Дамы семьи Блэк (гет)

Поликсена потянулась было за инжиром в меду, но передумала на полпути и устало откинулась на лежанку, глядя на иссиня-черное полотно звездного неба. Иногда она жалела, что в отличие от Пандоры, плохо разбиралась в астрономии: было бы очень забавно различать среди звезд старых знакомых — Кассиопею и Сириуса, Ориона и Сигнуса… Почти как ужин в семейном кругу, ей-Мерлин.

— Никак не могу поверить, что наша с Патроклом мать и твой, Люци, отец — сладкая парочка, — вслух протянула Поликсена: дразнить Малфоя на эту тему ей не надоедало. — Надеюсь только, что они не поженятся — для полного счастья не хватало только тебя в сводных братьях.

— Не напоминай, умоляю, — процедил сквозь зубы сидевший напротив Люциус, и Поликсена приподняла голову, чтобы полюбоваться на его перекошенное лицо — точь-в-точь средневековая гравюра о тяготах похода к цирюльнику. Так и не смирился, упрямец, — а ведь с признания Абраксаса прошло уже достаточно времени. Сама Поликсена отошла от первоначального удивления довольно быстро (она никогда не сомневалась в maman и ее способности получать желаемое правдами и неправдами), а Патрокл и того быстрее — он давно догадывался, что у Кассиопеи кто-то есть. И только Люций, маменькин сыночек, наивно веривший в то, что после смерти жены Абраксас примет целибат, по-прежнему дулся на коварного papa и на весь белый свет заодно. — Ужасно, просто ужасно.

— Ну что же тут ужасного? По-моему, вполне закономерно, — пожала точеными плечиками невозмутимая Нарцисса. В белом платье на греческий манер, собранном на одном плече драгоценной фибулой, она смотрелась в триклинии «Соцветия» очень гармонично, будто сошла прямиком с античной фрески. — Абраксас любит риск, а в этом отношении Кассиопея даст фору любому дракону. Дорогой, он у тебя настоящий храбрец, можешь смело гордиться таким отцом.

Люций тяжело вздохнул, покачал головой и продолжил планомерно заливать свое неподъемное горе вином. Поликсена села удобнее, опираясь на левый локоть, и придирчиво оглядела накрытый стол. Барашек все же подгорел, лепешки подсохли, и мидии пахли как-то подозрительно. Все-таки до уровня пирушек тети Полидамии ей пока было далеко, но с каждым разом получалось все лучше и лучше: часть эльфов застала тетушку и еще помнила рецепты, которыми та потчевала гостей.

Разносолы и вино приходились на собраниях весьма кстати, хоть как-то поддерживая боевой дух: поиск крестражей шел ни шатко ни валко — ниточки постоянно обрывались, оставляя их с пустыми руками. На месте приюта Вула нынче высилась офисная башня, а его сотрудники, которые могли помнить славного мальчика Томми Риддла, или давно покинули этот мир, или впали в старческий маразм. К скользким негоциантам Боргину и Берку нужно было искать особый подход, лучше всего надежный рычаг давления, потому этот вариант был отложен в долгий ящик. Оставалось не так уж и много подсказок: амбициозный Гран-тур Лорда да его учеба в Хогвартсе. И Белла, разумеется, чтоб ее…

Поликсена вздохнула, все-таки закинула в рот медовый инжир и, воровато оглядевшись по сторонам, по-плебейски облизала сладкие, липкие пальцы: при мысли о мадам Лестрейндж всегда начинало сводить скулы. Похоже на то, что визита в Азкабан не избежать, и им позарез нужен надежный легиллимент. Север, жестко поправила себя Поликсена, этим «легиллиментом» будет не кто иной, как Северус, и это означает, что придется взвалить на него еще одну неподъемную ношу…

— На днях мне пришла в голову любопытная идея, — подала голос Нарси, задумчиво накручивая на палец золотую ленточку из высокой прически. — Сириус на свободе, и Министерство официально признало судебную ошибку. Это значит, мы могли бы поднять волну в прессе и настоять на пересмотре других дел.

Поликсена подобралась, спустила ноги с кушетки и села ровно, пристально глядя на приятельницу — бледную, но настроенную весьма решительно. И так понятно, о ком речь: Нарцисса никогда не оставляла надежду вытащить из тюрьмы старшую сестру. А вместе с ней и… внутри что-то несмело дрогнуло.

— Лестрейнджи никогда не выйдут из Азкабана, — спокойно, как азбучную истину, произнес Люциус, и хрупкая надежда разбилась вдребезги, причиняя почти физическую боль. — Не смотрите на меня так, это не я придумал. Мы действительно можем лоббировать пересмотр дел и кого-то даже выпустят, но только не их.

— Почему это? — нахмурилась Нарцисса, зябко обнимая себя руками, и Люций взглянул на жену с нежностью и сочувствием.

— Все началось именно с ареста Лестрейнджей, — мягко напомнил он, поигрывая серебряным кубком. — Если бы Белла с присными не сунулась к Лонгботтомам, история могла бы пойти совсем иным путем. Ты ведь не забыла, на чем поднялся Фадж? Не возьми авроры Барти-младшего на горячем, Министром сейчас был бы Железный Крауч, а никак не Корнелиус. Нет, он на это никогда не пойдет… К тому же, давайте будем честны хотя бы с собой: Лестрейнджи ведь действительно были в том доме. И, в отличие от мутного дела Сириуса, у их сомнительных развлечений был свидетель — на суде Барти заливался соловьем, пытаясь скостить срок.

— Наверняка есть лазейка, — продолжала настаивать Нарцисса, неосознанно повышая голос, и Поликсена невольно ей посочувствовала: она была отлично знакома с этим отчаянием в глазах — видела его не раз и не два у собственного отражения в зеркале. — Мы можем хотя бы попытаться, лучше момента уже не будет! К тому же, если Белла выйдет на свободу, она может привести нас прямиком к своему крестражу, и никакой легиллименции не надо.

— Нарси, — Люциус вздохнул и, устало покачав головой, накрыл руку жены своей и легонько сжал ладонь. — Давай посмотрим правде в глаза: мы даже не уверены, существует ли этот крестраж на самом деле. Одно знаю точно: мы положили немало сил на то, чтобы вернуть себе прежние позиции, и у нас только-только начало получаться. Если вступимся за Лестрейнджей, то совершим политическое самоубийство, да к тому же рассоримся с Фаджем — а он и так в последнее время косится на нас с подозрением.

Нарцисса вырвала ладонь, непримиримо скрестила руки на груди и отвернулась. Поликсена собралась было поддержать приятельницу, но Люциус, словно почувствовав ее намерения, немедленно повернулся и поймал ее взгляд.

— Ты же не хочешь потерять опеку над Поттером? — просто спросил он, и кулаки Поликсены сжались сами собой. — Влезешь в это дело — уже не отмоешься. Вы с мальчишкой прикипели друг к другу, и это отлично, особенно в свете грядущей помолвки Панси и Драко, но твое опекунство по-прежнему висит на волоске. Рискнешь им ради призрачного шанса вытащить Лестрейнджей?

Поликсена не глядя налила себе вина и уткнулась в кубок. Жизнь не должна быть такой сложной, с детской обидой и недоумением подумала она. Почему ей приходится постоянно выбирать между дорогими людьми? Гарри или Басти, Басти или Гарри — невозможный выбор, после которого хочется отмываться до содранной кожи…

— К тому же, мы не знаем, кто может хранить остальные крестражи, — ровным голосом продолжил Люций, баюкая кубок в ладонях и глядя в него с каким-то сомнением, словно пытаясь что-то рассмотреть на дне. — Допустим, один из них у Долохова, и благодаря нам старина Антонин выйдет на волю — что дальше? И не надо обманываться, что мы сумеем за ним проследить — Долохов зверь травленый. Достаточно одной удачной аппарации, чтобы он сбил нас со следа, и что потом? Здравствуй, Лорд?

— Иногда мне очень хочется хорошенько повозить тебя мордой по столу, — со вздохом призналась Поликсена, резким жестом отставляя свой кубок. — Как тебя Нарси терпит, такого рационального, — уму непостижимо.

— С трудом, как видишь, — с кривой улыбкой признал Люций и ласково, кончиками пальцев, дотронулся до обнаженного плеча жены. Нарцисса дернулась, как от ожога, но затем все-таки отмерла и прислонилась к нему, позволила погладить себя по светлым волосам. Поликсена отвела взгляд: несмотря на статус замужней дамы, ей все эти телячьи нежности не грозили.

— Кстати, о Дамблдоре, — совсем некстати сказала она, просто чтобы поскорее сменить тему. — Люций, так вышло, что у меня есть компромат на его протеже.

— На Люпина? — приятель заинтересовался и сел ровнее, напоследок чмокнув разомлевшую Нарциссу в высокий лоб. Поликсена покачала головой: ее улов был помельче.

— На Хагрида: он нарушил Статут и напал на маггла. К тому же, до сих пор хранит свою палочку и использует ее наперекор вердикту суда.

— Хочешь отомстить Дамблдору за освобождение Сириуса? — предположил Люций с понимающей улыбкой. — Я думал, вы с Блэком нашли общий язык.

— Нашли-нашли, — отмахнулась Поликсена. Новый Сири пока что был ей в новинку, но вроде бы оказался типом понимающим, не чета самому себе в школьные годы. Он даже пытался думать, прежде чем трепать языком, — для прежнего Сириуса явление небывалое. — Директору полезно получить по носу, чтобы в будущем держаться подальше от чужих семейных дел.

— Неужто и доказательства есть? — усомнился Малфой, закатывая рукава белой рубашки. В ней он смотрелся очень романтично, как лихой пират, бороздящий семь морей под знаком «Веселого Роджера», — для полноты образа не хватало только пары пистолей и бутылки рому.

— Воспоминания пострадавшего — ребенка, между прочим! — и свидетелей, — довольно подтвердила Поликсена: все-таки приятно, когда собственные счеты и общепринятые понятия о справедливости совпадают. — И еще маггловские документы из больницы, где мальчишке удаляли наколдованный свиной хвостик.

— Мерзавец, — прошипела Нарси, ударив кулаком по раскрытой ладони. — Ребенка-то за что?

— Вот и я думаю, что ни за что, — поддакнула Поликсена. — Видимо, чтобы впечатлить Гарри, а может, из желания покуражиться над магглами. Кстати, не хотелось бы, чтобы имя героя где-нибудь всплыло. Как думаешь, есть шанс обстряпать все анонимно?

— Зайдем через Скитер и сошлемся на неравнодушного врача-сквиба, — решил Люций и осторожно поставил локти на стол. Поликсена усмехнулась: чем сильнее в них вколачивали правила этикета, тем слаще было нарушать эти самые правила во взрослом возрасте. — Рита напустит туману, а люди додумают леденящие кровь подробности сами. В Азкабан Хагрид, конечно, не поплывет, но место при Хогвартсе потеряет — впрочем, это и к лучшему, там ведь наши дети. Кстати, о детях…

— Люций, смилуйся, — простонала Поликсена, закатывая глаза. — Побойся Мерлина, выжига, Розабелла еще даже не родила, а ты уже мне всю плешь проел! Мы ведь договаривались: помолвка состоится, когда ребенку исполнится год. Год жизни, а не несчастные три месяца в утробе!

— Ты так отчаянно сопротивляешься, что я начинаю подозревать двойную игру, — опасно прищурился Малфой. — Какая разница, когда мы пожмем руки, почему бы и не сейчас? Только не говори, что вы с Патроклом опять передумали! И кого присмотрели в зятья вместо Драко, надеюсь, не Поттера?

— Никто не передумал, — холодно отрезала Поликсена, — но и торопиться нам тоже некуда. Люций, поспешишь — гоблинов насмешишь.

— Кое-кто слишком хитрый и слишком гладко стелет, — недовольно процедил Люциус. — Учти, Паркинсоны слишком крепко повязаны с Малфоями, чтобы снова идти на попятную. И, раз мы щеголяем пословицами, пегасов на переправе не меняют.

— Нарси, сделай с ним что-нибудь, иначе я за себя не ручаюсь, — беззлобно проворчала Поликсена, откидываясь обратно на кушетку. — Паранойя в чистом виде. Люци, может, тебе Сметвику показаться, травок попить?

— Лучше покажи Сметвику дражайшего супруга, — огрызнулся приятель, но напряженная линия его плеч заметно расслабилась.

— Уже, — развеселилась Поликсена. — Говорит «колдомедицинский феномен во плоти» и предлагает большие деньги за право увезти Сири в Париж в апреле. Я пока колеблюсь, набиваю цену — все-таки законный муж, не фунт изюму.

— И какие планы у Гиппократа на моего любимого кузена? — шутливо нахмурилась Нарцисса. — Да еще и весной в Париже?

— Будет показывать его коллегам на конференции, — закатила глаза Поликсена. — Со мной он даже до Блэкпула⁽¹⁾ не доехал, но где я, а где неотразимый Сири Блэк…

— И в чем заключается этот феномен? — против ожиданий Люциус не развеселился, а еще больше нахмурился и выстучал пальцами по столу рваный, тревожный ритм.

— Иппи твердит, что для своего анамнеза Сириус восстанавливается слишком быстро и полно, — заученно повторила Поликсена. — С учетом моих писем он ожидал увидеть развалину, а не вполне адекватного человека. Я там была — Сири вел себя как настоящий джентльмен и даже почти не заговаривался. Правда, это психически — с физическим здоровьем там все очень запущенно…

— Это подозрительно, — раздул точеные ноздри Люциус, словно гончая, почуявшая зайца. — Это его экстренное восстановление — это очень, очень подозрительно. Кто осматривал Блэка перед пресс-конференцией?

— Тед Тонкс, — пожала плечами Поликсена, уже и сама настораживаясь. — Люци, да что за вожжа тебе под хвост попала? Разве это плохо? Чем раньше Сириус придет в себя и сможет жить самостоятельно, своим умом, тем скорее мы с ним разъедемся. Я уже все придумала: отправлю его в охотничий домик, а сама останусь на Гриммо. А по праздникам станем выходить в свет и изображать счастливую семью на радость домохозяйкам магической Британии.

— Само по себе это не плохо, но однозначно странно, — Люциус покачал головой и принялся выводить пальцем по скатерти замысловатые спирали. — Я в чудеса не верю и тебе не советую. Думай сама: кому нужен вменяемый Сириус Блэк и каким образом этот кто-то добился его выздоровления?

— Ну до выздоровления, положим, еще далеко, — рассудительно заметила Поликсена, скрещивая руки на груди в защитном жесте. — Мордред, Люци, умеешь ведь испортить настроение! Я только-только выдохнула спокойно, и тут на тебе — таинственный доброжелатель!

— Вот именно, — внезапно вскинулся Люциус, и лицо у него было самое просветленное, почти как у пифий древности. — Доброжелатель! Ну-ка, дамы, кто на короткой ноге с Тедом Тонксом, кто чужими руками затеял пересмотр дела Сириуса и кто любит причинять добро всем подряд?

— Дамблдор, — прошипела Поликсена и залпом допила горчащее вино. — Точно, Сири говорил, что видел его среди министерских, а я не придала значения — он ведь у нас целый Верховный Чародей… Но зачем это директору?

— А Мордред его знает, — пожал плечами поскучневший Люций. — Я давно уже не пытаюсь понять его мотивы. Может, надеется, что опекуном Поттера станет именно Сириус. А может, спросит с него должок за выздоровление. Что бы это ни было, этого нельзя допустить, Блэк должен быть полностью на нашей стороне. Если хочешь спокойно воспитывать Гарри, рекомендую найти с супругом общий язык — и поскорее, пока к нему в гости не зачастили друзья из прошлой жизни.

* * *

Помедлив на пороге, Северус толкнул массивную дверь и вошел в учительскую, усилием воли сохраняя спокойное и отстраненное выражение лица. Коллеги уже собрались почти в полном составе, и это было неудивительно, педсоветы любили: это была отличная оказия почаевничать в приятной компании и собрать последние сплетни. Обстановка на них обыкновенно царила самая непринужденная, и Северус, скрепя сердце, не мог не отдать должное директору: в основном, это была заслуга именно Дамблдора.

Посреди кабинета стоял низкий и длинный кофейный столик, щедро уставленный едой и с обоих флангов окруженный двумя диванчиками, золотыми в зелень. На левом активно шушукались закадычные подружки Вектор и Синистра. На правом, подле сидевшего во главе стола Альбуса, устроилась МакГонагалл, даже сейчас державшая спину очень прямо, будто проглотила кол, а с другого конца, ближе к выходу, приютился Люпин — и по тоскливым взглядам Ремуса в сторону двери было заметно, что зверю в нем не больно-то нравятся закрытые помещения.

С торца стола широкий круг замыкали разномастные кресла и стулья: средневекового вида «трон» с жесткой даже на вид спинкой, занятый ерзавшей Чарити Бербидж, уютное креслице с горой подушек, в которых утонула Помона, и низенький пуфик — любимое место Флитвика, позволявшее ему сохранить достоинство и не болтать ногами в воздухе. По левую руку от Филиуса стояло причудливое кресло-качалка, и в нем возлежала томная Трелони, пристально глядя в потолок и шепча себе что-то под нос. Северус промаршировал мимо и занял свое привычное место, как раз между Люпином и Бербидж. Тонко, тревожно звякнула чья-то ложечка, и в комнате воцарилась недоуменная тишина.

— Что-то случилось? — с сомнением спросил сидевший слева Люпин.

— Отнюдь, — чопорно ответил Северус и поддернул манжету. Ремус ухмыльнулся и поспешно уткнулся в чашку.

— Мне кажется, у меня затуманился третий глаз, — тоскливо промолвила сидевшая напротив Трелони, приподнимаясь в кресле-качалке и настороженно присматриваясь к Северусу поверх своих стрекозиных очков. — Венера нынче в Рыбах, и она пагубно влияет на мою ауру.

— С Венерой все в полном порядке, дражайшая Сивилла, — мурлыкнул Север, наливая себе черный кофе из кофейника. — И с аурой, полагаю, тоже — я отсюда вижу, как она вся переливается.

Трелони задумалась на пару секунд, а затем захихикала, кокетливо прикрываясь платочком, густо расшитым мандалами и бисером.

— А вы умеете делать комплименты даме, — заявила она, стреляя в него густо подведенными глазками. А глаза-то голубые, машинально отметил Северус. Можно сравнить с озерами, морем, небом и васильками.

— И одеваться, оказывается, тоже, — проскрипела Минерва. Вот уж кто на роль пассии никак не годился, и слава богу… — Мне ведь не мерещится, на вас действительно темно-синий камзол? Не черный?

— Истинно так, — с достоинством подтвердил он, отпивая кофе.

— Никогда не думала, что увижу на вас другие цвета, — с хитрой улыбкой сказала Аврора со своего диванчика. Над ее кандидатурой Северус раздумывал долго и основательно: идея найти даму сердца принадлежала именно Синистре, и она вполне могла подыграть, но интуиция подказывала держаться от коллеги подальше — уж очень она была себе на уме. — Что же случилось?

— Скоро весна, — философски заметил Север, отставляя чашку на стол. — Время перемен.

— Кстати, о весне, — с хорошим чувством момента вмешался Альбус. — Недавно ко мне обратились старшекурсники с ходатайством о проведении некоего маггловского праздника. Признаться, я не вполне уловил суть, но он как-то связан с церковью. И с военными врачами.

— День святого Валентина⁽²⁾? — участливо предположил Северус, заметив, что чистокровные преподаватели теряются в догадках. Минерва болезненно поморщилась и кинула на него неприязненный взгляд: полукровная дочь пастора прекрасно знала, что за праздник магглы отмечают в середине февраля, но как в рот воды набрала — видимо, идея была ей не по нраву. — Отлично, я всецело поддерживаю эту инициативу.

— А суть-то в чем? — с интересом уточнил Люпин.

— Обмен символическими сердечками, — отмахнулся Северус и, закинув ногу на ногу, сцепил руки на колене. — Совершенно безобидная и безвредная затея, детям это никак не повредит, даже наоборот. Первые робкие чувства, нежные признания, неуместное хихиканье на уроках…

— Северус, я начинаю за вас волноваться, — нарочито встревоженно заметил Флитвик, пряча улыбку в густых усах. — Вы ли это, в самом деле? Я бы ожидал от вас решительного противодействия, а не потакания этим безумствам.

— Чужая душа — потемки, — усмехнулся Северус и с удовольствием подлил масла в огонь: — К тому же, инициативу нужно поощрять, это наша прямая задача как воспитателей.

— Но позвольте, кто будет всем этим заниматься? — сквозь зубы процедила Минерва. — Лично я беру самоотвод, мне глубоко противен этот шабаш.

— Предлагаю назначить ответственных за подготовку среди старшекурсников, — не стал уступать Северус. Сам по себе «праздник любви» волновал его мало, но это была отличная оказия протанцевать пару вальсов со своей избранницей, обеспечив этим почву для сплетен на годы вперед. А может, даже подарить роскошную валентинку — так сказать, наглядно подтвердить романтический интерес. — Все равно каждую весну старшие сходят с ума, так пускай займутся чем-то полезным!

Коллеги колебались, переглядываясь друг с другом, и Северус кинул прямой взгляд через стол и решительно привлек на свою сторону тяжелую артиллерию:

— «Не можешь подавить — возглавь», вы согласны, Альбус?

— Прекрасная мысль, Северус, — отечески улыбнулся ему директор и пропустил сквозь пальцы свою роскошную бороду. — Детям и правда нужны праздники, мы, взрослые, порой об этом забываем. Учебный процесс в понедельник, безусловно, будет нарушен… но предположу, что один день простоя погоды не сделает.

— Старшекурсникам следовало бы усерднее готовиться к ТРИТОНам, а не вырезать сердечки из картона, — МакГонагалл неодобрительно поджала тонкие губы. — Альбус, кто именно вынес эту идею на ваш суд?

— Ну же, Минерва, — Дамблдор шутливо погрозил ей пальцем. — Ты же не собираешься наказывать студентов за проявленную инициативу? Боюсь, что в этом вопросе я полностью на стороне Северуса: как воспитатели, мы несем отвественность не только за знания выпускников, но и за их характер, силу духа и предприимчивость. Так сказать, воспитываем личность.

— Все вышеперечисленное является заботой родителей, — не согласилась МакГонагалл, нервными движениями разглаживая на коленях кружевную салфетку. — Наша задача как педагогов — позаботиться именно о знаниях.

— Как педагогов — безусловно, — храбро вступил в бой Флитвик, — но не как деканов.

— Я провожу встречи факультета каждую пятницу, — с энтузиазмом подтвердила Помона из своего вороха подушек, начисто игнорируя кислое выражение лица Минервы. — Мы зажигаем свечи, едим печенье и делимся впечатлениями о прошедшей неделе…

Дальше Северус не слушал — он краем глаза наблюдал за Трелони. Многоярусные ожерелья с крупными перламутровыми бусинами, бахромчатая сиреневая шаль, пышные светлые волосы, полускрытые причудливой чалмой… А что, прекрасный вариант. Взрослая интересная женщина, ну а что эксцентрична и нелюдима, так здесь это только на руку — никто не удивится, когда после вспышки роковой страсти они не сойдутся характерами. Конечно, можно было остановиться на Бербидж или Вектор, но насколько Северус знал, обе были не прочь побывать у алтаря, а он туда отнюдь не стремился. Трелони же казалась довольной затянувшейся девичьей вольницей.

— А как обстоят дела на Слизерине?

Он моргнул и оглядел стол. Минерва ожесточенно разделывала круассан, Помона поощрительно улыбалась, а задавший вопрос Флитвик смотрел прямо на Северуса, и его умные черные глаза смеялись.

— Как вы ведете воспитательную работу со своими «змеями»? — добродушно повторил он.

— На моем попечении весьма самостоятельные и беспроблемные дети, — пожал плечами Северус. — Они выносят из отчего дома четкие правила и обычно неукоснительно им следуют. Ну а если кто-то забывает о наставлениях родителей, я провожу беседу тет-а-тет.

— Неужто помогает? — скептически вскинула бровь Минерва.

— Они знают, что если не прислушаются ко мне, то им придется держать отчет перед отцами, — развел руками Северус.

— И что почтенные отцы им сделают? — фыркнула МакГонагалл, наконец докрошив несчастный круассан. — Только не говорите, что они бьют своих отпрысков или ставят их в угол на гречку.

— Порой ваши идеи меня тревожат, Минерва, — вкрадчивым голосом заметил Северус, и кто-то справа не сдержал смешок: Помона? Флитвик? Или все-таки Сивилла? — Разумеется, никто никого не бьет. Просто семьи накладывают на своих потомков ответственность, и с каждым годом она растет — таким образом их постепенно готовят к тяготам взрослой жизни. В сферу ответственности входит достойное поведение в школе, потому у непослушания должна быть веская причина.

— То-то Сири Блэк был паинькой, — с нескрываемым сарказмом покачала головой Минерва, и молчаливый Люпин повернулся к ней и нехорошо прищурился.

— Думаю, разгадка проста: несмотря на традиционное воспитание, Блэк попал к вам на факультет, коллега, — промурлыкал Северус, глядя ей прямо в глаза, и МакГонагалл побелела от ярости.

Он выдержал многозначительную паузу и великодушно отступил:

— Впрочем, оставим эту тему.

— Напротив, давайте ее обсудим, — Минерва упрямо наклонила голову, игнорируя тяжелое, неодобрительное молчание остальных. — Мы ведь собрались на педсовет, не так ли? Одной из его прямых целей является обсуждение проблем студентов. Так вот, Гарри Поттер проживает в одном доме с больным человеком, и меня волнуют его самочувствие и безопасность.

— Гарри Поттер, — ядовито заметил Северус, подаваясь вперед, — проживает в Хогвартсе большую часть года и снова появится в доме опекунов только летом. До этого времени Блэк или окончательно свихнется, или пойдет на поправку.

— Есть еще пасхальные каникулы, — угрюмо напомнила Минерва. Как обычно, в их стремительную, полную яда перепалку никто не совался — они с МакГонагалл частенько не сходились во мнениях, и коллеги привыкли держаться от их словесных баталий подальше. — И мистер Поттер пока не подавал мне прошение о том, чтобы остаться в школе. Возможно, он просто боится обратиться к взрослым за помощью, признать, что поспешил принять опекунство леди Блэк, и наша задача…

— Мистер Поттер не боится никого и ничего, — перебил Северус, фыркая и скрещивая руки на груди. Без мантии это смотрелось не так эффектно, но все еще вполне однозначно. — Ни бога, ни черта, ни даже Сириуса Блэка. И я бы очень хотел посмотреть, как вы станете удерживать его в школе, когда мальчишка спит и видит, как вернется обратно к крестному и его супруге. Вы ведь не забыли, что помимо Сириуса на Гриммо живет его жена? Здоровый и адекватный взрослый, все как по заказу.

— Сестра и дочь Пожирателей Смерти, — прошипела Минерва, и Северус закатил глаза. — Я собираюсь написать письмо в Попечительский совет и попросить о вмешательстве со стороны. С опекунством я ничего поделать не могу, но надеюсь, что попечители своей волей оставят Гарри в Хогвартсе на пасхальные каникулы… и, возможно, на летние тоже.

— Главой Попечительского совета является небезызвестный вам лорд Малфой, — заметил Северус, вызывающе разглядывая свои ногти, чтобы успокоиться, — он всерьез опасался потерять контроль над лицом. Ход мыслей Минервы ему очень не нравился, но и высказаться напрямую Северус не мог: в самом деле, что ему до Гарри Поттера и Поликсены Блэк? Но и промолчать, позволить МакГонагалл взять и организовать очередной крестовый поход ради общего блага было выше его сил.

— Лучший друг лорда Малфоя приходится Сириусу шурином, — продолжил он. — Помимо друга, у Люциуса есть жена, кузина Блэка. Учитывая все это, вы правда надеетесь, что Малфой даст вашей кляузе ход и позволит изолировать мальчишку в Хогвартсе? Я был о вас куда лучшего мнения.

— Северус, вы забываетесь!

— Минерва, ну что вам сделал несчастный Поттер? — Северус почуял слабину и продолжил гнуть свою линию, уводя фокус в другую сторону. — На «львином» факультете хватает неприкаянных детей. Рекомендую присмотреться к Лонгботтому — вот уж чьей семье не помешает проверка Попечительского совета. Или Вуд — он же за квиддичем света белого не видит, вот-вот завалит экзамены! У Грейнджер непорядок с социализацией… и я уже не говорю про близнецов Уизли, превративших школу в личный полигон!

— Друзья мои, довольно, — тихо, но веско промолвил Альбус, вскидывая ладонь. — Минерва, милая, запирать мальчика в школе, когда остальные ученики вольны вернуться домой, — так не годится. В таком возрасте дети плохо понимают, что подобное вмешательство — это вовсе не наказание, а попытка помочь. Мальчик только обозлится и закроется в себе еще больше.

— Но Альбус…

— Так не годится, — с нажимом повторил Дамблдор, потягивая себя за бороду. — К тому же, на первых порах его опекуну действительно приходилось несладко, но судя по воскресной статье в «Пророке», он пошел на поправку: на днях Сириус покупал новую палочку в Косом и на колдофото выглядел весьма уверенно.

— Он ее не покупал, — скривилась Минерва. — Малфой использовал его как ходячую рекламу своему магазину и отдал палочку бесплатно. Низкий ход.

— Вам невозможно угодить, — не удержался Северус. — Блэку дали новый инструмент просто так, за здорово живешь, — и это низкий ход? Что бы вы сказали, продай Малфой палочку? Что он обокрал несчастного сумасшедшего? Определитесь уже, ради бога.

— Северус, — мягко сказал Дамблдор, и он понятливо вскинул руки: ладно, отступаю. — Ты ведь вхож в дом мистера Малфоя? Что говорит Люциус насчет состояния Сириуса Блэка?

— Что тому лучше, — с досадой признал Северус, отводя глаза.

Дурацкая ситуация, тоскливо подумал он, потирая занывший висок. Если Блэку снова станет хуже, могут пострадать Гарри и Поликсена — если не от прямых действий Сириуса, то от желания прекраснодушных идиотов обезопасить мальчишку. Если же Блэк выздоровеет, дорогие Северусу люди будут довольны, но вот сам он…

От тяжелых мыслей захотелось завыть, и он поспешил перевести стрелки, чтобы отвлечь от себя внимание:

— И вообще, почему вы спрашиваете у меня? Из всех присутствующих с Сириусом был дружен один Ремус, он наверняка знает все из первых рук.

— Я видел его только на пресс-конференции, — тихо сказал Люпин, глядя на свои широкие мозолистые ладони так, будто там был написан ответ. — Я пока не готов встречаться с Блэком — больным или здоровым.

— Я бы все-таки попросил тебя навестить его на правах старого знакомого, — тоном доброго дедушки сказал Альбус, проникновенно глядя на Люпина поверх очков-половинок. — Если Сириус осознает происходящее и чувствует себя лучше, Минерва перестанет тревожиться за мистера Поттера и все мы вздохнем спокойно. К тому же, вы с Сириусом сможете вспомнить школьные годы и закрыть пару наболевших вопросов. Я считаю, это будет очень, очень славно, ты со мной согласен?

* * *

Венди приложила руку козырьком ко лбу, защищая глаза от солнца, и попыталась проследить за двумя стремительными точками на фоне ослепительно-синего неба с белыми росчерками облаков. Вроде бы Драко слева… или все же справа? Опять поменялись местами, а она только-только разобралась, кто есть кто!

Венди раздраженно фыркнула, убрала руку и искоса взглянула на Панси, безучастно сидевшую на пустой трибуне: локти на коленях, подбородок в чашечке ладоней, невидящие глаза смотрят вдаль. Счастливой будущая леди Малфой не выглядела.

— На месте Драко я бы на тебя обиделась, — заговорщически шепнула Лаванда, садясь рядом, под наколдованным куполом теплого воздуха. Панси вздохнула и коротко кивнула.

— Знаю.

— Неужели он совсем-совсем тебе не нравится? — не поверила Венди, снова поднимая глаза к небу. Нет, решительно невозможно разобрать, что там происходит. И что мальчишки находят в полетах, уму непостижимо… Сколько бы она ни таскалась на квиддичные тренировки, но так и не смогла понять, почему некоторых так тянет в небо. Лаванде не чужд был азарт, но ее влекли совсем другие схватки: будь в Хогвартсе дебатный клуб, она вступила бы именно туда. Ну или на крайний случай сгодился бы и дуэльный…

— Драко отличный друг, — ровным голосом сказала Панси, садясь прямее и расправляя плечи, и расстроенно добавила: — В теории этого должно быть достаточно.

— Дружба это, конечно, хорошо, — с сомнением протянула Лаванда, машинально накручивая на палец золотистый локон. Старые привычки из времен, когда она строила из себя наивную дурочку, оказалось тяжело вытравить. — Но неужели это и правда все? Просто друг — и ничегошеньки больше? Даже самую капельку?

— Откровенность за откровенность? — прищурила зеленые глаза Панси, поворачиваясь к ней, и Лаванда, помедлив, кивнула.

Панси поколебалась и заговорила быстро и горячо, словно боялась передумать:

— Драко очень старается, и мне больно видеть, как он лезет из кожи вон, чтобы мне понравиться, а я совершенно ничего не могу дать взамен. Он мой друг и заслуживает большего.

Она запнулась и добавила:

— К тому же, Гарри…

— Гарри, да, — эхом откликнулась Лаванда, слегка ошарашенная такой непривычной для Панси, болезненной прямотой. Она помолчала, собираясь с мыслями. Обещания надо держать, откровенность за откровенность…

— Знаешь, он берет меня за руку только при тебе, — пробормотала тихо, кусая губы.

Вообще-то ничего иного Лаванда и не ожидала — она с самого начала понимала расклад и не особо верила в то, что они станут встречаться по-настоящему, что бы там Поттер ни обещал… однако реальность все равно обидно щелкнула ее по носу. Она ревниво покосилась на Панси, но тут же одернула себя: да какая разница? Так уж вышло, что для героя свет сошелся клином именно на Паркинсон, и совершенно не важно, кто из них красивее — Панси или Лаванда…

— Мне все это ужасно надоело, — внезапно разозлилась приятельница, становясь до дрожи похожа на свою тетку, насмешливую леди Блэк. — Они оба словно рехнулись! Мы в школе всего-то полтора месяца, а я уже смертельно от них устала, хоть вовсе из спальни не выходи…

— О да, — криво усмехнулась Лаванда. Она тоже успела вконец вымотаться, и идея запереться в девичьей спальне с термосом чая и бутербродами начала казаться очень заманчивой.

Гарри и Драко вели себя странно: лучше всего их отношения в новом семестре определялись как «товарищеское соперничество». Они втихомолку соревновались во всем подряд: кто заработает больше баллов на уроках, кто лучше летает, а еще — кто красивее ухаживает… Последнее было хуже всего — Лаванда предпочла бы, чтобы их с Панси в эти мальчишеские разборки не втягивали. Так Поттер уже неделю таскал ее на Астрономическую башню, чтобы подловить красочный закат над озером, а Малфой не давал Паркинсон спокойно поесть, придирчиво выбирая для нее самые лакомые кусочки.

— Отношения — это зло, — убийственно серьезно сказала Панси, вставая и резкими взмахами ладоней расправляя на коленях форменную юбку. — Я к ним не готова, я их не хочу и за это время успела убедиться: мне такое и даром не надо. Ума не приложу, что во всем этом находят менестрели, но лично я пас. Помолвки не избежать, но хотя бы в этом фарсе я участвовать не желаю.

— Вроде бы дальше будет лучше, — неуверенно промолвила Лаванда, истово молясь про себя, чтобы так и было. — По крайней мере, так говорили старшие девочки.

— Да? — усомнилась Панси, поворачиваясь к ней и хмуря темные брови. — И за счет чего же?

— Ну мы вроде как повзрослеем, — неожиданно для себя застеснялась Венди и заправила за ухо выбившуюся прядь волос. — Ну… поцелуи?

— На Астрономической башне? — скривилась Панси, скрещивая руки на груди, и Лаванда засмеялась, чувствуя, как вместе со смехом выходит напряжение этих странных зимних дней. Панси обвела широким жестом замок и кромку леса и скептически добавила: — Ты еще не налюбовалась на здешние виды?

— Ладно, башня отменяется, — со сдавленным смешком согласилась Венди и смахнула выступившие на глазах слезы. — Но вообще... в отрыве от всего, то есть… поцелуи вроде должны быть приятными.

— Может, и так, — легко уступила Панси. — Но от поцелуев в щечку я ожидала большего.

— И как тебе? — напряглась Лаванда. Ей пока не целовали ничего — ни щечку, ни ручку, Гарри вообще было совсем не до этого: то ли дело обскакать Малфоя на Чарах или проследить ревнивым взглядом за Паркинсон.

— Влажно, — подумав, неутешительно резюмировала приятельница. — И неловко. И почему-то мне, хотя целовал вообще-то Драко и никто его об этом не просил — я просто выбирала книгу в библиотеке и никого не трогала. Я даже ничего не поняла толком: он просто мазнул губами по щеке, покраснел и куда-то умчался.

— Вот оно как, значит, — расстроилась Лаванда. Влажно и неловко — не очень-то вдохновляющее резюме. На месте Драко она, пожалуй, тоже покраснела бы. Интересно, а как Малфой краснеет? Она готова была поставить галлеон на то, что у него розовеют уши, а на скулах загораются едва заметные лихорадочные пятнышки. — И что, никакого трепета? Бабочки в животе не порхали? Голова не кружилась?

Панси взглянула на нее с заметным беспокойством, и Венди весело фыркнула.

— Кэти Белл, — с легкостью сдала она своего проводника в мир взрослых чувств. — Мы сидели вместе на тренировках команды — она как раз ногу потянула и от нечего делать принялась меня просвещать. Сказала, если все сделано правильно, то должна кружиться голова, а если уж очень понравится — то еще и сердце заколотится. Бабуля тоже что-то такое упоминала.

— Ну у меня ничего и нигде не колотилось, — внимательно слушавшая Панси расстроенно покачала головой. — Но учитывая нашу с Драко ситуацию, пример из меня так себе. Попробуй поцеловать в щечку Гарри — потом сравним впечатления.

— Ты что, совсем-совсем не ревнуешь? — удивилась Лаванда. Панси пожала плечами и отвернулась, а затем подошла к перилам и оперлась на них, глядя вдаль. На фоне пронзительно-синего неба ее каштановые волосы казались темнее, почти черными.

— Мне кажется, со мной что-то не так, — глухо, на грани слышимости сказала она, и Венди встала и пристроилась рядом, встревоженно поглядывая на нее. — Они оба мне дороги, и мне с ними хорошо и спокойно, но потом я слышу рассказы про все эти трепетания и томления, заглядываю внутрь себя, а там пусто и гулко, как в бочке. Или в склепе. Может, я физически не способна полюбить…

— Ну что за глупости, — возмутилась Лаванда, качая головой. Уж от кого-кого, а от взвешенной и рациональной умницы Паркинсон она такого не ожидала. — Просто ты еще не готова. Вообще-то, — понизила голос Венди, отводя глаза, — про себя я думала, что уж точно доросла до отношений с мальчиками, но теперь вот сомневаюсь… Оказалось, что одно дело — раздавать авансы и разрешать носить сумку, и совсем другое — действительно с кем-то встречаться… А тебе и вовсе не позавидуешь — когда там помолвка с Драко, летом?

— Надеюсь, что нет, — вздрогнула Панси, снова прикипев взглядом к мальчишкам, парившим в небе. — Ну почему я так реагирую? Что, ну что мне не так?

Лаванда сочувственно похлопала ее по предплечью. На бумаге все было так просто, с тоской подумала она. Находишь удачную партию, привлекаешь к себе внимание, семьи заключают договор — и живешь дальше спокойно… Но когда на месте гипотетической «партии» оказался реальный человек со своими предпочтениями и заморочками, стройная теория превратилась в настоящее этическое болото.

— Я слышала, старшекурсники продавили какой-то маггловский праздник, — припомнила Венди. — Вроде бы у них будет бал в Большом зале, а младшие соберутся в гостиных. Будет игра в фанты, немножко танцев, чай со сладостями…

— Праздник? — недоуменно переспросила Панси, отвлекаясь от тяжелых мыслей. — Не припомню праздников в середине февраля…

— День какого-то святого, — пожала плечами Лаванда. — Что-то про любовь.

— И тут любовь, да что же это такое! — побелев от злости, вспылила Панси. — Такое чувство, что все вокруг сговорились. Ты же понимаешь, что это значит? Эти двое попытаются перещеголять друг друга с усиленным пылом.

— Точно, — с досадой прикусила губу Лаванда. — Можем вообще не пойти. Останемся в спальне.

— Там наверняка окопается Грейнджер, — трезво заметила Панси, качая головой. — Провести в ее компании весь вечер, пока она выразительно, со значением, молчит — та еще пытка.

— Может, кто-то пригласит ее специально, — понадеялась Венди. — Например, шестой Уизли, они вроде как общаются. Мы могли бы предложить ему что-нибудь в обмен на приглашение для Гермионы…

— Нет, это не дело, — подумав, отмела идею Панси. — Во-первых, если Рональд проболтается, то Грейнджер будет пилить нас до самого выпуска. А во-вторых… ну пересидим мы праздник в спальне, дальше-то что? Это все краткосрочные решения, нужно мыслить стратегически. Предлагаю поговорить с Гарри и Драко начистоту.

— Драко намекал мне на приватный разговор, — призналась Венди, щурясь от яркого солнца. — Передал записку вчера после Трансфигурации. Я попробую дать ему пару советов.

— Пойдет, — приободрилась Панси. — А я тогда возьму на себя Гарри.

Примечания:

PayPal, чтобы скрасить мои суровые будни: ossaya.art@gmail.com

Карта для тех же целей: 2200700436248404

Буду очень благодарна, если вы порекомендуете "Дам" кому-нибудь, кому они могут понравиться ❤️

Про Гран-тур в реальной истории можно почитать здесь: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%80%D0%B0%D0%BD-%D1%82%D1%83%D1%80

* * *

Участники педсовета (горячо рекомендую взглянуть):

— Томная Сивилла Трелони: https://ibb.co/VJMDpxM

Ее песня: https://www.youtube.com/watch?v=ng2ddyEpsOA

— Чемпион-дуэлянт Филиус Флитвик: https://ibb.co/f9jhKxS

— Заслуженный герболог Помона Спраут: https://ibb.co/RpTG0KZ

— "Суровая шотландская женщина" Минерва МакГонагалл: https://ibb.co/Qc9MPqY

— "Всеобщий старший брат" Ремус Люпин: https://ibb.co/HX9NYdN

Под руководством какого декана из "Дам" хотели бы учиться? ?

Я разрываюсь между Флитвиком и, неожиданно, Помоной.

1) Морской курорт в Англии

Вернуться к тексту

2) Вики: «властный и жестокий римский император Клавдий II пришёл к мысли, что одинокий мужчина, не обременённый женой и семьёй, лучше будет сражаться на поле битвы во славу Цезаря, и запретил мужчинам жениться, а женщинам и девушкам — выходить замуж за любимых мужчин. А святой Валентин был обычным полевым врачом и священником, который сочувствовал несчастным влюблённым и тайком от всех, под покровом ночи освящал брак любящих мужчин и женщин»

Вернуться к тексту