Нумерологическая омела (гет)

Септима выслушала Гермиону с большим интересом, посетовала, что слишком мало осведомлена об этом типе проклятий, и отправила домовика за профессором Синистрой. Гермиона еле сдержалась, чтобы не цокнуть языком от раздражения. Красивая, изящная, элегантная Синистра всегда вызывала у нее смешанные чувства. С одной стороны — профессор, прекрасно разбирающийся в своем предмете, с другой... С другой было как с Флёр. Гермиона стыдилась этой своей почти зависти и зарывала ее как можно глубже, но изредка на поверхность пробивался росток-другой... Вот что поделать, если одни женщины пишутся с большой буквы, а другие — нет. Себя она точно относила ко второму типу.

Манерой поведения в неофициальной обстановке профессор Синистра тоже была похожа на Флёр. Она немедленно сообщила Гермионе, что будет счастлива познакомиться с ней поближе, и так жаль, что они раньше мало общались. А следующей фразой совершенно выбила почву из-под ног Гермионы:

— Я очень рада, что Северус тебе нравится. Вы будете прекрасной парой, когда мы разберемся с этим проклятьем или пикси знает чем!

Гермиона едва открыла рот, чтобы как-то опротестовать такое смелое заявление, как Аврора почти без паузы перешла к делу:

— Я немедленно напишу одной своей подруге, которая разбирается в женской магии. Мы начнем прямо сегодня! Завтра я отправляюсь на континент, так что нужно все успеть. Септима, дорогая, призови, пожалуйста, директорскую сову, — закончила она уже с пером в руке.

Септима вытащила из кармана небольшой свисточек, беззвучно подула в него и объяснила удивленной Гермионе:

— Это для призыва быстрой совы, такой, как министерские, знаешь? Раньше свистки были только у директора и деканов, а после войны Северус раздал всем профессорам такие. Очень удобно, — и она распахнула окно, в которое уже скреблась крупная серая сова.

Аврора быстрым движением палочки высушила чернила и навязала свиток на птичью лапу, что-то шепча. Сова высокомерно оглядела ее и скользнула обратно за окно, почти сразу растворяясь в воздухе.

— А теперь мы выпьем чаю, — улыбнулась Аврора, хозяйничая в чужом кабинете.

Чтобы снова не начался разговор о чем-нибудь неловком, Гермиона принялась расспрашивать дам о совах. Оказалось, что изначально, с самого основания Хогвартса, скоростная сова была только у директора, а чуть более ста лет назад школе выделили пять таких птиц — еще для деканов. Теперь число птиц не увеличилось, но такой милый Северус дал возможность пользоваться ими всему преподавательскому составу.

Гермиона переводила удивленный взгляд с одной собеседницы на другую. Они что, совершенно искренне называли Снейпа милым? Или это у выпитого ей в очередной раз Бодрящего зелья оказался странный побочный эффект, искажающий восприятие окружающего? Как бы то ни было, разговор опять свернул на нежелательную тему, и Гермиона начала рассуждать о скорости и возможностях различных сов. К счастью, долго болтать о всякой ерунде не пришлось, потому что затрещал камин и Аврора устремилась к нему. С одной Септимой было как-то спокойнее.

Через полчаса вернулась сова, а Синистра закончила свои переговоры и снова развернула бурную деятельность.

— Мне определенно нравятся эти совы! Мы с Калипсо, моей подругой, еще не все обсудили, а вот уже и порт-ключ от нее прибыл. Леди, предлагаю скинуться всем троим, потому что его цена за гранью разумного. Зато он и туда, и обратно!

* * *

Стоя на лужайке возле какого-то явно не английского коттеджа, Гермиона недоумевала, как быстро она согласилась на всё и даже не уточнила подробности. Проклятая привычка доверять профессорам! И не галлеонов жаль, а обидно за собственное "лавандистое" поведение. Ну то есть в духе закудахтать и куда-то побежать лишь бы побежать. И почему Септима с Авророй приняли так близко к сердцу ее проблему? Хотя тут скорее не в женской солидарности дело, а в их каких-то очень уж дружеских чувствах к Снейпу.

— О, мадам Фиона! — воскликнула Аврора, увидев выходящую на крыльцо женщину неопределенного возраста, и залопотала что-то по-французски.

Слушая Синистру, женщина преобразилась на глазах: заулыбалась, помолодела, будто даже стала выше ростом.

— Это мадам Фиона Клементина Райтер, знаменитый специалист по женским проклятьями, — шепнула Вектор. — Я читала о ней, но знакома не была. Говорят, она настоящая энциклопедия проклятий.

Энциклопедия? Гермионе это определенно понравилось, и входила в дом госпожи Райтер она весьма обнадеженной.

— Мадам Фиона не говорит по-английски, — пояснила Аврора, когда они расселись в гостиной и сам собой накрылся стол к чаю. — Поэтому я буду ей рассказывать твою историю, а подробности уточнять у тебя. Думаю, что начну с поцелуев под омелами, — Аврора хитро улыбнулась.

— Но причем здесь это?! Проблема появилась гораздо позже! — Гермиона едва сдержалась, чтобы не спрятать в ладонях запылавшее лицо. Просто отлично, сейчас всем расскажут, как директор Снейп ее целовал под этими клятыми омелами!

— Возможно, ты не знаешь, дорогая Гермиона, мадам Фиона не просит денег за свою помощь — она берет оплату историями. Но не переживай, если твоя история ей понравится и она опубликует ее в каком-нибудь волшебном издании, никто не узнает, что речь о тебе. У мадам большой опыт в замене имён и перестановке фактов, — Аврора ободряюще улыбнулась, а Гермиона в очередной раз не знала, что и подумать. С одной стороны — ее случай опишут и напечатают в научном (в научном же?) издании, это так здорово! С другой — и рассказ этот стыдный, и перестановка фактов какая-то. Может, стоило всё-таки подождать Гарри три дня и не связываться с Септимой и Авророй?..

Синистра справилась с рассказом примерно за час. Госпожа Райтер все это время внимательно слушала, кивала, задавала уточняющие вопросы, что-то записывала. Когда наконец Аврора закончила и выдохнула, мадам вынесла свой вердикт. На французском, конечно же. Но зато отдала им свиток, в котором набросала варианты возможных проклятий.

— Вот это, подчеркнутое, самое вероятное, — Аврора указала идеальным маникюром на коротенькое слово, когда они уже вернулись в Хогвартс обратным порталом, в три голоса поблагодарив мадам Фиону.

— Снарри?.. — Гермиона прикусила костяшку пальца, пытаясь вспомнить что-то хотя бы похожее. — Н-нет, никогда о таком не слыхала.

— О, а я слышала, в мои школьные годы оно было популярно, — Септима хихикнула как девчонка, и Гермиона пообещала себе больше вообще ничему не удивляться и смириться с тем, что профессора отнюдь не небожители, а точно такие же люди. — Это из слэш-проклятий, такое, которое вызывает притяжение между двумя мужчинами с разницей в возрасте.

— О-о-о! — Синистра прикрыла ладошкой смеющийся рот. — И я слышала про слэш-проклятья! Говорят, их можно наложить, только если оба мужчины хотя бы чуть-чуть интересуются своим полом. Я и не знала никогда про Северуса...

— На самом деле не совсем так. Всё зависит от силы колдующей ведьмы и от ее желания проклясть. Если она достаточно могущественна, то можно свести двух абсолютных гетеросексуалов.

— Ох Мерлин, и почему я никогда не увлекалась этими женскими штучками! — Аврора изящно взмахнула точеной кистью. — Звезды мне всегда всё затмевали, и даже вот такие интересности.

Гермиона только переводила взгляд с одной ведьмы на другую. Н-да, а мимо нее, похоже, целый пласт волшебной культуры проскользнул. И не было бы счастья, да вот несчастье...

— И как это снарри снимается?..

— О, Гермио-она, — протянула Септима с таких хитрым видом, в каком ее ни один ученик не смог бы заподозрить. — Все слэш-проклятья снимаются по типу проклятий Белоснежки. О них ты наверняка слыхала.

Казалось, еще чуть-чуть и она подмигнёт. Гермиона набрала воздуха в грудь.

— Поцелуй? — выдохнула она через несколько долгих секунд. — Но ведь теперь проклятья по типу Белоснежки снимают в Мунго?

— И как ты доставишь туда Северуса? Под петрификусом и стазисом? Что-то я сомневаюсь, и Аврора со мной согласна, что он пойдет на это добровольно, — ведьмы дружно кивнули.

— А... А если он... ну... — Гермиона сцепила руки в замок и все-таки выпалила, покраснев до ушей. — Если он не захочет, чтобы я его целовала?

— Что значит — не захочет? Кто вообще его спрашивать будет! — Аврора хмыкнула. — Когда снимают женские проклятья, мужчины права голоса не имеют. Давайте-ка лучше всё спланируем. Как же жаль, что я уже сегодня отбываю!

* * *

На следующий день Гермиона, сцепив зубы, шагала по направлению к директорскому кабинету. Чем ближе она подходила, тем сильнее сжимала челюсти. После полубессонной ночи хотелось все побыстрее закончить... Хотя кого она обманывала! Закончить!

Миновав предпоследний боковой коридор, в который ещё можно сбежать, Гермиона на секунду закрыла глаза. У нее есть инструкция и, между прочим, сразу от двух профессоров. Значит, инструкция компетентная. И вообще, она Волдеморта не боялась (ну почти) и выстояла (хоть и не в прямом смысле) под пытками безумной Лестрейндж. Неужели сейчас она спасует всего лишь перед Северусом Снейпом, которого нужно спасти?

Примерно на этой мысли ноги сами собой свернули в самый последний боковой коридор, после которого будет только одна дорога — вперед. Ну или назад, если просто развернуться и пойти обратно.

— Трусливая курица! — прошипела самой себе Гермиона. — Просто пойди и сделай это!

Ноги с большим трудом развернулись обратно. Ещё немного. Поворот. И вот впереди уже маячит горгулья. Финальную сотню футов Гермиона просто пробежала, ещё издалека крича горгулье:

— Аудиенция! У меня аудиенция!

Это было что-то вроде специального пароля для профессоров — новшество от нынешнего директора. Директора-милашки. Гермиона истерически хихикнула, стоя на движущейся лестнице.

Ну вот и... всё. Теперь точно всё. Теперь она войдет в кабинет, подойдет к столу сбоку, встанет рядом с его креслом так, чтобы он не смог от нее сбежать и... поцелует его.

"Не просто поцелуешь, а будешь страстно целовать до тех пор, пока проклятье не спадёт! Запомнила, дорогая?" — прозвучало в голове голосом Септимы. — "Женские проклятья всегда накладываются с жаром сердца, со всем пылом души, поэтому снимать их тоже нужно не менее пылко. Иначе ничего не выйдет".

Стук сердца заглушил ее робкое царапанье в дверь. И она не была уверена, что ей сказали "Войдите". Возможно, это было "Убирайтесь" или "Пошли все вон". Но она зашла. Увидела, как он поднял голову и посмотрел своими невозможно-черными глазами. Очень красивыми. Которые она видит последний раз, если не справится.

Кажется, он что-то сказал и попытался встать ей навстречу, когда она подошла вплотную. Сердце бухало набатом. Наверное, так чувствовал себя Гарри, когда пришел в лес по зову Волдеморта.

"Главное, не дай ему встать с кресла."

Гермиона с силой надавила на его плечи, мельком заметила ошарашенный взгляд и... сделала это. Впилась в его рот. Кажется, Северус замычал, но это было уже неважно. Она взялась за это, она начала это, она доведет это до конца.

* * *

Северус почти справился с бумагами, когда кого-то принесло к его кабинету. Он не глядя махнул палочкой, отпирая дверь. Грейнджер? Бежала она, что ли? Дыхание сбито, лицо с лихорадочным румянцем. И глаза безумные. Плохие новости или умудрилась схватить проклятье?

— Все в порядке, мисс Грейнджер?

Печатая шаг как голем, она приблизилась к столу, обошла сбоку, почти прижалась к его креслу. Да что такое с девчонкой? Он отодвинулся и начал вставать. А она — немыслимо! — положила руки ему на плечи и вжала в кресло. Откуда только силы взялись у этого тщедушного создания. Северус потянулся к палочке. Очень уж странное поведение, не империус ли? А она внезапно наклонилась и прижалась губами к его рту.

"Что вы себе позволяете?!" — попытался вскричать Северус от неожиданности, но ожидаемо получилось только "Мг-м-м!" Зато девчонка воспользовалась моментом и просунула язык в его рот. В мыслях промелькнули зеленые глаза и какое-то странное чувство — будто он изменяет. Хотя о какой измене речь — ведь это натуральное насилие! Северус попробовал отодрать от себя девицу, но она вцепилась намертво, да еще подлокотники кресла жутко мешали. И где эта чертова палочка, никак не нашаривается на столе!

Целуется девчонка, кстати, так себе, ни эмоций, ни техники. Зря, что ли, он добрую половину декабря встречал ее под омелами, хоть бы чему-то научилась. Под омелами... Хм... Он ее целовал под омелами...

Будто уловив его мысли, а может, просто войдя во вкус, Грейнджер выдохнула через нос и продолжила поцелуй уже без такого надрыва. Так гораздо приятнее, несомненно. Какие мягкие губы, м-м-м. Дурацкий подлокотник, как не к месту. Сейчас бы развернуться в кресле и усадить ее на колени. Но получилось только запустить руку в ее волосы на затылке. Не-ет, под империусом так не целуются, девица просто сошла с ума. С этим он разберется попозже.

И тут "лопнула струна". Это ощущение, когда спадает проклятье, ни с чем не перепутать. Маги придумали ему слишком романтическое название, но да не суть. Его прокляли, а он и не заметил. И опять, опять его прокляли Поттером! И в этот раз таким мерзким изощренным способом, будто в насмешку над всей его жизнью.

Почувствовав, что Северус замер, Грейнджер тоже остановилась. Отпрянула, заглядывая ему в глаза. Встрепанная, красная. С припухшими яркими губами.

— Что это было, мисс Грейнджер? — он облизнул губы и рефлекторно сглотнул. Голос слушался плохо.

— Женское проклятье, — её голос был ничуть не послушней. Но зато сразу поняла, о чем он спрашивает. Умница, девочка.

Она так и стояла вплотную к его креслу и смотрела как мышь на василиска. Смелая маленькая трусишка. И как в ней это сочетается?

— Спасибо, мисс Грейнджер, — он помедлил секунду. — Гермиона. Я ваш должник, — краем глаза заметив движение над головой, Северус взглянул наверх.

Там распускалась омела.