Лед и Пламень (гет)

Дневной свет пробивался сквозь высокие стрельчатые окна, рассыпаясь по залу светлыми бликами, от чего бледно-серый камень стен и пола казался еще светлее. Изящные витые колонны поддерживали расписной потолок. Завлекая солнце и радость в Большой зал, свод лишь недавно окрасили в синий, от чего создавалось впечатление, что над головой распростерлось небо. По этому небу неслись быстрокрылые птицы из тех, что обитали в здешних краях. В центре сияло солнце. И даже звезды виднелись то тут, то там. А в самом центре, догоняя друг друга, кружили три дракона: темно-золотой, зеленый и черно-красный.

На одной из стен резчики умело высекли леса и поля, по которым мчались всевозможные звери, а за ними, настигая дичь, — огромные лютоволки. Были на стенах и Иные, и великие воины прошлого, и те, кто погиб в последнюю войну. Были на стенах и могучие чардрева, и свернувшиеся клубками драконы — зал был достаточно велик, чтобы уместить многое из истории Семи Королевств. Картины эти высекли в память и назидание потомкам, надеясь, что спустя годы, когда сменятся поколения, люди не забудут прошлого, как это случилось с их предшественниками.

— Лианна! — раздался в тишине недовольный мальчишеский голос. — Я все расскажу отцу!

— Папа не будет ругать меня, — фыркнула тоненькая светловолосая девочка с карими глазами, облаченная в платье цвета голубых северных роз. Мальчик рядом с ней, худенький и чуть нескладный в свои одиннадцать, с темными кудряшками, притопнул ногой и воззрился на сестру. Не замечая его недовольства, восьмилетняя девчушка терпеливо ковыряла резьбу на стене, привалившись боком к молчаливо наблюдавшему за всем происходящим белому волку. Волк был так велик, что порой малышка забиралась ему на спину и с восторгом смотрела вокруг, представляя себя великаншей.

— Тогда я расскажу маме! — пригрозил мальчик.

Лианна лишь фыркнула. Оба знали, что родители не обругают их даже в том случае, если они напару разрушат Большой зал.

— И чем вы тут заняты, ваши высочества? — внезапно раздался совсем рядом насмешливый голос.

Дети пискнули и одинаково обернулись. Лианна обиженно пихнула в бок волка-предателя, никак не отреагировавшего на приближение нежеланного свидетеля ребяческой проделки.

— Сир Подрик, — обреченно простонал мальчик.

— Разве вам не жаль портить такую красоту, моя принцесса? — спросил молодой мужчина с улыбкой.

Лианна на миг прикусила язык, но потом покаянно склонила голову. Молодого рыцаря оба не боялись, но уважали, зная, что прежде тот служил оруженосцем у знаменитой женщины-рыцаря, ставшей не просто первой женщиной в Королевской Гвардии, но и первой женщиной, возглавившей этот старинный орден.

Поговаривали, что у сира Подрика есть все шансы однажды войти в гвардию, но ему все еще не доставало умений, хотя молодой человек давно прославился честностью и преданностью, что леди Бриенна почитала важнее навыков боя.

— Она думает, что в стене спрятаны сокровища, — сообщил Подрику мальчик.

— Рей! — обиженно простонала Лианна.

— Это только камень, — усмехнулся сир Подрик. — Самый обычный.

Девочка тут же забыла об обиде на брата и разочарованно вздохнула.

— А почему у родителей два десницы? — спросила малышка, тыкая в резное изображение. На нем в своем каменном воплощении стояли люди, среди которых были оба десницы родителей. — Раньше ведь был один десница.

— Ты глупая? — беззлобно усмехнулся Рейгар, но так, что малявка даже не обиделась. Она на него вообще не умела злиться. А если и случались размолвки, то дети быстро о них забывали, не находя причин, чтобы враждовать по-настоящему. — Смотри. — Юный принц вытянул вперед руку, а затем другую. — У человека две руки. Одной рукой не удержать что-то большое.

Лианна посмотрела на брата, а потом понятливо кивнула.

— А почему раньше было не так?

— Раньше все было не так, — ответил принц убежденно, хотя слова эти ему не принадлежали. Но как же здорово их повторять, ощущая себя взрослым!

— Пойдемте, — позвал сир Подрик, усмехнувшись.

— А папа уже вернулся? — деловито уточнил мальчик, выбираясь из-за ряда широких лавок, тянувшихся вдоль стен в три ряда с каждой стороны.

Эти лавки вырезали из железоствола. В дни королевского совета на них опускались приехавшие лорды. Рейгар и Лианна лишь раз видели зал заполненным и надолго запомнили это зрелище. Их родители сидели в креслах на возвышении в конце этого длинного зала. Кресла были резные и массивные, но их сделали из того же дерева, что и лавки.

— Его величество только прибыл, — усмехнулся Подрик.

— Ура! — воскликнула Лианна.

Рей повел себя сдержанней, как старший, но глаза его, такие же фиалковые, как у матери, блеснули восторгом.

Малышня обогнала молодого мужчину, спеша покинуть Большой зал и встретиться с родителем. Молчаливый белый волк степенно шествовал за ними. Подрик с улыбкой покачал головой.

Если Король отправлялся куда-то морем, верный Призрак оставался в замке, почти не отлучаясь от юных принца и принцессы. В такие дни наследники не нуждались в дополнительной защите — волк просто не подпускал к своим волчатам кого-то чужого. В остальное же время волк уверенно трусил по замку и за его пределами за хозяином или пропадал на целые недели, гуляя по лесам, но неизменно возвращался, если Король собирался отлучиться.

Кто-то однажды сказал, а после многие подхватили, говоря, что пока Белый Волк хранит покой в замке Королей, покой царит и далеко за его пределами. И никто не задавался вопросом, о ком идет речь. Все и так знали, что Король и его лютоволк — единое целое.

Широкими коридорами малышня выбралась в огромный внутренний двор и радостно загалдела, наблюдая, как останавливаются кони и спешиваются всадники.

— Отец! — не выдержала Лианна и кинулась вперед, точно зная, что отец подхватит и прижмет к себе. Она счастливо зажмурилась, прижимаясь щекой к мягкому меху, покрывавшему плечи Короля. Девочка не видела его лица, но знала, что тот широко, пусть и устало улыбнулся. От ее отца-Короля привычно пахло кожей, железом и солью — он только сошел с корабля в гавани и проделал короткую дорогу домой верхом.

— Рей, — произнес отец и ласково потрепал сына по волосам, продолжая удерживать дочь на весу.

Он сильный, их отец. У него на боку всегда меч, он облачен в черную кожу и черную шерсть. На лице старые, едва заметные шрамы, а кожа чуть обветрена. Он молчалив и задумчив, но смотрит так, будто видит насквозь.

— Признавайтесь, что вы опять без меня учудили? — с наигранной суровостью привычно спросил Король и улыбнулся, когда сын радостно зажмурился и прижался к его боку.

Это лишь игра, но зато их собственная Игра. Он будет спрашивать, а они — признаваться. Отец хорошо знает своих детей, поэтому они или расскажут сами, или сознаются сразу после того, как отец с улыбкой задаст правильные вопросы. И пока они будут подниматься вверх галереями, Король узнает все новости замка от своих болтливых деток и в отчетах советников не будет нужды.

— А где ты был, отец? — заглядывая Королю в лицо, с любопытством спросил Рей, хотя и так знал ответ.

Ему тоже хотелось на руки, но казалось нелепым вести себя, как ребенок, как вертлявая Лианна. Но когда отец наклонился и подставил сыну плечо, мальчик уверенно вцепился в ткань и кожу пальцами, чувствуя себя драконом, поднявшимся в небо.

Лианна вечно твердила, что она волчица. Она могла часами лежать на Призраке, дергать его за загривок и шептать в ухо терпеливого зверя свои маленькие секреты. Лианна давно просила отца о лютоволчонке, и отец обещал ей, что она получит первого же щенка, лишившегося матери. Лианна порой ныла, что никогда не дождётся своего зверя, но отец заверял, что если кровь Первых Людей и Старков в ней сильна, то рано или поздно у принцессы появится своя волчица.

Рейгар долго думал и решил, что ему личный волк не нужен. Пусть он больше сестры похож на отца внешне, но ему больше нравились огромные ящеры, зовущиеся драконами. У Рея даже было яйцо, подаренное на первый год жизни, но пока оно оставалось просто яйцом, хотя мальчик знал от матери, что в подходящее время из этого яйца вылупится золотистый дракон, для которого Рей станет всадником.

— Я вернулся из Красной Гавани, — ответил Король, и его дети переглянулись.

Пусть они были еще слишком юны, но знали, что прежде этот южный город являлся столицей государства. Но после войны и свержения захватчиков, когда большой город на трех холмах у моря был разрушен, Король и Королева не пожелали оставаться в столице и возвращать городу былую славу или переделывать его на свой лад. Какое-то время родители жили и правили страной с Драконьего Камня, где Рей появился на свет, а после перебрались на Север.

Светло-серый замок Королей построили там, где теперь лежала земля, называемая Королевской, хотя ещё одиннадцать лет назад совсем рядом находилась граница Севера, за которой простиралось бескрайнее Застенье. Север за эти годы сильно изменился. В этой части страны стало теплее, и люди радовались добрым денькам.

На Королевских землях зимы теперь длились по пять месяцев и бывали так суровы, что камины приходилось топить круглые сутки и даже тёплая вода, бежавшая внутри стен замка, до конца не разгоняла холод, в то время как от Винтерфелла и до самой Красной Гавани снег укрывал землю едва на три месяца и морозы не были так уж суровы. Но Рей все равно любил дом. Пусть город, начавший строится на некотором расстоянии от замка, пока не имел названия и среди людей назывался Драконьей Гаванью, пусть сюда пока ехали лишь торговцы из Браавоса, а многое приходилось доставлять через южные города, но мальчику нравился светло-серый замок с красными черепичными крышами и красными же дверями. Башенки поднимались всего на четыре или пять этажей, зато башенок и строений было много — целый лабиринт. Замок походил на большое чардрево — широкое, кряжистое, уверенно пустившее корни в эту суровую землю.

Рей видел древнее дерево в Винтерфелле, помнил густой прелый аромат земли у его корней и мечтал, что однажды и их чардеревья, растущие в парке, станут такими же древними и таинственными.

Мама хотела большой парк внизу, на склоне горы. Там посадили привезенные деревья, но за пару лет откуда-то взялись ели, страж-деревья и множество мелких ростков чардеревьев. Уничтожить их Королева не позволила, и теперь вместо аккуратного парка вокруг замка грозила вырасти своя собственная богороща со множеством юных чардрев, на которых уже никогда не будет ликов.

Для драконов построили укрытие на вершине горы прямо над замком и проложили вверх каменную лестницу.

Королевские земли разделили на две части — более южную и куда более лесистую получили суровые северяне, возглавляемые мощным рыжебородым Тормундом. Он был лордом теперь, но к званию этому привыкать не желал. На советы раз в год он прибывал первым, но ночевал не в покоях замка, а в лесу, твердя, что добрыми тёплыми ночами лучше всего спится под открытым небом. Этот человек с широченной улыбкой сжимал отца Рея в медвежьих объятиях и позволял Лианне забираться себе на загривок. В речах Тормунд был несдержан, но Рею он нравился. Как и многие северные лорды, которые открыто гордились, что Король и Королева поселились на севере. Знал Рей и то, что Большой зал построили по обычаям Севера. Здесь лорды не обязаны были все время стоять, как это было принято на юге. Да и сам замок, как и новый город возводили по местным традициям, основательно и просто. Хотя кое-что позаимствовали и из архитектуры Белой Гавани. Там Рей тоже однажды был, но помнил город плохо. А другую часть земель решено было оставить нетронутой и наводнить живностью, чтобы драконы могли свободно летать и охотиться, не беспокоя человеческие поселения.

— Ваше величество, — раздался позади приглушенный голос и скрип кожи — к Королю и его детям приблизились стражники. Все знали, что защищать Короля не нужно, он так и не перестал быть воином, не распустил себя и всегда находил время для тренировок, но титул обязывал его терпеть охрану. И Рей очень гордился тем, что его отец настоящий воин. Как в сказках: суровый и сильный.

— А почему ты постоянно тренируешься? — как-то спросил Рейгар отца. — Я слышал, что тебя зовут лучшим мечником Семи Королевств. Так зачем это нужно?

Тогда его отец улыбнулся и спросил:

— А разве это плохо?

— Тебя ведь кто-нибудь может победить, — вздохнул Рей в ответ.

— Я тренируюсь затем, чтобы никто не смог, — улыбнулся тогда Король и потрепал сына по темным волосам.

Сам Рей пока бодался с такими же как он мальчишками. Деревянные мечи обматывали тряпками, чтобы смягчить удары, но вот укутать мальчиков в сотню одёжек Король не позволял. Рей много падал, и щит казался тяжелым, но отец над ним никогда не смеялся. Даже сам его учил. Заниматься с отцом Рею нравилось больше всего, тот превращал все в игру, объяснял просто и доходчиво и не ругал, если не выходило с первого раза.

Лианна тоже хотела учиться и рыдала очень громко, когда мастер над оружием отказал ей. Тогда Лианна нажаловалась отцу, и тот с усмешкой предложил дочери немного подождать, хотя бы пару лет, а если у неё ещё останется решимость, то он позовёт тетю Арью пожить у них подольше и показать девочке наиболее подходящий для неё стиль боя.

Лианна пищала и считала дни до своего десятилетия. А Рей просто хотел увидеть тетю. Та бывала у них редко, неустанно разъезжая по стране. Юный принц слышал, что тетю Арью иногда называли безликой и Речной Волчицей. Она могла появиться внезапно и наказать того, кто задумал недоброе. После войны и испытаний, которые пережила страна, Арья Старк была в числе тех, кто взялся за наведение порядка, отлавливая бандитов, решивших воспользоваться смутным временем. Бандитов теперь не отправляли в Ночной Дозор, как много лет назад. Их судили и заставляли помогать с восстановлением пострадавших во время войны крепостей и домов. Появляясь в гостях у брата, Арья всегда находила время и на несколько дней уходила в Зачарованный лес. Говорили, что там живет волчица тети Арьи, Нимерия.

— А ты знаешь, что пришло послание от?.. — внезапно спросила Лианна, пытаясь из-под локтя отца вцепиться в шерсть волка, но потом запнулась, силясь, видимо, вспомнить имя.

Рей поджал губы и недовольно заныл — девчонка была совсем мелкой, но умудрялась раньше брата узнавать все новости и сплетни. Может дядя Сэм, лорд Тарли, прав, и у Лианны есть дар варга, передавшийся ей от Старков?

— Нет, — усмехнулся отец. — Я ещё об этом не знаю. От кого?

Лианна задумалась, а потом туманно выдала:

— Я его помню. Высокий такой дядька… в броне.

Рейгар фыркнул.

Они пересекли двор по галерее и вошли в высокие красные двери, за которое не было ходу гвардейцам. За этими дверями начинались личные покои королевской семьи. Даже слуги сюда допускались не все, что особенно радовало ребятню. В каком бы настроении не были родители, входя в красные двери с вырезанным на них массивным древом со спящими на земле в тени ветвей волком и драконом, здесь из владык целой страны они превращались в самих себя. Здесь мама порой горбилась, а отец подолгу выстаивал на балконе, глядя на север. Но такое случалось нечасто. Здесь можно было дурачиться и счастливо жмуриться, повисая на отце, валяться под боком у Призрака и не терпеть насмешливых взглядов стражи. И только здесь родители обнимались и держались за руки.

— Ваша мать уже вернулась? — спросил Король, раздумывая над тем, прочитать ли письма или отложить на потом.

В совет Королевы и Короля сейчас входило не меньше дюжины людей, и как у человека две руки, у короны было два десницы. Один из них сейчас и предстал перед Джоном.

— Сир Давос! — пискнула Лианна и широко улыбнулась. Король покосился на неё и лишь головой покачал, а Лианна и Луковый рыцарь обменялись взглядами заговорщиков. Король и Королева знали, что их дети игнорируют этикет, но малышне нравилось как бы все скрывать. Это было частью Игры и Большая Тайна. Не будь рядом отца, Лианна бы с нежностью звала Давоса Сиворта дедом, а тот бы часто моргал и по-мужски крепился, пытаясь отогнать слезы.

Второго десницу малышня не скрываясь звала тетей Деей.

— Что пишет лорд Штормового предела? — спросил Король.

— В паре фраз излагает своё острое нежелание тащиться через Перешеек, — усмехнулся десница.

— Дейнерис будет недовольна, — покачал головой Джон. — Где Тирион?

— Все еще в Солнечном Копье. Заверяет, что лично отбирает лимоны, чтобы их доставили леди Старк.

Джон покачал головой.

Его сестра теперь была Хранителем Севера. В этом нелёгком деле ей помогала Арья, и сестры напару крепко держали почти треть нынешнего Вестероса. Пока ни одна из них не вышла замуж, и многие пытались заручиться благосклонностью Короля, но Джон не собирался менять свое решение и навязывать сестрам брак. Но Тирион, похоже, пытался взять и Сансу, и Джона измором.

— И снова жалуется, что на Драконьем Камне слишком много ступенек, а его ноги слишком коротки... — добавил Давос. — Что у него нет дракона. И что корабли Грейджоев слишком тесны для карлика. Что у нас здесь холодно, а в Дорне тепло и очень много вина.

Джон усмехнулся. Ничто не меняется. Особенно Тирион. Он ужасно не любит, когда над ним потешаются другие, хотя и не показывает этого, но сам над собой иронизировал чаще, используя слова для собственной выгоды.

Вот и теперь в такой, только ему позволительной манере Хранитель Запада сообщал, что не прибудет на сбор королевского совета на север, но будет рад видеть кого-то из монархов на юге.

Управлять страной, вытянувшейся от самого дальнего севера и до самого дальнего юга из одной точки не представлялось возможным, поэтому у Королевы и Короля появилось несколько резиденций по всей стране, откуда они могли не только ближе взглянуть на свои владения, но и заниматься делами, всегда и во всем полагаясь прежде всего друг на друга.

Не только Камень остался замком королевской династии. Опустевший без Тиреллов Хайгарден нередко принимал кого-то из правителей, когда те решали встретиться с вассалами на юге. А так же Дредфорт.

Но ни один из этих замков не был для Короля и Королевы домом. Как не были они домом для драконов.

Может строить новый замок, да еще и так далеко на севере, было неразумно. Жители едва-едва начали оправляться после многочисленных войн. Этому способствовал приход скорой весны и корабли из Эссоса, доставившие купленное на золото Залива зерно и скот. Но Джон не мог не беспокоиться за страну, ответственность за которую грузом легла на его плечи. Он слишком хорошо помнил, что ощущал, думая о теплом юге, когда служил на Стене. И не хотел забывать.

Да и что скрывать, как бы он не мечтал о тепле, на юге ему не нравилось. За последние десять лет в Дорне стало жарче, чем прежде, зной нередко выжигал даже юг Простора. Зато на севере потеплело. Там, где прежде стояла Стена и простирались земли Дара и Нового Дара, протянулись озера. Прежде серые северные равнины теперь зеленели летом так, что во рту становилось горько от аромата трав и цветов. И на этих равнинах паслись стада овец, со спины дракона похожие на огромные белые и черные заплатки на зеленом одеяле.

Когда Джон после очень скромной коронации, где и Король, и Королева первый и последний раз примерили свои короны, позвал Дейнерис на север, он ожидал чего угодно, но не того, что она сразу же согласится. Но оказалось, что и самой Королеве нравилось там. Да и драконам теперь было место, где развернуться.

В будущем планировалось построить еще один замок, но уже на правом берегу Черноводной. Там и сейчас рос новый город, но размерами он сильно уступал разрушенной Королевской Гавани, завалы которой постепенно разбирали. Уже сейчас от города остался лишь пустой замок и немногочисленные постройки на одном из холмов.

— Да, ваше величество, Джендри… — начал было Подрик, но замялся, увидев страдальческий взгляд Короля.

— А дядя Тормунд говорит, что если кто-то любит тетю Сансу, то ему надо просто украсть ее, — с детской непосредственностью поделилась Лианна. — Тогда она согласится выйти за него.

Джон поперхнулся воздухом и мысленно пообещал, что выдернет рыжему вольнику его бороду при следующей встрече.

— Он считает, что только так мужчина может завоевать женщину.

— Это обычаи вольного народа, Лия! — возмутился Рейгар. — А дядя Джендри даже не крови Первых Людей, чтобы делать это.

— Зато романтично! — выдохнула девочка. — Но я бы не позволила себя украсть.

— Никто тебя не украдет, — зашипел на сестру Рей. — Ты же не какая-то девица! Ты принцесса!

— Зато я сама могу украсть, — с довольной ухмылкой заявила девочка, заставив своего отца поперхнуться воздухом во второй раз и обменяться с Давосом и Подриком многозначительными взглядами.

— Лия, но женщины не крадут мужчин! — снова возмутился принц.

— Значит, я могу быть первой, — с еще большим воодушевлением отозвалась малышка.

Джон фыркнул и специальным голосом злого отца уточнил:

— И кого ты собираешься украсть, моя Белая Волчица?

— Не знаю, — пожала плечами малышка, доверчиво глядя отцу в глаза.

Давос тихо хмыкнул себе в бороду и подмигнул Джону. Тот лишь обреченно прикрыл глаза на миг.

А чего он ждал? У такого, как он, и такой, как Дени, просто не могла родиться какая-то другая дочь. Слишком много в них обоих было свободы. Слишком много волчьего и драконьего. Вот и родилась дикарка.

Как-то Санса, понаблюдав за детьми, заявила, что Рейгар взял лучшее от обеих семей, а Лианна — худшее. Но Арья на это лишь фыркнула. Джон же просто крепче прижал к себе светловолосую девочку, в которой было так много от свободы и своеволия, так много солнца и света, так много от того жара двух сердец, что ее породили.

— Тебе не придется никого красть, — сказал он дочери. — Ты вырастешь и сама выберешь себе мужа. Если он будет сопротивляться, так и быть, ты можешь его украсть, — последнюю фразу Джон выговорил со смирением терпеливого родителя, но тут же расплылся в усмешке. Лия рассмеялась, а юный принц недовольно закатил глаза.

Джон не опасался, что в его детях однажды вспыхнет ненависть друг к другу и они поведут борьбу за трон. Он знал, что этого не будет. Потому что этих малышей растили волки и драконы, объединившиеся в одну стаю.

Джон наблюдал за своими детьми и уже заранее знал, какими они станут еще через десять лет. И видел взрослую дочь, готовую перегрызть горло любому, кто попытается навредить ее брату. Они будут спорить, но никогда не повздорят серьезно. И никогда не забудут, что они — дети одной семьи. Одна стая. Головы одного дракона.

Теплый ветерок шевельнул локон, бросив его на лицо Дейнерис. Она недовольно поморщилась и отвела прядь. Открыв глаза Королева со вздохом села и глянула на встрепенувшегося Рейгаля.

— Джон вернулся? — спросила она, глядя на дракона, хотя и так знала ответ.

Поднявшись, Дени с высоты осмотрела гавань. У причала покачивалось несколько кораблей, паруса одного из которых радовали глаз знакомым изображением.

— Вернулся, — улыбнулась себе Королева, но не стала спешить вниз, в замок. Вместо этого она опустилась обратно на плоские камни и попыталась угадать, чем сейчас занят ее муж.

Он улетел месяц назад, но не вернулся, а остался на юге на какое-то время. Рейгаля Джон отпустил домой, но не призвал обратно, хотя научился проделывать этот трюк удивительно быстро. Дейнерис немного злило, если супруг выбирал долгий путь для возвращения, но она никогда его не упрекала и никогда не волновалась — Джон всегда возвращался. Порой накатывала ревность, и воображение подкидывало красочные образы, но потом Дени заглядывала в любимые карие глаза и не видела ничего, кроме желания, не ставшего меньше за все эти года.

Улыбнувшись, Дейнерис зажмурилась и вытянулась на камне. Сейчас ее муж должен идти по коридорам замка, обвешанный детьми, как обезьянками. Дени журила детей за это, но они лишь щурились, как котята на солнышке, и счастливо висли на отце вновь. Лианна наверняка разболтала все последние новости, а если не она, то Рей. Они бесстрашны и беспечны ее дети. Летние, но крепкие, полной грудью вбирающие в себя жизнь, как воздух. Им незнаком голод, страх и одиночество. У них всегда были и будут родители, которые не станут растить из них пешек для своей игры, но и бездельничать не позволят. У них всегда будут верные защитники. Любящие тетки. Бесхитростные и честные старшие, вроде косматого и неотесанного, но обаятельного Тормунда, так и не освоившего грамоту, или Сэма Тарли, в своем возрасте считавшегося самым образованным человеком в стране.

Солнышко грело макушку, и Дейнерис улыбалась. Завтра или послезавтра дела, возможно, позовут ее на другой край страны, но сегодня она здесь. В этом замке, так похожем на ее мечту. Они с Джоном выбрали не самое уютное место для жизни, но отсюда удобно наблюдать за севером. Стены больше нет, но правители должны быть щитом для своего народа. Они не способны оградить от всех бед, но должны стараться.

— Дени, — окликнул Джон, поднимаясь по широким каменным ступеням от замка к большой площадке на склоне горы. Дейнерис улыбнулась его нетерпению. Он пришел один. Нашел ее, как находил всегда. Королева поднялась и зашагала вниз, спеша обнять мужа. Когда его руки сомкнулись вокруг нее и когда он прерывисто вздохнул, Дени счастливо улыбнулась.

«Я дома, — подумала она. — Это мой дом».

КОНЕЦ​

22.11.17 — 20.12.18