Патронус Алекс (джен)

Северус Снейп

Вернувшись в кабинет, Снейп рассеянно осмотрелся. О недавнем магическом бое ничего не напоминало. Эльфы заменили сломанную мебель и убрали мусор. Кто бы ещё навёл порядок в его чувствах и мыслях.

— «Северус, когда Воландеморт вернётся, нам будет необходима твоя помощь в его уничтожении, и у него не должно быть и тени сомнения в твоей преданности», — сказал Дамблдор, подразумевая: — «Держись подальше от Лили».

Если бы в этом была необходимость. Северус так и не решился отправить ей письмо. Да и что он может написать? Что же? Сегодня, как и вчера, как и в день её возвращения, ответа на этот вопрос Снейп не нашёл.

Пергамент остался нетронутым, впрочем, как и бутылка огневиски, а Северус Снейп сидел за столом и смотрел в никуда, подбирая слова. Страшнее всего было напомнить о себе и тем самым спустить лавину.

Гарри

Вечер я большей частью провёл в библиотеке. И по оживлённому перешёптыванию очень немногих посетителей догадался, что сплетни по Хогвартсу гуляют вовсю. Но искренне полагал, что меня полёт людской фантазии не волнует, пока утром, в Большом зале, не встретился с напряжённо-испуганным взглядом Светы. Я успокаивающе кивнул, совсем чуть-чуть, скорей даже прикрыл глаза. Впервые подумав, а не послать ли эту конспирацию куда подальше, так захотелось подойти к девочке. Но вовремя заметив рэйвенкловок с четвёртого-пятого курса, замерших, как на старте, благоразумно шагнул ближе к Гермионе. Она в это время так же кивала одними ресницами кому-то за слизеринским столом. У меня промелькнула цепочка ассоциаций: слизеринский стол, законспирированный партнёр по балу, ревнивые высказывания в адрес Крама. Молодец, подруга! Теперь главное: чтоб никто, кроме меня, этого не заметил, и мои переглядывания со Светой, кстати, тоже. Раз мысль законспирироваться пришла не мне одному, значит она была верной! И не надо вспоминать Седрика и Чжоу. Человек, который так подставляется перед журналисткой жёлтой газеты, примером быть не может.

Пока доказывал себе необходимость конспирации, не заметил, как залил кашу мёдом в два слоя. Мне определённо нравится мёд. И лучше не смотреть на Гермиону. Больно уж вид у неё всё понимающий. От излишне сладкого завтрака меня отвлекли совы. Ну я же хотел узнать, что напишет мисс Скитер о вчерашних событиях, тем более, что мёд кончился, а каша с перьями — это невкусно.

Мисс Скитер писала, какая умница и красавица у меня мама. Ну это на тот случай, если кто-то забыл. Рита Скитер долго сокрушалась, что без миссис Поттер никто не догадался подать заявление в ДМП. И в связи с отсутствием заявления, ДМП не могло начать расследование. А ведь хватило всего одного дня, чтобы разобраться, кто кинул имя Гарри Поттера в Кубок огня, найти беглого преступника, узнать о смерти сотрудницы министерства и пленении сотрудника того же министерства. Не стоит забывать про фальшивую смерть Питера Петтигрю и блуждающий дух Вы-Знаете-Кого. А те, кто не знают, кого, могут спросить у Лили Поттер. Ну это так, для справки.

О том, что поначалу хотели арестовать не того, журналистка то ли не знала, то ли не сочла целесообразным сообщать. Могла и не знать. Влетел жучок в кабинет Снейпа вместе с Дамблдором, вылетел вместе с ним же. Когда я рассказывал Сириусу о прошедших событиях, рядом никого не было. А если Сириус говорил с мисс Скитер при маме, мог о боевых действиях и умолчать. Впрочем, ошибочный арест мог выходить за рамки картины, созданной в статье.

Затем шла довольно подробная биография обоих Краучей. Из которой я узнал, что случилось с родителями Невилла. Бедняга сидел бледный, не поднимая глаз. Остальные читатели могли узнать о незаконной отправке Сириуса Блэка в Азкабан Краучем-старшим. Организации, им же, побега собственному сыну и повреждении памяти Берты Джоркинс. Об участии Питера Петтигрю в освобождении Крауча-младшего от надзора Крауча-старшего и их совместном нападении на Аластора Грюма. Заканчивалось отведённое Краучам место в статье собственно арестом Крауча-младшего, в ходе которого погибло два аврора. Дальше шли биографии этих авроров и их фотографии в траурных рамках. И это ещё было не всё. Пока я штудировал книги по прорицанию и выяснял, чем отличаются оракулы от предсказательниц, и писал письмо Биллу Уизли, Авроры пытались арестовать Питера Петтигрю, дух Вы-Знаете-Кого и Крауча-старшего, но нашли только ещё тёплый труп последнего. Фотография Питера Петтигрю, его анимагической формы и биография, прилагалась. В конце статьи скромненько так сообщалось о снятии всех обвинений с Сириуса Блэка, в связи с появлением другого подозреваемого. Даже слишком скромненько, если кого интересует моё мнение. А автора статьи оно должно интересовать, всенепременно.

Отодвинув недоеденный завтрак, я отправился в спальню. Рон как бухнулся после тренировки, так ещё дрых, Дин с Симусом садились за стол, как раз когда я уходил. Невилл, вроде, покидать своего места не собирался, но с Сириусом связался, закрывшись пологом и повесив заглушающие чары.

— У вас там что-то за ночь произошло? — поприветствовал меня крёстный.

— Нет, я просто утреннюю прессу прочитал, и считаю, что там твоей персоне слишком мало внимания уделили.

— Спокойно, детёныш, всё учтено, — Сириус заговорщицки понизил голос. — Девочки посовещались и решили, что за столь большим количеством разнообразных новостей читатели просто не смогут должным образом проникнуться. Зато завтра будет и интервью, и комментарии моих разборок в министерстве и душещипательная статья.

— Каких таких разборок? — забеспокоился я. — Разве не все обвинения сняты?

— Обвинения как сняли, так и назад повесить могут, — глаза Блэка зло полыхнули, я даже поёжился. — И чтобы этого не произошло, нужно если уж не наказать виновного, мёртвого не накажешь, то хоть компенсацию побольше стрясти.

— В дополнение к компенсации потребуй, чтоб тебе официально пообещали учесть двенадцать лет, — пошутил я. — Мало ли, в мире хватает неприятных людей.

— Обязательно, — рассмеялся Сириус. — В любом случае, в следующий ваш поход в Хогсмид встретимся вполне легально. Если ты, конечно, какой-нибудь девочке в этот день свидание не собираешься назначить.

— Какой-нибудь не собираюсь, а Света ещё второкурсница, ей нельзя. Но я надеюсь в ближайший поход в Хогсмид встретиться с Биллом Уизли, на предмет обсуждения тайного исследования Тайной Комнаты Салазара Слизерина, о чём ему вчера написал, — крёстный секунд тридцать осмысливал мой словесный оборот, потом тряхнул головой, откинув чёлку со лба и спросил:

— А почему Билл Уизли?

— Потому, что он ликвидатор проклятий.

— Ясно, — одобрил Блэк выбранную мной кандидатуру, но не преминул добавить свою: — Думаю, специалист в тёмной магии там тоже лишним не будет.

— Правильно думаешь, но учитывай, что много народу под мантией-невидимкой не поместится. Двое взрослых крайняк. Да и то ноги торчать будут. Это я на тот случай, если мама с Ремом тоже захотят поучаствовать.

— Мантия-невидимка — не единственный способ остаться незамеченным, — задумчиво протянул Сириус. — Хотя и самый лучший. Но и Лили, и Рем — ребята разумные, и раз уж в чём-то не разбираются, то под ногами путаться не будут. Разве что в сторонке постоят, с тобой пообщаются. Да, чуть не забыл, давно пора камин подключать. Нужно придумать адрес.

— Гарри, ты что, ещё спишь? — сунулся мне под полог Рон. — Завтрак проспишь, до обеда голодным ходить будешь.

— Я уже позавтракал. Теперь с Сириусом утреннюю прессу обсуждаю, — кинув другу газету, я вернулся к разговору с крёстным, только чтобы попрощаться. Он куда-то заторопился.

Зато Римус помахал перед зеркалом книжкой средней упитанности. Она называлась «Прорицания и предсказания, без лжи и прикрас».

— Это самая понятная книга по данной теме из всех, что мне попадались. Так что зови Добби, пусть несёт, а мы с Бродягой в министерство.

— Как там у вас? — поинтересовался я мнением профессора Люпина.

— Хорошо и очень бурно. Лили всегда предпочитала административные методы воздействия и терялась, когда они не действовали и следовало перейти к силовым. Но я раньше и не предполагал, что в большом мире административные меры настолько действенны, — Римус был немного сильно ошарашен. — Нет, я понимаю, — продолжил он делиться впечатлениями, — на стороне Лили благоприятные факторы. Содействие Дамблдора и твоя карманная журналистка. Фадж в первый момент не заподозрил подвоха, а потом, когда речь зашла о Сириусе, стало поздно. Резко общественное мнение с плюса на минус не сменить. Менять постепенно — нужно время. Думаю, министр этим бы и занялся, но тут взяли Барти Крауча…

Пока Рем восстанавливал дыханье после эмоциональной речи, я прикинул, что менять общественное мнение Фадж стал бы как раз с напрасно поднятого шума вокруг моего чемпионства и отрывания сотрудников правопорядка от важных дел. Статья за статьёй — и мама поначалу превратилась бы в излишне заботливую наседку, а после бы в буйную паникёршу. Но министр обломался.

— Римус, а как Фадж последний номер пропустил? Да и редактор «Пророка» мне раньше принципиальным борцом за истину не казался, я уж молчу про мисс Скитер.

— Вот и молчи. Рита Скитер в меру умная и жадная стерва. Статьи она закончила очень поздно. Редактор даже вникать не стал. Ему хватило заверений в сенсационности материала и Лили в качестве центральной его фигуры. Ну, а что не запрещено, то разрешено. Сам понимаешь. Но сегодня придётся пойти министру навстречу. Ладно, я увлёкся, а нам пора.

— Удачи вам! — попрощался я с Римусом. И вызвал Добби с книгой.

Профессор Люпин оказался абсолютно прав, на редкость вменяемая книга по прорицанию. За её чтением меня и нашла заскучавшая Гермиона. Про заскучавшую — это я сам решил. Она же сказала, что мы домашнее задание не доделали. И посмотрев название книги, добавила:

— Вот стоило бросать прорицание, чтобы теперь его изучать?

— Стоило, — серьёзно покивал я. — Эта книжка заменяет все пять лет учёбы. Правда, только для тех, у кого нет дара. Тем, у кого дар есть, учиться надо всерьёз.

— Дар — это как у Трелони? — съехидничала Гермиона.

Я решил не препираться, а объяснить на пальцах, так сказать, то, что понял сам.

— Гермиона, ты знаешь, как работает думосбор?

— Читала, но, сам понимаешь, не пробовала, — слегка заинтересовалась девочка.

— Я в общем-то тоже только читал, но это не важно. Главное то, что слив воспоминание в думосбор, ты сможешь обойти себя кругом и посмотреть, что творится за твоей спиной. Ты увидишь даже то, что в принципе увидеть не могла. Ни краем глаза, ни отражением. То же самое обычное гадание. Это магический анализ, включающий в себя то, что ты видишь и осознаёшь, то, что ты видишь и не осознаёшь, а также то, что ты не видишь, но оно тем не менее есть. Вот тут как раз и нужен дар. Люди без дара последнюю составляющую не уловят.

— Очень разумно, — согласилась Гермиона. — Но ничего не заставит меня поверить, что у Трелони этот дар есть.

— Трелони слишком много выёживается, — не стал я ни опровергать, ни подтверждать слова подруги. — Здесь же сказано, что личная заинтересованность и неумение держать себя в руках влияют на чистоту предсказанья. Зато у Трелони совершенно точно есть дар Оракула. Но увы, автор о его работе знает куда как меньше. Первое: оракул никогда не помнит сделанного предсказания. Второе: предсказанное зачастую не имеет предпосылок вообще. И третье: предсказанье всегда даётся тому, кто может его изменить. Для уточнения деталей автор советует сразу после оракула пообщаться с обычным прорицателем.

Выслушав меня, Гермиона замерла в глубокой задумчивости. Я, немного подождав какой-нибудь иной реакции, вернулся к чтению.

— Гарри, — отмерла подруга, — но ведь предсказанье, которое ты слышал, имело все предпосылки. И каким образом ты мог повлиять на события?

— Да, пожалуй, именно это предсказанье имело все предпосылки. Но ведь это не обязательное условие. А повлиять я мог, даже не консультируясь с прорицателем, аж двумя способами. Первое: не мешать Сириусу с Римусом, убивать Петтигрю. Но кроме смерти Питера, больше ничего хорошего из этого бы не получилось. Наверняка, Сириусу так же пришлось бы устраивать побег. А заодно и Римусу, и не факт, что мы бы справились. Так же не факт, что Дамблдор после убийства Петтигрю стал бы нам помогать. Второе: я просто мог вспомнить перед выходом из Визжащей хижины о полнолунии и не выпитом Римусом зелье. А также о шастающих вокруг Хогвартса дементорах. Но, видимо, у меня случился перегруз информации.

— Не у тебя одного, — грустно усмехнулась Гермиона. — Но почему ты думаешь, что тела Петтигрю не хватило бы для доказательства невиновности Сириуса?

— Потому, что оправдание Сириуса было никому не выгодно. Фаджу не хотелось признавать ошибки министерства. И очень хотелось угодить Малфою. Малфой, в отсутствие завещания Сириуса, мог претендовать как минимум на половину состояния Блэков. А Дамблдор был против моего переезда из дома Дурслей к крёстному в случае его оправдания.

— Я понимаю, что оправдание Сириуса было не выгодно никому. Но ведь посадили его за убийство Петтигрю и маглов. А раз Петтигрю жив… Ну, ладно не жив, но умер точно не двенадцать лет назад, — поправилась Гермиона, увидев мой скептический взгляд. — Это же явное противоречие фактов обвинению.

— Не вижу никакого противоречия. Когда Блэк пытался убить Петтигрю, тот превратился в крысу и сбежал. При этом Питер так перепугался, что пропрятался все двенадцать лет, ибо не сомневался, что Блэк из тюрьмы сбежит и его бедного-несчастного достанет. А те, кому это кажется бредом, могут посмотреть на результат, полностью подтверждающий правоту Петтигрю, — я высказался на одном дыхании, краем глаза следя за дверью. Вдруг кто войдёт и услышит, что я несу. Сплетни, как всем известно, разносятся со скоростью звука.

— Знаешь, Гарри, когда ты, вот так говоришь, всё выглядит почти разумным. И ещё мне кажется, — Гермиона на секунду замялась. Но решительно продолжила: — Сириус не стал убивать Петтигрю потому, что не хотел пугать тебя. И сейчас ты уже бы не испугался, как тогда.

В напряжённо застывшей тишине девочка теребила прядь волос. Я спросил:

— Тебя это беспокоит?

— Не знаю. Не очень, если честно. После того, что они сделали на чемпионате с совершенно случайными людьми, мне трудно их считать разумными. Но всё же… это было б неправильно. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул я, будто для большей убедительности. — У нас не было права казнить, а главное, не было необходимости.

Гермиона тоже кивнула, подтверждая мой вывод. И с облегчением вернулась к нормальной теме нормального школьника.

— У тебя тут немного осталось, потом дашь мне почитать?

После ускоренного курса по прорицанию близнецы вытащили меня поиграть в снежки. Гермиону у них вытащить не получилось. Завладев освободившийся книгой, она отбивалась, как зверь, и Уизли сдались, поняв бесперспективность своих посягательств. Рона они просто не нашли. Видимо, не догадались заглянуть в библиотеку.

Следующим утром я узнал, что Сириус вовсе не шутил, собираясь потребовать учесть отбытые им в Азкабане годы, в случае чего. Кажется, он таки потребовал, и более того, министр клятвенно пообещал это сделать. О чём написала Рита Скитер крупным шрифтом. О финансовой компенсации было написано на порядок скромнее. Впрочем, этот милый пустячок, на фоне остальной статьи, лишь добавлял пикантности состоятельному красавцу-холостяку. Читая строки, которые заставляли сопереживать, восхищаться, а особ женского пола и влюбляться, я не мог поверить, что их автор раньше писала лишь третьесортные статейки и была не в состоянии запомнить имён их персонажей. Шагом навстречу министру, видимо, было мамино заявление, что она не видит причин для возвращения Воландеморта.

"Посудите сами, сколько в Англии может оказаться сумасшедших вроде Барти Крауча? — спрашивала она. — Все, что есть, наверняка сидят в Азкабане. А на свободе остались вменяемые люди, не желающие менять положение уважаемых Магов на рабскую покорность хроническому неудачнику".

Ой не уверен, что Фадж именно такое заявление имел в виду, когда с мамой договаривался. Но буква договора наверняка соблюдена от и до. О Питере, который по предсказанью будет играть главную роль в воскрешении Воландеморта, благоразумно умолчали.

Помимо газеты сегодня мне пришло два письма. Одно от Билла Уизли, с согласием участвовать во всех авантюрах. И информацией о годе приёма на работу профессора Трелони. Почему-то я не удивлён, что это случилось в год моего рождения.

Второе письмо было от мамы. Помимо десятка вопросов и рассказа о происходящем, с её стороны было велено позвать Добби с вещами в комплект к парадной мантии. У меня появилась надежда, что я таки пойду на бал в штанах. И после завтрака я побежал в спальню, дабы убедиться, что эта надежда не беспочвенна.

Добби принёс коробку и два бумажных пакета с подписями на французском. И да! В одном пакете были штаны. Ну и что, что узковаты, из тонкого шёлка, да ещё и цвета слоновой кости. Зато штаны! Во втором пакете обнаружилась рубашка или туника с рукавами и слегка приталенная, пуговиц она не имела. Небольшой разрез, шедший от воротника—стойки, также никак не застёгивался. И только к манжетам прилагались золотые запонки. В коробке я нашёл сапоги, сделанные из кожи, напомнившей мне хвосторогу. Надеюсь, многодетную дракошу на сапоги не пустили. Я уже было хотел убрать это всё куда подальше, до бала, но наткнулся на записку:

"Надень, свяжись с Сириусом через зеркало и покажись".

Наряжаться мне не хотелось, но совесть не позволила проигнорировать мамино желание полюбоваться на результат. Впрочем, при наличии штанов мой парадный наряд уже не вызывал отторжения и напоминал карнавальный костюм. Только шпаги не хватало. Это когда мантия была расстёгнута. Из-под застёгнутой мантии было видно лишь воротник-стойку, манжеты и сапоги. Мама, в целом, результатом осталась довольна, только волосы вызвали у неё деятельный порыв. Но ненадолго. Вспомнив, что папе ни разу не удалось укротить буйную шевелюру, она резко погрустнела и, быстро-быстро заморгав, отвернулась.

Я, меняя тему, сказал, что придумал название для каминного адреса и предложил заценить.

— Давай, — встряхнулась мама.

— «Сталинград!» — выдал я по-русски, не очень рассчитывая, что мама меня поймёт. Образование у неё только начальное, а ещё английское, а не русское. Но слово-то красивое и так. Выбрал я его в память о первой и, главное, последней битве Алекса, а не ради исторического события.

— Такой адрес только врагам давать, — осторожно оценила мама. (Вау, она знает про Сталинградскую битву! Оказалось нет, не знает.) — Никто не сможет выговорить чётко это слово, и все пролетят мимо.

Обнаружив такую подлянку, я предложил маме самой подумать. У неё-то с головой всё в порядке, и думает она исключительно на английском. Кстати, что не только она. Можно устроить конкурс на лучшее название. Подумав, исключительно на английском, мама сказала, что каминным адресом деда был «Поттер-холл». Просто и со вкусом. Ничё конечно, но можно ещё подумать. Гермиона сообщила, что чаще всего адресом камина становится магловский адрес дома. Однозначно нет. Не хватает ещё в министерстве магии свой адрес оставлять. Рон сам по себе озвучил уже имеющиеся два варианта. То, что «Нора» не имеет никакого отношения ни к адресу дома, ни к имени его жильцов, он благополучно забыл. А я напоминать не стал. Пусть его. Сириус предложил назваться «Логовом мародёров». Я вспомнил наш захват собственности погибшей семьи и сказал:

— Нельзя же так прямолинейно.

Впрочем, прямолинейно или нет, но мои-то варианты среднестатический англичанин не выговаривает. Пришлось признать, что идея назвать адрес камина в честь Алекса оказалась неудачной. Буду придумывать название в папину честь, что намного проще.

— «Ареал Сохатого», — предложил я в следующий сеанс связи оценить результат моих раздумий.

Мамин взгляд в зеркале приобрёл тот грустно-счастливый оттенок, который у неё случается, когда я что-то делаю ну очень в папином духе.

— Ареал — это ведь область распространения тех или иных видов животных? — спросила она нейтрально. Видимо, ещё не решив, будем ли мы прикалываться, или посерьёзней что придумаем.

— И животных, и растений, и даже явлений, — покивал я.

— Явлений, — оживился откуда-то сбоку Сириус, — стихийных?

— Сохатый — это безусловно было стихийное бедствие, — послышался с другой стороны голос Римуса. — И ведь знание, чем всё обычно заканчивается, не помогало, каждый раз надеялся на лучшее.

Света Бэкингем

Когда коробку с парадной мантией принесла не мамина Соня, а сова деда Макса, Валькирия, Света лишь слегка удивилась.

— Это то, что я думаю? — спросила Хелен.

— Понятия не имею, о чём ты думаешь, легиллименцией не владею, — ответила она, угостив Валькирию и заглянув в коробку. Судя по размеру, как минимум, на ней имеются расширяющие чары. А лёгкое покалывание в пальцах говорит о распознающих чарах. Сверху лежали две коробки. Одна фирменная из магазина туфель, вторая домашняя, трансфигурированная, такие обычно мама делает, когда нужна временная упаковка. Значит в ней бинокль. Действительно бинокль.

— Держи, — сунула Света коробку подруге.

— Что там? — спросила подошедшая Ребекка. Заглядывая в коробку.

— Я пойду, проверю как он работает, — сказала Хелен вставая. И шустро удалилась.

Бекки пометалась взглядом с удаляющейся спины подруги на тарелки с едой и выбрала последнее.

— Когда поешь, приходи в спальню, поможешь мне с причёской, — подкинула новую приманку Света, тоже поднимаясь. — А бинокль и вечером посмотреть успеешь.

Если бы Света училась в магловской школе, мама бы забрала её на денёк домой. Сначала для срочного заказа платья. И потом, в день бала, для последней примерки, срочной подгонки, устранения несуществующих недостатков, и посещения салона красоты. В школу бы она вернулась упакованная по полной программе. Но Света учится в Хогвартсе, школе чародейства и волшебства, и здесь такое не принято. Наверное, считается, что подогнать мантию под изменившуюся за четыре месяца фигуру любая ведьма может самостоятельно. Прийти же к директору школы или к декану и отпросить своё чадо на последнюю примерку — это всё равно, что на весь магический мир признать, что чадо безрукое и палочкой пользоваться не умеет. А может быть, дело вовсе не в этом, просто раньше, по техническим причинам, было невозможно забрать ребёнка на денёк из школы. Причины исчезли, а традиция осталась. Есть для такой подставы ещё одна возможная причина. В Хогвартсе очень давно не устраивали балов, наверное, с последнего здесь проходящего турнира. Нет наработанной системы.

В чём бы ни заключалось причина, Свете пришлось ограничиться отправкой своих воспоминаний о парадной мантии Гарри и своих новых размеров.

К лучшему или худшему, но в стратегических местах всё осталось по-прежнему. Зато рост увеличился, на целых два пальца. Ужас!

Там, в совятне, она была ниже Гарри всего на ладонь и, если не прекратит расти, этой разницы надолго не хватит. Кошмар!

В спальню девочка поднялась в рекордные сроки, при этом ни в коем случае не переходя на бег. И сразу разложила на кровати все присланные коробки и коробочки. Первой она, разумеется, заглянула в самую большую. В коробке было нечто воздушное, тонкое, очень светло-зелёное с вышивкой из золота, янтаря и изумрудов. Света аккуратно приподняла его за плечи, встряхнула, охнула от восторга и зашипела от разочарования.

Мантия была приталенной. Ой рискованно! Да две трети девочек в свободных размахайках придут, где сантиметр туда, сантиметр сюда, роли не играет. А сопливая второкурсница в мантии строго по фигуре. Но красиво же! Юбка подчёркивает длинные стройные ноги и скрывает отсутствующие пока бёдра. Воздушный, несмотря на вышивку, ворот делал плоскую грудь (недотягивающую до первого размера) гармоничной деталью фигуры. Тем более, что плоская грудь тоже только пока. У всех старших родственниц Светы, даже у старшей всего на два года сестры, всё, что надо, выросло! И насчёт подгонки Света зря беспокоилась, ткань как живая подстраивалась под тело сама.

— Дриадский шёлк! — воскликнула за спиной Ребекка. — Как можно выкинуть столько денег на один вечер и не купить ребёнку «Молнию», которая обойдётся гораздо дешевле, а нужна будет каждый день и вообще является хорошей инвестицией в будущее!

Как ярая поклонница квиддича, девочка все события оценивала относительно игры и пока не вошла в факультетскую команду исключительно из-за предвзятости старшекурсников.

— Дура ты, Бекки, это платье гораздо более верная инвестиция в будущее, чем ненужная мне «Молния». К тому же оно означает, что мой дед, Макс Джамбелли, одобряет моего партнёра по балу.

— Это ты, Света, дура, — не осталась в долгу Бекки. — После такого подарка от мистера Джамбелли ты уже не сможешь бросить своего партнёра и очаровывать Гарри Поттера.

Света чуть приспустила вниз ворот, воздушной волной лежащий на плечах и под горлом. Получилось неплохо, но раньше было лучше. Девочка вернула ворот на место. Разумеется, подруга была права, получив такое одобрение от деда, Света бы не посмела бросить мальчика посреди бала. Потом, сколько угодно, хоть на следующий день, хоть сразу на выходе.

— Одно другому не мешает, — аккуратно ответила она Бекки. Чтобы потом было меньше претензий. — Лучше помоги мне сделать причёску.

Девочки в четыре руки довольно быстро закололи волосы вверх и назад золотыми шпильками с изумрудами и янтарём. Потом самым тщательным образом уложили локоны в художественном беспорядке спускаться от макушки до талии. Хорошо, что волосы вьются, иначе бы их пришлось либо завивать каждый день, либо обрезать до плеч, слишком уж их мало. Если заплести в косу, получится крысиный хвостик. Главное об этом никому не проболтаться, даже самым близким подругам. Вон Элоиза Миджен прославила свои прыщи на всю школу. Теперь её не то что на бал, ночью на астрономическую башню никто не пригласит. И не важно, что прыщей уже нет. Главное, все знают, что они были.

— Мне б такие волосы, — вздохнула подруга. Света на неё покосилась с подозрением. Догадалась? Издевается? Вроде нет. Честно завидует.

— Света-а, — протянула Ребекка, разглядывая оставшиеся в коробках детали туалета, — ты хоть понимаешь, что если упустишь своего таинственного кавалера, дед тебя убьёт? Или хуже того, он отберёт все эти сокровища.

— Угу, — согласилась Света, хотя это было неправдой.

Пусть ей бы не стали покупать столь дорогой наряд для рядового кавалера, но и сокровищем он не являлся. Так как камни полудрагоценные и своей истории украшения ещё не имеют. Дриадский шёлк — вещь более дорогая, но нужно совершить что-то действительно непристойное, чтобы лишиться мантии, пусть парадной и дорогой. Хмыкнув про себя получившейся двусмысленности, мисс Бэкингем достала настоящее сокровище, небольшое, размером с книгу, зеркало. Его отражающая поверхность была тёмной, как гладь ночного озера, и так же разошлись по ней круги, когда Света ткнула в центр зеркала палочкой.

— Запоминай, — сказала она, демонстрируя со всех сторон причёску.

Таких зеркал в клане было всего три штуки: одно у тёти Марты, второе у кузины Виктории и третье — вот это вот. Света его получила в наследство от бабушки Джулии. Вредная старуха перед смертью разругалась со всей прекрасной половиной клана. И единственная, с кем она поругаться не смогла, оказалась пятилетняя Света. Даже с семилетней Анной и то поругалась. А зеркала, кстати, делала невеста из клана Поттер. Семь раз прабабушка. Семь поколений назад кланы Поттер и Джамбелли обменялись невестами. Света специально проверила. Но вот чего она не ожидала, так это горячего одобрения деда Макса. Ведь у Поттеров сейчас нет невесты, чтобы обменяться. Ну не на Лили Поттер же дед хочет её обменять. Невеста она конечно ценная, но как маглорожденная просто не поймёт необходимости. Может, дед хочет получить выкуп каким-нибудь артефактом? Ведь Гарри уже доказал, что полностью унаследовал дар.

Девочки вновь в четыре руки разобрали причёску и расчесали волосы.

Ну не надеется же дед принять Гарри в клан. Хотя… Гарри последний из клана, а подобные ему часто предпочитали войти в чужой клан, а не восстанавливать свой. И такое происходило независимо от пола оставшегося. Взять того же Певерелла, вошедшего в молодой набравший силы клан. Тем более всем известно, что родовая магия Поттеров умерла. И миссис Поттер наверняка не станет настаивать на возрождении клана, предпочтя надёжную защиту для сына абстрактным понятиям.

— Покажи, — сказала Света, ткнув палочкой в зеркало, и на поверхности одно за другим начали вплывать её отражения. Выбрав нужное, девочка отдала приказ воспроизвести и, закрыв глаза, медленно повернулась на триста шестьдесят градусов. В течение двух минут зеркало повторило то, что они с Бекки плели полтора часа.

Не удержавшись, Света примерила серьги и браслет, идеально дополняющие картину. А также изумрудные туфельки. И хоть каблучок был очень маленький, подол мантии перестал касаться пола. Глядя на себя в зеркало, Света почти совсем не сомневалась, что Гарри будет её. А станут они возрождать клан Поттеров или он войдёт в клан Джамбелли, пусть решает сам Гарри, ей всё равно.

Гарри

В этот раз мы столкнулись по инициативе Светы. Просто делать ей здесь больше нечего, кроме как искать встречи со мной. Впрочем, прошлые две встречи были по моей инициативе. Да и какие это были встречи. Увидели друг друга в разных концах коридора… вспышка радости и замедлившийся шаг… чуть, чуть, но всё же… медленнее… Шаг за шагом, смакуя непередаваемый словами букет эмоций, и пройти мимо, на миг окунувшись, как в тёплую морскую волну, в личное пространство друг друга, и даже не соприкоснуться кончиками пальцев, и не оглянуться, расходясь.

Поймав себя на разгильдяйском нарушении конспирации, я волевым решением его запретил. Но точно так же запретить что-то Свете не получится, так как дурной пример я ей подал сам. А если безобразие нельзя запретить, его следует организовать.

Вон, Гермиона с Крамом сидят в библиотеке, пусть не рядом, но вместе. И судя по поведению хвоста кометы, в смысле девочек, следующих за Крамом, никто ничего не заметил. Вот и мы посидим в библиотеке, заодно уроки, на радость Гермионе, выучу. Всё равно расследование застопорилось. Грюм в больничном крыле и для общения недоступен. Что ещё можно предпринять для выяснения текста предсказания, тоже непонятно. Оттого, видать, на глупости и тянет.

Я достаточно резко повернул в сторону библиотеки, чтоб Света поняла мои намерения. И мы продолжили наше странное свидание там. Ведь можно не только сесть так, чтоб видеть друг друга, но и одновременно подходить к полкам с книгами.

Гермиона, как ни странно, моей тяге к знаниям не обрадовалась, она, оказывается, предпочла бы, чтоб я загадку к турниру разгадывал. Вечером через сквозное зеркало меня о том же спросила мама и мои обычные отговорки вдруг показались глупыми. Вот если подумать, магия, наложенная на золотое яйцо — это интересно и полезно. Из самого яйца можно будет магический магнитофон сделать, когда обстоятельства позволят стереть композицию, идущую в комплекте. А чары, наложенные на яйцо, нужно приспособить к моему зеркалу, будет комментировать вслух, и вообще пригодится.

Но всё моё исследование золотого яйца пока свелось к открыванию его в гостиной и стучанию им о стену. Великолепно!

Перед первым туром меня основательно испугал Барти Крауч, точнее, внешний вид Грюма и драконы, только тогда я начал готовиться. Почему? Некогда было? Ну да, некогда, но от небольшого перерыва ничего страшного не случилось. Теперь и вовсе заняться нечем. Но турнир вызывает отторжение, а любая мысль о нём — неприятие. Получается, мной руководит абсолютно детская обида. Мол, вы заставили меня участвовать в вашем дурацком турнире, вот сами и беспокойтесь, а я не собираюсь. Ага, осталось признать себе, что беспокоятся вообще-то совсем не те, кто заставили, и заняться-таки загадкой яйца. Тем более, что свиданий в библиотеке это не отменяет, хотя и значительно сокращает во времени. Работать с зеркалом на глазах у всех — это привлечение лишнего внимания, а мне не надо, ни лишнего, ни нелишнего.

Поскольку никто из гриффиндорцев стопроцентно не опознал исполнителя записанной на яйце композиции, близнецы Уизли не считаются, я решил исходить из теории, что этот звук лишь искусственно изменённая речь. У меня было некоторое представление, как можно изменить речь, записанную на компьютер. Но вот как то же самое могут сделать маги, я уже не представлял. Поэтому пошёл двумя путями сразу, набрав книги по заклинаниям магической звукозаписи и откопав в купленных летом книгах теорию по созданию программы изменения звука. К сожалению, самой программы в книге не было, да и теория занимала всего десяток листов. Увы, книга была немного не о том. Очень экономил время тот факт, что совсем недавно мы изучали устройство омнинокля. И я уже был знаком с заклинаниями, распознающими чары. Но пока всё, что мне удалось распознать, относилось к записи звука. Либо больше там ничего не было, либо я не нашёл.

От зеркала меня несколько раз оттаскивали близнецы Уизли, на снежные баталии. Я поддавался без особого сопротивления. Пару раз им удалось вытащить Гермиону. Не иначе в коридоре застали. В гостиной Гермиона не сидела, говорила: слишком шумно. В девичью спальню их не пускала магия Хогвартса, а в библиотеку они, видимо, принципиально не ходили, потому Рона ни разу не нашли, и он в своё удовольствие играл с Мэнди в шахматы. Все радовались жизни. Даже если у кого-то не всё сложилось, оно отошло на второй план. Всеобщий оптимизм и ожидание чуда летали в воздухе вместе с фейерверками и запахом ели, они звучали музыкой, сплетённой из девичьего хихиканья, мальчишечьего гиканья, из шелеста, шёпота и гула разговоров. Время от времени недовольный голос Флёр Делакур вносил в эту мелодию фальшивую ноту. А недовольна она была всем и всё время, но к счастью, мы пересекались лишь в Большом зале.