Merry dancers (гет)

«…Самым большим заблуждением является мнение, что в отваре из псилоцибе конской чернеют серебряные предметы, однако примета, что луковица буреет после получаса варки — является правдивой. Псилоцибе конскую из-за запаха часто ошибочно относят к семейству Монгольских чаг, одна из разновидностей которых внешне почти не имеет различий с псилоцибе конской и так же имеет отвратительный запах из-за содержания в них аммиака. Однако если бледная монгольская чага имеет отчетливый запах гнили, то псилоцибе пахнет уриной. В древней Персии из этого гриба делали снадобье от проказы, но зачастую из-за неправильного приготовления — зелье превращалось в быстродействующий яд, парализующий клапаны сердца и приводящий к сердечному приступу — далее — к смерти. К сожалению, состава зелья от проказы не сохранилось, но имеются современные аналоги (см. справочник «Целебные зелья» Гюнтера Цецерона»). Псилоцибе конская считается запрещенным грибом из-за использования её в тёмномагических ритуалах, о которых мы не расскажем, ибо эти ритуалы являются темнейшими из темнейших…»

Том стиснул зубы и стукнул кулаком по столу, вызвав укоризненный взгляд со стороны сидящей через стол волшебницы в мужском котелке и непонятного вида потрепанной мантии. Башенка из прочитанных книг по правую руку от него пополнилась ещё одной. Том машинально протянул руку за следующей, но стопка непрочитанных иссякла, и его пальцы нащупали шероховатую поверхность стола. Безнадежно оглядев высоченные стеллажи высотой не меньше двухэтажного дома, Том поднялся с места, вынул волшебную палочку из ножен на запястье и поднял прочитанные фолианты разной величины в воздух. Стопка проплыла за ним до стола регистрации и приземлилась рядом с другими возвращенными книгами перед сухеньким волшебником в очках в толстой черной оправе. Его лысина поблескивала в свете лучей проникающего в библиотеку солнца.

— А, мистер Риддл… — не поднимая глаз от учетной книги, произнёс он тоненьким, почти женским голосом. — Ничего не нашли для себя?

— К сожалению, мистер Паркинс…

Выслушав раздосадованную тираду о том, что раньше Государственная Магическая библиотека была больше и что из неё после 1922 года изъяли множество книг тёмного, по мнению министерства, содержания, Том покинул здание. Круглая кабинка лифта поднялась из канализационного люка в тупике между домами с забитыми досками окнами. Оставалось только одно место в Лондоне, где можно было что-то разузнать и, натянув капюшон на голову, Том аппарировал прямо в Лютный переулок. Снег совсем не прикрывал грязь, а, смешиваясь с ней, превращал сугробы в серые пыльные груды, разложенные по бокам улочки. Тёмные непроницаемые для солнечного света окна и редкие личности, скрывающие свои лица, встречающиеся на пути — наверное, попади волшебник сюда впервые, то шугался бы каждого шороха, каждого уличного спекулянта, окидывающего прохожих оценивающим взглядом. Том проигнорировал предложение покупки какого-то артефакта от барахольщика, чье лицо скрывал такой же низко надвинутый на лицо капюшон, и целенаправленно двинулся к "Боргин и Беркс". Невысокая узенькая дверь больше напоминала ненадежную с виду калитку, внутренним убранством этот магазин тоже не отличался, однако знающие маги могли найти здесь много ценностей: от книг до ритуальных артефактов и ингредиентов вплоть до трупного яда химеры, а также котлов, сделанных из её панциря. Дыхание дракона, спрятанное в продолговатой зажигалке и отвратительные кости в пыльных огромных банках — все эти вещи были разрешены к продаже и имели лицензии, а вот куда более тайные артефакты были скрыты от глаз обывателей в кладовке. Здесь легко было найти даже кровь младенца.

Боргин являлся молодым мужчиной лет тридцати пяти, унаследовавшим магазин от отца и его друга, и доброжелательностью не отличался.

— Кого там келпи принес в такой день? Не видите, там табличка: «закрыто»? — проворчал в своем фирменном недовольном тоне Боргин. Его голова, наконец, высунулась из-за одного из шкафов, где хранились странного вида ингредиенты: мерзкие расслоившиеся ногти, банки с глазами и заспиртованные пальцы какого-то животного. Увидев незнакомца, чье лицо было скрыто тенью капюшона, Боргин нахмурился еще сильнее. — А ну, сними капюшон! — попросил он грубовато. Как только он увидел перед собой постоянного клиента, сразу же изменился в лице. — Том? Принёс что-то интересное? Сейчас не самое лучшее время для сделок, авроры перетрясли весь Лютный переулок, и мне бы не хотелось получить огромный штраф…

— Сегодня я пришел с пустыми руками, — спокойно перебил Том; Боргин смерил его удивленным взглядом, но ожидал продолжения: — Я ищу книгу, которая смогла бы ответить на один волнующий меня вопрос, но, к сожалению, ни в одном справочнике нет описаний и названий. Ты случайно не знаешь, где я мог бы поподробнее узнать о псилоцибе конской?

— Это что еще за дрянь? — без тени интереса прозвучал голос хозяина лавки. — Впервые слышу. — Том понял, что от Боргина в этом деле мало толку и собирался было распрощаться. — Если ты не нашел упоминаний в Хогвартской библиотеке и в Магической, то, полагаю, что твоя Паслеция…

— Псилоцибе, — поправил Риддл монотонно.

— …Псилоцибе очень тёмное растение, — рассудил Боргин.

— Гриб…

— Гриб, — не стал спорить тот. — Могу поспрашивать у некоторых знакомых, за отдельную плату, естественно, — прямолинейно заявил Боргин.

— Естественно, но после того как ты достанешь информацию…

* * *

Что за наваждение такое? Том уже готов был поближе познакомиться с дедушкой Мариссы или под Веритасерумом расспросить Монтгомери с последующим стиранием памяти, но в школе больше не стоило совершать опрометчивых поступков, да и вряд ли такой человек как Монтгомери смог бы дать исчерпывающюю информацию, так как являлся обычным преподавателем среднего уровня. К примеру, Слагхорн и Дамблдор были куда более сведущими в своих предметах, но декана Слизерина спрашивать Том больше не мог, он и так попал под подозрение из-за своих расспросов о крестражах. Дамблдор как назло куда-то уехал, но его отношение к Тому тоже невозможно было назвать доверительным. Были ещё источники — и Том планировал написать Луи Малфою, у него, скорее всего, были сведения об этом загадочном грибе, ну, или знакомые, кто мог бы знать. Еще была Тайная комната, где хранились книги Салазара Слизерина, среди которых, Том полагал, можно найти что-то интересное… Однако… был ряд причин, по которым он не мог спуститься туда и дело было даже не в Василиске. Виною был призрак Плаксы Миртл, на который он наткнулся, когда пользовался ванной старост: девочка не помнила ничего о своей смерти, кроме больших желтых глаз. Бедный призрак боялся показываться студентам — настолько она была шокирована собственной кончиной и еще не до конца её осознала. Тому пришлось слушать её печали и глядеть на то, как из её глаз текут прозрачные слёзы, а сама бедняжка бьется в истерике. Миртл в своём новом обличии стала ещё невыносимее, но она могла вспомнить о том, что произошло и понять, кто в этом виноват. Была ещё одна проблема, из-за которой Том не мог пойти в Тайную комнату, и имя ей — Эвелин Уилкис. Эта девушка сидела занозой в пальце уже довольно долгое время и любила совать нос не в своё дело. В подозрительности ей было не занимать, Эвелин в прошлом году проявляла недюжий интерес и постоянно околачивалась возле Тома, следила за ним, считая, что это он открыл Тайную комнату, но сейчас… В первом семестре о ней практически ничего не было слышно, в этом… Её будто тролль укусил, поведение стало несколько странным: Эвелин всячески избегала Риддла, и для неё было испытанием, когда Меррисот посадила их за одной партой. Складывалось впечатление, что она до дрожи его боится… а это могло означать, что она что-то пронюхала.

Но больше всего мыслей в голове крутилось о профессоре Уидморе. Найденные в лесу предметы наводили на интересные размышления, стала складываться определенная картина: обыск Хопкинса вынудил Эзраэла быстро и бесследно избавиться от предметов, которые, по его мнению, были незаконны или как-то дискредитировали бы профессора в глазах министерской крысы. Проще говоря — он прятал улики. Среди найденных флаконов Том определил мышьяк, яд королевской кобры, некоторые пески, которые использовались для нанесения рун, но в Соединенном Королевстве были запрещены, и псилоцибе конскую… Про то, что луковица в его отваре буреет, он нашел практически сразу — об этом ему рассказала одна из книг Запретной секции Хогвартса, аналогичную он читал в Государственной Магической Библиотеке Лондона, но узнать, что же все-таки Уидмор делал с порошком этих грибов Тому пока не удавалось из-за секретности вокруг них. В голове всплывали воспоминания: запах от ножа профессора, когда на него напали дементоры, разговор с этим недоумком Чарли, который, как и другие авроры, принял запах псилоцибе за запах испражнений, когда расслабились мышцы трупа, а ещё руна возрождения… Соединяя полученные сведения, сложно было не заметить связь и не почувствовать, насколько всё это подозрительно. Уидмор мог проводить эксперименты над Джокондой, и самое страшное в том, что именно это могло стать реальной причиной её смерти. Том выстроил множество догадок, пытаясь связать действия профессора и самоубийство Джеки… Уж слишком сильно тот переживал её смерть, до сильнейшего отравления алкоголем. Ещё больше подозрений вызывали наложенные на портрет сэра Генри чары, которые, как предполагала Аврора, к словам которой Риддл сначала не прислушался, сама Джоконда была не в силах наколдовать… Мог ли это сделать Уидмор? Но зачем?

Том едва успел на ужин и поглощал пищу с такой скоростью, что сидевшие неподалеку Дженна Шелли и Вальбурга Блэк застыли на месте, внимательно наблюдая за ним. Большой зал практически опустел, по возмущенным выкрикам со стола Рэйвенкло можно было решить, что ребята обсуждают какую-то теорию трансфигурации, мнения при этом разделились, и каждый старался доказать свою точку зрения. Чарли Дэвис стучал книгой по столу, пытаясь привлечь внимание спорящих сокурсников, среди которых была и Аврора. Покрутив пальцем у виска, она подняла с колен мирно спящего котенка и поставила его на стол рядом с тарелкой с пирогом, тот смешно потянулся на своих коротких лапах, зевнул и стал разнюхивать близстоящие блюда.

— Аврора, убери животное со стола, — попросила Ирма, но, помахав рукой в знак протеста, Уинтер достала волшебную палочку и навела на кота. Длинное заклинание, произнесённое ею, вызвало у Тома усмешку. Однозначно, используя альфа-трансфигурацию, вернуть котенку нормальную длину лап не удастся. Уинтер почесала палочкой висок и задумчиво облокотилась на стол, глядя на то, как шерсть животного приобретает ярко-голубой окрас.

— Я испробовала всё, что знала, — с досадой произнесла она и снова направила волшебную палочку на котенка. — Фините Инкантатем, — и тот, не отрываясь от мясной начинки пирога, снова обрел изначальный цвет. — Профессор Меррисот — и та не смогла. Может, профессор Слагхорн сварит какое-нибудь зелье?

— Я читала, что есть необратимые побочные действия заклинаний, особенно, если они неправильно произнесены, — сказала Пинс, разглядывая котенка, который без стеснений лазил по столу в поисках наживы; сидящие рядом студенты подсовывали ему лакомства из своих тарелок. — А, по-моему, он такой милый с короткими лапками…

— Такой милый, что мне плакать хочется! — простонала Аврора. — Пыщ, иди сюда… — она поднялась из-за стола и оглядела всех участников дискуссии. — Спасибо вам всем, я попробую ещё что-нибудь придумать. Посмотрю в Запретной секции, если господин директор позволит, да все равно нужно начинать готовиться к Ж.А.Б.А.

Взяв со стола кусок мясного пирога со стороны, где не похозяйничал кот, Аврора отправилась к дверям Большого зала, но кинув взгляд на Тома, резко изменила направление…

— Только не сюда, только не сюда, — пробормотал Том, делая вид, что не видит приближающейся девушки.

— Том…

— Мерлин, я же просил, — прошептал Том сквозь зубы.

— Чего? — переспросила Аврора, плюхнувшись рядом с ним на лавку и с ужасом взглянув на гору макарон с сыром в его тарелке. — Ты сам с собой, что ли разговариваешь? — она попыталась приложить ладонь к его лбу, чтобы убедиться, что у Тома нет температуры, но он рывком оттолкнул её. — Ай, зачем же так! — пожаловалась Аврора, чья рука с размаху шлепнулась о край столешницы. — Вообще-то больно.

Том старался всячески игнорировать её присутствие, у него для этого был повод — и вовсе не та её глупая шутка с Улыбакой и Пичалькой, хотя это можно было назвать отговоркой, из-за которой он вот уже три дня жил в тишине и покое, и никто не мешал ему сосредоточиться на загадке Джоконды и Уидмора.

— И долго будешь обижаться на какую-то шутку? Ну, То-ом, — она попыталась подергать его за мантию, как маленький ребенок. Вальбурга и Дженна совсем не понимали, как эта простодушная девчушка — как они её называли — может себя так вести рядом со школьным старостой — грозой всей школы. — Ну, хватит, не обижайся на меня! Ну, да, глупо, согласна, ну, извини, — она стала совсем по-детски конючить, а котенок, между тем, оказался рядом с Томом на лавке и стал тереться о его мантию. — Я больше так не буду, честно! Ну, То-о-о-ом, ну, Томи-и-и-чка…

— Ещё раз так назовешь меня, я за себя не ручаюсь, — вспылил Риддл; он и так терпеть не мог своё имя, но когда его ещё и всячески склоняли, Том моментально выходил из себя. — Иди куда шла, — скривив губы, обратился он к Авроре ледяным тоном.

Котёнок залез к нему на колени, встал на задние лапы и стал мять его мантию лапами, но был грубо сброшен.

— Ты что, не любишь кошек? — удивилась Уинтер, принимая котенка на руки. — Том, собственно, вот о чем речь, — как ни в чем не бывало продолжила она, поглаживая этого коротколапого вислоухого уродца, — я не смогла расколдовать Пыща, может, ты поможешь все-таки? Ну, книжечку какую-нибудь подскажешь? Тебе же не сложно, а потом игнорируй сколько влезет. Ну не будь злюкой, я что, о многом прошу?

Том отложил вилку, допил из кубка последний глоток тыквенного сока и собрался уйти.

— Я сделаю всё что угодно, если ты перестанешь себя так вести! — надулась Аврора, используя последний аргумент. — Честно… проси, что хочешь…

В голове у Тома будто зажглась волшебная свеча, он взглянул на Уинтер оценивающим взглядом и произнёс:

— Ты бы не разбрасывалась такими словами.

Аврора воздела руки и закатила глаза.

— Предлагаю перемирие, — сказала она и протянула ладонь. — Хватит дуться, я ничего такого не сделала, Том.

Тот недовольно искривил губы и просто покинул слизеринский стол, оставив Аврору с протянутой для примирения рукой.

— Тоже мне, неженка, — пробубнила она и состроила рожу вслед Тому, затем перевела взгляд на хихикающих напротив девушек и сощурила глаза: — Проблемы?

— Уинтер, ты чокнутая, говорила я Тому с тобой не общаться, так ты теперь прилипла к нему как репей, — с умным видом произнесла Вальбурга, накручивая на палец локон тёмных волос. — Давно пора начать тебя избегать, — протянула она, взглянув вслед Тому чуть ли не с обожанием.

— Ну, по крайней мере, я не висну у него на шее, как некоторые…

Аврора успела отойти подальше и не услышать довольно некрасивые ругательства в свой адрес от Вальбурги. Пыщ удобно устроился на сгибе её локтя и играл с длинной прядью белых волос, всячески путая её.

— Ничего, мы что-нибудь придумаем, — со вздохом сказала она, почесывая котёнка за ушком. — И без Тома и дедушки справимся, что, на свете мало специалистов? Ну, что ты на меня так смотришь, скажи спасибо, что я не назвала тебя Риддликом, как хотела. — Пыщ фыркнул, будто бы обижаясь, и продолжил нелегкое дело по запутыванию волос. — Какого Мерлина? — Аврора стала крутиться в поисках шутника, кинувшего ей в лоб бумажкой, которую она успела не глядя схватить и машинально скомкать. Никого в коридоре нулевого этажа не было, только впереди исчез край чьей-то мантии. Разжав кулак, Аврора взглянула на смятую промокашку, которая на глазах стала распрямляться, пока не превратилась в бумажную синицу — такие использовали для переписки студенты в классе, посылая письма по воздуху. Осторожно развернутый листочек бумаги действительно оказался посланием, а не чьей-то шуткой. «Заброшенный кабинет арифмантики в час ночи. Ты обещала сделать все, что я попрошу», — прочитала она про себя, узнавая почерк Тома.

Пыщ с любопытством заглянул в листок, будто мог что-то понять. Видимо решив, что человеческая письменность ему не под силу, или учуяв запах автора, так грубо спихнувшего кота с себя в Большом зале, он будто бы раздосадованно шлепнул по бумажке лапой с выпущенными когтями. — Да, уж, нашел время, а как же миссис Норрис? — недовольно пробурчала Аврора, затем выбросила листок в ближайшую урну, которая проглотила его, смачно рыгнув. — Ага! Двадцатый раз! — победоносно заключила Аврора.

— Можно потише? Я думал, что только госпожа Дирхаунд любительница поговорить сама с собой.

Аврора взглянула на портрет усатого рыжеволосого волшебника и поспешила покинуть коридор, услышав в след насмешливое: «красивые гетры!». Она побрела за теплой мантией в рэйвенкловскую башню, чтобы навестить Хагрида.

* * *

— А ты уверен, что она придет? — недоверчиво спросил Каспар, украдкой выглядывая за дверь заброшенного кабинета Арифмантики. — Уже пять минут второго! Уинтер, конечно, странная, но она вполне может счесть подобное приглашение подозрительным. Ты ведь не сказал ей, зачем позвал?

— Терпение, Каспар, она придет, — спокойно сказал Том, прокручивая старый деревянный глобус с выцветшими рисунками.

Но прошло еще около десяти минут, а Авроры все ещё не было. Том и сам стал подумывать, что она решила проигнорировать его, хотя сама рвалась к примирению, как вдруг раздался странный звук, будто очень тихий стук в дверь и трепетание крыльев. Крауч сразу же напрягся, ведь он не имел права находиться вне гостиной Слизерина после отбоя, да и Тому положено было уже видеть десятый сон, пускай он и был старостой.

Тихий стук повторился.

— Открой, — приказал он; Каспар, стараясь не скрипеть несмазанной дверью, выглянул в коридор, и ему в переносицу врезалась бумажная синица. Быстро схватив её, он запер кабинет, трусливо скривившись от её скрипа.

— Я же говорил, что она не придет.

— Дай сюда, — Том развернул послание и попытался разобрать корявый почерк наспех нацарапанной записки. — Дементор поцелуй Норрис! — выругался он. — Она ходит где-то здесь, и Аврора не может до нас добраться. Она предлагает встретиться в коридоре рядом с гриффиндорской башней, там есть какой-то пустой кабинет. Думает, что раз у меня больше полномочий, то я могу расхаживать ночью по замку! — недовольно проговорил Том. — Да и что она забыла возле гриффиндорского общежития, там же только башня Прорицаний!

— Ну, по крайней мере, она не продинамила тебя, — издевательски проговорил Каспар. — Том, я считаю, что это плохая затея, не думаю, что у нас получится потренироваться. Это слишком опасно, да и…

— Ты передумал? — Том метнул в него угрожающий взгляд. — А сам говорил, что столько литературы прочитал, где же твоя вера в свои силы?

— Но тренироваться на живых людях, Том! Я же не специалист! В академии и то экзамен на собаках, а ты предлагаешь… Нет, Аврора и так тронутая, а вдруг я что-нибудь сделаю не так?

— Идем, — перебил Риддл и направился к двери, игнорируя уговоры Каспара передумать. — Используем один из лазов Слизерина.

Благодаря тайным ходам замка им без проблем удалось добраться до назначенного места, не встретив дотошную Норрис, но в коридоре восьмого этажа никого не было, а Каспар шугался любого шороха.

— Может, уйдем отсюда, пока нас не поймали? А вдруг она специально нас сюда позвала, а тут карга…

— Не мели чушь, Каспар, — оборвал Том. — Она придет, я уверен на все сто процентов.

Откуда-то из-за угла донесся громкий всхрап, судя по расположению портретов, он принадлежал Полной Даме.

— Мы в коридоре, не в укрытии и… — но не успел Крауч договорить, как прямо рядом с ними раздался негромкий звук, словно камень передвинули с места на место.

Обернувшись, ребята обнаружили в стене дверь, которой там раньше не было и быть не могло. Каспар стоял с широко раскрытыми глазами:

— Это твои слизеринские штучки? — спросил он у Риддла, но получил в ответ испепеляющий взгляд с немым приказом заткнуться.

— Думаю, нам туда, — рассудил Том, и прежде чем Крауч успел что-то возразить, дернул за ручку неизвестной двери и потянул её на себя. Осторожно заглянув внутрь, он лицом к лицу встретился с недовольной Авророй.

— И долго я тебя ещё буду ждать? Зачем ты вообще меня позвал? — прошептала она, толкая дверь от себя. — Ой, а Улыбака что тут делает? — её глаза действительно выражали удивление, даже ужас.

— Я тебе сейчас за Улыбаку навешаю! — после раздавшегося из соседнего коридора звука шагов обозленный Каспар влетел внутрь и захлопнул за собой дверь.

— О, какой смелый парень! — поддела Аврора и почему-то бросила на Тома угрожающий взгляд. — Зачем ты его привел? Мерлин Великий! Из-за тебя он теперь знает расположение этого помещения! — она безнадежно приложила ладонь ко лбу.

Том оглядел небольшую круглую комнату, чем-то напоминающую гостиную Рэйвенкло, в которой он бывал. Длинные синие портьеры и тюль скрывали явно иллюзорные окна, за которыми светило не по-зимнему яркое солнце, хотя на улице была глубокая ночь. Возле большого негорящего камина располагалось несколько кресел в серой обивке и длинный мягкий диван, застеленный пледом с большими божьими коровками, на котором, свернувшись в клубок, спал котенок.

— Аврора, что это за место? — в голосе Тома так редко звучало удивление, но его вопроса никто не слышал, так как Аврора и Каспар яростно препирались, нависая друг над другом в угрожающих позах. — Да прекратите вы уже! — только после того, как они, наконец, заметили, что в комнате помимо них находится ещё один человек, он повторил свой вопрос.

— Выручай-комната, — пожала плечами Аврора, грозно поглядывая на Каспара, — и благодаря тебе, Том, теперь о ней знает еще и Улыбака. Спасибо тебе большое, — язвительно завершила она и, при резком развороте шлейф её волос полоснул Каспара по лицу, а она, не придав этому значения, двинулась к креслам, оставив обоих ребят в ступоре.

— Ты серьезно? Но, разве это не одна из хогвартских баек? Как такое возможно?

— Ты не веришь своим глазам, Том? — спросила она скептично, усаживаясь в одно из кресел и с важным видом закидывая одну ногу на другую. — Думаешь, что в Истории Хогвартса ерунду пишут? А ты, небось, её и не читал, — бросила она в сторону Крауча.

— Заткнись. Читал я её, я знаю даже про…

— Мне не интересно, — оборвала она, пристально глядя на Тома.

— Ах, ты…

— Довольно! Хватит ругаться, — строгим голосом старосты произнес Том, не в силах поверить, что легенда о Выручай-комнате открылась его взору. — Она выглядит как факультетская гостиная, так в чем же её загадка?

Аврора усмехнулась его непонятливости, наверное, она впервые чувствовала себя хозяйкой положения и могла поведать о замке такое, чего Том не знает… нет… было еще Северное сияние. Только Аврора умела так удивлять.

— Эта комната принимает нужный волшебнику вид, так сказать, исполняет пожелания относительно интерьера. В прошлый раз для меня она стала спальней с очень большой мягкой кроватью, потому что я не могла ни о чем думать кроме сна, — самозабвенно рассказывала Уинтер. — Я не знала, что от меня требуется сейчас, поэтому представила её гостиной своего факультета, только, видимо, она не всегда выполняет точные указания, — Аврора сощурилась от яркого света, лившегося из окон. — Хорошее место для того, чтобы подумать.

— Но это же целое открытие! — воскликнул Крауч, разглядывая за окном зеленые кроны деревьев Запретного леса, не дающие ни единого намека на творящуюся вне замка зиму. — Как? Откуда ты о ней знаешь?

— Это, Каспар, совсем не твое дело, — самодовольно проговорила Аврора, снова нарываясь на ругань, но Том остановил поток нелицеприятных эпитетов изо рта Крауча жестом руки. — Итак, чего ты, то есть, вы хотите от меня? И причем здесь ты, Улыбака?

— Нам нужно потренироваться в ментальной связи, Аврора, — не увиливая, произнес Том, усаживаясь в мягкое кресло напротив и трогая его подлокотники, будто они могли в любую минуту пропасть.

— Потренируйтесь друг на друге, — спокойно заявила Аврора. — Каспар, осторожно!!!

— Мря-у-р! — раздался оглушительный голос котенка, которому сели на хвост.

— Слепой дурак! — Аврора вскочила с места и взяла котенка на руки.

— Да зачем ты вообще его притащила? — со злобой бросил Крауч, потирая пятую точку, в которую секунду назад впились когти кота.

— Том, ты поможешь мне его расколдовать? Тихо-тихо, мой маленький, этот придурок больше тебя не обидит.

— Только если ты согласишься помочь нам.

— Что конкретно от меня требуется, и почему вы вытащили меня из постели в столь поздний час? И… это не опасно? — наконец, до неё дошло, что легилименция вообще может представлять угрозу.

— Каспару требуется помощь для подготовки к вступительным экзаменам. Подожди, — прервал он Уинтер, — я буду следить за процессом, и ничего не случится. Ты мне веришь?

— Что-то не очень-то мне хочется, чтобы в моей голове рылся Крауч, еще повредит что-нибудь, а, между прочим, у меня и так с памятью не все в порядке. У него руки растут не из того места, смотри, что он с Пыщом сделал!

— Эй, я все ещё здесь, — отозвался Каспар, но Аврора делала вид, что вообще не замечает его.

— Что конкретно вы будете делать? Это в любом случае противозаконно и…

— Доверься мне, — Том подарил ей убеждающий взгляд, — ничего не случится, я прослежу за его действиями. И да, Каспару нужно научиться стирать и замещать воспоминания...

— Ты в своём уме? — воскликнула Аврора. — Нет, ты сам себя слышишь? Да ни за что в жизни! Это же действительно опасно…

— Да что ты заладила, опасно-опасно?! — не выдержал Каспар.

— Тебя вообще не спрашивали, — монотонно проговорила Аврора, кладя котенка с краю на диван. — Я серьезно спрашиваю, чем мне это грозит?

— Ничем, мы создадим резерв воспоминаний, ничего не случится, я очень много читал о легилименции, Аврора…

…После часовых уговоров, в ходе которых Тому пришлось выложить главный козырь — пообещать простить её глупую выходку и помочь с расколдовыванием кота, Аврора скрепя сердце согласилась, и вот, она уже сидела в кресле, яростно сжимая подлокотники и глядя на двух слизеринцев.

— Ты готова? — спросил Каспар, наставляя на неё палочку; судя по выражению лица, уверенности у него не было.

— Может, не надо, я уже передумала мириться, — закусив губу, Аврора посмотрела на сидящего на соседнем кресле Тома. — Неравноценный обмен, я тут подумала… У меня слишком много того, что я не хочу показывать… — она искала понимание в глазах Тома, он и сам знал половину её тайн.

— Не бойся, я не пойду туда, куда ты не захочешь, — доверительно произнес Каспар и даже попытался улыбнуться, только улыбка вышла кривоватой. — Твое сопротивление мне подскажет.

Они видели, как напряжена Аврора, а для ментальной связи нужно быть сосредоточенным как легилименту, так и тому, чью память считывают... Том не без труда оторвал одну руку девушки от подлокотника и заключил в свои прохладные ладони. Она вздрогнула и робко посмотрела на него. Да… Аврора совершенно не умела скрывать чувства. Дамблдор научил её блокировать мысли, но поведение выдавало её любым словом и действием и невинным взглядом. Когда она успела влюбиться в Тома — оставалось загадкой. Быть может, на фоне всего произошедшего с Джеки, найдя в нем поддержку и опору в горе, Аврора ощущала некую благодарность, которая либо уже превратилась во влюбленность, либо скоро станет ею, но привязанность уже была сильна. Тому совсем не хотелось, чтобы она за ним бегала и заглядывала в рот, тогда Уинтер станет ещё невыносимее…

…Так странно ощущать в своей голове чье-то присутствие, не такое мягкое, как когда касался её мыслей дедушка, но и не грубое — возможно, у каждого легилимента своя манера. Каспар был осторожен, но Аврора чувствовала его колебания, потому что картинка воспоминаний, всплывающих на поверхность, подрагивала рябью. Странное ощущение, когда заново видишь какой-то момент своей короткой жизни… ведь у неё были воспоминания только за последний год. Каспар проходил сквозь них, будто раздвигая ветки кустарников. Больница, её палата — первое, что Аврора увидела в этой новой жизни, копошащиеся вокруг неё колдомедики, полный сочувствия взгляд миссис Хейли и её подвижная и болтливая племянница Фанни, которая помогала со статьей в «Ежедневном Пророке». Двое пожилых волшебников, узнавших её по фотографии… Нет, дальше Каспару видеть и слышать не стоило. Работа с замещением воспоминаний была очень трудоемкой и кропотливой — легилимент должен был просмотреть жизнь подопытного, чтобы связать концы с концами. Это не простой Обливейт, который сам заполняет пробелы в памяти, а сложная магия ментальных замещений, чтобы все аккуратно сошлось без пробелов. Крауч действительно не вмешивался в потаенные воспоминания, а просто проходил мимо. Он видел те замечательные моменты прошлой весны, когда Аврора жила в Хогсмиде и даже ощутил расстройство, когда наблюдал четырех весело щебечущих подружек в чайной мадам Паддифут. Аврора и сама переживала светлые воспоминания о Джоконде с ноющей болью в груди и поэтому постаралась вытолкнуть Крауча в другие воспоминания. Он заметил блокированные воспоминания, но до них было не дотянуться — скорее всего, это и была прошлая, забытая жизнь Авроры…

…Ничего не значащие дни — прогулки по Хогсмиду и купание в Черном озере, что вызвало у Каспара удивление. Он видел женскую спальню в башне Рэйвенкло и рисунки Авроры в альбоме в прикроватной тумбочке, нарисованные карандашом: одни — всего лишь карикатуры, а другие… С нескольких листков на него смотрело лицо Джеки в профиль, анфас — такая живая и улыбающаяся... Там был и Том — в единичном экземпляре на большом листе — складывалось ощущение, что на него ушел не день и не два — один в один: лицо, глаза, нос и даже воротничок на рубашке будто действительно был накрахмаленным. Оказывается, Аврора умела неплохо рисовать, совсем не как те глупые несуществующие животные, которых она рисует от скуки на уроках. В её воспоминаниях было очень много профессора Дамблдора и Тома, а также этого дурака Хагрида, но Каспар так ничего толком и не увидел, так как Аврора ловко вышвыривала его из воспоминаний, которые не хотела афишировать. Лишь краем глаза Каспар увидел какое-то странное свечение на задворках спрятанных мыслей. Красивое и яркое — оно напоминало ледяную радугу, но какую-то нечеткую… Возможно, нечто схожее с Северным сиянием… что-то заставило Каспара проигнорировать блоки Авроры и пойти прямо на него… Её сопротивление при прямой связи оказалось очень слабеньким и хрупким, и он взломал барьер как тонкую картонную стенку…

…Она обмякла в кресле и закрыла глаза, отдаваясь ментальной связи. Слава Мерлину, что Аврора надела на встречу школьную мантию, а то все её аляпистые наряды и странные сережки зачастую не принимались окружающими. Несмотря на строгость формы, Аврора все равно оставалась растрепанной чучелкой, похожей на птенца, выпавшего из гнезда. Худенькая ручка в его ладонях дернулась, и Том перевел взгляд на неподвижного Каспара. Все было в порядке, это просто рефлексы, но на щеке Авроры внезапно появилась слеза, сползшая из-под закрытого века. Наверное, Крауч полез в воспоминания о Джоконде… Том обещал проследить за вмешательством и осторожно прощупывал действия друга, пока всё шло замечательно. Совсем скоро Каспар выберет ничего не значащее воспоминание и сотрет его, заместив новым. Сейчас он уже должен продумывать резерв и подготавливать почву для фальсификации. Внезапно, Том заметил, как Аврора свела брови, рука в его ладонях напряглась и будто бы окаменела, а лицо Каспара…

— Мерлин, что ты творишь? — в ужасе уставился на него Том; Крауч явно пробивал защиту, Том это чувствовал, касаясь сознания Авроры. Самое ужасное в связи было то, что нельзя было её так просто оборвать, могли пострадать разумы обоих. — Каспар, я же просил не лезть! — проскрежетал Том, направляя волшебную палочку на мечущуюся в кресле Аврору. — Легилименс!

Его затянуло в воронку из ярких вспышек воспоминаний, оставалось только найти то, куда пытается проникнуть его друг-слизеринец, не знающий меры. Том видел обрывки школьной жизни, себя со стороны, быстро листая воспоминания — он представил их книгой с множеством иллюстрированных страниц. По этим мыслям можно было считать ее отношение — уважение, стремление сравняться в знаниях, даже зависть и желание соревноваться. Странный подход к парню, который ей нравится, немного детский что ли… Аврора никогда ничего не пыталась ему доказать или выделиться, она просто была странной девочкой со своими тараканами. Том бы непременно надо всем этим поразмыслил, быть может, усмехнулся, но ему нужно было найти Каспара. Тот не мог уйти далеко, Том видел, как подавалось вибрацией воспоминание, и как треснул тоненький барьер, впуская Каспара… воспоминание о цветах Кусулумбуку… таких же светящихся, как в реальности. У Авроры было очень богатое воображение, оно порой рисовало вещи иначе, чем они были на самом деле. В её представлении Северное сияние было куда контрастнее и ярче, чем то, что находилось в Запретном лесу.

— Выходи, Каспар, — прогремел строгий голос Тома в голове Авроры.

Он материализовался из ниоткуда, из дыма, из ничего — волшебник может создавать собственный образ для удобства, а может быть невидимым.

— Что это? Я вижу Хогвартс, — он указал на шпили замка, виднеющиеся с края поляны. — Я видел, как ты ходил в Запретный лес однажды, Том. Аврора эти воспоминания старательно прятала, — усмехнулся он. — Что означают эти цветы?

— Ты находишься в чужих мыслях, Каспар, она не будет рада, что ты потревожил что-то тайное.

— Ой, да брось, — отмахнулся тот, блокируя слух Уинтер, чтобы она не расслышала его слов, — я просто сотру ей воспоминания о моем пребывании здесь. Я долго ломал голову над тем, почему вы с Авророй постоянно вместе. Я слышал, как она говорила: «Северное сияние» несколько раз. Это ведь оно, да Том? — Каспар перегибал палку, он лез не только в тайны Уинтер, но и в тайны Тома. — Она, наверное, любит тебя, — усмехнулся он, — такой портрет в полный рост нарисовала, закачаешься. Не отличишь от колдографии! — его забавляла ситуация. — Так что же это такое? Что это за цветы такие?

Том снисходительно оглядел друга, который просто веселился, ему было наплевать на эти цветы, но Каспар умел трепать языком, когда не нужно.

— Выходи из её головы, немедленно! — прорычал Том; он использовал другой вид ментальной связи — более слабый, просто просмотр воспоминаний без изменений, так как два легилимента в одной голове — может быть опасным для Авроры.

— Подожди, я еще не закончил, — уже серьезно произнес Каспар, — думаю, что смогу изменить это воспоминание.

— Это воспоминание слишком большое, оно связано со многими другими, и ты просто повредишь ей мозг! — Том начинал чувствовать нечто странное внутри; он так привык носиться с этой девочкой, что ощущал тревогу не из-за того, что потом будет с ними, а из-за того, что случится с ней. Он обещал, что это не опасно, обещал, что проследит, а она — такая наивная — поверила.

— Нет, здесь такое поле для деятельности! — искренне восхищался Каспар. Он вновь развеялся в туман, так как собственный отпечаток в чужом сознании отнимает очень много магической энергии. — Резерв создать не сложно, он почти закончен, — вещал голос Крауча на поляне. Его самоуверенность раздражала, хотя совсем недавно он и сам хотел отказаться от идеи рыться в голове Авроры. Том пожалел, что заварил эту кашу. Он мог сделать только одно — просто вытеснить Каспара из воспоминаний Авроры, подпитывать её блоки своей силой мысли…

— Ты чего? — искренне возмутился Каспар; вывалившись из головы Авроры, он не удержал равновесия и упал на пол. — Всё же было хорошо! Это что, была двусторонняя связь? Ничего себе! Ты только что соединил ментальные блоки Авроры и свои! Потрясающе! Ты не говорил, что дошел до этого параграфа! — Каспар поднялся с пола и подошел к Авроре; у нее из носа текла тонкая струйка крови, пачкая белую школьную рубашку. — Черт, я перестарался, — он задумчиво почесал голову и повернулся к Тому, но встретился с его волшебной палочкой. — Эй, ты чего? — Каспар скосил глаза на кончик волшебной палочки. — Ты что собрался делать? Эй! — во взгляде постепенно появлялся ужас и понимание, что мрачный вид Тома не сулит ничего хорошего.

— Ты слишком многое себе позволяешь, — холодно проговорил Том, не опуская волшебной палочки. — И ты еще очень многого не знаешь о моих способностях. Обливиэйт!

Взгляд Каспара как будто опустел, пока Том выбирал из его головы воспоминания, которых тот набрался в голове Авроры. Еще были удалены мысли о Выручай-комнате. Разобравшись с Краучем, Том просто выставил его за дверь, пускай идет в подземелья, что ж, если его поймают — ничего страшного, отработки иногда благотворно влияют на воспитание, чего Каспару катастрофически не хватало.

Аврора смотрела на него задумчивым взглядом, когда Том повернулся.

— Ты только что подправил его память, так? — спросила она. И когда она успела очнуться? Это было так странно, но в её взгляде не было осуждения, может, несогласие с методами, а может…

— У тебя кровь из носа, — наверное, впервые Том не знал, что сказать и не понимал её реакции. Кажется, Аврора была напугана. — Извини, это из-за меня, парная легилименция не слишком хорошо сказывается на здоровье. Он нашел воспоминания о Северном сиянии. Каспар спрашивал меня раньше, чем мы занимаемся и, видимо, по обрывкам фраз понял, какое воспоминание к этому относится. Как ты себя чувствуешь?

Она задумчиво стирала пальцами кровь, но когда подняла на него взгляд, увидела платок в его протянутой руке.

— Голова немного кружится, — прошептала она; осторожно взяв платок, она вытерла кровь. — Ты очень талантливый, Том, — странно было слышать эти слова в такой момент, кажется, Аврора даже несмело улыбнулась. — А ты стер ему воспоминания о Выручай-комнате?

— Да, — с несвойственной ему неловкостью ответил Том. — Ты осуждаешь меня?

Она легонько качнула головой.

— Наверное, должна, но наши с тобой секреты важнее, а Каспар… Он был неправ. Я не скажу никому, не волнуйся, даже дедушке. Тем более дедушке, — поправилась она, но в помещении повисло ощущение недосказанности. Аврора теребила платок. Она встала, покачнувшись, схватилась за кресло, взяла на руки спящего котёнка и подошла к Тому. — Знаешь, ты не переживай так, — она аккуратно положила руку на его плечо. — Со мной всё в порядке…

И как она так тонко почувствовала его состояние? На лице Тома не было волнения, но он до дрожи в руке сжимал волшебную палочку.

— Я хочу спать, проводишь меня? — с мягкой улыбкой попросила Аврора. — Я что-то нехорошо чувствую себя.

Проснувшийся котёнок стал облизывать её руку.

…До общежития Рэйвенкло они шли молча, прислушиваясь к каждому шороху, но миссис Норрис не было. Может, она поймала Крауча?

— Что он будет помнить? — тихо-тихо спросила Аврора, Том только сейчас заметил, как пересохли её губы.

— Что мы занимались в кабинете арифмантики, и всё прошло успешно.

Они остановились возле двери с молотком в виде награды Меррисот. Аврора с легкостью отгадала загадку, над которой Том думал бы дольше, и уже собралась исчезнуть за дверью, но тут вспомнила:

— Возьми его к себе, Том. Посмотри, что с ним можно сделать, — Аврора протянула котенка и тот, казалось бы, даже не заметил смены рук и не открыл глаза.

Том молчаливо кивнул.

— Спокойной ночи, — пожелала она и почти закрыла за собой дверь.

— Аврора, — позвал он несмело.

— А? — она выглянула из-за двери.

— Извини меня… — выдохнул Том, глядя ей в глаза, а затем, совершенно неожиданно с его губ сорвались слова: — и, как ты смотришь на то, чтобы пойти в Хогсмид на той неделе вместе?