Ограняя, изменять (джен)

Примечание автора

Касательно ваших вопросов и сомнений:

К какой категории волшебников относится Волдеморт: Маг, Чернокнижник, или Волшебник ? — Действительно, об этом не упоминалось ранее, но он — Маг. В отличие от Гарри — урождённый, что значит: у него изначально был доступ ко всему объёму собственной магии, оттого и контролировать её научился очень рано и, когда Дамблдор впервые встретил Тома, тот уже вполне владел своими силами.

---

Профессор Спраут, не стесняясь, признавала, что рада завершению как празднования Хэллоуина, так и подошедшей к концу ночи. Было уже за полночь, когда Минерва сообщила ей, что директор несколько минут назад в срочном порядке отбыл из Хогвартса по делам министерства и вернётся не раньше утра. В этом не было ничего особенного, поэтому, проверив своих барсучат, она стала готовиться ко сну.

К сожалению, в тот момент, когда Помона собиралась переодеться в удобную ночнушку, в её дверь громко забарабанили.

Метнувшись ко входу и открыв позднему посетителю, она узрела на пороге Эрни Макмиллана с круглыми от ужаса глазами.

— Профессор, скорее: Гарри плохо! — кричал тот, размахивая руками и будучи явно не в себе.

Они незамедлительно поспешили в мужскую спальню второкурсников.

Войдя в комнату, декан обнаружила, что никто из ребят, не считая Поттера, не спал.

Захария Смит и Джастин, сидя у изножья своих кроватей, с напряжением следили за тем, что творилось на постели, стоявшей напротив спального места Эрни, и причины были ясны без слов.

Невилл склонился над Гарри, бившемся в откровенной истерике. Другого определения у Помоны Спраут просто не было.

Гарри взмок от пота и весь дрожал. С помощью Невилла он умудрился принять сидячее положение, а руки, которые он прижимал ко лбу, сводило судорогами. Однако это было не самое худшее. Его щёки были мокры от слёз, а дыхание то и дело прерывалось нервным смехом. Мальчик выглядел откровенно сумасшедшим, что, по понятным причинам, напугало Спраут.

— Что с ним? — спросил Смит таким тоном, будто говорил не о человеке, а о жуке.

Профессор Спраут решила проигнорировать вопрос и поспешила к Невиллу, так как Гарри был ближе к той стороне кровати.

— Мистер Поттер, Вы слышите меня? — обратилась она к студенту и, стоило Невиллу сделать шаг назад, положила руку ему на плечо.

Гарри неловко кивнул и, сжав зубы, изо всех сил сдерживал дикий смех, клокотавший у него в горле.

— Давай-ка прогуляемся до мадам Помфри, — со вздохом предложила Спраут, откидывая край одеяла. — Боюсь, сегодня вечером было слишком много сладостей. Такое бывает при избытке сахара в крови. — Конечно, она понимала, что дело не в этом, однако озвучила предположение специально для находившихся в комнате ребят.

Гарри неуклюже свесил ноги с кровати, всё ещё дрожа всем телом, да так сильно, что декану пришлось поддерживать его.

— Простите, — выдавил из себя мальчик, как только Корал соскользнула с подушки и обвила его запястье.

— Ничего страшного, Гарри, ты просто заболел, — успокаивала Спраут.

Поддерживая Поттера, Помона повела его к двери и, обратившись к Невиллу и остальным ребятам, посоветовала:

— Постарайтесь ещё поспать и не волнуйтесь: мадам Помфри приведёт мистера Поттера в порядок.

Те с сомнением вернулись в кровати, но Невилл был последним, кто лёг.

Спраут вела Гарри по коридорам, и его тяжёлое дыхание с каждым шагом успокаивалось. Наконец она поняла, что мальчик уже в состоянии ответить на вопросы.

— Гарри, что случилось? Да, я помню, что сказала чуть раньше. Однако уверена, что происходящее не имеет никакого отношения к съеденному тобой огромному количеству сладостей.

— Это всё из-за Волдеморта, — ответил он, стиснув зубы, борясь с очередной волной... приступа.

Безусловно, профессор Спраут была в курсе существования ментальной связи между Гарри и Тёмным Лордом, но знать — одно, а увидеть подтверждение этому — совсем другое, и декан сильно нервничала.

— Прямо сейчас он злится, — начал было Гарри и тут же смолк. Его лицо помрачнело. — Вообще-то, он в ярости.

— Знаешь причину? — обеспокоенно спросила Спраут на подходе к Больничному крылу, и выражение лица мальчика стало еще более настораживающим: он внезапно усмехнулся.

— Его предали, — прошептал Гарри и снова скривился от боли в шраме.

* * *

Деннис очнулся в постели, куда несколько часов назад его уложила женщина с фамилией Помфри. Она любезно накормила его, приговаривая, что он в безопасности, а потом дала зелье, чтобы ему лучше спалось — но ведь поначалу и те тоже были добренькими.

Мальчик понятия не имел, где находится, зная, что оказался тут из-за часов, которые мужчина застегнул на его запястье, и поэтому пока решил делать то, что всегда срабатывает.

Подчиняться.

По собственному опыту он знал — это самый безопасный способ, но в то же время это не добавляло ему спокойствия. И Деннис к своему вящему стыду обнаружил, что, подтянув колени к подбородку, еле сдерживал слёзы.

Где он очутился? Где другие дети? Что с ним здесь сделают? Увидит ли он свою семью? Или же его всё-таки убьют?

Внезапно с соседней кровати послышались тихие шипящие звуки.

Мальчик замер.

В последний раз он слышал подобное...

Деннис тут же закрыл глаза и затаил дыхание, надеясь, что сумрак комнаты скроет его.

— С тобой всё хорошо?

Деннис не двинулся с места, хотя и удивился, насколько близко прозвучал вопрос и что голос, его задавший, явно не принадлежал взрослому.

— Не бойся. Здесь тебя никто не обидит. Меня зовут Гарри, а тебя?

Только искренность, прозвучавшая в голосе, позволила Деннису открыть глаза и взглянуть на соседнюю кушетку. Там сидел мальчик с ласковым взором и немногим старше него самого.

— Деннис, — ответил он.

— Привет, Деннис.

— Гм, где мы? — задал он так мучивший его вопрос, опустив колени.

— Мы в Больничном крыле Хогвартса — школы магии. Я учусь здесь на втором курсе.

— Мы одни?

Это было важно, по крайней мере, для Денниса.

— Пока да. Уже довольно поздно.

— Гм, а ты чего здесь? Заболел?

— У меня очень сильно разболелась голова, — отозвался Гарри, пожав плечами. — У меня такое часто бывает.

Деннис почувствовал, что сосед что-то недоговаривает, однако это не показалось важным, и он решил не обращать внимания.

— Как самочувствие? Мадам Помфри сказала, что ты прибыл сюда аварийным порт-ключом профессора Снейпа, — продолжил расспрашивать Гарри.

Деннис моргнул, не зная, как ответить.

— Я в порядке.

— Правда? Знаешь, если тебе плохо — только скажи. Я с удовольствием помогу.

Деннис нахмурился. Он понимал, что за этими словами кроется не просто вежливость, а реальное желание и способность оказать помощь. Было странно ощущать такое от Гарри.

Но он не заслуживал помощи.

Деннис осторожно прикрыл правое предплечье левой рукой — пальцы коснулись уродливого шрама, незаметного в тени. Небольшое давление на область укуса отдало странным холодом в руку, отчего мальчик сжал зубы: даже если бы он захотел принять помощь Гарри, в чём бы та ни заключалась...

Он знал, что не может этого сделать.

Потому что это неправильно.

Он — монстр.

— Ты не можешь мне помочь.

Деннис произнёс это твёрдым голосом, хотя совсем не чувствовал в себе уверенности. Мальчик знал, что не может показать слабость, особенно сейчас. Никто не может помочь, и никто не обязан это делать. Он опасен. То, что зло внутри него показывается лишь раз в месяц, — несущественно и ничего не меняет.

Помощь — не для него, и это реальность для таких, как он.

— Я так не считаю.

Ответ старшего товарища заставил Денниса вздрогнуть. Несмотря на то, что сказано это было почти шёпотом, слова были наполнены особой силой — яростной и в то же время милосердной. Он встретился с Гарри взглядом, сам не понимая, что хотел найти в яркой зелени его глаз.

Поттер медленно встал с кровати и подошёл к Деннису, остановившись в каком-то футе от него.

Малыш не двигался, даже не дышал.

Этот второкурсник, Гарри, был абсолютно не похож на тех, с кем он раньше сталкивался — это безошибочно чувствовалось и отчасти настораживало.

Что он хочет сделать?

— Пожалуйста, Деннис, позволь мне помочь. Знаю, у тебя нет причин мне доверять, но всё же постарайся.

— Как ты мне поможешь?

Гарри ответил не сразу, но всё же сказал:

— Я знаю, что с тобой. Тебе наверняка наплели, что это навсегда, но они врали. Если хочешь, я могу убрать это.

Деннис был поражён: его глаза округлились, когда тот сжал руку над отвратительным старым шрамом от укуса.

— Откуда ты знаешь?

— Я использую то, что называют парселмагией. Она помогает мне более тонко чувствовать некоторые вещи и позволяет мне лечить и заживлять.

— И ты действительно можешь это уничтожить? — спросил он, не позволяя себе надеяться, тем более, что всё происходило так быстро и казалось невероятным.

— Да, и сейчас это займет всего секунду. Я много практиковался.

— Практиковался?..

— Я исцелил шестнадцать человек, большинство из которых страдали ликантропией в течение многих лет.

Деннис ушам своим не верил. Сказанное противоречило всему, что ему вдалбливали в течение нескольких месяцев, шло вразрез с рассказами похитителей и наполняло его странным чувством... пустоты.

Это было невозможно осознать, невозможно принять.

Если то, что сказал Гарри — правда, что этого... внутреннего зверя можно уничтожить, значит, он избавится от него? Может, он — такой же, как и прежде, а не отвратительный монстр?

— Деннис? — окликнул его Гарри.

Тот вдруг понял, что слишком долго молчал.

— Прости, просто... — Он замолк, не в силах придумать адекватного объяснения.

Гарри протянул руку, и рукав пижамы слегка задрался, открывая запястье.

— Это не больно: не успеешь моргнуть, как всё закончится, — приободрил он.

— И тебе нужно всего лишь держать меня за руку? — удивился Деннис, ощущая себя по-дурацки от того, насколько странно прозвучал вопрос.

— Хм, возможно. Я никогда не делал это так, но не вижу причин, почему не может сработать, — ответил Гарри.

Деннис сжал его руку, решив, что терять уже нечего.

— Ладно.

И тут случилось такое, что Деннис никогда не забудет.

Гарри улыбнулся, и его ладонь сжалась вокруг маленькой руки Денниса. А потом зелёные глаза вдруг вспыхнули ярким белым светом. И вот тогда Деннис почувствовал густую горячую силу, что прошлась внутри, словно океанская волна, окутав самое ядро мягким покрывалом праведной ярости, и от этого нечто превратилось в мелкую пыль.

А потом всё закончилось.

Он почувствовал облегчение, в глубине души понимая: Гарри сделал именно то, что обещал.

Монстра больше нет, и он, Деннис Криви, наконец свободен.

* * *

Северус и Дамблдор, наконец, покинули министерство и, отправившись в Хогвартс, вошли в кабинет Альбуса.

Им пришлось провести в министерстве несколько часов, разбираясь с делами — в том числе с оказанием помощи детям. Северус внутри кипел: было очевидно, что малыши больны. Он чуть Авадами кидаться не начал...

Что касается детей: министерство взяло-таки на себя обязанность оповестить родителей и организовать доставку ребят по домам. Осмотр целителей показал,что все девятеро были заражены ликантропией. К счастью, как только были получены результаты, им ввели антиликантропную сыворотку. Дамблдор заверил, что Деннису Криви лекарство даст мадам Помфри, ибо мальчик находится в Хогвартсе, и перевозить его куда-либо до установления контакта с родителями просто нет смысла.

Сделав шаг в сторону и пропустив директора в кабинет, Северус дождался, пока тот сядет за стол и, вскинув голову, взглянул на наставника.

Несмотря на то, что ему пришлось отвечать на бесчисленные вопросы, отдирать детей от своей мантии и выдерживать косые взгляды всех, кто не готов был однозначно поверить, что он — агент Света под прикрытием, Снейп умудрился отметить нечто необычное.

Некоторые люди с подозрением оглядывались на Дамблдора, нервничали и, похоже, были не на шутку испуганы. В особенности министр. Также весьма странными показались смешинки во взгляде мадам Боунс и Кингсли Шеклболта. Что, во имя Мерлина, он пропустил?

— Что-то не так, Северус? — поинтересовался Альбус и, поёрзав в кресле, тут же запустил руку в вазочку с лимонными дольками.

— Директор, мне бросилось в глаза, что некоторые люди, включая министра, похоже, были... недовольны тем, что Вы вернулись, — произнёс Северус с ноткой вопроса в голосе.

— Ах, да... Это... — пожилой волшебник смущённо потупил взгляд, но тут же взял себя в руки. — Корнелиус всячески препятствовал нашему визиту в поместье Руквуда. Он твердил, что "разведданные" могут быть ложными, ведь я отказался называть твоё имя. Полагаю, он обижен из-за того, что его не допустили к разработке плана захвата.

— А я-то думал, где вы застряли. Задержись вы ещё немного, и всё могло закончиться совсем по-другому, — проворчал Северус. — Значит, из-за того, что Вы настояли на рейде в поместье, на Вас теперь глядят волком?

— Именно, — признался тот и принялся подробно живописать произошедшее.

— Я запрещаю Вам, Альбус! Это безответственный расход ресурсов министерства! Я никому, независимо от занимаемого положения, не позволю диктовать, когда и куда направлять силы аврората — тем более, если речь идёт о неподтверждённых источниках информации! — шипел от негодования министр, вытянувшись в струнку в своём новом кресле.

— Время дорого, Корнелиус — нам необходимо выдвигаться, — увещевал его Дамблдор. — Поверь: у меня очень надёжный источник. Мы должны отправляться, пока детей ещё можно спасти.

— Министр, я не понимаю вашего нежелания отпустить нас проверить данные, — отметила мадам Боунс. — Что в этом плохого? Исключительно ради собственного спокойствия. Кроме того, там же дети — полагаю, ради них стоит рискнуть.

— К сожалению, у нас нет веских доказательств их присутствия в том месте, даже если они живы, — вмешалась мадам Амбридж, и от её тошнотворно-приторного тона всех замутило.

— Они живы, все девять — по крайней мере, пока. Корнелиус, я пойду — поддержит меня министерство или нет, — заявил Дамблдор.

— Послушайте, Альбус, я не могу санкционировать вторжение на частную территорию — вне зависимости, есть там кто или нет. Закон существует для всех.

— Даже если речь идёт о жизнях невинных детей, удерживаемых в плену безжалостными злодеями?! — возмутился Дамблдор, яростно блеснув глазами. Его терпение подошло к концу. — Закон должен стоять на страже безопасности граждан, а не являться способом угодить политическим союзникам.

— Слушайте сюда, Дамблдор: вы врываетесь ко мне, устраиваете базар посреди ночи — причём какой ночи! Вы вообще в своём уме?! — перешёл в наступление Корнелиус, а мадам Амбридж наклонилась к Альбусу, словно проверяя его состояние.

— По-моему, у него жар, — объявила она тоном, насквозь пропитанным фальшивой заботой.

Директор отшатнулся от женщины, не заботясь о том, кто это увидит и что подумают.

— Не стоит беспокоиться, я в порядке. Просто мне отчаянно претит отсутствие здравого смысла у некоторых чиновников, — проговорил Дамблдор, не повышая голоса, но наполнив его своей силой. — Так и будешь строить из себя дурака? — Пламя свечей в комнате взметнулось к потолку. — Может быть, ты и министр, но я — Верховный маг Визенгамота, председатель МКМ и победитель последнего Тёмного Лорда. Как думаешь, на чью сторону встанет общественность, если вдруг в прессе проскользнёт намёк о твоей неспособности повлиять на события?

Амбридж взорвалась негодованием.

— Да как Вы смеете оскорблять министра и угрожать ему! — шипела она не хуже василиска — вся сладость из голоса мигом испарилась.

Дамблдор не удостоил её ответом, и это окончательно вывело Долорес из себя.

— Откуда мы знаем, что вы в здравом уме и этот "источник" не является плодом Вашего воображения? В конце концов, учитывая Ваш возраст и недавнее ранение… — продолжила она, с каждым словом становясь всё ближе, будто стараясь запугать.

Дамблдор продолжал игнорировать её — так же, как и её отвратительные духи, — глядя исключительно на Фаджа поверх головы жабы. Амбридж кипела от злости.

— Господин министр? Я весьма терпеливый человек, но когда дело доходит до жизни детей, то, боюсь, не в силах сдержаться от гнева при виде проявлений столь вопиющего отсутствия заботы или понимания, — сообщил Альбус.

Занавески, обрамлявшие фальш-окно за министерским столом, вспыхнули, как спички, а пламя свечей набрало силу и принялось грозно мерцать. Амбридж взвизгнула, а остальные застыли с раскрытыми ртами. Дамблдор же, казалось, не обратил на перемены внимания.

— За всю мою долгую жизнь я то и дело получаю известия о гибели детей. Некоторые из них скончались у меня на руках, но самое печальное — видеть бездыханные тела юных волшебников, кого я так и не успел спасти. Поэтому, министр, действуйте так, как считаете нужным, а я... Я буду поступать так, как сочту нужным сам. Я не позволю столь мелочному человеку и дальше отнимать у меня время. Попробуешь остановить — и узнаешь, почему меня считают единственным волшебником, которого боится Волдеморт!

С этими словами он развернулся на каблуках и направился к двери, а занавески, осыпавшись пеплом, образовали две живописные кучки с обеих сторон от министерского кресла. К счастью, огонь не распространился и медленно затух. О нём напоминал лишь толстый слой воска вокруг подсвечников.

— Постойте, Д-Дамблдор! — крикнул ему вдогонку Фадж.

Альбус остановился у самой двери и оглянулся.

— Возьмите себе в помощь мадам Боунс и наряд авроров, — выдал министр. Его голос дрогнул, и он с хмурым видом поднёс руку к виску.

— Что ж, спасибо, Корнелиус, — ответил Альбус и продолжил путь, словно только что провёл удачные переговоры с министром в спокойной атмосфере.

— Да-а-а… Это безусловно, многое объясняет, — отметил Северус, а Дамблдор тяжело вздохнул.

— Я потерял контроль над силой.

— Как и любой нормальный человек в подобной ситуации. Кроме того, если бы не это, всё могло закончиться куда печальнее, — успокоил его Северус, прекрасно понимая, что беспокоило Альбуса: виной столь «пламенной» реакции частично стала травма головы.

Дамблдору потребовалось ещё мгновение, чтобы успокоиться, и он кивнул, решив отпустить проблему, после чего его взгляд задержался на Северусе.

— Вы же видели, да? — задал вопрос Северус спустя какое-то время.

— Не сработавшее проклятие Риддла? Да, хотя, признаться, глазам не поверил. Ты действительно в порядке?

Северус кивнул.

— Похоже на то, хотя не понимаю, как это получилось. Я практически не чувствовал боли, да и то, что ощущалось, было чуть неприятнее щекотки, не более.

— Не понимаешь?..

— Я бы и хотел списать всё на угасание его магии, однако он вложил в то заклинание огромную силу. Я ощущал, как его магия кипит под моей кожей, но это не приносило боли, а по сути должно бы.

— Весьма странно. Ну, на всякий случай, давай позовём мадам Помфри — пусть она осмотрит тебя.

— Безусловно, — согласился Снейп, и Дамблдор тут же вызвал домашнего эльфа, попросив его уведомить мадам Помфри, что она нужна в кабинете директора.

И уже спустя несколько минут она стояла посреди комнаты с медицинским кофром.

— Мадам Помфри, я не ранен, — успокоил Северус, посмеиваясь над её боевым настроем.

— Мне лучше знать, — оскорбилась та и, достав палочку, принялась размахивать ею над Снейпом.

Внезапно она остановилась.

— Что такое, Поппи? — удивился Дамблдор.

Помфри покачала головой.

— Может, я чего-то не понимаю, но не могли бы вы пояснить, для чего Вам понадобился осмотр Северуса?

— Простите. Мы просто хотели убедиться, что неудавшееся проклятие Волдеморта осталось для него без последствий, — спокойно объяснил Дамблдор.

— И это было?.. — подсказала Помфри.

— Круцио Максима, — ответил Альбус слегка дрогнувшим голосом.

— Мерлин правый! — воскликнула Помфри, возобновив взмахи палочкой, на этот раз накладывая более точные и мощные диагностические.

Она замолчала, хмурясь над полученными результатами.

— Может, поделитесь с нами, мадам Помфри? — через пару секунд попросил Северус.

— О, да, конечно. Извините, просто пытаюсь осмыслить всё, — отозвалась она. — Остаточные следы проклятия присутствуют, и их весьма много, однако сопутствующих повреждений нервов, которые, безусловно, должны были обнаружиться, нет совсем — что, по сути, невозможно, учитывая силу проклятия.

— Значит, что-то помешало проклятию достичь нервов? Это объясняет, почему было практически не больно, — размышлял Северус вслух.

— Ну-ка, позволь глянуть ещё разок… — произнесла она и, дав указание Северусу вытянуть руку, провела более глубокое исследование.

Дамблдор и Северус молча наблюдали за ней, жаждая получить объяснения.

— Очень необычно, — объявила она.

— Вы весьма красноречивы, — почти рыкнул Северус — от усталости его терпение стремилось к нулю.

Помфри проигнорировала его сарказм и окинула собеседников строгим взглядом.

— Чувствуется магическая подпись Гарри, а также некий... барьер магического происхождения. Он окутывает все нервные окончания у поверхности кожи. Должно быть, именно поэтому проклятие не нанесло большого вреда. Ты был защищён изнутри.

Северус моргнул, а брови Дамблдора приподнялись.

— То есть, этот щит блокировал Непростительное? Это вообще возможно?! — воскликнул Северус.

— Полагаю, правильнее было бы спросить: откуда он у тебя, — отметил Альбус.

* * *

Гарри не слишком удивился, когда вскоре после пробуждения мадам Помфри сообщила, что его ждут в кабинете директора — прояснить некоторые моменты. И поэтому, входя в дверь, он чувствовал, что готов ко всему — как бы ни закончилась эта встреча.

— А, Гарри! Доброе утро. Лимонную дольку? — предложил Дамблдор.

— Спасибо, сэр, — ответил тот, взяв конфетку и присев в предложенное кресло.

— Остальные подойдут с минуты на минуту, — сказал директор.

Мадам Помфри была в лазарете с Криви и обещала прийти, как только освободится, а профессора Снейп и Спраут уже направлялись к ним.

Семья Денниса приехала в полном составе — Гарри столкнулся с ними в дверях Больничного крыла, когда покидал его в сопровождении профессора Макгонагалл. Эту сцену мальчик запомнит надолго. Выражение их лиц... было непередаваемым. Поттер предполагал, что воссоединение будет радостным — особенно теперь, когда они узнали, что Деннис избавлен от вируса ликантропии.

— Как продвигаются уроки с профессором Спраут? — поинтересовался Дамблдор, решив пока не вспоминать о ночных событиях.

— Очень продуктивно, сэр. Куб Превращений очень пригодился; ещё раз спасибо за подарок. Я больше не перегружаю свои заклинания, и профессор Спраут говорит, что контроль за силой значительно улучшился, — с гордостью рассказал Гарри. — Думаю, скоро можно будет переходить к защитной парселмагии.

— Рад, что пользуешься Кубом — уверен, ты скоро будешь разбираться в защитных аспектах своей магии не хуже, чем в целительских, — заверил Дамблдор и продолжил: — Продолжаешь помогать мадам Помфри? Она упоминала, что ты много экспериментируешь, но ничего конкретного.

— Ну, кое-кто спрашивал, могу ли я удалять шрамы — вот я и решил посвятить своё внимание этому вопросу. Я могу уменьшить свежие шрамы, а иногда и полностью убрать их — например, те, которым всего неделя или около того. Однако на застарелых, с которыми я работал... ничего не вышло. — Гарри расстроенно пожал плечами.

— Хм, как думаешь: с чем это связано? — стал расспрашивать Дамблдор.

— Думаю, дело в том, что я размягчаю рубцы и затягиваю пустоты, используя здоровые ткани эпидермиса в области шрама. Однако в случае с застарелыми травмами окружающие ткани как бы «застывают», становясь неподвижными. Не знаю, как лучше сказать. В любом случае, это мешает исцелению застарелых шрамов, ибо мне нечем заменить разрушенную рубцовую ткань, и я вынужден останавливаться на середине. Очень сомневаюсь, что пациенты обрадуются дырке вместо шрама.

Директор согласно кивнул.

— Понимаю. Это серьёзная проблема.

— А Вы... не могли бы Вы мне подсказать, как с этим справиться? — попросил Гарри.

Дамблдор задумчиво почесал подбородок.

— Проблема, похоже, в том, что здоровая кожа вокруг старых шрамов «задубела», потеряв эластичность, я правильно понял?

— «Эластичность»?.. — переспросил Гарри, не знакомый с данным термином.

— Гибкость, способность изменять форму.

Гарри кивнул.

— Да. Такое впечатление, будто здоровые ткани загнали себя в границы и не выходят за них.

— Тогда, по-моему, единственное, что ты можешь сделать — это «снять границы». Хотя это сопряжено с довольно… неприятными моментами, — предложил Дамблдор.

Гарри тут же замолчал, обдумывая мысль.

— Это поистине многообещающая идея, — отозвалась Корал. — Почти то же самое, как убирать свежий шрам.

— Но тогда придётся резать по здоровым тканям, — признал Гарри, — и только затем обрабатывать её, — кивнул он своим мыслям. — Однако я могу уменьшить наносимый вред и обезболить область вмешательства. Так что Вы правы — это действительно очень похоже на работу со свежими шрамами, а с ними я уже имел дело. Единственное, необходимо предупредить пациента о планируемых действиях.

Дамблдор слушал молча, позволяя Гарри додумать всё самостоятельно. Между тем в дверях появились Северус с Помоной.

— Доброе утро, директор, мистер Поттер, — сказал Снейп, вежливо кивнув каждому, после чего последовало такое же приветствие от Спраут. От лимонных долек, предложенных Альбусом, профессора́ дружно отказались.

— Как ты себя чувствуешь, Гарри? Голова всё ещё болит? — спросила профессор Спраут, как только все расселись.

— Уже не так сильно, — успокоил тот декана, пожав плечами. Он не знал, как расценивать её взволнованный тон.

— Если станет хуже, непременно говори, — серьёзно поучала Спраут.

Гарри кивнул, скосив взгляд на профессора Снейпа и директора, которые, похоже, были полностью с ней согласны.

— Что ж, Гарри, — начал директор, и тон, с которым он это произёс, подсказал мальчику, что пустые разговоры закончились. — Я ведь не ошибусь, если предположу, что прошлой ночью у тебя было видение — как этим летом?

— Нет, сэр, — ответил Поттер, послав короткий взгляд профессору Снейпу — перед глазами подростка так и стоял тот «сон».

— Не мог бы ты поведать, что конкретно увидел? — надавил Дамблдор.

— Да, конечно, — отозвался Гарри, не совсем понимая, с чего такой интерес, однако чувствуя, что причина должна быть веской. Может, они желают знать его отношение к этим событиям? — Первое, что я увидел: Денниса завели в круг. Думаю, для Волдеморта это был весьма волнительный момент.

Дамблдор и Снейп одновременно кивнули, соглашаясь с оценкой Гарри.

Затем Гарри продолжил, пересказав, в каком гневе был Волдеморт, когда профессор Снейп убил Нагини и двух людей, поддерживавших щит. Профессор Спраут опечалилась, узнав об этом — ей совсем не понравилось, что Гарри был вынужден наблюдать ритуал. Однако сам мальчик, похоже, не сильно переживал по этому поводу. После стычки с Грейбеком он принял суровую правду: не всегда полезно проявлять милосердие.

Конечно, наблюдать за происходящим — не то же самое, что быть участником действа.

Гарри сомневался, что, окажись он в подобной ситуации, у него хватило бы выдержки действовать так же, как профессор Снейп. Думать об этом было неприятно, но факт оставался фактом.

Тяжёлые думы Гарри прервал внезапный стук в дверь, после чего директор пригласил мадам Помфри войти.

— Прошу прощения за опоздание, но мне пришлось проводить с Криви разъяснительную беседу и только потом оставить их с сыном наедине, — повинилась она прямо на пороге.

— Мы всё понимаем, Поппи. Надеюсь, у них всё хорошо? — ответил Дамблдор.

— Да. Учитывая, через что прошёл этот мальчик, он почти в норме. Теперь же, когда с ним семья, я уверена: со временем он забудет всё как страшный сон, — проговорила Поппи, опускаясь на наколдованный стул. — И что я пропустила?

Поппи, конечно же, была в курсе произошедшего во время ритуала, о чём ей рассказали накануне вечером, однако пребывала в неведении, что это отразилось на самочувствии юного Поттера.

— Гарри рассказывал о своём видении, — обобщила Спраут.

Поэтому Дамблдор выдал краткое содержание «сна» Гарри, а затем кивнул мальчику, предлагая продолжить. Поттер повиновался и как раз подошёл к моменту, когда Волдеморт наложил на профессора Снейпа усиленное проклятие круциатуса.

Понятное дело, Гарри сделал паузу и взглянул на мастера зелий.

— Сэр, Волдеморт реально испугался, когда почувствовал, что заклинание не сработало, — поделился он своими ощущениями.

— Он… испугался? — переспросила поражённая профессор Спраут (хотя, казалось бы, одно использование Круцио максима должно было повергнуть её в шок).

Гарри кивнул:

— Я впервые ощутил подобное: его охватил липкий ужас.

— Бесспорно, способность Северуса к сопротивлению проклятию разгневала Волдеморта. Неудивительно, — отметил Дамблдор, переведя внимательный взор на Гарри. — Однако, не сомневаюсь, всем интересно, откуда взялась эта поразительная защита. Вот бы и ей найти применение…

Гарри моргнул, а Корал покрепче обвилась вокруг запястья мальчика.

— Ты считаешь?.. — тихонько прошипела она.

— Гарри, вскоре после того, как мы вернулись из министерства, где давали подробный отчёт о наших действиях, Северуса осмотрела мадам Помфри и обнаружила следы твоей магии на барьере, покрывающем его нервные окончания, — объяснил Дамблдор. — Ты знаешь, откуда они?

Гарри, прикусив нижнюю губу, неожиданно для себя вспомнил беседу со своим любимым профессором, случившуюся сразу после обнаружения Белой магии, которую держал в тайне ото всех. Он тогда боялся поднять глаза на профессора Снейпа, уверенный, что увидит у него на лице разочарование.

Он не мог поверить, что снова совершил ту же ошибку!

— Гарри? — обратилась к нему профессор Спраут, заметив, что мальчик нервничает.

— Просто расскажи, — посоветовала Корал. — Ведь они наверняка уже догадываются о чём-то.

— Это случилось в прошлый Хэллоуин, — признался-таки Гарри.

У Дамблдора и остальных округлились глаза, когда они сложили все части головоломки.

— Я тогда лечил профессора, — сказал он, глядя на Снейпа, — и обнаружил следы проклятия и тонкую магическую... мембрану, обволакивавшую нервы. Местами плёнка была порвана, и некоторые окончания — обнажены и повреждены, — объяснил Гарри. — При помощи парселмагии мне удалось восстановить и укрепить защиту.

— Невероятно, — прошептал Дамблдор, задумавшись.

— То есть, мембрана уже была? — уточнил Снейп, не в силах сдержать удивления.

Гарри нахмурился.

— Да, а разве что-то не так?

— Да, Гарри. Ни у одного из людей, пострадавших от круциатуса (каждый подобный случай досконально конспектировался и изучался в министерстве) даже близко не было ничего похожего на то, что ты описал, — пояснила Помфри.

— А как же профессор? — не унимался Поттер, удивляясь, почему она не заметила этот защитный слой у Снейпа, когда в прошлом году тот попал в Больничное крыло.

— То диагностическое заклинание, что я использовала в прошлом году, было недостаточно мощным, чтобы обнаружить подобное — у меня просто не было причин применять более сильный вариант, — ответила Помфри.

— Это понятно, но откуда вообще эта мембрана взялась? — произнёс Северус, желая внести окончательную ясность.

— Допускаю, она появилась из-за того, что на протяжении многих лет ты подвергался этому проклятию, — с важностью предположил Дамблдор.

— Это бы многое объяснило, — мягко согласилась Помфри.

— Согласна. Однако сомнительно, чтобы какая-то плёнка могла сдержать проклятие Волдеморта, тем более максима, — отметила Спраут.

— Просто поразительно, — согласился Дамблдор.

— Гм, простите, но каким образом приставка "максима" влияет на заклинание? — после минутного молчания спросил Гарри. — То есть, его мощь удваивается или как?

Помфри с профессорами, переглянувшись, устремили взоры на директора. Как им объяснить? В конце концов, вопрос был непраздным, и Гарри заслуживал знать — неважно, насколько жуткой была правда.

Дамблдор вздохнул, понимая, что отвечать придётся ему.

— Хотя я бы предпочёл не рассказывать об этом сейчас, но, полагаю, ты заслужил точный ответ… учитывая обстоятельства. Я также признаю, что данная информация может сослужить пользу и в другом отношении, — мягко сказал он, поймав своим спокойным синим взглядом взор зелёных глаз Гарри.

Гарри медленно кивнул, уже сомневаясь, так уж ли ему нужен ответ.

— Лонгботтомы, — начал Дамблдор. — Как ты знаешь, их подвергли этому Непростительному, однако их сегодняшнее состояние вызвано не проклятием.

Помфри открыла было рот, собираясь, без сомнения, заявить о неразумности обсуждения состояния Лонгботтомов, но всё же решила промолчать.

— Алиса Лонгботтом в течение получаса находилась под непрерывным действием проклятия, поддерживаемого четырьмя волшебниками. — И пусть голос Дамблдора был лишён эмоций, но в глазах его безошибочно читалась боль. — В отличие от Фрэнка Лонгботтома. Он получил единственное Круцио Mаксима, длившееся не более пятнадцати секунд.

Гарри попытался проглотить внезапный комок, образовавшийся в горле, вспомнив, каким хрупким выглядел мистер Лонгботтом, находясь, по сути, в коме, в то время как его жена бессмысленно бродила по комнате.

— За... — Слова застряли у него в глотке, но Гарри с тяжёлым вздохом продолжил. — Зачем с ними так?..

Глаза Дамблдора потемнели.

— Вскоре после падения Волдеморта ряд Пожирателей смерти отправился на его поиски. Эти четверо — Бартемиус Крауч-младший и Лестрейнджи — считали, что Лонгботтомы знают, что случилось с их хозяином, потому как состояли в передовом отряде.

Гарри с округлившимися глазами спросил:

— А они знали?

— Да, но ничего не сказали. Мы знаем это, потому что Визенгамот допрашивал одного из Лестрейнджей под Веритасерумом. Лонгботтомы молчали до самого конца.

Гарри прикусил губу, отказываясь принимать жертву Лонгботтомов во имя сохранения тайны, больше тайной не являвшейся: причины падения Волдеморта.

Он сам.

Издав горестный вздох, Гарри ощутил у себя на плече руку профессора Спраут.

— У них было достаточно тайн и кроме твоей роли в падении Волдеморта, — отметил Дамблдор, догадавшись, о чём задумался мальчик. — Их непоколебимое нежелание сдаваться даже под угрозой такой нечеловеческой боли защитило и спасло многих людей, не только тебя. Не позволяй чувству вины обесценить их жертву.

Гарри замер, понимая, что директор прав: он не виноват. Однако мысль: «Если бы не я, возможно, у Невилла были бы живые родители», так и вертелась в голове. Но в следующий момент, даже без слов Дамблдора, он осознал всю глупость данной идеи. Если бы не он (или то, что с ним случилось), Волдеморт, скорее всего, продолжал свои бесчинства все эти десять с небольшим лет, убивая и причиняя боль бесчисленным людям. А потому стоит прекратить бессмысленное самобичевание. Нужно сосредоточиться на делах — сделать всё возможное, чтобы их жертва не была напрасной. Всё, что в его силах, чтобы предотвратить повторение трагедии Лонгботтомов.

Исполнившись решимости действовать, Гарри согласно кивнул Дамблдору, и Спраут сжала его плечо.

— Итак, каковы будут наши дальнейшие шаги? — перешла к делу мадам Помфри, как только этот острый момент был пройден.

— Насколько я знаю мистера Поттера, у него наверняка есть идеи, — заявил профессор Снейп, отчего Гарри поднял глаза и встретился с ним взглядом.

Гарри, на секунду прикусив губу, еле заметно кивнул и поддёрнул рукав, являя всем Корал. Дамблдор с преподавателями выжидающе смотрели, как профессор Снейп встал и протянул руку Гарри.

Тот схватил ладонь Снейпа рукой, где на запястье примостилась змейка, и парселмагия моментально воплотила его желание.

Высвободив поток магии, Поттер окунулся в зрительные образы.

Нервные окончания профессора были надёжно укрыты защитной мембраной магического происхождения, кое-где виднелись «карманы» со следами тёмного проклятия. Гарри обратил внимание на их цвет, припомнив, что в прошлом году они были светлее и не такими плотными, но вскоре его внимание привлекло нечто другое.

Защитный слой был едва повреждён — то тут, то там виднелись небольшие трещинки, — но не это поразило Гарри. Мембрана регенерировала! Медленно, чрезвычайно медленно, но защитная плёнка восстанавливалась.

Это было необычно.

— Гарри? — окликнула его профессор Спраут, отчего мальчик отпрянул и мелко-мелко заморгал, смотря в лицо Снейпу.

— Она самовосстанавливается, — только и смог сказать Гарри.

— Каков процент повреждений? — уточнила Помфри, чьи глаза после такого заявления приобрели идеально круглую форму.

— Совсем небольшой и, к тому же, у него было какое-то время на восстановление, — ответил Гарри.

— Альбус, вот бы это можно было использовать и, не знаю, превратить в своего рода вакцину... — высказалась Помфри, взяв себя в руки. В конце концов, это был прорыв.

— К сожалению, я очень сомневаюсь, что защитный слой можно так же легко разлить по фиалам, как Белую магию, и раздать всем желающим, — фыркнул Северус. — Однако здесь, возможно, сработает другой метод. Магглы умеют переносить живые ткани одного человека к другому.

— Пересадка органов, — кивнув, поправила Помфри, хотя это случайное упоминание, казалось, слегка расстроило её.

— Что ты имеешь в виду, Северус? — смущённо спросил заинтригованный Дамблдор.

— Думаю, что возможна «пересадка» мембраны. Что в маггловском мире сопоставимо с трансплантацией костного мозга.

Помфри с Гарри, разбираясь в предмете разговора чуть больше Альбуса, медленно кивнули, Помона же повторила их жест, поскольку работала вместе с Поттером как с парселмагией, так и над знаниями по общей медицине.

— Пересадка костного мозга? — переспросил Дамблдор. Он знал, что такое костный мозг, но понятия не имел о возможности такого рода трансплантации.

— Проще говоря, пациенту, нуждающемуся в здоровом костном мозге (обычно после интенсивной терапии), врач (или же целитель) пересаживает часть здорового мозга донора внутрь костной ткани, чтобы способствовать росту здоровых клеток крови, — пояснил Снейп.

— Я очень хочу понять, Северус, но, похоже, это не для меня, — извиняясь, признала Помона.

— Прошу прощения. Я говорю о том, что, по-моему, эту мембрану можно «пересадить», и в результате получится то же, что и при трансплантации костного мозга — ведь «пациенту» требуется совсем крошечный кусочек, а защита выстроится уже сама.

— Потому что пересаженная мембрана «приживётся» и позволит телу пациента закончить её строительство? — изумился Дамблдор.

Северус кивнул:

— Да, именно об этом я и говорю.

— Это, конечно, звучит многообещающе, — согласилась Помфри, когда другие кивнули, по крайней мере, мягко.

— Мистер Поттер, вы могли бы скопировать эту мембрану и применить её к кому-то другому, скажем... к себе? — спросил Снейп через минуту.

— Думаю, да, профессор, — ответил Гарри.

— Северус, я не уверена, что это хорошая идея. Мы только что узнали о существовании этого «барьера». Что, если он — Ваша исключительная особенность, приобретённая печальным опытом? — насторожилась Спраут. — Мы понятия не имеем обо всех его возможностях или побочных эффектах, чтобы позволить Гарри помещать его в себя, не говоря уже о ком-то постороннем.

— Но, профессор, в нём присутствует и моя магия, — мягко убеждал Гарри.

— Да, ты использовал её для восстановления и укрепления уже существовавшей защиты профессора Снейпа, — возразила Спраут.

— Честно говоря, не вижу причин, почему мистер Поттер не может адаптировать барьер под себя, — ответил Северус. — И хотя, возможно, Ваши опасения обоснованы, не думаю, что есть необходимость откладывать использование этого метода.

— Я просто против необдуманной спешки, — мягко упрекнула Спраут.

— С Тёмным Лордом под боком тянуть время для нас — непозволительная роскошь. Мы должны развивать любые способности, которые помогут нам победить, как можно быстрее и лучше.

Дамблдор многозначительно хмыкнул.

— Я согласен... с Северусом.

Гарри, бросавший взгляды то на Снейпа, то на Спраут, пока те тихонько препирались, в надежде получить совет глянул на Корал.

— Я согласна с профессором Снейпом и директором, — чуть слышно прошипела та. — Готовность никогда не бывает лишней.

Гарри кивнул, не собираясь спорить с логичным утверждением, что не укрылось от внимания Помфри с преподавателями.

— Я хочу попытаться, — подал голос подросток, мысленно отмечая, что сегодня воскресенье, а значит — самое время поработать с защитной плёнкой.

— Что ж, Гарри, хорошо. Коли мадам Помфри не против, можешь попробовать — в этом кабинете, если возможно, — поставил точку в спорах Дамблдор, взглянув сначала на медиведьму, а затем — на Спраут, довольно кивнувшую ему.

— У меня нет никаких возражений, тем более, что Больничное крыло оккупировано семейством Криви, — отозвалась Помфри, поднимаясь с кресла и трансфигурируя его в кушетку. — Я же могу понаблюдать за ходом эксперимента прямо здесь, и, полагаю, сейчас?

Дамблдор кивнул и тоже встал.

Гарри встал с кресла, тут же испарившегося, и направился к стулу между Помфри и Снейпом. Дамблдор взмахнул палочкой и отодвинул письменный стол, освободив место, что было принято Поттером с благодарностью.

— Не торопись, Гарри, подготовься, — приободрил его директор, замерев рядом со столом, а Спраут встала с другой стороны.

— Хорошо, — сказал Гарри, глядя на Снейпа, когда Корал подняла голову. — Мне нужно чуть-чуть времени, чтобы скопировать Ваш барьер и перенести на себя.

Северус понимающе кивнул и снова протянул руку.

— Думаю, что сейчас я покрою мембраной нервные окончания только на левой руке, — пояснил Гарри. — Просто на случай.

— Мне тоже кажется это разумным, — сказала Помфри с улыбкой, и Гарри приступил к работе.

Вскоре он выделил требуемое из организма Снейпа и, расслабившись, зашипел себе под нос, в то время как Корал, подрагивая язычком, переносила магическую составляющую в запястье.

Было немного странно использовать парселмагию на себе, ведь обычно Гарри практиковал её на других, однако он был уверен в своих силах.

Взяв скопированную у Снейпа часть за образец, он стал потихоньку вливать в неё свою магию, обволакивая нервы кисти словно перчаткой. Начав с ладони, мальчик надеялся, что мембрана расползётся далее сама, вплоть до подушечек пальцев и запястья. Это была тяжёлая работа, и самое сложное — удерживать на месте сырую магию мембраны. Несмотря на это, всё шло неплохо, по крайней мере, до тех пор, пока Гарри не ощутил странный тремор, прокатившийся от руки по всему телу.

— Гарри! — обеспокоенно зашипела Корал.

И это было последнее, что он услышал, прежде чем понял... что сейчас случится непоправимое.

Время, казалось, замерло, и в голове зазвучала фраза профессора Снейпа, произнесённая почти год назад:

«Всё может обернуться против тебя».

Эти слова, казалось, бились в мозгу рефреном, а затем произошло что-то непонятное, но тем не менее неотвратимое. Внезапное ощущение, будто по руке проехался асфальтный каток, распространилось на всё его существо, выбив дух. Гарри ощутил невообразимое давление со всех сторон — в десятки раз хуже аппарации и гораздо более дезориентирующее, чем путешествие порт-ключом.

Поттер не мог сделать вдох: казалось, что у него на груди лежит огромная бетонная плита, придавленная весом его кита-кузена. Он пытался сбросить её, но это было бесполезно — руки отказывались действовать слаженно, вместо этого совершая хаотические движения..

Гарри попытался воспользоваться магией, дабы избавиться от невыносимого давления, но он с тем же успехом мог попробовать открыть сейф одним пальцем.

Сознание покинуло Поттера.

* * *

Когда Корал внезапно зашипела, а Гарри стал столбом и его лицо скривилось от боли, они поняли — беда!

Северус бросил взгляд на Помфри, и та сразу же принялась размахивать палочкой.

— Что происходит, Поппи?! — воскликнула Спраут, когда у Гарри внезапно возникли проблемы с дыханием.

— Не понимаю — как, но, похоже, что щит, установленный на его мысли, дал трещину.

Спраут ахнула в ужасе от осознания случившегося, её глаза вылезли из орбит.

— Как за́мок... — выдохнула она.

— Что? — не понял Альбус.

— Однажды Гарри отметил, что в парселмагии защита подобна строительству за́мка. Он сказал: "Если возвести стены неправильно, они могут обрушиться прямо на вам на голову. Поэтому нужно правильно подбирать камни", — ответила она.

Северус буркнул себе под нос проклятие, вспомнив то, что он читал в «Искусстве парселмагии», и сделав вывод, что Спраут совершенно права.

— Но это же не... — начала Помфри, пытаясь втолковать: то, что Гарри пытался сделать, относилось к «Исцелению», а не «Защите», но потом внезапно поняла...

Как они могли это упустить?

Однако прежде, чем она успела продолжить свою мысль, Гарри подскочил на месте, его глаза распахнулись, он сделал несколько судорожных вдохов и зашарил руками вокруг в попытке ухватиться, при этом Коралл всё ещё удерживалась на его запястье.

Спраут бросилась вперёд, похлопывая его по спине и помогая обрести равновесие.

— Спокойно, Гарри, сосредоточься на дыхании.

— Корал?— просипел он, чувствуя, как та обвивает его запястье.

— Ты выпустил сразу слишком много магии. Защита и рухнула, — пояснила та. — Прости. Я поняла это слишком поздно.

— Я ощущал себя разбитым на мелкие кусочки, — пожаловался он, опираясь на декана Спраут, поддерживавшую его в вертикальном положении.

— А сейчас ты как?

— Устал от всех и вся, но, думаю, неплохо.

— Может, скажешь об этом профессорам? — проворчала Корал.

После таких слов Гарри открыл глаза и оглядел учителей, окружавших его, но не слишком близко.

— Я в норме. Просто слишком резко среагировал, — выдавил он из себя.

— Я думаю, что тут нечто большее, Гарри, — сказала Помфри, опустив палочку, так и не обнаружив фатальных повреждений.

— Что Вы хотите сказать? — Гарри спросил, буквально заставляя себя дышать.

— Я полагаю, что ты практиковал защитную парселмагию.

Глаза Гарри округлились, стоило Корал моргнуть и прошипеть:

— Знаешь, Гарри, думаю, она может быть права.