Положительный результат (джен)

— Гарри, — в этот же момент произнёс Дадли, — мне кажется, или входная дверь не заперта?

— Не кажется… — пробормотал я, внимательно вглядевшись в помянутую дверь.

— А ведь я её запирал… — совсем уж задумчиво сказал Дадли. — Точно помню.

Я кивнул. Дадли, может и не великого ума человек, но есть вещи, о которых он помнит всегда. Например, уходя из дома, запирать за собой дверь. Не то, чтобы в тихом Литтл-Уингинге это было сильно нужно. Просто так приучен. Так что забыть запереть дверь он реально не мог.

— Надо позвонить в полицию, — продолжил Дадли. — Возможно, в дом проник вор… или этот… злоумышленник.

Учитывая недавний визит Флетчера, мой кузен рассуждал на диво логично. Но меня от подобного действия удерживали две вещи. Первая. А если там Дамблдор? Полиция в этом случае не поможет, а вот Дадли с Петуньей могут пострадать. Мне в данном случае тоже не поздоровится, но я Дамблдору нужен хотя бы минимально соображающий, а вот мою родню он просто пустит в расход. Да и полицейские могут пострадать… Не надо думать, что я такой альтруист, у меня ещё оставалась надежда на Санчо, но ни полиции, ни Дадли в дом соваться не стоит. Хорошо хоть, Петунья ещё на работе.

А что касается второй вещи… Мне не хотелось, чтобы местное общество опять привлекло происшествие в семье Дурслей. А если там не Дамблдор, а, к примеру, Мардж? Дозрела до выяснения отношений с невесткой и жаждет поквитаться за безвременно отбросившего тапки брата? Ох, вот только этого и не хватало…

Поэтому я спокойно сказал:

— Погоди с полицией, Дадли. Я сам попробую разобраться, кто там. Полиция никуда не денется.

— Ты что будешь делать? — удивился Дадли.

— Пока — ничего, — ответил я. — Просто подожди немного.

Я наклонился к Мистеру Лапке и погладил его:

«Сможешь пробраться в дом и посмотреть?»

«Смогу», — уверенно отозвался книззл, и тут же рядом с нами материализовался Мистер Хохолок. Оба книззла проскользнули в калитку, через несколько секунд чуть дрогнула входная дверь, и… и всё. Нет, определённо котик — это жидкость.

Ещё через минуту раздался ликующий вопль, слышный только мне:

«Мы держим его! Держим!»

Ого. И кого они там держат? Уж не старина ли Питер решил навестить сына школьных друзей? Теперь понятно, как он смог легко проникнуть в дом — простая Аллохомора — и дело готово. Следящие же чары я снёс «магическим выбросом», а обычный маггловский замок для мага… Пфф… это даже не смешно.

— Жди здесь, Дадли, — сказал я. — Кажется, всё в порядке, но я проверю.

— Я с тобой! — тут же вскинулся кузен.

— Нет, — твёрдо сказал я. — Для меня это вполне безопасно. Для тебя — вряд ли…

Ну да, увидеть крысу, превращающуюся в толстого мужика — это реально травма для детской психики. Так что я ещё раз твёрдо приказал Дадли ждать и быстренько прошёл в дом. Ну да, предчувствия меня не обманули. Мистер Лапка и Мистер Хохолок завалили огромную крысу, сейчас Мистер Лапка, оскалившись, явно метил в беззащитное крысиное горло, а когтистая лапа Мистера Хохолка была готова порвать беззащитное же мягкое подбрюшье.

«Человек, — пояснил Мистер Лапка. — Это человек. Мы не можем его порвать».

«И не надо, — отозвался я. — Я догадываюсь, кто это. Просто придержите, надеюсь, нам удастся договориться».

Мистер Лапка угрожающе зашипел, бедный крысюк мученически закатил глаза, а я тихо и ласково сказал:

— Спокойно, Мистер Лапка, спокойно. Дядя Питер, это вы? Какими судьбами?

Крыса испуганно задёргалась, но потом вполне осмысленно кивнула. Взгляд маленьких чёрных глазок стал умоляющим.

— Я готов вас выслушать, мистер Петтигрю, — продолжил я, — если вы продемонстрируете мне адекватное поведение и не будете пытаться причинить мне и кому-либо из моих близких вред. А если вы всё-таки попытаетесь, то эти милые, во всех смыслах полезные котики порвут вас на тряпочки. Вы меня поняли.

Крыс тут же замотал головой, демонстрируя глубокое и полное понимание и высочайший уровень готовности к сотрудничеству.

— Хорошо, — сказал я. — Поговорить мы сможем только ночью. Поэтому у вас есть выбор. Подождать меня на улице или отдохнуть под кроватью в моей комнате. Сами понимаете, обращаться в человека пока не стоит.

Крыс выслушал меня и слабо мотнул мордочкой в сторону лестницы. Он думает, что я ему позволю в своей комнате одному находиться? Щазз! Как говорится — дружба-дружбой, а табачок врозь, я этого индивидуума первый раз в жизни вижу, к тому же, хоть Люпин и писал, что Петтигрю никого не предавал, но с чего-то это стало известно… в узких кругах. Вот и пообщаемся.

— Мистер Лапка, Мистер Хохолок, — сказал я книззлам, — проводите гостя в мою спальню и оставайтесь с ним, пока я не приду.

Книззлы понятливо фыркнули, отпустили Петтигрю и, подталкивая его носами, повлекли вверх по лестнице. Когда они скрылись на втором этаже, я вышел из дома и махнул рукой Дадли:

— Заходи! Всё в порядке, дома никого нет!

Дадли быстро взбежал на крыльцо и вошёл в дом.

— Но ведь кто-то здесь всё-таки был?

— Возможно, мы его спугнули, — заметил я. — Но всё в порядке, ничего не пропало. Я проверил.

— Надо сказать маме, чтобы распорядилась поставить ещё один замок… — задумчиво сказал Дадли.

Я согласился, хотя Алохоморе всё равно — один маггловский замок или десять. Но им так будет спокойнее. Стоит, пожалуй, выбраться к гоблинам и озаботиться охранными артефактами, а то шастают тут всякие разные под якобы Материнскую защиту, как к себе домой.

Скоро должна была приехать Петунья, поэтому мы с Дадли оглядели дом, убрали все признаки беспорядка и накрыли стол к ужину. Еды в холодильнике было достаточно, мы вполне могли бы поужинать и без неё, но Дадли настаивал на том, чтобы в конце дня мы все собирались вместе. Ему было важно показать, что семья Дурсль существует, что они справились и теперь всё в порядке. Странно, но об отце, который его безудержно баловал, Дадли вспоминал редко… во всяком случае, при мне. И Петунья не особо страдала от отсутствия Вернона. Она вообще словно распрямилась и начала жить сначала. И совесть, которая продолжала меня периодически грызть из-за смерти старшего Дурсля, стала меня потихоньку отпускать.

Во всяком случае, когда Петунья вернулась, мы спокойно поужинали, она поблагодарила за конфеты (а они действительно оказались вкусными — бельгийский шоколад, как-никак, английские-то сладости, на мой взгляд, можно только зекам в тюрьме давать в качестве дополнительного наказания, и то Гаагский международный суд может возмутиться нарушением какой-нибудь конвенции), потом Петунья приготовила еды для нас на завтра, я ей помог. А Дадли тем временем постирал вещи — с машинкой он быстро научился управляться. Я тоже мог, но делал это только в крайнем случае. Стиралка у Дурслей дорогая, навороченная, а в моём присутствии она частенько начинала подозрительно поскрипывать. Так что я не рисковал лишний раз. А ещё я сбегал к миссис Фигг и быстренько покормил книззлов, передав Мисс Злюке, что её муж и сын задерживаются по делам и прибудут позже.

Переделав все домашние дела, мы с Дадли посмотрели на кассете один из фильмов с Джеки Чаном, потом нас прогнала наверх Петунья, так как началось её любимое телешоу. Дадли отправился к себе — почитать на сон грядущий — а я — к себе, не забыв подрезать на кухне стакан молока и несколько бутербродов с ветчиной и сыром. Петунья к этому отнеслась спокойно, поскольку я хоть уже и не напоминал жертву Освенцима, всё ещё вполне успешно мог спрятаться за вешалкой, и она продолжала тешить себя надеждой, что к новому учебному году я наращу на своих костях побольше мяса.

Наивная. Это тело полным не будет никогда, и даже чересчур развитые мускулы мне не грозят. Да, если бы я с детства получал нормальное полноценное питание, я был бы повыше ростом и пошире в плечах. Но всё равно продолжал бы оставаться худощавым и жилистым — порода такая. Ну а сейчас я по-любому буду ниже абсолютного большинства одноклассников… Это можно выправить зельями, но я с этим повременю. Не хочу выглядеть слишком здоровым в глазах Дамблдора — я ему не здоровым и умным нужен, а несчастным и затюканным, таким, чтобы даже не сомневался в генеральной линии партии и вопросов не задавал. Но об этом позже.

А сейчас я прихватил с собой всё приватизированное и отправился в свою комнату, предварительно заглянув к Дадли. Тот уже спал, книга, выпавшая из рук, лежала на одеяле. Вот и славно. А Петунья лишний раз ко мне в комнату не зайдёт, там сейчас её любимый сериал идёт, её от него не оторвать. Час для беседы у нас точно есть, а там — как пойдёт.

Питер обнаружился под кроватью, туда его отконвоировали книззлы. Бедный крыс сидел, прикрыв глаза, и трясся, а Мистер Лапка и Мистер Хохолок по очереди прохаживались перед ним, демонстрируя клыки и когти. Причём всё было весьма грамотно — один контролировал объект, другой проводил психологическую атаку. Красота, да и только.

— Ах, вы мои умницы! — умилился я. — Сейчас я вас угощу. Отпустите дяденьку. Он не будет доставлять неприятностей. Не будете ведь, дядя Питер?

Крыс повëл головой из стороны в сторону, в чёрных бусинках глаз — усталость, но без злости.

А я достал из-под нижней полки шкафа пару банок с дорогим кормом — такой запас я держал у себя в комнате с некоторых пор — мало ли что. И трудовой энтузиазм следовало поощрять. Книззлы подозрительно оскалились на крысу, обещая ей все кары небесные, если что, но потом подошли к открытым баночкам и начали уплетать корм.

— Мистер Петтгрю, — сказал я, — можете перекинуться, только тише, пожалуйста — тётя ещё не спит.

Крысак выбрался из-под кровати, как-то странно извернулся… и вот передо мной предстал полноватый светловолосый мужчина в простых джинсах и рубашке в клеточку. Голубые глаза, высокий, с залысинами, лоб, простоватое лицо… ничего общего с Петтигрю из фильма, который одним своим видом вызывал омерзение. Впрочем, если Петтигрю всё это время жил с оборотнями, а не сидел у Уизли в крысином облике, то он имел возможность регулярно перекидываться, а так же нормально есть, пить и мыться.

— Здравствуй, Гарри, — немного растерянно сказал мужчина. — Я…

— Угощайтесь, мистер Петтигрю, — протянул я ему сэндвичи и молоко. Не надо думать, что я весь из себя преисполнился христианского милосердия, просто сытый человек спокойнее, да и собеседника, накормившего его, будет воспринимать с большей симпатией. Петтигрю кивком поблагодарил меня и быстро, но аккуратно расправился с сэндвичами, запив их молоком.

— Спасибо, Гарри, — выдохнул он. — Это было весьма кстати. А шустрые у тебя котики…

— Замечательные, умные и полезные, — подтвердил я. — Что делать, когда друзья отца позабыли о сироте, и не горят желанием прийти ему на помощь. То же касается и родственников в Магическом мире. Избранный сделал своё дело — а как он живёт — всем похрен, прошу прощения за мой французский.

Петтигрю покраснел так, как краснеют блондины — быстро и некрасиво, пятнами. Видно было, что ему по-настоящему стыдно.

— Не буду оправдываться, потому что ты прав, — выдавил он. — Но ты не знаешь всех обстоятельств…

— Кто бы меня о них просветил? — невозмутимо разглядывая притаившегося на потолке аккурат над макушкой Петтигрю, Санчо, произнёс я. — Было у моего отца три друга — Сириус Блэк, Римус Люпин и Питер Петтигрю. Возможно, Джеймс Поттер надеялся, что такие замечательные друзья позаботятся о его сыне… если вдруг с ним что-то случится. И это «что-то» случилось… Мои родители погибли. Оба. А что же закадычные друзья? Лучшие друзья на свете? Один из них загремел в магическую тюрьму — но его хотя бы это оправдывает. А двое других долгие годы скрывались среди оборотней и, что характерно, даже пальцем не пошевелили, чтобы помочь сыну лучшего друга, который оказался в самом ужасном для него месте — вне Магического мира, у магглов, ненавидящих магию. У магглов, находившихся под воздействием артефакта, вызывавшего ненависть к нежданному приёмышу… Посмотри на меня, дядя Питер. Мне десять лет, а я самый маленький в классе. И самый худой. Мой отец выглядел таким же худым и слабым, когда ты его увидел в первый раз?

Петтигрю медленно покачал головой. Да уж, думаю, старшие Поттеры пылинки сдували со своего позднего чада, а уж то, что Джеймс Поттер хоть раз в детстве ложился спать избитым и голодным — это вообще из области фантастики.

— Я не буду просить прощения, — произнёс Питер после долгой паузы. — Понимаю, что со стороны наши действия выглядят предательством, а предательство — вещь непрощаемая. Но я надеюсь, что ты хотя бы поймёшь, что мы с Римусом не просто так не могли прийти тебе на помощь.

— Насчёт Римуса мне кое-что понятно, — отозвался я. — Он — оборотень. Вряд ли кто-нибудь отдал бы ему опекунство, возьмись он действовать по закону. Да и вы, мистер Петтигрю мне ни с какой стороны не родственник. И да, возможно, у вас обоих были весьма серьёзные причины скрываться. Более того, вас ведь считают мёртвым, мистер Петтигрю?

Петтигрю кивнул.

— Я не давал знать о себе даже собственной матери, — хрипло сказал он. — Это было слишком опасно… для неё. Если бы была хоть малейшая догадка, что я жив… Её бы просто уничтожили. Мне удалось отправлять ей кое-какие деньги все эти годы… через десятые руки — якобы объявился кузен-сквиб в маггловском мире… Это не так сильно отслеживается. Спасибо Фенриру — у него есть кое-какие связи, без этого моя мать просто умерла бы с голоду, а так она имеет возможность покупать себе лекарства в Мунго и может подрабатывать белошвейкой у мадам Малкин.

Странно… вроде как в каноне Петтигрю наградили орденом Мерлина. А к нему вроде как пенсия прилагается. Что ж старушке-матери героя, каковым в каноне объявили Петтигрю, позволили с голоду загибаться? Или тут опять нестыковка с каноном?

— Так скажите мне, мистер Петтигрю — что произошло в Годриковой Лощине в ночь на Хэллоуин? В ту самую ночь, когда погибли мои родители и я стал сиротой? Почему-то мне кажется, что это тот самый момент, с которого всё пошло не так. События должны были развернуться совсем по-другому, но кое-кто вас переиграл. Это был Дамблдор, не так ли?

Если честно, то произносил я эти слова на чистом наитии, лепил на голубом глазу, словно бес меня под бок толкал. Но, похоже, я целился криво, а попал в самое яблочко, поскольку глаза Петтигрю изумлённо расширились и он произнёс:

— Похоже, что ты гений, Гарри. Да, события должны были пойти совсем по-другому… Но как ты догадался?

— Просто внимательно изучил официальную версию событий… — процедил я. — Будьте добры, дядя Питер, изложите мне её, а я укажу на то, что меня насторожило. Хорошо?

Я попросил Петтигрю изложить здешнюю версию событий, которая могла отличаться от канонной, известной мне. Целей у меня было две — не спалиться самому, и узнать здешнюю версию со всеми подробностями. А то, что она зияет дырами размером с ту, из-за которой затонул «Титаник», я не сомневался. Где маги — а где логика? К счастью, Петтигрю об этом не знал, поэтому медленно кивнул и начал излагать.

— Официальная версия, которая была изложена Альбусом Дамблдором в интервью «Ежедневному Пророку» гласит следующее. В ночь на Хэллоуин дом семьи Поттер в Годриковой Лощине посетил Тёмный Лорд Волдеморт. А поскольку дом был скрыт заклятием Фиделиус, то его провёл туда Хранитель, оказавшийся предателем. Этим самым Хранителем был Сириус Блэк, считавшийся лучшим другом Джеймса Поттера. Поскольку Джеймс доверял другу, он открыл дверь, не имея в руках палочки, а когда увидел Волдеморта, то только успел крикнуть и предупредить жену, чтобы та бежала, спасая сына. После этого Джеймс Поттер попытался противостоять Волдеморту с помощью беспалочковых заклятий, но не преуспел и был убит. Волдеморт же поднялся наверх, где в детской попыталась забаррикадироваться Лили Поттер. Он проник в детскую, обезоружил Лили и хотел убить тебя, Гарри. Но в этот момент Лили закричала: «Только не Гарри! Меня, убей меня, только не Гарри!»

Она бросилась на Волдеморта и он убил её, а после этого попытался выпустить заклинание Авада Кедавра в тебя, Гарри, но смертельное заклятие каким-то образом отразилось от тебя и поразило самого Волдеморта, так что он рассыпался прахом, целыми остались только мантия и палочка. Что же касается Сириуса Блэка, то он попытался скрыться, но его начал преследовать Питер Петтигрю… за что и поплатился. Совершенно сошедший с ума Блэк тёмным заклятьем убил Петтигрю, так что его тело было уничтожено, остался только один отрезанный палец. Самого же Блэка задержали авроры и после недолгого разбирательства отправили в Азкабан. А Питера Петтигрю хотели наградить орденом Мерлина третьей степени, но потом Министерство передумало.

— А с чего вдруг Тёмный Лорд пожелал меня уничтожить? — ехидно спросил я.

— Со слов Дамблдора, — вздохнул Петтигрю, — было изречено Истинное пророчество, в котором говорилось, что только ты, Гарри, способен победить Тёмного Лорда. Вот тот и решил тебя уничтожить, так сказать, превентивно. Но развоплотился сам. Вот и вся официальная версия.

Я вздохнул. Версия походила на канонную, не как две капли воды, конечно, но в общих чертах… Всё вполне совпадало. Но вот пророчество…

— Бред, — сказал я. — Что, прям так и было предречено, что я, именно я, Гарри Поттер, должен с Тёмным Лордом сразиться? Какой текст выдал этот самый пророк?

— Пророчица, — поправил Петтигрю. — Сибилла Трелони, внучка знаменитой Кассандры. А текст точно не известен, но Дамблдор говорил, что там всё указывает на тебя.

— А что ж саму эту Сибиллу никто не расспросил? — ехидно спросил я.

— Спрашивали, — ответил Петтигрю. — Так она, как истинная пророчица, изрекла — и забыла. Она же в трансе была.

— Потрясающе, — градус моего ехидства грозил достичь высот Эвереста. — И кто же тогда эту лабуду слышал?

— Дамблдор, — ответил Петтигрю. — Она вроде как на работу пришла наниматься… ну, и впала в транс.

— Я так понимаю, — хмыкнул я, — что это было больше десяти лет назад. Так?

— Ну… — Петтигрю говорил неуверенно, он всё ещё не понимал, к чему я клоню. — Так…

— И сколько ещё пророчеств изрекла эта дама? Верных пророчеств, которые исполнились?

— Мне об этом ничего не известно, — вздохнул Петтигрю.

— То есть, — прошипел я, — из-за этого лютого бреда, который толком не слышал никто, кроме Дамблдора, погибли мои родители и едва не погиб я? И после этого на меня ещё какие-то обязанности повесить хотят? А не облезет Магическая Британия?

Неожиданно воздух вокруг меня стал шипеть и потрескивать, как во время опыта по физике, когда наша учительница, вращая специальный прибор, создавала маленькую молнию. Крохотную такую… Зрелищно, помнится, выглядело…

«Хозяин, не надо, Хозяин!» — раздался у меня в голове вопль Мистера Лапки. А я что? Я ничего… Вроде как ничего… Только жарко… Почему так жарко?

— Гарри! — Петтигрю внезапно обхватил меня руками, прижав к себе. — Гарри, успокойся… Агуаменти! Агуаменти!

Прохладно… Хорошо… Тишина…