Bringing failure (гет)

База Гидра. Возрождение. Местоположение: засекречено.

— Зара! — с нажимом окликнул доктор Зола, глядя на хмурящуюся, напряженную гостью из другого мира; она стояла возле кристалла Хельхейма, приложив к нему руку.

— Не выходит! — зло проскрежетала она и, зажмурившись, сделала последнее усилие, но кристалл, недовольный её вмешательством, внезапно заискрился и со слепящей вспышкой молнии отбросил Зару на несколько футов; она глухо ударилась спиной о ступени лестницы, ведущей на второй этаж, и зашипела от боли, со злобой, может, даже с ненавистью воззрившись на крепкого высокого мужчину с сединой в висках. — Она закрыта от кристалла и моего зова! — невзирая на боль в изрядно ушибленной пояснице, Зара поднялась и гордо задрала нос, стараясь казаться выше перед рослым оппонентом. — Этот Локи многому её научил. Глупец, ему не избежать предначертанного!

В отличии от остальных Хранителей, Зара была здесь по своей воле, хотя изначально Фрейр отправил племянницу в Мидгард принудительно. Юная богиня плодородия совсем не хотела идти на верную гибель, уготованную ей участью Хранителя. Её дядя — царь угасающего мира — использовал магию, сделал Зару послушной марионеткой этого сумасшедшего мидгардца, не оставив права выбора, однако позже сила Хранителя избавила её от влияния чужого разума, но она пошла вслед за судьбой. Смирение пришло не сразу, но после осознания того, что это спасёт её мир и близких от гибели. Жаль, конечно, этих слабых смертных, но только Мидгард, схожий по строению с Ванахеймом, мог встать на его место. Её дар — прикосновением превращать всё в золото, а также повелевание разумами — очень помог в общем деле. Раньше Зола использовал земную науку, при помощи которой удерживал Хранителей возле себя, но сила их росла, как и росло их сопротивление. Муспельхеймский великан однажды едва не спалил базу дотла, обратив всю ярость против посмевшего пленить его неприятеля. Участники организации “Гидра. Возрождение” разбегались в разные стороны, некоторые погибли, и лишь Заре удалось остановить великана и снова превратить его в безвольную куклу.

Арним Зола, нахмурив брови, смотрел на богиню, не оказывая её величию ни малейшего почтения, как и остальные Хранители, для него она была всего лишь расходным материалом. Осталось заманить к себе ещё двоих, машина почти готова. Фокус с вулканом поможет оставить в тайне их перемещения. Совсем скоро ветер изменит направление, покрыв дымом необходимую часть Земли, и это позволит скрыть последние приготовления. Базу рано или поздно обнаружат, и Асгард, и правительства наиболее влиятельных мидгардских держав бросят все силы на уничтожение адского устройства. Мстители тут же окажутся на передовой и вернут себе честь и звание героев, так как больше некому будет защитить Землю.

Зола потратил несколько месяцев на приручение политиканов и военных Соединенных Штатов Америки, незаметно вытягивая все необходимые ресурсы прямо у них из-под носа. Чужие маски позволили ему, устранив мстителей и ЩИТ как главные угрозы — пускай и на время, убедить остальной мир в том, что ничего не происходит. А дискредитировать Тони Старка в глазах общественности, приписав ему кражи металлов, оказалось совсем несложно.

— Ничего, как только машина заработает и хельхеймский кристалл встанет на своё место, ты сможешь усилить зов стократ. Ждать осталось недолго, как только ветер подует в нужную сторону, — сказал Зола, задумчиво массируя щетинистый подбородок.

— Похоже, Фрейр выбрал самого сумасшедшего мидгардца на роль исполнителя! — не меняя голоса, проговорила Зара. — Не понимаю за чем ты гонишься, смертный, ты и так можешь прожить долгую жизнь!

Он посмотрел на неё свысока и снизошел до пояснений:

— Чужой разум угнетает тело, а чужие воспоминания сводят меня с ума. И с течением времени мне всё чаще приходится менять тела, они изнашиваются всё быстрее и быстрее, а иные угасают прямо на глазах.

Зара перевела отрешенный взгляд на хельхеймский кристалл, теперь пребывающий в покое, отряхнула испачкавшиеся при падении ладони и спросила:

— Неужели ты готов пожертвовать целым миром, своим миром, — она намеренно сделала акцент, — ради пресловутых пяти тысяч лет в Ванахейме?

— Для смертного этого достаточно...

— Не могу поверить, что по моей земле будет ступать нога такого чудовища, как ты! — воскликнула она. — Ты будешь жив, но душа твоя мертва...

— Я как-нибудь с этим смирюсь, — усмехнулся Зола, не испытывая никаких угрызений совести. — И потом, это же вы — ваны — заварили эту кашу. Я всего лишь извлекаю выгоду.

— Ты — ничтожество, — ярость исчезла из её голоса, оставив только давящее ощущение непонимания — то, что творил этот безумец, было противно природе любого разумного существа.

Он не стал отвечать, считая её речи пустой болтовнёй, а отошел к большому монитору на стене, где транслировались записи в режиме онлайн из бункера и штаба мстителей.

— Фьюри совершил ошибку, подключившись к спутникам НАСА и Пентагону. Они даже понятия не имеют, что позволили мне наблюдать за любым их действием, — самодовольно усмехнулся он, включив звук и слушая их переговоры. — Сколько метаний у этих букашек...

— И, тем не менее, именно этих букашек ты боишься больше всего! — напомнила Зара. — Давно нужно было на них напасть и забрать Хранителей силой.

— Если мы не сможем выманить их, значит, так и поступим, но пока ещё не время...

* * *

Штаб ЩИТа. Вашингтон. Округ Колумбия.

— Мне кажется, вам стоит махнуться костюмами, — сказал Тони, оценивающе глядя на Роуди, чьё лицо виднелось из-под сдвинутой назад маски Железного Патриота, и Стива, облаченного в Марк 57, выполненного в коричнево-черных цветах.

— Попахивает расизмом, Тони, не находишь? — недовольно заметил Роудс, сощурившись.

— Ну что ты, тебе просто идут этнические цвета, мой друг, а вот у Роджерса я, кажется, даже видел звёздно-полосатые стринги!

— Старк!.. — с нажимом растянул Стив, обычно игнорирующий подколы.

— Ой, прости, наверное, это Фелиции.

— Эй, шутник, — отозвалась она, ничуть не обидевшись, — завязывай! Вам, кажется, пора взлетать.

Штаб провожал на разведку троих, надеясь, что им удастся выяснить хоть что-то. Облако пепла распространялось с невероятной скоростью и уже дошло до Австрии. Следовало поторопиться. Стив подошел к Фелиции, тяжело ступая железными ботинками, с непривычки делая неловкие большие шаги. За его спиной зажглось около двух десятков визоров активированных Старком "пустышек" без пилотов внутри, которые должны будут помочь покрыть наибольшую зону распространения пепла.

— Даже не пытайся без меня делать какие-либо глупости.

— О, значит, в твоём присутствии можно, — она задорно и вместе с тем неловко улыбнулась; в сердце стала прокрадываться тревога.

— Не беспокойся, Роджерс, я за ней прослежу, — вырос за её спиной Локи, состроив хитрую гримасу, и по-хозяйски пристроил на плечо Фелиции ладонь, которую она, впрочем, тут же скинула.

Стив только фыркнул, не собираясь отвечать на явную провокацию, и даже не взглянул в его сторону.

— Не отходи от Локи. Я знаю, как это неприятно, — не удержался он от издёвки, — но он единственный может тебя остановить.

Она глубоко вздохнула и покачала головой.

— У меня нехорошее предчувствие, Стив. А моя интуиция редко меня обманывает.

Он осторожно заключил её руки в свои, опасаясь раздавить железными пальцами перчаток.

— Всё будет хорошо, это нормально, что ты переживаешь за меня. Это всего лишь тревога за близкого человека...

— Великий Один, я сейчас расплачусь — до чего трогательно! — театрально закатил глаза Локи и как бы между прочим заметил: — Однако вам пора.

— Роджерс, взлетаем, Джарвис, открой люк, Златорожка, прикрывай нас! — донеслась команда Тони, намеренно отступившего от Локи, чьи глаза моментально налились кровью.

— Поговорим, когда ты вернешься, нищий богач, — отозвался тот и сосредоточился на иллюзии.

Беспилотные костюмы взмыли в воздух, наполнив его гудением реактивных ботинок.

— До встречи, — коротко бросил Стив; шлем Марк 57 активировался и собрался вокруг его головы, визоры загорелись спокойным голубым цветом.

Фелиция наблюдала, как один за другим вверх взмывают костюмы, исчезая в не слишком широком шлюзе в крыше штаба, и только когда люк закрылся, опустила взгляд, сложила руки на груди и тяжело вздохнула, выпустив изо рта небольшое облачко пара. Её интуиция и впрямь зажглась, точно сигнальная лампочка, стоило начаться подготовке к операции. Мстители не проигнорировали этого, но не могли отказаться от нее, а только удвоили команду, добавив в неё десяток костюмов Железного Человека, а также Романофф и Бартона на суперджете, вылетевших ранее.

— Пойдём, здесь довольно холодно, — заметил Локи, развеяв иллюзию, позволившую разведчикам покинуть штаб незамеченными.

— Сам что ли замерз? — фыркнула Фелиция, поёжилась и двинулась ко входу в штаб, собираясь присоединиться к наблюдателям, поддерживающим связь с опергруппой.

Локи что-то злобно прорычал ей в спину и пошел следом, не находя свою миссию присутствовать при ней увеселительной. Его чутьё также не обещало ничего хорошего — над всеми девятью мирами навис сумрак смерти. Потеря Мидгарда — центрального мира Иггдрасиля — непременно скажется на всех остальных. Потеря Ванахейма повлечет за собой не меньшие убытки, вот только чем они обернутся в будущем? Миры неразрывно связаны между собой, что произойдет, если один из них погибнет? Локи помнил, как, использовав Радужный Мост, едва не уничтожил Йотунхейм и, возможно, только сейчас он в полной мере осознал, какой это было ошибкой, и почему был так зол Один.

Тайлер Вонг, Моррисон, а так же Скай, Колсон и Хилл сидели в ряд перед мониторами, напоминая операторов колл-центра сотовой связи, и обеспечивали прикрытие опергруппе, скрывая их от военных радаров и спутников. Фьюри стоял за их спинами, наблюдая за показаниями. На большом экране с высоты транслировалась охваченная дымом Европа. На мониторах поменьше отражались жизненные показатели Роудса, Старка и Роджерса, а также в режиме реального времени — то, что находилось в их поле зрения. Уорд, Моритц, Симмонс и Мерлот наблюдали за трансляцией костюмов-пустышек, периодически обращаясь к Джарвису за той или иной информацией о полете.

Фелиция была рада тому, что на неё никто не обращает внимания; но Локи, находившийся рядом, прекрасно видел, что она периодически прикрывает глаза и с усилием вдыхает, стараясь скрыть свое истинное состояние, однако от комментариев воздерживался.

— Пошли в бункер, — неожиданно попросила она, не в силах больше присутствовать в толпе народа в командном пункте, шумевшей так, словно шли биржевые торги. — Оттуда мы тоже можем посмотреть, здесь слишком много людей.

— Отвыкла от людского общества так быстро?

— Нет, просто у меня болит голова, — коротко ответила она и до самого бункера не проронила больше ни слова; кажется, Фелиция не лгала — она была напряжена до предела: лампочки, мимо которых она проходила, начинали мелькать.

Локи тоже молчал, лишь не сводил с неё встревоженного взгляда. И стоило закрыться тяжелой двери, как Фелиция, избавленная, наконец, от необходимости держать лицо при коллегах, и без того находящихся на пределе, обессиленно привалилась к стене и сползла на пол, опустив голову и тяжело дыша.

— Что случилось? — он бросился на помощь; её лоб блестел от пота, но протянутой руки она не приняла, а лишь прикрыла ладонью рот.

— Меня сейчас стошнит.

Фелиция, насколько позволяло самочувствие, кинулась в бункер по направлению к ближайшему санузлу и склонилась над раковиной, едва сохраняя равновесие. Локи был рядом; он чувствовал, как трещат по швам барьеры в её голове, что Хранитель ищет путь наружу, и отчетливо понимал, что тошнота и боль были следствием мощнейшего зова.

Фелиция так и не распрощалась со своим завтраком. Холодная вода, которую она плеснула на лицо, притупила тошноту. Она закрутила кран, колени ее подкосились, и она без сил опустилась на пол, спрятав лицо в ладони. Она даже не заметила, как Локи присел рядом и, осторожно коснувшись её головы, исчез в потоках бессвязных мыслей, в непрекращающейся боли. И только благодаря его поддержке боль стала потихоньку спадать, всего на мгновение вспыхнув новой волной, а затем исчезнув вовсе. Фелиция прислонила лоб к прохладной металлической вставке на его жилете и облегченно вздохнула. Она не стала возражать против его аккуратных прикосновений, мечтая поскорее прийти в себя. Руки дрожали, ноги были не готовы держать её в вертикальном положении, но Фелиция собралась с силами и, оттолкнувшись от пола, всё же поднялась. Слабость в теле не отступала, но от боли не осталось и следа.

— Сможешь идти? — спросил Локи, стараясь не показывать тревоги в голосе, однако Фелиция не ответила, безропотно приняв предложенную руку, а когда они вышли из женской душевой, указала пальцем в сторону спальни.

— Я — слабачка, — пробормотала она яростно и попыталась ударить себя и по без того больной голове, но Локи перехватил её руку.

— Ты просто обессилела после приступа. Ты всё ещё смертна, твоё тело слишком слабо для такой мощи, но разум твой намного сильнее, — негромко сказал он, не ожидая от самого себя столь снисходительного отношения к слабости этой девчонки, бесконечно приводившей его в бешенство.

Она утерла единственную слезинку, сползшую по щеке, рукавом толстовки и прилегла на кровать, не сводя с него скорбного, усталого взгляда.

— Ты ведь не можешь всё время находиться рядом, чтобы помочь.

Локи усмехнулся в ответ и, стараясь скрыть отвращение, решился опуститься на кровать, уготованную для другого мужчины. Он коснулся щеки Фелиции кончиками пальцев, на миг задержал их у подбородка и отнял руку, чувствуя, что переступает черту, позволяя себе вольности, впрочем, Фелиция лишь сосредоточенно за ним наблюдала, не собираясь осуждать и сквернословить. Она скользнула под одеяло и натянула его до груди, словно отгородившись от чего-то.

— Ты ведь сама не позволишь мне этого, — его слова звучали слишком тихо, будто бы Локи чего-то стыдился, что совершенно на него не походило.

Она облокотилась на подушку и подперла щеку кулаком. Не стесняясь звучащих так невинно и, в тоже время, интимно слов, Фелиция, только захватив его руку в свою, почувствовала дрожь прохладных пальцев Локи.

— Кто я для тебя? — непонимание, искреннее желание узнать ответ — вот что слышалось в её голосе.

В пустом холодном бункере они были одни — все находились в штабе, поддерживая связь со Стивом, Тони и Роудсом, ожидая их прибытия в Европу, и Фелиция не чувствовала ни отчуждения, ни тоски по Стиву, она лишь думала о том, что сейчас рядом был тот, кто действительно мог защитить её — в первую очередь, от самой себя. Она уже давно перестала ненавидеть Локи и, как ни старалась, не винила за ошибку с иллюзорным Асгардом и Хранителем. Его присутствие как-то вдруг стало обыденным, а забота — необходимой, и пускай он иногда странно выражал свои чувства, но их сознания в какой-то момент слились в единое целое, поступки стали понятными, имеющими смысл, а его ледяной взгляд перестал быть пугающим.

— Всего лишь смертная, — без зла ответил Локи и не думая её оскорблять, ведь он и сам не понимал природы столь бурных чувств, возникших на ровном месте.

Но она услышала в его словах потаённый смысл, все чувства, которые Локи был не в силах принять и озвучить, и не стала выпытывать пояснений, по одному лишь только взгляду определив его привязанность.

Он не презирал её, как думал раньше, и не испытывал ненависти, пытаясь объяснить происходящее, Фелиция просто существовала подле него, была яркой, заметной, непокорной и сильной. И только её мнение вдруг стало самым важным, а слёзы невыносимыми, заставляющими сердце сжиматься от непонятной и доселе неведомой боли, порождающей желание защитить и укрыть ото всех тревог. Он некрепко сжал её пальцы и, почти касаясь скул, близко склонился к ней — ставшей самой желанной женщиной в девяти мирах. И вдруг чувства, не дающие покоя, стали реальными, их неприемлемость развеялась, точно иллюзия, расцветая в душе непривычной нежностью, пробуждая его душу от ледяных оков, открывая никому прежде недоступное сердце. Локи ждал, когда на её лице отразится осознание того, что должно случиться, а в зелёных глазах полыхнет тревога и желание отступить, скрыться, сбежать... но Фелиция выглядела на удивление спокойной и сосредоточенной, в её взгляде томилось ожидание, и, словно не в силах противиться ему, она первой коснулась щеки Локи ласковым поцелуем — не стесняясь, не пытаясь спорить с самой собой, противостоять сладкому влечению и внезапной слабости; затем дотронулась губами лба, подбородка, носа. И только добравшись до губ, она ощутила, как они вмиг заледенели, увидела, как глаза Локи покраснели, а кожа стала синей...

Невинный поцелуй на миг прервался, йотун смотрел на Фелицию, ожидая незамедлительной реакции, отвращения и злобы, но взгляд её не изменился, лишь теплая улыбка едва тронула уста, а пальцы невесомо пробежались по шероховатым рисункам на его висках и зарылись в тёмные жесткие волосы.

— Ты снова пытаешься напугать меня, — выдохнула она, вглядываясь в столь непривычное для мидгардцев лицо йотуна, словно любуясь им. — Ты видел истинный облик Хранителя, меня... Но он не вызвал в тебе отвращения. И теперь ты, такой большой и страшный турс, боишься моего осуждения? — она снова провела по его волосам, и Локи, опустив веки, подался за движением её руки, долгие несколько секунд не отнимая губ от запястья, вдыхая аромат кожи, не имеющий никаких косметических отдушек и при этом такой сладкий, такой нежный...

Трепет и какое-то ласковое тепло нежданно зародились в сердце, заставляя его биться быстрее и, в то же время, вселяя удивительный покой и умиротворение. Локи упорно молчал, он не мог ничего сказать, да и не хотел, лишь крылья его носа чуть трепетали при каждом вздохе, а меж бровей залегла складка — эмоция, открывающая все его чувства, как на ладони.

— Разве я могу рассчитывать на благосклонность бога? — вопрос мог показаться ироничным, но Фелиция не имела в виду ничего плохого, ощущая лишь, как внутри произрастает что-то необъятное, не позволяющее вдохнуть полной грудью.

Он посмотрел на неё, снова принимая человеческое обличье, прислонился к её лбу своим и, осторожно скользнув пальцами к её затылку, притянул Фелицию к себе, заставив сесть.

Они неторопливо ластились — щека к щеке, словно кошки; в истоме закрыв глаза, Фелиция осторожно касалась губами его скулы, мочки уха, шеи, до изнеможения мечтая прижаться теснее. Локи, чувствуя возбуждение, запустил пальцы в белоснежную шевелюру, заставляя Фелицию запрокинуть голову, целуя ключицу, тонкую шею, подбородок, слушая глубокое, но прерывистое дыхание. Её тихий стон заставил его на миг остановиться, чтобы не допустить нетерпеливости, грубых объятий.

— Почему?.. — произнес он только одно слово, чувствуя, что голос совсем потерял силу.

— Мне нечего терять, — сорвался с её уст тихий ответ. — Если я скоро умру, то больше не увижу тебя, а если всё обойдётся, то ты вернешься в Асгард.

Он отстранил её от себя и заглянул в глаза, затянутые поволокой.

— Я заберу тебя в Асгард... — не понимая, что даёт ложные надежды и искренне веря в свои слова, произнёс Локи, лелея надежду на общее будущее.

— Я — смертная, я состарюсь, стану уродливой старухой, а ты будешь ненавидеть меня и себя за этот поступок, — она говорила очевидные вещи, причиняя боль и себе и ему, но так до конца и не осознавая, что всё это неважно, а попытка предугадать будущее звучит бессмысленно. — У нас нет будущего, и эти слова должна говорить не я — слабая податливая женщина.

В его глазах не появилось отчуждения, готовности оспорить или, напротив, утвердить подобный исход. Локи неожиданно улыбнулся, но улыбка вышла болезненно кривой.

— Тогда я состарюсь вместе с тобой... — ответил он и, не позволив выплеснуться её возражениям, притянул к себе, наконец поцеловав иначе, по-настоящему глубоко и нежно. — Когда всё закончится... если я всё ещё буду для тебя желанным, если твои чувства не исчезнут, так или иначе мы будем вместе... я обещаю. Ты веришь мне?

— Поверить богу обмана? — она по-доброму усмехнулась и обняла его так крепко, что Локи вздрогнул, а его пальцы на спине Фелиции на миг окаменели, но тут же расслабились.

— А у тебя есть выбор?

Захватив скулы Фелиции в ладони, он вынудил её на прямой взгляд, выискивая в нём недоверие, фальшь, игру, но она лишь снова поцеловала его, не удостоив вопрос ответа. Она тянулась к нему, будто в последний раз, и Локи, ощущая её внутреннее тепло, дарованное только ему одному, осмелился скользнуть рукой под её толстовку, дотронуться до разгоряченной кожи, до жилистого живота и упругой груди. Он поначалу совсем не обратил внимания на посторонний голос в комнате:

— Сэр, ваш брат вернулся из Асгарда, он только что спустился в тоннель, — сказал Джарвис из чуть хрипящей колонки в потолке у двери. — Я подумал, вам не помешает знать.

— Догадливый искусственный разум, — нехотя оторвавшись от Фелиции, проговорил Локи.

— Конечно, он же призван облегчать жизнь Старку. Спасибо, Джарвис.

— Не за что, мэм, — отозвался тот.

Фелиция как-то уж слишком спокойно встала с кровати, поправила одежду и невозмутимо взглянула на чуть растрепанного и весьма недовольного тем, что они прервались, асгардского принца; впрочем, Локи встал следом и, подойдя ближе, осторожно приподнял её подбородок вверх, снова коснувшись губ поцелуем.

— Твой брат идёт, — напомнила Фелиция, чувствуя, что ещё немного и воля к сопротивлению оставит ее, ведь он медленно, но настойчиво тянул их обратно к кровати.

— Я запру дверь, если хочешь, и даже Мьёльнир не будет способен её вышибить.

— Сейчас совсем не время, — она опустила его руки, надеясь на понимание. — Наши друзья отправились на опасное задание.

Его глаза вдруг сделались злыми, в них закралась обида.

— Минуту назад ты говорила совсем другое, что тебе нечего терять. Как понимать тебя, Фелиция?

Она подошла ближе, коснувшись ладонью его щеки и негромко сказала:

— Я почти потеряла голову, но ты должен понимать, что я имела в виду вовсе не секс. У меня остались обязательства перед Стивом, а сейчас он рискует жизнью ради человечества и ради меня. Джарвис, когда они прибудут на место?

— Ожидаемое время прибытие в зону распространения через три часа двадцать три минуты, мэм.

Локи не изменился в лице, он всё ещё был холоден.

— Я готов бросить к твоим ногам собственную жизнь, а ты мне отказываешь? — он сжал губы и отстранил её руку. — Я открылся перед тобой, но Роджерс — это всё, о чем ты можешь думать в такой момент?

— Ты воспринимаешь всё слишком категорично, — она покачала головой и отошла в сторону, отвернувшись и обхватив свои плечи. — Мне трудно принять свои собственные чувства к тебе, и я, не кривя душой, могу сказать, что сильно к тебе привязана. Но, пожалуйста, не осуждай меня из-за Стива, я пытаюсь быть порядочной и не хочу допускать чего-то, что скомпрометирует меня, поставит в невыгодное положение в его глазах. Между нами никогда не было чувств, но он не достоин лжи и, уж тем более, если это будет происходить за его спиной.

— Что ты собираешься сказать ему? — Локи, казалось бы, с пониманием отнёсся к её речам, однако глубоко внутри его душила обида, всего несколько мгновений назад он держал Фелицию в своих руках, а теперь она снова ускользала, прикрываясь мнимой моралью.

— Правду, — она обернулась и заглянула в его глаза, — невзирая на то, что у нас с тобой нет будущего.

— Ты так в этом уверена? — он чувствовал, насколько она верит в собственные слова и готов был оспорить любое её слово, сказанное в укор их отношениям.

— Счастлива ли Джейн Фостер, которая видит Тора реже, чем случается один оборот Земли вокруг Солнца?

— Он верен ей, и она это знает.

— Но ты не он, — негромко, но не колеблясь, ответила она, глядя на него внимательно и сосредоточенно.

— Почему ты не веришь мне? — искренне удивившись, Локи широко распахнул глаза, ощущая себя обманутым. — И зачем ты причиняешь мне боль своими словами?

Она немного помедлила, прежде чем ответить:

— Потому что я сама боюсь боли, которую можешь причинить мне ты. Но я готова взять тебя за руку, Локи, просто я не могу поступить так с близким мне человеком, — Фелиция взглянула на часы на тумбочке возле кровати и будто бы облегченно сообщила: — Вот-вот зайдёт Тор, и хочется верить — с хорошими новостями... надеюсь, они помогут Тони, Роудсу и Стиву отыскать базу Зола.

— Не помогут, — Тор преодолел расстояние от штаба до бункера в кратчайшие сроки и теперь стоял в дверях спальни, мрачно глядя перед собой. — Фрейр оказался слишком силён, мне удалось подтвердить предположение, что это благодаря его магии мы не можем отыскать местоположение Арнима Зола.

— Как и ожидалось, — чуть разочарованно произнёс Локи, возможно, имея в виду вовсе не новости, принесенные братом. — Ну а что с машиной? Огун что-то разузнал в Альвхейме?

— Я видел её, — ещё более мрачно ответил Тор, стиснув зубы. — Она стоит как дань памяти дню спасения мира в самом сердце Альвхейма.

— Что ты хочешь этим сказать, Тор? Всё это время она была на виду у целого мира?

Но он отрицательно качнул головой.

— Нет, эта — всего лишь памятник, она более неисправна. Зола строит свою собственную, из мидгардских материалов, представляющую именно этот мир. Однако альвхеймская мне кое-что мне напомнила… Джарвис, соедини нас с Тони и со штабом.

— Сию минуту, сэр.

Как только из динамика донёсся голос Старка, Тор продолжил:

— Тони, я думаю, что устройства, используемые песчанниками для перемещения, являются миниатюрными копиями машины.

— С чего ты взял? — раздался удивленный голос Фьюри.

— Альвхейм хранит свою машину в честь памяти о спасении мира. Это огромная пирамида, наверное, выше башни Старка, а центральная фигура — глаз… — Тор пытался верно подать свои мысли, — он похож на то, что когда-то носил в груди Тони.

— То есть, ты хочешь сказать, что это огромный термоядерный реактор холодного синтеза? — удивленно спросил Брюс, подключившийся к беседе.

Взгляд Фелиции был обращен в сторону динамика, словно она видела в нем лица собеседников.

— Какая мощь потребуется для перемещения целой планеты? И сколько палладия они украли? Ведь именно на палладии работали твои реакторы, верно, Тони?

— Верно…

Локи только усмехнулся собственным мыслям и спустя паузу произнес:

— Так вот зачем им иридий! — он прикусил костяшку пальца и стал расхаживать по комнате. — Он стабилизирует мощь машины, когда-то я пытался таким же образом использовать его для портала, созданного при помощи Тессеракта.

— В ваших словах есть смысл, — после недолгой паузы ответил Брюс. — Для разрушения частиц в телепортационных устройствах песчанников Зола использовал протактиний, но мы до сих пор не можем сказать, каким образом их тела собирались снова в другом месте, не считая того, что именно благодаря силе Фелиции нам однажды это удалось.

— Ну конечно! — озарило Локи, который вдруг ощутил, что именно эту деталь они все время упускали. — Только сила Хранителя способна преобразовать протактиний, заставлять телепортационное устройство работать, а значит, сила всех девяти сможет переместить и планету!

— Верно, а палладий, который я использовал в своём реакторе, как раз даёт необходимую мощь для перемещений, вот только сколько его потребуется? — отозвался Тони. — Хранители являются магическим катализатором для её активации! Это лишь наука! Магия сама по себе тоже является наукой, только ушедшей далеко вперед, за пределы земных знаний.

— Да, похоже, Вальхаллы не существует, — донесся чуть саркастичный, но вместе с тем тяжелый голос Брюса.

— Класс, и что же нам делать теперь? Что это знание нам даёт? — Фелиция и не заметила, как стала нервно мерить шагами комнату: от двери до постели и обратно. — Мы наконец-то поняли принцип работы устройства, ну а дальше-то что?

— Фелиция, держи себя в руках! — неожиданно раздался грозный голос Стива, всё это время слушавшего переговоры. — Мы скоро прибудем на место и постараемся найти устройство. Как думаешь, удастся ли скрыть от глаз столь огромную пирамиду? Ведь именно поэтому Зола и разбудил вулкан, он пытается выиграть время!

— Теперь это более чем очевидно, — согласился Роудс. — Пожалуй, нам нужно чуть ускориться, не находите? В случае активации устройства, возможно, Фелиция не сможет справиться с зовом, а мы с ней.

— Спасибо, что напомнили, полковник, — саркастично бросила та.

— Послушайте, — сказал Старк; со звуком его голоса смешивался негромкий гул работы костюма, что был не в состоянии подавить шумы на такой скорости, — Тор, Фьюри, вам нужно немедленно отправляться к президенту Элису. В Совете есть предатели, но президент должен внять вашим словам о надвигающейся опасности.

— Во что бы то ни стало я постараюсь уговорить его мобилизовать все силы и заставить повлиять на другие государства, — до этого молчавший Фьюри решил проявить инициативу.

— В любой момент Хеймдаль перенесет в Мидгард всех воинов Асгарда.

— Этого мало, Земля должна быть готова отразить атаку. Думаю, что Ванахейм тоже не будет оставаться в стороне. Нам нужно преимущество.

Фелиция судорожно вздохнула, чувствуя, что ещё совсем немного, и сорвется.

— Неужели и впрямь грядет война… — её взгляд потускнел, а руки в буквальном смысле опустились.

— Страх — это нормально, — Локи неожиданно оказался рядом и заключил её руки в свои. — Если бы твое сердце не билось от страха, тебя сложно было бы назвать живой. Но ты не должна позволять страху управлять собой. Ты должна направлять его в нужное русло, превращать в решимость, верить в себя и свои силы.

Тор с сомнением посмотрел на такое проявление чувств брата, теперь обнимавшего давно запавшую ему в душу женщину, однако комментировать не стал, зная, что на другом конце связи находится Стив, и лишние нервы ему ни к чему. Фелиция, кажется, прижималась к Локи с подлинным доверием, она даже закрыла глаза, всем существом впитывая необходимую поддержку, и Тору неожиданно стали ясны её чувства — по тому, как её пальцы крепко, но неуверенно сомкнулись на спине его брата, как он прижимал её к себе, касаясь нежными поцелуями виска и волос.

— Джарвис, конец связи, — приказал Тор, понимая, что Стиву и впрямь будет неприятно знать о том, что здесь происходит; затем он вышел, оставив влюблённых наедине...

...Прошло более семи часов поисков по всей площади распространения дыма Везувия, но они не давали результатов, и с каждой минутой надежда угасала. Фьюри, заручившийся поддержкой Тора, агента Хилл, Колсона и Уорда, отправился прямиком в Белый Дом, не скрывая своего лица, не прячась и представ пред воротами на территорию резиденции президента в надежде на аудиенцию. Команда мстителей — экс-героев Земли — всё еще считалась террористической организацией, и неизвестно, кто их встретит в Белом Доме — президент или некто в его обличье...

...Фелиция и Локи всё еще находились в бункере, ожидая хоть каких-то вестей — не от Фьюри, так от Тони и остальной команды, но их доклады об обстановке становились всё более краткими, все менее информативными, голоса их тускнели, ими завладевали уныние и усталость.

— Почему они не могут найти пирамиду? Она, как сказал Тор, не может быть незаметной…

И Локи, тяжело взглянув на Фелицию, ответил:

— Ты ведь и сама знаешь, что они не найдут её, — а следующие его слова заставили её вздрогнуть и отстраниться: — Потому что только ты можешь обнаружить её.

— Ты с ума сошел! — бросила она и вскочила на ноги — Если я поддамся зову, это может стать концом для всех, ведь Зола только этого и ждёт! Неужели ты предлагаешь мне сдаться?

Локи поднялся и подошел к ней — встревоженной, раздраженной, за последние несколько часов превратившейся в истеричку, ведь она знала, что рано или поздно кто-то осмелится озвучить эту мысль.

— Я обещаю, что с тобой ничего не случится, — мягко сказал он, сжав её плечи; он не имел права произнести это вслух, зная, что от него мало что зависит, что заставлять её поддаться зову чревато ужасными последствиями, и что ему вряд ли удастся защитить её.

— Это огромный риск, — уже более спокойно произнесла она, качнув головой. — Ты больше не властен над моим сознанием в той мере, что раньше.

— Я не оставлю тебя ни на секунду, ты не должна бояться, но ты должна позволить Хранителю показать мне дорогу. Наши сознания неразрывно связаны, я смогу видеть то, что видишь ты, и указать путь остальным. У нас есть преимущество: Зола не знает об этой связи, — он принуждал её к прямому взгляду, позволял себе ложь, обремененный знанием, что ему, возможно, не удастся проследить за Хранителем. — У нас нет выбора, Фелиция, ты должна мне доверять, — Локи говорил убедительно, но с ещё большей уверенностью и абсолютно серьезно добавил: — Я спасу тебя во что бы то ни стало.

— Ты даешь уже второе обещание, которое не сможешь исполнить — потихоньку сдаваясь, ответила она, зная, что, скорее всего, соглашается на верную гибель.

— Это первое, — поправил он. — То, что мы будем вместе — второе по очередности, — с легкой, но давшейся так тяжело улыбкой продолжил он, прекрасно понимая, что жертвует самым дорогим, что у него есть, а именно — Фелицией. — Выход один…

— Мстители никогда не согласятся на это…

— Поэтому они не должны узнать.

— Это подлость.

— Во спасение, — поправил Локи, терпеливо ожидая её решения.

И Фелиция доверилась ему: она опустила голову, ощущая гнетущую безысходность, но ей было невдомёк, что Локи ощущал боль стократ сильнее, обрекая её и себя на страдания. Он всегда знал, что должен будет отпустить её, что иного выхода нет, и не мог смириться с неизбежностью этого момента, не мог понять, почему, обретя эту женщину, ему сразу же придется её отпустить, однако в одном он был уверен на сто процентов — она останется жива, пускай и будет далеко от него...

Ещё до конца не осознавая последствий своего поступка, Фелиция покорно прилегла на кровать, позволив Локи лечь рядом и заключить её голову в ладони. Он ощущал её дрожь, нерешительность, чудовищный ужас перед самой мыслью, что она может больше никогда не проснуться, исчезнув в закоулках собственного сознания, позволив Хранителю забрать её тело. Но он обещал облегчить её пребывание в иллюзорном мире — мире одиночества, ведь Фелиция уже почти похоронила себя, не зная, сможет ли одолеть саму себя и пробудиться вновь, чтобы не позволить случиться чему-то ужасному.

— Не отпускай моей руки, и тогда у тебя получится, — прежде чем погрузиться в её мысли, сказал Локи успокаивающе, пряча собственную тревогу.

Боль окутала его разум, он хотел кричать от бессилия, не в силах подавить внутреннюю агонию, окуная Фелицию в свою самую искусную ложь, но в его уверенном взгляде вряд ли можно было разглядеть все те чувства, что готовы были вырваться на поверхность, раскрыть всю правду — ведь на самом деле он знал, что это конец…

Падение в иллюзорный Асгард произошло внезапно, Фелиция не успела даже всхлипнуть, на миг поддавшись страху, в последний раз посмотреть по сторонам в реальном мире, ощутить чуть затхлый запах старого бункера. Локи не дал ей шанса передумать, переосмыслить, вероятно, самый глупый поступок в её жизни. Он стоял рядом, взирая на неё совсем равнодушно, языки пламени в камине отбрасывали тени на его бледное лицо. За окном простиралась звездная ночь, но Асгард вовсе не казался погруженным во мрак, а напротив, был освещен ярче любого знакомого Фелиции города. Страшно подумать, но теперь она боялась этого прекрасного места-пустышки, зная, что оно может стать последним её пристанищем.

Холодный взгляд Локи будто возвращал её во времена их первой встречи, когда его присутствие в Мидгарде считалось неразумным, не заслуживающим доверия.

— Что ты чувствуешь? Ты знаешь, где Хранитель? — спросил он монотонно, не собираясь подарить ей поддерживающую улыбку, предложить свое плечо, успокоить.

И Фелиция, стараясь отключить тревогу, прикрыла глаза и сжала кулаки, призывая свою вторую сущность пробудиться, отделиться от неё, снова позволить стать отдельным существом. Она должна была сохранять трезвый рассудок, чтобы понять, куда ведет её зов, не поддаваться ему, но идти за Хранителем. И она почувствовала разлом, словно трещина разделила разум на две части, ощутила присутствие второй себя. Открыв глаза, она снова увидела перед собой Локи, а возле него, не шевелясь, стояло существо — в том же запачканном бирюзовом платье, с изъеденным червями лицом и ввалившимися глазами без зрачков.

— А теперь ты должна подтолкнуть Хранителя к поверхности, — уверенно подсказал Локи. — Мы пойдём следом, чтобы понять, куда он нас поведет.

Фелиция только кивнула и сосредоточилась, зная, что Локи сможет защитить её, как и обещал. Дрогнула картинка комнаты, языки пламени в камине подернулись рябью, словно озерная вода под проливным дождем, но вдруг появилось ощущение, будто что-то отталкивает её. Хранитель зарычал, глаза его загорелись потусторонним светом, кажется, он злился.

— Что происходит? — непонимающе спросила Фелиция. — Я не могу пробиться в реальность. Он... Она не пускает.

— То, что я однажды разделил твое сознание надвое — было ошибкой. Две сущности не могут существовать в одном теле. На поверхности может быть только один из вас.

— Что это значит? — в глазах Фелиции загорелись необъятный ужас, боль от осознания происходящего.

Взгляд Локи был исполнен душераздирающей боли, глаза покраснели от внезапно выступивших слёз, его пальцы коснулись головы Хранителя.

— Фелиция…— начал он, но на миг замолчал, затем с трудом смог озвучить бессмысленное обещание: — Я обязательно вернусь к тебе...

Больше не говоря ни слова, Локи и Хранитель исчезли из иллюзорного Асгарда, оставив её в пустой комнате — ловушке собственного сознания...