Хроники профессора Риддла (джен)

28 июля 1969 года

Покидая гостеприимный дом Эвансов, я подумал о том, что, если бы я всю жизнь проявлял такие деловые таланты, я до сих пор был бы нищим. Только что я дал обещание, которое мне будет очень нелегко сдержать, и ничего не получил за это взамен, потому что Петунья не знала, куда именно направилась ее сестра в поисках справедливости. Я надеялся, что она направилась ко мне, но, похоже, на этот раз Эвансы все же спрятали летучий порох, а значит, Лили могла быть где угодно на огромной территории, разделявшей Хогвартс и ее дом.

Само собой, я дал и второе обещание — я пообещал мистеру Эвансу, что верну его дочь домой к ужину, а миссис Эванс дополнительно пообещал, что накормлю ее обедом. И это обещание тоже грозило мне обойтись, потому что Риддл из медальона последнее время даже не выходил на связь, пока не посулишь ему награду. Впрочем, на этот случай у меня была домашняя заготовка.

— Эй, медальонный! — громко сказал я в эфир.

— Какой-какой? — обиженно отозвался Риддл из медальона. — И главное: медальонный кто? За базар ответишь?

— Ну домовые бывают, водяные еще, — пояснил я. — Говорят, даже вагонные бывают. А ты медальонный. Где Эванс?

— Э, погоди, — заныл Риддл из медальона, но я твердо потребовал у него признать, что он добровольно вышел со мной на связь, а потому попался и должен сегодня отвечать мне без мзды. Хоркрукс обреченно поворчал, но потом показал мне картинку: Лили, с моим медальоном на шее, шла по пустой дороге из желтого кирпича в компании черноволосого кудрявого мальчугана ее лет, немного похожего на Сигнуса Блэка.

— Понимаешь, — рассказывала Лили своему спутнику, — по правилам я должна найти еще трех человек, которым очень нужно, чтобы их заветное желание исполнилось, и тогда великий волшебник лорд Вольдеморт исполнит и мое желание.

— Ты придумал? — строго спросил я хоркрукс.

— Ну вообще-то придумал Баум, а я только у него содрал, чтобы было интересней, — честно признался Риддл из медальона.

— Слушай, а Вольдеморт — он злой или добрый? — неожиданно спросил Лили ее спутник.

— Этого никто не знает, — ответила Лили, на минуту задумавшись, и мне ее ответ понравился, потому что он оставлял мне возможность быть самим собой, по крайней мере, с нею. — Вот скажи, какое у тебя заветное желание?

— Сбежать из дома, — признался мальчишка, и Лили обрадовалась, хотя в любой другой момент она как примерная девочка наверняка рассказала бы мальчишке, как ужасно сбегать от родителей, словно это не ее я уже много раз разыскивал по всей Англии.

— Но я уже сбежал, — пояснил мальчишка, и Лили расстроилась.

— Не горюй, — поспешил утешить Лили ее спутник и даже обнял ее за плечи. — Я все равно могу быть твоим другом. Мы вместе пойдем к твоему Вольдеморту и обязательно найдем по дороге нескольких чудаков, которые не могут сами исполнить свои желания.

Лили хотела поспорить с последней характеристикой, но медальон что-то шепнул ей втайне от меня, и она улыбнулась.

— Хорошо, будешь моим Тотошкой, — разрешила Лили.

— Дурацкое имя! — не согласился мальчуган. — Я Сириус!

— Вовсе не дурацкое, — возразила Лили. — Ладно, ты принят.

— Прокручиваю, — предупредил медальон.

— То есть? — не понял я. — Я же спрашивал тебя, где Лили сейчас, а не где она была несколько часов назад!

— Ты сегодня не платишь, а потому я рассказываю как хочу, — огрызнулся хоркрукс. — И вообще, там много интересного. Пойди сядь, а то что ты встал посреди улицы. Выглядишь как идиот.

В следующем сюжете Лили и Сириус по-прежнему шли по пустой залитой солнцем дороге, но на этот раз они уже оживленно и дружески болтали.

— Не читала про Старшую палочку? — вдруг спросил Сириус. — Ты что, грязнокровка?

К счастью, Лили уже прошла мою школу и на такие вещи реагировала адекватно.

— А ты что тут, сильно дофига чистокровный? — спросила Лили тем тоном, который много раз выручал меня в первый хогвартсовский год. — Знаешь, например, что такое марганец?

С этими словами Лили достала из своего рюкзачка железную трубку, примотанную изолентой к деревянному бруску, высыпала в нее содержимое маленького пузырька, предварительно несколько раз его встряхнув, и вынула из кармана спички. Как бывший детдомовец и малолетний бандит, я уже представлял, чем все это закончится, но Сириус смотрел на ее приготовления с некоторым скепсисом, который мгновенно улетучился после того, как трубка в руках Лили оглушительно грохнула, плюнула огнем и пригоршней порезанных гвоздей и сбила с дерева солидную ветку.

— Ты научил, — осуждающе сказал я Риддлу из медальона, даже не позаботившись придать своему голосу вопросительную интонацию.

— Ух ты! — сказал Сириус, разглядывая развороченный и тлеющий край упавшей ветки. — Это что за магия?

— Это не магия, это марганец и селитра, — довольно ответила Лили. — И это означает: не хами магглам.

— Доступно, — уважительно признал Сириус, но в этот момент медальон отчетливо сказал Лили «шухер на бану!»

Я даже не успел выругать Риддла из медальона за то, что он учит девочку таким словечкам, когда Лили достала из рюкзака еще одну небольшую палку, собранную из кусков металла и дерева. Недрогнувшей рукой она направила палку на упавшую ветку, сделала несколько уверенных движений и произнесла «Портус!»

— Слушай, ты, уголовная ты личность! — вскипел я, пока Риддл из медальона перематывал вперед. — Если Лили по твоей милости заимеет проблемы с законом, я тебя сдам Аластору, не будь я Вольдеморт! Ты будешь первым хоркруксом, посаженным в Азкабан, причем за растление несовершеннолетних, ты, чучело!

— Эту палочку я собирал из подручных материалов, но с заботой и любовью, — довольно ответил медальон. — Сколько времени я угробил на одну магическую проводимость материалов! Но зато — каков результат!

— И каков результат? — продолжал бушевать я. — За самой перспективной абитуриенткой Хогвартса гоняется весь аврорат? Чего ты добиваешься, скотина? Хочешь, чтобы девочка пошла по той же дорожке, что я и ребята? Да ни за что!

— Риддл, ты звучишь как заботливый папаша и раскаявшийся грешник, — съязвил медальон. — Я в отчаянии. Прям хоть душещипательный фильм про тебя снимай. «Путь МарРиТо»... Или Марлито... Слушай, буквы К у нас в имени нигде не завалялось?

— Прекрати паясничать! — приказал я, приходя в себя и переходя от слов к делу, после чего медальон познал прелести DDoS-атаки.

— Рр... ри.. ридд... Риддл, имей совесть! — взмолился медальон. — Я пп...ошшу.. попопошшшшш... Я пошутил! Лили уже много раз использовала эту палочку, и ничего не было. И быть ничего не могло, жизнью клянусь! Министерство по палочке засекает, а палочку я специально собрал такую же, как у Дамблдора. То-то он удивится, когда его потянут в аврорат за незаконное создание портшлюза.

— Ну ладно тогда, — смягчился я, потому что разыграть Дамблдора — это святое дело еще со школы. Помню, было дело однажды на первое апреля, когда вошел он в класс, а потом от нарисованного Гриндельвальда в нарисованную дверь выбежал.

Пока я предавался приятным воспоминаниям, Риддл из медальона докрутил до нужного места, в котором Лили и Сириус, взявшись за руки, шли по маленькой деревушке по направлению к кладбищу за старой церковкой.

— Годрикова Лощина, — прокомментировал медальон.

— В Венецию бы еще завернул, — проворчал я. — Хотя ничего местечко. Если будут у меня когда-нибудь учиться талантливый паренек и умная девушка, которые не захотят влюбляться друг в друга, а будут влюбляться черт знает в кого, заброшу их, пожалуй, сюда на Рождество. Романтичная получится обстановочка...

— Дурила ты, Риддл. Романтичный, — обиделся медальон. — Тут же старый Дамблдоров дом, понимать надо! Ах, какое дело ему сошьют в аврорате! Парадный костюм, а не дело! Кстати, я тут пока возился с палочкой для Эванс, начитался всякой ерунды. Хочу теперь взглянуть на могилу Игнотуса Певерелла, что там еще за фигня на ней накалякана.

На ограде кладбища, куда Лили и Сириус шли по наущению моего дубля, сидел черноволосый очкастый мальчишка с растрепанными волосами.

— Привет, Сириус! — крикнул мальчишка с ограды.

— Привет, Джеймс! — крикнул Сириус в ответ и помахал мальчишке рукой.

— Вот так я посмотрел на могилу Певерелла, — с досадой прокомментировал медальон. — Чертов Поттер. Ох, покажу я ему как-нибудь!

Тем временем на картинке Джеймс познакомился с Лили и спрыгнул с кладбищенской стены.

— Слушай, Джеймс, — без обиняков спросила Лили. — У тебя есть заветное желание?

— Интересный способ знакомиться с симпатичными мальчиками, Лили, — тут же начал повесничать Джеймс. — Но ты мне даже нравишься. Давай послезавтра полетаем вместе, и я тебе все расскажу про свои желания.

— Попридержи язык, дружище, — посоветовал Сириус. — А то ты тоже узнаешь, что такое марганец.

Лили рассмеялась и пихнула Сириуса в плечо, и Джеймс понял это так, что ему здесь ловить уже нечего.

— Хорошо, — сказал Джеймс. — Мое заветное желание — чтобы Сириус попал в Гриффиндор. Хочу посмотреть на выражение лица его мамаши.

— А если серьезно, Джеймс? — строго спросила его Лили. — Мы идем к профессору Риддлу, великому и ужасному, — в этом месте медальон нетактично заржал мне в ухо, — и он может исполнить твое самое важное желание.

— Тогда, — ответил Джеймс уже всерьез, взглянув Лили в глаза, — я бы хотел чего-то такого, что помогло бы мне исполнять свои желания самому. И не желать всякой ерунды, от которой самому то плохо, то стыдно. Наверно, я просто хотел бы стать умнее.

— А ты дурак? — тут же оскалился Сириус.

— Дурак, Сириус, это тот, кто не хочет стать умнее, — ответил Джеймс, но не успел я подумать, что такие ученики мне нужны, как медальон снова стал перекручивать вперед.

На этот раз Лили, Сириус и Джеймс пробирались сквозь лес, в котором не было никаких признаков присутствия человека. Я хотел было снова выругать Риддла из медальона за то, что он совсем не следит за детьми и засылает их черт знает куда, но он тут же пояснил, что не имеет к этому никакого отношения.

— Мало того, что она так и не дала мне посмотреть на могилу Певерелла, — с досадой сказал медальон, — так потом еще и заладила про какого-то Люпина. Вот он, ее Люпин. Что она только в нем нашла?

Ремус Люпин, из числа моих маггловских учеников, действительно сидел на стволе поваленного дерева на пути Лили и ее спутников. Он был мрачен, бледен и изможден, но сразу улыбнулся, когда увидел Лили.

— Слушай, Рем, — сказала Лили, садясь рядом с ним и обнимая его за плечи. — Я прочитала в волшебной книге, что профессор Риддл обязательно исполнит желание одной девочки и трех ее спутников, если эти желания будут настоящими. Такими, чтобы жить не хотелось, если твое желание не сбудется, как у меня сейчас. У тебя ведь есть такое желание, Рем?

— Есть, — глухо ответил Люпин после долгой паузы.

— Ты должен мне сказать, — попросила Лили. — Таковы условия.

— Ладно, — согласился Люпин. — Но только тебе.

Сириус и Джеймс переглянулись, закатив глаза, но послушно отошли шагов на тридцать.

— Я хочу, чтобы у меня было человеческое сердце, — тихо сказал Люпин. — Просто хочу быть таким как все.

— Ты такой как все, — сказала Лили с болью, и я еще раз подосадовал на Петунью и ее невоздержанный язык, хотя я сам ее уже давно простил. — Ты даже лучше. Ты просто маг, как я и профессор Риддл. В этом нет ничего плохого.

— Дело не в этом, Лили, — ответил Ремус. — А чего хочешь ты?

— Я хочу, чтобы Петунья стала волшебницей и мы вместе ходили в Хогвартс, — просто и откровенно сказала Лили.

— Черт, что же такое с этим Ремусом? — пробормотал я задумавшись. — Человеческое сердце ему. А сейчас у него какое — волчье, что ли?

На картинке Сириус и Джеймс подошли к Люпину, и они наконец познакомились и пожали руки.

— Ладно, крути дальше, — велел я медальону.

— Так всё, финита, — отозвался мой хоркрукс. — Куда там я еще хотел их забросить...

— К Петтигрю, — велел я.

— К черту! — не согласился хоркрукс.

— К Петтигрю, я сказал!

Питер Петтигрю сидел в саду у своего дома, когда на нижней ветке яблони ниоткуда появилась вся компания во главе с Лили и по очереди спрыгнула на землю. Питер подскочил на месте, словно собирался от страха кинуться в дом, но когда Лили увидела его и приветливо ему улыбнулась, остался на месте и даже немного приосанился.

— Привет, Питер! — сказала Лили, и Петтигрю шагнул ей навстречу, словно пытаясь спрятаться за ней от незнакомых мальчишек.

— Питер, мы идем к профессору Риддлу, потому что волшебная книга сказала, что он выполнит наши самые заветные желания, — сразу сказала Лили, которой, как и медальону, не очень понравилась идея брать с собой Петтигрю, и она хотела скорее с этой идеей разделаться, каким бы ни был результат. — У тебя есть заветное желание, Питер?

— А не скажу, — вдруг огрызнулся Петтигрю, посматривая через плечо Лили на Сириуса и Джеймса. — Тебе зачем?

— А ну говори быстро свое чертово желание! — рявкнул на него Сириус, который давно проголодался и которого уже мутило от частых перемещений через портшлюз, и Петтигрю сразу сжался и поник. Лили негодующе повернулась к Сириусу, и я подумал, что в борьбе за мировую справедливость вполне может снова дойти до марганца или, на худой конец, до Ступефая из самопальной палочки, но Петтигрю тут же сдался.

— Я хочу стать храбрым, — признался Петтигрю, заглядывая Лили в глаза взглядом побитого щенка. — Как ты.

— Подлиза, — презрительно бросил Сириус, и Петтигрю снова меня удивил, бросив на Сириуса острый ненавидящий взгляд, на который я на месте Сириуса обязательно обратил бы внимание.

— Не давай им драться и через полчаса ко мне, — приказал я хоркруксу и вызвал домового эльфа, чтобы аппарировать в Хогвартс.

В своей комнате, в которую вскоре должны были прибыть Лили и ее друзья, я сначала думал о том, какую экзотическую встречу должен устроить просителям великий и ужасный профессор Риддл, но потом вспомнил слова умницы Мульсибера, который у нас занимается финансами, что удивление соразмерно отличию от ожидаемого, и начал думать о загадочной просьбе Люпина.

Поэтому когда Лили и ее друзья очутились в моей комнате, перенесенные туда на этот раз посланным мною домовым эльфом, вместо великого и ужасного волшебника они увидели маггла средних лет в просторной рубахе, домашних туфлях и летних брюках.

— Что-то вы не выглядите как великий и ужасный, — нагло сказал Джеймс.

— Обо мне сложилось такое мнение, — кротко ответил я. — Хотя на самом деле я обыкновенный человек. И ваши желания, друзья мои, меня немало озадачивают.

— Вы знаете? — почти испуганно спросил Люпин.

— Я знаю многое, но еще о многом я хотел бы спросить вас, — признал я.

— И вы не уверены, что сможете исполнить наши желания? — с отчаянием и мольбой в голосе спросила меня Лили.

— Не уверен, — с той же откровенностью признал я. — Впрочем, в таком деле вы предпочтете честный ответ обнадеживающему, не правда ли? Я не увлекаюсь милыми вежливыми отписками и действительно постараюсь помочь вам, Лили.

— А мне? — спросил Джеймс, и я отметил, что вряд ли добился бы от него такого тона и даже признания того, что я могу знать про его желание, явись я ему в образе «великого и ужасного».

— Я бы мог сказать вам, что это моя профессиональная обязанность, но вряд ли вы имели в виду это, — ответил я в задумчивости. — Вы ищете мудрости, и я уверен, что ваше желание исполнит время. Но могу дать вам совет: учитесь смотреть на мир взглядом другого. Изучая науку, иногда взгляните на известные вам факты с точки зрения теории, которая вам кажется неверной. Говоря с людьми, попытайтесь взглянуть на себя и на ситуацию их глазами, даже если этот взгляд кажется вам нелестным или отвратительным. Тогда вы станете реже совершать поступки, о которых вам придется жалеть, и прослывете мудрым и милосердным человеком. Что для Темного Лорда сущее наказание, поверьте.

Джеймс широко улыбнулся моей последней фразе, и я подошел к Петтигрю.

— Я не думаю, что вы нуждаетесь в моей помощи, Питер, — сказал я уверенно. — Вам просто слишком долго объясняли, что смелость и мужественность — это соответствие чьим-то ожиданиям, и вы забыли, что на самом деле это умение отстоять себя. Так что не бойтесь кого-то обидеть и наломать дров, не морочьте себе голову тем, кто и что про вас подумает. Вы упорный и терпеливый человек. Вы ведь все равно сделаете, что вы хотите, только позже и исподтишка.

Питер некоторое время подумал над моими словами, а потом решительно подошел к Сириусу и залепил ему такую оплеуху, что тот сел на пол.

— Не лезь ко мне, — посоветовал Питер, смотря на Сириуса сверху вниз. — Охамел совсем.

Вопреки ожиданиям Питера, Лили не набросилась на него с побоями или упреками, а даже взглянула на него с уважением, а Сириус легко вскочил на ноги и протянул ему руку.

— Без обид, — предложил Сириус. — Я действительно хамил.

И на этот раз Питер пожал Сириусу руку от души, без затаенной злобы.