стало понятно, что тема закрыта. Но раз мама сказала судьбы, а не смерти, получается, они живы.

— Спасибо, миссис Поттер, — тем не менее благовоспитанно пробормотал Невилл. — Я тоже вам сочувствую.

Я немного погадал, стоит ли сейчас задавать вопросы по поводу родственников преподавателей, и решил, что стоит, ведь Невилл в моём списке.

— Слушай, я вот четвёртый раз остаюсь на рождественские каникулы, и преподаватели все эти четыре года так же не покидают Хогвартс, — начал я издалека.

Результаты допросов мы с Гермионой сравнивали за обедом.

— Смотри, Гарри, у Каркарова семьи нет, и человек он ненадёжный. Про мадам Максим мы ничего не знаем. У остальных преподавателей, кроме Снейпа и Грюма, родственники есть, ведь даже двоюродные внуки могут быть рычагом давления. И что мы будем с этим делать?

— Проверкой родственников займётся Сириус. Он начал уже сегодня после нашего разговора, а вечером я ему передам остальную информацию, — Гермиона была рада узнать, что её труды не пропадут зазря. А я вспомнил ещё об одном персонаже и напомнил о нём подруге: — Кстати, Барти Крауча тоже есть чем шантажировать.

— Есть, но он присутствовал только на пиру и на церемонии и имел крайне мало шансов заколдовать Кубок и бросить туда твоё имя. А ведь нужно было ещё украсть твою подпись.

— Привет, ребята, — под конец обеда появился Рон.

За столом Рэйвенкло пододвинула себе тарелку Мэнди.

— Как игра? — мне на самом деле было интересно, кто окажется круче, магловский мастер или маг-самоучка.

— Здорово!

— И кто выиграл? — тоже заинтересовалась Гермиона.

— Да мы только начали, вот, пришлось прерваться, — Рон демонстративно поднял вилку с кусочком мяса.

А Снейп на обед так и не явился. Безобразие. Вывалив на Рона все новости, мы-таки отправились делать уроки. Гермиона меня уговорила. А что, идей всё равно больше нет. Поэтому о появлении в школе сотрудников ДМП с аврорами мы узнали от Лаванды Браун.

— Мы пойдём с ними говорить? — уточнила наши дальнейшие планы Гермиона.

— Будет нужно — сами вызовут, — успокоил я девочку и вернулся к написанию эссе.

Нас не позвали. В общем-то я тоже не вижу смысла меня допрашивать. Но не может быть, чтобы магический порядок ведения следствия сильно отличался от магловского. Может, ребята это дело отложили на потом, когда заняться будет нечем. Пока же они опрашивали старшекурсников и преподавателей. О чём уже через полчаса говорила вся школа.

За ужином гриффиндорцы делились впечатлениями от допроса. Действительно, список вопросов следователя-мага от аналогичного списка следователя-магла ничем не отличается.

— Что происходит? — спросил снова опоздавший Рон.

Гермиона его в двух словах просветила.

— Вот что значит сидеть в библиотеке, — вздохнул он. — Жизнь мимо пройдёт — и не заметишь.

— Смотрите, Снейп, — привлёк я внимание ребят и достал карту мародёров. — Похоже, его вообще в замке не было.

— Он настоящий, — слегка огорчилась Гермиона, вернувшись к своему ужину. — А такая версия была.

Мы с Роном дружно хмыкнули. Приятель также занялся ужином, а я проверил остальных преподавателей. Все имена соответствовали имеющимся личностям. Тут к преподавательскому столу направились три точки: Две вместе, Майкл Колвер и Ричард Келли, одна отдельно, Барти Крауч. Так как он у нас один из главных подозреваемых, я автоматически поднял голову и увидел вместо Крауча профессора Грюма.

— Шалость удалась, — шепнул я, выключая карту, почувствовав сзади движение.

— Мистер Поттер, я аврор Уильям Вильерс, не могли бы вы пойти с нами для опознания контрольной работы.

— Да, конечно, — я встал и последовал за аврором в подземелья. Чуть поодаль шёл профессор Снейп в сопровождении двух авроров.

В том же порядке мы зашли в класс зельеварения. Следом за последним аврором зашёл Барти Крауч в образе Грюма. Авроров в классе набралось семь человек, плюс ещё две дамы, в чёрных мантиях, лет тридцати — тридцати пяти. Встретили они меня раздражённо-настороженными взглядами. На фальшивого Грюма хотя бы авроры смотрели более благосклонно.

— Хочу посмотреть, как эту мразь наконец прижмут к стенке, — объяснил своё присутствие Барти Крауч. Все остались довольны таким объяснением.

— Меня зовут Синди Колинз, — представилась женщина, сидящая за столом преподавателя. — Я сотрудник ДМП, мою помощницу зовут Френсис Бэкон. Вы можете опознать эту контрольную работу.

Мисс или миссис Колинз пододвинула к краю стола свиток пергамента. Эх, я бы тоже с удовольствием посмотрел, как прижмут Снейпа к стене и отправят к психиатру на принудительное лечение. Но не судьба. Да и не похожи эти ребята на тех, кого заботит психическое здоровье арестованного. Но что же мне делать. Сдать Крауча сейчас? Придётся карту мародёров светить. И ещё вопрос, успеют ли авроры среагировать первыми. Нет, потом-то они Крауча завалят, всемером-то, но без жертв не обойтись. А если его отпустить и потом показать карту, ну не факт, что меня не выпрут из класса первым. А в кабинете профессора ЗОТИ ещё и зеркало интересное есть. Краучу достаточно будет в него взглянуть, чтобы понять, что он раскрыт. В школе же полно детей, которые, в отличие от авроров, жизнью рисковать не обязаны.

— Да, это моя работа, — сказал я, приняв решение. На лице Крауча-Грюма было написано такое удовольствие, что мне захотелось ему врезать. Авроры и дамы из ДМП обернулись к Снейпу с самодовольно-хищными улыбками.

— Мистер Поттер, вы можете быть свободны, — вежливо послала меня Синди Колинз. Блин. Они что, действительно считают, что дело закончено? Сейчас я их обломаю. Но светить карту не пришлось. Крауч мазнул взглядом по часам и достал свою флягу.

— Профессор Грюм, а зачем вы пьёте оборотное зелье? — невинным тоном спросил я.

Крауч дёрнулся, фляга упала на пол, и неизвестное заклинание полетело туда, где меня уже не было, пробив щит, выставленный Снейпом, оно ударило в парту. Я выглянул из-за учительского стола, куда прыгнул сразу, закончив говорить, и меня обрызгало кровью незнакомого аврора, стоявшего до моей провокации за моей спиной. Я послал Секо по ближайшим ножкам стула, и Синди Колинз свалилась рядом со мной. Там, где она только что была, пролетел красный луч чего-то нехорошего. Да что же они так тормозят. Разноцветных лучей в воздухе стало летать значительно больше, авроры наконец проснулись. Я, выставив щит, снова выглянул из-за стола.

— Не высовывайтесь, — дёрнула меня вниз соседка по укрытию.

— Мисс Колинз, у него глаз волшебный, ему парта пофиг.

— Зато заклинаниям не пофиг, и миссис, а не мисс.

Последнее слово она договаривала в неестественно напряжённой тишине. Эта тишина заставила нас выглянуть уже вместе. На полу лежали два мёртвых аврора и один раненый, над ним колдовал профессор Снейп. Ещё имелся пленный в мантии Грюма: бледный, слегка веснушчатый мужчина со светлыми волосами. Он был не только оглушён, но и связан, причём сразу несколькими магами. Авроры с потерянно-потрясёнными лицами смотрели на погибших товарищей. Френсис Бэкон бестолково шарилась по карманам своей мантии. Они не были детьми, но войну никто из них не застал.